Детский сад имени Лань Цижэня

Должно быть, читателю интересно, как закончили день Лань Сичэнь и Цзян Чэн… Так вот, они его не закончили. Устав от поведения Вэй Ина и находясь в смешанных чувствах, Цзян Чэн отправился в город, но на выходе из Облачных Глубин его задержал Лань Сичэнь. Они разговорились, и Цзян Чэн из вежливости пригласил Лань Сичэня выпить. Конечно, он знал, что заклинатели из Гусу Лань не пьют, поэтому предположил, что Лань Сичэнь будет пить чай. Он сильно удивился, когда в глазах Лань Сичэня промелькнула искра, и он с охотой согласился. Еще больше Цзян Чэн удивился, когда этот праведный монах, войдя за ним в чайный дом, попросил Улыбку Императора. Цзян Чэн не стал вдаваться в подробности — человек потерял своих лучших друзей и вообще его в целом жизнь помотала, Цзян Чэн еще удивлялся, как он держится. Но как только Лань Сичэнь пригубил вина, Цзян Чэн, честно говоря, немного испугался. Внезапно жизнь забурлила в глазах Лань Сичэня, его бледное лицо разрумянилось, и блаженная улыбка нарисовалась на его губах. — Вы в порядке, глава Лань? — спросил Цзян Чэн. — Каким же я был глупцом, дорогой глава Цзян! — воодушевленно воскликнул Лань Сичэнь и поднял сосуд с вином на уровне глаз. Он любовно смотрел на него, вдыхая насыщенный аромат Улыбки императора, а потом взял и приложился губами к сосуду. — Я столько времени потерял, сидя взаперти, истязал себя медитацией и постом, когда мог просто прийти сюда и вкусить этого дива, и сразу так хорошо на душе стало, ах, как я счастлив и полон сил! Я буду принимать его отныне как лекарство! Цзян Чэн потемнел, так и не выпив свою чарку. — Это… нехорошо для здоровья, глава Лань, столько пить. И к тому же… — он печально посмотрел в свою чарку и вздохнул, вспоминая свой этап алкоголизма после смерти Вэй Усяня. — Алкоголь делает вас счастливым только на время. Потом вам будет нужно все больше и больше, чтобы почувствовать тот же эффект, и в конце концов вы не сможете без него жить. На это Лань Сичэнь налил себе еще чарочку и осушил залпом. — Я и так не могу больше жить, глава Цзян. И тогда Цзян Чэн понял, во что ввязался. Ему оставалось только скорее пьянеть, чтобы выдержать жалобы на жизнь пьяного Лань Сичэня. День они не закончили, потому что он плавно перешел в ночь. Лань Сичэнь плакал и смеялся, смеялся над собой и над судьбой, а потом плакал по тем же причинам, валяясь на полу и пугая гостей. За день несколько раз он порывался отправиться в поломничество (Цзян Чэну приходилось насильно усаживать его обратно) и несколько раз собирался вскрыть себе горло (Цзян Чэну пришлось связать его Цзыдянем). А вечером в чайном доме выступали певицы и танцовщицы, и внимание Лань Сичэня переключилось на них. Он сверлил их взглядом долго и неподвижно, Цзян Чэн воспользовался моментом спокойствия, чтобы напоить и себя, и опрометчиво развязал беднягу, чтобы тот похлопал, а потом, едва представление закончилось, Лань Сичэнь без предупреждения вскочил, перемахнул через стол и, сбивая официантов, ворвался на сцену к артисткам. Цзян Чэн, спотыкаясь и перепрыгивая через сбитых официантов, побежал за ним, но остановить не успел. Лань Сичэнь схватил за руки трех ошарашенных девушек и громко, так, что слышал весь чайный дом огласил: — Я хочу спать с вами! Идём в Облачные Глубины. Женщины уронили челюсти. Тут сзади к Лань Сичэню подошла мадам в красном и сладко произнесла: — Господин желает провести ночь с моими девочками? За каждую беру по пятнадцать цзиней серебра. — Я хочу жениться, чтобы больше не спать в одиночестве, — честно заглянув ей в глаза, признался Лань Сичэнь. — Понимаю, — услужливо закивала мадам. — В таком случае вам придется их выкупить. Цзян Чэн заорал, пробираясь сквозь столпившихся зевак: — Не-е-е-т! Глава Лань, вы не можете жениться на женщинах легкого поведения!!! Лань Сичэнь его не слышал из-за всеобщего гула и свиста, и послушно отвязал мешок с деньгами и вручил мадам. Цзян Чэн почти пробрался к нему, когда его вдруг смела в сторону толпа певиц, облепившая бедного Лань Сичэня. Девушки верещали, умоляя выкупить и их, кланялись ему в ноги, хватали за одежду и обещали служить до гроба. Лань Сичэнь, милосердный и пьяный, протягивал к ним руки и улыбался. — Какую выбираете? — спросила мадам, взвесив мешок и скорее спрятав его в рукава. — Вы все такие красивые, — сказал Лань Сичэнь с любовью. — Я не могу выбрать. Поэтому женюсь на всех сразу! Зал взорвался. Девушки, плача от счастья, целовали руки господина и обнимали его ноги. Цзян Чэн же умер внутри. Лань Сичэнь, счастливый, отвязал свою ленту (на этом моменте у Цзян Чэна прихватило сердце) и протянул своим новым женам. — Чтобы никто не потерялся. Жены, не задавая вопросов, взялись за ленту, и Лань Сичэнь, довольный и пьяный, пошел к выходу из чайного дома, уводя за собой цепочку проституток, которые только что на глазах у половины города, стали женами самого праведного заклинателя поколения. Цзян Чэн даже не хотел думать, куда они идут. Он уселся за чей-то стол и хлебнул из чужого сосуда, абсолютно потерянный. Едва небо начало светлеть, он тяжело вывалился из чайного дома. Не успел он и протащиться полквартала, как на обочине дороги обнаружил блаженно спящего Лань Сичэня, окруженного своими женами. Его голова лежала на коленях одной из них, другая гладила его волосы, остальные же просто глядели на него, тихонько сидя рядом. Цзян Чэн охнул и проворчал заплетающимся языком: — Что столпились, бабочки — ик! — ночные… Все, выкупили вас, летите на свободу. Чтоб я вас не видел… Старик Лань же — ик! Ой… — с ума сойдет. Один обрезанный рукав, другой… проституток купил. Что за семейка чудиков. Угораздило же этого дурака спутаться с Лань, мать его за ногу, Ванцзи. Все это он бубнил, пока, расшугав девушек, пытался взгромоздить Лань Сичэня себе на спину. Его усилия в итоге увенчались успехом, Лань Сичэнь безвольно повис на его спине и сопел ему в ухо, пока он, шатаясь, потащился по дороге. Однако жены Лань Сичэня - к слову, было их около десятка - не собирались лететь на свободу, а нерешительно пошли за ним. Цзян Чэн с трудом обернулся и брякнул: — А ну кыш! Он не вспомнит ничего, нечего его позорить. От стыда еще повесится на своей, мать ее за ногу, лобной ленте. Девушки, переглянувшись и безмолвно посоветовавшись друг с другом, сказали: — Но он такой красивый… — И такой богатый. — И такой грустный! — Мне жаль его. — Я не хочу, чтобы он спал один. — Мне некуда идти. — И мне, я все равно вернусь в бордель. — На меня еще никто не смотрел с такой добротой! Цзян Чэн: «.....» В итоге он махнул рукой и поплелся в гору, в Облачные Глубины, а за ним шли новые жены Лань Сичэня с интересным прошлым. Лань Цижэню лучше больше не просыпаться.