23.11.2009.
Минхо задерживается. Чан понимает это, когда смотрит на настенные часы в главном зале и со вздохом прокручивает утреннюю фразу Феликса о том, что Минхо обещал заглянуть в кофейню утром. Близился первый час дня. Чан лишь устало взгляд опускает в пластмассовый тазик, что всё это время был в его руках, и медленно венчиком размешивает тесто, отбивая звоном по дну. На самом деле, Чан слишком часто обращает гораздо большее, чем положено, внимание на посетителей своей кофейни. В дальний угол, у самого окошка, часто присаживается одинокая бабушка, у которой умер единственный сын, так и не заведя семью и не обретя своё счастье. Чан твёрдо вбил в голову детям, которые время от времени выходили в зал для обслуживая, что с неё денег брать не нужно, однако, если настоит на своём, не просить больше половины. Чан переживает за старушку. Когда та заглядывает в кофейню, мужчина интересуется её самочувствием и жизнью, иногда даже отправляет Джисона и Феликса к ней в гости, чтоб те помогли пожилой женщине с делами по дому. В последнюю их встречу в гости к милой и доброжелательной старушке напросилась Йеджи, когда подслушала, что той необходима помощь в пошиве пододеяльников. Чан, конечно, просто так дочь с бабулькой не отправил, а сунул в карманы девичьи несколько купюр для покупки новых материалов для шитья и наставление дал, чтоб Йеджи сделала всё возможное, но не переусердствовала. Время от времени кофейню посещает молодая мать с двумя сыновьями-разбойниками, которые очень сильно напоминают Чану его Джисона и Феликса в детстве. Чаще всего Хенджин забирает буйных мальчишек с собой и втроём они увлечённо рисуют, что не могло не радовать молодую мамочку. Чан же общается с самой матерью, старается давать дельные советы по воспитанию мальчишек. Из-за подобного некоторые посетители и Йеджи часто интересуются, есть ли между ними что-то. Чана это очень смущает, а девушку приводит в ужас. Чан уверен, что одного опыта с мужчинами ей хватило, и сейчас она не в силах начинать что-то заново. Поэтому Чан не был удивлён, когда осознал, что привязался к Минхо. Понял он это прошлым вечером, когда младший не появился в кофейне, хотя и обещал зайти. Феликс в тот день прибежал в дом Чана с довольной улыбкой и красочными рассказами о магазине Минхо и их разговорах. Минхо, как сказал Феликс, сам выбрал для Чана чайник подстать интерьеру его кухни, а потому старшему принять подобный подарок было безумно приятно. Если бы его выбрал Феликс, Чану бы он тоже понравился, но чайник, выбранный Минхо... Его выбрал Минхо. Бан Чан старался не думать, считает ли Минхо его своим другом или просто хорошим знакомым, чувствует ли младший к нему такую же эмоциональную привязанность, как он. Чан просто был безмерно благодарен Минхо за то, что он приглядывает за его детьми и иногда приходит в кофейню. Вообще, в кофейне сегодня предстояло много работы. Близится первый месяц зимы, а там и не заметишь, как рождество наступит, поэтому и с составлением пробного меню временить не стоит. Чану необходимо, чтобы всё было продуманно до мелочей, да и отличалось от прошлогоднего рождественского меню, а именно поэтому главным на кухне сегодня оказался Феликс, ибо в выпечке ему равных не было. Хенджин занимался тем, что продумывал внешний вид и форму печенья и мини тортов, Йеджи взялась за создание праздничных упаковок, а Джисон с Чонином писали примеры поздравлений для открыток, попутно с этим сочиняя строчки рождественской песни. Одним словом, работа кипела, комната персонала была оживлена и шумна, а Чан продолжал стоять недалеко от двери, чтоб, в случае прихода Минхо, впустить его. Кофейня на ближайшие дни была закрыта, о чём Феликс, заболтавшись, забыл сказать Минхо. А вдруг тот всё же придёт? Не выгонять же его. Из колонок со стороны небольшой сцены раздавалась тихая мелодия всем известной рождественской песни, и Чан невольно шептал её строчки себе под нос, расхаживая у окон, да изредка поглядывая на улицу в поисках знакомого силуэта. С комнаты персонала доносятся голоса взбудораженных подростков, увлечённо занятых своим делом. Чан улыбается, когда слышит пение Джисона и глубокий голос Феликса, который раздаёт наставления остальным на кухне. Чан действительно был счастлив, он так безумно бескрайне любил этих детей. Они точно его дети. Чан улыбается придурковато, когда оборачивается в сторону двери, у которой раздались шаги. Через стекло на двери он встречается взглядом с Минхо. Минхо пришёл, правда пришёл, не забыл и не наплевал на кофейню. Чан только сейчас задумывается, что, возможно, младший приходит сюда из жалости. От этой мысли мужчине становится нехорошо, но виду он не подаёт, лишь дверь пришедшему Минхо открывает. — О, я подумал, что вы закрыты, когда увидел табличку. — Растерянно начинает Минхо, когда Чан пропускает его внутрь. — Привет. Чан обращает внимание на внешний вид Минхо. В первую их встречу, когда они даже не познакомились толком, Минхо был одет весьма официально и очень стильно. Сейчас же он выглядел по-прежнему стильно, но немного иначе. Офисный костюм сменили лёгкий свитер и джинсы, портфеля, как при первом приходе Минхо в кофейню, не было, а на ногах чёрные сланцы. Минхо ощущался по-домашнему и по-комфортному, что не могло не радовать Чана — в его кофейню люди ходят иначе. Здесь они меняются. Здесь они чувствуют себя уютно. — Вообще, да, мы закрыты. — Мне.. тогда мне стоит уйти. — Нет-нет-нет! — Чан хватает руку Минхо, что уже собирался развернуться и скрыться за дверью. — Тебе не нужно уходить. Мы сейчас готовимся к рождественской неделе, так что... Нам бы не помешала дополнительная творческая головушка, так что ты не помешаешь. Но если ты не хочешь принимать в этом участие, то можешь просто посидеть с нами и, возможно, побыть дегустатором. Если ты хочешь, конечно, я тебя ни в коем случае не заставляю! — Феликс говорил, что у вас сегодня будет репетиция. Могу я остаться посмотреть? — Чан уверяет, что Минхо может остаться в любом случае, даже не спрашивая, и всё ещё не отпускает его руки, из-за чего младший чувствует себя немного смущённо. — Хорошо. Тогда и продегустировать ваше меню я не против. Минхо улыбается робко, прикрывая глаза, а Чан улыбается в ответ. Чан замечает излишне долговременное сцепление их рук и извиняется, тут же отпуская младшего и уходя вперёд. Минхо думает, что тепло чужих рук и приятный запах одеколона, исходящий от шеи, что была так близко к нему, слишком приятно. Минхо мысленную пощёчину себе отвешивает, чтоб не гнать в голову дурные мысли. Он следует за Чаном. — А я не думал, что учёба такая дорогущая. Ты как выживаешь вообще? — Когда Чан проводит Минхо в комнату персонала, в дверном проёме кухни появляется Джисон, мигом упёршийся боком в крашенный косяк и увлечённо с кем-то болтающий. Подросток замечает старших и прямо таки загорается. — Привет, Минхо-хён! Па, у нас тут незваные гости, как обычно! — Гости? Минхо уж успевает подумать на себя, как на "незваного гостя", но к Джисону с кухни выходит низкий, но крупный мужчина. И крупный, не потому что толстый, как по первой мысли размышлял Минхо, а потому что в физической форме. До этого Чан казался накаченным, когда таскал коробки с наборами бокалов на складе, а этот мужчина.. Минхо явно давился слюной зависти при взгляде на сильные и широкие руки, которые идеально, по каждому изгибу обхватывали рукава белой рубашки. — Ну привет, папашка. — С усмешкой выдаёт неизвестный Минхо мужчина и к Чану шагает, обхватывая его своими крупными руками. Чан обнимает его в ответ с улыбкой. — Да, привет, Чанбин. Чанбин. Это имя кажется Минхо знакомым. Чан и Чанбин отстраняются друг от друга и обращают внимание на Минхо. — А ты у нас, кажется, Минхёк? Или Минхо? — Чанбин интересуется, глядя на замешкавшегося и чуть поодаль стоящего Минхо. — Да, Минхо. Вы — Чанбин? — Верно. Чан говорил о тебе. Чанбин тянет Минхо свою руку и тот пожимает её с приложенными усилиями, а в голове слишком много мыслей. Чан рассказывал своему другу о нём. А Чанбин разве друг Чана? Чан в стороне улыбается неловко, поглаживая свой затылок со смущением. — Это Чанбин. Ты прости его, он слишком прямолинеен. — С неловким смешком говорит Чан, пока упомянутый Чанбин лишь языком цокает. — Па-а-п, вышвырни его отсюда! Он опять пришёл через чёрный вход и начал бубнить, как старик! — С кухни слышится протяжный стон Феликса, и Чан спешит к юноше. Под недовольное ворчание Чанбина о том, что не бубнил он вовсе, Минхо следом заходит на кухню и смеётся чуть слышно. Да, именно от Феликса он слышал о Чанбине, точно. — Чан, ты сам дал мне ключи и сказал приходить, когда захочу. — Продолжает ворчать Чанбин, отодвигая из-за стола стул и усаживаясь на него. — Я и не ругаю тебя, Бин, всё в порядке. — У Чана губы в улыбке расплылись, и Минхо не может не засматриваться. Даже сейчас, с бубнежом Чанбина и недовольным мычанием Феликса здесь были слишком комфортно, отчего Минхо чувствует себя лишним. Хотя, ему и самому хотелось поспорить.. Минхо только сейчас задумался о том, что все, собравшиеся здесь — азиаты. Нет, конечно, в Чане сильно проглядывались австралийские черты, да и Феликс был схож с каким-нибудь иностранцем, но это можно было не учитывать. Минхо учился в обычной школе, в обычном университете, а потому и в кругу его близком были корейцы. Но с приездом в другую страну всё изменилось.. В первые годы жизни в Австралии он подвергался насмешкам и травле из-за своей внешности, но сейчас его это не волновало. Минхо повзрослел, теперь ему было наплевать на чужое мнение касательно его внешнего вида и национальности, но видеть других людей, которые похожи на него.. это было приятно. Ещё и все в одном месте. Минхо чувствовал себя незначимым кусочком этого большого пазла, без которого, казалось бы, картина не могла быть полной. И всё-такие Минхо был важен. Самую малость... Он стоит у стены, прижавшись к ней спиной и совсем не вслушиваясь в разговор на кухне, предпочитая погрязнуть в собственных мыслях. Кофейня всё ещё слишком для него непривычна, эта атмосфера живности и постоянной шумливости — вовсе не то, к чему он привык! Минхо был один, в его кругу друзей были только кошки и родители! То, что происходило сейчас не было похоже на его обычную жизнь. И как он должен был реагировать на такие перемены? Конечно же он был смущён и зажат. Минхо долго не замечает, как у его плеча пристраивается Чонин, которого он сразу не разглядел на кухне. Конечно, двое бугаев закрыли взор своими широкими спинами. Минхо уверен, что, кроме Джисона его никто не видел за Чаном и Чанбином. У Чонина в руках блокнот и ручка, как и приелось, он что-то пишет, и Минхо терпеливо ждёт. Минхо бы соврал, если бы сказал, что не скучал по Чонину и его блокнотным записям. В этом было что-то особенное. Возможно, дело в том, что Чонин не умел говорить и высказать ничего не мог, а потому и писал, показывая записи своему "собеседнику". Это помогало Минхо чувствовать себя ближе к мальчишке. Интересно, если он попросит Чонина написать небольшое эссе про себя, то Чонин согласится? Именно его хотелось знать побольше. — У тебя есть для меня какое-то сообщение? — Спрашивает Минхо шёпотом, желая не прерывать образовавшуюся между людьми на кухне дискуссию. Чонин на слова эти кивает и суёт в чужие руки блокнот, раскрытый на нужной странице."Я заметил, что тебе неуютно, вот и подошёл. Они всегда такие шумные, ты привыкнешь. Чанбин будет на рождественском выступлении, поэтому он тут. Он часто приходит, когда не занят учёбой. Феликс занимается выпечкой, Йеджи и Хенджин оформлением, а мы с Сони поздравительными открытками."
Картинка понемногу прояснялась. Но для полной её полноты Минхо решает спросить следующее: — Значит, ты с Чаном пишешь текст для песен? ну, ты ведь не можешь петь. Чонин кивает. Отлично. Минхо действительно было очень интересно, чем занимался Чонин в то время, как вся его семья выступала и пела. Он надеялся, что Чонина не обижает подобное. Минхо уверен, что мальчик пишет прекрасную лирику. — О, Минхо-хён, не хочешь с нами? Минхо слишком неожиданного даже для себя самого слышит обращение к своей персоне, а потому их небольшой с Чонином "разговор" прерывается, когда все взгляды присутствующих устремляются на них. Мысли Минхо были заполнены совсем не тем, чтобы он вслушивался в протекающие на кухне разговоры, которые в ушах стояли фоновым шумом, поэтому он смотрит на каждое лицо поочерёдно, глупо глазами мигает, в то время как на него глядят выжидающе. Его взгляд последним делом метнулся к лицу Бан Чана, который выглядел как-то уж слишком неловко и виновато. Минхо в ответ строит жалостливую моську, дабы старший понял, что сейчас ему очень нужна его помощь. — Слушай, Минхо, поверь, ты можешь не соглашаться, ведь тебя никто не заставляет. Чан перед лицом Минхо руками разводит утешительно, пока младший всё ещё не понимает в чём дело, а брови его искажаются в непонимание. — В общем, ребята хотят- — Мы хотим, чтобы ты спел с нами! — На плече Чана материализуется Джисон с горящими яркими звёздочками глазами. Ему было бы сложно отказать. Минхо никогда не пел. Хотя, нет, он пел, но это было в детстве и ещё в школе. Кажется, он пару раз выступал в университете на праздниках, но сейчас прошло столько лет, так что все его приватные концерты во время принятия душа совсем не могли охарактеризовать его как хорошего певца. Да и не уверен он вовсе, что хорошо поёт, это просто то, что делают многие люди, когда слышат знакомый ритм излюбленной песни. Он совсем не мог выступать, ни в коем случае. — Ох, ну, я совсем не умею петь. И вообще, я не уверен, что смогу выступить на сцене с вами. — У нас никто не умеет петь, мы все занимаемся этим только потому что это весело, а ещё это наше семейное хобби. — Продолжал парировать Джисон, смотря на Минхо уж слишком одушевлённо. Семейное хобби. Под негромкий визг Джисона, которого с плеча Чана стянул Хенджин, да в захват своих рук мигом взял, и уговоры Чана, что таким настойчивым быть нельзя, Минхо опустился в негу раздумий. Он ведь не является частью семьи. Они знакомы много лет, подростки зовут Чана отцом, а Чонин так вообще его узаконенный ребёнок. Чанбин, он ведь не родственник Чана, а, скорее всего, хороший друг, но, тем не менее, он является частью этой семьи. Но Минхо — нет. — Ну, раз это ваше семейное хобби, то мне точно не стоит участвовать. — Минхо пытается сгладить тяжесть неловкой атмосферы виноватой улыбкой, а позже и свалить под шумок, дабы не приносить проблем в этот дом, и.. — То есть? — Спрашивает его Джисон, умостивший свою голову на груди Хенджина. Теперь он не брыкался, а потому выглядел даже мило. — Ну... Я ведь не ваша семья. Минхо был уверен, что говорит очевидные факты, но, видимо, он ошибался. Чан выглядел обиженным, хоть и продолжал смотреть на него с пониманием, а Джисон и вовсе нахмурился. Минхо не видел, как поникши снизу вверх на него смотрел Чонин. — Не правда. — Послышался со стороны стола голос Феликса, который, даже не наблюдая за распустившейся драмой, продолжал замешивать крем для печенья. — Ты ведь друг папы. А все его друзья — часть нашей семьи. Минхо чувствует себя виноватым. Неужели Чан действительно считал его своим другом, а теперь Минхо так с ним поступил.. Но он ведь не знал, ей богу не знал! — Извини, Чан. — Минхо обращает взгляд на Чана, который с грустной улыбкой ставил на край стола тазик с тестом. — Я не думал, что ты видишь меня своим другом. — Минхо, не извиняйся. Всё хорошо. Ты не должен считать меня своим другом только из-за того, что я считаю тебя им. Меня слишком очаровало то, как ты приглядываешь за моими детьми, вот я и подумал, что это будет разумно. Уж лучше ты меня прости, Минхо. — Чан, нет. Я как раз хотел спросить, могу ли я считать тебя своим другом. — Минхо мнёт низ своего свитера, а взгляд устремляет в пол. — Ну, просто, было бы странно, если бы Чонин и Феликс продолжали приходить ко мне в магазин, а я вашей семье даже не друг. Взгляд Чана смягчился, а губы расплылись в тёплой улыбке, однако этого Минхо уже не видел. Он только почувствовал, как тепло окутало его, а чужие руки приобняли за плечи. А ещё запах яблок. Так близко и так насыщенно.. — Мы правда теперь друзья? — Чан спрашивал тихо и нерешительно, из-за чего был похож на ребёнка, который боялся услышать отрицательный ответ. Кем бы Чан ни был, Минхо бы не смог ему отказать. — Мм, да? Чан беззлобно прыснул со смеху за спину Минхо, а Джисон и Чанбин радостным воем залились. Хенджин смеялся в сторонке, уже не придерживая своего парня и позволяя ему кинуться к улыбающемуся Феликсу. Минхо улыбался смущённо и очень счастливо, пряча свою несомненную радость за сильным телом Чана. Он держал его за предплечье с осторожностью, стараясь не приносить излишнего дискомфорта. Минхо совершенно случайно заметил в стороне Чонина, который скрылся ото всех у дверного проёма. На его бледном детском личике царила улыбка и нежный взгляд, направленный прямиком на отца и Минхо. Внутри у Ли защемило с неимоверной силой от взгляда парнишки, он был готов расплакаться. Чонин ещё никогда не улыбался так при Минхо. Он любил детей. Он хотел детей. Теперь у него появилась семья. — Чёрт, чуваки, устроили тут телячьи нежности. — Закатил глаза Чанбин, когда Минхо и Чан отстранились друг от друга. Минхо ответно закатил глаза на слова Чанбина, от чего тот поражённо и оскорблённо ахнул, а стоящие рядом Джисон и Хенджин засмеялись. Смех Хенджина, как сейчас заметил Минхо, был безумно похож на хохот гиены. Помимо этого, он был ещё и безумно заразительный, и Минхо не смог не засмеяться тихо. — Я, конечно, понимаю, что у вас тут грандиозное событие.. — Раздался серьёзный бас Феликса. — Но, может быть, мы продолжим готовить?! После крика Феликса все мигом замолкли, а тот победно и гордо улыбнулся. Минхо усадили на стул в угол кухни, и к нему мигом пристроился Чонин с запиской в блокноте, которая оповещала о том, что мальчишка хочет показать тому некоторые текста для песен. Минхо с радостью согласился, потому что ему действительно было интересно. Пока Минхо с Чонином занимались изучением одного из текстов рождественской песни, Феликс отправил вторую партию печенья в духовку, а первая уже вовсю украшалась Хенджином. Чан и Чанбин вымолили у Джисона один из листочек с песней и решали, под что будет лучше всего исполнить именно её. Их мнение сошлось на гитаре и басе примерно к тому времени, как на кухню вспорхнула Йеджи с красочными и яркими коробками. Минхо видел Йеджи вблизи всего раз, когда Чан впервые пришёл с несколькими своими детьми в его магазин, поэтому он оторвался от чтения блокнотных записей Чонина, дабы взглянуть на девушку. Она была милой и очень красивой, глаза у неё были лисьими-лисьими и чем-то напоминали ему глаза Чонина. Следом во взор Минхо попал Хенджин, и парень убедился, что Йеджи и Хенджин — абсолютные близнецы. Хенджина бы ещё в блонд перекрасить, и вообще не отличишь. Джисон всё бегал по кухне следом за Хенджином, чтобы в любой удачный (и не очень) момент налететь на того с объятиями и поцелуями, постоянно мешая заниматься своим делом. Чан несколько раз успел отругать сына за поведение, но это было слишком нежно и мило, чтобы тот действительно напугался и послушался. Через полчаса уютной атмосферы Феликс сбежал с кухни, доверив оставшееся в духовки печенье Джисону, которого Хенджин всё же отлепил от себя и усадил за стол, да наказал не дрыгаться. Джисону было скучно, но он вёл себя довольно послушно, что удивительно. Минхо лишь хихикал время от времени, переглядываюсь с насмешливо улыбающимся Чонином. Прочитав несколько тестов для будущих песен, Минхо похвалил Чонина, потрепав его растрёпанную, похожую на одуванчик, макушку, и они перешли к эдакой переписке. Общаться так было непривычно, но удобнее, чем, если бы Минхо говорил, а Чонин писал. Младший бы сильно отставал и долго формулировал свои мысли, а потому Минхо и решил общаться именно так, чтоб быть в схожей ситуации. Феликс вернулся не один, а, если быть точнее, не с пустыми руками. Он притащил со второго этажа из одной гостевой комнаты две небольшие колонки, которые тут же подключил к своему кнопочному телефону. Из динамиков заиграла знакомая мелодия. — Хоть не так скучно будет. — Пояснил Феликс, проворачивая колёсико звука на колонках. — Опять твою мурду для неуравновешенных слушать. — Гаркнул Чанбин, за что получил от Феликса по затылку. Минхо хорошо знал английский. Конечно, его мечтой всегда была поездка в Австралию, где все говорили на английском. Он получал хорошие оценки в школе на уроках английского языка, когда учился в университете — работал с репетитором, поэтому его уровень английского был на высоте. Но он всегда пел корейские песни, особенно, когда был дома или в магазине, а тут.. — One love, In your eyes now, look afraid.. — Раздалось тихое с угла кухни, где сидел Минхо, держа в руках ручку и блокнот Чонина, на страницах которого он записывал ответ на письменный вопрос мальчика. — Beyond you and me. Минхо поёт. Поёт знакомую песню до конца припева, до тех строк, которые ещё помнит и может с чёткостью произнести. Он ставит точку в конце написанного предложения, и в тот же момент музыка затихает, и Минхо удивляется воцарившейся тишине. Все вновь смотрят на него. — Охренеть.. — Пробасил Феликс, держащийся за звуковое колёсико. — Вау! Минхо-хён, ты отлично поёшь! — Пищит восторженно Джисон, подскакивая со своего места и подбегаю ближе к удивлённому Минхо. — Спасибо.. — Хей, Минхо, не хочешь спеть вместе со мной? — К приблизившемуся Джисону присоединяется Чанбин. — У тебя прекрасный голосок. Да ты просто ангел! Не прочь выступить на улице вместе со мной под гитару? — На улице? Под гитару? — Да, ты не слышал? Я ведь рассказывал, что теперь зарабатываю уличным пением, чтоб платить за учёбу и комнату в общаге. Думаю, людям очень понравится твой голос. — Эй, ребята, не будьте такими настырными.. — Минхо чувствовал себя смущённо и неловко, и от Чана это не ускользнуло, поэтому он попытался разогнать приставучих от младшего. — Минхо, ты не обязан- — Я не против. — С тёплой и нежной улыбкой произнёс Минхо, опусти взгляд в свои ноги. — Я буду рад спеть с вами на сцене, и с тобой, Чанбин-хён, на улице. — Почему хён? — А.. Разве ты не старше меня? — Не знаю. Мне двадцать. — О, тогда старше я. — Удивлённо кивнул самому себе Минхо и уставился на Чанбина. — Тогда, я буду рад выступить с тобой, Минхо-хён! — Смеясь, проворковал Чанбин, когда Минхо поднялся со стула. Чанбин приобнял его за плечи и Минхо подумал, что теперь у него на ещё одного друга больше. — Я думаю, ваш голос, Минхо, хорошо сочтётся с голосом Йеджи. — Минхо удивился, когда голос Хенджина произнёс его имя. Но в душе ему было очень приятно: дети Чана открылись ему. Не полностью, лишь местами, но всё равно радостно. — Что скажешь, принцесса? — Мы обязательно попробуем. Я хочу похожую мелодию, как в Сумерках! — Отозвалась с улыбкой Йеджи, а Феликс сзади взвыл. — Нет! Только не Сумерки! — Захныкал наигранно парень, вытаскивая из духовки печенье, про которое совсем забыл Джисон. — Чёрт, Сони, из-за тебя всё подгорело! — Упс... Следующие десять минут Феликс продолжил отчитывать Джисона за подгоревшее печенье, и, если быть честным, его подведённые чёрным и красным цветом глаза выглядели действительно пугающими в этот момент. Йеджи записывала что-то на открытках вместе с Хенджином, Чонин сунул в руки Минхо вырванный листочек из блокнота и потащил куда-то Чанбина, а Чан.. Он просто стоял и счастливо улыбался, наблюдая за своими детьми. Он был так искренне и по-настоящему счастлив. А потом он посмотрел на Минхо, не меняя выражения лица. Улыбка всё такая же широкая и счастливая. Удар. В подобный момент Минхо не улыбнуться в ответ не может, но тут же рот ладонью прикрывает и отворачивается смущённо, разворачивая чуть помявшийся листочек, переданный Чонином. Красивый почерк в середине листочка гласил:"Минхо-хён, ты прекрасно поёшь. Я рад, что смог услышать."
Минхо успевает рукавом свитера смахнуть слезинку, появившуюся в уголке глаза. Он смотрит на Чана мельком, благо, тот принялся шариться по полкам гарнитура. Минхо попал.***
День прошёл блистательно. Феликс угостил Минхо первым пробным рождественским печеньем, которое оказалось очень вкусным и нежным, а Джисону в рот напихал подгоревшие коржи, из-за чего долго смеялся Хенджин. Чанбин и Чан провозились на первом этаже, перетаскивая аппаратуру на сцене и передвигая столы. Вместе с ними бегала Йеджи, раскладывая по столам салфетки и стаканчики с одноразовыми столовыми приборами. Чонин остановился за кассой, продолжая что-то чиркать в своём блокноте. Время позднее наступало и, как бы не приходилось тяжело это осознавать, Минхо должен был вернуться домой. На улице стало совсем душно и совсем немного темно, а потому Чан включил вентилятор в своём кабинете, чтоб помещение пронесло к его приходу. — Минхо, как давно ты знаешь Аидена? — Спросил Феликс, подбегая к рассматривающему сцену Минхо. — Совсем недавно. Слушал всего пару его песен, а та, что ты включил сегодня — моя любимая. — Мне она тоже нравится! А Чемов ты любишь? — Глаза Феликса всегда были светло-карими, но сейчас казалось, словно они пожелтели и покраснели. Возможно, так в них отражался закат, проникающий через окна кофейни. — Чемов нет. Их музыка слишком громкая для меня. Я предпочитаю Леди Гагу и, наверное, Бритни. — Its Britney Beach? — Игриво повёл бровями Феликс и улыбнулся. — Ха-ха, да, что-то вроде того. Чан бродил неподалёку, примерно в середине главного зала. Подготовка пробного рождественского меню затянулась до слишком позднего времени, а потому репетицию пришлось отменить. Он ждал, когда со второго этажа спустятся Хваны и Джисон, которым уже пора домой. — Минхо! — Позвал его Чанбин. — Завтра. Сможем завтра выступить? — Завтра? — Ага. У меня будет всего две пары, освобожусь к обеду. У Чана завтра, как ожидается, день окажется тяжёлый, потому что кофейня не работала целый будний день, так что репетиций точно не будет. — О, хорошо! Ты можешь... — Минхо замешкался, принимаясь рыться по карманам джинс. — Можешь дать мне свой номер? Или, давай, я тебе свой скажу? — Говори свой. Чанбин метнул ладонь в карман рубашки и вынял из него телефон. Минхо продиктовал ему свой номер. — Есть. Я позвоню тебе, когда освобожусь. Так что будь на связи. — Так точно! — С усмешкой отозвался Минхо. Чанбин отсалютовал Минхо, а следом крикнул Чану, что уходит, и что завтра обязательно придёт опять через чёрный вход. Чан улыбнулся прощально, а Феликс крикнул Чанбину в ответ что-то колкое. Чанбина и след простыл, когда Джисон пронёсся по лестнице вниз к Чану. — Феликс, давай быстрее! Мы опоздаем и комендантка опять нам весь мозг вынесет! — Это ты долго свой тревожный чемоданчик собирал, а не я. Из-за спины Джисона появляется Чонин, стойким шагом направляющийся к Минхо. Тот смотрит на него вопросительно и даже хочет разузнать, в чём дело, но мальчик берёт его за руку. — Ох.. — Нини, ты хочешь проводить Минхо? — Спрашивает Чан, натягивая на ноги кроссовки. Мальчик в ответ кивает, да так уверенно, что Минхо даже неловко. — Хорошо. Минхо, ты не против? — Нет конечно! В ответ Чан улыбается, и сердце Минхо пропускает удар. О нет, не может, быть, он действительно попал. Хенджин спускается первый, а следом за ним и Йеджи, придерживающая лямку своей сумочки на плече. Чан спрашивает у тех, не ругали ли их родители, не спрашивают, где онии находятся так долго. В ответ Хенджин говорит, что теперь они будут заглядывать чуть реже и не на такое долгое время. Джисон тут же подлетает к парню. — Джини, я и так тебя почти не вижу! А тут ещё и твои родители... — Прости, Сони. — Нежно произносит Хенджин, целуя своего парня в щёчку. — Ты ведь знаешь, я ничего не могу сделать. Можешь сбегать ко мне с уроков. — У меня и так много прогулов, но я не против! — Джисон тянет Хенджина за грудки на себя и длительно целует в губы. Чан, до этого с любовью наблюдавший за ними, резко отворачивается. Кончики его ушей краснеют и мужчина случайно ловит такой же смущённый взгляд Минхо, который явно был удивлён. Йеджи, состроив гримасу отвращения, прошла вперёд, следом за ней вышел Феликс, а Чонин лишь глаза закатил. Чан думает, что он успел научиться у Минхо. — Любовь она такая. — Приглушённо произносит Чан, подходя к смущающемуся Минхо. — Они ведь... — Они подростки. Все они такие. Мы тоже были такими. — Чан пожимает плечами. — Пойдём, они закроют кофейню. Минхо кивает и размышляет над словами Чана. Минхо не был таким, как Хенджин и Джисон, но Чан об этом знать никак не мог. Значит, Чан был таким же, как его дети? Таким же страстным и жадным до любви? Ох, Минхо не стоило об этом думать. Минхо, с Чонином под руку, и Чаном по противоположное плечо выходят из кофейни, а следом за ними спешат Хенджин и Джисон. Йеджи подходит к брату, обхватывает своей рукой его предплечье и молча следует рядом, пока тот что-то бурно обсуждает с Джисоном и Феликсом. — Как твои коты? — Неожиданно спрашивает Чан, разрывая умиротворённую между ними тишину, перебиваемую только голосами идущих впереди подростков. Минхо не думал, что Чан запомнит его питомцев. — О, они хорошо. Суни, Дуни и Дори у меня очень буйные ребята, но за последние дни слишком вымотались, поэтому сегодня спят. — На лице Минхо ласковая улыбка, когда он говорит о своих кошачьих тройняшках. — Суни, Дуни.. и? — Суни, Дуни и Дори. Два кота и кошка. — Вау, удивительно. — Беззлобно смеётся Чан, прикрывая глаза. — Чонину больше всего нравится Дуни. Он постоянно его мял в руках. — Минхо невольно опускает взгляд на идущего с ним за руку Чонина, который и сам улыбался, видимо, вспоминая о своём коте друге. — Не думал завести ему котёнка? Я знаю хороший приют. — Ох, я бы не против, но в кофейне его держать будет сложно. Да и я больше собак люблю... — Я тебя понимаю. Сложно будет держать котёнка в таком доме, как у тебя. — Задумчиво тянет Минхо, а следом резко останавливается. — Ой, чуть не прошли. Тут мой поворот. Чан остановился рядом с Минхо, принимая руку Чонина. Мальчик не хотел отпускать Минхо, при этом держал ещё и Чана, из-за чего обоим становилось очень неловко. — Нини, Минхо пора идти. — Чан предпринял попытку уговорить сына отпустить Минхо. Тот лишь головой отрицательно мотнул, так и показывая, что Минхо он не отпустит. — Нини... Отпусти, мне нужно идти домой кормить кошек. Давай, если твой папа разрешит, то ты придёшь ко мне в гости на этой неделе и поиграешь с ними? Как раз с Дори познакомишься, хорошо? Кажется, это действительно подействовало, потому что Чонин руку Минхо отпустил, ещё и улыбнулся радостно. Чан заразился улыбкой своего сына. — Пока, Минхо. — Попрощался с ним Чан. Чонин прощально махал ему рукой. — Пока. — С улыбкой произнёс Минхо, сходя с тротуара на дорогу. — Пока, Минхо-хён! — Раздался позади голос Джисона. — До встречи, Минхо-хён! — Хёнджин и Йеджи кричали в унисон. — Пока, Минхо! — Феликс. — Пока! Минхо не мог не улыбаться, быстро перебегая на противоположную сторону дороги и скрываясь за потоком машин. Он скорее спешил домой, потому что точно знал, какое негодование вызовет его столь поздний приход у его кошачьих детей. Он будет надеяться, что Суни, Дуни и Дори его простят. Сегодня жизнь Минхо изменилась. У него была семья, состоящая из мамы и папы. Но сегодня у него появилась новая, совершенно иная, своя семья. Семья, в которой были Чанбин, Йеджи и Хенджин, Феликс, Джисон и Чонин. И Чан. Чан. Минхо попал.