Двадцать девятое августа, 2020
Вообще, когда Алфёдов только узнал, что из себя в действительности итоговый приз за конкурс — ну, вот это вот поступление в Академию и всё остальное — и начал серьезнее думать и оценивать свои шансы, перелёт через всю страну отчего-то представлялся ему великим. Вот честно! Ему в принципе тогда — полгода назад? — казалось, что это что-то такое... грандиозное, правда — ну, такое, нереалистично-сказочное, в духе подростковых сериалов; чего никогда не бывает. Не только про перелёт, но и в целом, на самом деле, потому что поверить, что из множества тысяч участников выберут именно его, у Алфёдова едва получалось. И даже заполнив множество документов и получив штук десять электронных писем от кого-то из школьной администрации — у девушки был ник «Помидорка», и это было забавно — осознать, что это происходит не в шутку, он мог явно не до конца. (И нет, он ещё не был готов признаться, что за последние две недели раз пятьдесят загуглил «как ученики приезжают в школы-интернаты», н-е-т) Конечно, Алфёдов и до этого летал на самолётах заграницу с семьёй, а потом — на всякие учебные мероприятия с другими активистами города и учителями; но никогда — в одиночку, хотя ему это уже... вроде года четыре позволял возраст. Да и тем более, полная смена окружения, школы и всего остального просто была... другой. Домой он собирался приехать в лучшем случае на Новый Год — чтобы навестить родственников в родном городе и тут же улететь на юг к семье. Разумеется, это совершенно отличалось от коротких отпусков. Однако, несмотря на все опасения — и Алфёдова, и его родителей тоже, потому что они волновались дистанционно — в действительности всё оказалось до обыденности легко. Он приехал в аэропорт на такси, водителем которого оказался невероятно забавный мужчина лет сорока, проскочил через входной контроль, и, сориентировавшись по табло вылетов, отправился на поиски самой короткой очереди. Вот тут-то первые проблемы и начались, правда чуть-чуть — хотя бы из-за излишне бдительной сотрудницы на стойке регистрации, отчего-то решившей, что ему не больше двенадцати, — но всё сравнительно быстро решилось, и Алфёдов получил посадочный талон, попросив себе место у окна. Зарегистрировал себе багаж — делать это в одиночку было немного страшно, но не сделать было бы ещё страшнее, да и бродить по зданию аэропорта с кучей вещей было совсем не весело. Только тогда Алфёдов вспомнил, что после прилёта ему нужно будет добираться ещё и до самого общежития, и, постаскавшись с вещами последние полчаса, уже с трудом представлял, как именно ему придется это делать. Что же, ему ведь всегда хотелось приключений? Перед предполетным досмотром Алфёдов вытащил из карманов все ключи и брелоки (а ещё обнаружил там кусок проволоки, пару монет и крошечный болтик и внутренне обрадовался, что сейчас ещё лето), и, пройдя процедуру без каких-то конкретных проблем, скользнул в зону вылета. Он ни разу не был в ней без взрослых — и в окружении множества сияющих вывесок магазинов дьюти-фри и вереницы всяких кафешек было немного... Странно. Не то, чтобы Алфёдов собирался тратить все деньги (или в принципе покупать что-то, ха!) — уж точно не на еду и воду, которые, по ощущениям, вне аэропорта он мог купить в пять раз дешевле. Да и в этих магазинах, на самом деле, лично для него было не так много смысла — потому что, насколько он знал, их суть заключалась в возможности беспошлинной торговли и всего остального, а он, вроде как, не собирался выходить куда-то за пределы страны и вообще— Так, кажется, сейчас его мысли идут определенно не туда. Подумав об этом, Алфёдов коротко фыркает и поправляет лямку рюкзака. Он чуть приподнимается на носках, оглядываясь в поисках гейта — да, до посадки остаётся ещё минут сорок, но всё же — и, ожидаемо обнаруживает выход F24 рядом рядом с выходом F25. Проверяет, совпадает ли табличка с номером рейса — обычная осторожность, на самом деле — и с облегчением выдыхает. Он моргает, коротко качая головой. Получается, теперь нужно просто... ждать? И как бы, да, теоретически-то Алфёдов может правда сходить в магазин или что-то поесть, или посмотреть фильм с телефона — спасибо, о великие изобретали повербанков, — но сейчас он вроде как настолько на взводе, что не уверен, что сможет оставаться на месте. Он бросает взгляд на хихикающую компанию подростков неподалеку и чувствует, как узел волнения сворачивается у него внутри. Боже, в детстве было гораздо проще заводить друзей. И дело даже не в том, что Алфёдов стесняется или в том, что он робкий — нет, просто, наверное, знакомиться с кем-то в аэропорту было бы странно? Люди на улице ведь не подходят к друг другу просто из-за того, что им захотелось попробовать подружиться — или потому что, как Алфедову однажды на олимпиаде сказали: «волосы похожи на стекловату». Это давно оставшиеся в прошлом забавы, и ему, наверное, стоит прекратить о таком думать. Так будет лучше. Да. Он ведь вообще-то планировал заниматься всем этим популярным сейчас саморазвитием, ага? Одна эта мысль заставляет Алфёдова сдерживать улыбку. Он смотрит на время — тридцать минут до посадки; потом — в широкие — почти до потолка! — окна. Далеко-далеко за асфальтом и взлетной площадкой зеленеет едва заметная трава. Вообще, до приезда в аэропорт у Алфёдова была некоторая надежда, что он встретит здесь кого-то из первокурсников Академии — потому что всякие такие драматические события в сериалах и происходят. Ну, когда главный герой встречает своего будущего противника-на-всю-школьную-жизнь, или девушку, в которую влюбляется без причины, вот это вот всё. Алфёдов, конечно, даже по его собственным представлениям до героя не дотягивает, но хоть что-нибудь? Пожалуйста? И, как бы, это не были полностью беспричинные надежды! Потому что Алфедов приблизительно на сто процентов уверен, что один из студентов Академии — в этом году второкурсник, получается? — живёт здесь, он влоги смотрел! И, на самом деле, это тоже такая тема для обсуждения, потому что ему нужно будет учиться в одном здании с людьми, которые на широкую аудиторию свою жизнь снимают — как Душенька — или анимируют потрясающе — как Деб, или делают что-то ещё в невероятных масштабах, а Алфёдов... Ну, вроде как, немного умеет смешно шутить и программировать. И он ужас как не думает, что этого в принципе достаточно, и— Алфёдов вздрагивает, когда в очередной раз слышит этот характерный звук перед началом голосового объявления. — Пассажирам рейса 1530-А... Если честно, ему не нравятся, как они устроены — начиная от того, что начинаются каждый раз одинаково и звучат с одной интонацией, перечисляя рейсы и авиакомпании, кажется, бесконечно, и заканчивая тем, что из-за частоты звучания он невероятно быстро начинает непроизвольно их игнорировать, в итоге боясь свой вылет пропустить. Но Алфёдова, вроде как, не спрашивают, а ещё он склонен думать, что люди, создавшие эту систему, скорее всего знали, что делают, поэтому он сильно не жалуется. Проверяет оставшееся до объявления посадки время — двадцать пять минут — и решает, что что-нибудь поесть стоит все равно сходить. Потому что вот он прилетит в другой город, а там надо будет искать или автобус или такси до нужного места, потом доехать, потом заселяться в общежитие, а Алфёдов даже не уточнил, стоит ли ему в этот день ждать какой-нибудь ужин, или столовая там ещё не работает. Он ставит себе таймер, с помощью которого за десять минут до посадки на место вернётся, поправляет в очередной раз рюкзак и улыбается, наблюдая, как за окном садится чей-то самолёт. Алфёдов не уверен, что дальше будет лучше, но для начала ему хочется попробовать.~***~
— Тебе, — мягко улыбается Виверна Алфёдову, указывая на галочку в договоре найма, — нужно будет расписаться здесь. И вот здесь, на пятой странице — тоже. Двигает бумаги ближе к нему — они шуршат — и, тихо хихикая, прячет под ладонью лицо, терпеливо дожидаясь, когда Алфёдов со всей присущей ему старательностью закончит выводить свои инициалы. И, чтобы вы знали: он определённо не пытается сейчас выглядеть невозмутимо. Справедливости ради, добирается Алфёдов до Академии без проблем: проходит сначала посадку, попадает на борт и находит нужное место, даже не спрашивая ни о чем стюардессу. А потом самолёт просто прилетает в срок, и Алфёдов, не успевший в полёте даже чуть-чуть заскучать, торопливо проходит все процедуры в обратном порядке, чтобы успеть к времени, отведённому для сегодняшнего заселения. До общежития его довозит таксист — тоже, как и утром, мужчина, но из категории «включить ли вам кондиционер?» и «есть ли у вас какие-либо музыкальные предпочтения?», и от этой чрезмерной вежливости Алфёдов всю поездку теряется. Позже, конечно, осознает, что такой вариант, вероятно, лучше всего остального (учитывая все обстоятельства!), но— Ему просто не нравятся вся эта искусственная доброжелательность, ага? Он фотографирует автомобильные номера, даже не пытаясь скрываться — потому что, да, он всё понимает, и его уровень доверия к незнакомым людям находится на приемлемом уровне, спасибо; а ещё потому что Академия, по классике жанра, находится посреди какого-то леса, до которого Алфёдову ещё пару часов предстоит ехать. А он, ну, слушает тру-крайм подкасты точно не для того, чтобы неадекватно оценивать уровень опасности. Однако, таксист оказывается почти подозрительно милым (и Алфёдову за свои мысли о нем становится даже чуточку стыдно), а ещё во время пути ему в очередной раз пишет Помидорка, и, боже, Алфёдов все ещё не может сдержать улыбку при прочтении этого ника. Она скидывает ему контакты, кажется, Виверны и Джея — комендантов его общежития — и настоятельно рекомендует написать любому из них перед приездом, чтобы, видимо, сэкономить время. И пусть Алфёдов, вроде как, слышал о том, что в Академии на должность любого представителя школы проходит какой-то сумасшедший конкурс, ему все равно сложно представить людей, которым возится с кучкой подростков было бы интересно — потому что ни в его гимназии, ни в летних лагерях такие люди не попадались. Но он намерен хотя бы попытаться следовать всем этим советам, и, поэтому, минуту наблюдая за их аватарками, Алфёдов всё-таки выбирает Виверну (потому что он решительно не видит смысла в черных склерах и капюшоне, простите), и пишет ей коротенькое сообщение, не особо, на самом деле, на что-то надеясь. Но Виверна тоже оказывается слишком уж милой и отвечает ему буквально через минуту, а парой секунд позже закидывает его кучей полезной информации, папок и таблиц. Алфёдов получает список поступивших студентов, интерактивную карту Академии — с пометками! — и ссылку на тг-канал, куда Виверна обещает отправлять всякие важные штуки. Ещё она говорит, что из-за расположения корпусов на территории Академии стабильно нет интернета (и советует заранее скачать себе пару книг или фильмов, присылая лукавый стикер с котёнком). А ещё — скидывает электронный вариант пропуска, тут же напоминая, что необходимо будет забрать настоящий вечером. Также Виверна утверждает, что такого пропуска на первое время будет более, чем достаточно — чтобы, по крайней мере, пройти через охрану на входе — а там сориентироваться можно будет по карте. Раньше Алфедов слышал, что в таких местах заявление — э-э, получается, ректору — должно быть первостепенно, но когда он спрашивает об этом Виверну, она отвечает, что ему временно не стоит об этом беспокоиться. Прощаясь, она отправляет ему ещё одну пикчу с котёнком, и, тихо фыркая, он сохраняет стикерпак себе. Алфёдов и правда без проблем пробегает охранников (ему даже предлагают помощь с вещами, но он отказывается, используя все навыки дипломатии, которые только может), а позже — ориентируется по карте, пусть и временами возвращаясь к воротам в поисках более стабильного интернета. Семь минут спустя Виверна спрашивает, не должна ли она отправить к нему Джея или кого-то из старшекурсником для помощи (и почему у неё интернет бесперебойно работает, Алфедов уже хочет выяснить), но он пишет, что ничего такого не требуется. В ответ Виверна присылает фотографию корпуса, и жить становится проще. Посмотрев на карту ещё раз, Алфедов отправляет ей котёнка. Корпус, на самом деле, выглядит хорошо. Это такое... внушительное, но небольшое совсем кирпичное здание — типичное такое, он даже уверен, что однажды его где-то видел; с маленькой спортивной площадкой на придомовой территории и цветочными клумбами, и, поправляя лямку рюкзака, Алфёдов делает первый шаг вперёд. В полуметре от крыльца стоит чей-то мотоцикл. Алфёдов слишком устал удивляться, чтобы спрашивать. Он поднимает голову, и высокая рыжеволосая девушка — Виверна? — приветливо машет ему рукой. Она красивая — с глубокими глазами, бантом на заколке, прикрепленной к волосам каким-то замысловатым образом и блузкой с открытыми плечами; и в её присутствии Алфёдову сразу не хочется вести себя грубо и над кем-то шуточно издеваться. И, пока они по коротенькому коридору идут до — получается, кабинета? — общаться с Виверной оказывается куда сложнее, чем когда они просто в соцсетях переписываются. Возможно, потому что она на самом деле взрослая — ей должно быть около двадцати восьми, он полагает — и это... странно. ...Наверное, Алфёдову стоит перестать об этом думать. — Твой сосед по комнате приехал буквально на двадцать минут раньше, — говорит Виверна, убирая документы в папку, и Алфёдов цепляется за это «сосед». — Вспыльчивый мальчик, но милый — я думаю, что вам не составит трудностей поладить. Ключ от комнаты уже у него, так что тебе просто нужно будет подняться на второй этаж и повернуть направо, запомнил? — Подняться на второй этаж и повернуть направо, — послушно повторяет Алфёдов. — Двести тринадцать. Это не оставляет простора для фантазии — У тебя такой интересный голос, — смеётся Виверна. Она очень красиво улыбается. — Прости, но мне пора идти. Хорошего дня! В общежитии есть работающая кухня, но ты также можешь подать заявление на питание в столовой, если захочешь. Когда все первокурсники приедут, я расскажу об этом подробнее. Или Джей расскажет — Виверна лукаво улыбается и обеспокоенно переводит взгляд на наручные часы — Всё-всё, я побежала! Ты тоже не задерживайся. Она изящно поднимается из-за стола, торопливо убирая папку на стеллаж и коротко машет Алфёдову на прощание. Что же, ладно... Теперь наверх, да? Поудобнее перехватив ручку чемодана, Алфёдов поднимается по лестнице (далеко он коридорах он слышит громкий голос... видимо, Джея?) и оказывается в большом холле. Он, в какой-то степени, выглядит пустым — кресла и подушки для сидения по углам, пробковая доска на стене с парочкой прикрепленных листов (Алфёдов успевает различить «план мероприятий» и «график дежурств», книжный шкаф с парочкой настольных игр на нижних полках. Корпус общежития, на самом деле, маленький — тут, получается, меньше десяти дверей? — учитывая, что как минимум одна из которых должна вести в комнату комендантов. Ещё несколько — на кухню и в ванные, а одна — в рабочий кабинет, так что... При всей своей масштабности Академия не принимает много учеников (что, возможно, к лучшему, учитывая завышенные требования и качество образовательного подхода), и Алфёдов находится (вероятно, из-за имени) на первом месте в списке первокурсников, когда последний раз его проверяет. И кроме себя он в тот раз видит там человек пять, так что, помня, что помимо общих занятий у них будут и профильные, это почти гарантирует ему индивидуальный подход. И нет, Алфёдов определенно не волнуется. Он останавливается перед дверью в двести тринадцатую комнату и поправляет лямки рюкзака. Она на самом деле не закрыта — ну, по крайней мере, на половину, — и, стоя в коридоре, Алфёдов более чем может видеть человека, стоящего в центре комнаты и болтающего с кем-то ещё. И, как бы да, Виверна говорила, что его сосед по комнате милый, но Алфёдов вроде как надеялся, что они смогут стать первыми друзьями друг друга и всё такое, и его план уже успел провалиться, и поэтому ему срочно нужен какой-нибудь новый и— — Ты так будешь там стоять? Алфёдов непроизвольно вздрагивает, когда тот самый парень распахивает дверь. У него темные кудрявые волосы, глаза — карие, а ещё он обхватывает одной рукой черно-фиолетовый шлем, от, кажется, того самого мотоцикла. Улыбается совершенно обезоруживающе, руку протягивает — и втягивает Алфёдова резко в комнату. От яркого света у него на секунду кружится голова. С верхнего яруса кровати в ту же секунду свешивается низенькая девушка. Рефлекторно взгляд Алфёдова задерживается на её совершенно белых волосах. — Я — Ники! — весело объявляет она, торопливо спускаясь по лестнице и протягивая руку, пока парень с мотоциклетным шлемом помогает ему сгрузить вещи на пол. У неё алые глаза, и это напоминает Алфёдову о временах, когда он носил деревянную маску, стесняясь самого себя. — Привет, — говорит Ники, когда они, наконец, пожимают руки. — Это, — указывает на своего друга, — Клайд, а это — Секби. Получается, твой будущий сосед по комнате. Секби, апатично разбирающий собственные вещи, беззлобно фыркает. Клайд (боже, как не запутаться в этих именах) приветливо машет Алфёдову в ответ. — Я и сам мог это сказать, — зевает Секби, поднимаясь с кровати и тоже протягивая ему руку. — Приятно познакомиться. — Тоже рад встрече, — вежливо улыбается Алфедов и называет собственное имя, стараясь не рассматривать ожоги на чужом лице. Клайд дружелюбно скалится и кидает в Секби подушкой, тут же коротко приобнимая его за плечи. — Не притворяйся, что умеешь разговаривать на нормальном языке. Ники громко смеётся. Секби дёргается, усердно пытаясь вырваться. — Ты шутишь про хрустальные скворечники, кто бы говорил! — Тихо, — щелкает пальцами Ники, — Куркума пишет мне— — Она пишет тебе, а не мне? — драматично ахает Клайд, беззастенчиво заглядывая девушке через плечо. — Она присылает тебе мои фотографии в парике Нео, я понимаю, что это искусство, но как она смеет— Алфёдов ловит обречённый (выгоните их из комнаты, пожалуйста) взгляд Секби и впервые за несколько лет задыхается от хохота. Он совершенно ничего не понимает, но ему кажется, что они подружатся.