Антон
Полгода назад тебя это не остановило
Арс Сергеевич Тогда смена уже закончилась Антон закатывает глаза и бредёт дальше смотреть видеоуроки по пожарной безопасности и оказанию первой помощи (читать: тик токи). Так заканчиваются эти пять дней, и после сдачи самого тупого и бессмысленного в жизни Антона экзамена, он выходит на работу. Мама в этот раз пристроила его на ручную упаковку: теперь уже не машина всё собирает, и тебе остаётся только кидать это на палеты, теперь это нужно делать самому. Влиться в женский коллектив оказывается сложнее, чем Антон себе представлял, когда за обедом обсуждаются хуи, так и хочется что-то сказать. Будет странно, если после того, как Арина рассказывает, как трахалась с мужем в машине, думая, что та затонирована, и на всё это смотрела какая-то бабушка, Антон расскажет, как их же мастер дрочил ему, пока они ехали по трассе, и какой-то дед, обгоняя их, увидел творящееся в машине. Вообще, Шастун потихоньку и много охуевал от этих женщин, в то же время восхищаясь шутками про хуи. Так-то ему все нравились, он даже фаворитов — конечно, не как Екатерина вторая — выделил, не нравилась ему только Арина, она какая-то слишком ебанутая и думающая, что всё знает лучше всех. Особенно порадовал момент, когда та ушла в отпуск, и её все захуесосили; Антон тогда понял, что такое оргазм ушей. Кстати, что осталось неизменным, так это то, что мама закинула его в ту же бригаду, что и летом, поэтому на смене встречных Антон с Арсением играли в переглядки, надеясь, что этого никто не заметит. Так прошло два месяца: в общем-то, достаточно спокойно и незаметно, только сложно было с ночи ходить на пары, причём, по всем законам везения, в те дни были слишком принципиальные преподы, которых ну никак нельзя было пропустить, а ещё и по четыре пары этих важных предметов. Ну ничего, выживал и родителям помогал. Но тут, нежданно-негаданно, Антон ебанул себе по пальцам, точнее машина, на которой они работали, решила, что пальцы Шастуну нахуй не сдались, и прищемила ему их. Откачивали всем цехом, он ещё и в обморок чуть не упал при виде крови. В итоге Инга сказала, чтобы он шёл домой, но Антон же хороший работник, поэтому с перемотанными пальцами порывался продолжить работать, только те так жгло адским пламенем, что их хотелось отрубить к херам. В голове даже промелькнула мысль о том, что жаль что пальцы не отрубило, может тогда было бы не так больно. — Арсений Сергеевич, — заходит в комнату мастеров Антон, потому что, чтобы уйти, нужно разрешение мастера. — Можно домой? — Ещё два часа до конца смены, — не отрывая взгляда от каких-то бумажек, говорит Попов. — Ты же не в школе, Шастун. — Я пальцы прищемил, — выдыхает он, привлекая внимание мастера. — Горе ты луковое, как умудрился? И Антон пытается объяснить, что именно послужило появлению истекающей кровью ране на двух пальцах. Его пальцы плотно замотаны пластырем и кусками ваты, которые нашли в аптечке, поэтому показать масштаб трагедии он не может, а рану он не видел, потому что в этот момент в глазах потемнело от вида крови. Вообще, Антон не боится крови и различных ран, он даже в какой-то определенной мере любит на такое смотреть — по крайней мере, когда смотрит криминальную Россию, то никогда не перематывает такие моменты, — но иногда его организм даёт сбой. — Сильно болит? — Пульсирует и жжёт, — бурчит Антон. — Поцелуй, — и тянет руку Арсению. Тот оценивающе смотрит на явно не самую чистую после целой рабочей смены руку, но всё же прикасается губами к тёплой коже, целует каждый палец и доходит до пораненных, оставляя едва заметное касание губ. Даже не больно. А потом отпускает Шастуна домой, прося, чтобы тот позвонил, когда всё обработает. На следующий день оказывается, что на первый взгляд обычная глубокая царапина на деле — рана с содранным мясом, Антон пищит, пока мама поливает пальцы перекисью, и стискивает зубы, когда та заклеивает пластырем. На больничный Шастун не садится, хотя Арсений и возмущается и обеспокоенно интересуется на протяжении всей смены, как пальцы Антона; тот только показывает полностью окровавленный пластырь и снова приступает к работе. В начале смены тот вообще пришёл и заявил Инге: — Антона сегодня поберегите. Его и поберегли: он всю смену только бумажечки складывал и сериал смотрел, чтобы палец не напрягать. А потом появляется нововведение — натирание стержней, видите ли, так лучше обмазка ложится. Так как Антон подбитый боец, то его усаживают за это занятие. Выдают пять бутылёчков спирта — Арсений предупреждает, что это спирт не для распития — тряпки и шестьсот килограммов стержней. В общем-то, работка непыльная, сиди и три, но только не ассоциировать эту длинную железную палку с членом сложно, особенно, когда он её натирает так же, как дрочит. Единственное, что отличает стержень от члена — это то, что у неё диаметр равен трём миллиметрам. Нет, может у кого-то и есть такой член, Антон ничего не говорит, но он такого не встречал. И слава Богу. Не то чтобы тут уместно его упоминать. Антон считает, что благодаря такой работке руку вообще натренирует, будет мастером по натиранию стержней и членов. — Как процесс, захватывающий? — где-то в середине смены подходит Арсений. — Весьма залипательно, — смотря снизу вверх на него, говорит Антон. — Я заметил. И не отходит, внимательно наблюдает за тем, как рука Антона медленно скользит по стержню, как он ускоряется и откладывает чистые в сторону. Смотрит, как он берёт сразу несколько штук и, закусив нижнюю губу, обхватывает их пальцами, ведя рукой вверх-вниз, сначала резко, а потом плавно, но быстро. — Арсений Сергеевич, — Антон поднимает глаза на Арсения, делает совершенно невинный взгляд. Благо, что рядом никого нет. — Что-то ещё хотели? Арсений отрицательно машет головой и действительно уходит, не видя, как в спину ему усмехаются. Антон не глупый, прекрасно понимает, как это выглядит со стороны, тем более ещё в первый день, когда дали такое задание, за эту работу посадили Ингу, кто-то из девочек сказал: — Руки тренировать нужно дома! — Дома я тренирую кое-что другое, — ответила тогда Инга. Антон уже говорил, как ему повезло с бригадой? Телефон в кармане вибрирует, и Антон снимает перчатки, чтобы посмотреть пришедшее сообщение. Арс Сергеевич После работы поедем ко мне. Антон поднимает взгляд и смотрит на стену напротив, там висит камера, доступ к которой есть у Арсения, и Шастун знает, что тот точно наблюдает за ним, поэтому лишь ухмыляется и еле заметно согласно качает головой. За натиранием стержней проходит вся смена: без шуток не обходится, но те заканчиваются на моменте, что спирт Антон пил, а не лил на тряпку. Тухленько. Хотя выслушивать шутки про то, что он дрочит стержни — как же ужасно звучит — было бы невыносимо, потому что Шастун точно бы покраснел, как рак в кастрюле с кипятком. После работы Антон послушно дожидается Арсения, который сначала задерживается за болтовнёй с мастером другой бригады, а потом ещё и собирается, как черепаха. Уже все разошлись, и в раздевалке совсем тихо, только чуть слышное шуршание вещей Арсения на фоне. — Арсений Сергеевич, можно как-то побыстрее, я сейчас усну, — Антон не любитель просыпаться рано, и это даже не его желание, это организм всячески отвергает подъем раньше одиннадцати утра, поэтому он частенько после работы ложится поспать на часок-другой, чтобы потом всю ночь страдать хернёй. — Можно, конечно, — выглядывает из пролёта он. — Я всё, — захлопывает дверцы шкафчика и выходит. Они вместе идут через проходную и бредут в машину к Арсению. Чаще всего Антон приезжает на работу с ним, потому что Попову всё равно по пути, только когда Шастуну с ночи на пары, он едет на своей машине. Оба, кстати, даже не задумываются, как это выглядит со стороны, а никто ничего и не говорит. Антон у Арсения дома был не раз, ночевать оставался реже, потому что маме сложно объяснить, что за друг, у которого он проводит так много времени. Сейчас по пути к Арсению он пишет ей смс, предупреждая, что домой приедет только завтра. Хорошо, что завтра воскресенье, а это значит, что ни на какие пары точно не нужно, и можно будет продрыхнуть хоть весь день. В квартире у Арсения Антон имеет свою полочку с вещами, поэтому сразу же запрыгивает в домашние штаны и футболку, а потом по-свойски открывает холодильник, рассматривая содержимое. Там находятся макароны по-флотски, которые Шастун обожает, а ещё больше он обожает приготовленные Арсением — у того явно есть какой-то секретный рецепт, потому что у него они просто божественные. Он разогревает две порции, для себя и Арсения, а потом они усаживаются за стол. Антон сейчас чувствует себя таким счастливым: обстановка располагает к семейной атмосфере, которая окутывает теплом и заставляет улыбаться, как дурака. — Ты чего? — прожёвывая макароны, спрашивает Арсений. — Люблю тебя, — выходит так легко, только щеки немного краснеют от смущения, — вот что. Они не говорили друг другу этих слов, и Антон не знает, почему, ведь он чувствует любовь к Арсению уже давно, но просто как-то не было подходящего момента. А сейчас Антон прям разнежен происходящим. Хотя казалось бы, вообще ничего необычного не происходит. — Я тебя тоже люблю, — Арс улыбается и протягивает руку к Антону, тот сам расплывается в глупой во весь рот улыбке и крепко сжимает пальцы Арсения. После позднего ужина они скидывают посуду в раковину, Шастун порывается помыть, но Арсений останавливает его и уводит в гостинную, сажая перед телевизором. Они включают сериал, который начали вместе смотреть неделю назад. Арсений обнимает Шастуна и указательным пальцем скользит по его предплечью, гладит, носом упирается в короткие волосы и вдыхает такой приятный запах. Запах Антона. Попов до сих пор не может поверить, что его лишили кудрявого гнезда, радует, что волосы начали отрастать и уже немного завиваются на концах. Антон с ногами забирается на диван и буквально вжимается в Арсения, обнимает его поперёк груди и наблюдает за тем, как Гримм ловит очередное существо. Только в какой-то момент его настроение меняется с семейного уюта в игривый флирт, и он пальцами ведёт по ноге Арсения. Рукой сжимает ляжку — та у него хоть и худая, но помясистей собственной. У Арсения вообще фигура отпад, Антон каждый раз с восхищением смотрит на своего парня, когда он в обтягивающих штанах, а особенно, если без них. Он гладит рукой внутреннюю часть бедра, сверху слышится тяжёлый вздох, а улыбка на лице Антона расцветает сама собой. Шастун приподнимается, не убирая руку, смотрит Арсению в глаза и подаётся вперёд. Хочется целоваться. Антон медленно ведёт губами по чужим, языком обводит каждую трещинку подсушенных губ, улыбается в поцелуй, а рукой прямо-таки и вцепляется в чужую ногу, ловя новый вздох Арсения. Тот в момент звереет, поэтому раздвигает языком антонов рот и орудует им, как у себя дома. Лижет каждый сантиметр, присасывается к нижней губе, оставляет несильный укус и коротко чмокает. Его рука, которая так нежно поглаживала предплечье, теперь зарывается в отрастающие волосы, а вторая водит по уже изученной вдоль и поперёк груди. Пальцами задевает затвердевшие соски, которые так призывно выпирают из-под тонкой ткани футболки. Антон всё понимает, не дурак. Рукой ползёт выше, доходя до паха, и накрывает уже напряжённый член, ловя тихий стон Арсения губами. Тот на несколько секунд отстраняется и рассматривает довольное лицо Антона. — Покажешь, чему научился на работе? — с прищуром говорит Арсений. — Тащи спирт, сейчас как натрём твой стержень, — фыркает Антон. А когда в руку приземляется бутылочка смазки, Шастун вообще чуть с дивана не падает от смеха. Только берёт себя в руки, а точнее, свои штаны, и стягивает их вместе с трусами, оставаясь в одной футболке, которая своей длиной прикрывает даже задницу. Следом штаны с боксерами летят и с Арсения. Они им сейчас совершенно точно не нужны. Антон забирается Арсению на колени и, коротко чмокнув, выдавливает смазку на руку. Арсений руками хватается за его бёдра, сминает их и переходит на задницу, которая так хорошо ложится в ладони. Шастун смотрит на ещё не вставший член Арсения, будто видит его впервые, облизывается, а потом всё же берёт орган в руку. У самого стоит ещё с того момента, как он только подумал о предстоящей дрочке — он же знал, что Арсений его не просто так позвал. Нет, звучит ужасно, будто тот зовёт его только для секса. Просто обычно они заранее обговаривают ночёвку или поездку куда-либо, а вот эта спонтанность была вызвана компрометирующей работой Антона сегодня. Антон медленно ведёт вверх-вниз по арсеньевскому члену, большим пальцем с несильным нажимом гладит головку, пристально наблюдая за реакцией Арсения. Арсений очень красивый. Его легкие морщинки в уголках глаз, скопившиеся оттого, что он часто смеётся, его нос-кнопка, его россыпь родинок на щеках, его лёгкая щетина и синяки под глазами — это то, что делает его красивым, это делает его им. Он ускоряет движение рукой, когда член начинает крепнуть, а Арсений начинает пыхтеть как ёж. Арс тянется за смазкой, льёт себе на руку и касается Антона, вызывая стон от прохлады на горячей коже. Они подстраиваются друг под друга, смотрят неотрывно в глаза и почти одновременно стонут, когда Арсений большим пальцем трёт чувствительное место под головкой, а Антон второй рукой перебирает его яйца, чуть царапая кожу. Шастун слабый человек, поэтому, не останавливая движения рукой, тянется вперёд и целует любимые губы. Арсений будто бы только этого и ждал, жадно целует в ответ, прикусывая нижнюю губу и зализывая мелкие ранки. Свободной рукой Попов тянет Антона на себя так, что их члены соприкасаются. Кожа к коже — прошибает, как в первый раз. Арсений обхватывает сразу два члена, от чего Антон, не сдерживаясь, стонет, лбом утыкаясь в арсеньевское плечо. Сбившееся дыхание вместе с хлюпающими звуками разносится по всей комнате, и Антон чувствует, что уже на грани. Арсеньевская рука двигается быстро, и когда Шастун уже готов кончить, она бессовестно пропадает, оставляя Антона без разрядки. — Ты работать сегодня будешь, а, Шастун? Обещал же стержень натереть, — играется Арсений. Антон отрывает голову от его плеча и хочет плюнуть тому в лицо и уйти, но кончить хочется сильнее, поэтому, тяжёло вдохнув, тем самым показывая всё своё недовольство, он обхватывает оба члена и сразу, быстро и резко начинает дрочить. Арсений открывает рот в немом стоне, когда их головки касаются друг друга, а потом антонов палец трёт её. Сейчас уже хочется кончить, поэтому что такое "медленно и ласково", Антон забывает и просто быстро двигает рукой. Снова упирается лбом Арсению в плечо, хотя и хочется смотреть тому прямо в глаза, когда он будет кончать, но сил никаких нет. Антон кончает первым, скулит, как побитый пёс и кусает Арсения в плечо, оставляя след от зубов на серой футболке, и он уверен, под ней тоже. Он ещё по инерции водит рукой по чувствительному члену, тем самым доводя до конца и Арсения. Тот покрывает поцелуями всего Антона, точнее те части тела, до которых может дотянуться. Шастун вообще полностью без сил сваливается на Арсения и даже не хочет думать о том, что они все в сперме, и он сейчас только сильнее её размазывает. Арсений вытирает руку о свою футболку, которая всё равно уже испачкана, и тянется за спину к Антону, подушечками пальцев поглаживая позвонки. — За такое хорошее натирание надо бы тебе премию выбить, — с улыбкой говорит Арсений. — Ну какой же ты дурак, — вздыхает Антон.