***
В Хогвартсе недавно закончился очередной урок, и коридор наполнился детьми разных возрастов, которые спешили себе в комнаты или в другие кабинеты на другие занятия. Первокурсники с восторгом обсуждали то, чему научились за сегодняшний день и обменивались эмоциями. Альбус хотел было осторожно улизнуть к себе в кабинет, потому что ожидал письмо, но его задержали дети, которые не до конца поняли кое-какие вещи во время урока. Когда он все же вышел из классной комнаты, две девушки из выпускного класса радостно поздоровались с ним, а когда Дамблдор пошёл вперёд, он почувствовал, что они продолжали смотреть на него сзади. Мужчина хотел было узнать, может они хотят у него что-то спросить, но краем глаза он заметил темноволосого мальчика, который завернул за угол. — Том, — Альбус окликнул его. — Здравствуйте, профессор, — черноглазый юноша приветливо улыбнулся Дамблдору. — Тоже идёте в библиотеку? — Нет, нет, просто хотел спросить, как у тебя дела. — Всё замечательно, профессор, — Том на самом деле выглядел по-настоящему счастливым. Дамблдор ненароком вспомнил то, каким зажатым и отстраненным был мальчик в приюте. Здесь же, в Хогвартсе, в месте, к которому он принадлежал, Том Реддл, буквально расцвел. — Мне очень нравится учёба, а сидеть в библиотеке я могу часами. Впрочем, вы и сами знаете. — Я восхищён твоим упорством, Том, — Альбус улыбнулся ему. — Если будешь продолжать в таком духе, совсем скоро добьёшься больших успехов. — Благодарю, профессор, — мальчик смотрел на учителя невероятным взглядом, в котором смешивались юношеская наивность и великие амбиции. Альбус мог поклясться, что прямо сейчас разговаривает с равным себе волшебником. — Иди, Том, не буду тебя отвлекать, — мужчина похлопал мальчика по плечу и пошёл в сторону своего кабинета. Стоило ему войти внутрь, как он сразу же обнаружил письмо в красном конверте у себя на столе. Надпись на конверте гласила: «Если в канун дня всех святых ты желаешь быть в Перу, сожги письмо». Альбус понимал, что не каждый человек, присутствовавший на собрании в Кабаньей Голове захочет пойти на задание, однако для того, чтобы распределить их по группам, хоть какая-то информация у них должна была быть. Именно поэтому сжигание конверта выдало бы им случайную инструкцию, которую ранее Николя и Альбус разработали для этой миссии. Когда огонь коснулся бумаги, она не сгорела, а лишь поменяла цвет. Текст на мгновение исчез, а затем буквы стали появляться и собираться в слова: «Последний этап. В эпицентре энергии. Избавиться от Гриндельвальда любой ценой.» Дамблдор до крови прикусил губу.***
Куини сминала письмо с инструкцией в одной руке, пока укачивала сына другой. С одной стороны она боялась, что во время миссии произойдёт нечто страшное, но с другой стороны, девушка понимала, что не имеет права сидеть в стороне. Кто угодно, но не она. Сколько бы остальные не говорили ей, что не винят её в том, что она попала под влияние Гриндельвальда, она сама все ещё продолжала винить себя. Именно поэтому она решила, что отправится в Перу и сделает то, что от неё требуется, пусть даже ценой… нет. Никто не погибнет в этой схватке. — О, Уильям, — она прошептала в пустоту, — я надеюсь, то, что ты задумал, принесёт нужный результат. Когда Алек наконец закрыл глазки, девушка уложила его в кроватку. Порой ей казалось, что она могла так часами стоять и наблюдать за своим чудесным малышом, словно на свете нет зрелища прекраснее, чем его поднимающаяся и опускающаяся грудь. — Куини, — Якоб вошёл в спальню к жене и сразу же переменился в лице, увидев письмо в её кулаке, — ты пойдёшь? Это прозвучало как вопрос, однако они оба знали, что Якоб все уже знал. Девушка кивнула ему. — Я должна. — Но ты ведь в положении, — Якоб подошёл к ней и приобнял её за плечи. — У вас, волшебников, нет какие-нибудь исключений на такой случай? — Я уже приняла письмо, дорогой, — Куини прильнула к нему. — Уже поздно менять решение. — Тогда я пойду с тобой! — Якоб, — голос девушки дрогнул, — даже не думай! Ты не-маг, ты не можешь сражаться с армией мертвецов! — Ко мне в пекарню приходят люди в семь утра, — Ковальски усмехнулся, — так что я уже имел дело с мертвецами. — Нет, любовь моя, — Куини положила письмо в карман платья и приложила ладонь к щеке мужа, — это не одно и то же. Инферналы опасны. К тому же, если вдруг… — Нет! — Якоб схватил руку жены и легонько сжал её. — Никаких «Если вдруг»! Даже не вздумай! Там будут Ньют, Тина, Лали, Тесеус, да сам Дамблдор! С тобой ничего не произойдёт! А если что-то и случится, то, я клянусь, я не дам покоя Дамблдору, буду следовать за ним всюду! Геллерт Гриндельвальд покажется ему безобидным щеночком, по сравнению со мной. Куини стало искренне смешно от столь серьёзных заявлений мужа. — Хорошо, — она улыбнулась. — Я не буду ничего такого говорить. Да и не за чем. У нас есть человек, которому можно довериться. — Дарем, что ли? — Ковальски вопросительно поднял бровь. — Как только он сказал, что спит с Гриндельвальдом, в мою голову прокрались сомнения. — Он… он ЧТО?! — глаза Куини округлились. — Я… я… я ничего такого не видела, когда читала его мысли. — Хочешь сказать, что он нам соврал? — Я… Я не знаю, не смогу сказать. — Так не знаешь или не сможешь сказать? Вы там в голове побеседовали, что ли? — Якоб, ты же помнишь, — Куини бросила на мужа лукавый взгляд, — чем меньше мы знаем, тем больше вероятность того, что план сработает. — Хах, — Якоб усмехнулся, — кстати об этом. У меня появился сумасшедшая идея, о которой я тебе ни слова не скажу. — Якоб, так не честно!***
Аурелиус бродил по Хогсмиду, держа в руках новорождённого козленка. Его мама от него отказалась и юноша решил, что теперь он станет для малыша новой «мамой». Он активно подкармливал козлёнка, ухаживал за ним и теперь малыш всюду следовал за Аурелиусом, даже в руках у него сидел абсолютно спокойно. Козлик был полностью коричневый, лишь на его лбу было белое пятнышко, словно метка. Аурелиусу казалось, что чем-то козлёнок похож на него — тоже один, брошенный на произвол судьбы с мишенью на лбу. Но этот малыш будет расти в любви и заботе, уж это Аурелиус себе пообещал. Мужчина настолько привык всю жизнь ходить с опущенной головой и смотреть вниз, что Аберфорт его постоянно шлёпал по спине, прося не сутулиться, ходить ровно и не бояться смотреть людям в глаза. Хоть воспитывать Аурелиуса было поздновато, он все же иногда хотел чувствовать себя самым обычным членом общества, а не опасным магическим существом, поэтому Аурелиус поднял голову и первым, кого он увидел был… Уильям. Аурелиусу стало не по себе. Не потому что он боялся этого человека или не доверял, просто осознавать, что вот этот мужчина спит с Гриндельвальдом было… странно. Хотя бы потому что это Геллерт Гриндельвальд. Верно, он был любителем физического контакта и прикосновений, особого вида манипуляций для тех, кто изголодался по тактильным ощущениям, но он никого к себе не подпускал. Для Гриндельвальда это было непозволительной роскошью, даже казалось, что удовлетворение подобных физических потребностей его и вовсе не интересует. А тут… — Здравствуй, Аурелиус, — по какой-то непонятной причине Уилл радостно поприветствовал мужчину. — Здравствуй, — одного кивка было более, чем достаточно. — Что ты здесь делаешь? — Разве не сегодня нас должны распределить по командам? — Уильям говорил уж больно воодушевлённо. — Нас, а не тебя. Ты должен оставаться с Гриндельвальдом. — Я и так остаюсь с ним достаточно долго, — Дарем облизал губ. — Я подумал, может быть, мне стоит присоединиться к одной из ваших команд. Как вы распределились? — Если тебе не приходило письмо, значит ты не в деле, — Аурелиус нахмурил брови. — К тому же, я не иду. — Почему же? — по какой-то причине Уилл шёл за Аурелиусом следом. Это раздражало. — Послушай, — стоило ему остановиться, Дарем чуть не врезался ему в спину, — у меня нет желания с тобой общаться. Если у тебя вопросы, иди к моему отцу, однако я сомневаюсь, что он окажет тебе радушный приём. Он не особо жалует любовников Гриндельвальда. — А, в этом все дело, — Уильям потёр переносицу. — Ты считаешь меня шлюхой продажной? — Я не… — Аурелиус открыл рот, закрыл, а потом снова открыл. — Это твои слова, не мои! — Это неправда. — Что ты шлюха? Я понял. — Нет, — Дарем отвёл взгляд. — Я не сплю с Геллертом Гриндельвальдом. — Тогда зачем… — Аурелиус недоумевал. — Зачем ты сказал?.. — Чтобы вы поверили мне, — Уильям развел руками. — Я на самом деле точно знаю о планах Гриндельвальда, однако все не так просто. Мне пришлось солгать. — Я ничего не понимаю… — Так и надо! Мы же должны запутать Гриндельвальда. — В данный момент ты путаешь меня, — Аурелиус повернулся и зашагал в сторону Кабаньей Головы. — Не говори никому, пожалуйста. Так нужно для дела. — Не волнуйся, мы обычно не обсуждаем сексуальную жизнь Геллерта Гриндельвальда. Какое-то время они молча шагали по улицам. Середина октября в Америке всегда казалась такой сырой и серой, а здесь, в Хогсмиде, все было иначе. Аурелиус и раньше сталкивался с магическим миром, но здесь все как будто было более светлым и тёплым. Люди, магия — всё. Различные магазины и лавочки излучали непривычный уют, рабочие и простые граждане — все друг друга знали и спокойно общались, дети веселились и бегали туда-сюда. Это место на самом деле ощущалось, как дом, о котором Аурелиус всегда мечтал. Не удивительно, что на каникулы студенты Хогвартса толпами приезжали сюда. — Как его зовут? — вдруг спросил Уилл, указывая пальцем на козлика. — Козлёнок. — Да, как зовут козлёнка? — Козлёнок. — Козлёнка зовут Козлёнок? — Да, — сказал Аурелиус, а затем после минутной паузы продолжил. — На самом деле он родился неделю назад, и я пока не дал ему имя. Это не значит, что я прошу тебя дать ему имя, — добавил он, после того, как Уилл открыл рот, чтобы что-то сказать. Дарем усмехнулся. Путь они продолжили в абсолютной тишине. Стоило мужчинам приблизиться к Кабаньей Голове, дверь широко распахнулась и оттуда вылетел Аберфорт. Скорее всего он увидел их из окна. — Я слишком хорошо знаком со всеми авантюрами своего брата и, признаться честно, осознаю необходимость некоторых из них, — начал он. — Отправить шпиона в ряды Гриндельвальда была общей задумкой и каким-то образом из пяти превосходных кандидатов остался только ты, — он ткнул пальцем Уиллу в грудь. — Ты можешь спать с Геллертом Гриндельвальдом, так и быть, я не осуждаю твоё неверное решение, однако! — Аберфорт протянул Дарему письмо, которое сжимал в кулаке. — У тебя есть пять минут на объяснение! Уильям осторожно взял бумагу, на которой аккуратным почерком было написано письмо следующего содержания: «Дорогой Аберфорт, По просьбе нашего общего знакомого я навела справки о том, кто такой Уильям Дарем и выяснила следующее. Он закончил Дурмстранг и во время учёбы активно увлекался темой Обскуров, даже проводил исследования, которые быстро прикрыл директор. Считаю, что ты должен знать об этом. Будь с ним осторожнее.Б.Б.
» — Откуда у вас эта информация?! — глаза Уильяма полезли на лоб. — Этот человек на жизнь зарабатывает тем, что собирает информацию и перепроверяет факты. — Да, но… — Как ты думаешь, Уильям, мой брат бы оставил все, как есть? Тебе стоило с самого начала проявить смекалку. Теперь советую тебе по-хорошему оставить в покое моего сына. — Это… это в прошлом, — пробормотал Дарем. Аурелиус усадил козлика на землю и взял у Уилла письмо. Прочитав содержимое, он недовольно уставился на мужчину. — Знаю я этих экспериментаторов из Дурмстранга, которые в прошлом были слишком люблзгательными, — Аберфорт скрестил руки на на груди. — Обычно это продолжается и дальше. — Гриндельвальд атаковал студента, я же… — Ты изучал тему Обскуров, а теперь пытаешься подружиться с моим сыном, — Аберфорт встал так, чтобы оказаться между Уильямом и Аурелиусом. — Мне кажется, тут наблюдается логическая связь. И я не поверю, что ты не знаешь, кто такой Аурелиус, Гриндельвальд сказал бы тебе после очередного оргазма. — Всё не так, — Уильям пытался хоть как-то оправдаться, но он понимал, что нет смысла придумывать отговорки. Всё написано чёрным по белому, у него нет аргументов в свою защиту. Да и как оспорить правду? Разве что тем, что люди меняются, и Уилл на самом деле не пытался сблизиться с Аурелиусом из-за Обскура, просто так совпало. Однако… — Мне лучше уйти, — тихо произнёс он. — Да, верное решение, — Аберфорт продолжал недовольно на него поглядывать, хотя Дарему начинало казаться, что это его привычный взгляд.***
Вечером того же дня Аберфорт сминал в пальцах красный конверт, который по непонятной причине пришёл и ему тоже. У каждого получателя было 24 часа, чтобы сжечь бумагу, иначе конверт бы исчез, словно его никогда и не было. Мужчина тяжело выдохнул. — Тебе тоже пришёл, — это был Аурелиус. Он умудрялся шагать тихо, словно кошка, постоянно подкрадываясь и пугая. Чем-то это напоминало стиль ходьбы Арианы, поэтому Аберфорт не жаловался, наоборот… Было странно, но ему казалось, что если бы она была жива, они бы с Аури поладили. — Ты на самом деле хочешь пойти? — не поднимая взгляда спросил Аберфорт. — Да, — Аурелиус кивнул ему. — Я хочу сделать хоть что-нибудь. — А если ты погибнешь? — Лучше уж умереть во время сражения, чем лежа в себя в постели. Аурелиус сказал это так спокойно, словно для него это ничего не значило. — Каким отцом я буду, если отпущу тебя? Глупым и самонадеянным, — хмыкнул Аберфорт. — Но если не отпущу? Эгоистичным и трусливым. Настоящим. Да, я такой. Но не ты, — он наконец поднял взгляд на сына. — Ты унаследовал сердце Дамблдоров, Аури, и я ничего не могу с этим поделать. Если ты на самом деле желаешь идти сражаться, то сожги письмо. Мне остается лишь надеяться, что в конечном итоге с тобой все будет хорошо. — Я… — Аурелиус долго смотрел на него, а затем произнёс. — Спасибо, отец. На этот раз это была не манипуляция. Стоило Аурелиусу выйти из комнаты, Аберфорт скрепя зубами достал волшебную палочку. — Ты пожалеешь об этом, Аберфорт. Очень сильно пожалеешь, — сказал он сам себе. А затем пламя коснулось конверта.