***
Это был Ньют Саламандер. Он расставил своих животных в таких точках, которые имели доступ к тому месту, где собралась армия Гриндельвальда, и какими-то странными движениями рук давал им команды. Звери напоминали больших черепах с панцирем, усыпанным драгоценными камнями, и они все резко повернулись спиной, а затем из задней части их туловища вырвалась струя огня. Геллерту стало не по себе от этой картины. Всех магических тварей он воспринимал, как низших существ, как что-то, совершенно не стоящее внимание, потому что для него так оно и было. Неуправляемые твари, которых самым непонятным образом приручил этот… Саламандер. — Идёмте, — сказал он, — мне всё равно, пусть они сожгут инферналов. То, что ждёт нас впереди, куда больше и мощнее. Вэй У Сянь кивнул ему и направил живых мертвецов вперёд в атаку, Гриндельвальд же уже собирался входить в круг, который и был ритуальной ареной, как ощутил небывалый жар в воздухе. Он поднял голову и увидел Альбуса, который наколдовал огненную спираль. Пламя слушалось его, словно он был фениксом, рождённым в огне, подчинялось ему и шло туда, куда он его направлял. Дамблдор выглядел величественно. Словно художник, он плавно проводил волшебной палочкой в воздухе и заставлял огненные струи танцевать, принимать различные формы и сжигать всё на своем пути. Он был великолепен, могущественен, и Геллерт пришёл к осознанию того, как сильно он желает этого мужчину. Гриндельвальд не должен был с восхищением смотреть на волшебника, который сжигал его армию инферналов, но он понимал, что не может оторвать взгляд. — Геллерт, — Винда положила руку ему на плечо, — нам надо идти. — Пусть принесут наших жертв, — мужчина с трудом перестал смотреть на Альбуса и направился к месту проведения ритуала.***
— Ньют! — Дамблдор позвал бывшего ученика, и тому пришлось оставить Огненных Крабов на пару минут. — Альбус, всё идёт хорошо, — Саламандер кивнул ему. — Мои крабы создали огненный круг, инферналы не смогут его пройти, а ещё им закрыт путь в монастырь, так что маглы в безопасности. — Будем надеяться, что нам не придётся снова накладывать на них заклятие, — добавил Фламель. — Ньют, возьми с собой своих крабов, — сказал Дамблдор, — и идите в Тамбомачай, там остальным понадобится ваша помощь, а затем приходите сюда. Пока что мы с Николя справимся. — Будет сделано! — сказал Ньют и скрылся из вида. — Надо расчистить путь, а затем прервать жертвоприношение, — серьёзно произнёс Альбус. — Ты уверен, что справишься? — Фламель был напряжён. — Придётся.***
С первого взгляда казалось, что Гриндельвальд прибыл на древние руины, но один взмах волшебной палочки вернул этому месту его первоначальный вид. В центре круга находился вырезанный из камня квадрат, каждая вершина которого символизировала одну из сторон света. На этих местах в воздухе левитировали небольшие каменные тарелки, именно на них должна была пролиться кровь. Кругом все было расписано древними рунами, смысл которых Гриндельвальд не мог понять, но одна из его будущих жертв уже расшифровала ему всё. Энергия, которую источало это место была такой древней и темной, что у Геллерта волосы встали дыбом, он ощутил предвкушение и трепет от мощи и возможностей, которые она ему предоставит. — Уильям Дарем, — произнёс мужчина, — как предатель, твоя жизнь первой будет принесена в жертву. Кэрроу вывела мужчину вперёд и подвела его к одной из каменных тарелок. В её глазах отражался игривый блеск, Геллерт знал, как сильно женщине нравится убивать низших существ, поэтому именно ей он отдал роль палача. Винда с восхищением смотрела на свою возлюбленную. — — Подождите, — дрожащим голосом произнесла Лираз. Конечно, родственные связи. Геллерт попытался сохранить спокойствие. — Лираз, он предал нас, предал тебя, — начал было Геллерт, но девушка его прервала. — Нет, дело не в этом. Он неправильно перевёл руны. — Что? — Гриндельвальд открыл рот, закрыл, а потом снова открыл. — — Уильям, скажи мне, — Лираз обратилась к брату, — как переводятся руны? Уильям вопросительно посмотрел на сестру и ответил: «Обряд лишь жизнь возьмёт в свой дар — Навеки камень оросит. Коль жизнь отворит врата, она не сможет их закрыть.» — Ошибка, — довольно произнесла девушка. Настоящий перевод гласит: «Обряд лишь кровь возьмёт в свой дар — Навеки камень оросит. Коль кровь отворит врата, она не сможет их закрыть.» — Кровь? — Винда вопросительно подняла бровь. — Какая разница — жизнь, кровь? — Нигде не сказано, что нужно принести человека в жертву. Нужно лишь пролить его кровь. — Что ж, Уилл, — Геллерт посмотрел на Дарема, — проверим то, что говорит твоя сестра? — он кивнул Кэрроу и девушка грубо резанула Уильяма по руке. Алые капли упали на камень, и спустя секунду он испустил яркий свет. Плита под ним выдвинулась в сторону, обнажив под собой ступени, ведущие к подземному бассейну. Уже отсюда было видно, что вода была кристально чистой и источала сильнейшую магическую энергию. Геллерт довольно оскалился, а затем повернулся к Лираз. — Ты — ценное обретение в мою команду, Лираз, — он провел ладонью по щеке девушки. — Я рад, что мне не придётся убивать Аурелиуса Дамблдора и ещё больше злить его дядю. К тому же, — он подмигнул Лираз, — ты имеешь право сама отомстить своему брату за предательство. Кэрроу откинула Уилла в сторону, где его подобрали другие волшебники, и взялась за Аурелиуса. Он был почти без сознания, когда женщина провела ножом по его ладони и пустила кровь. Теперь ни один Дамблдор не смог бы закрыть врата. — Раз у нас из пленников лишь два никому не нужных мракоборца, а приносить в жертву никого не надо, я хочу отдать эту честь двум моим самым верным соратницам, — сказал Геллерт и посмотрел сперва на Винду, затем на Кэрроу. — Вы были со мной с самого начала и всегда были мне верны. Я хочу, чтобы вы были теми, кто запустит процесс. Женщины довольно переглянулись и подошли к двум оставшимся камням. Все каменные пластины отошли в стороны, вход в бассейн был открыт. Геллерт снял своё пальто и пиджак, и передал его одному из своих людей, а затем сделал первый шаг в воду. Его будто током прошибло, настолько сильной была эта древняя энергия, но мужчина не испытывал боли, скорее наоборот, его окутало невероятное чувство совершенства. Чем глубже он спускался в воду, тем сильнее его тянуло вниз. Казалось, всё его тело наполняется величественной мощью. Она бежала по его венам, по нервам, по всему организму с головы до ног. Когда Геллерт полностью погрузился под воду, он закрыл глаза и сконцентрировался. Сперва он ощутил нечто, похожее на параллельные линии, которые порой пересекались, напоминая нити, которые в руках умелого творца, волшебника, превращались в великолепную материю. Но мужчина видел их сырыми, он заглядывал в составляющую самой ткани. Стоило приблизиться, так становилось видно, что в каждая из таких линий была покрыта множеством впадин, пор, внутри которых всё казалось таким огромным, но таким маленьким одновременно. Погружаясь всё глубже и глубже, Гриндельвальд видел геометрически идеальную конструкцию, состоящую из переплетённых прямоугольников, будто кто-то сковал их и поместил в узлы кристаллической решётки. Но и это не было пределом, Геллерт нырнул ещё глубже, и его едва не откинула назад невероятная скорость вращения. Мощные субстанции вращалась вокруг ядра, создавая поле, полное притяжения, раскалённое энергией, сумасшедшей мощью, которой было достаточно, чтобы стереть с лица Земли всё человечество. Но что-то шептало мужчине на ухо, что он знает, где проходит граница между хаосом и балансом. Поэтому Геллерт оборвал эту связь. Он отделил ядро, вырвал его из шара искрящейся жизни, от чего его накрыла такая энергия, что мужчине понадобилось приложить все свои усилия, дабы не допустить её освобождения. В эту секунду Геллерт Гриндельвальд удерживал в своих руках необузданный хаос и устойчивый баланс. Однако Геллерт знал, что ничего не бывает без последствий, и когда он начал слышать голоса, которые перерастали в крики, он понял, что за власть ему придётся бороться.***
Гриндельвальд лежал на спине в бассейне и не двигался. Так продолжалось какое-то время, а затем вода начала кипеть и испускать пар. Лираз подбежала к краю бассейна, но не смогла двигаться дальше, потому что незримая энергия не давала ей пройти. В это время вода стала менять цвет, она стала темно-красной, как человеческая кровь. Девушка испугалась, что Геллерт сварится живьём в этой непонятной субстанции. — О Мерлин, так должно быть? — Винда подошла к Лираз и принялась с ужасом наблюдать за этой картиной. Вены на теле Геллерта принялись чернеть, а его волосы, наоборот, медленно теряли всяческий цвет, становясь белыми. Девушки не могли понять, что с ним происходит, больно ли ему, или это всё лишь часть ритуала, как вдруг мужчина начал резко хватать ртом воздух. Когда он открыл глаза, Лираз увидела, что они полностью почернели, а затем Гриндельвальд испустил крик. Его взгляд, полный ужаса и боли, был устремлён в одну точку, и, стоило Лираз проследить за его взглядом, она увидела Дамблдора. — Геллерт! — Альбус бросился вперёд к бассейну, но люди Гриндельвальда перегородили ему путь. — Пустите меня к нему! — Нет, — произнёс жилистый мужчина и бросил заклинанием в Дамблдора. Та мощь, которую продемонстрировал Альбус, в этом коротком сражении, заставляла кровь застынуть в жилах. Он был непреклонен, ему было необходимо оказаться рядом с Гриндельвальдом. — Неужели вы не понимаете! — крикнул мужчина. — Дело не в том, что я его враг! Эта сила изменит его, сделает другим! Он больше никогда не будет тем лидером, которого вы знаете и любите! Если он на самом деле вам так дорог, спасите его! — Лираз, — Винда схватила девушку локоть, — какие-нибудь руны могут подтвердить его слова? Лираз принялась судорожно рассматривать стены и камни, чтобы найти хоть какую-нибудь зацепку. «Связь со всеми мертвецами, связь нерушима и прочна» «Лей линии связав с душой, что разветвится, словно корни» «Лишь раздробив себя добьётся цели» «Кровь, закрывшая врата, навсегда себе вход затворила» «Древнейшая мощь лишь достойного пустит» — Я не знаю, ничего не говорит об опасности, — Лираз отрицательно помахала головой. — Но, мне кажется, — Кэрроу с трудом проглотила слюну, — Дамблдор не стал бы так себя вести, если бы не был уверен. — Прекратить бой! — закричала Винда, и все, как один, опустили волшебные палочки. Подобный жест поразил Дамблдора. — Альбус Дамблдор, я требую, чтобы ты сказал нам правду. Зачем ты здесь? — Темная магия была веками запечатана здесь, — спокойно ответил Альбус. — Гриндельвальд думает, что он сможет её обуздать, но этого никто не может знать. Я не хочу, чтобы он погиб, не хочу, чтобы им овладела тьма! — в конце его голос задрожал. — Пустите меня к нему. Прошу. Винда посмотрела на остальных. Некоторые члены армии согласно кивали, а некоторые выражали явное несогласие, поэтому девушка сделала глубокий вдох и сказала: — Иди, если бассейн тебя впустит. Но если мы хотя бы на секунду усомнимся в твоих намерениях, я клянусь тебе, ты погибнешь, не успев выйти из воды. — Да будет так. Толпа расступилась перед Альбусом, и он зашагал в сторону Геллерта. На секунду он посмотрел на Лираз, которая искусала свои губы от волнения, а затем его взгляд остановился на Гриндельвальде, который вновь лежал, не двигаясь. У первой ступеньки Дамблдор почувствовал сильное давление, будто кто-то или что-то не хотело его пускать. Мужчина закрыл глаза и сконцентрировался на своей цели, а затем приложил все усилия, чтобы сделать первый шаг, и пробил барьер. Кровавая вода была горячей, но Альбус всё же смог опуститься в неё и поплыть в сторону Геллерта. Он ухватил мужчину обеими руками и прижал к себе. Белая рубашка Гриндельвальда полностью пропиталась водой и стала красной. — Геллерт, — Альбус поднёс собственное лицо к лицу Гриндельвальда, — ты меня слышишь? Ответом была лишь тишина. — Геллерт, Геллерт, прошу, — Дамблдор приложил ладонь к шее Гриндельвальда и почувствовал его пульс. Это позволило ему хоть чуть-чуть успокоиться. Альбус понимал, что физически с Геллертом всё в порядке, но его сознание… Поэтому он закрыл глаза и позволил древней магии поглотить и себя.***
Альбуса окружила тьма, словно что-то поглотило весь свет, даже звезд не было видно. Он сделал шаг вперёд, дабы осмотреться. Он не знал, где находится, но что-то подсказывало ему, что Геллерта он найдет именно здесь. Дамблдор слышал шёпот на непонятном ему языке, пока шёл, и понимал, что это отголоски древней магии некромантии, голос был настолько грубым и порочным, что волшебнику становилось не по себе, даже, в какой-то степени жутко. Что-то норовило проникнуть ему в голову, в кожу, в душу, но Альбус пытался сконцентрироваться на чем-то хорошем и светлом и не поддаваться зову тьмы. Со временем голоса перестали быть жуткими, они стали до боли близкими и родными. Мужчина слышал в тишине смех матери, песенку Арианы, рассказы отца, шёпот Геллерта, они переплетались друг с другом и манили Альбуса к себе. Сдерживаться становилось всё сложнее и сложнее. Дамблдор не знал, сколько времени он вот так бродил в темноте, но в какой-то момент он увидел перед собой человека. Это был Геллерт, но на вид ему было семнадцать лет. Он лежал в позе зародыша, и вокруг него улеглось трое человек. Стоило Альбусу подойти ближе, он понял, что это были не живые люди, а инферналы — две женщины и один юноша. Одна женщина поразительно была похожа на Батильду, двоюродную бабушку Геллерта, а вторую Дамблдор не узнал. Когда рыжий инфернал поднял голову, Альбус понял, что смотрит на себя в юности. Мужчина достал волшебную палочку и использовал заклинание огня, тем самым отогнав живых мертвецов. — Геллерт, — Альбус наклонился к Гриндельвальду и приобнял его. Светловолосый юноша дрожал, его губы были обкусаны, а на лице виднелись засохшие дорожки слёз. — Альбус, — еле слышно произнёс он, и его глаза засветились от счастья. — Ты нашёл меня. — Да, — Дамблдор улыбнулся ему. Геллерт потянулся за поцелуем, и Альбус не мог ему в этом отказать. — Магия слишком древняя, слишком мощная, — прошептал Гриндельвальд. — Я думал, что смогу её обуздать, но она поглотила меня. Я слышал… голоса. Они… — он зажмурился и покачал головой. — Я думал, что погибну. — Всё хорошо, я здесь, я с тобой. — Альбус, — Геллерт коснулся ладонью его щеки, — помнишь, когда мне снились кошмары, мои видения, ты помогал мне справиться с ними? — Да… — Я хочу… сейчас, — Гриндельвальд вновь поцеловал Дамблдора, а когда разорвал поцелуй, Альбус увидел, что перед ним больше не было семнадцатилетнего юноши, и Геллерт принял свой истинный облик. Конечно, Альбус понимал, что это неправильно, что ему не стоит делать этого сейчас, не стоит поддаваться искушению, но… Он не знал, через что пришлось пройти Геллерту, как его разум пытала древняя магия. Гриндельвальд нуждался в капельке тепла и любви от Альбуса, возможно это было бы единственной возможностью вытащить Геллерта из этого кошмара. По крайней мере, именно это Дамблдор твердил себе, когда расстегивал пуговицы на рубашке Гриндельвальда. Столько лет прошло… Альбус помнил юношеское тело своего бывшего возлюбленного, но сейчас он выглядел иначе. Геллерт был взрослым, мужественным, до безумия привлекательным, и Дамблдор не мог удержаться и не покрыть поцелуями весь его торс. Альбус целовал его и водил по влажной коже горячим языком, заставляя Гриндельвальда тяжело дышать и хвататься за плечи Дамблдора. Альбус коснулся губами венки на шее Геллерта и прижался к ней губами, просто для того, чтобы ещё раз убедиться в том, что Гриндельвальд прямо сейчас живой, а затем он вновь поцеловал Геллерта. Эти поцелуи были сладкими и нежными, похожими на мёд, и Альбус был готов растаять от них, он был готов отдать всё, лишь бы это мгновение никогда не заканчивалось. Дамблдор вновь спустился к груди Гриндельвальда и сперва задел носом, а потом взял в рот его сосок. Свободной рукой он ущипнул второй сосок Геллерта, от чего тот едва слышно застонал. Гриндельвальд никогда не любил издавать громкие звуки во время секса, но сейчас он был таким нежным, таким уязвимым и любящим, что Альбусу казалось, он вернулся назад во времени, когда был молод и влюблён. Его губы скользили по телу Геллерта, оставляя за собой следы в виде полумесяцев. Когда Дамблдор оказался чуть ниже пупка, он не смог удержаться от соблазна и принялся снимать кожаный ремень Гриндельвальда. Геллерт смотрел на него, едва приподнимая голову, а когда Альбус взял в руку его возбуждённый член, Гриндельвальд откинул голову назад и прикусил губу. Губы Дамблдора коснулись головки члена Геллерта, и он провел по ней своим языком, а затем вобрал чуть глубже, вызвав тем самым гортанный крик мужчины. Альбус знал, что не сможет заглотить глубоко, поэтому он пососал возбуждённую плоть, а затем принялся целовать член Геллерта, ласкать его своим языком и руками, принося ему неимоверное удовольствие. То, как Гриндельвальд реагировал на каждое прикосновение Альбуса, давало ему понять, что Уильям солгал в тот раз. Мягкая борода Дамблдора касалась возбуждённого члена Гриндельвальда, слегка щекотала его яички, мужчина схватился руками за волосы Альбуса и застонал от удовольствия, когда кончил. Дамблдор вытер лицо рукой, но на его бороде все ещё оставались следы семени, от чего Геллерту стало смешно. Он привстал и притянул Альбуса к себе за очередным поцелуем. Сейчас ничего не имело значения, кроме них двоих. Ничего из этого не происходило на самом деле, в реальности мужчины лежали в бассейне и боролись с натиском тёмной энергии, но в этом таинственном месте они могли притвориться, что счастливы, что всё хорошо… Гриндельвальд стянул с Дамблдора его рубашку, пока сам освободился от штанов, и осыпал грудь мужчины поцелуями. Альбус изменился, но его тело всё так же покрывали веснушки, которые Геллерт обожал. Он целовал его плечи и шею, грудь и живот, а когда медленно снял с Дамблдора брюки, Гриндельвальд принялся сжимать в руках ягодицы Альбуса и целовать его бёдра, оставляя следы укусов. Альбус потянул его к себе, вновь поцеловал в губы, а затем его губы скользнули к шее Геллерта. Гриндельвальд понял, что та его просьба исходила от самого сердца, поэтому он лёг на спину и притянул Дамблдора к себе. Альбус выглядел немного напряженным, как и в те разы в юности, когда Геллерт позволял ему брать себя, но властные руки Гриндельвальда и его лукавый взгляд за считанные минуты стёрли всю неуверенность. Когда первый палец Альбуса проник в тело Геллерта, тот стиснул зубы и зашипел, но не попросил остановиться. За первым пальцем последовал второй, затем и третий, а Гриндельвальд притянул к себе Дамблдора ещё ближе, чтобы вдыхать его аромат и слушать дыхание. Так ему самому становилось спокойнее. Дамблдор долго растягивал его, и в какой-то момент Геллерт перестал испытывать дискомфорт. Он привык к чувству наполненности и безумно желал, чтобы пальцы были заменены чем-то другим. Вдруг тело Гриндельвальда пронзила немыслимая волна удовольствия, заставив его закричать и выгнуться в спине. Альбус накрыл его приоткрытые губы своими и вытащил пальцы. Геллерт лишь на секунду зажмурился, а затем почувствовал, как член Дамблдора входит в него. Он принялся хватать ртом воздух, потому что уже долгие годы не испытывал этого чувства. Гриндельвальд ухватился за плечи Альбуса и толкнулся вперёд, наконец взяв контроль в свои руки. Они двигались в унисон, их дыхание смешивалось друг с другом. Геллерт царапал спину Альбуса, а Дамблдор оставлял синяки на бедрах Гриндельвальда. Каждое проникновение было глубоким, потому что Геллерт сам насаживался до конца. Ему было слегка больно, но он безумно желал этого, желал ощутить Альбуса в себе, слиться с ним, впитать его в себя. Потому что только так он мог испытывать то единение с ним, которое ощущал в юношеские годы. Член Альбуса постоянно задевал простату, и Геллерт был готов сойти с ума от бури удовольствия. Зрачки Дамблдора были расширены, он дышал через рот, а все его лицо, спина и руки были покрыты потом. Он был восхитительным, и прямо сейчас он отдавал всего себя Геллерту. Движения становились все быстрее и быстрее, стоны громче. Они прижались друг к другу, обнялись так, словно никогда не хотели отпускать друг друга, и в какой-то момент оба мужчин достигли пика удовольствия.