Не заметила, как страх саму уж охватил, Покуда знала, что душу человек уж захватил. Неужто так и кончится бессмертный век? А может быть, доверия достоин человек?
— Вредный человечишка! — скалилась демон позади мужчины, пока они продвигались по тёмному коридору подъезда третьего этажа. — Почему ты, хрупкий людишка, идёшь впереди меня? Смерти нашей ищешь?! Оптимус держал перед собой в вытянутых руках пистолет с фонариком и оглядывал серые стены длинного коридора: надписи с нецензурными выражениями, рисунки и подтёки воды под потолком, отчего краска размокла и посыпалась, открывая вид на серый бетон стен. В общем, вид, не внушающий ничего хорошего. Да и разбитые лампы на потолке и отсутствие каких-либо окон погружали пространство во мрак, делая атмосферу ещё более гнетущей. Ранее Оптимус получил звонок от бывшего товарища и никак не мог ожидать, что его попросят помочь с бесами. Да, военные чаще всего подвергались нападкам со стороны нечисти, но Прайм не думал, что его сослуживцы тоже когда-нибудь с этим столкнутся. Именно поэтому он шёл по гулкому коридору, медленно продвигаясь к квартире друга. Оптимус не мог его оставить, ну а Бамблби — оставить Прайма. — Не хочу пугать тобой и так, наверное, доведённого до обморока Хот Рода, — приглушённо ответил Оптимус, не решаясь громче отвечать на громкую ругань демона. Ей страх был неведом, но вот даже с демоном за спиной Оптимус чувствовал себя не в своей тарелке. — Я тебе что, пугало огородное?! — взъелась пуще прежнего Би, вновь оскалившись. — Сто раз тебе уже сказала — я должна идти впереди! Неясно, что там стряслось с твоим воякой! — Вот именно, — шикнул Прайм, остановившись перед дверью квартиры и посмотрев наконец на демона. — Сперва я оценю ситуацию и только после, уже на своё усмотрение, скажу, встревать тебе или нет! — Вот упрямый баран! — гневно раздув ноздри, Бамблби всё равно встала за спиной своего человека. Когда ему будет грозить опасность она сможет нарушить приказ, но сейчас ей оставалось лишь наблюдать за тем, как Оптимус открывал незапертую дверь и входил в квартиру, сперва направив вглубь помещения пистолет с фонарём. Луч белого света в темноте квартиры выхватил сперва узкий коридор с поломанной вешалкой, после — поворот налево, где были две двери и проход на кухню. Там на полу виднелись осколки посуды. Затем фонарь осветил проход в гостиную. Зайдя в помещение, Бамблби уловила запах сладкой гнили. Ощерившись, демон была готова к любому нападению. Такой запах имело лишь одно существо — падший ангел. В глубине дома вдруг послышалось копошение, потом стук и глухой стон. При входе в гостиную, где было так темно, что хоть глаз выколи, фонарь Оптимуса осветил перевёрнутый диван и сломанный стол в углу. Пройдя дальше, Прайм тяжёлым ботинком наступил на осколки, отчего на весь зал раздался хруст. В самом углу Оптимус уловил движение и, увидев два красных глаза, светящихся в темноте, направил туда луч света. Сжавшись в комок, безумными глазами на них смотрело нечто. Нечто — потому что священник не узнавал в этом существе своего бывшего товарища; его лицо было изуродовано диким оскалом, на грани сумасшествия и боли. Волосы оказались всклокочены, будто мужчина рвал их на себе, а домашняя одежда — белая майка да чёрные широкие шорты — изодрана. — Хот Род? — позвав старого друга по имени, Оптимус хотел было подойти к нему, как его остановила Би, схватив за плечо стальной хваткой. — Он одержим, — пояснила демон. Священник скривился. — Я и без тебя это вижу! — Прекрасно! — вновь показала зубы Бамблби, метнув раздражённый взгляд в своего человека. — Тогда не смей к нему приближаться… — А вы… как старые супруги… хи-хи-хи, — прерывающимся на хрип высоким голосом посмеялось существо и медленно поднялось с ног. — А я… знаю тебя, — существо в теле человека склонило голову, рассматривая мужчину в чёрном пальто. — Капитан Прайм. — Что падшему ангелу понадобилось от человека, раз ты его не сожрал? — Бамблби встала между Оптимусом и ангелом, но Прайм оружие с освящёнными пулями всё равно не опустил. — Я ждал, — протянул падший, растягивая губы в клыкастой ухмылке. — Чего же? — нахмурился Оптимус, не ожидая от сегодняшней встречи абсолютно ничего хорошего. — Вас! — рявкнул падший и, раззявив пасть, бросился вперёд. Частокол острых зубов врезался в плоть на руке Бамблби, разорвав рукав кожаной куртки. Но, сразу схватив падшего за волосы, демон оторвала его от себя, удерживая за шиворот. — Держи его, но не убивай! — приказал священник, отбросив пистолет и фонарь и снимая серебряный крест со своей груди. Света полной луны, лившегося из окна, хватало Оптимусу для того, чтобы разглядеть очертания вцепившихся друг в друга высших сущностей. Демон одной рукой обхватила голову падшего, а другой — его руки, прижав их к торсу. Из-за низкого роста демону пришлось сесть вместе с падшим на пол. Ангел бился, извивался и шипел, страшным голосом проклиная схвативших его. — Что б сдохла, ты, предавшая Бога! Предавшая дружбу и веру! — заверещал падший и вновь завопил с новой силой, когда ему в лоб врезался крест. Оптимус крепко прижал распятие ко лбу падшего, отчего кожа последнего начала гореть и пузыриться вокруг. Когти на руках не доставали до священника — демон сдерживала нападки твари. Прайм, доверяя Бамблби, бесстрашно придвинулся к старому другу в плотную и заглянул в глаза. Преодолевая боль, что раскалённым священным серебром впивалась в душу, ангел вновь прошипел слова обвинения, гложившие человека, которого он захватил: — Ты виноват! Виноват-виноват-виноват! Именно из-за тебя я оказался в таком состоянии! В красных, налившихся кровью глазах карего цвета, кроме неистовой ярости и ненависти Оптимус пытался разглядеть отголоски души своего старого друга. — Изыди, тварь! Именем Господа повелеваю: оставь бренное тело Раба Божьего, Хот Рода. Избавь от лукавого присутствия своего душу его, да возвратись в измерение своё! Верещание падшего перешло почти на чистейший фальцет, когда Бамблби почувствовала, что может вытащить его душу из тела человека, не причиняя последнему боли. Со всей силы приложив падшего об пол, Бамблби села сверху, всё также сдерживая его попытки вырваться. — Человек! Удерживай крест на том, кого я буду вытаскивать! — Оптимус кивнул, а Бамблби призвала огонь. В комнате стало холодно, и мурашки пробежались по спине Прайма, когда демон забрала всё тепло из окружающего пространства. Синий огонь полыхнул в её руке, перекинулся на всю кисть, но не зашёл дальше. Комнату залил синий свет, и тени задрожали на стенах, отражая настоящие сущности, спрятанные за земной плотью. — Иди же сюда, падаль, — прошипела демон и погрузила руку в грудь человека. Прайм хотел было прекратить всё, но увидел, как огонь и, более того, рука демона прошли сквозь Хот Рода, не навредив ни его одежде, ни коже. В глазах Оптимуса будто раздвоилось: вот на полу лежал один человек, а теперь из его груди торчал второй такой же. Один тяжело дышал и кричал от боли, а другой неистово извивался, вереща. Уши священника заложило от такого вопля, и он сразу понял, что именно второй и нужен им. Погрузив руку в человеческое тело — сосуд, — демон нашла душу человека, которая еле колола ей пальцы своей жизненной силой, и присосавшуюся к неё тёмную сущность, что на ощупь была словно склизкая жижа. Благодаря молитве существо ослабло, а потому отделить его, не повредив человеческую душу, стало возможным. Изжарив огнём душу падшего, оставив от неё лишь основание — сознание падшего, — она вытащила её в четвёртое измерение. На полу теперь лежало двое: измученный человек и обугленный падший. Душа последнего выглядела как тело, изжарившееся в огне: тонкие обугленные руки, сложенные на груди, состоящей из одних рёбер, такие же скрюченные чёрные ноги, чёрный череп с отпечатком распятия на лбу и одни лишь красные огоньки заместо глаз в глазницах. Падший хрипел и пристально смотрел в глаза нависшей над ним Бамблби. Оптимус до сих пор не отнял крест от лба ангела — он просто не находил для этого сил. Всё его внимание было направлено на то, как два существа разглядывали друг друга. Прайм содрогнулся. Было в этом что-то жуткое. Намного страшнее всего, что он видел раньше.***
Падший ангел, невидимый для Хот Рода, медленно восстанавливал душу по крупицам, сидя в углу с крестом на груди и под пристальным вниманием демона. Друг Оптимуса же лежал на диване, который Прайм поставил на место. Молчание в тишине зала, освещённого обычной желтоватой лампой, было тягостным и наполненным запахом палёной плоти. Даже душа могла вонять из-за огня, чему всегда удивлялся Оптимус. Но эта мысль не задержалась в его голове: на смену ей пришли две других. Первая — про предавшую Бога. Вторая — про то, что в случившемся с Хот Родом была его вина. Последнее Оптимус не отрицал, а потому крепко задумался о первом. Что значили слова падшего? Бамблби была ангелом, затем стала падшим, а сейчас — демоном? Раз так, то имя, что не мог произнести Старскрим, когда-то было именем её ангельской сущности? Или Прайм всё надумывает? Спрашивать в такой ситуации вроде будет неуместно. Да будет хоть когда-нибудь это уместно, Оптимус не знал. Один вид притихшей девушки заставлял Прайма думать, что падший задел её: демон сидела возле ангела и смотрела в одну точку перед собой. — Твой друг просыпается, — тихо проговорила Бамблби, переведя на мужчину взгляд. С дивана послышался тихий стон, и Оптимус тут же посмотрел на старого товарища. Тот скривил лицо от боли и, нахмурившись, тяжело открыл глаза, щурясь на свет. — Прайм? — просипел Хот Род, не веря, что перед ним бывший командир. — Здравствуй, Родни, — улыбнулся Оптимус, обратившись к другу по старому прозвищу и сев на корточки рядом с диваном. — Давно меня так не называли, — Хот Род скривил сухие и потрескавшиеся губы в улыбке и осмотрел Прайма. — Ты реально священником заделался? Бамблби не понравился тон человека. Была в нём какая-то издёвка, но Прайм либо не заметил, либо пропустил мимо ушей. Вместо ответа он обратился к ней: — Би, принеси воды. — На просьбу, граничащую с приказом, Бамблби не ответила, продолжая сидеть на корточках рядом с падшим. — Пожалуйста. — Её человек обернулся к ней, и в чужом взгляде демон не увидела злости или раздражения, только просьбу. — Ладно, — резко выдохнула она, поднявшись. — Не приведи господь ты что-нибудь выкинешь — и я тебя со свету выжгу, — пригрозила демон падшему, но тот и огоньками, которые были вместо глаз, не повёл. — Ты всё ещё переживаешь из-за смерти того мальчишки? — в лоб спросил Оптимус, когда демон ушла: он знал, что демон прекрасно слышала всё то, о чём они здесь разговаривали. — Переживаю? — издевательски выдохнул Хот Род, тяжело поднявшись и сев на диван. Оптимус же встал с корточек и отступил, чтобы не возвышаться над старым другом. — Нам отдали приказ! А ты! — разгневанно раздувая ноздри, Хот Род сжимал кулаки, не зная, куда себя деть от чувства вины и ненависти к своему бывшему капитану. — Ты должен был выстрелить! Но не-е-е-ет, — на грани истерики прошипел мужчина, тряся головой, — великий капитан Прайм отказал командованию! Оптимус тяжело вздохнул. Придя на кухню, Бамблби поняла, что ни одного стакана для воды она не найдёт, потому что вся посуда была разбита вдребезги. Да и за водой ли её послал Прайм? Очевидно же, что для того, чтобы оставить бывших товарищей наедине. Но нарастающая злоба в голосе Хот Рода не давала Би расслабиться. Рассеянно оглядывая кухню, демон вслушивалась в разговор за стеной. — Хот Род, в том, что парень оказался чист, твоей вины не было. Не ты принимал решение о выстреле, — пытался вразумить друга Оптимус, но он и сам не верил себе. Он отказался стрелять, потому что не видел доказательств нахождения у пятнадцатилетнего пацана какого-либо оружия. Он побоялся взять ещё один грех на душу. — Но приказали тебе! Ты и должен был лишиться всего! — рявкнул Хот Род и с небывалой силой набросился на Оптимуса. Падший ангел, сидевший в углу и невидимый для Хот Рода, нашёптывал ему ещё больше причин для ненависти к Прайму. Оба мужчины упали на пол, создав много шума. Хот Род навис сверху и принялся колотить лицо и грудь Оптимуса. Завидев промелькнувшую над ними тень, сверкнувшую голубыми глазами, Прайм, закрываясь руками от ударов, в последний момент приказал демону: — Бамблби, не лезь! Так и замерев с занесённой над головой Хот Рода рукой, Бамблби оскалилась, зарычала и, уловив шёпот из угла, повернула голову в сторону падшего. Он питался ненавистью и чувством вины обоих людей. Его кожа начала восстанавливаться быстрее, указывая на то, что душа возвращала истинный облик и силу. Бамблби молниеносно оказалась рядом с падшим. Усмешка на его только что образовавшихся губах была сумасшедшей, а красные глаза сощурились в ехидстве. Тогда, обхватив чужую шею сзади и нависнув сверху, демон вновь прижгла кожу огнём. — Прекращай, — зарычала Бамблби и боковым зрением уловила, как Прайм наконец-то скинул с себя Хот Рода. — Я не последний, — в тон предупредил падший и в попытке оторвать противницу от себя вцепился в её руку пальцами. — Лучше бы ты сгинула! Оттолкнув от себя Хот Рода, Прайм поднялся, а вслед за ним встал и старый друг. В руке у него был пистолет, который он направил прямо на Оптимуса. — Бамблби! — предупреждая действия демона, Оптимус вновь приказал: — Не вмешивайся! Демон утробно зарычала, понимая, в какой они оказались ситуации. В самом худшем случае она успеет закрыть Прайма, а пока пусть человек делает то, что посчитает нужным. Он хотел спасти Хот Рода, и Би не будет ему мешать. Она не хотела бы стать виновной в смерти друга Оптимуса. Вновь вернув всё внимание к падшему, Бамблби приподняла его за шею, оторвав чужое тело от пола. — Тебя кто-то послал? Для чего и с какой целью? Но угрожающий тон и давление ауры с огнём у самой шеи не пугали падшего. Напротив, он только повеселел. — Придёт время и узнаешь! Придёт время и узнаешь, Azár El! От последних слов глаза демона полыхнули адским огнём, и душа падшего вмиг испепелилась, оставив после себя лишь пыль. Уняв поднявшуюся в груди ярость, Бамблби резко вспомнила, что её человеку угрожали оружием. Но если она уничтожила падшего, значит, и эффект от его вмешательства в голову Хот Рода должен пропасть. — Ты знал, что парень был невооружён! — сокрушался Хот Род, и его рука с пистолетом затряслась. — Почему ты не остановил меня?! Эти суды… — вдруг всхлипнул он, чуть опустив оружие. Оптимус в это время незаметно шагнул вперёд. — Столько позора, столько нападок! А я ведь просто хотел защищать нашу страну! А что я получил?! — Хот Род вновь рявкнул и поднял пистолет на Оптимуса. Бамблби не отрывала взгляда от дула. Рука неуравновешенного человека тряслась, как, в принципе, и весь он. Прайм оставался предельно сосредоточенным, когда как демон ощущала себя подвешенной над пропастью в неизвестность. — Да, страна обошлась с тобой отвратительно, — согласился Оптимус. — Но ты сам что-нибудь сделал, чтобы выбраться отсюда? — он махнул рукой, указывая на захламлённую квартиру. — Ты ведь был не виноват, но всё ещё грызёшь себя! Бывший товарищ Оптимуса глядел безумными глазами, всё никак не успокаиваясь. Демон давно поняла, что вмешательство падшего было незначительным, просто человеку нужен был толчок, который он и получил. Хот Род не помнил себя от жгучей ненависти и грызущего чувства вины. Он всё ещё как наяву видел, как мальчишка бежал к ним, прижимая к себе что-то. Помнил приказ, от которого Прайм отказался, помнил, как сам струсил, когда парень был совсем близко. Громкий хлопок выстрела — и парень упал с дыркой в груди, разбросав по земле три початка кукурузы. А мать, бежавшая следом, упала рядом со своим сыном, заливаясь горькими слезами. Хот Род помнил, что в тот момент им командовала собственная трусость, а не приказ. — Друг мой, на войне бывало всё, — горько проронил Оптимус, сделав ещё один шаг вперёд. — Не нужно винить себя за слабость. — Действительно, не нужно винить… — завороженно протянул Хот Род, не отрывая взгляда от Оптимуса. Рука с пистолетом медленно опустилась, и Бамблби вмиг почуяла запах обречённости. — Прости, — выдохнул мужчина и выстрелил себе в висок.Две недели спустя
Слякоть марта вызывала волну отвращения у Бамблби, когда она и Оптимус шли по кладбищу. Земля всё ещё была промёрзлой, но заметно оттаявшей от снега, из-за чего на дорогах образовалась мешанина из грязи, луж и снега. Они снова были на том кладбище, где похоронили маму Би. Думать о ней до сих пор было тоскливо, как и обо всех других, но демон не позволяла этим мыслям пустить корни. Куда больше заботили слова падшего. Кто-то мог охотиться за ней и её человеком? Если толковать слова ангела как угрозу, то вполне вероятно. Но из-за чего? Бамблби пропала со всех радаров уже очень и очень давно. Или это как-то связано с воскрешением её истинной сущности пять месяцев назад? Ведь даже сама демон не знала, чем было это вызвано. Оптимус стоял по левую руку чуть впереди. Тёмно-серая надгробная плита несла на себе имя покойного. Хот Рода. Ощущая запах глухой скорби и чувства вины, Бамблби думала о том, что Оптимус был слишком хорошим для этого мира. А потому все тяготы он принимал без какого-либо сопротивления и проходил через них, не жалея себя. Прайм тоже был военным и нёс в себе память совершённых им ошибок, но он понимал, что смерть — не наказание, а лишь отпущение, слишком простая милость. Видя печаль в глазах человека, чувствуя его груз вины и смиренность, Бамблби наполнялась злобой на весь мир. Прайм ведь был обычным человеком, вдруг он тоже не выдержит? Бамблби знала много плохих и хороших людей. За столько лет жизни в человеческом мире она убедилась, что не было никого, кто смог бы до конца мириться с тяготами. Все в какой-то момент сдавались. И многие отыгрывались на ней. Когда она была в оболочке человека, люди относились к ней, как к последней собаке. Тем временем как Оптимус, зная, что она демон, относился к ней куда человечнее, чем она того заслуживала. И когда её человек уже развернулся, чтобы уйти, Би схватила его за руку. Горячая кожа Прайма вновь напомнила демону о хрупкости его жизни, и древнее сердце вспомнило, что значит волнение о ком-то. Почувствовав хватку холодной руки на своей ладони, Оптимус развернулся, не разрывая контакта. Сперва Бамблби смотрела себе под ноги, но потом, тяжело вздохнув, подняла на мужчину взгляд. — Пообещай мне, — голубые глаза демона с вертикальным зрачком наполнились огнём, а тон её голоса — сталью, — пообещай мне, Оптимус, что будешь жить несмотря ни на что! Не только Оптимуса задел случай с Хот Родом: священник не услышал в чужом голосе корысти, будто Бамблби просила не за свою жизнь, с которой расстанется, если Прайм умрёт, а за его собственную. Просила за его жизнь со всей серьёзностью и беспокойством. Ещё одно обещание между ними. — Обещаю.