Эти подростки влюблены в меня!

Такемичи и сам не понял, когда уже оказался тёмной комнате, которую освещал лишь тусклый свет, закатного солнца. В комнате, мягко говоря был бардак. Некоторая мебель была разломана, по всюду летала пыль, а в дальнем углу комнаты стояли мешки с мусором. Матрас, на котором проснулся Ханагаки. Был тоже не самой новой, оборванную ткань и пружины скрывала белая, слегка испачканная и в некоторых местах порванная, простынь. Деревянный каркас кровати, скрипел при любом малейшем движении. Пытаясь встать, Такемичи внезапно, вновь прижимают к старому матрасу, кажется одна из пружин даже выскочила и слегка оцарапала кожу на спине. Голова вновь оказывается на подушке. От внезапного столкновения с, пусть и мягкой поверхностью, Такемичи зажмурился. Когда голубые глаза открылись, Такемичи попытался разглядеть человека, который сейчас нависал над ним. Пусть свет, доносящийся из окна, и был тусклым, но разглядеть некоторые детали, было вполне возможно. Такемичи смог разглядеть, длинные, светлые волосы. Смог разглядеть глаза, цвета светлой бирюзы. А на уголках губ, шрамы, которые сложно было не узнать. Глаза Ханагаки расширились от удивления. Сердце только сейчас, начало бешено биться, словно бы, только поняв всю сложность ситуации. — Хару?.. — Еле как, смог произнести Такемичи, вот только совсем тихим голосом, так что навряд ли, Харучиё смог услышать его. Рот так и застыл в немом шоке, чем собственно и воспользовался Харучиё. Шершавые, обкусанные губы, примыкают к более мягким и нежным, но вот поцелуй, был совершенно не таким. Харучиё грубо кусал их и наверняка там уже появились маленькие ранки из которых выделяется кровь. Его язык, грубо вбивался в глотку, так же скользя по верхнему нёбу, скользя по языку Такемичи. В горле Такемичи, образовался ком, а ощущение было таким, словно всё то, что он съел утром, выйдет в виде смешанного вещества, смешанного с желудочным соком и в этой луже, навряд ли можно будет разобрать хоть одно знакомое блюдо или пищу. Харучиё отстраняется. Капли смешанной слюны и крови с губ Такемичи, остаются на устах Санзу, он вытирает эту смесь, кистью руки. Вновь приблизившись, Харучиё опускается чуть ниже, к шее. Вскоре, на этом месте, совсем близко, к уже имевшемуся засосу, добавился ещё один. Харучиё не стал переходить на ключицы, на которых и так виднелись засосы, он сразу же переходит к груди, которая, как оказалась была полностью оголена и когда Такемичи это заметил, он почувствовал, что на нём, так же нет штанов и… похоже нижнего белья тоже. Увидеть это, Такемичи не мог, так как был укрыт одеялом, видимо, Харучиё укрыл его, чтобы Ханагаки не замёрз. Пока Такемичи размышлял над этим, он не заметил, что Харучиё прикусил его сосок, а узнал это только тогда, когда по телу уже прошлась дрожь, а с уст сорвался нежеланный стон, который Ханагаки сразу же попытался подавить, но этот план не сработал. Когда до ушей Харучиё, донёсся, приятный, звонкий голосок, счастье восполнило его разума, а губы расплылись в лёгкой, но ненормальной улыбке. Харучиё так давно хотелось услышать его стон и вот одно из желаний наконец-то исполнилось. — Х-Хару, пожалуйста, не надо… — Дрожащим голосом умолял Ханагаки, но похоже, что Санзу, совершенно не слышит его мольбы и лишь продолжал, спускаться всё ниже и ниже, поглаживая худощавые бока, шершавыми ладонями. Такемичи попытался оттолкнуть от себя Харучиё, но это было не так уж и просто. Пусть Харучиё на вид и выглядел, довольно слабо, но на деле, сил у него было достаточно, чтобы сдержать такого слабака, как Такемичи, который был в разы слабее. И даже пусть попытки не увенчались успехом, сдаваться, Такемичи не собирался. Он хотел ударить Харучиё в скулу. Уже занося кулак для удара, собрав всю силу в нём, из-за адреналина, который начал выделяться в крови, казалось, словно бы сила прибавилась. Такемичи боялся. Ему было страшно, так много вопросов, по типу: «Что если он ещё больше разозлится? Что он может сделать в таком случае?». Переборов все свои страхи и перед тем, как Харучиё уже котел скинуть одеяло, под которым Такемичи абсолютно обнажённый, он сжимает кулак и незамедлительно направляет кулак в скулу Санзу. К большому удивлению Такемичи, у него получилось ударить с достаточной силой, чтобы Харучиё дезориентировался в пространстве и Такемичи конечно же воспользовался этим. Пусть и была всего секунда на раздумья, но Такемичи смог быстро среагировать, возможно на это повлиял адреналин. Ханагаки лишь только выбравшись из-под одеяла смог заметить свою одежду на стуле около стола. Быстро взяв одежду и начав одеваться по дороге к двери, Такемичи вскоре смог выбежать из комнаты. Ему повезло, что Харучиё всё ещё прибывал в шоке и отходил, от довольно-таки слабого удара и это было подозрительным. Такемичи наконец-то оказывается около входной двери. Ни обуви, ни школьной сумки, найти так и не удалось, но сейчас это не имеет никакой разницы. Такемичи дёргает ручку двери и пытается толкнуть её, но она не поддаётся, так ещё и как на зло, дверь внутри, открывается только благодаря ключу. Отбросив эту затею, Такемичи решает перебежать в другую комнату, где должно быть окно, но не тут-то было. Только развернувшись на сто восемьдесят градусов от двери, Такемичи грубо впечатывают в пол лицом. Кажется, из носа уже начинает течь кровь, а щека была расцарапана выступающим гвоздём в полу. — Такемичи, ты же не думал, что сможешь так просто уйти от меня? — Харучиё грубо хватает Такемичи за его короткие волосы и тянет на себя, после чего поворачивает его лицом к себе. — Знаешь зачем я это сделал? — Вопрос явно был риторическим и не требовал ответа Ханагаки. — Мне надоело видеть то, как все вокруг смотрят на тебя, как взглядами раздевают, представляют то как будут тебя трахать. А этот засос на твоей шее, окончательно довёл меня… — Глаза Харучиё выглядели абсолютно пустыми и только сейчас, Такемичи смог заметить, что его зрачки, были неестественно расширены. «Неужели он принимает?» — Возник вопрос, в голове Такемичи и тут ему внезапно в голову стукнуло воспоминание, о том, что говорил Манджиро, а говорил он о том, что у Харучиё не всё в порядке с головой. «Неужели он имел в виду это? Тогда получается, что Казутора такой же?» — Пока Такемичи размышлял об этом, он и не заметил, как с него уже начали спускать штаны, так как это действие происходило очень тихо и почти что не ощутимо. Очнулся Такемичи, только тогда, когда почувствовал, что его нижнее бельё тоже начали снимать. В крови снова заиграл адреналин, Ханагаки попытался отползти, было плевать даже на сильную, грубую хватку на волосах. В этот раз план не сработал, так как Харучиё сразу же приложил голову Ханагаки к полу, от чего нос и рана на щеке начали ещё больше болеть. Воспользовавшись моментом, когда Такемичи растерялся и не смог сопротивляться, Санзу связал ему кисти рук за спиной, при помощи ремня от школьных брюк. Теперь, для Харучиё точно не было никаких преград и наконец-то снимает нижнее бельё с ног Такемичи, пока тот, всё ещё пытался кое-как, отталкиваясь ногами, избежать своей участи, но всё было напрасно. Харучиё решил не тратить времени, на растяжку ануса Такемичи. Желание, было куда выше нежели доставление партнёру удовольствия и снижения боли. Возможно, на отсутствие какого-либо сожаления, так же повлиял и наркотик, который затуманил разум, убрав все эмоции, кроме ложного наслаждения и желания заполучить то, что может доставить ещё большее наслаждение. Харучиё приставляет головку своей плоти, к сжимающемуся, напряжённому колечку ануса. Церемониться, Санзу, явно не собирался, он сразу же вставляет на половину, хоть и с трудом, так как, смазка практически не выделялась. Всё тело, а в особенности задний проход Такемичи, пронзила невероятна боль. Было очень больно, хотелось кричать, но Такемичи подавил свой крик. В горле, встал ком, такой, словно бы вскоре он блеванёт и пускай сегодня, пару минут назад такое ощущение уже посещало его, сейчас оно казалось в разы сильнее. — Я так давно хотел сделать это. Только подумать я буду твоим первым партнёром. Ах~, как же возбуждает, осознание этого факта. — Харучиё склоняется, прислоняясь своей оголённой грудью к спине Ханагаки, которая была прикрыта тонкой, гладкой тканью школьной рубашки, продолжая двигаться внутри Такемичи. Шершавые руки Харучиё, аккуратно гладят спину, забираясь под тонкую рубашку. Оголяет плечо, сначала целует мягкую, нежную кожу, а после кусает её. После такого действия со стороны Харучиё, Такемичи уже не смог сдержать тихого крика, который больше походил на стон боли. Слишком много ощущений, которые ложно передать простыми словами. Слёзы начинают стекать по мягким, пухлым щекам, после чего капают на деревянный пол, оставляя на нём мокрые, еле видные разводы. А голова невероятно сильно болит, от скопившихся мыслей. Веки, судя по всему от усталости, начинают слипаться и вскоре, окончательно смыкаются. Тело Такемичи ослабло. Какие-либо ощущения совершенно пропали. Даже малейшие звуки не доносятся до ушей Ханагаки. А всё, что стоит перед глазами, это чёрная пелена…