Терновый Венец

      Проснулась она только под закат, почувствовав, как её кто-то тормошит за плечо. Открыв слипшиеся глаза, девушка увидела знакомого дьякона. Тут же отпрянув, она резко встала, отчего в глазах у неё потемнело. А Фриц выпрямился, смотря своим безразличным взглядом на неё. Так они простояли молча, пока священник не подал голос.       – Я так понимаю, моя келья оказалась слишком бедной для такой светской особы, как вы?       Особа в свою очередь хмыкнула и скрестила руки, в привычной для себя манере подняв одну бровь.       – Ты меня там оставил. Без замков.       – Да, моя вина. – Всё так же безразлично ответил Фриц, подойдя к забору. В руке у него был массивный кусок мяса, явно уже несвежий. Он присел на корточки, подобрал с травы палку и начал долбить ею забор, а после удара десятого принялся ждать.       – Ты… Ты что делаешь? – спросила ошарашенная девушка, на что Фриц только прижал палец к своим губам, наказывая молчать. Она тоже присела, недоумённо смотря туда, куда смотрел вроде как её собеседник. Если честно, то леди планировала на серьёзный разговор с упрёками, ибо вид у священника был нерадостным. Они долго смотрели в лес, покуда не раздался оглушительный лай. Это произошло так неожиданно, что напуганная девушка не удержалась и с возгласом упала на траву, вызвав у священника сдержанный, но весёлый смех. Он помог ей подняться и, встав, она разглядела собаку, породой армянской овчарки. Псина была старой, её лай хриплым, да и сама она очень хромала. Фриц гладил её ухо и шею, пока та ела брошенное на землю мясо. На лице дьякона была улыбка.       – Видите ли, – говорил он, нежно смотря в глаза собаке. – Её хозяин очень беден. Он приехал сюда недавно, кажется, из Турции. Почему – никто из нас не знает. Наш Архидьякон пристроил его охранять местные поля от мальчишек, научил парой тройки французских слов и дал жилище. Конечно, ему платит церковь, но сущие гроши. Вот я подкармливаю его дружка. Рауль совсем исхудал, да, мой бедняжка? Совсем уже не тот…       После знакомого имени у девушки выпучились глаза. Она уже хотела что-то сказать и открыла рот, но осеклась. Завидев, наконец, её, пёс громко начал лаять, забыв о своём куске мяса. Леди отстранилась от него ещё раз, испуганно смотря на собаку.       – Тише, тише,… Что это с ним? Он редко лает на людей, только если ему хозяин не прикажет. – Успокоив овчарку, Фриц встал, посмотрел куда-то в лес и продолжил повествовать. – Ну так вот. Отец действительно святой и хороший человек, он готов пойти навстречу любому человеку или даже животному. Но…. Иногда у него не хватает зрения для всех. Теперь, я надеюсь, вы меня понимаете?       Потом он постоял, подождал, пока пёс доест кусок и, помахав ему рукой, пошёл из сада. Девушка, всё ещё недоумевая от происходящего, сидела на земле и смотрела, как собака уходит.       – Вы идёте? – спросил Фриц, остановившись возле клумбы с розами. Она встала, отряхнулась и поспешила за ним. Как-никак, им нужно поговорить.       – Как вы нашли меня? – Леди всё ещё хмурилась и даже покраснела. Как минимум, ей стало стыдно за вчерашний вечер перед сторожем. Она убегала, по сути, от двух стариков. Да, пусть с ружьём и клыками, но стариков. Бесспорно, вина была не полностью её – она же ничего не украла, а в неё уже стреляют. «И всё же, если встречу его, извинюсь» – решила для себя девушка, шагая в ногу со священником.       – А чего тут искать? Поспрашивал у людей, они и ответили. А мне как раз было по пути.       – И ты не будешь меня наказывать?       – За что?       – Ну,… я же сбежала из твоей норы.       – Во-первых: это келья, – строго отрезал Фриц – в ней живут монахи, а не крысы. А во-вторых: я же сказал, что вина моя.       – Ясно…       Так они прошли к калитке, и девушка уже хотела выйти, но дьякон дёрнул её за рукав.       – Вы подумали о моём предложении? – спрашивал он, смотря на неё то ли с надеждой, то ли с угрозой       – Я… – Она недолго помедлила, но потом сказала – Да, я останусь тут.       – Прекрасно – Фриц улыбнулся, и они продолжили идти, оставив за собою сад. Право, шагать по траве ей было холодно. Всё-таки осень, скоро декабрь, а совсем босой, даже без чулок, приходится трудно. Она привстала на носочки, надеясь не особо морозить пятки. «Святоша» заметил это, и поспешил скорее к церкви. Поднять и нести её он не решился, а то будет ещё сопротивляться. Пейзажи, по сравнению с садом, были более унылыми. Листья скапливались, деревья оголялись, и пускай сейчас только начало осени, хлопья снежинок уже покрывали отдельные места. Церковь здесь сочеталась как никогда. Её мрачноватый вид полностью сливался с сентябрьской атмосферой, а дополнял её наливной закат. Будь эта девушка живописцем, она по достоинству оценила всю красоту данной сцены.       Дойдя до паперти, Фриц помог подняться ей, и только после зашёл в церковь. Там было более пустынно. Хор всё ещё не останавливался и спокойно напевал непривычные, но красивые для неё песни. По центру стоял Манюэлем, держа в одной руке лампаду с зажжённым ладаном, а за колоннами церкви, словно тени, маячили служки, что-то объясняя прихожанами, либо зажигая потухшие свечи. Её знакомый дьякон пошёл направо, и девушка направилась за ним. За одной из последних колонн был коридор, в который и зашли наши герои. Тёмный, большой, но красивый. Росписи также виртуозно танцевали, как и там, за дверью, вот только более уныло, без света. Тяжёлые сапоги священника раздавались эхом по стрельчатому своду, который приковал к себе зрение девушки. Не заметив, что Фриц остановился, она продолжала идти, крутясь, и в приятном удивлении разинув рот и закинув голову кверху. Она прошлась так ещё немного и врезалась спиною в тело дьякона. Тот повернулся, в недоумении смотря на леди. Н-да. Непричёсанные волосы всё ещё пушились на её плечах, изредка подгоняемые ветром, а грязная старая одежда была ещё хуже, которую Фриц видел на служанках. Растрёпанный корсет прикрывал оборвавшиеся у груди декольте девушки, отчего та неоднократно смущалась перед ним, пускай ничего откровенного он не видел. И всё же, даже со всем этим бедным видом, она была красавицей. Выразительные голубые глаза никогда не смотрели в одно место. Её зрачки постоянно бегали и смотрели везде, где только можно, что делало её более чарующей и милой. Руки, нежные и чувствительные, но явно стёртые в мозоли и царапины, что были, к слову, свежими.       «Всё же, хорошо, – думал про себя священник, сверля даму своими мрачноватыми глазами. – Что она пришла именно сюда. Любой другой бы человек вряд ли стал сдерживаться»       И, выдохнув, он жестом пригласил её в коморку, откуда сочился слабый свет.       – Здесь висят временные костюмы для уборщиц. Чтобы не пачкать свои… – он окинул её одежду немного мешкающим взглядом. – Своё платье… К-хм.… Подыщите для себя самое удобное или самое красивое.       Подняв в недоверии бровь, она всё же вошла туда, куда приглашал её священник. Тот, в свою очередь зашёл за ней, захлопнув за собою дверцу. Леди посмотрела на него требовательно, слегка покраснев. Фриц сначала потупил, разглядывая её гримасу, но, осознав, свою ошибку, откашлялся и тоже покраснел.       – Прошу прощения, мисс. Я просто подумал.… Ну,… К-хм…       И поспешил удалиться. Дьякон чуть ли не выпрыгнул оттуда, снова закрывая дверь, но уже быстрее и сильнее. Удар прошёлся по всей кладовой, в которой уже снимала корсет девушка. От шума, она сначала удивилась, но потом, уяснив причину шума, она небрежно хмыкнула в сторону священника за комнатой. Перекрестившись, Фриц отстранился от двери на максимальное количество шагов, которое позволял ему коридор, успокоился и сел на холодный пол, подобрав в руки подол сутаны. Вблизи послышались отдалённые гулкие шаги, которые усиливались с каждым разом. К дьякону шёл полноватый человек, в таком же чёрном облачении. На вид он был моложе его, но, оценивая по годам, Фриц был старше.       – Сидишь? – спросил юноша, упираясь о стену.       – Сижу.       – А вечерня?       – А что с ней?       – Ты чего, Фриц? Девятнадцать часов.       – Разве? Я думал, только восемнадцать. Впрочем, я всё равно не иду.       – Опять?!       – Ну да.       – И почему же?       – Я не голоден.       – Посмотри на себя, Фриц. Ты тощ, как скелет. Тебе следует почаще ходить на городскую кухню. А то ведь так и с голоду помрёшь.       – Меня не пускают дальше монастыря, забыл?       – И глупо! Не понимаю, почему монахам нельзя даже в город ходить? Даже для рая это чересчур!       Человек хотел сказать что-то ещё, но его перебил девичий голос из кладовки.       – Ну, всё. Что дальше?       Полноватый священник удивился, перенаправив свой взгляд с двери на Фрица. Тот привстал, размялся и, посмотрев на того, мол, «учись», зашагал к комнате. Он открыл дверь, но, услышав мимолётный визг, вновь закрыл дверь, вновь полностью смущённый.       – Извращенец! – Громко, но гулко доносилось из кладовой.       – Я думал, вы уже надели платье!       – Я сказала, что выбрала его, а не надела!       – Вы такого не!.. Аргх! – Затем, помассировав переносицу и бросив суровый взгляд на еле сдерживающегося от смеха собеседника, продолжил. – Теперь вы должны одеть свою одежду и взять с собой уборную, ясно?       – Ясно-ясно!       Фриц выдохнул, игнорируя ехидную улыбку полноватого священника, что уже успел покраснеть, смеясь.       – Кто эта девка? Впервые вижу такую особу, которая смогла бы тебя смутить!       – Знаешь, Луи, увидев в первый раз тебя, я не кричал всем подряд: «Смотрите, я нашёл самого похабного священника»!       – Так для этого ты привёл к нам эту девку? Завидно стало? – На лице толстяка была вечно широкая улыбка и чрезвычайно едкий язык, который сейчас он применял в сторону Фрица       – Это указ Отца, отстань. – Высокий дьякон раздражённо толкнул товарища по боку, что вызвало у того лишь щекотку.       – С каких это пор старик Манюэль тебе указ? Не ты ли на прошлом месяце спёр у него митру, пока он спал и щеголял в ней перед нами?       – Кто бы говорил, Луи. Ещё неделю назад ты подложил ему в окуня протухшее яйцо!       – Лучше б промолчал об этом, такую тогда шутку испортил!       – Вот смешно бы было, давись он этим желтком, да?!       – Да!       – С глаз моих! – Крикнул Фриц, указывая пальцем на тусклый коридор. Юноша спорить не стал, лишь пожал плечами и ушёл, оставив того наедине среди дверей, росписи и колонн. Скрестив руки, дьякон опёрся об одну из таких колонн и уставился на противоположную капитель. Девятнадцать часов.… В последнее время он действительно ел меньше обычного. Аппетита просто не было, но ему всегда было достаточно одного-двух приёмов пищи. Посмотрев на себя и потягивая обвисшую сутану, Фриц нахмурился. Надо поправляться. Хотя бы потому, что несвойственно сударю выглядеть так при даме.       Вяло улыбнувшись, он продолжил ожидание. И вот, дверь из кладовой приоткрылась, и оттуда вышла знакомая девица, покрытая румянцем, со сдвинувшими бровями, держащая за подмышкой потёртую ткань голубого цвета. Она подошла к священнику и, ничего не сказав, всучила ему платье.       – Э-м-м.… Вообще-то, теперь это ваше.       – Навсегда?       – Нет, но пока вы будете служить в роли уборщицы, оно в вашем распоряжении. Только прошу не рвать!       – А… – девушка смутилась и направила глаза в пол. – А можно навсегда?       Фриц задумался. Удивлённым он не был. Как он и предполагал, поношенная уборная одежда будет выглядеть лучше, чем её сорочка или корсет. Но подобный случаем он не сталкивался и не знал, есть ли правила на этот счёт. На лицо леди он посмотреть не мог, настолько она опустила голову, но был уверен, что девушка смущена, причём сильно. Особо долго не размышляя, дьякон согласился.       – Я не думаю, что потеря одного платья окажет на церкви колоссальное влияние. Так что, можете забирать его полностью.       И протянул ткань обратно. Она посмотрела на него благодарным, но всё ещё недоверчивым взглядом и осторожно приняла подарок.       – С-спасибо… – буркнула она, сжимая в руках одежду. Не так часто она имела счастье носить просто новые одеяния, что уж говорить про не ношенные и красивые, хотя ей очень хотелось. Девушка часто наблюдала за пышными нарядами, которые носили местные аристократы, за бархатом и вельветом, что украшали шейки придворных дам. Ещё при родителях она мечтала, что когда-нибудь тоже сможет оказаться в таких роскошных платьях и сдувать веером душный воздух. Мечтала, что будет носить дорогие туфли, сделанные из дамаста и мягкие чулочки, греющие ноги. И вот, найдя платьице по вкусу, она вспомнила эти, наверное, детские грёзы. Да, пускай на уборной одежде не было кружевного ворота или жаккардовой ленты, но это платье было лучшим за все её девятнадцать лет. И, пожалуй, в благодарность она могла лишь закрыть глаза на только что случившийся инцидент. Там ведь и так было темно? Вряд ли он что-то разглядел…       Они постояли недолго в неловком молчании, пока дьякон не заговорил снова.       – Ита-а-ак, … – протянул он, смотря на леди, уже успевшую нахмуриться и скрестить руки. Она до сих пор розовела от смущения, так и не удосужившись посмотреть священнику в глаза. – На этом, я должен отвести вас в новый дом. Там также вместе с вами будут другие служанки, которые проведут вам инструктаж и постараются найти подходящую обувь. Вас это устраивает?       – Даже более чем. – Кивнула девушка. Ей не привыкать к совместному сну. В прошлом доме была почти такая же структура, только без новенькой одежды и инструкций. Что ж, уже лучше. Фриц повернулся в сторону, куда недавно ушёл его знакомый и жестом показал идти за ним. Дама кивнула и поспешила нагнать священника.       Они прошли небольшое расстояние коридора, и свернули к другому проходу, уже без двери. Оттуда открывался тот же двор и сад, в котором недавно сладко дремала девица, вот только Фрицу нужен был другой выход. Он прилегал между монастырём и забором, что было крайне неудобно, но переставлять что-либо из конструкций желания не было. Для того чтобы там оказаться, дьякон ещё раз повернул к нему и подошёл вплотную. Рядом оказались еле заметные ворота, что сливались с оградой и заметить их, особенно в тени, трудновато.       Отворяя со скрипом небольшой проход, дьякон осознал, что так и не знает имени своей попутчицы. Да, скорее всего, они с этой девушкой уже вряд ли будут разговаривать между собой, но всё же узнать её получше было бы не лишним.       – Я так и не удосужился спросить, как вас зовут. – Как бы невзначай кинул он, входя в жёлто-оранжевый лес. Девица не сразу услышала этот вопрос, но как до неё дошло, она привычно подняла бровь, что, в общем-то, не особо удивило священника. За день он уже успел привыкнуть к этой недоверчивой привычке.       – Зачем тебе это?       – Мне просто хочется знать, кому я помогаю.       Она хотела что-то сказать, но осеклась. Девушка уже потихоньку, но начинала верить ему. Признаков пошлости она не замечала, а тот случай, наверное, и правда произошёл не специально. К тому же, что ему даст простое имя?       – Фалеа. – коротко ответила она, идя по темнеющему лесу за священником.       – Фалеа? – задумчиво протянул Фриц, как бы пытаясь что-то вспомнить. – Вы не из Италии?       –Не знаю. – В том же тоне буркнула леди, немного напрягшись, осознав ситуацию. Тёмный лес и священник, который куда-то её ведёт. Единственное на что она сейчас надеялась это на адекватность провожатого. Удивительно, ещё неделю назад она была в доме у того противного мужчины и занималась привычной рутиной, а сейчас события бегут без остановки. Вот бы это поскорее закончилось… – Сколько я себя помню, я жила тут.       – А семья у вас есть? – Вопрос был странным, но Фалеа, не задумываясь, отрицательно покачала головой. Фриц с горечью вздохнул – Сочувствую вам.       Девушка ничего не ответила. Она продолжила идти за дьяконом без света, пытаясь не потерять его из виду. Картина была схожа с предыдущим вечером: деревья с корнями, об которые она неутомимо спотыкалась, тихо ойкая. Холодное тело она пыталась согреть ещё тёплым свёрнутым платьем, прижимая его к груди, а подрагивающие от ветра волосы падали на глаза, ещё больше закрывая ей зрение.       – Дайте руку. – Сказал Фриц, протягивая к ней свою. – Мы почти пришли, будет неловко, если вы потеряетесь.       Немного удивившись, она взяла её, и священник подтянул её к себе. Так немного стало спокойней, но свою бдительность она не теряла. Спотыкаться стала меньше, ибо дьякон пытался обходить те места, да и одной ладони стало теплее. Завидев свет где-то вдалеке, он кивнул себе, как бы убедившись в правильном направлении. Шаг стал уверенней и быстрей настолько, что Фалеа иногда не поспевала за ним. Когда она уже хотела сердито сделать ему замечание, кто-то поблизости крикнул, и Фриц остановился. За ним снова врезалась девушка, ещё более рассерженная, чем до остановки, но, увидев его строгое лицо, решила промолчать.       Из-за дерева вышел старик с ружьём, в красной рубахе и шапкой на голове. Девушка сразу узнала его – это сторож, один из её вчерашних преследователей, пусть и без собаки. Испугавшись, что он может узнать её, она быстро спряталась за Фрица, на что тот противиться не стал. Между священником и стариком начался разговор. Мужчина разговаривал на корявом французском языке, с ломаным акцентом, часто вставляя турецкие слова, но дьякон свободно его понимал.       – Что ты делаешь здесь, малец? – спрашивал охранник своим басистым голосом, убрав оружие за плечо.       – Решил проведать вас и остальных. Для меня же есть время?       Мужчина нахмурился, обойдя собеседника.       – Это кто с тобой? – Спросил он, найдя дрожащую, почти не дышащую девчонку. Он долго всматривался в неё, словно пытался что-то вспомнить, отчего та ещё сильнее ёжилась, чуть не выронив из рук новое платье.       – Ещё одна пара рук. – Отвечал Фриц, отводя её в сторону от старика. – Бедняжка нуждается в доме и еде, Акиф, всё как всегда.       – Где Манюэль такую нашёл? – Как-то брезгливо и подозрительно отозвался старик, буравя дьякона сощуренными глазами. – Мне кажется, я где-то уже видел её…       – Акиф, не неси ерунды, а лучше согрей нас. Погодка нынче не радует.       Старик ещё посмотрел на них исподлобья, в последний раз окинул взглядом девушку, но делать нечего. Приглашая за собой, сторож, крепко пожал священнику руку, осыпав того расспросами о его делах и самочувствии. Фалею же он поприветствовал без улыбки, подозрительно кинув одну бровь кверху, на что леди ответила недовольным фырканьем. Старик Акиф повёл их за собой в уже виднеющийся дом, из которого в некоторых окнах сочился желтоватый свет. На этот раз Фалеа сама взяла за руку Фрица, немного смутившись, но испуг перед сторожем был сильнее, чем перед ним. Да и как-никак только что он освободил её от неудобных вопросов, которые старик точно бы задал ей, будь она одна. За это она была ему благодарна.       Лес стал более сглаженным, постепенно превращаясь в поляну. Дом виднелся всё отчётливей, а из него всё слышней становились разные звуки, похожие то на смех, то на радостные крики. Фалеи на минуту стало не по себе. Она была не из тех людей, которые стеснялись новых знакомств, но из тех, что боялась этим новым знакомым не понравиться. Но ноги уже начинали неметь от холода, и зайти в дом ей было уже невтерпёж. Подозрительные мысли не исчезли из её головы, она всё ещё была наготове к любому.       Вскоре Деревья вообще перестали попадаться, и только небольшие кусты оставались не к месту. Открыв калитку, старик вошёл, приглашая гостям войти первыми. Такого красивого сада, как в церкви тут не было, но было дерево, к которому ровно привязали верёвки. Рядом с деревом стояла дощечка, уже немного треснувшая, но не грязная.       Сам дом снаружи выглядел симпатично. В отличие от храма, здание было белым, в три этажа и очень широким. Носило на себе столько окон, сколько за всю свою жизни не воспроизвёл бы ни один даже самый опытный стеклодел. Ворота тоже высоко возвышались над Фалеей, но в церкви они были больше. Антураж у этого дома более приятный и оттого хотелось войти в него сильнее, чем, опять-таки, в той же церкви. И, если в целом сравнивать вид храма и этого «приюта», то этот дом внушал доверия больше.       Пройдя внутрь, девушка первым же делом присела на скамейку, грея свои замёрзшие ступни, пока старик снимал с себя шапку. Закончив, он что-то прошептал на ухо Фрицу, после чего уже тот обратился к Фалее.       – Я так понимаю, верхнюю одежду вы снимать не будете?       Дама косо взглянула на священника, задав свой вопрос не раскрывая рта.       – Я про ваш корсет, мисс. – Уточнил дьякон. Увидев отрицательный ответ в виде уверенного покачивания головой, он шёпотом ответил сторожу. Тот кивнул, ожидая, пока девица немного согреется. Через минуты две, когда тепло, наконец, начинало окутывать её, Фриц пригласил даму за собой:       – Сейчас я отведу вас к остальным. Они бывают надоедливыми и шумными, но я думаю, что вы поладите. – Говорил он, поднимаясь по лестнице, пока девушка бесшумно следовала за ним, прижимая к себе платьице. Когда священник ступил на второй этаж дома, звуки, доносящиеся раньше с улицы, стихли. Ступени были такими узкими, что Фалеа не могла взойти рядом с ним и могла лишь догадываться, что именно заставило молчать присутствующих сверху. Тем временем, дьякон нарушил тишину. – Ну-с, добрый вечер дамы!       Раздались возгласы приветствия, вопросы, кто-то даже подходил к нему, пытался то ли заиграть, то ли просто о чём-то поговорить, на что Фриц отмахивался короткими и порой холодными ответами. Но многие остались заниматься тем, чем и до его прихода. Когда же он попросил минуту молчания, абсолютно все снова притихли, слушая, что скажет дьякон.       – Как давно у нас было пополнение? – как-то с юмором спросил он.       – Полтора года назад. – Ответил суровый женский голос. – Мари была последней.       – Ай-ай-ай, Чарли. – Наиграно ответил ей священник. – Ты опять прогадала!       Где-то наверху раздалось раздражённое цыканье, вперемешку с хихиканьем.       – Ну и кто на этот раз?       – А на этот раз… – Он отошёл в сторону, приглашая девушку на лестнице показаться всем. Она поднялась на то место, где раньше стоял Фриц и, сильнее сжав ткань начала осматривать зал. – Прошу любить и жаловать, Фалеа!       Когда она чуть стеснительно помахала рукой присутствующим, всё внимание с дьякона перешло на неё. Девушки (и молодые и не очень) стали осматривать новоприбывшую. Кое-кто подходил, задавал вопросы, по типу: «А сколько тебе лет?» или «А где ты родилась?». Другие, в свою очередь относились с некой осторожностью, просто обходя её или шепчась с остальными. Незаинтересованными остались только двое: Высокая девушка, сидящая на довольно скучной кровати в самом конце тесной комнаты и ещё одна, которая всё ещё маячила возле священника, донимая его разного рода расспросами. По выражению его лица было видно, что отвечал он искренне, но без особого интереса.       Вообще, присутствующих здесь было немного – человек десять-восемь и все они представители женского пола. Это не могло не смутить, и у Фалеи возникло две теории: либо все мужчины с подобной судьбой спокойно уходили в монастырь, либо здесь что-то нечистое. Да и как церковь может прокормить такое сборище? Нет, она слышала о больших суммах, которое почти любое государство выделяет священникам, но даже с такими деньгами вряд ли можно содержать и священнослужителей, и сторожей, и монахов, и ещё уборщиц.… Так ведь?       Наконец, когда интерес к Фалее спал и все отошли по своим делам, Фриц окликнул к себе ту самую серьёзную особу у постели. Она со спокойным видом подошла к нему, косо посматривая на его попутчицу.       – Я так понимаю, она за мной? – сухо спросила она, обращаясь к дьякону.       – Именно! Вот только у бедолаги нет обуви. Не могли бы вы подыскать ей что-нибудь? О, а ещё вымыть бы её. Выглядит она не слишком опрятно.       – Да-да, не в первый раз. Это всё, для чего ты пришёл?       – Есть ещё кое-что.       И он, тихо и коротко ей что-то объяснил. Та также хладнокровно ему кивнула и жестом позвала к себе Фалею. Не сказав друг другу ни слова, они направились к небольшой арке в конце комнаты, откуда несло приятным, но, право, душным запахом. Тщательно распробовав его, новенькой вспомнились сладкие сувениры, которые её брат часто привозил из своих плаваний. Кажется, они назывались персиками. Вкус она уже не помнила, но вот его аромат забыть было трудно. Можно сказать, он даже возвратил её в не такое уж и давнее прошлое, наполненное лично-вспаханным небольшим куском земли, грязью, потом и редкими посещениями брата.       Вдыхая душистый запах всеми лёгкими, она продолжала идти за высокой дамой, как вдруг обернулась. Увидев, что дьякон всё ещё стоит, она поймала на себе его взгляд, немного улыбнулась и кивнула в знак благодарности. Фриц помахал ей и удалился, а Фалеа, тем временем, нагнала свою провожатую. Всё же он помог ей, пусть и не без инцидентов, но простое «спасибо» будет кстати.       Чарли на это никак не отреагировала. Её лицо оставалось невозмутимым, дыхание ровным. Она явно была старше Фалеи, что должно было уже внушать уважение. Одежда тёмная, волосы тоже, да и кожа с загаром, в-общем, девушка с характером скрытным.       Дойдя до арки, она дала новенькой пройти первой. В комнате, в которую она зашла, находились несколько небольших баночек с различным содержимым. В углу на скамейке стояли запарники с водицей, черпак. Ближе к выходу в стеллажах собранные полотенца. Одна стена была кирпичной с металлической частью, на которой в тазу грелась более горячая вода, подле же, на выступе, виднелась смоляная лампа, которую ещё предстояло зажечь. Сама стена, видно, была частью печки, уходившей трубою вверх, а нижней частью к первому этажу. Может, кухню? Если у них она вообще есть…       Помещение явно выглядело скудно, совсем просто и по делу, но на удивление, если присмотреться, можно было бы заметить маленькие интересности. Например, небольшая деревянная фигурка на печи, или маленькое окошко с толстым стеклом, находившимся прямо у верха, чтобы в помещении не было так уж темно, и никто не мог подсмотреть.       Давая Фалее время осмотреться, Чарли уже снимала туфли и белые чулки, положив их рядом с полотенцами, чтобы не намочить. Когда она коснулась пальцем воды в тазе, то неуверенно спросила девушку, что продолжала рассматривать комнату, прижимая голубую ткань:       – Вы где раньше купались?       – Ну-у-у-у… – Протянула та, не ожидая такого вопроса. – В речках? Да, вроде, только в них.       – Значит, раздевайтесь.       Девушка встала в ступор. Ответ застал её врасплох ещё больше, чем вопрос, но, быстро скоординировавшись, она в своём репертуаре начала сопротивляться.       – Зачем это?       – Я буду мыть твою грязную голову, дурочка. – Всё также спокойно отвечала Чарли. – Сама-то ты, наверное, не сможешь.       – Вот ещё!       Высокая дама посмотрела на неё с укоризной, вздохнула и продолжила       – Мне не нужен затопленный этаж или грязная служанка. Так что либо ты моешься под моим надзором, либо идёшь на ближайшую реку, в шести километрах от церкви!       Фалеа, надулась, постояла, скрестила руки, но делать было нечего. Положив платье рядом с чулками Чарли, она смущённо начала развязывать стёртый корсет, а потом и оборванную сорочку, оголив круглую грудь, которую она всячески старалась прикрывать руками, и стройный торс. Высокая дамочка тем временем доставала мыло, ковшик, мочалку и прочие средства гигиены. Было видно, что комната предназначалась для мытья, но свежеиспечённую уборщицу всё равно стесняло присутствие чужих глаз, пускай и женских. Медальон, из-за которого она в принципе здесь оказалась, она снимать не стала.       – Нет, нет, и нет! – твердила та на тщетные попытки снять с неё цепочку. Чарли, не особо зацикливаясь на этом, махнула рукой, продолжив ковыряться среди баночек. Когда последняя звякнула по полке, высокая леди повернулась к Фалее.       – Лезь. – Строго приказала она, поочерёдно открывая стеклянные сосуды, от которых шёл душистый аромат. И вот, казалось бы, уже взрослой, самостоятельной девочке пришлось уговаривать себя сесть в таз и просто умыться. Вся та вредность и смелость мигом улетучилась, когда с ней начали серьёзно разговаривать на «ты». Причём она понимала, что если будет вести себя как раньше, то останется неправой, что ещё сильнее раздражало и смущало.       Залезая в таз по шею, она желала поскорее закончить всю эту суматоху или задать парочку вопросов, но не знала, как подойти к ним. На её счастье Чарли, взяв черпак в руки, сама продвинула грядущий диалог.       – Так откуда ты? – спрашивала она, выливая на голову Фалеи всю тёплую воду, которая успела нагреться за это время. Заметив думающий взгляд из-под мокрых волос девушки, она добавила. – Мне нужно знать, насколько узок твой спектр в подобных вещах, как уборка.       – А почему он обязательно узкий? – недоумевая, фыркнула та, пытаясь убрать за ухо тёмные пряди. – Я вполне себе знаю, как стирать и подметать.       – Я от тебя не этого хочу узнать. – Раздражённо, Чарли запустила намыленные чем-то сладким на запах грубые пальцы в только что заправленные волокна, опять сделав их нелепо растормошёнными. Не дождавшись ответа, она снова вздохнула, на этот раз ещё более устало. – Я так понимаю, подобными темпами мы не добьёмся доверия. Давай тогда начну я. Моё имя Чарли, но для тебя Дью или мисс Дью. Батюшка был лейтенантом, что давало нам с матушкой жить в достатке. Родилась в Корке, а переехала во Францию в четырнадцать, где родители и познакомили меня с Отцом Манюэлем. После их смерти, я осталась в церкви и вот уже девять лет инструктирую таких невеж, как ты.       Быстро и коротко окончив свой рассказ, она также окончила мылить Фалее волосы, прервав на очередном резком движении. Признаться честно, слушательница была не впечатлена, как от мытья волос, так и от рассказа, но к собеседнице прониклась доверием. Да, она могла и соврать где-нибудь, но такая небольшая биография больше походила на правду, чем попытки Фрица убедить её в своей адекватности. Как-никак с девушкой «инцидентов» быть не должно.       – Теперь ваша очередь. – Говорила Чарли, снова взяв черпак с уже наполненной водой.       – Ну-у-у-у… насколько я себя помню, всю жизнь я провела здесь, только загородом. Родители скоро умерли, а без них содержать землю трудно. Мой землевладелец понял, что проку от меня одной мало ну и выдворил меня.       – То есть, ты дочь крестьянина?       – Наверно. Я не помню отца, но, скорее всего, так и есть. – Фалеа немного помолчала, когда на неё вылился ещё один поток, но потом продолжила повествование, довольно сильно укорачивая его. – Потом я какое-то время прислуживала одному не очень крупному феодалу, но быстро сбежала.       – Вёл себя похабно?       – Угу. И, получается, теперь я здесь.       – Это хорошо. Здесь ты вряд ли встретишь таких паскуд. А если и найдутся, то сообщай мне, поняла?       – Есть тут уже кое-кто. – Чуть ехидно ответила девушка в тазе. Дью, не поняв сарказма, недовольно хмыкнула.       – И кто же это? Кому требуются дополнительные объяснения о том, что к служанкам в этом доме притрагиваться нельзя?! А! Я знаю! Это подонок Луи, верно? Давно пора вышвырнуть его из церкви, я же говорила! Горе-священник, ей-богу!       – Я имела в виду того, тощего. – Хихикая, голая девушка взяла намыленную мочалку, которую протягивала ей Чарли. – Тот, что привёл меня сюда.       – А-а-а… – задумавшись отвечала та, рассматривая оборванные одежды Фалеи. – Фриц? А что с ним не так?       – Как минимум, он ведёт себя подозрительно. Всё пытается разузнать, кто я, откуда. Разве это не вызывает недоверия?       – Ну, он просто не прочь поговорить, знаешь. Выглядит он, конечно, сыровато и порою даже распутно, но на деле неплохой парень и верный священник. Не думаю, что его можно бояться. – И, взяв подмышку порванное платье, она подошла к дверце печи, открыла её, а затем швырнула туда ткань.       – Зачем!? – Фалеа встала, сердито и обескураженно хмурясь.       – Тот же вопросы хочу я задать тебе. Зачем тебе эта тряпка? У нас своих хватает.       – Между прочим, это моя одежда!       – Она порванная, нестиранная, в ней куча вшей! В чём смысл помыться и одеть эту дрянь?       Мнимо согласившись, протестующая села обратно, всё ещё насупив брови. Пускай слова этой дамочки, и были логичными, она не переставала дуться на всё это место в целом.       «Нет уж, здесь все поголовно сумасшедшие!» – думалось ей в полголоса, однако согласиться она с этим тоже не могла. В действиях мисс Дью читалась логика, но вместе с этим последние события переносить легче не стало. Всё было слишком быстро, хоть ожидания складывались в пользу Фалеи. В один момент она даже думала, что это сон, а в другой, что это такая странная жизнь после жизни. Что только не приходило ей в голову, но мыслящий здраво мозг не принимал эту личину всерьёз.       В конце концов, полностью смыв с себя грязь, накопленную за один вчерашний день, Чарли дала ей ночную сорочку.        – Скоро спать. – Сказала она, обуваясь обратно в туфли. – Одевайтесь и выходите, я подыщу вам кровать, а завтра с утра и до обуви дело дойдёт.       Наскоро одевшись в, правду говоря, довольно просторную для неё одежду, вымытая девушка вышла из распаренной комнаты и подошла к стоящей рядом мисс Дью. Высокая дама указала пальцем на простенькую, жёсткую кровать, ничём не отличающуюся от остальных.       – Сон длиться с десяти до четырёх часов. – Строго объясняла она, смотря на Фалею надзирательским взглядом. – Утром полчаса на гигиену и двадцать минут на еду. Дальше завтрака никуда не уходи, поняла?       Девушка чуть-чуть кивнула, не особо довольная таким грубым разъяснением, но и спорить с Чарли не стала. Если судить здраво, она везде имела выигрышную позицию, отчего спор пошёл бы не в пользу новенькой. И угораздило же ей встрять в такую нелепую и абсурдную ситуацию, которая только вчера могла ей присниться. Но и с другой стороны, она не умрёт с голоду ближайший месяц, пока тут будет хлеб и вода. Дольше данного срока она задерживаться не планировала, но и точно обдумать свой поход она не могла.       «Ну, будь что будет» – Устало выдохнула она и бесшумно улеглась в кровати, укутываясь в тонкое – не толще вуали – одеяло. Подушка и матрас тоже были не шибко-то хороши, но сну это не мешало. Они ведь и не отличались от её предыдущих лож, словно одна и та же постель. Из-за подобных мыслей становилось неуютно.              Тупо уставившись в тёмный потолок, Фалеа долго размышляла о случившемся за последние два дня. Долго расставляла хронологию своих путешествий и расценивала действия встреченных лиц. Сейчас она была не такой уж и измотанной, так что времени на обдумывания было достаточно. Во-первых, она думала о, как ей сказала Чарли, Фрице. Он был странным. До смеху стеснительным и импульсивным, что ставило в некий диссонанс. Леди иначе представляла священников. В её понимании, священник – тот же феодал, только более лживый и хитрый. От лица Бога можно приказать всё, от платы деньгами или телом, и такие святоши неоднократно пытаются нажиться на этом. Этого, откровенно говоря, дурочка, сложно было назвать змеем искусителем. У него много было возможностей заставить сделать с ней что угодно, но он, как последний простак ими не пользовался. А может у него есть свои планы.… По крайней мере, она скоро это узнает.       Во-вторых, девушке были непонятны её дальнейшие действия. Планировать что-либо наперёд в такой ситуации трудно, если вообще возможно. Но пока от начального пути она отказываться не стала. Уже по ходу действия она будет выкручиваться, как только сможет. Просто так не сдастся, о нет!       Крепче сжав амулет в руках, глаза Фалеи невольно закрывались. Мысли стали смешиваться, да и сама она не заметила, как мирно задремала, не обращая внимания на язвительное шушуканье позади.