Терновый Венец

      Утро было холодным или даже мёрзлым. Явно ощущалась близость холодов, а вместе с этим и снега. Четверть деревьев в лесу уже сняла с себя медового цвета листья, и криво согнулась, будто стараясь подобрать ещё месяц назад совсем зелёную одежду. Вода в ручейке бурно плескала берег, изредка затрагивая пожелтевшую траву под тенью высоких и немного лысоватых дубов. Их спины держали на себе историю не одного человека, а, быть может, целого государства или всего мира и всегда всё помнили. Как когда-то среди них рождались, росли и умирали крестьяне. Как когда-то по садам, обросшими ивами, гулял будущий император будущей империи. Как под их лиственной шляпой влюблялись, целовались и любили друг друга супруг и супруга. Такие вековые растения имеют глубочайшие корни, что связывают рабочие и высшие классы от Азии до Европы. Все люди связаны этими истоками, этими началами.       Церковь, стоящая посреди этих вяз и платанов, приобретала новый вид, более суровый, но манящий. Храм словно стал темнее и чище, вычеркнув тем самым себя из общего осеннего дела. Сад сделал то же самое, вот только наоборот. Он стал ещё пестрее и ещё сильнее напоминал лето. Цветы окутались в шубу, сплетённую лепестками, и грелись в ней, даря тепло розарию.       Монастырь пародировал сестру-церковь, словно ноги у старого не выдержали и подкосились. Хотя здание было довольно молодо, всё равно казалось на годы замшелее и безлюднее самого леса, в котором и был он построен. Всё было обеспечено для тихого проживания монахов и их спокойного сна. Их сложная, а в какой-то степени беззаботная жизнь протекала мирно, смешиваясь в проповедях и молитвах. Отрешённые от людей, от мира, от общества, кроме других таких же отрешённых людей они как будто лишились жизни. Лишь только в одной кельи молодое сердце, наперекор своему же Богу продолжало биться, не взирая ни на последствия, ни на причину.       Наступил октябрь.       В монастыре постепенно начали просыпаться монахи, одеваясь в чёрные робы, полностью олицетворяющие самих хозяев. Звонарь принялся за колокола, ворота в церковь открывались, приготовившись к наводнению прихожан в воскресный день. Из комнат выходили тусклые мужчины, приветствовали друг друга, собирались на молитву. Кто-то ещё одевался, только проснувшись, а кто-то не просыпался вовсе. Единственным таким был Фриц, который приоткрыл глаза только с последним трезвоном, донёсшимся вдалеке от звонницы. Разомкнув веки, его немного замёрзшее тело, не дожидаясь приказа владельца, невольно прижалось к чему-то мягкому. Лишь после утреннего объятия, священник, наконец, проснулся и, увидев перед собой дышащий комок одеяла, чуть не упал с постели. Удивление на его гримасе было не долгим, он сразу вспомнил вчерашний день и слегка успокоился. Как-никак, он же сам пригласил её, пусть и в шутку…       Протерев глаз, монах попытался разузнать, сколько времени до служения. Однако, услышав за дверью скрипучие шаги остальных, тут же вскочил с кровати.       «Проспал?» – Неуверенно спросил себя Фриц, искренне надеясь на отрицательный ответ. Он подошёл к двери, приоткрыл её и увидел идущие силуэты в сутанах. – «Проспал!»       Он схватил лежащее рядом облачение, наспех оделся, обулся, почти вышел, но забыл ещё кое-кого. Подойдя к спящей девушке, священник начал трясти ту за плечи.       – Просыпайся! – Не больно, но строго он тормошил её, пока та не раскинула руки, сняв с верхней части тела одеяло, что-то при этом бормоча. Девушка была в одной сорочке, и всё же монах настаивал на своём, скрыв смущение за поясом. – Лежебока вставай, тебе же тоже влетит!       Только когда он полностью скинул с неё покрывало, она сонно встала, потягиваясь руками и недовольно спросила.       – Тебе чего?       – Чего, чего... Тела твоего! – Он смотрел на неё суровым взглядом, сдерживая румянец. – Вставай, говорю!       Девушка вспыхнула алым цветом, глядя сужеными зрачками на нависающего над ней человека. Что-то невнятно пролепетав, она быстрыми движениями отползла от парня, попутно сообразив, что одета лишь в тонкую сорочку. В этот момент до неё добрались воспоминания о вчерашнем решении, от чего стало ещё более стыдно. Нащупав руками край одеяла, девица не особо думая завернулась в него, скрывая тело и смущённо смотря на Фрица.       Тот лишь раздражённо, скрестил руки на груди, грозно ожидая Фалею. Лихорадочно думая, что же ответить, на ум ей пришёл лишь короткий вопрос.       – Я… Я проспала?       – Мы проспали. – Ответил священник, акцентируя на первом слове. Он в любой момент мог бы и должен был выйти из комнаты и направится на молитву, но тогда оставил бы девушку одну, что было крайне безответственно. Её надо было отвести за пределы здания, а там начинались проблемы, в которых Фриц помочь не мог.       Леди же, не представляя, что ей делать, боялась шелохнуться. Она уже пропустила перекличку, если Фриц только-только встал, и у Чарли по этому поводу будет немало вопросов. Укутавшись в покрывало, она размышляла не о том, как бы встать и побежать к своим служанкам, а об отмазках, что более-менее оправдают девицу. Монах, стоящий прямо перед ней, терпеливо ждал, пока она предпримет какие-нибудь действия. Поняв, что инициативу придётся взять на себя, юный священник потёр переносицу и стал продвигать дело сам.       – Где твоя верхняя одежда? Ты пришла только в сорочке?       – Н… нет… – Тихо отвечала смущённая девушка. – Плащ п-под кроватью…       Фриц с выдохом полез под постель, нащупал ткань, которую девушка по случайности обронила вчера и попытался встать, однако ударился головой об царгу. Фалеа сверху ойкнула и ещё сильнее закуталась.       «М-да уж. – Тря затылок, думал про себя Фриц. – Ей это совсем не идёт»       Кинув на матрас накидку, священник размотал с неё одеяло. Леди взяла одежду и снова окуталась, на этот раз в уже плащ. Её смущение с каждой секундой разрывало границы представления Фрица о ней. Сколько они общались, вела себя девушка всегда грубовато, слегка даже с насмешкой и видеть то, как эта барышня покраснела настолько сильно, что не может даже стоять ровно, было удивительно. Будь ситуация менее волнительной, монах бы даже нашёл это милым, однако чем сильнее багровела гостья, тем сильнее раздражался он.       Когда священник аккуратно застелил покрывало поверх кровати, он взял за кисть Фалею и повёл её к углу, пол которого странно выделялся среди остального камня. Фриц нагнулся к нему и, не прилагая особых усилий, открыл деревянный, пыльный люк, ведущий лестницей вниз. Перед тем, как туда шагнуть, он взял с поставленной обратно тумбочки сальную свечу и быстрым движением зажёг её. В комнате неприятно запахло, отчего находящиеся в ней люди нелепо сморщили нос. Девушка пошла за провожатым, постепенно скидывая с лица румянец, а движения стали более ровными. Монах для подстраховки всё ещё держал её за руку, но уже не так сильно. Он торопился, а Фалеа старалась не отставать.       Пройдя тёмный коридор, они вышли к ещё одному люку, выходивший уже за пределы, как монастыря, так и церкви. Фриц отворил его и поднялся наверх, помогая девушке сделать то же самое. Когда они вышли на свет, священник задул свечу и оставил её в проходе, на ступеньке. Леди почувствовала, как приятный холодок залез ей ветром под сорочку, скрашивая красные, смущённые щёки в стандартный оттенок. Чистый воздух полностью опустил его, дав Фалее свободно размышлять. В первую очередь, после того, как знакомый монах уже оттряхнул с себя пыль и грязь, свалившуюся ему на плечи под землёй, она выпрямилась и посмотрела ему в глаза.       – Спасибо. – Чётко произнесла девушка, спрятав руки сзади.       – Ого, – удивился священник, – неужели это благодарность?       Фалеа фыркнула, в привычном положении крестив свои руки на груди.       – Принимай, пока не передумала.       – Ну что ж, – он добродушно улыбнулся, сделав своей сутаной реверанс, – спасибо за спасибо.       Леди приняла сарказм своенравно: резко повернулась и, не выронив не слова, направилась в сторону леса. Священник слегка опешил, но быстро догнал её.       – Я предлагаю обсудить всё это. – Говорил он уже серьёзно, смотря в нахмуренные глаза девушки. – Скажем, вечером, у ворот, я буду вас ждать. Идёт?       Фалеа сначала окинула его непонятным взглядом, но кивнула. Ей тоже хотелось об этом поговорить и сказать, что то решение она приняла чисто из-за безысходности. Стыд от него не прекращал морочить голову девушки, и избавиться от неловкого чувства было как раз кстати.       На том они и порешали. Она ушла в сторону своего «дома», Фриц – в сторону церкви. Фалеа решила, что именно там и должна быть Мари, ведь вчера Чарли огласила им задачу прибраться во всём здании. С самой ключницей ей встречаться не хотелось.       Почти что бегом она дошла до знакомого ей поля, посреди которого красовался на первый взгляд пустующее строение. Оно казалось тихим и безлюдным, но, как надеялась Фалеа, там она найдёт свою молодую подругу. К счастью, отворив дверь, до её слуха донеслось мелодичное посвистывание.       Услышав скрип, маленькая девочка любопытно подбежала к проходу в коридор и настороженно выглянула. Это была Мари. Удивлённые глазки расширились при виде знакомой фигуры, в них читался вопрос, радость и интерес.       – Ты где была!? – был первым вопросом девочки. Фалеа приставила палец к губам и тихонько шикнула.       – Кто-нибудь ещё здесь есть?       – Нет. – Мари продолжала глядеть на неё, держа в руке мокрую тряпку, – Ну, где ж ты была?       – Давай я расскажу тебе это.… Скажем, вечером, хорошо?       Служанка подозрительно покосилась, но спорить не стала. Её старшая подруга мило улыбнулась, потрепав ту за голову.       – Чарли сильно ругалась? – Спросила она, взявшись за метлу.       – Она даже не заметила твоё отсутствие. Какая-то она была с утра… грустной, что ли.       Фалеа хмыкнула. В какой-то степени эта новость обрадовало и настроило работать. Она поднялась на второй этаж, отдав первый в руки Мари, и принялась за чистку. В голове крутился Фриц, его действия, его слова. Только сейчас до неё начали доходить те колкие фразы, которых обычный священник, а тем более монах, не произнёс бы всуе. И всё же, она оставалась ему благодарной хотя бы за то, что не бросил её вечером. Да, то предложение было чересчур откровенным, но оно могло уберечь Фалею от нежелательных встреч. Как-никак, в его непорочности девушка начинала убеждаться, ибо уже около двух недель она оставалась в прямом смысле девственно чистой. Да и сам Фридрих не выказывал особой заинтересованности в её теле, за исключением саркастической и неуместной, на её взгляд, шутке сегодняшнего утра. Но тогда и она повела себя нерешительно, о чём жалела.       Стыдливо вздохнув, служанка продолжила подметать их совместную комнату, пока не добралась до знакомой кровати, стоящей прямо напротив её собственной.       «А ведь всё из-за неё» – прошептала она, несильно, но искренне пнув ножку постели. И ведь вправду, если бы не Жизель, вся эта кутерьма обошла бы её стороной. И этот её Луи…       Прибираясь с такими мыслями по всему этажу, девушка не заметила, как уже добралась до бани. Её радовало, что церковь уделила внимание своим уборщицам даже в плане чистоплотности. Сама она в детстве любила купать в реках, смывая с себя всякую грязь, а сейчас ей предоставили нечто даже приятнее чистой воды. Обойдя баню стороной, Фалеа вышла к Мари. Вместе они вышли за пределы здания и, как вчера им сказала Чарли, вышли стирать одежду.       День сегодня был нетрудным и, к концу всех приказаний, в дом начали вваливаться другие служанки. Сами они тоже выглядели легко и весело, за исключением одной единственной. То была хорошо всем знакомая «рыжая химера», на этот раз без поддержки своей компании из трёх-четырёх человек. Она прошла к своему месту и рухнула на кровать, будто убитая.       – Что-то не так, Жизель? – пользуясь моментом, с насмешкой сказала ей Фалеа, – Выглядишь использованной.       Та подняла голову, посмотрела на неё и скорчила такую гримасу, что сам дьявол от зависти бы помер. Однако девушка напротив лишь хихикнула и осталась сидеть на постели. Пускай она могла только гадать, что же приключилось с этой змеёй, её недовольно лицо грело душу.       Через час, когда уже все расправляли тонкие одеяла и залезали в свои койки, а Мари собиралась напомнить об обещании подруги, как она испарилась. Долго девочка пыталась найти знакомую – всё было тщетно. Тогда она ненадолго обиделась, сжавшись в комок под покрывалом, но, решив расспросить Фалею завтра сразу на пойманном месте, успокоилась и уснула. Всяких издёвок в сторону маленькой служанки не было, ибо даже подруги химеры боялись подходить к ней самой. А без наглого зачинщика приставать к кому попало, становилось неинтересно.       Тем временем, обойдя комнату сторожа, в которой он сам уже собирался на свой пост, Фалеа вышла на порог в той же одежде, что и вчера. Однако, помимо сорочки снизу и плаща поверх, она одела излюбленную голубую юбку и поношенный корсет с кладовки, чтобы подобной ситуации, как эта утренняя, не повторялось, и ей было хотя бы не так стыдно.       Направилась она в сторону церкви, не спеша, но и не расслабляясь. Одинаковые пейзажи повторялись, и ничего нового девушка так и не увидела, пока не добралась до ворот. Там она спряталась за толстым кустарником и принялась глазами искать своего знакомого. Прошла минута, а священник либо не появлялся вовсе, либо просто не показывался. Спустя ещё семь минут, у Фалеи начали замерзать пальцы, а ещё через некоторое время и щёки стали покалывать.       Когда даже спрятавшийся в воротнике плаща нос похолодел, леди не выдержала, встала, и почти развернулась, но тут сбоку показался скрюченный силуэт пожилого человека и схватил её за капюшон.       – Ай! – приглушённо вскрикнула она, пытаясь вырваться, но старческий хват не отпускал, – Отпусти!       – Или что? – раздался сзади скрипучий и даже знакомый голос, – Вот погоди, отведу тебя к Манюэлю, там и отпущу! Вздумали бродить ночью по лесу, Тьфу-ты!       Он перехватил девушку за локоть и потащил в сторону монастыря. Она же брыкаясь, старалась уйти, но рука была не по возрасту сильной и ничего поделать Фалеа не смогла.       Вот уже в пяти шагах и они окажутся у храма, а у служанки перехватило дыхание от мысли, что её вот-вот отведут и отчитают, пускай она и знала, что винить-то её почти не за что. За исключением того, что она сбежала перед сном. Может, за это поругали бы не её, а Чарли, но, зная ключницу, от неё Фалее досталось бы больше.       Девушка, уже зажмурилась и приготовилась к самому худшему, пока старик волочил её за спиной и что-то ворчал, как вдруг девушку выхватил другой мужчина. Открыв глаза, она увидела, что её прижимает к себе Фриц, строго смотря на сторожа. Резко отскочив от него, леди также юрко спряталась за его спину, не желая попадаться под руки этого деда.       – Отойди, Фриц. – Уговаривал он священника, – Эта девка шастает у церкви!       – Разве плохо, что прихожане рвутся в собор даже ночью?       – Но они это делают открыто! А эта вот десять минут высматривала. Явно что-то вынюхивала!       – Ваша память уже совсем к чёрту? – Раздражённо ответил монах. – Это же служанка! Она пришла сюда прибираться, а вы её взашей! Нехорошо выходит.       – Служанки при луне здесь не ходят! И тем более не высматривают!       Старик сверлил девицу взглядом, заставляя её всё сильнее хмуриться. В конце-концов, Фалеа не выдержала и высунула язык.       – Нахалка! – Вскричал сторож, занося руку над головой. Фриц вовремя его остановил.       – Отец будет разочарован, если по его приказу прислуга не дойдёт как можно быстрее. И будет ещё сильнее огорчён, узнав, что вы ходите из угла в угол и отпугиваете прихожан. Вы хоть раз в жизни улыбались?       – Зачем это Манюэлю прислуга в пол-одиннадцатого?       – В библиотеке бардак. Он просил прибраться заранее. А теперь не мешайте юной леди приводить церковь в порядок.       С этими словами он кивнул девице и обошёл старика. Фалеа пошла за священником, передразнив напоследок тощее и угрюмое лицо сторожа. Тот ещё сильнее побагровел, но даже не повёл пальцем, чтобы её догнать.       Они какое-то время шли в тишине, пока фонарь и бурчание сторожа сзади отдалялись с каждым шагом. Фалеа не пыталась что-то сказать, только покорно следовала за своим спутником, и лишь когда сердце успокоилось, в голову начали приходить свежие мысли.       — С-спасибо... — буркнула девушка в спину монаха, всё же так часто извиняться ей было непривычно.       — Не стоит, — довольно улыбнулся Фриц, кивнув собеседнице. — В конце концов, тут моя вина, пришлось задержаться...       В словах слышалась искренность, удивившая девушку, однако заострять внимания на этом она не стала, промолчав и сконцентрировавшись на ситуации.       — А... мы куда? — Тихо поинтересовалась девушка, когда они уже подходили к одной из множества дверей снаружи.       — В библиотеку. — Лаконичный ответ последовал из-за плеча долговязого парня.       Девица нахмурилась, потирая озябшие плечи. Разве они не должны были поговорить где-то снаружи и не так долго?       — А почему туда? — Вновь задала она вопрос.       — Ну, как видно, там будет тихо. К тому же у Юсуфа будет меньше вопросов, почему мы всё ещё на улице.       — Ага... тихо? — Подозрительно покосившись на человека перед собой, она остановилась.       Фрица слегка удивил такой вопрос и спустя пару шагов он решил развернуться в сторону Фалеи, чтобы уточнить. Внезапно для себя, девушку он обнаружил чуть дальше, чем ожидал.       — Библиотека уже закрыта, разве нет?       Голос девицы был слегка смущён, пока сама она топталась на месте то ли от холода, то ли от неловкости ситуации, старательно не смотря в глаза монаху.       — О! Так вы тоже об этом знайте. Не волнуйтесь, у меня есть ключ, и... — Он неожиданно замолчал, странно глянув на служанку, лишь слегка уловив нить чужих мыслей. — Да что не так?       Фалеа укуталась в плащ посильнее, закусив губу. После вчерашнего вновь оставаться в небольшом помещении с этим человеком желания не было. Нет, не то, чтобы девушке было прямо страшно или она не доверяла ему после уже... третьей помощи? Просто...       — Зачем так заморачиваться из-за одного разговора? — Тихо начала служанка. — О чём таком ты хотел поговорить?       Фриц помолчал какое-то время с задумчивым лицом. Глянул в сторону, откуда они только что пришли, как-то с досадой, и потом уже перевёл внимание на Фалею.       — На самом деле, я хотел поговорить в библиотеке, чтобы старик не ворчал лишний раз... — Паренёк слабо улыбнулся, будто в жесте извинения, — Если останемся здесь - он увидит нас снова, когда сделает полный круг. Я понимаю, вам не нравится перспектива вновь оказаться в душной церкви, но чем дольше мы тут стоим, тем выше шанс, что нас заметят. А по библиотеке ночью хожу только я.       В душе он догадывался, что причина очередной вредности этой леди далеко не в холодных стенах или пыльных книгах, но ему не нравилось об этом думать.       Ещё немного помявшись на месте, девушка напротив собеседника торопливо глянула то на монаха, то на дверь позади него, то на холодный пейзаж ночи, такой по-зимнему безмолвный.       — Не хочу. — Как-то тихо раздался её голос.       — Вот как... — немного растерянно в ответ.       Они стояли в неловкой паузе, пока Фриц перебирал в голове другие варианты. Поговорить действительно хотелось, как минимум из-за желания узнать, что же такое тяжёлое лежит на сердце девушки, и может ли он помочь. Этот уступок не должен стать проблемой, как он надеялся.       — Может речка? — выдохнула холодом Фалеа. Это место поодаль от церкви в её памяти всегда было безлюдно, и вряд ли ночь так сильно отличалась от дня. — Хм... Да, я не помню, чтобы Юсуф ходил возле неё... — Кивнул монах, с интересом глянув на девицу и гадая о мыслях в её голове. — Можно сходить туда.       Получив утвердительный кивок, юноша двинулся прочь от двери, припоминая подходящий путь к берегу водного потока. Конечно, было немного жаль осознавать, что все его махинации для библиотеки были напрасны, но комфорт других людей стоял для него выше своих заслуг. Да и вряд ли бы Фалеа раскрылась в такой обстановке... М-да, нужно было решить этот вопрос заранее.       — Хотите поговорить по пути? — Скрасил тишину своим голосом Фриц, вновь заметив значительную немоту собеседницы.       — Ну... Да, можно.       Сначала он промолчал, как бы размышляя о теме, но потом быстро нашёл её.       — Вы бы не рассказали мне, зачем всё-таки такой светской барышне понадобилось моя комнатка? — говорил он с доброй насмешкой в голосе, не желая отторгнуть собеседницу от диалога.       — У меня не было другого выхода.       — А что с домом служанок?       — Ну... — девушка смутилась, чуть замедлив шаг. — Это долгая история.       — А мы никуда и не торопимся.       Она вздохнула, и кратко пересказал ему обо всём, начиная с Жизель и заканчивая тем сторожем-турком. Фриц слушал внимательно, не перебивая, лишь иногда улыбаясь, что-то говоря про себя.       Закончив повествование, Фалеа тяжело выдохнула. Её рассказа хватило для того, чтобы добраться до реки. Первым делом, что она сделала, это плюхнулась оземь и прикрыла глаза.       Хват старого Юсуфа ещё неприятно ощущался на руке, а их борьба мельком отражалась по мышцам служанки, так что понежиться в траве было не лишним. Фриц осторожно присел рядом, выпрямив ноги к ручью.       — Так... Почему же вы пошли именно в библиотеку, а не куда-нибудь ещё? — Спросил он, глядя в блестящие от лунного света волосы девушки. От этого они казались синеватыми, словно сама ночь обняла её пряди.       — А куда мне ещё идти? — ответила та. Фриц насмешливо хмыкнул       — И что, так и спали бы на книгах?       — Прям как ты.       — Я-то их читаю.       — А что мне мешает это сделать?       Услышав последнюю фразу, священник поднял брови вверх, удивлённо смотря на неё.       — Вы умеете читать!?       — Немного, — хихикнула девица. Её рассмешила такая реакция, хоть и чуточку задела.       Сам монах не очень в это верил. Немногие аристократы в то время умели читать, что уж говорить о низших сословиях, к которым, по всей видимости, и относилась Фалеа.       — И насколько хорошо? — Он озвучил первый вопрос, пришедший к нему в голову. Леди задумалась, однако точно ответить не смогла. Лишь пожала плечами и сухо ответила:       — Не знаю.       — А хотели бы читать лучше? — Фрица действительно интересовала эта тема. Сам он был человеком образованным, и все учения получил от приёмного отца. К тому же, был подручным Манюэля во всяких школах и семинариях, где также преподавали грамматику.       — Было бы неплохо.       — Я могу вас немного поучить. — Сказал священник, и, заметив уже знакомые взгляд Фалеи, добавил — Лишь немного. Да и мне это тоже пойдёт на пользу.       — И как же?       — Например, скрасит время. — Монах по-доброму улыбнулся в ответ на хмурое лицо девушки. — Сидеть в библиотеки одному надоедает, а вот с кем-то...       — И это всё? — Она посмотрела ему в лицо и, заметив, как он сделал серьёзный вид, приложив руку к сердцу, неохотно, но поверила.       — Скажем, раз в неделю? Как раз я смогу освободить вам и кровать, а сам пойти куда-нибудь в сад, мне не впервой, чтобы вы не отвлекались на всяких Химер. А то сонных служанок нам не надо — пятно ещё пропустишь.       Фалеа наиграно надулась и не больно пнула Фрица в бок, заставив того тихо засмеяться. Успокоившись, она продолжила смотреть вдаль, размышляя над предложением собеседника, как вдруг неожиданно вспомнила.       — Кстати, раз уж мы об этом... — Начала она, сжав холодную траву в кулак. Всё-таки, извиняться было неловко, ибо делала она это редко, — я бы хотела... попросить прощения...       — За что же?       — Ну как... За утро... Я повела себя нерешительно и безответственно, и глупо, и...       — Всё хорошо. — Монах перебил её, ложась на землю. — Всё же обошлось. Меня вот особо не наказывали, как и вас.       — Ты откуда знаешь?       — Если бы Чарли заметила твой отсутствие, ты бы здесь не отдыхала.       Они вместе посмеялись, но вскоре утихли, отдаваясь ночной тишине. Фриц закрыл глаза, а Фалеа продолжила смотреть вверх, на море звёзд. Ей казалось, будто луна – покачивающийся корабль, плывущий в трясине этих далёких огоньков.       Она долго любовалась ими, наблюдая, как исчезают и появляются всё новые и новые светлые искры, как они то плывут за луной, то тонут в своём бесконечном океане темноты. Безумно хотелось поймать хоть одну из них и спрятать куда-нибудь в ожерелье или медальон, так, чтобы было видно всем, но дотронуться могла только она одна.       Вспомнив о медальоне, девушка резко схватила себя за шею и, нащупав цепочку, отпустила. Эта мысль вернула её из грёз и, тяжело встав, она разбудила задремавшего Фрица. Тот, вздыхая, поднялся и, не сказав друг другу ни слова, они пошли в густой лес, где очень скоро разминулись. Попрощались коротко: улыбнулись и помахали рукой. Священник пошёл в свою обитель, а Фалеа в свою. По пути ей никто не встретился, даже сторож с собакой, что облегчило ситуацию.       Подойдя к ветхому дому, она увидела лишь одно светлое окошко на первом этаже, где обычно сводил свои свободные минуты турок. Зайдя за порог, она заглянула в ту комнату и, заметив единственную оставленную зажжённой свечу, быстро потушила её. Только сейчас в её взгляд бросился весь бардак в его пещере: Шкаф был настежь открыт, а вместо вещей разместились бутылки с различным содержимым; Кровать испачкана, одеяло скомкано, пол еле выдерживал худую служанку, что уж говорить о стороже с собакой! В целом, комната требовалась в уборке, если в ней вообще можно было находиться. Раньше их просто не подпускал туда сам владелец, но состояние казалось столь плачевным, что, что позже, леди решила сделать всё сама, без разрешения сторожа.       «Ну, так хоть искуплюсь за ту погоню», — думала она, попутно поднимаясь по лестнице к своей кровати, — «Староват он для салок. Да и для уборки тоже».       Девушка до сих пор чувствовала перед ним вину, пусть и не хотела её признавать вслух. Каждый раз, когда они встречались взглядами, она уводила свой куда-нибудь в сторону. По правде говоря, сторож был молчалив и общался только с Чарли. Ключница понимала его только раза с третьего, что часто усложняло диалог, но не мешала обоим проводить время весело. Фалеа не раз слышала, как они вместе смеялись или о чём-то бурно спорили.       Добравшись до второго этажа, она тихо подошла к кровати и также тихо, пытаясь никого не разбудить, легла в постель. Настроение у неё было уставшее, но в какой-то степени даже приятное. С этим ощущением она и заснула.              Минуя рутинные заботы, ровно через неделю девушка так же, как и ранее, покинула свою кровать и направилась в библиотеку, в сопровождении осеннего вечера. У входа её уже ждал священник с подсвечником в руке и зажжённой в нём свечкой. Войдя, он тут же закрыл за собой дверь и легко выбрал полку, с которой достал толстую книгу в бордовом переплёте. В немом волнении они сели за стол, на который падал лунный свет из небольшого оконца, и Фриц открыл азбуку. Для начала ему нужно было проверить азы.       Так прошла и вторая неделя. Имея свободное время вечером, Фалеа часто заходила туда и пыталась заниматься самообучением, читая, считая, жертвуя своими минутами отдыха. Монах ей всячески помогал. Постепенно, от слогов до предложений, они перешли к детским сказкам, старательно держа интонации, ускоряя темп. И так, книга за книгой, том за томом служанка начала осваивать сначала стихи, затем рассказы и повести, а после поэмы или пьесы. С каждой неделей её навык рос, пусть и не спеша, пока на окнах всё чаще виднелись узоры, а белое полотно скрывало озябшую траву. На одну главу ей требовались сначала день, потом полдня, а потом и вовсе час.       Одним днём Фриц принёс шахматную доску, положив её на стол вместо учебников и сборников.       — Вот, что добыл! — победоносно сказал он, упираясь об угол стола. Фалеа с ухмылкой глянула на его взбудораженное лицо, — Мне Манюэль отдал. Точь-в-точь как у отца, ей-богу! Откуда она у него, интересно…       — Я не умею играть, — сказала она, отодвинув доску от себя. Священник пододвинул обратно.       — Я научу!       — А я не хочу! Мало мне этих букв!       — Там несложно!       — И что?       — А то! Немного же нужно отрываться от книг! Займёмся развитием стратегии и планирования.       — На кой мне нужна твоя стратегия?       — Да хоть на войне!       Так они тянули несчастную доску от себя друг к другу, пока священнику, наконец, не удалось угомонить ученицу. Та подставила ладонь под щёку и вполуха слушала его.       — Конь ходит вот так, — объяснял монах, передвинув на доске статуэтку, — слоны вот так, по прямой. А ферзь — самая важная фигура. Он ходит куда угодно. Хоть прямо, хоть наискосок.       Фалеа, читая корешки книг на полках, не особо волновалась о том, что говорит Фриц. Играть ей не хотелось, она не видела в этом смысла, а тем более в шахматы, которые, по её мнению, были слишком сложной игрой. К тому же был вечер, и девушку вечно клонило в сон.       — Но, так как ты играешь в первый раз, я буду без ферзя. — Закончил с правилами игры священник, — Ну что, ты будешь белыми или чёрными?       — Давай чёрными. — Наотмашь выдохнула служанка, поворачиваясь к собеседнику. Она надеялась на быстрый проигрыш.       Фриц развернул доску и сходил пешкой. Фалеа, всё-таки запомнив некоторые объяснения, передвинула коня. Ещё три спокойных хода с обеих сторон и монах принялся думать. Пока он размышлял, девушка даже не думала смотреть на его действия или планировать ходы. Она разглядывала стены библиотеки, полки с книгами, дверь и многое другое, но внимание концентрировала на человеке, сидящего напротив неё. Священник со спокойным, пусть и сосредоточенным лицом, сложив руки домиком, был действительно заинтересован игрой. В таком виде он казался очень строгим, но, как убедилась сама Фалеа, это виденье было обманчиво.       Они были знакомы уже почти три месяца и за это время успели найти общий язык. Если так можно выразиться, то даже сдружались. С первой их встречи в библиотеке они общались, рассуждали, спорили и Фриц подметил, что она девушка смышлёная. Многое знала, о многом думала, полюбила читать, а со временем и играть в шахматы.       Она также не забыла о своём обещании. Попросив о помощи Мари, служанки, пока сторож вышел на свой пост, пробрались к нему в как обычно распахнутую комнату и за час прибрались в ней. Работа была не очень трудоёмкой, помыть полы и стереть пыль они уже умели. Постельное бельё старика они также быстро выстирали на речке, как и его одежду. Увидев чуть ли не сияющую от блеска коморку, её владелец сначала побагровел, потом позеленел, а после, в лёгкой панике, начал рыскать что-то, пока девушки недоумённо смотрели то на него, то друг на друга. Отыскав вещицу, он прижал её к сердцу, что-то пробормотал и положил обратно. Вернувшись к Фалее, тот как-то глухо высказал «Mercy» и протянул одну из своих бутылок. На ней белыми буквами красовалась надпись «Wine». Понюхав, девушка убедилась, что это было красное вино, а, судя по бумажной этикетке, не очень старое.       Сначала она сопротивлялась, но турок был упрям. В конечном итоге, она забрала бутылку себе и, отрицая все просьбы Мари попробовать, спрятала в укромное место, решив, что потом напиток может пригодиться.       Так и шла их размеренная жизнь. Фалеа начала ещё сильнее привыкать к этому месту, и даже Жизель почему-то стала менее противной. Однако, согласно их уговору с Фрицем, леди продолжала оккупировать его постель каждое воскресенье, пока священник где-нибудь бродил. С каждым днём общения их темы становились всё обширней, шутки острее, стены библиотеки привычнее, а сам монах, в глазах девицы, ещё симпатичней. Он и сначала казался ей человеком красивым: высок, черноволос, строен, но сейчас, узнав его поближе, задумалась об этом сильнее.       Так и сейчас, сидя за очередной партией в шахматы, девушка как-то нахмурено смотрела в лицо сопернику. Тот, в свою очередь, перебирая пальцами от одной фигуре к другой, остановившись на ферзе, сходил ею, показательно откинувшись на спинку.       — Ваш ход, — Сказал он всё также наиграно, показывая на доску. — Не бойтесь поражения, я, как-никак, впервые с королевой играю.       — Ещё не проиграл, а уже подлизываешься? — задумчивое выражение Фалеи сменилось насмешливым или даже хитрым лицом, словно у лисы. Фриц смутился, осознав свою речевую ошибку, но, не подавая виду, ответил:       — Тешьте своё эго, Ваше Высочество. Мы ещё посмотрим, на чьей голове будет корона.       После этих слов барышня хмыкнула и срубила стоящую неподалёку ладью. Подшучивая друг над другом, друзья завершили партию в ничью, так как Фалеи пора было идти. К её сожалению на дворе сияла луна среды и до того самого момента, когда она может закутаться в одеяло, находясь в абсолютной тишине и комфорте оставалось четыре дня. Они вышли из библиотеки, не забыв закрыть за собою дверь и, пройдя по тайному пути, попрощались. Фалеа пошла своей дорогой к дому, а Фриц к себе в келью.       По пути девушке не угрожали какие-либо преграды. Она спокойно добралась до здания и лишь тогда, открыв к нему входную дверь, перед ней встал высокий силуэт ключницы.       — Ты где это была?! — строго спросила Чарли. От неожиданности юная служанка чуть не упала с порога, однако вовремя схватилась за деревянные перила, сохранив равновесие, — Мы тебя час искали!       — Я-я… Ну, в общем, я… — начала Фалеа, держась за всклокоченное испугом сердце. — Я просто гуляла.       — Гуляла она! А ты хоть услышала свои задачи на завтра? Нет! Правильно, зачем слушать какую-то дурочку? Прогуляюсь-ка я лучше по лесу!       — П-п-простите, мисс, — заикаясь, кое-как ответила служанка, — б-больше такого не повторится…       — Надеюсь! — Чарли потихоньку остывала. Глянув на Фалею последний раз, она со вздохом пропустила её. — Ладно, иди. Но завтра надо прийти обязательно!       И, кивнув, удалилась куда-то в лес. Оставшаяся у открытой двери девушка будто остолбенела, но потом, достаточно замёрзнув, решила зайти в дом. Там она разделась и сразу легла в кровать, ибо мыться было уже поздно. Там, размышляя о чём-то нежном и тёплом, о чём-то своём, обняв подушку, уснула…              Разбудили её раньше обычного. Она встала, оделась и кое-как навела порядок на голове, не говоря уже о другом. Все служанки, как и всегда, столпились у двора, и было только одно явное отличие от всех предыдущих перекличек — Чарли волновалась и нервничала. Голос она повышала чаще, а брови всё время хмурились. Многие, после того, как ключница всё сказала, разошлись, но Фалею, как и ещё некоторых служанок, попросили ненадолго задержаться. Мари сначала просила остаться тайно, но служанка постарше убедила девочку, что скоро придёт.       Их небольшой отряд направился в какую-то ранее неизвестную девушке сторону. Дойдя до тропинки, за которой открывалось широкое поле, они остановились и принялись чего-то ждать. Простояли они так, полукругом, минут десять, пока вдали не послышалось лёгкое цоканье. Прислушавшись, Фалеа вместе с ним уловила звон колокольчиков, отчего любопытство заиграло ещё сильнее. К слову, ни Жизель, ни её подруг не было, что очень радовало девицу.       Вместе с усилением трезвона, к тропинке подбежали Манюэль и Фриц, что тоже удивило её.       «Да кто ж там такой к нам едет, — думала про себя замерзающая леди, подкрадываясь поближе к знакомому священнику — уж не сам ли король?»       Подобравшись к монаху вплотную, она легонько наступила ему на ногу, как бы привлекая внимание. Тот вначале дёрнулся, но увидев барышню, улыбнулся ей в ответ.       — Приветствую Её Высочество. — Приветливо отозвался он.       — Привет-привет, — Шустро, но весело, сквозь зубы (ведь губы у неё уже замёрзли) пролепетала девица, — Ты не знаешь, по какому поводу у нас тут такое… ну, вот это?       — Встречаем именитую особу. Думаю, вы о нём слышали.       — Хм, — Фалеа призадумалась, будто пытаясь подобрать знакомого ей человека, который смог бы навестить эту церквушку. На ум никто не приходил, — А кто ж он такой?       — Сейчас вы сами всё увидите.       — Ясно, — и, словно лишь сейчас вспомнив слова Фрица, добавила, — И не надо меня называть Высочеством! Это же была просто шутка!       — Без вопросов, Ваше Величество! — Фриц хихикнул, а служанка нарочито надулась, как обиженный ребёнок. Однако их веселье прервала приближающаяся синяя карета, запряжённая тремя белыми, как снег, конями. Фалеа узнала эту карету.       Подъехав к группе девушек и двух священников, транспорт остановился, а бородатый кучер слез с облучка и поспешил открыть дверь. Как только она распахнулась, из неё, в синем длинном камзоле, с каштановыми волосами, прилежно зачёсанных в короткий хвост сзади, с тростью и треуголкой в, соответственно, правой и левой руках вышел сударь лет сорока двух. За ним вышел второй сеньор, тёмно-смуглого оттенка кожи с взъерошенной и кудрявой причёской, достающей до плеч, небрежной щетиной и оранжевой курткой. Поверх него был одет коричневый плащ, чей ворот обвивал мех. В отличие от треуголки первого господина, на голове у него был накинут бардовый берет.       Оба мужчины ступили на землю и окинули округ оценивающим взглядом. Пройдясь к центру полукруга, который выстроили немногочисленные служанки, они остановились рядом с Манюэлем и взглянули на него исподлобья.       — Кого встречаете, Отец? — Промолвил первый, в синей одежде.       — Да так, — отвечал тот, — двух интеллигентных джентльменов, моих старых друзей. Не видно их что-то…       — Печальное дело, Отец. — Подхватил диалог второй сеньор, с неким неясным Фалее акцентом. Потом он обратился к своему товарищу, — Что ж, похоже, друг, мы зря сюда приехали. Нет здесь того гениального просветителя, которого нам нахваливали учёные.       Затем последовала долгая, продолжительная пауза. Служанки аж понемногу начали ёрзать, готовясь к чему-то страшному. Однако, вся троица неожиданно засмеялась, поставив в ещё больший ступор присутствующих. Всех, кроме Фрица.       Мужчины начали обниматься, пожимать друг другу руки, обмениваться комплиментами и шутками. Что примечательно, человек в синей одежде, потёр молодого дьякона по макушке и напялил свою треуголку.       — Тебе идёт, — Фалеа хихикнула, шепнув так, чтобы было слышно только самому Фрицу. Тот в ответ снял с себя шляпу и одел на девушку так, чтобы убор закрыл ей глаза. На этот раз, посмеялся уже он. Когда трое мужчин удалились, болтая о чём-то своём, старческом, Чарли похлопала в ладоши, объявив своим служанками их задачу: достать из кареты груз и перенести в церковь. К счастью, он был не тяжёлым.       Когда все, включая Фрица, взялись за чемоданы и сумки и потащили к церкви, пара друзей разговаривала о той сцене, что только что увидели. Точнее, Фалеа спрашивала, а священник отвечал.       — И что это было? — полетел первый вопрос из уст девушки.       — Ты про что?       — Я про шляпу.       — А, — было видно, как дьякон не очень удивился её любопытству, — Ну, а что не так?       — Ну... — Похоже, девушку смутило такое непонимание. — Разве это не слишком... Фривольно?       — Ах, это... — Он смутился, стараясь подобрать нужные слова, что давалось с трудом. — Мы просто... Жили под одной крышей когда-то. Он растил меня как сына.       — Серьёзно? — Вновь спросила она с лёгким недоверием, хотя почему-то этот ответ ей не казался каким-то... лживым?       — Да.       Фалеа спорить не стала. В молчании дошли они до церкви, оставив вещи у порога. Фриц зашёл внутрь, а служанок направила Чарли. В остальном день прошёл как обычно, вот только без Мари. Юную даму напрягало отсутствие девочки, и только к вечеру она поняла, что здесь не так.       Поднявшись на второй этаж, перед ней предстала картина: кровать Мари окружили две служанки и ключница. Подойдя к постели, Фалеа увидела, как в ней лежит её маленькая знакомая и тихо бормочет, иногда покашливая. Чарли, потрогав лоб девочки, расстроенно потёрла виски.       — Горячая. — С досадою сказала она.       — Что ж делать? — Спросила стоящая рядом служанка, — Зима ведь, дел немерено!       — Врача бы. — Отозвалась вторая.       — Далеко, — Чарли помотала головой, — и дорого.       — Тогда к Манюэлю!       — А он-то что сделает? Да и не стоит портить старику настроение, от простуды давно не умирали.       — Рисковать не стоит, — Прервала обеих главная…       Мари не слышала их. Она уже посапывала, закутываясь в одеяло. Вид у неё был действительно нездоровый. И тут к Фалее пришла одна мысль.       — Я могу её вылечить, — Когда она промолвила эти слова, все, включая Чарли, повернулись в её сторону.       — А ты умеешь? — Спросила одна из них.       — Было дело.       Ключница недоверчиво подняла бровь.       — И как же ты собираешься её лечить? — спросила она.       — Ну… — служанка замялась, сама не понимая, почему, — Как обычно.       — А как это?       — Чай, вода, тряпки…       Чарли хмыкнула, но всё же прислушалась.       — И сколько же это займёт времени?       — Неделю, — увидев, что главная смотрела на неё с уже более доверчивым лицом, девушка приободрилась. — Может занять ещё больше времени.       Ключница прицыкнула, но делать было нечего. Они обсудили, что нужно для выздоровления девочки, а также, кто будет её заменять. Две служанки согласились убираться за Мари, поделив работу пополам. Чарли же согласилась сократить день Фалеи вполовину, чтобы у той было время заглядывать к девочке и менять компрессы с водой. На этом, пришедшая после тяжёлого дня группа остальных служанок и она сама, улеглись спать.       На следующее утро девушка принялась за Мари, отбросив гигиену и уход за собой на второй план. Её цель была проста: поить девочку как можно чаще, прикладывать горячие тряпки на лоб, а также следить, чтобы она не напрягалась. Впрочем, последнее было самое лёгкое, ибо сил у её подруги было не так много. Сделав первые шаги, Фалеа прямиком пошла в церковь делать свою работу. Она очень торопилась и через полчаса сумела всё закончить. Поспешив к больной, служанка успела сменить ей компресс, постирать тряпки, в которые девочка стиралась. Сторожа же попросила заварить чай с мёдом. Так прошёл весь день — в беготне и суете. Однако, вернувшись первой среди всех уборщиц, она заметила, что девочке стало немного легче. Жар спал, а самочувствие поправилось.       Удовлетворившись результатом, Фалеа плюхнулась на кровать. Так прошёл и следующий день, и второй, пока она не поняла, что ей нужна хоть какая-нибудь отдушина. А у неё была такая только одна.       Под вечер, сделав все свои планы, девушка надела плащ и спешно выбежала в лес. Не останавливаясь ни секунды, она добежала до знакомой церкви и через задний проход вышла в монастырь. Там, не желая привлекать внимания, словно мышь, тихо подобралась к библиотеке. Убедившись, что за ней никто не наблюдает, прошмыгнула в комнату.       Внутри со спокойным лицом сидел священник. Осанка ровная, одна нога положена на другую, а в руках он держал очередную книгу. Заметив знакомую, Фриц удивился, хоть и рад был её видеть.       — Так рано? — Спросил он, снимая с плеч служанки заснеженную накидку.       —У меня появилось времечко. — Слегка кокетливо ответила ему та, — И я подумала, что ты будешь не против моего визита.       — В этом есть правда.       Они сели за стол, где уже была разложена доска, но играть пока не собирались. Фалеа до сих пор брала у монаха уроки чтения и грамматики. В последний день даже пробовали чистописание. Только после двух часов, когда за маленьким оконцем начинало темнеть, они отбросили книги в сторону и принялись думать о дальнейшем. В шахматы играть уже не хотелось, и друзья решили прогуляться по саду. Вечер был на удивление теплее дня, так что ничего не мешало выйти и насладиться погодкой.       Выходя из коморки, они тихонько пробрались к выходу и оттуда уже свободно пошли к саду. Дойдя до калитки, что уже была открыта, оба вошли в неё, вдыхая аромат цветов. Фалеа уже хотела было нагнуться и приобнять куст душистых пион, как нежданно их окликнул голос.       — Добрый вечер, — Отозвался он, подходя к ним ближе, — Кажется, я нечаянно застал вас врасплох.       — Ничего подобного — ответил Фриц, выходящему из-за розария господину. — Мы просто решили отдохнуть.       Фалеа одобрительно кивнула.       — В таком случае, я полагаю, вы будете не против моей компании?       Только когда он подошёл к ним вплотную, Фалеа, в чертах лица под лунным светом, признала в человеке судью Флау. Он был одет в свой синий камзол, какой и был утром, однако треуголки при нём уже не было.       Когда мужчина присоединился к ним, они продолжили прогуливаться по саду, храня неловкое молчание. Дойдя до одинокой скамьи, он предложил присесть, и все согласились. Ночь, признаться, была прекрасна. Где-то вдали начал в своей манере раздаваться колокол, отчего непривыкший к вечерней музыке Флау откинул голову назад, закрыв глаза.       — Что же нового во Франции? — Решил первым прервать паузу Фриц.       — Всё стабильно: денег нет, а дворцы строятся. — Ответил тот, отмахиваясь рукой — лучше скажи, как у тебя дела? Я погляжу, ты завёл себе подругу?       Фалеа слегка нахмурилась и даже покраснела, но переговоры решила оставить на священника.       — Ну... Да, она хороший собеседник в библиотеке. На досуге может даже составить отличного соперника в шахматах. — С этими словами он незаметно подмигнул упомянутой Фалее. Девушка лишь ещё больше раскраснелась и отвернулась, чтобы не выдать краску.       — Вижу, ты везде найдёшь себе приятеля, — с некой насмешкой улыбнулся Флау. — Ну, что ж, не буду вам больше докучать.       С этими словами он встал и ушёл, насвистывая какую-то мелодию, оставив пару в ещё более неловком положении. Они сидели так ещё пару мгновений, как вдруг Фалеа, неожиданно для себя, вспомнила.       — Мари! — Опомнившись, она подскочила со скамьи и устремилась к выходу из церкви. Фриц пытался её догнать и узнать, в чём дело, однако служанка слишком быстро скрылась из виду. Священник пожал плечами и ушёл восвояси.       Барышня же, бегом дойдя до порога, почти влетела в дом служанок. Однако, соблюдая спокойствие, отдышалась у двери и только тогда посмела войти. Поднимаясь по лестнице, она добралась к кровати в углу, в которой, свернувшись, спал маленький комочек. Приложив к его лбу руку, Фалеа облегчённо вздохнула, немного раскрыв кончик одеяла. Мари мирно посапывала, вызывая улыбку на лице взрослой подруги.       Убедившись, что девочка идёт на поправку, она решила, наконец, уснуть. Но, чем дольше она не могла уснуть, тем сильнее в чём-то сомневалась. То кровать была неудобной, то мысли не те, то рука затекла.       Встав с кровати, она решила воспользоваться своим излюбленным методом успокоения. Фриц всегда оставлял ключ от библиотеки в двери, если Фалеа вдруг захочет посидеть там ночью одной. Она оделась и вышла знакомой дорогой к лесу, а оттуда уже к церкви. Там в привычном движении обошла церковь и, к удивлению, тот вход, по которому она проходила к книгам, оказался закрыт. Сначала промелькнула мысль просто уйти, однако край зрения уловил не до конца закрытую дверь церкви. Вспомнив, что и через неё можно попасть в монастырь, а там уже в библиотеку, Фалеа решила рискнуть. Как-никак, все священники уже спали и храм, должно быть, просто забыли закрыть.       Она мельком проскользнула туда, немного волнуясь. Мысли были скверными, отчего хотелось как можно быстрее дойти до своего убежища. Орган не играл уже как часа два или больше, как и колокола, а уж тем более хор. Запах ладана всё ещё витал по сводам, прививая в раздумья некое спокойствие. Идти и впрямь стало легче. Девушка чаще начала озираться на колонны, скамейки, в том числе и ложе, на котором обычно стоял и пел хор. Он выглядит красочно, разрисовано. В отличие от стрельчатых потолков церкви, мозаики на стенах их небольшого балкона можно было разглядеть получше, и даже потрогать. Внезапно ей захотелось туда.       «Дура, — порицала себя служанка, — меня обязательно заметят!»       «Если молча осмотришься, то никто и не заметит!» — как бы отвечала она своей осторожности.       Отыскав проход наверх, она быстрым шагом начала подниматься по широкой лестнице. Церковь была большой, на три этажа, но Фалее понадобился только второй. Она не ожидала встретить кого-нибудь, а тем более услышать, и как же она удивилась и испугалась одновременно, когда, поднявшись к ложе, расслышала речь. Чем именно являлась эта речь, девушка не знала, но голос был ей знаком. Ориентируясь на рифмованные восклицания неизвестного ей языка, она постепенно приближалась к цели.       Здравый смысл останавливал её, призывал поскорее уйти из этого места, но любопытство и желание убедиться в своих догадках настаивали продолжать. Поэтому, с дрожащим сердцем и настойчивым взглядом, она подобралась до приоткрытой двери, из которой валил свет. Подобравшись к ней поближе, служанка затаила дыхание и прищурилась от света, когда заглянула в комнату.       В ней, на поношенном диване сидел мужчина, который утром выходил из кареты под руку с судьёй Флау. Он был одет проще: рубаха, да штаны и длинная трубка в зубах. В руках он держал свёрток газеты и вслух зачитывал какие-то отрывки. Зачитывал то громко, то тихо, то жалобно, то грозно. Казалось, будто в это бумаге печатались трагедии Шекспира, однако из-за того, что мужчина читал не на французском языке, разобрать такие будоражащие призывы не представлялось возможным.       Фалеа бы давно ушла, если бы не то, с какими эмоциями читал иностранец. Голос был в меру звонок, в меру глубок, и действительно будто взывал во что-то. На бой или работу, в поход или на смерть, он мог указать лишь пальцем и выкрикнуть: «¡por ahí!» и служанка бы сразу кинулась туда. В тот момент невольно вспоминались речи Чарли и их суровость. Но они не были такими сильными, свирепыми и в то же время мягкими. Его голос был подобен голосу совести, но в три, нет, в четыре раза мощнее!       Забывшаяся девушка так заслушалась, что невольно поднялась на носки, вызвав скрип двери, на которую опиралась Фалеа. Увы, заметила она это только, когда оратор прекратил чтение, обратив свой удивлённый взгляд к ней. Она уловила на себе его глаза и в беспомощности раскрыла рот. Был вариант убежать, но понимая, что здесь она только одна и её будет легче заметить хотя бы по стукам туфель, девушка продолжила ожидать. Мужчина подозвал её к себе, с вопросом:       — Ты ведь служанка?       Дама сначала вошла и только потом уловила его слова. Она думала, что сейчас её будут расспрашивать, доложат Чарли, а там уже пиши пропало. Сердце застучало сильнее, а по телу пронеслась лёгкая дрожь.       — Д… да. — Коротко ответила она, потупив взгляд к полу, ожидая самого худшего. Было стыдно.       — Отлично! — Воодушевлённо, мужчина взял в руки свёрток и подошёл к растерянной девушке, — Ты-то мне и нужна!       — П… правда!? — Она лишь ещё больше изумилась, открыв рот.       — Да. Не могла бы ты отнести газету вниз, к алтарю?       Фалеа кивнула, всё-ещё не веря, что так легко отделалась. Даже капельки пота успели пару раз намочить одежду.       — О, и захвати там же мой берет! — Сказал он ей напоследок, — Красненький такой. Я буду признателен!       Служанка ещё раз кивнула и поспешила спуститься. В голове крутилось облегчение вперемешку с неловкими чувствами. Желая отвлечься, она решила заглянуть в газету. На удивление, там всё было на её родном, французском языке, пускай тот господин говорил совсем не так, как было написано. В целом статей было немного: одна про судебное дело над каким-то гражданином, другая про якобы растущую экономику Франции, третья о волнениях в Тулузе. Четвёртая так вообще про свободные должности медиков в каком-то лазарете, пятая…       «Свободная должность? — перечитала потщательней отрывок Фалеа. — Так это же то, что мне надо!»       Отрывок гласил:       «Нехватка персонала. Всякий или даже всякая, желающий врачевать, способен стать помощником в больнице». Также ниже был приведён перечень умений и знаний, которые должны присутствовать у желающего, адрес и оплата.       «Целый ливр! — В сознании девушки промелькнула маленькая жадность. И ещё бы! Весь тот список она уже знала и готова была хоть сейчас идти туда, а учитывая оплату, так должность была бы просто сказкой! — И пять су! Фалем бы съел свой сапог от зависти»       Вспомнив брата, Фалеа невольно нахмурилась. Негоже было про него такое думать, особенно, если девушка его очень ждала. Но в душе настроение вновь заиграло. Газету она решила сохранить, спрятав за плащ. Совсем забыв о том, зачем пришла, она почти вышла из церкви, но вовремя спохватилась и кинулась к алтарю. Там действительно лежала бардовая шапка, которую ещё утром приметила Фалеа. Будучи в хорошем настроении, она взяла её и присобачила себе на голову. Берет оказался ей немного большим, отчего постоянно спадал на левый глаз, но так, как ей самой казалось, она выглядела даже лучше.