Терновый Венец

Часть VII

      На сей раз первой проснулась Фалеа. Лучик солнца, упавший на её прикрытые веки, приятно щекотал их. На душе девице было хорошо, и лишь только зажмурившись, она заёрзала на месте, пуще прижимаясь к манящему теплу. И тепло это казалось таким знакомым...       Руки слегка сжались, пока девушка приоткрывала глаз. Сильная грудь сделала вдох, немного приподнимая тело Фалеи, от чего та внезапно напряглась, распахивая веки. В нос ударил мужской запах, исходящий от тела, на котором прибывала девица. Это осознание вынудило её тут же вспыхнуть огнём, слегка приподнимая голову. Ожидаемо, перед ней дремал знакомый священник, обняв девицу горячими руками. Увидев эту картину, она опустила взгляд и вжалась в его рубаху, руками сминая ткань. Привычная сутана отсутствовала, однако на обоих была одежда, от чего непристойные мыслишки пока держались в узде.       — Фриц... — тихо пролепетала Фалеа, слегка толкнув дьякона за плечо, — Ты спишь?..       Ответа не последовало. Девица почувствовала себя скованной, опутанной в кольцо из рук монаха. Ей оставалось только ждать, пока проснётся их обладатель, либо будет разбужен ей самой. Поджав губы, она лишь плотнее прижалась к парню, ощущая себя смущённо и в то же время в приподнятом духе. Так просыпаться ей ещё не доводилось... Это только больше раззадоривало дурные мысли, вынуждая краснеть. Не стояло ей вчера заводить разговор с Чарли о священнике... Ведь Фриц был действительно приятен. Молод и красив, за время, проведённое со служанкой, он немного поправился и уже не казался таким тощим. Юморок у него был своеобразным и хоть часто вводил Фалею в некий смущающий ступор, всё же являлся инициативой их дружеских подколок.       За всеми этими мыслями у неё ускользал вопрос о причине такого пробуждения. Вместо этого Фалеа старалась уровнять дыхание, слабо шевелясь на теле священника, пока тот слегка ворочался во сне. Может... Лучше он сам проснётся? Будить его в таком положении казалось затеей как минимум неловкой. И вообще ещё лучше будет слезть, пока не возникли недопонимания. Уснули они явно вместе, однако так близко друг к другу вряд ли... А почему они уснули вместе?       Вновь решив отогнать от себя ненужные на данный момент раздумья, Фалеа чуть приподнялась, расставив колени шире. Они свободно обогнули таз дьякона, упёршись в перину по обе стороны от него. Чуть ли не на ощупь чувствуя возникшую неловкость, Фалеа достала себя из-под объятий спящего, руками всё ещё поддерживая своё тело. Кисти сжимали ткань, а непослушные волосы мигом прикрыли часть девичьего лица, что глядело на Фрица. Он мирно спал, вызывая умиление, а когда взгляд девушки упал слегка ниже, где была расстёгнутая на одну пуговицу рубаха, то появлялось уже чувство желания. Виднеющаяся ключица выглядела манящей, словно украшая эту мирную картину, купающуюся в слабом свете солнечных лучей.       Фалеа прикусила губу. Приподнявшись, она своим телом вынудила одеяло спуститься к поясу. Руки девицы находились по обе стороны от талии священника, а взгляд колко изучал его распростёртое тело. Кошмар! О чем она только думает?! Находится в столь неприличном положении и всё ещё размышляет о грязных вещах! Стыдно должно быть. Но...       Не пойман – не вор, а подвернувшаяся ситуация так даже не выглядела как некий несчастный случай. Всё ещё алеющая, девица между здравым смыслом и любопытством поддалась искушению, отрывая свою пятую точку от священника и нагибаясь вперёд. Колени служили опорой, пока шальные пальчики расстёгивали вторую пуговицу. После они оттянули ткань и нежным движением прошлись вдоль ключицы, направляясь к шее.       "Дура! — Пыталась остановить она себя же, — Он же проснётся!"       Однако азарт уже брал своё. Остановившись на мгновение, Фалеа улыбнулась, нагнувшись совсем близко к груди паренька. Нежно она коснулась губами его оголённой кожи, от которой веяло теплом. Рука же совсем свободно легла на шею, слегка сжав её пальцами. От этого священник, наконец, вздрогнул, прервав девичью забаву.       Неловко Фалеа отстранилась от его тела, поднимая голову. Взглядом они тут же встретилась с Фрицем, что смотрел на девушку ошарашено, с раскрытыми от удивления глазами. Конечно, из всех картин при пробуждении он меньше всего ожидал увидеть именно ту, где подруга непринуждённо одаривает его утренними ласками.       — Доброе утро? — Слабо произнёс он, подняв бровь и глядя прямо в разгорячённое лицо подруги, — Это... ты меня так будить решила?       Фалеа, поняв, что сильно оплошала, лишь ойкнула, начав отступать назад. Совсем растерявшись на месте, она запуталась, и начала резко заваливаться назад. Ещё больше недоумевая, Фриц мог только глядеть на то, как его знакомая терпит крах в попытке устоять прямо. Совсем сбившись, девица, сама того не ожидая, глухо приземлилась на пах, распластав ноги в стороны, от чего оба они резко вздрогнули. Своим мягким местом она удобно угодила на бугор, привычно возникший у монаха поутру, но так неудачно подвернувшийся сейчас. Слабо издав стонущий выдох, Фалеа резко прикрыла рот руками, ощущая, как в промежность давит упругий и объёмный предмет. Фриц через зубы втянул воздух, буквально смяв руками перину, сам же начавши густо краснеть.       Девица ощутила лёгкие судороги, от которых её ножки вздрогнули, а сердце начало отдавать стук в барабанные перепонки. Ох, если бы одежда сейчас не спасала положение, Фалеа могла бы поклясться, что твёрдый и достойно высокий холм вошёл куда дальше нынешнего. Эта грязная мысли врезалась в её сознание, вынуждая зажмуриться и смириться с расцветшей красной клумбой на женском личике. Ладонями она старалась прикрыть всяческие выдохи, звучащие в другое время весьма осудительно. Фриц пылал чувствами не меньше, так же прикрывшись рукой, но на сей раз просто улёгся на кровать, смотря куда-то в потолок и слегка изогнувши спину.       Долгое время среди них не произносилось ни слова, пока оба старались прийти в трезвое сознание и отогнать порыв случайного возбуждения. Момент, конечно, был, несомненно, приятен, однако вызывал не меньше проблем, особенно сейчас, когда утром совсем не до того. Потом Фалеа таки решилась проявить инициативу и слегка приподнялась, однако тут же соскользнула и вновь издала тихий стон, перебивший похожий, но исходящий уже от Фрица. Его кулаки добела сжимали, и разжимал ткань кровати, в надежде успокоить хозяина. Жаль, только, метод был провальным...       — В-весьма... — заговорил он вяло, — весьма хорошая попытка склонить меня к...       Фалеа сжалась, издав какое-то бормотание.       — ...к похабным шуточкам, — на лице его расцвела улыбка, больше походящая на оскал, хотя смотрел дьякон всё ещё не на девицу.       — Придурок, — издала она, наконец, членораздельную речь.       — а что мне ещё сказать? — он саркастично пожал плечами.       Девушка ничего не ответила. Прицыкнув, Фриц опёрся на руки и поднял свой торс, приблизившись к лицу знакомой. Та думала запротестовать, из-за движений тела ощущая бугор внятнее, однако вставить своё слово не успела. Горячим руки опустились на девичьи бёдра, сжав пальцы, а лицо парня нагнулось над девушкой, поймав ответный взгляд. Фалеа вздрогнула, вновь ощутив волну возбуждения. Вероятно, Фриц сейчас испытывал схожие ощущения.       — Ну что? — Задала девушка вопрос.       — Вставать будешь? — Он поднял бровь.       — А ты отпустишь?       — ну...       Фриц хотел ответить сразу и прямо, однако такая постановка вопроса с контекстом вынудили уголки его губ дёрнуться вверх. Сейчас его разум был кристально чист, а воображение тянулось к особенно острым высказываниям, и причина всего этого была явно очевидна...       — н-ну? — переспросила Фалеа.       — Нет, не пущу, — Он нагнулся к её ушку, совсем переходя на томный шёпот, — буду и дальше удерживать, рассказывая самые низкосортные шутки, которые смогу вспомнить.       Брызнув, Фалеа сдержала усмешку при себе, даже не в силах обидеться. Шагал он по тонкому, горящему льду, однако в этом была её вина тоже...       — Будет тебе наказанием за совращение ближнего своего! — Фриц вернулся к позе "лицом к лицу".       — Но я же! Я же не специально! — она глянула на него в ярком румянце.       — Не специально? Целовала меня тоже по невезучему случаю?       — это не- ! Фриц!       Она опустила взгляд, снова вздрогнув в районе таза, от чего пальцы дьякона крепче сжали бёдра девицы. А момент до неприятного начинал затягиваться...       — Фриц... — почти в мольбе произнесла Фалеа, выражая свой дискомфорт, что по большей части основывался на вине, а она в свою очередь портила приятное возбуждение момента.       — да слезай ты уже...       Собравшись, они всё-таки отползли друг от друга, выйдя из опасной зоны. Фалеа скрестила коленки, приобняв себя руками, пока Фриц решил прикрыть значимое место одеялом. Всё ещё краснели, однако смотреть в глаза после такого не желали. Не то, чтобы этот момент не был для них неприятным... Просто до ужаса постыдно вышло. Да ещё так... По-особенному.       Молча Фалеа обулась в свои любимые туфли и шустро зашагала из кельи, так и не подняв на священника взгляд. Тот проводил её таким же молчанием из постели, никак уже не сдерживая порыв краски на лице. Дождавшись её спешного ухода, он долго не мог опомниться. Однако поняв, что сон не может быть таким реалистичным, лёг обратно в кровать. Дьякон потрогал горячее место на ключице, оставшееся после «поцелуя» и убедился в этом окончательно.       Надо было одеваться и выходить, но… ноги будто сковало. Он просто не мог поверить в эти ощущения. Неужто они настолько приятны? Так сильно, что оставили осадок за поясом…       Стряхивая с себя дурные мысли, Фриц попытался безуспешно успокоиться. Сердце, как и другой, более видный орган, не переставали дёргаться от каждого вдоха. Удивительный запах роз, подаренный смущённой девушкой, заполонил всю его грудь, не выходя оттуда. Именно это словно парализовало монаха. Он желал гораздо большего, но не мог… Он мог лишь наслаждаться этими размазанными грёзами, возникающими в самый неожиданный момент…       Тут он вспомнил, что они спали вместе. Причину этого он помнил, поэтому сконцентрировался на более любопытном для него изъяне. Развернувшись на живот, священник воткнулся лицом в подушку, приобняв её. Да, она оставила более сильную ауру служанки. Вдохнув ещё раз, вместе с ароматом к нему подобрались и ожидаемые мысли…       А ведь не будь он священником, он бы действительно это сделал. Заставил бы млеть её под своим телом. Подарил бы ей всевозможные ласки, что только сумеет придумать за столь интимный процесс. Ах, если бы…       Тяжело дышащего Фрица прервало громкое открытие двери.       — Спим, лежебока?! — Засвистел знакомый голос, — А сколько времени знаешь?!       Монах мигом развернулся к гостю и тут же присел. От волнения, и так разъярённое сердце, встрепенулось сильнее. Он опоздал!? Прошло ведь всего лишь… сколько? Минуты три?       — Девятый час, между прочим! — Стоящим оказался Луи, белокурый знакомый со скривившимся недовольным ртом.       — Батюшки! — Фриц откинул одеяло, вцепился в сутану и, поднявшись, шустро накинул на себя одежду. Грязные мысли рассеялись, однако осадок от них остался.       Как только он всё сделал, они вдвоём почти бегом ринулись к церкви, где провели всё оставшееся утро, день и половину вечера. Вечером священник отправился в библиотеку, ожидая увидеть там свою знакомую и обговорить утренний конфуз. Однако, никого не увидев в читальной комнате, Фриц вспомнил, что пока им встречаться нельзя. Лёгкая тоска и правда кольнула его и не могла отпустить до самой ночи. Ту неизвестную новую книгу, которую он хотел прочитать, снова не нашлось. Лишь потом, в кровати, до него дошло, что чтиво мог, как принести, так и унести его отец. К тому же, он любил подобные темы, которых Фриц порой не понимал. Он говорил, что Фриц поймёт, когда придёт время. Видимо, оно уже недалеко…       День Фалеи же прошёл более бурно. Весь день её не покидала мысль о том, что она сделала и об ответных действиях дьякона. Ей было жутко стыдно. Она даже сама не могла понять, что её так возбудило! С краской на лице она проработала всё утро и день. Когда настал момент возвращения в «дом», её ждал приятный сюрприз, ещё сильнее скрасивший эти беспокойные сутки.       Войдя за порог, её встретила Мари, сразу набросившаяся обниматься. Она уже вовсе не выглядела больной или просто уставшей. На лице была улыбка, детская, счастливая. У лестницы также стояла ключница, с какой-то радостью смотря за девочками. Когда Мари закончила ласки, Чарли обратилась к Фалее.       — Итак, — Начала она с добродушной ухмылки, — Какого будет твоё желание?       Служанка вопросительно посмотрела на неё.       — В смысле?       — Я умею благодарить, — Ключница выглядела по-доброму, искренне и точно не шутила, — Взамен на твои временные услуги врача, я могу оказать тебе какую-нибудь другую услугу.       — Правда?       Фалеа смутилась и даже нахмурилась. Чарли, конечно, ключница добрая, но всегда суровая и справедливая, поблажек не даёт. Хоть молодая служанка и вылечила соратницу по несчастью, эта леди и так старалась помочь Фалее, когда удавалось время. Так чего ж платить более?       — Ну, в пределах разумного, конечно, — она хмыкнула.       — Но... Даже не знаю. Мне-то ничего и не нужно, по сути.       — Уверена? — в этот раз голос звучал слегка лукаво, — Я могу и передумать.       — Ох...       Казалось, даже Чарли была интересна эта тема и шустрые мысли служанки.       — Мне бы… — Она перешла на тон пониже, слегка стесняясь, — Знаете, я кое-что вычитала в газете. В городском лазарете есть свободное место. Вы…       Чарли прищурилась, будто бы догадываясь продолжения фразы. По её взгляду было ясно, что затея была плохая.       — Вы не могли бы попросить Манюэля как-то меня «представить» там? Пожалуйста…       — Мы тебе надоели? — Саркастично выдала старшая так, что Фалеа почувствовала себя неловко.       — Нет, что вы! Просто…       — Да не волнуйся, — Она прервала ту, махнув рукой, — Многие уходили отсюда в поисках более счастливой жизни. Их не в чем винить. Дело вот в чём: с чего бы Манюэлю обращать внимания на служанку? Он хоть раз тебя видел?       — Вы просто предложите, — Фалеа как-то хитро улыбнулась, заставив Дью подозрительно поднять бровь, — У него есть причины согласиться.       — Ну что ж. Завтра я спрошу, но особо не ожидай снисхождения. Манюэль, конечно, добрый, но меру этому знает. А сейчас иди спать. И ты, Мари, тоже.       Девочки пожелали спокойной ночи ключнице и зашагали по лестнице. Мари дёрнула подругу за подол юбки.       — Ты что, уходишь? — Грустно и тихо спросила она, подняв щенячьи глаза.       — Я буду тебя навещать, — Фалеа остановилась, присев на корточки. Ступень вполне позволяла это сделать, — Обещаю.       — А Жизель? Она же снова будет обижать меня, когда ты уйдёшь!       — Я попрошу Фрица, и он никому тебя в обиду не даст, — Девица легонько нажал пальцем на нос крохе и, улыбнувшись ей, обняла, — А если нет, то скажи мне или Чарли. Уж мы-то ей устроим…       Мари хихикнула, крепко обняв старшую подругу.       Отпустив друг друга, они поднялись на второй этаж и улеглись по своим кроватям…              На следующий день Фриц провёл обычной рутиной. Ни с отцом, ни с Манюэлем, ни с Фалеей он не встречался, чувствуя при этом какую-то неуверенность. У него сложилось впечатление, что он чего-то не замечает. Будто вне его поля зрения протекает бурный процесс, быть может, касающийся и его самого. Время от времени мысли срывались на кое-что более интимное.… Он всё ещё хотел спросить у подруги этот утренний инцидент. Ох, сколько всего он уже придумал. Не исключено даже, что девушка испытывает к священнику более близкие чувства. Думать о том, что Фалеа действительно могла испытывать к нему симпатию, было приятно. На такой вариант он придумывал свой ответ, но не мог сконцентрироваться и возвращался к началу своих дум.       Так его штормило целый день. Пару раз он видел Жизель, почему-то смотрящую на него как-то презрительно, один раз Чарли, что в свою очередь уже подмигнула ему. Они словно знали того, чего не знает сам Фриц. Либо он уже, ни с того ни с сего, теряет рассудок.       Венцом этих подозрений стал Манюэль, явившись под вечер. Он выглядел в какой-то степени спокойным, но старческое лицо выражало прежнюю, печальную мудрость. Подойдя к Фрицу, он головой махнул ему в сторону, куда и размеренно пошёл. Монах отправился за ним.       — Ты помнишь, что сказал тебе твой отец? — Как бы нечаянно начал старец.       — Да.       — С той прислугой больше не видишься?       — Нет.       Манюэль остановился. Сквозь аккуратную бороду священник заметил смятение и борьбу или наоборот, удовлетворённость. Повернувшись к нему, архидьякон многозначительным взором окинул не столько самого Фрица, сколько его сутану. Так показалось самому Фрицу.       — А ты хотел бы?       Вопрос застал собеседника врасплох. Лицо не сказало ничего, но младший священник знал, что лгать в Храме, тебе более Отцу, тем более, будучи священнослужителем — грех, помноженный на грех. С другой стороны, Манюэль был человеком хитрым и Фриц даже не знал, с какой целью он задаёт такого рода вопросы. Не рискует ли он потерять Фалею насовсем? И всё же…       — Да.       Отец снова задумался. Теперь было отчётливо видно, как сплетённые с бородой усы печально опустились. Фриц не знал, что и подумать, но понадеялся, что какого-либо наказания не последует. Как-никак, он ответил правду…       — Твоя подруга уходит, — Глухо сказал Манюэль.       — То есть как? Из церкви?       Архидьякон кивнул. Младший священник нахмурился. Не может быть! Вот так? Даже не сказав Фрицу?       — Она уже ушла?       — Нет, уйдёт примерно через месяц.       Значит, время на объяснения ещё было. Неужели она так сильно обиделась на его флирт? Может ей стыдно? Или это он виноват, вовремя не извинился…       Лицо дьякона побледнело, глаза забегали. Он понимал, что этому есть причина и надеялся, что сам не является ею. Не хотелось бы терять столь ценного друга.       Манюэль заметил эти колебания. Положив руку на плечо Фрицу, старец ободряюще похлопал по нему.       — Зайди как-нибудь ко мне, — Он кивнул дьякону, и они разошлись.              Так прошли четыре дня. Обоим друзьями было очень скучно. Фалеа начала понимать, как же будет тосковать по нему, когда уйдёт из церкви. В какой-то степени ей показались даже забавными его лёгкие шутки. Он ведь часто её веселил!       Мари подбадривала часто её, говорила, что сам Фриц тоже соскучился. Они часто виделись, но при упоминании этого, девочка хихикала. Фалеа на это лишь улыбалась, размышляя, что же такого священник говорит юной служанке. Может, это сюрприз для девушки? Во всяком случае, Мари удалось её заинтересовать.       Жизель, к слову, совсем перестала дразниться. Даже больше, она не редко помогала другим служанкам, включая и Фалею. Порой пыталась заводить разговор (чаще всего именно о Фрице), что несказанно радовало девицу. По крайней мере, над Мари она глумиться уже не будет, пускай это и настораживало. За время общения Фалеи со священником, Жизель становилась всё пассивнее и молчаливее. Однако сейчас она готова и пообщаться, и помочь.       Луи, в отличие от подружки, не изменился ни грамма. Манюэль часто сетовал на него из-за подловатых уловок, но ничего поделать с этим не мог. Слишком доброе сердце давило на него. Над Фрицем он тоже начал подтрунивать. Причём намекая на такие темы, о которых знают только он и Фалеа. Дьякон выдумал, что это случайности или его воображение. В последнее время он всё чаще развивал внутреннюю подозрительность…       В остальном же, жизнь проходила удачно. Особенно в городе. Середина зимы давала о себе знать: снежинки так и падали на головы жителям, но это их лишь раззадоривало. Церковь готовилась к Рождеству, святому для них празднику. На лицах многих посещавший храм воскресным утром озаряла улыбка, предвещающая радость. Лишь один человек был в эти дни мрачен и тих.       Судья Флау заперся в келье, щедро предоставленной ему Манюэлем. С утра до ночи он водил пером по бумагам, ставя свои подписи под одним или другим смертном приговоре. Работа за пределами здания суда не была тяжёлой нагрузкой, по крайней мере, для мозгов. Но разве он может не думать? Всю жизнь он размышлял, и познавал для себя что-то новое.       Расписавшись в последний раз на жёлтом листе иска, он опрокинулся на своём стуле, кладя руки на грудь. Тот заскрипел, но вес выдержал. Откинув все мысли о бумагах, Флау начал думать о своей другой работе. Через год, если все производственные планы для восстания будут готовы, в Тулузе грянет война. Да, судья желал именно войны, быстрой, но кровавой. Чтобы не только полностью искоренить поддержку короля, но и сохранить репутацию на европейской арене, как минимум благодаря военным ресурсам: флоту и армии. Для этого ему и нужны были силы друга, нынешнего вождя Испании.       Не без хвастовства Флау может назвать его победу своей. Именно судья, не раз жертвуя судебными разбирательствами или визитами аристократии, всячески, за собственные заработки, не только инвестировал в новое правительство, но и несколько раз ездил к ним на фронт, во время переворота. Многие представители этого самого правительства признавали в нём превосходного полководца, что также безмерно льстило Флау. Но, право, он бы не добился таких успехов без помощи своего давнего знакомого. Бруно Карлос Гарсия являлся самым молодым среди их тройки друзей, состоящие из него самого, Манюэля и французского судьи. Они составляли отличный контраст друг другу. Манюэль был крайне религиозен и добр абсолютно ко всем, даже, как недавно понял Флау, к служанкам. Сам судья не разделял его щедрость. В его глазах достойными могли быть только работающие во благо государства: военные и промышленники. Уборщицы в этот список не входили.       Бруно же особо об этом не задумывался. Его два друга часто говорили о нём, как о недалёком человеке с глуповатым красным беретом, что дополнял его глуповатую физиономию. Впрочем, таким человеком он и являлся. Прирождённые солдаты не способны на глубокие мысли, а он всю свою жизнь посвятил именно этому. Однако была в нём и некая искра, порою превращающаяся в настоящий костёр, а то и в пожар. Гарсия лучше всех мог управлять людьми с трибуны. Его зачаровывающий голос сокрушал сердца любого из народов. Всё, что говорил этот человек, казалось правдой. Если он что-то ненавидит, ненавидел и народ! Если он что-то любит, то народ тотчас полюбит это! Именно поэтому Бруно является вождём испанского «парламента» и близким соратником Флау. Ведь кто управляет им, тот управляет его государством.       Но была ещё проблема. Судья так бы и мог править обеими странами до самой кончины, но чувство гибели не давало ему покоя. Он так убедился в скорой смерти, что помешался на ней. Давно он ходит по разным врачам и слышит один и тот же ответ: «Вы здоровы». Но почему же он этому не верит. Обострение к этому волнению стало неприятное жжение в груди по утрам и бессонница. А если он умрёт? Кто тогда продолжит его дело? Кто приструнит гедонистов выскочек, укрепит своего предшественника? Ему нужен был человек, которому он мог доверять. Которому не страшно отдать такое великое государство. Кто-то вроде него самого.       К нему пришла мысль. Тогда ещё совсем маленький Фридрих, усыновлённый Флау Волей Божьей, только начал своё обучение и уже добился немалых успехов. С того дня судья видел в юноше свою копию: умного, расчётливого мальчика, коим когда-то был и сам судья. Эта мечта укоренилась в нём, но для её осуществление требовалась ключевая сдержанность, которой мальца ещё следовало обучить. А где ещё обитают самые сдержанные люди на всём свете? Тогда-то Манюэль ему и пригодился…       Он не хотел создавать очередную династию, поэтому приёмный сын подходил к этому вопросу идеально. И чтобы он не сбился с пути, он не должен отвлекаться на ненужные страсти, которые могут пошатнуть строгий рассудок! Его романс с какой-то непристойной девицей был бы крайне не выгоден. И пускай судья верил в преданность Фрица, обезопаситься не мешало бы. Только как?       Выпрямившись, Флау по привычке взял одну из бумаг, вчитываясь повнимательней. Истории, иногда, его действительно забавляли, а пару раз встречались даже знакомые лица. Перечитывать подобные заявления оставалось его главной потехой. Так и сейчас, перебирая лист за листом, судья похмыкивал, улыбался и переходил к другому делу. Так дошло до середины, пока не появилась знакомая фамилия, которую он слышал из уст Фрица.       Флау нахмурился и начал вчитываться. Бумага была подписана здешним феодалом, жаловавшимся на свою служанку. По его словам, особа украла какой-то предмет, который получил по наследству. В своей голове судья уже догадался, о чём идёт речь, отчего лишь напрягся. Устранить уборщицу было бы гораздо легче, чем такого видного человека. А эта вещица, скорее всего золотая цепочка на шее девицы, могла помешать его планам.       Раздражённо выдохнув, судья всё же прибрал дело в укромное место, чтоб не забыть. Возможно, к Фалее он ещё вернётся. Вставая со стула, он подошёл к окну и устремил свой взор на сад. Зима выдалась снежной, но отнюдь не холодной. У монастыря ходили девушки, укутанные в простые накидки, которые еле их согревали и мужчины в дырявых рубахах. Завтра ему выезжать обратно в Тулузу, а друг, Бруно, поедет уже обратно к себе. Все внутренние дела его страны они уже разобрали, пускай этого было далеко не достаточно.       Окинув глазами свою шпагу, висящую на стене, он снова подумал о Фрице. Не ошибается ли он в преемнике? С другой стороны, именно Бог послал ему юношу. Это определённо был знак…       Сам священник же проводил время в церкви, в прохладных стенах. Заменяя свечи, он слушал органные песнопения, мечтая о чём-то совершенно сокровенном. Иногда мысли касались подруги, Фалеи. С Мари он всё же виделся, говорил и даже проводил с ней время, для одной забавы, которую он приготовил для знакомой служанки. Как выяснилось из уст девочки, она ещё остаётся в монастыре, но через некоторое время уйдёт в лазарет. А по воскресеньям будет их навещать. Эта новость вызвала смешенное чувство в груди монаха. С одной стороны, он знал, что эта девица на одном месте не усидит. С другой, он всё ещё надеялся, что не является причиной этого решения.       К слову, с Мари он виделся часто, порою даже тайком. Идея была до того нелепой, что понравилась Фрицу. Ему не терпелось применить своё новое «умение» на Фалее, просто так. Завтра как раз отец должен будет уехать. То утро всё ещё витало в грёзах у дьякона, и задать вопрос девице на счёт этого не помешало бы. У неё же была какая-то цель перед тем, как начать свои похабные ласки. Не сказать, что Фрицу не понравилось, но всё же…       Сама Фалеа тоже вспоминала об этом, но чувства к этим дурманящим мыслями были по большей части положительными. Служанка не редко видела на себе смущённые взгляды дьякона, которые приковывались то к одному месту на её теле, то к другому. В лицо он старался не смотреть, наверное, стеснялся, но это лишь раззадоривало Фалею и заставляло хихикать. Всё-таки Фриц ей нравился…       Помимо таких раздумий, она предвкушала и тот день, когда наконец-то сможет выйти в город вновь и начать другую жизнь. Ведь она уже совсем не похожа на ту, что была до этого. Не придётся работать на феодалов, терпеть их выходки. Если бы это видел братец, он бы был горд…       И вот, грустно улыбаясь, Фалеа кладёт метлу на место и идёт в своё пристанище. По пути её сопровождает Мари, болтая о чём-то, о Чарли, о Фрице, о Жизель, о своих эмоциях. Маленькая служанка уже стала ей сестрой, такой близкой и любимой. Впрочем, так считали многие, включая ключницу.       Дойдя до дома, они поздоровались со сторожем, и зашли вовнутрь, поднялись на второй этаж. Там уже девушки обсуждали что-то, собравшись по кучкам. Их было немного, отчего Фалеа легко запомнила каждую по именам. Зашедшая к ним Чарли объявила сон и все заползли под одеяла.              На следующий день служанок снова подняли рано. Их заставили перенести груз, завезённый на день прибытия судьи обратно в карету и отправить её в добрый путь. На этот раз Фрица там не было, что немного разочаровало Фалею. Однако на какую-нибудь неожиданную встречу надежда ещё была. С этой мыслью она только и убиралась по храму, весёлая и чуть-чуть взбудораженная.       Разумеется, такое настроение не могло остаться не замеченным. Жизель, как-то странно поглядывающая на Фалею, всё-таки вздохнула и подошла к ней, продолжая сметать пыль с лавок.       — Слушай, — Начала она тихо, опасаясь, что их услышат. Девушка вздрогнула, неожиданно услышав знакомый голос, и обернулась к «химере», — Ты же… Ты же не сердишься на меня?       — Я ещё думаю, — Гордо ответила она, поворачиваясь обратно.       — Я уже извинялась перед Мари! — Будто бы стараясь огрызнуться ответила собеседница.       — А передо мной?       Жизель покраснела, разъярилась, но быстро взяла себя в руки.       — Ладно-ладно! Прости!       — Искренне.       — Я к тебе не за этим пришла! — Она выпрямилась, нахмурив свой узкий лоб, но снова успокоилась, — У вас же с Фрицем любовь?       — Чего? — Такого вопроса Фалеа явно не ожидала, тем более от неё.       — Не притворяйся. Луи мне всё рассказал.       — Что он такого тебе рассказывал? — Служанка удивилась ещё сильнее, даже оставив уборку.       — Ну, вы же в келье из постели не вылезаете.       — Он же там не… То есть, нет! Такого не было!       — Ой, хватит уже. Мне, между прочим, совет твой нужен…       Обе девицы покраснели и обе из-за смущения. Фалеа просто не могла поверить! Это было так громко? Или он за ними подглядывал…       Собравшись с силами, Жизель, наконец, продолжила:       — Как ты… Ну, охмурила своего?       — Я же сказала, мы просто друзья! — Фалеа раскраснелась ещё сильнее.       — Слушай, мне самой неприятно общаться на эту тему. Но… Луи со мной из-за другого, понимаешь… А вы, вроде как, любите друг друга совсем иначе… Не как мы, в общем…       Такие откровения застали девушку врасплох. Она совсем не знала, что советовать по такому случаю! Они ведь с Фрицем просто товарищи, так ведь? Или всё же…       — Ну… Даже не знаю… Почему бы просто не быть собой?       — Ты серьёзно? — Взгляд Жизель был настроен скептически и даже разочарованно. В конце концов, она смирилась, — Ладно. Фрицу, походу, нравятся бесконечно стонущие брёвна, вот и всё.       — Эй! — Фалеа покраснела, но на этот раз от злости. Ну правда, если между ними ничего не было, зачем раздувать из этого очередное оскорбление! Благо ситуацию разрулила Чарли, отвесив обоим по подзатыльнику за безделье. Девушки презрительно хмыкнули друг на друга и разошлись.       Оставшийся день Фалеа провела в смущении. А вдруг, Луи ещё кому-то разболтал? Тогда все будут думать о них нехорошо… Если вообще не выгонят. Хотя тому же Луи везло с этим, может и потому, что тогда она никому не рассказала об их грешках с Жизель…       Она освободилась часов в одиннадцать. Придя «домой» в одиночку, её встретила Мари, держащая руки за спиною. Фалеа сразу этого и не заметила, просто общаясь с девочкой как обычно, так сильно она устала. Когда даже маленькая служанка прокашлялась, а ответа не последовало, просто всучила бумажку в руки подруги.       — От Фрица — Тихо, но задорно, проговорила она.       Немного удивлённая, девушка поднялась наверх, спряталась под одеяло и начала читать:       «Сегодня уехал Флау. Жду тебя у речки, в двенадцать часов»       Медленно прочитав записку, Фалеа покраснела, прижав рот руками. Значит, встретиться всё-таки выйдет? Это было бы замечательно, учитывая то, что она не сказала Фрицу о своём уходе и чувствовала вину по этому поводу. С другой стороны, тогда утром у них произошёл конфуз и монах может придумать себе всё, что угодно. Ей было жутко стыдно за это, ведь он священник! Да и судью она боялась не меньше, после последней встречи с ним.       С таким настроем, вся алая, словно роза, Фалеа улеглась в кровати по приказу Чарли, отсчитала минут десять и тихо встала, выходя на улицу. Ни одной весомой преграды, к счастью, не встретилось.       Сердце колотилось, готовое взорваться вулканом, но уши всё также были настороже. До речки лежало приличное расстояние, на котором может встретиться какая-нибудь неприятность. Однако самым суровым препятствием служил колючих холод, от которого только и спасали тёплые мыслишки о предстоящей встрече. Впрочем, даже так ушки девицы изрядно стали подмерзать.       Уже подходя к месту назначения, служанка краем уха услышала знакомое посвистывание. Она сначала улыбнулась, потом сосредоточилась и успокоилась. Надо же было произвести впечатление сконцентрированной и гордой дамы.       — О, — Будто нечаянно охнула девица, выходя к священнику, — Ты уже здесь.       — Привет, — Улыбчиво ответил ей монах, похлопав по заснеженной траве рядом с собой. При виде знакомой души его глаза словно прояснились, напоминая две небесные звёздочки, — Присаживайся.       Фалеа не замедляясь, приземлилась по левую руку дьякона. Да, земля была холодной, но сумасшедшее сердце согревало от зимы. Она почувствовала себя неуверенно, но постаралась откинуть эту нерешительность.       — Я рад, что мы встретились, — Фриц снова улыбнулся, заглянув в лицо подруги, — Было бы обидно не пожелать тебе удачи на своём новом месте.       — Прости, что не предупредила, — Смутившись, извинилась девушка.       — Я понимаю. У самого только сейчас нашлось время.       Они помолчали, просто наслаждаясь природой. Фалеа никак не могла вымолвить и словечка, будто чего-то боясь.       Вдруг Фриц привстал, заходя за спину знакомой и там же приземлился. На её удивлённый взгляд, священник лишь хитро ухмыльнулся.       — Главное, не крутись, — Нежно проговорил он, пододвигаясь ближе. Фалеа оглянуться не успела, как почувствовала в своих волосах горячие пальцы.       — Что ты…       — Я же сказал, не крутись!       Служанка замерла, заинтересовавшись действиями друга. Сначала он поделил волосы на три пряди, потом осторожно начал переплетать их между собой, постепенно спускаясь всё ниже и ниже... Только через некоторое время девушка поняла, что делает монах.       — Мари научила меня, — Медленно и тихо говорил он, словно прочитав её мысли, — Я заметил, что твои волосы всегда всклокочены. Вот и решил, что тебе подошла бы коса.       — Ох, Фриц, — Фалеа была не менее удивлена его ответом, заставившего одновременно смутиться и восхититься, — Ты ведь и так многое для меня сделал…       — Разве мне тяжело угодить такой красивой даме ещё пару раз? — С насмешкой отвечал Фриц, отчего служанка покраснела. Он это точно нарочно!       Продолжая плести её волосы, дьякон молчал. Наконец, когда причёска была уже готова, он пробежал пальцами по косе, удовлетворившись результатом.       — Не хочешь взглянуть на себя? — с очередной ухмылкой предложил священник. Фалеа, явно взволновавшись, привстала на четвереньки и подползла к речке. Право, она стала ещё краше.       — А ты хорош, — Зачарованная собой пролепетала служанка.       — Учусь у лучших!       Фриц изобразил гордость, поднимая подбородок вверх и скрещивая руки на груди. Фалеа в очередной раз кротко рассмеялась, забавляясь такому поведению. Тревожность сменилась на уверенность и веселье. Дьякон, затеяв ещё кое-какую шутку, подкрался к подруге, и, схватив за талию, притянул её к себе. Та айкнула, упав прямо на друга.       — Негодяй! — Надулась она, брыкаясь ногами и сжав руки в кулаки. Фриц откровенно смеялся, не выпуская из рук взбунтовавшуюся служанку. Долго они бились, пока Фалеа, растеряв дыхание, тяжело восстанавливала его, находясь в объятьях монаха. Коса, только что сплетённая умелыми руками, упала на землю.       — Зачем так ругаться? — Улыбался Фриц.       Фалеа ничего не ответила, только надулась, вновь попытавшись выползти из хватки священника. Ничего не получилось.       — Будет тебе, — Пожал плечами тот, — Просто лежи. Ничего ведь не произойдёт критичного, а?       Как и ожидалось, последовало лишь бормотание рассерженной девушки, не особо выходящей на какую-либо дипломатию. Её особый женский характер одновременно забавлял Фрица и в то же время слегка пугал. Иногда она сердилась очень даже мило, как ей было свойственно: нахмурив брови, чуть насупив нос и скрестив руки на груди, Фалеа выглядела вовсе не серьёзно. Но в другое время, словно Испанское море, ругалась, будто бы злилась всерьёз.       Но Фриц её никогда не злил. Порой раздражал своими совсем уж переходящими края шутками, но ни разу не кричала на него.       Наслаждаясь вечерней зимой, они чувствовали сердцебиение друг друга, такое тёплое и отзывчивое. Фалеа перестала барахтаться и даже поудобнее села у ног Фрица, тоже немного приобняв его. Её голубые глаза пристально наблюдали за небом, темнеющим с каждой секундой. Дьякон же наблюдал за подругой, в частности за косой. Ему казалось, что что-то он упустил. Может, как-то неправильно связал? Забыл совета Мари?       — Я буду навещать вас, — Прервала тишину служанка. И, к слову, очень хорошо сделала. В последнее время Фриц стал раздражительным, и тишина казалась ему давящей.       — Буду ждать, — Вновь улыбнулся он, пытаясь увидеть лицо подруги. К сожалению, уже стемнело до такой степени, что это оказалось трудновато.       — Давай ещё встретимся?       Священник прикрыл глаза, утомлённый днём. Хотя ничего необычного он не делал.       — Обязательно… — Тихо проговорил он, прижав талию девицы к себе. Та пискнула, но сопротивляться не стала. Наоборот, Фалеа положила голову на его плечо, выдохнув тепло из лёгких.       Они бы так и заснули, если бы не далёкий лай собаки, пробудивший сначала священника, потом и служанку. Проморгавшись, они медленно отстранились друг от друга и встали с земли.       — Давай завтра, — Предложил Фриц, — Я принесу нам шахматы. Или книги, если хочешь.       — Не стоит, — Фалеа хихикнула, ласково взглянув в лицо другу, — Приди лучше сам.       Они ещё немного помялись, смотря на небо, пока монах что-то пытался вспомнить. Но вот что?       — Ах, точно! — Воскликнул он, зашёл за спину девушки и аккуратно схватил за плечи, как бы удерживая ту, — Ты ведь не думала, что так просто оставишь меня гадать над ответом?       — А? — Фалеа явно удивилась, попыталась повернуться к Фрицу лицом. Но тот всё время перемещался за спину, не желая быть увиденным.       — Ну, тогда утром… — Монах мог не договаривать, ведь на щёках девицы уже показался румянец, а попытки встретиться с дьяконом прекратились. Наоборот, когда он захотел посмотреть в краснеющее личико служанки, она постоянно отворачивалась от его взора, — Я думал, ты не такая…       — Ч… что?! — Фалеа ещё сильнее вздыбилась в ответ на самодовольную ухмылку священника и уже хотела обругать его за столь похабные мысли. Однако прервал её сиплый, но громкий лай. Тихо пискнув, девушка мигом прижалась к руке Фрица, повернувшегося в ту же сторону, что и Фалеа, ведь именно оттуда были слышны напугавшие служанку звуки. Через несколько секунд подобного стояния из-за кустов выпрыгнул Рауль, старая собака турецкого «лесника» Акифа, но без хозяина. Успокоившись, парочка друзей вздохнула, а Фриц присел на корточки, подозвав собаку к себе.       — Это всего лишь пёс, — Выдохнула Фалеа, но вновь напряглась и раскраснелась, вспомнив недавний интерес монаха.       — Знаешь, а ведь у Манюэля очень доброе сердце, — Обращаясь к подруге, размеренно говорил он, — Очень. Пускай Рауля и обеспечивает его хозяин, всё же Отец даёт надбавку сторожу. Хах, забавно, что именно здесь тебе довелось рухнуть с «небес». Думаю, даже если бы не я, ты бы всё равно осталась в церкви, получила одежду и тряпки с ведром. А ты ведь и правда упала сверху… Похоже, Бог подарил ан-       Только Фриц развернулся, чтобы убедится в присутствии подруги, как её и след простыл. Хмыкнув под нос, священник выпрямился и крикнул достаточно громко:       — Завтра здесь и во столько же! Хитрюга… — После чего обратился к собаке, — Ну что, пойдём? Отыщем твоего горемыку.       С этими словами дьякон медленно побрёл в сторону леса. Рауль, хромая, направился за ним…