124 год от З.Э.
— Gaomagon ao jaelagon sōvegon? [Ты собираешься летать?] — Алейна встречает отца возле выхода из замка. Они оба облачены в костюмы для полетов, и поэтому она задает вполне логичные вопросы. — Kostagon nyke jikagon rūsīr ao, kepa? [Можно мне с тобой, отец?] Редкое явление: обычно Деймона не встретить так просто на пути к дракону. — Я не помню, чтобы ты успела стать лучшим наездником Вестероса, — Деймон поджимает губы, не смотря в сторону дочери. Он продолжает движение к Караксесу, на ходу надевая перчатки. — Конечно, я ведь ещё учусь, — опешивает Алейна. Отец не поддерживает её валирийский. Будто брезгует разговаривать с полукровкой на языке драконов. От этого внутри зарождается непонимание и злость. С детьми Рейниры он практикует язык предков. Будто их бракованность для него не так существенна. — Тогда с чего мне должно быть интересно летать вместе с тобой в мое свободное время? — наконец, Деймон останавливается, заглядывая дочери в глаза. Его выводит из себя смотреть на собственное лицо, только сильно моложе и с эмоциями Бронзовой суки. Вот чего он не заметил, будучи в Дрифтмарке. А теперь уверен, что его прокляли и вознесли в один и тот же момент. — Три попытки. Увернешься от пламени и сможешь со мной полетать. Naejot sagon worthy, lo jaelā naejot sagon. [Будь лучшей, если хочешь быть.] Алейна сжимает ладони в кулаки. А сколько было высокопарных речей и обещаний. Как ты могла позволить себя обмануть? Зародить внутри эту чертову надежду. Она заставляет себя выпрямить спину и поднять выше подбородок, решительно шагая за отцом. Решил испугать пламенем. Что ж. У неё было время привыкнуть доказывать свое право на существование. И если получилось с самой собой, получится и с ним. Аереус выпускает рык, завидев наездницу. Молодой дракон беспокойно расправляет крылья, сидя недалеко от Караксеса. — Три пламени, а после ты научишь меня одному из своих трюков, — громко озвучивает Алейна, чтобы закрепить договоренности. — Если выдержишь, — ухмыляется Деймон, удобнее усаживаясь в седле. — Когда выдержу, — сквозь зубы бросает Алейна. И первой поднимается в небо. Этим же вечером она садится писать письмо Эймонду, где на высоком валирийском строчка за строчкой рассказывает о том, как ненавистен ей Драконий Камень. И как не нравится ей быть рядом с отцом. Она пишет ему, что жизнь превратилась в вечное соревнование. Ей и раньше приходилось все время доказывать, но теперь… Деймон ломает её изо дня в день. Насмехается, подначивает. А вместо похвалы — разрешает еще немного поработать над собой. Когда письмо закончено, Алейна несколько раз перечитывает получившийся текст. Злится на себя за то, что позволила эмоциям взять верх. И с тем же энтузиазмом, с которым до этого писала, сжигает письмо. Эймонду она напишет о том, как привольно чувствует себя Аереус на Драконьем Камне. Как чудно летать в солнечную погоду без взгляда смотрителей. Как нравится ей слушать море, сидя рядом с драконом на закате. А жаловаться не станет. Ей не хочется, чтобы друг думал, что она не может постоять за себя. Обнажить слабость — страшно. Что, если он не поймет? Что если письмо попадет к кому-то другому? Их переписка превращается в обмен бессмысленными фактами. Ему хорошо в Королевской Гавани без неё. Ей неплохо здесь.***
Алейна спускается к ужину последней. Она больше не боится пропустить молитву Алисенты — на Драконьем Камне нет места богам. И никто не осудит за опоздание, у нее всегда есть возможность оправдаться полетом. Небо здесь превыше всего. Однако, ощущение свободы, которого никогда не было в Королевской Гавани, не перекрывает ужас от одиночества и холода, царящих в этом замке. — Алейна, а Аереус поднимается выше облаков? — Люк нарушает звенящую тишину за столом. Джейс оживляется вместе с ним, переводя внимание на тетю. — Любой взрослый дракон это может, — Рейнира осаживает сыновей. — Это не повод для соревнований друг с другом. — Но какой-то один все же летает выше остальных, — не унимается Люк. — Хочу, чтобы это был мой Арракс. — Балерион Черный Ужас летал выше всех, — Алейна усмехается, садясь рядом с располневшей из-за беременности мачехой. — Если оставишь своего Арракса правнукам, однажды, выше всех будет летать он. — Но дело вовсе не в высоте, — недовольно хмурится Деймон. — Победит тот дракон, кто будет быстрее, выносливее и поворотливей. И кому повезет со всадником, чтобы голос не дрогнул в нужный момент. — Ты говоришь так, будто драконы могут воевать друг с другом. А это недопустимо. Лучше соревноваться в скорости и красоте расцветки. Еще одно открытие после переезда на Драконий Камень. Когда отец перестает быть мифическим и обретает плоть и кровь, с ним получается спорить. И часто оказывается, что вы слишком разных взглядов на жизнь. — Мой брат сделал тебя мягкотелой, подобно самому себе, — Деймон прожигает дочь взглядом, выплевывая каждое слово. — Прекрати, — звонкий голос Рейниры разносится по обеденному залу. — Завтра утром жду вас двоих на тренировку, — в этот раз Деймон обращается к Джейсу с Люком, забывая про существование двух дочерей и Рейниры. И, не дожидаясь ответа, выходит из зала. — Однажды я успею попросить взять меня на тренировку, — выдыхает Алейна, принимаясь ковырять еду в тарелке. Рейна усмехается, сестра так похожа на её близнеца — Бейлу. Но последняя с бабушкой в Дрифтмарке. А Алейна здесь. Из крови и плоти. И ей оказывается так просто восхищаться. — Ты можешь прийти на тренировку без разрешения, он не откажет, — Рейнира старается. Алейна переводит на принцессу взгляд, полный негодования. Она не знает, не может себе представить, что такое быть дочерью Деймона, не любовницей. Ей и в голову не приходит подумать об этом, ведь её собственный отец делал и продолжает делать всё ради неё. У Рейниры нет других схем в голове. Поэтому ближе к Алейне оказывается Рейна, оставшаяся на Драконьем Камне без сестры-близнеца. Когда девочки обмениваются взглядами, то прекрасно понимают друг друга. Всегда недостаточно хороши. Всегда только леди. Алейна выдавливает улыбку. Как старшая сестра, она чувствует на себе ответственность. И даже при плохой игре, Рейна верит в то, что она действительно нашла что-то хорошее, чтобы улыбнуться. — Так и сделаю, — она кивает Рейнире. Как будто кому-то в замке нужны доказательства того, что Деймон не будет с ней заниматься, а только публично высмеет. Было действительно проще стремиться к чему-либо, пока отец был призраком. Ведь призраки говорят то, что ты хочешь услышать. — Я приглашу к нам преподавателя для тебя, — выдыхает Рейнира, ловя напряжение в воздухе. Или вспоминая что-то, о чем не хочется говорить вслух. — Да, не стоит тебе просить Деймона, мы найдем другого учителя.***
— Тебе стоит отвлечься, — Эйгон без приглашения заходит в комнату брата. — Собирайся, покажу тебе кое-что интересное. — Ночь на дворе, — огрызается разбуженный Эймонд. — Верно. Значит, все самое интересное только начинается, — принц опускается в кресло, перекидывая ногу на ногу. — Одевайся. И не забудь черный плащ с капюшоном. Спорить бесполезно. И Эймонд нехотя поднимается. Натягивает вещи, скрывает лицо капюшоном плаща. И следом за братом выходит на улицу через черный ход. Еще один черный ход в Красном замке. Эймонду кажется, что вот-вот и Эйгон рассмеется, скажет, что это розыгрыш и исчезнет. Но старший брат уверенно идет вперед, периодически оглядываясь, чтобы проверить, что младший не отстает. Дай ему шанс, позволь внутри зародиться слабой вере в то, что Эйгон действительно решился впустить тебя в свой мир. Ибо тебе необходим друг здесь. Вам двоим необходим друг. Или все же наличие Вхагар значит куда больше, чем можно было себе представить? Вхагар и значит сила. Братья бредут по темным улицам Королевской Гавани. Без солнечного света закоулки этого места выглядят совсем плохо. Эймонд морщится, разглядывая грязь под своими ботинками. Иногда поднимает взгляд, чтобы вглядеться в проходящих мимо людей и всё ещё не видит ничего, кроме грязи. И кромешной темноты, которой пронизано это место. Кажется, она проползла не только в закоулки, но и в жизни людей и прочно засела внутри каждого, находящегося здесь. Неужели кто-то всерьез хочет бороться за трон, чтобы править этим местом? Эймонд заглядывает в окна домов, вслушивается в голоса. И приходит в ужас от того, как странно соседство Красного замка с этим местом. А потом улицы вспыхивают от света факелов. Уличные музыканты завоевывают пространство и внимание. И город меняется за секунду. Принцы выныривают на одну из больших улиц, где собираются горожане, чтобы отдохнуть от дневных дел. — Сюда, — Эйгон затягивает брата в одну из дверей. — Шутишь? — Эймонда передергивает от неправильности происходящего. Два принца заходят в бордель. Лицо Эйгона озаряет улыбка. Необычно счастливая и искренняя, он чувствует себя здесь уверенно и привычно. И наслаждается всем: запахами, музыкой, стонами и предвкушением. Эймонд старается заставить себя почувствовать хоть немного того же, что чувствует брат. Ему хочется приблизиться к нему, понять его. Но внутри все сжимается. Неправильно. Так не должно быть. — Мой принц, — женщина, внешне сильно старше братьев, выходит навстречу, виляя оголенными бедрами. — Вы не одни? — Ему должно здесь понравиться, Элин, позаботься об этом, — ухмылка на лице Эйгона не предвещает ничего хорошего. — Здравствуй, — женщина протягивает Эймонду ладонь. — Ты уже знаешь, что тебя увлекает? Таргариен морщится. Скольких сегодня касалась эта ладонь, и есть ли ей разница, кого касаться? Он поднимается взглядом вверх по руке. Плечи, ключицы и грудь пытается скрыть полупрозрачная ткань. Эти попытки, очевидно, безуспешны. Странно, что она не вышла встречать их голой. — Мне лучше уйти, — Эймонд произносит слова жестче, чем делает это обычно. Понятный мир дает трещину, и он будто начинает видеть больше обычного. — Брось, — Эйгон моментально срывается на злость. Словно брат своим отказом уколол его лично. — Тебе уже достаточно лет, чтобы быть здесь. И попробовать женщину. Это мир, который сорвет тебе голову. — Принцу не пристало… — У всех женщин между ног одинаково, а тебе стоит научиться с ними обращаться, — Эймонд заходит на болезненную территорию. И Эйгон практически шипит. Слабо. И неподобающе Дракону. Авторитет старшего брата разбивается вдребезги. — Если ты, конечно, мужчина. Сколько же в нем боли. И что он переживает внутри себя. — Ты ведь… — Эймонд поджимает губы. И не заканчивает фразу. Какая к черту разница? Да, твой брат пытается манипулировать тобой: дешево и глупо. Но сегодня ты вышел из дома с ним. И тебе нужно вернуть его домой. А ещё доказать себе, что Эйгон не прав. В этой стихии брат выглядит уверенно. Но недостойно того, чтобы стать королем. Эймонд морщится, но протягивает ладонь, касаясь пальцев Элин. И на лицо Эйгона возвращается блаженная улыбка. — Мой брат предпочитает блондинок, — губы принца продолжают улыбаться. — У вас ведь есть шлюхи, похожие на Таргариен? Хотя я лично бы не стал лишний раз к таким прикасаться, — Эймонд проглатывает, понимая, что так Эйгон проявляет заботу. И оправдывает себя. Девочка-виночерпий приносит бокалы вина. Потом ещё и ещё. Музыка становится громче. К ароматам трав и масел добавляется запах пота и спермы. Это место должно гореть. И все кто в нем — тоже. Эймонд выходит из борделя ближе к рассвету. Ему хочется как можно скорее уйти из этого места и вымыться. Но он выдавливает из себя улыбку и оставляет девушке больше монет, чем та просит. Молчание стоит дорого. Ему бы хотелось, чтобы молчала и девушка, и совесть внутри. Эйгон может стать королем: распутным, пьяным и слабым. А ты останешься лишь всадником самого большого дракона Вестероса. Где справедливость? Старший брат плетется позади. Уже не такой уверенный и счастливый. Возвращаться в Красный замок ему нравится не так же сильно, как сбегать из него. Эймонд оглядывается и внутри не остается эмоций, кроме жалости. Эйгон ведь тоже не выбирал. Никто добровольно не выбирает родиться первым. И слава Семерым, что тебя эта участь обошла. Он, не ты, женится на сестре. Он, не ты, будет всегда на виду. Он, не ты, будет недостаточно хорошим для всех. Так возрадуйся, что ты не он. Надо бы написать об этом Алейне. Но становится стыдно. И он рассказывает, что Эйгон попытался наладить контакт, не уточняя, как именно.***
128 год от З.Э.
— Я запрещаю тебе…! — Деймон не успевает договорить. Он резко поворачивается к дочери, желая закончить, глядя ей в глаза. И осекается. Алейна стоит, гордо распрямив плечи. В её взгляде нет ни сомнения, ни страха. Это не просто взрослая девушка. Это его копия в женском обличии. Было бы легче продолжить не замечать. — Рейнире. Нельзя. Нервничать. Я полечу с тобой вместо неё, — она продолжает стоять на своем. Голос разрезает стены зала, отскакивая от камней. Ты презирал её, считывая в ней черты Визериса. Теперь ты ненавидишь её, сталкиваясь с собой. — Рейнира — моя жена. Её долг — защищать наследство своего сына, мой долг — защитить её. А ты не должна лезть не в своё дело, — но ты сам её такой сделал. Это ты, а не кто-либо другой, изо дня в день воспитывал в ней характер. Вопрос лишь в том, будет ли она благодарной за это. Или, быть может, ты был прав, когда отказался от неё. И в девочке погибель. — И ещё она — моя кузина. Мы только недавно узнали о её беременности. Шестым ребенком. Шестым, Деймон! — ещё один укол. Он и сам не понял, как это произошло. Она всегда называла его папой. Отцом, в конце концов. А потом в одночасье перестала. Будто это не он, а она от него отказалась. Так же, как это сделала Рея. И до этого… Деймон ругает сам себя за эти мысли. Ты не должен сравнивать и искать виноватых, прошлое это прошлое. А твоя дочь стоит прямо перед тобой здесь и сейчас. С белыми, как твои, волосами. Острыми чертами лица. У неё твой цвет глаз, твоя любовь к драконам. И даже меч, подаренный ей Рейнирой, похож на твой. Будто можно повторить не только тебя, но и Темную Сестру. Он морщится, недовольство рвется наружу. И она считывает его, она определенно чувствует. Недовольство и слабость. Ты не хочешь брать её в Королевскую Гавань, потому что боишься. Потому что тебе нужен дракон в стойле, а не на воле. Потому что ты понятия не имеешь, что она может выкинуть. Так чья же она копия на самом деле: Реи или твоя? Деймон выдавливает ухмылку, стараясь сохранить уверенность. Но не находит слов, чтобы закончить неприятный для себя разговор. — Я — не она, — у Алейны получается лучше. Она сокращает расстояние до отца, уверенно продвигаясь вперед. — Посмотри вблизи. У меня не осталось ни капли от Бронзовой суки, — она наклоняет голову вбок. Так любит делать Рейнира, но она успела и у неё нахвататься. — Так ведь ты называл мою маму, верно? Хватит ненавидеть меня за то, что я её дочь. Я ещё и твоя. Деймон сглатывает. А ведь ты мог бы ей гордиться. Если бы только умел. — Прикажи подготовить корабли. Мы выйдем на рассвете. Всей семьей. Губы Алейны растягиваются в ухмылку. Неприязнь из взгляда моментально исчезает. — Все будет готово. Деймон выдыхает, когда она выходит из зала. И отправляется прямиком к Караксесу, используя его как лучшее лекарство от сомнений в себе. — Ну что? — Джейс, Люк и Рейна ждут кузину под дверью. — Мы все едем в Королевскую Гавань, — выдыхает Алейна. Сборище драконов, ждущих под дверью. Признанных драконов. А воюет лишь она. Ей хочется поскорее остаться в одиночестве и начать собирать вещи. Наконец-то домой. Повод найден странный — но верный. У неё получилось. Наконец-то в Королевскую Гавань. И пусть там уже наверняка никто не ждет. Зато там есть тени из её детства. — Ура! — моментально реагирует Рейна. — Спасибо, — Джейс радости не разделяет. Но ему легче от мысли, что Деймон и Рейнира не полетят вдвоем на драконах. Это было бы опасно. Братья переглядываются. Оба отлично понимают, что в Королевской Гавани им не будут рады. Но долг превыше всего. И лучше быть рядом с семьей, чем оставаться без матери на Драконьем Камне. — Она победила? — Рейнира улыбается, наблюдая, как раздраженный супруг возвращается с полета. — Защищает тебя, как драконица свою кладку, — он выплевывает слова. Не снимая костюма, растягивается на кровати. — Когда они успевают так вырасти? — А мы постареть? — её забавляет, как он выходит из себя. Из Деймона вышел отличный воин, но отец всё ещё был никаким. — Может, обручить её с Джейсом? Сохраним драконов. А Бейле подберем другого мужа, — он поднимается на локтях, ведомый порывом. Кажется, что выход найден. — Рейнис потребует от меня и Железный трон, и Дрифтмарк за поддержку. Ты знаешь, что она единственная, кто может помочь нам сохранить положение. И мы не можем обижать её внучек. — Она останется в Королевской Гавани, помяни мое слово. Останется мне назло. — Быть может тогда в Королевской Гавани будет больше людей верных мне? — Рейнира садится рядом с мужем, запуская пальцы в его волосы. — Откуда эта любовь и вера друг в друга? — Трон захватывают не только драконы, — ухмыляется Рейнира. — Я была с ней рядом, пока ты был с Лейной.***
Эймонд убирает меч в ножны, затем отстегивает пояс и кладет недалеко от площадки для тренировок. К ним с Колем присоединяется Эйгон. Он подходит нехотя. Приглаживает волосы, чтобы они не лезли в глаза. И медленно поднимает деревянный меч. — Ваше Высочество, вы опоздали, — строго замечает Коль. — Зато вы успели потренироваться, разве кто-то недоволен? — парирует Эйгон. — Давайте быстрее. У меня сегодня много дел. Эймонд усмехается, отлично понимая, какие дела ждут его старшего брата. У всех женские имена. И все охотно подождут его дольше. А может, и вообще с удовольствием больше никогда не встретят. — Начинаем. Эйгон давно перестал относиться серьезно к тренировкам. Какая разница, как ты фехтуешь, если всерьез никто не позволяет тебе этого делать? А внутри лишь желание сбежать. Для побега меч не нужен, только дух, которого не хватает. В это же время Эймонд овладевает искусством фехтования в абсолюте. Королевская Гавань становится для него невыносимо скучным местом, и он посвящает себя учебе: тренировки, книги, полеты, снова книги. — Эйгон, я не могу поверить! — несколькими часами позже Алисента врывается в комнаты сына и его семьи. Ей не везет, в этот момент там оказываются все дети и внуки. И она замирает, злясь. — Эйгон, выйдем! Чертыхаясь себе под нос, парень плетется к матери, чтобы следом за ней перейти в отдельную комнату. Он уже знает, что она скажет. И знает, что ему нет до этого дела. — Тебе не кажется, что она иногда забывает о нашем существовании? — Эймонд берет Джейхейру на руки. Девочка привычно для себя не показывает ни единой эмоции радости. Но и не плачет. Она хорошо знает своего дядю и с удовольствием располагается у него на коленях, продолжая играть с игрушкой. — Дракон издаст рык, крылья упадут в воду. И тебя заметят, — задумчиво протягивает Хелейна. — Спасибо, сестренка. То, чего мне не хватало, — усмехается Эймонд. Он так и не смог объяснить себе: его сестра предсказывает будущее или проклинает людей. Или просто быстрее их всех сходит с ума. — Ты слышал, что Морской Змей серьезно ранен? — Хелейна игнорирует замечание, брата. — Думаю, что Рейнира скоро будет здесь. Нужно предупредить маму. Она говорит ещё что-то. Но Эймонд уже не слышит. Интересно, принцесса прибудет одна или… Внутри все сводит. Хоть бы не одна. И почему ты вообще веришь в эту чушь? Будто предсказания Хелейны сбываются. Но это неважно. Эймонд давно злится на себя. А теперь это переходит все границы и овладевает разумом, поселяя в нем тревогу. Если ты так сильно хочешь её увидеть, тебе давно стоило подняться в воздух на Вхагар. Твой дракон достаточно сильный, чтобы добраться до Драконьего Камня. Но ты ведь ни разу этого не сделал. И на что ты рассчитываешь теперь? Что редкие письма могли помочь ей не забыть вашу дружбу? Она не хотела тебя видеть все это время. Ты ни разу не решился навестить её без приглашения. Даже если Алейна прибудет в Красный замок — то лишь потому, что мачехе нужна поддержка. Не ради тебя. Но было бы хуже, приземлись ты на Драконьем Камне. Вхагар сложно не заметить, слухи невозможно остановить. Тебе нужен был серьезный повод для такого визита. И этот повод мог лишить её выбора дальнейшей судьбы. Однако, если Рейнира действительно хочет прибыть в Королевскую Гавань, тебе нужно опередить корабли. Чтобы спасти потерянное, ты должен прилететь первым, не она. Всё это время ты стремился стать достаточно сильным, чтобы быть интересным для неё не только как друг. Чтобы она продолжала выбирать тебя, с кем бы тебя не сравнивала. Ты придумал себе несбыточную мечту. Размечтался, что она тоже скучает, что ей тоже не все равно. Ты ведь даже не знаешь, насколько сильно она на самом деле изменилась. Быть может, ты слишком заигрался? В конце концов ты сам её за всё это время ни разу не выбрал. — Джейхейра, иди к маме, — Эймонд аккуратно передает племянницу сестре. — Я ненадолго отлучусь из замка. Хелейна ухмыляется вслед вышедшему брату и увлекается возней с детьми. Будто это и правда единственное, что её заботит сейчас. Эймонд не успевает зайти к себе, чтобы переодеться. Он приближается к Драконьему Логову почти бегом. Дыхание спирает от волнения. Идиот. Ты должен был сделать это намного раньше. Он подходит к Вхагар и даже поднимает руку, чтобы ухватиться за седло на спине дракона, как на горизонте показываются корабли. А в небе над ними парит дракон. Чешуя Аереуса отдает бронзовым светом, Эймонд узнал бы его из тысячи других драконов. Он плавно расправляет крылья над кораблями, позволяя себе парить. А затем резко взлетает, теряясь в облаках и снова возвращается к кораблям. Эймонд отходит от Вхагар. Теперь уже поздно. Она сама нашла способ добраться до Королевской Гавани.