***
— Здесь список всех, кто принес Рейнире клятву, — Ларис бросает свиток на стол и, не глядя на него ни секунды, занимает свое место. — Таких много? — Эйгон медлит, ему не по себе от того, что приходится узнавать имена тех, кто выступает против него. Ему не по себе, что он вообще противостоит кому-то. Интересно, если бы старшим был Эймонд, эти лорды все равно бы поддержали черных? Конечно нет. Это ты ничтожество, за которым не хочется идти. Будь старшим Эймонд, войны бы не было. — Достаточно, Ваше Высочество, — Рейнис разворачивает свиток за принца и пробегается взглядом по аккуратно выведенным фамилиям домов. — Составлен верно. У вас хороший информатор, лорд Стронг. Поделитесь именем? — Это мой человек, — губы Миссарии трогает улыбка. Она расценивает её слова за комплимент. — Надежный человек. Но имен я не называю, иначе как мне гарантировать людям безопасность? — Понимаю, — Рейнис согласно кивает. Состав Совета становится для неё приятным открытием. Как минимум в него входит больше людей, чем Отто, Алисента и поддакивающие им. — Мы должны отправить войско к замку Бракенов, — Ларис облокачивается на стол и крутит пальцами каменный шар. — И, возможно, одного или двух драконов. Ваше Высочество, вы уже знакомы с Караксесом в бою, вам стоит закончить дело. Остальным, полагаю стоит отправиться к домам из списка, чтобы убедить изменить сторону. Но есть и то, что расстраивает Рейнис. Она была права. За столом Совета собираются талантливые люди. Преданные Вестеросу. Но не Таргариенам. Им чужды наездники крылатых змеев. И им хватает ума действовать аккуратно. Аргументы Лариса проливаются в мир размеренно и певуче сладко. Но от того не перестают быть опасными. — Я правильно вас расслышала, лорд Стронг, вы хотите отправить наследника в пасть Кровавому Змею? — Рейнис удивленно поднимает брови. Бейла не сдерживает смешок. Ларис, кажется, прикусывает язык. Быть может её не выбрали королевой не из-за пола, а из-за прямолинейности? — Эймонд с Алейной задерживаются слишком сильно, нам не стоит отправить стражу на поиски? — Миссария предпринимает попытку сменить тему. — Стража бессильна в этих поисках, — губы Рейнис растягиваются ухмылку. — Прямо сейчас Вхагар, Аереус и Среброкрылая, должно быть, спускаются к замку Бракенов. Мы вернем расположение лордов из вашего свитка не разговорами, а демонстрацией силы в бою. — Леди Веларион, вы забываетесь… — Отто не выдерживает, он не смотрит на собеседницу, все внимание направив на поверхность стола. — Решения здесь принимают… — Это решение Эймонда, — но Рейнис не дает ему закончить. — Я лишь его глашатай.***
Деймон отвлекается от размышлений, завидев на горизонте трех драконов: Вхагар, Аереус и Среброкрылая, выстроившиеся в линию, приближаются к замку. Но не торопятся. Их полет размерен, словно это прогулка, а не начало воздушного боя. Не слишком ли много для него одного? Выбор и правда странен — отправить к нему Вхагар логично, Эймонд воин и может составить достойную конкуренцию. А если зелёные хотят начать переговоры, то к чему здесь принц? Почему бы не отправить его дочерей одних? Впрочем, логикой сторона противников не сильно блещет, если накануне к нему в одиночестве отправился Эйгон на Солнечном Огне. Будто совершал самоубийство. Его взгляд отдавал безумием, он слабо соображал и почти не управлял своим драконом. То, что его не остановили, говорит о многом. Но в любом случае, так даже лучше. Он с самого начала знал, что рано или поздно им придется встретиться. И лучше в самом начале, пока ещё не так много людей мертвы. Пока еще мышцы не сводит от желания мести. Береги её. Деймон зажмуривается, сердце пропускает удары. Береги её от самого себя. И от трона. Не дай ей сгореть. Слова первой жены отзываются болью в висках. Не дай ей почувствовать вкус крови, не позволяй проснуться безумию. Но она сама выбрала не ту сторону. Позволила одноглазому убийце касаться себя. И связала себя узами брака с принцем, чьи руки в крови родственника. Низко и подло. Предала доверие и вонзила нож в спину. Из-под крон деревьев начинают показываться воины Ланнистеров, отвлекая Деймона от воспоминаний. Что ж, значит три дракона приближаются не для разговора. Интересно, если надавить на родственные чувства, справедливость и долг — получится ли вразумить дочерей? Закончить кровопролития. Его жена — истинная наследница Визериса. Алейна знает об этом. Его сыновья, братья его дочерей, наследники трона. И с этим глупо спорить. Эта преемственность справедлива. Деймон направляется в сторону каменного балкона, чтобы встретить гостей на земле. Он принимает решение не вступать в бой. Караксес останется на земле до тех пор, пока они не поговорят. И на это время ему придется перетерпеть присутствие Одноглазого принца. В конце концов, по какой-то необъяснимой причине она его выбрала. Дракон Рейниры появляется из-за облаков неожиданно, стремительно пикируя в сторону незваных гостей. И на этом заканчивается время на промедления и раздумья. Деймон не замечает, как оказывается верхом на Караксесе и, недолго думая, поднимается в воздух, чтобы отвлечь Эймонда. Алейна и Рейна не будут жестоки к кузине. В конце концов, его девочки еще не монстры. Но принцесса охвачена яростью. А Вхагар уже умеет убивать. И когда Эймонд поймет, что Рейнира опасна для него и Алейны, только Семеро знают, что он сделает. Но точно не будет милосерден.***
Пальцы Рейниры впиваются в рожки седла, костяшки краснеют и болят от встречного ветра. Она наклоняется вперед, почти что прижимаясь к дракону, желая сократить сопротивление встречным воздушным потокам. Как же давно она не летала. Как давно не преодолевала большие расстояния над морем. Все её вылеты в последние годы были для удовольствия близ Драконьего Камня в солнечную погоду. И это, конечно, было ошибкой. Рейнире кажется, что облака разъедают её кожу холодом. Удивительно, что внутреннего огня не хватает, чтобы согреться. Словно она и не дракон вовсе. Но все это неважно, ещё чуть-чуть и она будет в замке, рядом с мужем. И вместе они решат, что делать дальше. Как минимум, она успеет предупредить Деймона об убийстве принцев. Потому что если он не знает, а ей хочется верить, что он не знает, то и представить себе не может, в какой они все опасности. Сиракс выныривает из-за облаков. Взгляд Рейниры падает на замок Бракенов и она выдыхает. Ты справилась. Ты была не готова, но справилась. И, как только мгновение счастья проходит, принцесса замечает трех драконов, приближающихся к замку. Было бы глупо полагать, что они прилетели поговорить. Не теперь, когда Джейхейрис и Мейлор мертвы. Рейнира заставляет Сиракс спикировать к незваным гостям. Отвлечь внимание, пока Деймон взлетает в воздух. Защитить. В конце концов, только ты виновата в том, что происходит. Если бы ты родилась мужчиной, ничего этого бы не было. Если бы ты просто не пыталась доказать отцу, что сможешь переменить традиции Вестероса — все было бы хорошо. Рейнира на мгновение зажмуривается. Ты умеешь вести бой на драконах. Тебе ведь рассказывали, как это. А здесь нужно просто отвлечь. Но, к её удивлению, Вхагар почти сразу уходит в сторону. Эймонд направляет дракона дальше, в сторону замка и Деймона. Среброкрылая с Рейной на спине тоже выдерживает дистанцию. Несмотря на возраст, дракон никогда не участвовал в сражениях и ей явно не по себе от происходящего. А вот Алейна направляет Аереуса навстречу Рейнире. Ни секунды не сомневаясь, принцесса заставляет молодого дракона резко сбавить высоту и атаковать Сиракс снизу. Как отец. Рейнира сжимает зубы. Безумие. А что, если всё это правда? Деймон не простил смерть Люка, а она не простит принцев? Могут ли быть настолько дороги для них чужие дети? Скольких невинных членов семьи они могут быть готовы убить ради своей мести? Безжалостно. Бесчеловечно. Она дочь своего отца. И если Деймон действительно приговорил Джейхейриса и Мейлора... Она приговорит Эйгона и Визериса. Рейнире казалось, что держаться крепче за седло невозможно, но пальцы сжимаются сильнее. Сиракс издает рев. Она почти в полтора раза больше противника, но никогда не тренировалась так же, как Аереус. Алейна уворачивается от пламени, поднимаясь к облакам, она исчезает в белоснежной дымке. Рейнире ничего не остается, как устремиться за ней. Эта девчонка точная копия своего отца. И она убьет твоих сыновей, если останется в живых. Рейнира не понимает, откуда внутри нее оказывается столько ненависти. Безумие затмевает ей глаза. В одно мгновение в Алейне сосредоточивается все, что она ненавидит. Кровь Реи, мешавшей ей быть рядом с дядей. Святость Алисенты. Молодость, которая Рейнире больше не светит. Брак с любимым мужчиной с самого начала, без интриг и сплетен. Идеальная. Дочь своего отца, который сделал из нее достойного соперника в небе. Должно быть, любимица двора, неоценившая её заботу, предавшая доверие. Рейнира больше не отдает себе отчет в действиях. И до конца не понимает, кто на самом деле перед ней. В голове всплывает лицо отца, убившего её мать, бросившего её одну. Алисенты, Рейнис, Лейны, Лейнора, Харвина. Слишком много обид. Слишком маленькое тело, чтобы сдержать внутри столько эмоций. Сиракс чувствует, как меняется настроение её наездницы, дракон словно получает второе дыхание, бросаясь за Аереусом.***
Убить Эймонда. Эта мысль не покидала разум Деймона с тех пор, как он узнал сначала о смерти Люка, а затем о свадьбе дочери. Но когда принц приближается к нему на Вхагар, решимость исчезает. Береги её. Тебя не должно останавливать прошлое. Ты больше, чем твое прошлое. Челюсть Деймона сжимается. Караксес начинает кружить, заставляя громадную Вхагар неповоротливо петлять за ним. Сначала он заставит её растратить силы. А затем атакует, показав щенку его место. И если после Алейна захочет кого-либо возненавидеть, то пусть ненавидит себя, за то что выбрала неподходящего мужчину. Ещё один урок, который он преподаст ей для того, чтобы сделать сильнее. Разорвать. Деймон отстегивает ремни, привязывающие его к седлу. Принц будет к такому не готов. Он спрыгнет на него с воздуха и вонзит меч в шею, снося голову. Ты сама виновата, что выбрала не того. Не тех. Вхагар прекращает попытки догнать Караксеса. Дракон Эймонда зависает в воздухе, после чего резко меняет направление. И сначала это вызывает усмешку на лице Деймона. Но потом он замечает Аереуса, неуклюже пытающегося сбросить высоту. Движения дракона выглядят настолько нелепо, что сомнений не остается. Его наездница сейчас из последних сил борется за их жизнь. Среброкрылая устремляется в облака навстречу Сиракс, чтобы та не добила падающего дракона. И кажется, что воздух в этот момент начинает звенеть. Лицо Деймона кривится. Береги её.***
Рейна теряется: помочь Алейне или атаковать Рейниру? Её тело сковывает ужас от того, как просто и быстро оказывается вывести дракона из строя. Она не сразу отдает себе отчет, что произошло. И не до конца понимает, что теперь делать. Аереус оседает, приближаясь к земле. Пока он не закрыл крылья — у них есть шанс выжить. Рейна бросает взгляд в сторону Сиракс и мачехи. Выражение лица Рейниры оказывается довольным и безумным. Она продолжает сжимать рога седла. И, кажется, выжидает, чтобы добить. Интересно, каким было её лицо, когда она решила, что нужно увести Деймона на похоронах Лейны? И в какой именно момент она решила, что на костях Лейны можно станцевать брачный танец с ее вдовцом? Среброкрылая будто ловит импульс, зарождающийся внутри наездницы. И, вопреки командам, направляется в сторону Рейниры. Где-то далеко на земле идет сражение. Скрежет металла доносится до Таргариенов словно из другого мира. Рейна бросает взгляд вниз. И чуть было не теряет координацию, ужаснувшись от происходящего. Лучше бы вместо тебя полетела Бейла. Однако Среброкрылая сильно превосходит в размерах Лунную Плясунью. А ты должна была уравновесить жестокие характеры Алейны и Эймонда. Но теперь ты сама нападаешь. Среброкрылая выпускает голубое пламя, задевающее Сиракс, но словно не причиняющее боли. Рейна поджимает губы. Ты мечтала о мести слишком долго. Но сможешь ли ты убить? Способна ли ты причинить настоящий вред человеку? Очевидно нет. Рейнира отступает. Её дракон мельче, и в этот раз она поступает так, как поступил бы Деймон, увлекая Рейну за собой в небесное молоко. Они выныривают над облаками, ловя чешуей драконов солнечные лучи. Это не месть и не убийство. Это конец войны. Если ты можешь её закончить, ты должна закончить. Рейне кажется, что весь её мир схлопывается в одну точку, концентрируясь на Рейнире. Она должна умереть, чтобы никто больше не умер. Только ты все равно не сможешь. Сиракс выпускает пламя, желтые языки облизывают Среброкрылую, заставляя дракона сбросить высоту, уворачиваясь. Цепкие когти пытаются вцепиться в крылья, чтобы разорвать. Интересно, отдает ли себе Рейнира отчет в том, что делает? Рейна надеется, что нет. Принцесса сошла с ума. И, вероятно, умерла. Чтобы здесь в небе родилась королева, готовая вырвать победу любой ценой. Рейна позволяет Среброкрылой улизнуть от Сиракс, выиграв время на передышку. Они снова ныряют в облака, стараясь затеряться. А за их спиной белая дымка окрашивается в золотое пламя. Такое яркое и горячее, что даже на расстоянии принцесса способна почувствовать его жар. Среброкрылая издает новый для неё звук. Гортанный рык не похож ни на что из того, что Рейна слышала ранее. Дракон зависает в воздухе, разворачиваясь мордой к пламени. До ушей принцессы доносится визг. А золотой свет от огня повторяется ярче, чем в первый раз. — Gūrogon pryjagon [Взлетай]! Рейна замирает, когда, поднявшись над облаками, не видит Сиракс. На фоне голубого неба бронзовой чешуей блестит Вермитор. И довольный рокот Среброкрылой становится громче. Принцесса закрывает глаза, отпуская рога седла. Ты ведь хотела отомстить, но знала, что не сможешь.***
Аереус окончательно теряет координацию в пяти футах от земли. Его тело кренится, Алейна держится из последних сил, но в последний момент пальцы разжимаются. Принцесса падает на землю недалеко от своего дракона. Эймонд готов благодарить всех известных ему Богов за то, что она успела это сделать. Тело Аереуса не придавливает её своей массой. Удивительно, что во всем этом ужасе она успела отстегнуть себя от седла. Под рев Вхагар, повернувшейся мордой к сражению на земле, Эймонд направляется к любимой, сжимая пальцы в кулаки. Он позже разберется с Рейнирой и Деймоном. Сейчас нужно убедиться, что Алейна жива. Ведь по-другому быть не может. Она должна быть жива. Эймонд чувствует, как все внутри сжимается. Каждый шаг к ней отзывается невыносимой болью. А секунды похожи на вечность. Пошевелись. Пожалуйста, пошевелись. Дай знать, что внутри теплится жизнь. И не бросай меня одного. Пожалуйста, не бросай! Недалеко от Аереуса приземляется Караксес, Деймон спрыгивает на землю, направляясь к дочери. Эймонд не в силах обратить на него достаточно внимания. Какая разница? Таргариен ни секунды не сомневается — достань Порочный принц сейчас меч, он снесет ему голову одним ударом. Сил хватит. Все внутри напряжено так сильно, что сил хватит и на большее. Но никто из них ничего не предпринимает. Есть нечто важнее. Молча принцы подходят к упавшим. Эймонд проверяет пульс Алейны, Деймон осматривает дракона. — Потеряла сознание, — сквозь зубы бросает одноглазый Таргариен, от чего-то он точно знает, что Порочному принцу важно это знать. Внутри пробегает волна тепла. Если счастье можно почувствовать, то это именно оно. В миллион раз сильнее чем все то, что он испытывал ранее. Жива. — Получил сильный удар в голову, но продолжает оставаться в сознании. Похоже, что был дезориентирован, она хорошо справилась с посадкой. — Вероятно, я должен благодарить тебя за это, — Эймонду не нравится, что приходится вести диалог с Деймоном. Но спорить с тем, что он хорошо обучил дочь бессмысленно. Она и от седла себя отвязала, потому что так отец научил. Только двое исполняют этот трюк в небе. Кто бы знал, что он спасет ей жизнь. — Мы можем поговорить? — голос Порочного принца звучит глухо. Почему-то ему кажется, что более подходящего момента сегодня не будет. — Не думаю, — Эймонд аккуратно перекладывает Алейну на спину. Затем поднимается на ноги, обнажая меч. Боль внутри за потерю сестры и племянников все ещё отзывается в груди. Поверх нее накладывается страх потери любимой. А ведь если бы Деймон просто не вмешивался, не посягал на трон и не поддерживал Рейниру — всего этого бы не случилось. — Я не стану с тобой сражаться, — на лице Порочного принца нет ни ужаса, ни сожаления. Он отступает спокойно и уверенно. Едва ли не смеясь. — Ошибаешься, Деймон: тебя никто не спрашивает. — Да, но Алейна спросит тебя, что случилось с её отцом, когда очнется. И как тогда… — Тогда я принесу ей твою голову, которая станет долгожданным подарком для моей жены. Металлический звон от удара стали о сталь разносится от встретившихся мечей принцев. — Давно головы отцов стали подарками? — до Деймона доходит, почему она его выбрала. Он читает в нем себя, как в зеркале. Снова. — Голову убийцы ее матери, ее подруги и двух невинных детей. Ещё несколько выпадов. Зрачки Деймона расширяются. Слова Эймонда звенят в ушах, словно он получил удар в голову. Все вокруг замирает. Алейна приходит в себя, медленно поднимает ладони с земли, чтобы дотронуться до лба. Издает стон, привлекая к себе внимание. Эймонд не позволяет себе отреагировать, все его внимание приковано к Деймону. — Удара в спину не будет. Иди. Они оба убирают мечи, чтобы подойти к Алейне. И оба опускаются на колени. Береги её. В ушах Деймона продолжает звенеть. Мир словно расщепляется на куски. Несмотря на недовольный взгляд Эймонда, он приподнимает голову дочери. Алейна не сразу, но поднимает глаза на отца, встречаясь с ним взглядами. Лицо дочери кривится. Она ещё не успела до конца прийти в себя, но уже точно понимает, кто перед ней. — Ненавижу тебя, — слабый голос выплевывает слова. Деймона словно ударяет тупым острием копья в грудь, выбивая из-под ног почву. Взгляд Реи просачивается из ее сиреневых глаз. Ненавижу тебя. Он аккуратно убирает руку и медленно поднимается на ноги, отходя от дочери. В этот момент небо озаряет золотое пламя. Сражение останавливается. Звон металла прекращается, погружая мир в тишину, на фоне которой женский крик с небес кажется голосом из преисподней. Рейнира или Рейна? Деймон замирает, не в силах ничего предпринять. А золотое пламя снова окрашивает облака. И вот ещё один дракон падает на землю. В этот раз без движения. Его наездник не сопротивляется. Тело, привязанное к седлу, движется неправильно и неестественно. Порочный принц безошибочно определяет, что наездница мертва. И закрывает глаза. Слезы отчаяния выступают на его лице. Он старается как можно скорее смахнуть их. Береги её. Чтобы она не стала такой же ничтожной, как ты.***
— Рейнира мертва… — Эйгон пробует словосочетание на вкус. Его брат с Алейной и Рейной стоят, покрытые сажей и грязью в тронном зале. Уставшие, но живые. Бой завершился ничем. Ни одна из сторон не смогла продолжить — королева мертва. Война должна закончиться? Бейла бросает многозначительный взгляд на близнеца, давая понять, что без подробного пересказа произошедшего её не отпустит. — Минус дракон, — Ларис облокачивается на трость. — И королева. Алейна поджимает губы, смотря потерянным взглядом в точку на полу перед собой. Ещё один дракон мертв. И мертв ещё один Таргариен. Убита драконом. Сожжена. Будто Вермитор не признал в ней равную. Словно она не была равной дракону. Но при этом претендовала на корону. Была старшей из оставшихся наследников. Но недостаточно достойной, чтобы спастись от Бронзового Гнева. Что же они такое на самом деле? Что они все такое? — Я не буду сражаться с её детьми. Я не собираюсь убивать детей, — голос Эйгона звучит почти капризно. — Это бесчеловечно. — Ты обязан, — Алисента повышает голос. — Это воля твоего отца. В комнате слишком большое напряжение, которое, кажется, можно потрогать пальцами, если сильно постараться. — Я уже потерял жену и детей, — огрызается Эйгон. — И никому, и ничем больше не обязан. Алисента хмурится, пряча с этим настоящие эмоции. А Ларис, чувствуя начало семейной разборки, отступает за колонну. — Прекрати играть в жертву, Эйгон! — Алейна как с цепи срывается. — У тебя есть дочь! Живая! На мгновение повисает тишина. Всем понятно, что именно задело принцессу и заставило повысить голос. И никто не может подобрать правильных слов, чтобы облегчить момент. — У твоего отца тоже есть дочь. Живая. Сделал ли он ее счастливой своим участием в её судьбе? Вопрос Эйгона звучит грубо. Однако уместно. Алейна наклоняет голову. Рот приоткрывается от удивления. Она слышит, как за ее спиной переминается с ноги на ногу Эймонд, специально делая это с шумом. Я рядом. — Ты — не мой отец. У вас разное прошлое. И разное будущее. Не сравнивай, — она ещё достаточно слаба после падения, но голос звучит убедительно. — И не губи ее жизнь из-за моего опыта. Эйгон встречается с ней взглядами, и тут же отводит глаза, пугаясь бездны, которую теперь видит. Похожая на него. Что с ними сделали за эти дни? Кто превратил их в монстров? Таргариены — живые Боги. Но никто не уточнял, что они Боги Смерти. — Но я тоже не умею любить, — Эйгон выдыхает, сдаваясь. — И вокруг меня люди несчастны. — Ты придаешь себе слишком большое значение. Люди несчастны из-за междоусобицы и войны, — Алейна смотрит на принца, не моргая. Он действительно ни капли не похож на её отца. — Ты ничего из этого не начинал. Или наоборот чересчур похож? Из памяти не выходит Деймон, стоящий посреди поля боя с опущенным мечом. Он не пытался остановить их, пока они улетали. И, возможно, жалел, что в происходящем аду его оставили живым. Алейна поджимает губы. Нет, Эйгон совсем другой. — Но помоги закончить.