***
Банкетный стол, что вчера был во всю ширину уставлен разнообразными вкусностями, поутру встречал нескольких гостей скромным завтраком, состоящим из голубцов с грибами и лепёшек «Мора». Многие постояльцы продолжали отсыпаться, включая Итто, заявлявшего прошлым вечером о намерении победить в состязании Итера. Впрочем, последний тоже не стремился подниматься в такую рань. Детективу пришлось знатно его встрясти, дабы побудить юношу пройти на завтрак не столько ради приличия, сколько ради прощания с «жаворонками» семьи мэра. Кроме Чжун Ли, к трапезе присоединились Горо и Юнь Цзинь. — Когда ты успеваешь прихорашиваться? — обратился Ли к певице, пока та поправляла уложенные в пучок волосы. — Привычка вставать ни свет ни заря, да и гостей проводить хотелось бы. — А ты, Горо, чего так рано проснулся? — Режим сказался, привык в общем, — с набитым едой ртом ответил парень, иногда поглядывая на детектива с его спутником. Блондин всё время вплоть до отъезда вёл себя тише воды ниже травы. Со стороны могло показаться, будто он и вовсе не поднимал головы и вёл себя как зомби из-за недосыпа. Будь причиной такие банальности, лёгкие не сжимались бы при каждом обращении знакомого сыщика. Уже в номере, сложив последние вещи в сумку, Сяо перестал игнорировать поникший настрой друга: — Взгляни на меня, Итер. «Нет, пожалуйста», — юноша в третий раз пытался заплести косичку. — Что-то произошло ночью? Сердце упало в пятки, но с колебанием златые очи всё-таки посмотрели на мужчину. Сощурив глаза, брюнет пристально оглядел его. — У тебя всё лицо отекло. Снилось что-то грустное? Нечто, держащее людоеда за нить напряжения, освободило горло и дало вздохнуть с облегчением. Он не знает, не догадывается. Однако тон его голоса веял холодом, скрежетал льдом, больно пронзавшим маленькое трепетное чувство в груди. — Пустяк, я успел позабыть этот сон. Он снова переключил внимание на непослушные пряди. Навязчивое воспоминание не давало ему покоя. Смотреть на Сяо стало действительно невыносимо. К тому же, Итер был глубоко убеждён в его стремлении раскрыть тайны далёкого родового прошлого и то, как в нём затесался смазливый серийный убийца. — Я просто напоминаю, что любая информация из подкорки твоего сознания будет– — Там не было ничего полезного. Мужчина с огорчением вздохнул: — Тогда пошли к машине, нас уже ждут. Облачное небо не предвещало солнечной погоды. Последние по-настоящему тёплые летние деньки близились к концу. Кучка иноземцев, ночевавших вблизи постоялого двора, собрали свои товары и шалаши в кибитку. Они не были похожи на телохранителей, скорее их скромную компанию наняли для создания антуража жизни данного заведения и слежки за случайными проезжающими. Чжун Ли успел переставить легковушку ближе к выходу, и Сяо упаковал сумку в багажник. Дабы не задерживать остальных, блондин поспешил упасть на заднее сиденье. — Кхм, детектив, можно Вас на пару слов? — остановил того Горо, отводя мужчину подальше. Находясь за тонированным стеклом, Итер в наглую следил за их немым диалогом. Невозмутимости сыщика хватило только на выслушивание чужих слов, прежде чем наиграно усмехнуться и замахать руками. Стоит и за что-то оправдывается, не иначе! В автомобиль он уселся молча, но его плохо скрываемое возмущение читалось по долгим вступительным вздохам и выплывшими морщинами на лбу. Водитель тоже скоро подоспел и машина тронулась. — Итер, — наконец выдавил из себя брюнет, не глядя на пассажира, — ты помнишь, о чём вчера говорил с Горо? — Никак нет. Сяо взял паузу для формулирования. — Чтоб я больше не видел спиртного в твоём присутствии, пока не научишься держать язык за зубами! Уяснил?! — уже не сдерживая гнев, рявкнул детектив. — Что я там такого выдал? — Всё, Итер! Всё! — Ну-ну, спокойнее, друзья мои, зачем кричать? — встрял Чжун Ли. — К тебе тоже есть вопросы. Что за семейные игры в прятки? — Сяо, мы просто… не хотели отрекаться от Нин Гуан. Как только она стала преемницей предыдущего мэра, наша обычная жизнь была под угрозой влияния политиков Инадзумы. Мы все хотели обычной размеренной жизни, без слежки, без риска стать помехой для кого-либо из её окружения. Знать общественности о нашей родственной связи… — Не продолжай, я понял. Повисло молчание, перебиваемое шумом колёс, цепляющих камни грунтовой дороги. — И, несмотря на это, ты вызвался мне помочь, — подметил сыщик. — Мы ведь давно работаем вместе, о твоей преданности Ли Юэ мне известно не понаслышке. Поэтому мне стоит извиниться за то, что не был честен с тобой так же, как ты со мной. — Да забудь. Твой образ начальника рушится на глазах. — А-ха-ха, ты хотя бы на время отпуска можешь отлучиться от формальностей и работы? Брюнет угрюмо взглянул на другого пассажира. Отёк лица прошёл, пальцы рук нервно мяли кончик косички, останавливаясь с некой периодичностью. Чёрная шляпа съехала на лоб, не то нарочно, не то случайно пряча глаза юноши. Последний предпочёл обособиться от разговора коллег и предпринял попытку слиться с салоном авто, наблюдая из окна за полными злаковых растений лугами. — Хм, моя работа незаметно превратилась в смысл существования. Тебе ли не знать, каково это?***
Любопытно, но в полной мере насладиться красотами Ли Юэ, увы, можно лишь на его окраинах. Тщательно спрятанные за гигантским горным массивом и ручьями гектары чернозёма находили здесь покой от требовательной, яркой инадзумской культуры, позволяя глазам редких туристов отдохнуть. Чуть больше сотни деревянных домиков в своём ухоженном виде молчаливо ставили в известность, что хозяева находят время на заботу о месте, в котором обитают. Большое количество фруктовых садов, красивых, цветущих клумб привлекали внимание, не оставляли никакого выбора, кроме как подойти ближе, рассмотреть, полюбоваться. Гостей деревня Цинцэ встречала не так уж и часто, однако, коль доводилось, каждый из немногих приёмов был весьма приятным и ненавязчивым, точно в кругу маленькой любящей семьи. Узкие аккуратные улочки небольшой деревни были уложены брусчаткой, временами вызывавшей трудности у людей со своими автомобилями, но никто не жаловался — красота того стоила. Деревянные столбы у дороги были связаны между собой не только проводами, но и бечёвкой, украшенной старинными амулетами с привлекательными камнями внутри. Вечерами, когда только сгущались сумерки, на тех самых улочках загорались фонарики, созданные в традиционном стиле Ли Юэ. Красивая, в каком-то смысле богатая деревушка была не только чудесным местом для проживания, но и отличной зоной для выращивания различных растительных культур. Благодаря удачному географическому расположению, почва у земель была весьма плодородна. Широкая река разбивала поселение на две части, на одной из которых раскинулись плантации заоблачного перчика, пшеницы, картофеля, риса и даже цветов с чаем. По существу, в Цинцэ выращивался большой процент всего сырья для изготовления продуктов питания, шедших на прилавки столицы. Несмотря на это, в деревне активно выставляли на продажу множество дорогих участков, которые буржуа с огромным удовольствием использовали в качестве дачи. По просьбе детектива водитель остановился на обочине главной трассы. — Мы прогуляемся, тут совсем близко. Да и разворачиваться в том районе крайне не советую. — разъяснил положение Сяо. — Хорошо, как вам будет удобней. Значит встречаемся через неделю? — Да, если планы не изменятся. Распрощавшись к коллегой, напарники забрали вещи и поплелись в сторону, куда вёл сыщик. — А ты помнишь Чжао? — внезапно поинтересовался он. — Конечно, спрашиваешь ещё... Помню её маленькой девочкой, она тоже заплетала свои изумрудные волосы в косичку. Помню, что она любила собирать цветки-сахарки по всей округе, плести из них венки и дарить их то друзьям, то другим жителям деревни. Помню, как она хорошо общалась с Хуном, хоть я и видел их довольно редко вместе. Помню как она подросла и стала отлучаться в рощу собирать грибы. А потом она ещё выросла, когда уже я стал замечать и твоё появление. Она всегда была такая красивая, такая милая. Давненько я её... не видел. Ноги остановились сами собой. Нет, обоняние его не подводило, да и глаза тоже. К ним навстречу неспешным шагом шла далеко не молодая женщина. На её голове среди седых коротких волос виднелись лишь несколько прядей лазурного цвета. Приподнимая подол домашнего голубого халата, будто юбки длинного платья, она устремилась к приезжим и заключила Сяо в объятиях. — Дождалась-таки родных! — Рад видеть тебя, мам. Итер смог рассмотреть старушку поближе. Её формы чуть округлились, ярко выраженные складки лица приподнялись в улыбке. Жилистые пальцы, на которых заметно виднелись костяшки, немного сжали летнюю рубашку сыщика. — Добро пожаловать в Цинцэ, — молвила Чжао, выпустив Сяо из объятий, и обратилась к гостю, — как мне звать друга Сяо? — Итер, просто Итер. Они пожали друг другу руки. Её ладони были очень тёплыми, мягкими. Ничего другого юноша и не ожидал от первого в жизни прикосновения к ней. — Тогда пройдёмте за мной, молодые люди. Эмоции бабушки от встречи воодушевили блондина, он не мог опустить уголки губ, глядя на старую знакомую. — Знаешь, а она всё так же прекрасна, какой я её запомнил, — полушёпотом парень донёс мысль детективу, на что тот лишь ухмыльнулся. Троица добралась до открытого, блещущего зеленью участка, вмещавшего в себя двухэтажный домик, пару больших контейнеров с принадлежностями, техникой и несколько разделённых грядок под стать стандарту загородной земли. Вблизи дома уютно журчал ручей, к которому вела цельная металлическая лестница, забавно наклоненная вбок. Рядом покачивалась трава заросшего газона, обволакивающая корни пары яблонь и груш. Щебечущие тут и там птицы словно тоже приветствовали новоприбывших. — Сяо, покажи ему всё, я пока чай приготовлю, — дала указ Чжао. — Мам, он сам тут везде разберётся… — Не ёрничай, где твои манеры? Вот! — она подошла к столику близ контейнера и взяла потрёпанную временем шляпу со свисающей верёвочкой, — твой любимый головной убор. — Ха, точно! Ты гулял в ней, припоминаю, — подтвердил юноша. «Это было чуть ли не тридцать лет назад…» — вздохнул мужчина, но шляпу надел. — «Сталкер хренов». Отойдя для вида к деревенскому туалету, Сяо в удивительно спокойном расположении духа начал диалог первым: — Сначала работаем, помогаем, потом поднимаем архивы. — Ясно. Хм, ваши взаимоотношения ни капли не изменились. Всё такие же милые. — Итер, хватит говорить об этом, хотя бы в её присутствии. — Ладно, я понял. Но… она всегда была такой… не знаю, как выразится. — Слишком опекающей? — Да, думаю. — Видишь, какое дело. Я перевёз её сюда из Миньюнь после смерти отца. Она лишилась не только любимого человека, но и круга знакомых. По факту, кроме меня, у неё больше никого не осталось. Хочет отдавать заботу, а у неё даже внуков нет. — Почему внуков нет? — Из-за меня. — Как так из-за тебя? Брюнет сразу насупился: — Будешь глупые вопросы задавать — на экскурсию не поведу. После недолгой прогулки и знакомства с местностью, герои вошли в прохладный домик, где маленький кухонный уголок был непосредственно связан с гостиной, а стол, который наполнили пирогами да блинами, возвышался напротив вместительного дивана. Устроившись на табуретке, Чжао пригласила гостей к чаю. Быстро поведав общие новости из разряда однодневных сплетен, бабушка принялась перечислять список работ, подготовленный специально для них: — Картошечку выкопать нужно успеть, потом дренаж проверить, траву покосить, крышу залатать, но там аккуратней быть нужно: чудится мне, на чердаке осиное гнездо появилось. И ещё ветви у дороги спилить, сложить всё в одну кучку. Сомневаюсь только, что вы за пару дней управитесь… — Куда мы денемся? Не переживай, всё сделаем, — сказал сыщик, глянув на соседа. — Итер отличный помощник. Да, Итер? Но парень отозвался не сразу. Он пребывал в явном шоке и замешательстве, уставившись на чёрно-белую фотографию на подставке, находившую покой у лестницы. — А? — развернувшись к остальным, блондин захлопал глазами. — Извините, пожалуйста, но на том фото изображён… — Ах, удивлён, да? — вновь заулыбалась бабушка, — это мой папа. Единственный член семьи, кому удосужилось иметь дело с фотоаппаратом. — Я тебе разве не рассказывал об этом? — молвил Сяо. — Я на одно лицо со своим дедом, мама на одно лицо со своей бабушкой. Генетика творит чудеса. А ты разве не замечал? — Теперь припоминаю. Пока Чжао отвлеклась на приготовление обеда, сыщик понизил тембр голоса: — При допросе Аяки меня кое-что насторожило. Она меня спутала с кем-то, да и информация о посреднике так и осталась тайной. Понимаешь, о чём я? — Ты ведь не думаешь, что во всём замешан твой дедушка? — Поверь, я знал его до самой смерти, и он никогда не посещал Ли Юэ. Не верю я в это. С другой стороны, раз земля до сих пор носит тебя, я в любой бред готов поверить. Окончательно завершив трапезу и переодевшись в ненужные обноски прямиком из кладовки, напарники с головой ушли в работу. Заросли сорняков, расселившихся по всему периметру картофельного поля, юноша расчистил абсолютно не напрягаясь. То же касалось и клубней: брюнету приходилось только отбирать плоды под лопатой друга и контролировать его действия. Подровнять дренажные трубы аналогично труда не составило, и даже с крышей дома вопрос легко решился: осы на чердаке в мгновение замолкли, только почуяв приближение светлой макушки к трещине. Остальные менее значимые поручения они решили отложить на другой день. Вторые сутки закончились с чувством выполненного долга. Всю первую половину дня била неистовая жара, и только к позднему вечеру соизволили выползти тёмные густые долгожданные тучи, словно грязные губки для мытья посуды, наполненные препротивным жиром и ржавой водой. А где-то на середине ночи по крыше ударила первая капля, давшая начало долгому сезону проливных дождей. Спустившись на первый этаж, после сладкого сна напарники расслабленно доедали новую партию хлебных изделий, то и дело наблюдая из окна за погодным сумасшествием. В один момент Чжао вытащила в гостиную пыльную плотную сумку с облезшими кожаными лямками. — Вам, вроде, нужны были какие-то части семейных архивов? — спросила старушка. — Именно так, — подтвердил брюнет. — Тогда… Справившись с тугим бегунком сумки, она принялась копошиться среди одежды, покрытой плесенью, предметов декора, сухоцветов, пока не остановилась в раздумьях: — Сяо. — Да? — Думаю, это должно принадлежать тебе. В её руке лежали карманные часы с золотой каёмкой, с которых свисала тонкая цепочка. Увидав предмет, сын выбрался из-за стола и, получив столь ценную реликвию, недолго всматривался в помутнённый метал крышечки. Воспоминание эхом отозвалось в разуме: «Ценно… Может, это маме больше понравится», — он перевёл взгляд на"Здравствуй, Лин. Меня нет всего день, а я уже скучаю по тебе. Я оказался единственным медиком в нашем отряде. Даже офицеры относятся ко мне, точно к звезде какой-то. Но парни здесь, кажется, отличные. Мы пока расположились недалеко от границы. Впрочем, по недавнему заявлению, будем продвигаться ближе к Инадзуме по мере надобности основного фронта в людях. Не устану повторять, как я тебя люблю, дорогая. Береги себя. Юн"
— Довольно короткие сообщения, — заключил сыщик. — Они все одинаково написаны. Но да ты не отвлекайся. Сяо убрал прочитанный лист и взял следующую бумагу:"Здравствуй, Лин. Служба идёт равномерно. Много тренировались сегодня. Единственное, что я, пожалуй, понял – не быть мне великим защитником родины, сил маловато. Но это не главное. Сегодня к нашему отряду прибился маленький немой мальчишка лет десяти. Весь грязный и до тремора перепуганный. Я осмотрел его, но признаков болезней не обнаружил, кроме ярких шрамов на макушке, точно вырезанных скальпелем. Странный немного он, увязался за мной, как собачка, и совсем не хочет отходить. Будем искать способ вернуть его домой, но пока он поживёт с нашими ребятами. Надеюсь, у тебя всё хорошо, дорогая. Люблю тебя. Юн"
«Что?..» Он непроизвольно посмотрел на юношу. Тот сидел неподвижно, затаив дыхание, лишь держа в крепкой хватке свою косу, и не сводил златых очей с неизвестной точки, как оставленная хозяином кукла. Буря догадок, растерзывающая воображение парня, отразилась во внешнем смирении с неизбежным. А Сяо всё погружался в историю его прадедушки. В историю о том, как светловолосый мальчик так и остался под крылом Юна, как последний пытался научить его говорить или писать, как мужчина давал своей возлюбленной надежды на скорое возвращение. В какой-то момент Итер вышел из транса и принялся расхаживать по комнате, останавливаясь при каждом шорохе сменяющих друг друга листов. Он будто хотел отстраниться от той части судьбы семьи брюнета, с которой его совсем скоро вынудят столкнуться. К последнему письму детектив уже не находился в своём обычном облике хладнокровного и уравновешенного человека. Внутренний мир перевернулся с ног на голову, ведь он знал, чем заканчивается эта история. Понимал, какой конец встретил его предок."Пишу быстро, пока есть время. От большинства сослуживцев ни слуху ни духу. Раненые из других отрядов, потерявшие медиков, пешим шагом добираются к нам. Уже который день не отхожу от солдат. Мальчик тоже будто заболел: его всего жутко трясёт, кусает руки до крови, совсем перестал слушать мои слова. Плохое у меня предчувствие, Лин. Не только за остальных. За себя. Будь аккуратна"
— Последнее письмо... Затерялось. Юна нашли растерзанным недалеко от лагеря, как тогда доложили, — с дрожью в голосе мимолётно упомянула Чжао, но её уже никто не слушал. Итер, повесив голову, вышел за дверь домика под проливной дождь. Но далеко отойти от крыльца не смог – колени не желали двигаться. Озноб пробил всё тело, шаткие ноги не выдержали давления, окончательно повалив блондина во владения мокрой травы и грязи. Нечто съедало его изнутри. В голове вертелось лишь одно: «Это конец». — Итер! От одного только крика его имени сердце было готово остановиться. Остановиться от страха. Холодный ливень перебивал мягкий звук чужой поступи, отчего следующие действия Сяо только усилили панику людоеда. Последний обернулся, но не успел увидеть лицо сыщика. Болезненный удар пришёлся в нос. Слёзы залили глаза, совершенно дезориентируя свалившегося. Затем последовали всхлипы и хриплые стоны от распространившейся боли по всему лицу и, в совокупности с душевным криком, юношу поглотила отчаянная истерия. Глаза видели перед собой лишь серую пелену из тёмных и светлых пятен, в которой затерялась знакомая фигура, возвышавшаяся над ним. Она ушла. Но куда? Внутренний стержень безвозвратно растворился, и парень упал на спину. Невесомые прозрачные бисеринки били по щекам, смешиваясь с солёными струйками и пунцовой жидкостью, активно текущей из разбитого носа. Кажется, фигура вернулась. Однако стоило сфокусировать взгляд, как парень смог рассмотреть прямо над своей грудной клеткой блеснувшее остриё. Ещё одно. И ещё два. Четыре дрожащих в чужой руке тонких лезвия целились точно в его сердце. «Вилы». После, потухшие златые очи разглядели в тени черных волос черты мимики друга. Это было не простое разочарование. Его переполняла клокочущая ярость, обжигающая каждый участков доверия к юноше. Гнев так и норовил вылиться в десятки предложений, в бешеный ор о том, как же брюнет его ненавидит. Но тот молчал и в немом ожидании сверлил взглядом каждую черту чужого лица. — Ты навсегда останешься грёбаным убийцей, — с трудом расслышал блондин сквозь шум ливня и колющую уши траву. Он перестал плакать и больше не прикрывался руками, боясь опасности. Запястья упали близ головы, напряжение спало с тела насколько было возможно. Холодная, промокшая насквозь футболка неприятно прилипала к неподвижной груди. — Так не томи, — со скрежетом в голосе сказал он, после чего лишь губами произнёс ещё пару слов. Тут крепкий хват Сяо чуть его не подвёл. Ярость в самом пугающем её проявлении понемногу сходила на нет. К горлу подступил ком, детектив будто посмотрел на ситуацию со стороны. И ужаснулся себя. Вилы занеслись, на мгновение замерли в наивысшей точке и со всей силы погрузились в пропитанную влагой землю. Мужчина прикрыл веки, взялся за деревянный черенок и припал к нему лбом, переводя дыхание: — Убирайся отсюда, чтобы глаза мои тебя не видели. Но юноша лежал неподвижно. — УХОДИ! Потупившись, через пару секунд, тот всё же поднялся с газона. Странная печаль отразилась в заплаканных жёлтых очах, однако вскоре его сгорбившийся силуэт пропал за соседними домами, пока Сяо пытался найти ответ на вопрос «А что делать дальше?». Ненадолго он взял себя в руки и вернулся в домик. Тихой мышью он пробрался на второй этаж, где просидел на полу между койками несколько десятков минут, приводя в порядок спутанный клубок из чувств и мыслей. Что-то бесконечно конфликтовало внутри него, сцеплялось и расцеплялось в замкнутом круге из самых разных эмоций. Спустя время к нему поднялась Чжао с тёплым покрывалом и укутала в него сына, прежде чем начать диалог. — Что стряслось? Почему Итер ушёл? — тихо молвила она. — Мам, он ужасный человек. Он совершил несчётное количество непоправимых дел. Он не заслуживает прощения и никогда не заслужит. Настойчивый тон мужчины озадачил старушку. — Послушай, Сяо. Сколько действительно ужасных, неисправимых людей ты видел за всю свою жизнь? Рискну предположить, что немало. Вспомни любого из преступников, заслуживающих наказания. Твой друг правда похож на них? Детектив повесил голову, только внимая голосу матери. Она продолжила: — Мне лично так не кажется. Он хоть и открытый миру парень, но не говорит ни о ком из своего окружения. Он очень отзывчивый, добрый, располагающий... Родной, словом. Но такой одинокий, отстранённый. Может, его правда гложет совесть за что-то. Но разве это не первый признак наличия у него души? Прежде Сяо чувствовал другую жизнь через преграду самолюбия и собственного интереса, а теперь внезапно коснулся ее обнажившимся сердцем. Моральные принципы никогда так не давили на подвешенное состояние, они снова поставили его перед тяжёлым выбором. Однако Сяо будто заранее знал, что не сможет нанести смертельный удар. В груди вновь выбралось наружу это горькое чувство — совесть. Совесть, которая терзала его душу, точно уродливый падальщик, не только за людей, чья смерть случилась во многом из-за его разрешения. Совесть требовала открыть нараспашку сочувствие к маленькой детской душе, ставшей такой же жертвой чьих-то злых умыслов. Маленький беззащитный мальчик не по своему желанию стал продолжением чьих-то коварных амбиций. В чём он виноват? «Но действительно ли это так?»— Так не томи.
Почему он убрал ладони? Почему его страх так быстро сменился спокойствием? Это не было похоже на насмешку, к какой он прибегал когда-то по отношению к бессильному в сравнении с ним детективу. В паре слов звучала настоящая, искренняя просьба. Словно его прошлое "я" из далекого времени, когда от рук блондина погиб Юн, в итоге смогло донести в словах свою единственную волю. А что слетело с его губ после очередного всхлипа? Кажется...«Убей меня?»
— Ну что ты за человек, Итер. Выпутавшись из пледа, со скоростью света он слетел по лестнице и сломя голову выбежал на улицу. Сильнейший проливной дождь и не думал прекращаться, ноги проваливались в размякший чернозём. Брюнет добрался до главной дороги и побежал. Побежал далеко вперёд, не имея ни малейшего понятия, в какой стороне стоит искать людоеда, где именно он мог проходить и мог ли он в принципе уйти настолько далеко, что Сяо в жизни не сможет его отыскать. Прогноз навскидку был малоутешительным. Мужчина продолжил идти между кварталами участков, огороженных забором. Серая земля казалась поникшей. В деревне грязь, в грязных лужах бесчисленные всплески дождевых капель. Ровный шум эхом отдавался в уши. Мокрые волосы давно прилипли к лицу и порой мешали взору. Через переулок он вышел на мостовую, ведущую в скромный парк, который здесь организовали богачи для прогулки с детьми. Правда, в такую противную погоду было неудивительно, что детектив не встретил тут ни души. Продолжая путь, он вышёл на границу парка и случайно задел ногой какой-то длинный невесомый предмет. Остановившись, он опустил взгляд и потерял дар речи. Теперь же страх сковал и его. В маленькой луже крови лежали знакомые потемневшие от влаги волосы, заплетённые в растрепанную косичку. У её основания виднелись кровоточащие ошмётки мяса и кожи, явно безобразно оторванные прямо с нижней части затылка. — Твою мать…***
Капля за каплей, лужа за лужей. Жизнь среди людей имела свои плюсы, имела свои минусы. Жаль только, что последнего было в чрезмерно обильном количестве. До той встречи с Сяо, блондина никак не тяготили сомнения. Ему мало что было интересно, помимо желания утолить голод, поймать бабочку или спрятаться подальше от дождя. Мыслей бывало порой так много, что это вызывало у него головную боль. Боль, которой никогда не было при жизни в Яшмовом лесу, впрочем, как и большинства других мелких вещей, которые беспокоят сейчас, но которые для прежнего Итера не имели никакого веса. Он стал чрезмерно уязвимым, слишком нежным, совсем как люди. Домашний. Настолько домашний, что выучил дорогу домой, имена друзей Сяо, их шаги и запах. Порой юноша улавливал настроение детектива по звуку дыхания, хотя подобное казалось когда-то ему невозможным. Как много всего он успел узнать, но как мало этих знаний на фоне всего моря, океана неизведанных повадок, сторон личности тех, с кем был знаком. Взять даже сыщика. В нём было и есть что-то гораздо большее, чем простое имя и дотошный характер: есть мнение, есть чувства, эмоции, желания, предпочтения. Так много составляющих, несущих в себе огромное значение в строении человеческого разума. Ему сложно давалось предположение, что была перечислена лишь меньшая часть структуры человеческой психологии, его внутреннего мира. Страшно подумать, такое есть в каждом человеке? В каждом его недалёком ужине было что-то большее, чем обыкновенная сочная плоть и напуганный взгляд? Капля за каплей, лужа за лужей. Сяо нередко заставлял его чистить ногти, что Итер и делал. Но полностью убрать кровь из-под них представляло из себя весьма тяжёлое задание: под уголками ногтевой пластины всё равно виднелись мелкие темные точки. Всё, что оставалось от того богатого человеческого внутреннего мира некогда живого индивида, обеда людоеда. «Я знаю кто ты. Не прячься за людским тряпьем. Жить среди овец можно сколько угодно, да только волк всегда остаётся волком», — вероятно, таким образом ему бы ответил кто-то из сотни съеденных людей. Эта мысль вызвала неприятную дрожь в теле Итера. Светловатая кожа покрылась мурашками, волосы на руках встали дыбом. Эта мысль натолкнула его на жуткое сравнение: убить кого-то всё равно, что съесть Сяо. Человека, к которому он привык, с которым давным-давно были сформированы эмоциональные узы, который имел на руках последствия своих тяжёлых трудов, забравших добрую половину жизни. Старания, стремления, семья, друзья. Так много слов, набора букв и звуков, почему они несли в себе такое большое значение? Почему Итер испытывал дискомфорт? Почему так неприятно продолжать развивать эту цепочку мыслей? Причина была до боли очевидна. Раз он однажды растерзал близкого родственника брюнета — убьёт и его самого. Капля за каплей, лужа за лужей. Не человек. Животное. Лесная тварь, существующая лишь за счёт инстинктов и примитивных желаний. «Но разве животные читают книги?»«А разве люди едят себе подобных?»
Ныряя пальцами в светлую челку, Итер закрыл глаза. Неведомая сила до изнеможения искусала его душу. Смог бы он продолжать поддерживать шаткую оболочку нормальности, отказав в потакании этим первобытным желаниям? Смог бы постоянно питаться человеческой едой, а не человечиной? Нет, вряд ли. Жуткие мысли так давили на него. Так мучили, что вызывали отвратное чувство вины. Он читал про это чувство, в последствии почти всегда вызывающее ненависть к самому себе. И, сам того не ведая, он тянул заплетённые волосы всё сильнее. Он не видел, не понимал, с какой остервенелостью терзал себя, словно в наказание. Но разве этого достаточно? Разве после всех убийств он заслужил лишь ноющую боль в области затылка? Капля за каплей, лужа за лужей. Гнев, отчаяние, агония. Так много чувств он мог бы описать, если бы не был занят. Занят терзанием себя. Сяо так много раз пытался ухватиться за пистолет, когда находил людоеда опасным, но почему же так и не выстрелил? Почему не убил потенциальную угрозу даже в момент, когда всё раскрытое прошлое кричало о совершении ответной мести? Может, стоит взять всё в свои руки? Такие как он не имеют право на существование...ему нет здесь места, он чужой. Он монстр. Капля за каплей, лужа за лужей. Капля за каплей, за каплей, за каплей. Парень не успел подумать или осознать верность своих действий. Пальцы с силой вцепились в косичку, забирая в обладание каждую влажную волосинку. И только одно мгновение отделяло его от неизбежного. Он даже не расслышал звука рвущейся плоти, даже не обратил внимание на до ужаса кровоточащую рану. В грязных ладонях лежала, казалось бы, его неотделимая частица, что на практике оказалась вполне отделимой. Теперь то он был доволен. Хоть эта боль не сравнится со сжиранием заживо, Итер не чувствовал ранее ничего подобного. Да только разум словно понемногу отключался, кто-то занижал яркость в глазах, и серая пелена вновь затуманивала взгляд. Где-то тут была скамейка… Не хотелось валиться без сознания посреди дороги… Пустота поглотила юношу так же быстро, как и выпустила обратно в мир. Его тушку насильно усадили в прямое положение. Вокруг шеи повязали ткань в попытке как можно плотнее закрыть рану у основания черепа. Щёки почувствовали приятное тепло от касания знакомых ладоней, которое и заставило его наконец открыть глаза. Взгляд встретился с беспокойством, выраженным в густых поднятых домиком бровях. — Узнаешь меня? — раздался среди шума дождя до боли знакомый тембр голоса. Перепачканные в засохшей крови и грязи ладони юноши нежно взяли одно из чужих запястий, ныне самостоятельно наклонив голову в его сторону. — Ещё бы, — спокойно ответил Итер. — Тогда пошли обратно, нам нужно обработать рану.***
Атмосфера в комнате была не из приятных. Долгое время молчание нависало над напарниками. На кровати в спальне Сяо с хмурой физиономией обрабатывал спиртом бордовые участки кожи юноши: — Если б я хоть немного опоздал, ты бы уже посапывал на том свете. — И зачем так заморачиваться?.. Ожидаемый вопрос, однако сыщик не спешил с ответом и долго раздумывал, стоит ли озвучивать свои мысли. А ему было, что сказать. — Прости меня, — решительно выразился он. В неподдельном недоумении блондин обернулся: — За что? — За то, что не видел в тебе человека, Итер. Следом за ответом тот горько усмехнулся: — И ты прости меня за то, что разочаровал тебя. Затем Сяо принялся обматывать рану стерильным бинтом, не забыв перед этим подложить ватно-марлевую подушечку. Спасибо маме за запас перевязочных пакетов. — По правде говоря, я совсем не знаю, как нам быть дальше, — с печалью произнёс брюнет. — Если только виновником всего дерьма не является кто-то из ещё более дальних родственников. А у тебя нет предположений? — Хм, дай мне время после того, как вернёмся в Ли Юэ. — Время? — Именно. — «Надо будет наведаться в “Снежную сесилию”».***
— Эти удобрения хорошо подойдут для быстрорастущих культур. Одной-двух гранул на растение будет достаточно. И спрячь упаковку куда-нибудь в дальний угол. По паре зонтов дребезжали точечные капли дождя. Чжао забрала маленькую коробочку, в которой было еле слышно её пересыпающееся содержимое. — И письмо. Спасибо, что одолжила его Венти. — Он хороший мальчик, вежливый. А ты не хочешь поздороваться с гостями, Алатус? Высокий мужчина поправил темные волосы, собранные в высокий хвост, и поднял голову в сторону двухэтажного домика, сощурив лазурные очи: — Ты ведь знаешь мой ответ, Чжао. — Опять не время? Он вновь посмотрел на старушку и улыбнулся: — Времена не выбирают В них живут и умирают…