Признание

— Союз, несмотря на то, что ты смущаешь меня, мягко говоря, своим затворничеством и нежеланием предоставлять остальным обеспокоенным странами некоторую информацию, к тому же, твоей недавней свадьбой со страной, которую почти все признали одним из главных виновников в войне, я готов предложить тебе несколько сделок, которые будут выгодны нам обоим, — гордо проговорил США, вставая со своего места и свысока глядя на Ивана, — считай это нашим шагом навстречу. Почти каждый в зале ощутил сильное напряжение между странами. Китай молча сжимал кулаки, глядя на американца, некоторые страны СССР открыто скептично восприняли эти слова, а сам Брагинский выглядел опасно задумчиво. Было бы глупо с его стороны и правда задуматься насчёт того, чтобы принять этот «дар милосердия». Германия не выдержал и поднялся со стула, от чего русский сразу же вздрогнул, однако, не стал останавливать супруга. — Он тебе уже говорил, что не пойдёт на твои дурацкие сделки, разве это не ясно? Нам не нужно ничего из того, что ты можешь нам предложить, потому что все знают, чем заканчиваются совместные дела с тобой, Джонс! — немец выглядел крайне агрессивно, что не было каким-то открытием для остальных. Когда Альфред постоянно пытается заманить Ивана в ловушку при свидетелях, немудрено, что Людвиг в какой-то момент обязан был сорваться. А американцу только дай повод для издевки, ведь именно он был зачинщиком заговора против Германии. — Я говорил не с тобой, фриц, а с твоим чуть более уважаемым мужем, за спиной которого ты умело прячешься каждый раз, — усмехнулся США, но в ответ Байльшмидту было что сказать. Италия заметно напрягся и взглянул на Союз, однако, тот мягко улыбнулся ему, давая понять, что все в порядке. — У нас общее ведение дел, общая политика и общее право голоса, потому я имею право послать тебя ко всем чертям от его имени и, уж поверь, это мнение не сильно разнится со мнением Ивана. Союз с восхищением посмотрел на Германию и улыбнулся, аккуратно взяв его за руку. — Спокойно, Людя, ты сделал всё правильно, теперь садись обратно, — успокаивающе проговорил Брагинский, что слегка остудило пыл немца. Людвиг нехотя сел на свое место, продолжив сверлить американца гневным взглядом до конца собрания, от чего бедный Джонс никак не мог усидеть на месте и постоянно косился на арийца. Даже после собрания, когда все страны собирались обратно в отель, Байльшмидт перед выходом из зала собственнически прижал к себе за талию Брагинского и тот хихикнул в ответ, понимая, что этот жест — фарс перед соперником. — Германия, ты молодец! — воскликнул Италия и ариец слегка покраснел в ответ. — Ты так ревностно отстаивал Ивана, что Альфред, кажется, наконец, проглотил свой язык. Феличиано выглядел настолько радостно от сегодняшней ссоры на собрании, что Людвиг усмехнулся. Ведь раньше паренёк всегда избегал конфликтов. — Я не мог больше это терпеть, ты и сам видел как он смотрел на СССР… — уже спокойно проговорил немец. — Ну ты даёшь, — усмехнулась Беларусь, которая, кажется, была вездесущей, — в жизни бы не подумала, что при всей твоей сдержанности ты позволишь себе такую опасную ссору. Девушка контролировала каждый шаг Германии, но тот знал её довольно давно и смог её заверить, что уж он то с заботой о её брате справится. Однако, та все ещё присматривала за ними. — Да, на самом деле… — Иван остановился и все союзные страны тоже, с удивлением глядя на босса, — меня ещё никогда никто не защищал, кроме сестёр… Польша тяжело вздохнул и махнул рукой, младшие сестры слегка покраснели, а остальные союзные страны решили промолчать, потому как это была правда. Сербия, правда, хотел что-то сказать, но понял, что это момент Германии быть в центре внимания. — Теперь всё будет иначе, — уверенно сказал ариец и положил руку на плечо мужа, — я теперь не та хилая страна, которой все они помыкали, с твоей помощью мы подавляем агрессивные настроения, которые пытаются разгореться в моей стране, и наращиваем нашу общую мощь. Я буду отстаивать твоё мнение и тебя столько, сколько смогу, — уверенность Байльшмидта придала всему СССР уверенности. Брагинский мягко улыбнулся и взял мужа под руку. — Я знал, что не ошибаюсь в тебе, Людвиг, — ариец слегка покраснел, и улыбнулся в ответ, но затем снова вернулся к своей строгости. — И не смей даже думать о его дебильных предложениях, — они продолжили шаг, после чего все остальные страны Союза поспешили отмечать окончание собрания и собираться домой, — я серьёзно, Ваня, мне становится дурно от одной мысли, что ты можешь просто представить себе выгодность этой сделки для нас. На этот раз Союз виновато опустил взгляд. — Но вообще-то я не задумывался о том, насколько выгодна будет эта сделка, я думал о… ну… — он неловко улыбнулся, — кое о чём другом. — Ох, и о чём же? — «совсем не настойчиво» спросил немец, пристально глядя на русского. — Ну, Людя! Не надо выпытывать это у меня, — нервно проговорил русский, отводя взгляд, — ты знаешь, что я смущаюсь. — Тогда я тебе не верю, — резко отрезал Людвиг и заставил тем самым Ивана быстро сдаться. Сегодня русский был более мягкотелым, что было следствием их выходных дней. — Ладно, если тебе так важно знать, о чём я действительно думал, то я думал о тебе… — Байльшмидт победно усмехнулся, — и о том, что мы с тобой будем делать сегодня ночью. Мы ведь пока не дома, так? Можем спокойно мешать остальным спать, пока не вернёмся, — хитро улыбнулся Брагинский. Это было определённо лучшим, что тот мог ответить. К тому же, немец помнил и знал наизусть жесты и поведение мужа, когда он врал или что-то недоговаривал, потому сразу понял, что Иван не врёт. — Ты серьёзно думаешь о таком на собраниях? — изогнул бровь ариец, но не теряя своей улыбки. Русский повернулся к нему с невинной улыбкой и выдал совершенно неожиданную фразу: — Но ты же думал обо мне во время остальных собраний, правда, волчок? И до того, как мы с тобой сошлись тоже, — Немец покраснел и тут же отвёл взгляд. — О, не переживай. Вообще, трудно не заметить этого, когда твоя рука находится не там, где положено. А когда я замечал это ещё до свадьбы, у тебя рот приоткрывался каждый раз, когда ты на меня смотрел, — от этих слов тот ещё сильнее смутился и слегка нахмурился, — знаешь, это выглядело очень притягательно, ты будто выпрашивал у меня внимание и просил меня… — Ну всё, хватит, я понял, — бегло проговорил Германия и Союз приобнял его за плечи. Его тихий смешок заставил щёки немца покраснеть сильнее. — Всё хорошо, мне это нравится, — лёгким поцелуем в висок Брагинский смог, наконец, успокоить Байльшмидта.