Красота

⊱⋅ ────── ❴ • ♡ • ❵ ────── ⋅⊰ Бывает так, что жизнь прекрасна. ⊱⋅ ────── ❴ • ♡ • ❵ ────── ⋅⊰

Мокрая тряпка с противным шлепком приземлилась на лицо Наруто. За ворот футболки тут же потекла холодная, и самое отстойное, серо-грязная вода. Сбоку мгновенно раздались дикие вопли, которые эти придурки назвали бы безобидным приступом смеха. Наруто медленно и брезгливо стащил с себя этот вонючий ужас. — Заканчивай витать в облаках, Узумаки, и начинай работать, — приказал настойчивый женский голос. Наруто обернулся к Конан, она вроде как была его начальницей. И тряпку в него кинула тоже она. — Хочу видеть, как порхает твоя любимая швабра, — Наруто отсалютовал ей мокрой тряпкой. Конан встряхнула коротко остриженными чёрными волосами, которые всегда выпадали из тугого узла на затылке. Руки девушки, до того грозно упёртые в бока, наконец-то опустились. Хороший знак. Но только когда Наруто несколько раз прошёлся по блестящему от влаги деревянному полу «Джанго». — Давай, Наруто! Покажи нам любовь! — раскричался Киба, который всё никак не мог вырасти из своих дурацких шуток уровня младшей школы. Этот безумно растрёпанный ударник плавно покачивал задом, стоя на сцене, и показывал, что именно Наруто должен проделать со своей шваброй. Или, как её прозвали все кому не лень, «Госпожа Узумаки». Киба успешно перешёл к откровенным предварительным ласкам со своими палочками пока Наруто делал вид, что ничего не видит и не слышит. Но всё равно рассмеялся, когда ударник чуть не грохнулся со сцены, увлёкшись. За две с лишним недели, что Наруто провёл, убирая ранним утром «Джанго» он умудрился стать здесь своим. Как будто всегда был одним из них. Он не сомневался, что всё это влияние Хинаты. Из-за неё Наруто становился лучше, а может просто самим собой. Но постоянно хотелось улыбаться и шутить, поддерживать безумие, которой порой творил Джирайя. Говорить по душам с Какаши, страдающим по официантке Рин. Пытаться понять, что не так с Саем. И конечно, на пару с Кибой и контрабасистом Шино заливать бренди в саксофон Саске. Особенно если тот становился высокомерным. Чего Наруто до сих пор не сделал, не смотря на уговоры Хинаты, не прикоснулся к гитаре. Хотя рука, и Темари это признала, была полностью готова к такому. Наруто и сам замечал, как плавно ходят пальцы. Он легко мог представить себе, как перебирает струны, отдаваясь давно забытому чувству. Но было слишком страшно. И, наверняка, отвлекло бы от занятий поинтереснее. Собственно, думая об одном таком занятии, Наруто и получил тряпку в лицо. Он никак не мог поверить, что всё это время Хината была с ним. Так часто, как могла. Так часто, что после первых двух поцелуев, которые Наруто посчитал, теперь их было столько, что давно сбился. — Тряпка! — Узумаки проявил чудеса ловкости. Быстро бросил «Госпожу Узумаки», а сам пригнулся. Но над головой ни одного мокрого снаряда не пролетело, зато раздался новый приступ гогота бэнда, этих тусующихся на сцене бездельников. — Извини, — с усмешкой сказал стоящий рядом трубач Гаара. — Ты снова замечтался и такое реально могло бы случится. Несмотря на вечно застывшее в его бледно-зелёных глазах выражение злобы, Наруто быстро понял, что внутри Гаара ласковый, как пушистый котёнок. Просто с изгибом нахмуренных бровей не повезло. Трубач как раз шёл к остальным, инструмент был плотно прижат к ноге музыканта. Наруто проводил его взглядом до сцены, дождался, когда Киба потребует отбить пять за такую шутку, и вернулся к своей покинутой даме, бесхозно валяющейся на полу. — Вижу, ты вливаешься в коллектив, — посмеиваясь своим всеобъемлющим смехом, произнёс подошедший Джирайя. Как всегда в своём идеально сидящем белом костюме. — Это не так сложно, как я думал, — улыбаясь в ответ, сказал Наруто. — В «Джанго» я как дома. — Но как посетитель ещё не бывал, — это был не вопрос. Джирайя никогда не задавал вопросов, если дело касалось его клуба. Про всё происходящее в этих стенах он точно знал. Наруто немного смутился. — Пока нет, верно. — Дела поважнее, понимаю. Не забывай, — подмигнул харизматичный старик, — я видел твою молодую невесту. Наруто благополучно забыл, что Джирайя всё ещё думает так про Хинату. Но не поторопился просветить его. Только улыбнулся, стараясь, чтобы выглядело не слишком высокомерно. — В выходные открытие зимнего сезона, приходи и её с собой бери. Ответа Джирайя ждать не стал, отправившись инспектировать всё остальное. Наруто нравилось, как теперь в его жизни обстояли дела. Всё свободное от работ и от сна время он проводил с Хинатой. Встречал с балета, иногда с пар в университете, если за ней не собирался заехать брат. Встречаться с её роднёй Наруто не горел желанием. Несмотря на то, что Хината казалась безмерно счастливой, он знал, как всё будет выглядеть со стороны, узнай её отец про них. Уголовник, убийца без гроша за душой, который посягнул на истинную красоту. И при каждой встречи пачкает её в своей обыденности всё больше. Тем не менее, Наруто всё ещё хотел только больше времени для них. Только вдвоём. Поэтому ничего не изменилось. Они гуляли по городу. Подолгу, стояли на мостах. Рассматривали всё, что привлекало внимание Хинаты. А она умела видеть красоту буквально во всём. В её смотрящих глазах просто не существовало уродства жизни. Он живо представил, как будут блестеть эти волшебные глаза, когда Хината увидит «Джанго». Прикоснётся к его миру, до этого надёжно спрятанному от посторонних. Наруто захотел себе эту новую грань в её красоте. Её восторг. И красивое платье. Смотреть, как она будет танцевать. Не белый лебедь, а Хината. Настоящая. Свободная.

⊱⋅ • ♡ • ⋅⊰

— Ты смотри, как торопится. Так совсем про друзей забудешь! — Наруто только смеётся, машет кричащему Яхико и убегает. Он должен быть там, когда Хината будет спускаться по лестнице. Каждый такой момент принадлежит ему. Наруто проносится мимо высоких окон, чтобы не поддаваться соблазну. Больше не нужно прятаться. Но все знакомые ему балерины уходят, а Хинаты всё нет. Приходится найти опору у каменной, холодной и твёрдой стены, чтобы не рухнуть от укравшего дыхание страха. Разыгравшееся воображение подбрасывает картины того, как Хината растворяется в воздухе. Словно он всего лишь её выдумал. Наруто приникает вплотную к стеклу. Оно новое. Отличается от остальных. То, что было до него, он разбил. Хината прямо там, за этой несущественной преградой. Никуда не исчезла. Она осталась одна, во всех зеркалах только её отражение. Вновь сгорбившаяся под тяжестью чего-то невидимого. Неведомого такому дураку, как Наруто. Он не может просто взять и ворваться к ней. В храме грации и красоты ему нет места. Он осквернит что-то важное, если преодолеет эту непреодолимую хрупкую преграду. Хината поворачивает голову в его сторону, но не видит дальнего окна. В её глазах осколки. Наруто видит их отчётливо. Наверное, и у него такие есть. От тех моментов, когда мечты рушились. Она как-то безвольно вытирает глаза странно выгнутыми руками. И поднимается на ноги, как кукла на верёвочках. Но когда Хината слетает по лестнице, чтобы быстрее оказаться в его руках, ничего этого нет. Она снова его неземная красота. Идеальная. Хината буквально влетает в его раскрытые объятия. Наруто не отказывает себе в удовольствии услышать, как она звонко смеётся. И как резко обрывается, когда понимает, насколько они близко. Шарфы немного мешают целовать её. Но Наруто стойко переносит все тяготы зимней романтики. — Я скучала, — не переставая улыбаться, говорит Хината. Её чуть подмёрзшие пальчики вырисовывают замысловатые узоры у него на лице. Наруто ещё раз касается её приоткрытых губ и только потом опускает на землю. Он знает, что должен спросить об увиденном, но не хочет портить начало вечера. — Хочешь куда-нибудь пойти? — вместо важного он спрашивает о ерунде. Хината как-то неловко мнётся. Наруто уверен, что она и сама хотела бы всё рассказать. — Как насчёт тихого домашнего вечера? — с надеждой интересуется Хината, как будто Наруто не готов делать с ней буквально всё, что она пожелает. — Сделаем попкорн. Завернёмся в плед и посмотрим что-нибудь очень-очень романтичное? — Звучит идеально, — медленно произносит Наруто. — Проблема в том, что у меня дома только древний dvd-проигрыватель, ни одного романтического фильма и полнейшее отсутствие попкорна. Хината загадочно улыбается.

⊱⋅ • ♡ • ⋅⊰

— Ого, не знал, что такие места всё ещё существуют. — Ну конечно, — с придирчивым взглядом осматривая полки, отвечает Хината. — Когда что-то устаревает, то обязательно находятся люди, которым очень хочется, чтобы оно вернулось. Наруто молча соглашается. Оказалось, что прокаты не все вымерли, хотя он был уверен в этом задолго до того, как оказался в тюрьме. Но вот так новость: Хината привела его в один такой, вполне себе функционирующий. Да ещё забит людьми почти под завязку. Всюду ряды стеллажей, заставленных дисками с фильмами, которые люди могли бы скачать из интернета. Наруто рассматривает некоторые. Смотрит на год выхода. И понимает, сколько всего пропустил. Его привлекает название «Призрачная красота». Он уже сел, когда люди пошли в кинотеатры, чтобы увидеть, в чём суть этой красоты. Наруто тяжело вздыхает, возвращая коробочку с диском на место. — Знаешь, — Хината возникает рядом неожиданно. Она прижимается к нему, переплетая свои пальцы с его, кладёт подбородок на плечо. — Мы можем наверстать всё, что ты успел пропустить. Ты удивишься, но я недалеко от тебя ушла, — Наруто усмехается, хорошо представляя. Наверняка провела все эти годы перед станком. В своих тесных пуантах. — Мне нравится, — отвечает Наруто, целуя её. Хината отвечает, но не забывает покраснеть. Ей нравится готовность блондина проявлять чувства на публике, от этого Хината ощущает себя старше. Но побороть смущение всё равно не может. — Ты что-нибудь выбрала? — Ага, можем идти, — Хината показывает на кожаный рюкзачок за спиной. — Я должен был заплатить, — хмурится Наруто. — Это же сущие копейки, — отмахивается Хината, — к тому же у меня есть скидочная карта. Всучили в торговом центре, но у меня не было повода ею воспользоваться. Теперь вон могу накопить скидку побольше, — для верности она даже демонстрирует чёрную пластиковую карточку с номером и названием проката. — Давай, нам ещё нужно найти идеальный попкорн. — А его нужно искать? Хината посмотрела на него, как на круглого идиота. — Это же попкорн, — защищался Наруто. — Сладкий или солёный. Что сложного? Полтора часа спустя Узумаки немного приблизился к поиску окончательного ответа на свой вопрос. — Пятнадцать?! — проорал он на весь магазин. — Да как может быть пятнадцать видов попкорна? Хината только покачала головой, как бы говоря, что она его предупреждала. — Ладно, — успокаивающе подышав, начал Наруто. — Берём солёный и дело с концом. Всё. Я укротитель попкорна, — он так обрадовался, что даже не заметил подвоха. Просто схватил пачку кукурузы, которую нужно поджарить на газу и двинулся к кассе. Наруто дошёл до конца прохода, когда обернулся. Хинату за спиной не обнаружил. — Ты чего? Она стояла на том же месте, сложив руки на груди. От этого её щёки почему-то раздулись сильнее обычного. А может, она просто надулась. — А? — недоумённо произнёс Наруто. — Не люблю солёный! Вот почему это заняло полтора часа. Так что, когда они смогли сговориться на карамельно-кокосовом вкусе, Наруто буквально бежал к уставшей за день работы кассирше. Пока Хината не передумала.

⊱⋅ • ♡ • ⋅⊰

— Что-о-о-о? — шокировано протянула Хината. — Так и есть, — уверено заявляет Наруто. — Ты — задавака и выпендрёжница. А ещё капризная. Поверить не могу. А прикидывалась такой покладистой. Да я был уверен, что ты устроишь мне истерику прямо в отделе попкорна! Упадёшь на пол и будешь голосить что-то вроде: не хочу, не буду! Только попробуй купить солёный попкорн! — Наруто заговорил противным пищащим голоском, изображая, как топает ножками, и скривил лицо. Хината задохнулась от возмущения, опасно прищуриваясь. Наруто продолжал паясничать, пока не заметил, какая она краснющая. И вовсе не от смущения. Узумаки странно сглотнул. Смех оборвался. — Я тебе сейчас покажу задаваку и выпендрёжницу! — Ох, бля! Для балерины она оказалась неплохой бегуньей. Наруто не к месту вспомнил Темари, потому что дыхалки не хватило. Юная танцовщица догнала его в два счёта и ужасно надругалась, защекотав, воспользовавшись тем, что он не может защищаться двумя руками. Наруто всё ещё нёс несколько упаковок дурацкого попкорна. Он так смеялся, что в какой-то момент решил, а не пойдёт ли кровь носом. Давление наверняка подскочило до небывалых высот. Наруто даже обошёл Хинату по красноте. Как добрался до дома живым — загадка. — Признай! — требовательно настаивала Хината, прижимая его за красный шарф к себе. Снова так тесно, что морозному воздуху между ними не поместиться. — Или ты не сдаёшься? — Сдаюсь! — быстро ответил Наруто. От такой близости к Хинате он перестал считать себя побеждённым, поэтому с готовностью признал её безоговорочную победу: — Я был не прав по всем статьям. И ты мне это доказала. О, Королева щекотки! — Так-то лучше, — довольно усмехнулась Хината. — За твою капитуляцию я буду очень милосердной, — говоря всё тише, пока не перешла на шёпот, сказала балерина, наклоняясь всё ближе к его губам. Наруто не смог удержать довольный стон от того, как горячо её губы накрыли его. Как мучительно медленно она целовала, не позволяя перехватить инициативу. Наруто ждал, что будет дальше. Хината на мгновение оторвалась от него, чтобы вдохнуть. И набраться храбрости, как оказалось. Когда её губы снова взяли в плен его, то поцелуй стал быстрее, напористее. Хината перекладывала на него свою маленькую победу. А потом смело провела языком по нижней губе Наруто. Он подхватил её порыв. Встречая её на полпути. Хината поражённо распахнула глаза, когда Наруто утащил её язык в какой-то неведомый до этой поры танец. Было странно ощущать его касания. Ничего подобного Хината никогда не испытывала, но это был Наруто — мужчина из её грёз. И она отдалась всему, что он может ей дать. Ресницы затрепетали, Хината приподнялась на цыпочках, забираясь холодными пальцами за красный шарф, чтобы чувствовать его кожу. Его горячее тело рядом. Как все эти годы помнила его глаза цвета безоблачного голубого неба. Как помнила солнечный блеск в волосах. И его улыбку. Так знала, что никогда не сможет забыть его вкус. Наруто навсегда останется воспоминанием горькой сладости на языке. Наруто сам прервал поцелуй, когда осознал, что не хочет останавливаться. — Э-это было, — заикаясь, произнесла Хината. — Никогда не испытывала ничего подобного, — её глаза блестели от нескрываемых эмоций. Наруто любил то, как она рассказывает ему о том, что испытала. Для Хинаты столь многое было новым, неизведанным. Не испробованным. Она, конечно, была слишком чистой и невинной для него, во всех смыслах. И Наруто боялся пачкать её в своих пороках. В грязи мира, который никак не мог до неё добраться. Хината удивила, когда сбила с мысли простым прикосновением к щеке. Наруто мог бы поклясться, что она читает каждую его мысль. Видит все безобразные страхи, спрятанные в глубине ясных глаз. — Я ждала тебя, чтобы начать жить, — прошептала Хината. — Не отнимай у меня это. Не отгораживайся. Будь со мной. Если Наруто когда-то знал слова отказа, то они быстро разбежались, оставив в голове полнейший вакуум. Хинате он не сможет сказать «нет». — Я пока не готова к чему-то большему, — смущаясь, но не позволяя себе отвести взгляд продолжила Хината. — Но знаю, что ни с кем не смогу решиться на всё. Если ты не поведёшь меня по этому пути, я навсегда останусь на одном месте. Наруто отступил на шаг. Хината ждала. Его губ коснулась нежная улыбка. И Наруто протянул ей свою руку. Пока он вёл её к себе домой. Но это только первая остановка.

⊱⋅ • ♡ • ⋅⊰

Наруто поглядывал на Хинату. Как она с высунутым языком вставляет диск. Думая, что он полностью сосредоточен на раздувающейся пачке поп корна, она хлопала в ладоши, предвкушая хороший вечер. Наруто едва слышал, как она что-то напевает. Мотив показался знакомым и привязчивым. –…каждый добрее, каждый мокрее, каждый знако-о-о-м, — расслышал Узумаки. Хотя подумал, что ему точно послышалось. — Долго ещё? — Наруто усмехнулся, услышав требовательные и даже капризные нотки. — Включай пока, почти готово. — Отлично! Наруто обшарил все шкафы, надеясь, что найдётся хоть одна большая миска. Повезло. А то не хватало только опозориться перед Хинатой. Он был так занят самим фактом из зарождающихся отношений, что забыл, в каком бедственном положении находится. Даже вот вторую кружку так и не купил. — «О том, как русалка грустит в глубине/И прекрасного принца зовёт», — запели в спину Наруто. Конечно, он решил, что Хината выбрала какой-то романтический мюзикл. Ладно, это он мог выдержать. — Быстрее, а то всё пропустишь! — Иду, иду, — пересыпав горячий попкорн, ответил Наруто. Дно миски быстро нагрелось, обжигая пальцы, зато аромат оказался умопомрачительным. Сладкий, приятно липкий и тягучий, как карамель. Да ещё вперемешку с кокосом. Но только он оборачивается, и будто в невидимую стену врезается. — Это ч-что? «Русалочка»? — Ага, — мечтательно произносит Хината. Она уже удобно устроилась на его диване. Даже плед нашла. И сейчас не поворачивается, а просто опрокидывает голову, смотря на перевёрнутого Наруто. — Обожаю её! Наруто тихо посмеивается. От этого его плечи трясутся. Он правда ожидал, что это будет что-то взрослое? Возможно, с накалом страстей и всего такого. Они могли бы поддаться настроению героев и целоваться всю вторую половину фильма. А потом спрашивать друг друга, чем же всё закончилось. — Ты против? — надувая губки и хлопая глазками, уточняет Хината. Вид у неё жалостливо-просящий, наверняка как у Оливера Твиста, когда он просил добавки. — Ничуть, — качая головой, отвечает Наруто. Награда настигает его моментально в виде её широкой улыбки. Хината приподнимает плед, приглашая сесть рядом. Принц Эрик завис на экране. Наруто поднимает миску с горячим попкорном над головой, чтобы Хината могла накрыть ему ноги стареньким покрывалом. Она моментально пристраивается к его боку, поближе к тёплому телу и сладостям. — Всё. Включаю. До конца сеанса по залу не ходить! — чуть откидываясь назад, кричит Хината, как будто обращается к невидимой публике, занявшей места рядом повыше. — А то знаю я их. Она жмёт на плей, закидывает в рот горсть карамельно-кокосового попкорна. И наступает такой идеальный момент, что Наруто на несколько секунд задерживает дыхание. Просто впитывает в себя все детали. Если, а может, когда Хината поймёт, насколько хороша, когда оставит его. У Наруто останется это пропитанное карамелью и теплотой мгновение. Хината начинает тихо мурлыкать мотив, когда Ариэль поёт в своей пещере. Вибрации её голоса отдаются в его теле. Наруто прижимает её теснее. Вдыхает карамель, смешенную с ароматом цветов. Он не знает, что это. Для него это просто Хината. — «Только я, вся в мечтах, о другом… Я так хочу убежать туда/Где солнца свет», — Наруто вслушивается в слова. Хината поёт лучше любой сказочной принцессы. Только боль в голосе слишком реальная. — «Где танцуют люди». — Хината, — зовёт Наруто. Она отвлекается от экрана. Хлопает глазами чуть чаще, чем нужно. Так глубоко ушла в себя и свои мысли. — Да? — В «Джанго» завтра открытие зимнего сезона. Будет много музыки. Моей музыки. Знаешь, той, которую я когда-то играл. И если захочешь. Не знаю. Не обязательно, но если зах-о-о-у-м-м… Хината останавливает его поток бессвязного бреда неожиданным поцелуем. Смелым и требовательным. Наруто чувствует её улыбку, когда старается захватить эти сладкие губы поглубже. Вобрать её всю в себя. — Я очень хочу, — облизывая его вкус, отвечает Хината. Наруто приторный, как карамель. Как всё, в чём ей было отказано всю жизнь. Но в эту сладость она вцепится когтями. Никому не отдаст. — Давно хочу. Но старалась не торопить. Ты всё мне расскажешь и покажешь, да? Познакомишь со своими друзьями-музыкантами? А мы будем танцевать? Наруто заливисто смеётся, запрокидывая голову на спинку дивана. — Притормози! Но да. Мы сделаем всё, что пожелаешь. Только если продолжишь болтать, пропустишь, как русалка спасёт своего принца. Хината легко чмокает его в губы и возвращается в мир рисованной сказки. — Ой! Мой любимый момент! — объявляет она. Даже садится прямо, когда краб начинает петь свою песню. — Ха-ха-ха! Завтра мы будет такими же, как все эти рыбы. Наруто согласно кивает. Пока Хината раскачивается из стороны в сторону, подпевая Себастьяну. Импровизация у них выходит отменная. И сакс, и контрабас. А когда краб поёт «О чем же еще мечтать!», Наруто с ним полностью согласен.

⊱⋅ • ♡ • ⋅⊰

Наруто передаёт Хинате мокрую миску и украдкой смотрит, как она её вытирает вафельным полотенцем с рисунком из подсолнухов. Милота в квадрате, ну правда. Тем более, что она всё ещё мурлыкает песни из «Русалочки», погружённая в какие-то приятные мысли. Наруто уверен, что они приятные только из-за загадочной улыбки, которая касается пухлых губ. В самом уголке он замечает крошку от карамельного попкорна. Рука дёргается её убрать, но это слишком скучно. Ведь Хината такая сладкая, а он не целовал её уже полтора часа. Никто не может задержать дыхание настолько. И Наруто не может не дышать ею так долго. Хината охает, когда он врывается в её пространство, воруя сладкий поцелуй. Она отвечает, как только понимает, что происходит. И наступает очередь Наруто охать, когда её язычок заигрывающе переплетается с его. Хината быстро училась. А жадной становилась ещё быстрее. — У тебя там, — едва восстанавливая дыхание, говорит Наруто, — был попкорн. — У-м-м, — Хината похожа на захмелевшую дурочку с этими затуманенными глазами и глупой широкой улыбкой, — с-спасибо, что выручил. — Нет проблем. Они замирают, смотря друг на друга. И одновременно взрываются счастливым смехом. Наруто не готов признать, что вечер закончился. У него смутное желание, которое просто не может возникать, когда знаешь человека едва-едва, да к тому же долгое время думал, что ненавидишь его. Или Наруто совсем поехал головой. Или влюбился даже сильнее, чем думал. Сирена заверещала, предупреждая, что это может быть Она. Любовь. — Ах, — Хината выдохнула совсем тихо, но Наруто успел уловить отголоски боли. Она, конечно, отвернулась, скрывая покрасневшее лицо и искажение, которым накрыло её красоту. Это живо напомнило Наруто о том, что он предпочёл игнорировать, когда Хината оказалась в его руках. Ту марионетку, которая смогла подняться на ноги только благодаря невидимым нитям. Её изогнутый стан, в котором лишь предсмертная агония грации и утончённости. — Хината, — он намерен пресечь любую её возможность к бегству. Она вздыхает, беззвучно, но Наруто всё видит по напряжённым прямым плечам. Хината нехотя оборачивается с натянутой улыбкой. — Да? — Ты задержалась в студии. А я смотрел. Хината поводит головой в сторону, улыбка превращается в вымученную. Пока не становится гримасой из смеси ненависти и отчаяния. Наруто пугается, что это может быть из-за него. Пусть она улыбалась и казалась счастливой. Он боится, что никогда, сколько бы времени у них ни было, не сможет до конца поверить. И каждый её уход будет казаться ему окончательным. Она встряхивает водопадом иссиня-чёрных волос, хватает Наруто за руку и уводит с тесного пространства кухни. Хината молча просит его сесть на диван. Так же молча садится сама. Теперь они по разные стороны. Хината подтягивает к себе правую ступню. На ней юбка и плотные легинсы с мехом внутри. Наруто видит белые завитки, как у шерсти овцы, когда она закручивает их выше по ноге, чтобы найти начало высокого носка. Хината смело стягивает его с пятки, но останавливается перед тем, как снять его целиком. — Твою мать, — Наруто удивлён, что произнёс это лишь грубым шёпотом, а не заорал на весь мир, вымещая гнев от того, что ей больно, но нет никого, кого можно наказать за это. Хината вытягивает стройную ножку в его сторону, кладёт ступню на его бедро. Они вместе смотрят на избитые в кровь пальцы, перемотанные белым пластырем. Свежим. Значит, она сделала это перед выходом из студии. — Чёртов балет сделал мои пальцы ужасными, — Наруто понимает: её ноги, правда, выглядят хуже рук некоторых заключённых, которые дрались во дворе до сбитых костяшек. Хината надувает щёчки и шевелит пальцами, Узумаки почти просит не делать этого, чтобы их не тревожить. — Только посмотри, как отвратительно выгнулись. И эта косточка. Наруто открывает рот, чтобы сказать, как ему жаль, что ей больно. Но тут же закрывает, при чём так резко, что слышно щелчок зубами. Он смотрит на лицо недовольной девчонки и понять не может — шутит она или как. А Хината такая расстроенно-надутая, что хочется даже посмеяться. Если бы не её полнейшее наплевательство на своё здоровье. А ещё ему что-то выговаривала. — Кхм, — откашливается он, чтобы не начать кричать. — Будь добра, объясни дураку. Я должен смотреть не на то, насколько в плачевном состоянии твои ноги от этих вот стёртых до крови пальцев, а на… какую-то там кривизну? — Но это не красиво! — возмущается Хината. — Не крас… дура, что ли? Ты как на ногах-то ещё держишься? Хината смотрит исподлобья. В глазах непонимание. — Да я и не замечаю, уже привыкла. Но то, что не могу снять обувь на пляже — это проблема. Все же разбегутся, если показать им такое. Наруто нежно поглаживает кривые, по мнению Хинаты, пальцы, стараясь не задевать самые перебинтованные места. Она иногда вздрагивает, подавляя улыбку и смешки, стоит его руке задеть чувствительную пятку. — Поэтому ты была так расстроена сегодня? Узумаки задал этот вопрос, успокоившись, но по плотно сжавшимся губам Хинаты понял, что промахнулся. Было что-то ещё. Он всё ещё оставался в зоне риска. — Отец невысокого мнения обо мне. Я думала, что если доведу до конца хоть что-то, например, буду хороша в балете, то всё изменится. Но я больше не могу себя обманывать. Это слишком тяжело. Только как выбрать между собой и нежеланием слышать, как он говорит, что я позор для семьи, понятия не имею. — Хочешь бросить балет? Потому что у тебя не получается всё идеально? — старается понять Наруто. — Но ведь не обязательно всё делать идеально. Почему бы тебе просто не получать удовольствие? Бросать не единственный выход, — он разрывается между желанием дать Хинате то, что она хочет, но головой понимает — это неправильно. Если бы он когда-то сдался так же просто… а собственно, так он и сделал. Поэтому она не может поступить, как он. Хината опускает голову, прикрывая красные щёки завесой из волос. Её тонкие пальчики теребят пуговицы на кофте из тончайшей шерсти. Она несмело выглядывает из своего укрытия, перемещается так, чтобы сесть на колени. Теперь Хината немного возвышается над ним и сидит ближе, чем раньше. Наруто бы не возражал. Но она начинает расстёгивать пуговку за пуговкой. — Х-хината? Что ты делаешь? Балерина не обратила на него внимания. Она продолжила. Медленно. Каждая пуговка будто причиняла ей нестерпимую боль. Хината дошла до последней, но после даже не пошевелилась. Кофта разошлась немного, всё ещё придавленная плотно прижатыми руками. Наруто видел что-то белое, виднеющееся в просвет между краями. Хината вдруг с неким высокомерием задрала подбородок. Казалось, что она бросает Наруто вызов. А может, самой себе. Но чем бы оно ни было, а, набравшись храбрости, она сдёрнула с себя кофту. Она, конечно, застряла в руках, Хинате пришлось нервозно стряхивать с себя её тесные рукава. Пока не осталась в странной белой штуковине с завязками по бокам. Наруто всегда видел её в одежде. Не удивительно. Он был так поражён её красотой, которая, казалось, проявлялась внешне лишь на малую толику, что почти не задумывался, как она может выглядеть без одежды. Точнее, Наруто думал, что может увидеть нечто такое, после чего не жалко умереть, так и не вкусив наслаждения обладать ею. А значит, не осквернив её невинности и чистоты. Хината никогда не казалась ему бесформенной или сплющенной, но оказалось, что именно такой она и была. Белая хрень сдавливала её стройное тело, придавливая грудь, делая тело Хинаты совершенно плоским. По крайне мере, этот корсет или вроде того, очень пытался. Только получалось плохо. Наруто легко угадывал то, что Хината прятала от всего мира. Он даже не понял, как начал касаться этой поганой штуки. Хината должна была от неё избавиться. Так просто нельзя. Это преступление против красоты. — Без него я не могу танцевать, а в нём словно в клетке. Мне кажется, я чувствую, как всё тело сжимается и вот-вот переломится пополам. И я больше не смогу ничего. Я ведь даже! — она остановилась, Наруто ждал, он видел, что балерина хочет закончить эту важную мысль. — Не виновата! Наруто порывисто сорвался с дивана. Он в несколько шагов преодолел расстояние от дивана до выдвижного шкафчика, где хранил парочку ножей разных размеров. — Встань, — приказал он Хинате, когда вернулся, сжимая длинное лезвие. Она ничего не сказала, не проявила сопротивления. Наруто зашёл балерине за спину, готовясь сделать её самой обычной девушкой, которая имеет права идти по дороге, ступая всей подошвой, и не тянуть носок. Хината издала не то всхлип, не то вздох облегчения, когда Наруто чётко резанул по завязкам с одного бока, встряхивая от этого движения тонкое тело танцовщицы. И так несколько раз. Пока эта ужасная вещь, что держала её тело в ловушке, не упала к их ногам. Наруто смотрел на обнажённые плечи, на изгиб позвоночника, уходящий глубоко вниз. Он провёл вдоль её тела, но не прикоснулся. Лишь вообразил, каково это — ощутить мягкость кожи, покатость плеч. Мурашки от того, что ещё никогда, ни один мужчина не трогал её. Так. Здесь. И здесь. Её спина, её тело оставались картой мест, где никто не бывал. А Наруто уже знал, что станет первопроходцем. Как только она решится. Но не сейчас. Поэтому он помог Хинате надеть кофту. Ждал, когда она застегнёт каждую пуговку. Видел, что руки её не слушаются, продолжая только ждать. Хината обернулась, прикрывшись руками, скрещенными на груди. Наруто не мог понять, почему она так напугана. Он сам развёл её оборонительные редуты, позволяя глазам убедиться, что к красоте душевной Хината получила в награду красоту телесную. Ему было сложно представить, как балерина могла прятаться так долго. Как могла измываться над своим телом, которое давно расцвело и требовало трепетного к себе отношения. Хината под его восхищённым взглядом выпрямилась. Но теперь это было естественно. Её осанка осталась безупречной, приобретя больше лёгкости. Она не была белым лебедем. Наруто улыбнулся своей мысли. А Хината затерялась в блеске голубых глаз. — Ты похожа на гитару, — восхищённо произнёс Наруто, пробегая пальцами по её изгибам. Ему казалось, что тело Хината издавало музыку, выходящую из-под его умелых пальцев. — Теперь всё верно. — Верно? — А то раньше ты была как труба или флейта. Совсем не мой инструмент. Хината зарделась от странного, но такого важного комплимента. — Так ты, выходит, не можешь заниматься балетом из-за шикарных сисек? Вот это я понимаю, проблема так проблема, — стараясь разрядить обстановку, выдал Наруто. И добился, чего хотел. Хината стала красная, как его любимый острый перчик. — Что ты такое говоришь? Пошляк! — Наруто не сдержал смеха от искреннего негодования на её милом личике. — Это не смешно! Где твои манеры? — При мне, — заключая её в кольцо своих крепких рук, с наглой улыбкой заявил Наруто. — Я же сказал «шикарных». Употреби я неподобающее выражение вроде «охуенно сексуальные» тогда был бы достоин порицания. Хината вновь побила рекорд красноты. Её дикий жар чувствовался сквозь тонкую кофту. Как и мягкость её груди, которую Наруто неосознанно вжимал в себя. Теперь Хината казалась ему настоящей. Не такой недосягаемой, как за высокими окнами своей балетной студии. В пуантах с шёлковыми лентами. Теперь её можно было коснуться. Целовать и наслаждаться стуком её сердца в собственном теле. — Бля, — Наруто пришлось оторваться от её чуть припухших губ, так он их затерзал. Кто-то звонил в дверь. — Подожди здесь. Убью того, кто нам помешал и продолжим, — Хината прикусила губу, скрывая довольную улыбку. Наруто даже не сразу понял, как неудачно пошутил. Но она не казалась шокированной или напуганной. «Сумасшедшая девчонка! Безумный я!» — Чем я могу вам помочь? — спросил Наруто, рассматривая парня, которому явно было не место в его районе. Дорогой костюм, начищенные ботинки. Строгая, почти армейская выправка и так ровно подстриженные волосы, что каждая волосинка была одинаково удалена от широких плеч. — Неджи? — вместо ответа раздался удивлённый перепуганный возглас Хинаты за спиной Наруто. — Ч-что ты здесь делаешь? Как ты меня нашёл? — Здравствуй, Хината, — произнёс незваный гость. Голосом ледяным, как погода за окном. Наруто проверил, не идёт ли пар изо рта. Настолько стало холодно от его присутствия.

⊱⋅ • ♡ • ⋅⊰

— Ты за мной следил?! — Хината возмутилась так резко и так громко, что Наруто сам перепугался, хотя его мысли уже скакали от «мне пиздец» до «нет, мне точно пиздец». — Идём, — властно произнёс её братец, — дядя ждёт тебя внизу. Хочет поговорить. — Замечательно, — язвительно бросила ему Хината, — одна только загвоздка. Никуда я с тобой не пойду! А раз так нравится докладывать ему, то можешь пойти и передать, чтобы… чтобы… чтобы пошёл к чёрту! — вся опасно раскрасневшись, выдала Хината, чем чуть не довела до инфаркта Наруто. Он всё ещё ждал, когда его настигнет заслуженная кара. На строгого Неджи, кажется, её выпад тоже подействовал. Мужчина побледнел, его челюсти сжались чуть крепче. Наруто ощутил прилив адреналина от осознания такой близкой и реальной опасности. С тюрьмы такого не было, но тело требовало приготовиться. Другой инстинкт, название которого он не знал, заставил медленно переместиться, чтобы закрыть собой Хинату. Если кто-то, хоть сам чёрт, придёт попытаться её забрать — Наруто каждому вцепиться в глотку. — Не усложняй, — процедил Неджи. Ему эта ситуация не доставляла никакого удовольствия, но он вбил себе в голову, что всем обязан дяде. Неджи был лишь мальчиком, которому позволяли оставаться частью семьи, а не взбалмошной принцессой, которой всегда всё простят. — А хочешь послать кого-то к чёрту — посылай сама. — Ладно, — вздёрнув нос, Хината с гордым видом уселась на пол и принялась медленно натягивать свои меховые полусапожки. Первая мысль Наруто была дикой и касалась того, что в его прихожей людям даже некуда сесть, чтобы обуться. Но, благо вторая, очень пугающая, пришла на смену быстрее, чем он успел перед кем-нибудь извиниться. — Я быстро, — сообщала ему Хината, когда уже заворачивалась в свой лазурный шарф. — Постой, — паника в голосе его совсем не обрадовала. Звучал Наруто жалко, но кто бы его осудил. Хината может выйти отсюда и больше не вернуться. Отец похитит её у него, отправит куда подальше. Или будет держать под присмотром. Или… или, фантазиям Наруто не было предела. — Не ходи, — он ошибался, когда полагал, что был жалок в начале своей короткой тирады. — Всё будет хорошо, я быстро, — Хината была такой уверенной и смелой. Как он мог не отпустить? Наруто кивнул, уже рассчитывая, что сам сядет на пол, чтобы, как верный пёс, ждать её возвращения. И будет подпитывать себя мыслями, что помог ей освободиться, обрести голос, когда срезал корсет, мешающий дышать. А теперь Хинату никто не сможет остановить. Никто не сможет удержать. Наруто хотел отступить, но Хината неожиданно крепко, до боли схватилась за его руку. И так же крепко вцепилась в его губы отчаянным поцелуем, словно просящим придать ей сил. Неджи скривился и не сумел выдержать это представление. Отвернулся, признав маленькую победу за принцессой. От Хинаты остался только сладкий вкус на губах. Наруто обернулся к двери, только когда затихло эхо её шагов. Не хотел смотреть, как она уходит. Слишком больно. Слишком реально. Какого же было его удивление, когда её брат остался на месте. Его глаза были бледными, но не такими особенными, как у Хинаты. Лишь невзрачно серыми, не более. Но от его взгляда всё внутри покрывалось тонким слоем льда. — Она тебя уничтожит, — сказал Неджи. И ушёл. А Наруто почему-то стало от этого предостережения так спокойно. Он только после этих слов понял, что боялся, когда этот заботливый брат, притворяющийся врагом, озвучит собственные опасения Наруто. Что он ей не пара, что он её не достоин, что он разрушит её идеальную жизнь. А собственному разрушению от рук этой красоты он будет только рад. Как и собирался, Наруто сел между прихожей и гостиной. Облокотился спиной на стену, одну ногу согнул в колене, а другую вытянул вперёд, упираясь в противоположную стену. И стал ждать. Медленно покрываться летающими вокруг частичками пыли. Он потерял счёт времени после первой тысячи секунд. Хината вошла очень медленно. Её щечки раскраснелись от мороза, а на лице застыло потерянное выражение. Она что-то проговаривала про себя, порой шевеля губами. Наруто не успел подняться, как балерина разулась, расшвыривая обувь куда придётся, перешагнула через его вытянутую ногу и в задумчивости уселась на подлокотник дивана. Наруто помолчал. Подождал, не изменится ли что-нибудь. Даже прислушался, нет ли приближающихся шагов, означающих, что его жизни приходит конец. Её отец, эта большая загадочная фигура в тени, однажды уже смог сделать так, чтобы Наруто на шесть лет исчез. Так почему бы теперь не сделать так, чтобы это было навсегда. — Хината? — М-м? — Твоё молчание меня немного нервирует. Мне стоит опасаться за свою жизнь или как? — Что? — вопрос привёл её в относительную норму. Хината даже улыбнулась ему. — Нет, конечно, нет, — заверила она. Так что раздавшийся стук в дверь оказался для обоих полной неожиданностью. — Ой, — совсем не успокоила его Хината. Она бросилась открывать сама, снова перемахнула через его ноги. Дверь она приоткрыла совсем чуть-чуть, к тому же за ней было темно, так что Наруто ничего не видел, но слышал по тембру, что это вновь её брат. Только в этот раз Хината ему совсем не дерзила. Неджи топал громко, когда удалялся по длинному пролёту к лестнице вниз. Хината сжимала ладошкой дверь, между бровей залегла складка, а милый вздёрнутый носик скривился. Она была недовольна собой. Своей трусостью. — Увидимся, — собираясь с силами, крикнула Хината, — братик. Наруто даже не понял, когда затаил дыхание. А сейчас он слушал. Как остановились громкие шаги. Как замерло время. И как голос в темноте морозной улицы произнёс: — До встречи, сестра. Холоднее не стало. Совсем наоборот. И не только от какой-то новой интонации в голосе её брата, но и от несмелой улыбки, расцветшей на пухлых губах. Хината в нерешительности выглянула за дверь, даже будто хотела выйти, но передумала и захлопнула её. Она точно собиралась в третий раз перешагнуть через длинные ноги Наруто, но в этот раз он успел преградить ей путь. — Теперь расскажешь, что там произошло? Хината скосила взгляд за дверь, снова вернула всё внимание Наруто, забавно почесала указательным пальцем за ухом. И обезоруживающе ему улыбнулась. — Я вроде как бездомная теперь, — слова точно означали нечто ужасное, но Хината так светилась от счастья, что это сбивало с толку. — Что прости? — Хината решила, видимо, что это будет долгий разговор, поэтому тоже опустилась на пол, сев напротив Наруто. Её вытянутые носочки так же легко доставали до противоположной стены. — Знаешь, я старалась быть удобным ребёнком всё это время. Просто мне было совсем не сложно. Я не знала, чего хочу от жизни, поэтому не возражала быть послушной. Хорошей. Мне ведь это ничего не стоило, — Наруто нахмурился, желая прервать Хинату и высказать о том, сколько боли она себе причиняла в процессе. По тому, как она несмело улыбнулась, стало ясно, что она всё это знает, только пока не может осознать, какой вред едва себе не причинила. — Но всё изменилось после нашей встречи. Особенно после того разговора на мосту, — в голосе Хинаты зазвенели стальные нотки. — Когда я сказал, что сидел, — догадался Наруто. — Да. После такого предательства я больше не могла молчать. Сама не поняла, что на меня нашло, но я вернулась домой и просто… кричала и кричала на отца. Я ведь правда не могла поверить, что он так поступил. Он такого не ожидал, но после моей истерики ждал, что я буду извиняться. Снова стану удобной. А я не стала. И он это ощутил в полной мере. Как одиноко стало в нашем большом доме. Наверное, после этого и заставил Неджи за мной следить. — А сегодня они оказались здесь. — Отец предлагал мне одуматься, — фыркнула Хината, будто сама мысль об этом казалась ей настоящим бредом. — Ну, а когда осознал, что я выбираю тебя, предложил избавить от своего присутствия в его доме. Так я и стала бездомной, хах. Наруто в этом ничего смешного не видел, только что сказать — понятия не имел. Снова пресловутые мгновения. Секунду назад всё было так хорошо, они были счастливы, а теперь оказались в шаге от слишком больших и резких перемен. Наруто открыл рот, готовясь сказать Хинате, чтобы не дурила, возвращалась и жила, как прежде. Да только быстро вспомнил, как это «прежде», увидел её спокойное прекрасное лицо. И сам в одночасье успокоился. На задворках сознания уже начала формироваться идея, которая казалась ему лучшей из всех, когда-либо приходивших к нему. — Надо позвонить Темари, — выуживая из кармана пальто свой телефон, объявила Хината. — Зачем? — Она точно не откажется приютить меня пару дней, — улыбнулась Хината, — или пару недель, — эта мысль заставила Хинату призадуматься. — А может и пару месяцев, — она принялась искать нужного абонента и ещё больше нахмурилась, — в идеале, конечно, пару лет. Наруто не понял, шутка это была или нет, потому что наконец-то понял, о чём сам так усиленно думал. Какая-то разумная часть, которая ещё функционировала, подкидывала правильные советы: слишком рано, подумай, что делаешь, не дави, не пользуйся. Но кто же будет слушать этот глупый разум, когда сердце всеми фибрами мечтает удержать красоту как можно ближе. Забрать себе в единоличное пользование. Хината продолжала о чём-то рассуждать, то собираясь набрать номер новой подруги, то отговаривая себя, когда прогремел слабый шёпот Наруто: — Или ты могла бы остаться здесь. Хината удивлённо на него посмотрела. Наруто был готов поклясться, что она испугалась, этот страх плескался на дне необычных глаз. И причинял невообразимо приятную боль от силы чувств, что накрыли Наруто осознанием. Она боялась своего желания сказать «да». — Ты предлагаешь нам жить вместе? — зачем-то уточнила Хината. И тут же скривилась на свою очевидную глупость. — Ты уверен? То есть, ты ведь сам это предложил, но мало ли что, — затараторила она, — может, это только из жалости или вроде того. Нет, я, конечно, была бы не против остаться на ночь, ну, потому что понятия не имею, как быть сейчас, когда уже так поздно, а я всё ещё не до конца понимаю, как быть дальше. Но если ты говоришь о дне, после которого я всё ещё буду здесь, и ещё о нескольких днях, у которых нет конечного числа, то всякое ведь может произойти. Ты привык жить один, а я могу помешать и вообще… — Хината! — громко и чётко прервал её бессвязный поток слов Наруто. — Я хочу, чтобы ты осталась со мной. Она кивнула, уставившись огромными перепуганными глазищами. Несмело поднялась и вышла за дверь. Наруто растрепал волосы. — Кажется, — протянул Узумаки, — у нас очень разные представления о том, что значит жить вместе. Пришлось подняться с пола и пойти за ней. Но Наруто не успел. Хината уже затаскивала в его квартиру чемодан со своими вещами. — Не хотела, чтобы он тебя смущал, — начала она, — но раз я вроде как остаюсь здесь, то… — Да, верно, — быстро подтвердил Наруто. Пока не успел испугаться. Он начал медленно понимать, что означает жить с кем-то, видеть его каждый день. Быть наедине с ней. Наруто опёрся о стену вытянутой рукой, когда в глазах потемнело от открывающихся перспектив. Хината в его руках. И никто не может остановить его от удовлетворения своих эгоистичных желаний. Раньше эту роль выполнял её неведомый отец, перед которым он держал ответ за невинность его дочери. Они сходились во мнениях, что Наруто не имеет моральных прав наносить увечья этой идеальной красоте. Но теперь они будут только вдвоём. Позвонить Темари показалось верным решением. Он должен передумать, пока не поздно. Пока не пройдены границы дозволенного. — Я, — Хината замялась. Наруто испугался, что она всё поняла, все эти непристойные мысли. Захотелось броситься к ней в ноги и молить о прощении. Но только остаться и смиренно принять его несовершенства. Стать такой же несовершенной под его руками, его губами и тяжестью его живого тела. — Не знаю, как ты отнесёшься к тому, что ещё принёс брат… — Что? — агония понемногу начала отступать. Хината и правда казалась напуганной и неуверенной. — О чём ты? Что там такое? — Понимаешь, — едва слышно начала Хината, — она была единственным напоминаем… о тебе. Я бы не смогла её там оставить. — Что? Хината снова выскочила за дверь, а когда вернулась… — Нет, — отступая на шаг, прохрипел Наруто. В тоненьких ручках Хината крепко сжимала его старый чехол. А значит, внутри могла быть только его гитара. И ко встрече с этим призраком прошлого он никак не был готов.

⊱⋅ • ♡ • ⋅⊰

— Наруто? — она насмехалась, издевалась. Не Хината, а его старая подружка из клёна. Она словно могла видеть его сквозь чехол. Слабость и страх, которые он испытывал перед ней. Когда это было, чёрт возьми? Когда он касался её в последний раз? То было в прошлой жизни, куда Наруто не думал возвращаться. Он давно решил, что останется здесь. — Я должен, — задыхаясь, начал бывший гитарист. — Прости, я не подумала. Скажи, как всё исправить? — Наруто попытался сосредоточиться на бледных глазах той, ради кого отпустил своё прошлое. Или думал, что отпустил. Хината была реальной, она была здесь. Но чехол в её побитых дрожью руках громко возмущался. Гитара отказывалась оставаться разбитым призраком. — Мне нужно уйти, — наконец сформулировал он своё единственное желание. Хината не попыталась задержать его, наоборот, отошла в сторону, позволив одеться и распихать какие-то вещи по карманам. Наруто ухватился за ручку двери, но так и замер. Всё было неправильно. Уйти — значило предать. Наделать ошибок сразу после того, как предложил Хината остаться. — Не жди меня, — нет-нет-нет, кричало его подсознание, стараясь достучаться. Это не те слова, которые он должен говорить. — Ложись спать в спальне. Я лягу на диване. Можешь пользоваться всем. Мне, — ради последних слов, которые казались Наруто жалкой ложью, он обернулся, хотел причинить себе боль видом задетой Хинаты, — жаль. Наруто выскакивает на холодную тёмную улицу, только каким-то чудом хватая напоследок красный шарф. Пока он нервно обматывает его вокруг шеи, эта красная нить тянется от него к девушке, которую оставил в одиночестве. Наруто просит у куска шерстяных ниток, чтобы показал дорогу назад. Когда придёт время. Сегодня пасмурно. На тёмно-синем небе ни одной звезды, оно готовится разразиться мокрым снегом или ледяным дождём. Но отчего-то никак не может. Внутри Наруто, как за этими клубящимися облаками, столкновения противоречивых эмоций, которые никак не могут вылиться в истерику осадков. Он только до боли сжимает кулаки в карманах и прячется от встречного ветра в мягкости шарфа. Старается держаться подальше от людных мест, от яркости и звуков вечерней жизни. Фонарей на задворках улиц нет, их свет не выхватывает его сгорбившуюся фигуру. Но свет редких окон заставляет его страшную тень извиваться на кирпичах потрёпанных домов. Наруто пытается спрятаться от самого себя, но слишком остро ощущает присутствие в теле. Он тяжеловесный, загнанный на слишком длинной дистанции. В горле пересыхает от нехватки той последней капли никотина, которая должна его прикончить. Пальцы сжимаются крепче, почти до хруста, потому что лишены опоры. Узумаки уговаривает себя, что в виде тонкой белой сигареты с фильтром, но раскусывает собственный обман легко. Его руки хотят тонких изгибов и крепко натянутых струн. До боли. В припадке томления. Наруто ускоряется в надежде оказаться как можно дальше от своей соблазнительницы. Она уже обещала золотые горы, жизнь, наполненную музыкой и весельем. А он верил каждой импровизированной ноте. Но больше не станет! Не подчинится её зову. Поэтому, не разбирая дороги, петляет по тёмным подворотням, как брошенный пёс. Пока, по иронии своей новой жизни, сворачивает не туда. Изнанка района ожила ярким хаосом из соло труб, глухих ударов пальцев по струнам контрабаса и теряющихся на их фоне гитарных переливов. Наруто оказался между нескольких заведений, где играла музыка. В их зазеркалье с мусорными баками и подвипевшим толстяком, который не дождался своей очереди в туалет. В левом ухе всё затихает, в правом становится громче, когда парень с кухни открывает дверь, вываливаясь с мешком мусора в окружении прожаренных ароматов и ритмом ударов по тарелкам. Это барабанщик, а не повара его выдаёт. Наруто невольно прислушивается. Делает шаг, поворот головы. Поддаётся музыке, которая говорит, как нужно двигаться. Вместе с толстяком, который доделал свои дела, бывший гитарист проникает внутрь. Заведение проще и аляповатее «Джанго», но Наруто не чувствует себя слишком прихотливым. Трубач на сцене отчаянно качается из стороны в сторону, поднимая инструмент, как слон свой хобот. Голубая неоновая вывеска «джаз» за спинами бэнда режет глаз. Наруто отворачивается и швартуется за барной стойкой. Пересекается глазами с барменом. И вот перед ним половина стакана с чем-то крепким. Наруто крутит его в пальцах, часть напитка расплёскивается на стойку, быстро впитываясь в рукава пальто. Но он этого не замечает, погружённый в отбивание ритма трясущимися коленями. Наруто рассматривает музыкантов, играющих свинг, одного за другим, но, конечно, гитаристов среди них нет. Это только пустое место на сцене. Оно подсвечено прожектором, как демонстрация: смотри, как бывает пусто, если какой-нибудь отчаянный малый не терзает струны, сидя на простом, ничем не примечательном стуле. — Просто пей, не рассуждай, — приказывает себе Наруто. Он медленно утопает в своём бокале. Втягивает резкий запах спирта, который предупреждает: начнёшь и не закончишь, пока не упадёшь со стула. Наруто хмурится на янтарную жидкость, почему-то напоминающую о глазах Яхико, так некстати. Ведь это он сегодня, буквально несколько часов назад, обвинял Узумаки, что скоро забудет друзей. Как раз перед тем, как Наруто пошёл встречать… Он вскидывает голову и видит её за своим плечом. Даже несмотря на то, что эта Хината лишь призвана воображением самого Наруто, чтобы не дать себе совершить большую ошибку, она смотрит обеспокоено, без намёка на разочарование. Это всё та же Хината, которую он оставил в одиночестве. — Прости, малышка, — произносит Наруто, оставляя после себя нетронутый стакан и сложенную пополам купюру. Он оборачивается только раз, когда уже стоит на пороге. Фальшивая Хината его воображения с ним не идёт, она остаётся здесь. В замешательстве смотрит на пустующий стул, покинутый музыкантом на сцене. А потом на него с явным вопросом. Наруто отрицательно качает головой и снова убегает. Он нуждается в агрессивном методе вправления мозгов. И знает только одного человека, который так сможет. — А-алло! Да-да. Наруто? Что случилось? Всё в порядке? — запыхавшись, будто бежал к телефону с десяток километров, забрасывает друга вопросами Шикамару. — Наруто? Бля, ты меня слышишь?! — Оу, не паникуй, Шикамару, я в порядке. Прости. Просто немного сбился с мысли, когда тебя услышал, — Наруто стоит на мосту, продуваемый ветром, впервые за долгое время совсем один, без Хинаты. Усмехается своим путанным изъяснениям. — Наверное, позвонил, но не верил, что ты ответишь. Отвык. — Ну, — в попытке отдышаться, тянет Шикамару на том конце воображаемого провода, — я ответил. Теперь расскажешь, что стряслось? И где ты вообще? Я слышу машины и ветер. — Да-а-а, — в тон другу отвечает Наруто, — такое дело. Даже не знаю, как это объяснить, чтобы было не так странно. Короче, я предложил Хинате переехать ко мне, когда отец выгнал её из дома, а потом сбежал, оставив её одну. — У-м-м! — Пока ты не начал голосить, — продолжил Наруто, — убежал я не потому, что пожалел или типа того. Просто произошло кое-что ещё. — А-х-х! — Оказалось, — с тяжёлым вздохом сказал Наруто, наклоняясь над бурными водами тёмной реки. Он старался увидеть внизу своё отражение, но там были только медленно плывущие тяжёлые облака. — Словом, с Хинатой ко мне вернулась та, кого я уже очень давно не видел. Думал, что никогда не увидимся, хотя был уверен, что скучаю. Она ведь так много лет была частью меня. Но, когда увидел в руках Хинаты этот грёбанный чехол… — О-о-о! — Наверное, просто испугался. Понимаешь? — Наруто помолчал, думая о том, как хочется покурить. И вдруг рассмеялся. — Хотя, если не понимаешь, то это ничего, я и сам нихрена не понимаю. Такая глупость. Испугался старой гитары. И бросил… Бля, Шикамару! Я же бросил её там совсем одну, даже не объяснил ничего толком. Если по возвращению домой не найду там Хинату, то это будет именно то, что я заслужил. Что она могла подумать? Что так будет постоянно? Что она может сделать что-то, сама не зная что, а я просто убегу в ночь, как какой-то псих? Ну почему я такой идиот, а? Жизнь только начала налаживаться. Я уже получил больше, чем когда-либо рассчитывал получить. Так какого хрена стою на мосту, а не дома с той, которую люблю? — Ах! Да-да-да! — Э-э-э, Шикамару? — неуверенно глядя на свой телефон, будто тот сам только что страстно застонал в его руках, спросил Наруто. — Что у тебя там происходит? Ты что, не на работе? — Нет, — коротко и безапелляционно ответил Шикамару. — Да, блядь, Нара! — закричала девушка в трубку, да так, что Наруто от страха чуть не уронил телефон в реку. — Ну какого хуя ты творишь? Так сложно было сначала довести до оргазма меня, а уже потом надрачивать своему дружку-нытику? Я была вот настолько близка, а теперь что? Вот что ты так уставился? Мне тоже предлагаешь удовлетвориться тем, что этот дроченытик дошёл своим сперматоксикологичным умишкой, что любит Хинату? Так вот знай, что я не какой-то там херов альтруист! Хоть в глубине души, очень-очень-очень глубоко в душе, всё же рада за них. — П-привет, Темари, — аж начав заикаться от шокирующих логических выводов, которые успел сделать, пока слушал ругательства от единственной девушки, которая так умеет, вмешался Наруто, — полагаю, спрашивать, как у тебя дела, будет неуместно, да? — Прости, Наруто, я сейчас, — блондин услышал шорохи в трубке, похоже, Шикамару выбирался из кровати. — Прости, Наруто?! Ты охренел? Куда ты собрался? Зачем ты уходишь на балкон? Хочешь хер себе отморозить? И нахер ты мне тогда будешь нужен? — возмущённый голос Темари становился всё тише. — Я всё заглажу, — заверил её Шикамару, — ты пока продолжи сама. Я сейчас, честно. Наруто услышал приглушённые ругательства от Темари, которые, к сожалению, не смог разобрать, Шикамару закрыл балконную дверь. — Итак, — деловито начал Нара, при чём Наруто оставалось только удивляться полному отсутствию и намёка на смущение в голосе друга, после случившегося-то. Попади Наруто в такую ситуацию, точно избегал бы его следующие лет сто. А этому хоть бы что. Вот слышится чирканье спичкой, следом резкий выдох. Наруто по привычке вдыхает полнее, будто сможет по телефону получить свою дозу никотина. — Ты предложил девушке съехаться, бросил её тут же, потому что испугался своей старой гитары, потом понял, что влюблён: в девушку, не в гитару. Я ничего не упустил? Наруто в отчаянии провёл ладонью по лицу. Он огляделся, убедиться, что нет никого вокруг, а то откуда-то из недр рвался дикий смех. Не хотелось бы пугать невинных загулявшихся прохожих. — О, чёрт! — задыхаясь от приступа смеха, наконец смог произнести Наруто. — Шикамару! Поверить не могу. Зачем ты вообще ответил на звонок, если, ну, был так глубоко занят? Шикамару выдохнул ещё одну порцию дыма. Наруто не видел, но друг стоял голый на своём балконе и поочерёдно потирал ступни о те части ноги, которые были теплее. Он тоже усмехнулся, прежде чем ответить: — Наверное, потому, что уже шесть лет этого не делал. Другому не ответил бы. Наруто сглотнул комок, вставший поперёк горла. Так же неожиданно, как приступ смеха, от слов Шикамару его накрыло волной благодарности. — Цени это, Узумаки, — лениво растягивая слова, сказал Шикамару. — Только ради тебя я обрёк себя на то, что вынужден смотреть через окно, как самая охренительная женщина в моей жизни сама себя удовлетворяет, а мой член от холода даже не знает, возбудиться ему или скрючиться. — Я тебя тоже люблю, друг, — усмехнулся Наруто. Стараясь не представлять эту картинку, которую Шикамару так ярко обрисовал. — Значит ли это, — осторожно продолжил Нара, — что я могу вернуться к Темари и быть уверенным, что ты не собираешься делать глупостей? — Я иду домой, обещаю, — уже переходя по мосту через реку, сказал Наруто. — Эй, Шикамару! — А? — Спасибо, что ответил на звонок. — Всегда, брат, всегда, — Наруто беззвучно улыбнулся и сам отключился, отпуская Шикамару к его девушке. Нара заскочил в квартиру. Темари лежала на боку, подперев голову согнутой в локте рукой. Её пальцы запутались в собственных волосах, уже изрядно растрёпанных от того, чем они занимались до этого. Шикамару самодовольно усмехнулся, вспоминая, как заставлял её гореть в своих руках. — Я опоздал? — уточнил он. — Выглядишь удовлетворённой. — Значит, ты нихрена не разбираешься, как выглядит удовлетворённая женщина, — распахивая простыню, в которую укуталась, дерзко бросила ему Темари, — иди сюда. Отогреем твой член, и, возможно, я покажу тебе. — Хм, — Шикамару вытянулся рядом с ней, касаясь ледяными ногами. Темари засмеялась, забавно морща носик. Никаких жалоб, Шикамару любил это в ней. Даже ради шутки Темари не собиралась отталкивать его, её руки всегда тянулись, чтобы прижать сильнее. — Приготовься. — К чему это? — Я собираюсь доставить тебе такое удовольствие, что между бессвязных стонов не поместиться ни одно ругательство. — Ого, это серьёзная заявка, — улыбнулась Темари, увлекая Шикамару в новый страстный поцелуй.

⊱⋅ • ♡ • ⋅⊰

Наруто высоко задирает голову и стоит так несколько минут, пока шея не начинает болеть. Просто двинуться дальше никак не может. Его пригвоздил к месту бледно-жёлтый свет, льющийся из окон. Это дешёвая настольная лампа, которая стоит возле дивана. Кто-то оставил её включённой. Наруто прекрасно знает кто, но сам факт, что впервые его дома ждут, выворачивает душу наизнанку. Он всё стоит и смотрит, ожидая подвоха. Вот сейчас свет погаснет. А когда этого не происходит, он стоит, чтобы наслаждаться дальше. Наруто даже не знал, что так бывает. Оказалось, может быть больно и хорошо одновременно. Дверь не заперта. Это радует, но он оставляет себе напоминание сказать Хинате, чтобы больше так не делала. Теперь в его доме есть то, что нельзя позволить украсть. Наруто замирает в своей тесной прихожей и прислушивается к тишине. Она какая-то живая. Так бывает только в домах, где все спят. В его доме такое впервые. Наруто разувается, всё ставит и вешает по своим местам. Обувь рядом с меховыми ботинками Хинаты, куртку на крючок, соседствующий с её пальто. Шарф аккуратно складывает и кладёт повыше, рядом с лазурным шарфом Хинаты. Они тоже хорошо смотрятся вместе. Пока раздевается, пытается понять, почему вдруг начал думать категориями «мой дом», «моя прихожая», словно боится даже мысленно сказать «наш». — Наш, — произносит Наруто сиротливо стоящему у стены чемодану Хинаты. Озирается, но чехла нигде не видно. Его накрывает облегчение вперемешку с разочарованием. Он смотрит на свои руки, пальцы потряхивает, ему бы хотелось прикоснуться к ней. Услышать давно забытый голос. Вернуть в свой мир настоящую музыку. Нервозно проводит пятернёй по волосам, сбрасывая с себя это наваждение. Не сейчас, думает Наруто. Есть дела поважнее. Хината связала тяжёлую бордовую портьеру, которая отделяет спальню от остальной квартиры. Наруто сам отгородил часть общей комнаты всего лишь парой листов гипсокартона, поэтому не стал заморачиваться с дверью. К тому же украл эту штору из одного джаз-клуба. Хозяин тогда кинул его и ещё нескольких парней, которые с ним играли, на деньги. Вышла своеобразная компенсация. Наруто разочарованно бьёт себя кулаком в лоб: ушёл, бросил её, а мог рассказывать все эти истории. Хорошо, что Хината всё ещё здесь, и он не упустил этот шанс. Она так идеально смотрится в его кровати, что это нужно запретить законом. Её тонкие длинные руки обнимают подушку. Во сне Хината надула пухлые губы и порой забавно причмокивает. Она почти раскрылась, толстое одеяло зажато между стройными ногами. Наруто снова видит пластыри на смешных пальцах и с трудом верит, что все эти события, изменившие его привычную рутину, произошли за сегодня. Наруто едва выдерживает щемящее чувство, давящее на сердце, пока смотрит на Хинату в своей старой футболке. Серая заношенная ткань тесно липнет к изгибам красивого женского тела. Наруто кажется, что так её будто касаются его руки, и хочет верить, что Хината хотела того же, когда надела её. Быть так близко и при этом так далеко — невыносимо. Наруто разворачивается, стараясь не шуметь, чтобы не потревожить её сладкий сон. — Наруто? — хриплый ото сна голос останавливает его неудавшийся побег. — Ты вернулся, — Хината шевелится в кровати, в голосе столько надежды и радости, что это разбивает сердце. Наруто не может найти сил развернуться и взглянуть в эти серые глаза. Увидеть в них упрёк. — Ты в порядке? Прости, я… Этого он выдержать не может. Хината начинает винить себя в его грехах. Наруто разворачивается так резко, что она пугается и замолкает на полуслове. — Даже не думай извиняться! Ты не в чём не виновата. Слышишь? Наруто пересекает границу, которую начертил в своей голове, и заходит в собственную спальню. Он присаживается на край кровати, подгибая под себя ногу. Матрас под его тяжестью прогибается. — Это только моя вина. Прости, что оставил тебя одну. Этого больше не повторится. Обещаю. — Я просто испугалась, что ты можешь, — Наруто понимает, чем должна быть занята эта возникшая пауза. Он мог нажраться, попасть в неприятности, не в первой. — Угодить в беду. Не думаю, что справилась бы с этим. Если бы с тобой что-то случилось. — Твою мать, я такой грёбанный эгоист, — зарываясь в ладони, приглушённо произнёс Наруто. На него обрушилось сносящее все стены чувство вины. Оно давило и давило, вынуждая склоняться всё ниже над объёмным одеялом, пока он не уткнулся в него, вжимаясь лбом в пружину матраса. Кровать немного гнётся, как море идёт волнами. Это волнение создаёт Хината, которая перебирается ближе. Наруто вздрагивает от нежного касания к своим усталым от ноши плечам. Он так долго нёс на себе свой гнев, а теперь его сменила вина. А он просто хочет немного лёгкости. Пальчики Хинаты перебираются по напряжённой шее, пока не зарываются в отросшие золотые волосы. Она уверена, что Наруто сам не замечает, как изменился, с каждым днём всё больше напоминая того смелого рыцаря, который, сверкая латами из обворожительной улыбки и ярких голубых глаз, спас её в самый тёмный день, сделав его лучшим в жизни. Хинате приходится приложить силу, чтобы заставить этого упрямца приподнять голову, давая ей доступ к его губам. Она целует медленно, нежно. Каждым выверенным движением Хината пытается донести до него свои чувства. Благодарность, страх, желание. Любовь. Она целует его так, чтобы понял, как важен для неё. Что важнее в жизни никого нет. Что он и есть вся её жизнь. — Если мне нельзя в чём-то винить себя, значит, и тебе тоже нельзя, — тыкаясь носом во впадинку на шее, шепчет Хината. Наруто усмехается и не спорит, потому что это всё, в чём он нуждался. Любое прощение он готов принять, пока Хината не передумала. Они не следят за временем и не знают, сколько просидели вот так, обнявшись. Хината неловко ёрзает, тело начало затекать. Да и руки Наруто, спустившиеся чуть ниже талии, теперь кажутся слишком реальными. Она резко понимает, что, в отличие от него, почти раздета, и каждая её часть прикасается к нему. Хината краснеет. Наруто делает вид, что не замечает этого в царящей темноте. — День был длинный, — прочистив горло, говорит Наруто, — столько потрясений. Ложись, отдыхай. Кажется, теперь у нас будет много времени, чтобы всё обсудить. Ну, раз уж ты согласилась жить здесь. Сладких снов, — добавляет он, оставляя целомудренный поцелуй на горячей щеке. Наруто неловко поднимается на ноги. В первую секунду нога полностью лишена чувствительности. Он пошатывается, скривившись, когда по ней пошли мурашки. Но сделать шаг ему так и не удаётся. Нежные ладошки Хинаты крепко хватаются за его руку. Она тяжело дышит и в первую секунду ничего не говорит, будто испугалась собственного порыва. — Я буду в соседней комнате, — успокаивающе улыбаясь, произносит Наруто. — Т-тебе обязательно уходить? Разве ты не можешь остаться здесь? Со мной? Наруто смотрит на неё сверху вниз. Хината одновременно пробуждает в нем дикое желание обладать. Сделать её своей, оставить свой след, клеймо, которое никто не сможет перебить. Но при этом выглядит таким невинным ангелом, что Наруто яростно желает оставить её чистой, незапятнанной чем-то настолько низменным, человеческим, как банальная страсть. Хината прекрасно видит его метания, прикусывает губу и делает то, чего Наруто никак не ждал. Она хлопает ресницами из-под чёлки, надувает губки и произносит, придав голосу каких-то детских ноток: — Ну, пожалуйста? Наруто, шокированный, открывает рот, зависает, разглядывая этого ангела-совратителя, и вдруг разражается весёлым смехом. Последнее напряжение уходит из его тела. — Не понял, ты что, использовала свою милоту, чтобы получить что хочешь? И это я про ту милоту, которая как у котят, маленьких детей и умывающихся выдр. Короче, оружие массового поражения. — О-о-о, обожаю выдрочек, они такие няшки-обояшки, — чуть подпрыгивая на коленях, выдаёт Хината всё тем же детским голоском. — Вот прямо как ты! — Ловко ушла от ответа, — щёлкнув Хинату по вздёрнутому носику, усмехнулся Наруто. — Капризная, требовательная, а теперь ещё, оказывается, манипулятор. Чего ещё я о тебе не знаю? — изображая поразивший его шок, спросил Наруто. Хината скуксилась, прищурившись. Но он видел, что это тоже напускное. — Я не планировала раскрывать всех своих жутких секретов сразу. Сначала нужно усыпить твою бдительность, а уж потом показывать, какого маленького монстра ты пригрел на груди. Наруто добавляет в свой бесконечный список того, что ему нравится в Хинате «поддерживает его дурацкие шутки». В сердце снова щемит, он кристально ясно понимает, что если откроет рот, то сможет произнести только три слова, для которых они ещё не готовы. Хината спасает его от этого. И это тоже становится пунктов в его списке: — Так… ты останешься? Наруто один раз кивает. Хината снова забирается под одеяло и внимательно следит, как он находит в комоде спортивные штаны и футболку. Он переодевается при ней, отвернувшись спиной, но даже так вгоняет в дикую краску. Хината никогда не сталкивалась раньше с чувствами, подобными тем, которые пробуждает в ней Наруто. Она даже не уверена, что смогла бы облечь их в слова, чтобы объяснить, чего именно хочет. Так что немного успокаивается, когда он растягивается поверх одеяла на некотором расстоянии от неё. Чтобы немного успокоиться, Хината снова обнимает подушку, тем более что она пахнет, как Наруто. — Могу я спросить, — прежде чем передумает и испугается, спрашивает Наруто. — Конечно, — поднимая на него глаза, отвечает Хината. — Моя, — Наруто спотыкается о собственные слова, но заставляет себя продолжать, — гитара. Как она оказалась у тебя? — О, — после этого странного звука Хината замокает, заставляя Наруто беспричинно нервничать. — Дело в том, — ему не нравится, что в её тоне снова звучит вина, — что я не сразу рассказала о том, что случилось, — Хината смотрит ему в глаза, проверяет, как Наруто отреагирует. Но зря боится. Узнав её поближе, передумав о случившемся всё, что только можно, он всё больше удивляется, почему она вообще не сохранила их встречу в секрете. Не забыла, как страшный сон. Он думает, что сам бы сделал так. — Всё хорошо, продолжай. — Я сделала это ради Неджи, — оправдываясь, продолжила Хината, — в тот день он должен был, как всегда, встречать меня с балета, но ему хотелось встретиться с друзьями. Мы и так не очень хорошо ладили, я понимала, что часто мешаю ему, потому что отец всё время спихивал меня на него. Поэтому мы договорились, что я просто ничего не расскажу. И я молчала. Целый день. Наруто старается не усмехаться, но Хината сказала про этот целый день так, словно это был целый год молчания. — У меня было это время и немного компромата на брата, которым я воспользовалась, чтобы он отвёл меня на то место. Ему я тоже не сразу всё рассказала. Гитара была там, где всё произошло, только несколько струн порвались. А потом я увидела кровь, — Хината прижала к лицу сложенные ладошки и нахмурилась, вспоминая тот далёкий день. — Конечно, я перепугалась, что с тобой могло что-то случится. Пришлось всё рассказать Неджи, а потом немного подделать историю. Это я сама предложила, — снова оправдалась Хината. — Просто выставила всё так, будто брат меня ждал, а я увлеклась бездомными кошками и ничего не замечала вокруг. На меня… — На тебя похоже, — перебивая, вставил Наруто. Хината улыбнулась тому, что они подумали об одном и том же. — Ну, дальше ты знаешь, — скривившись, продолжила Хината. — Меня все эти годы обманывали, а ты ни за что сидел в тюрьме. А гитару мы починили, Неджи пришлось сделать это для меня. Конечно, ему не нравилось, что у меня есть такой опасный компромат на него, но я воспользовалась им лишь однажды. Потом чехол всё время прятался у меня под кроватью. Пока брат не привёз его вместе с остальными моими вещами сюда. К тебе. — Ясно. Спасибо, что рассказала. — Иногда, — после недолгого молчания добавила Хината, — я доставала её из чехла. Просто держала в руках. Так мне казалось, что я могу поговорить с тобой. И я каждый день благодарила тебя. — Ты же сказала, что лишь иногда её доставала. — Да, прости, соврала. Чуть-чуть. Наруто не знал, что можно на это ответить. Поэтому немного наклонился, чтобы запечатлеть на приоткрытых сладких губах едва ощутимый поцелуй. Просто невинное касание. Больше они не разговаривали, и скоро Хината задышала ровнее. Её веки подрагивали во сне. Наруто вытянул руку, но не прикоснулся, лишь провёл рядом, представляя, какого это могло быть — касаться её всю. Без ограничений. Без остановки. — Спи спокойно. Я буду охранять твой сон. Моя красота. Когда Наруто проснулся утром, их руки лежали между ними, и пальцы были крепко переплетены.

⊱⋅ • ♡ • ⋅⊰

Было странно снова видеть себя в рубашке и жилетке из тёмно-синей полосатой ткани. Наруто попытался застегнуть пуговицы на манжетах, но только ещё больше нервничал от мыслей, как он похож на себя прежнего. Будто дальше он возьмёт свой чехол с гитарой и выйдет из дома, чтобы где-то играть всю ночь. — Смешно, придурок, — пробубнил он едва слышно, — играть он собрался. А ничего, что даже взгляд на грёбанный чехол заставил тебя пересраться, как маленькую девочку? Не-не, погоди, выходит неуважение к маленьким девочкам, которые посмелее тебя будут. — Ты что-то сказал? — выходя из их или её, а может, всё ещё его, Наруто никак не мог определиться в принадлежности комнат, короче, из спальни, в которой переодевалась, спросила Хината, когда он оказался в поле зрения. — Нет, тебе показалось, — предпринимая ещё одну попытку застегнуть манжеты, быстро ответил Наруто. — Не поможешь мне с эт… Он только теперь поднял голову, отрываясь от глупых пуговиц. И вид Хинаты вышиб из него весь воздух. — Конечно, давай, — она с готовностью сделала шаг навстречу. — Нет! Стой! — замахал Наруто на неё руками, приказывая остановиться и словесно, и жестами. Хината послушалась и замерла, ничего не понимая. — Извини, мне просто нужно ещё мгновение, чтобы рассмотреть тебя, — Хината смутилась, но больше не делала попыток приблизиться. Её руки не знали, чем себя занять, поэтому она периодически разглаживала несуществующие складки на своём небесно-голубом платье до середины икры. Хината распустила волосы, перекинув одну половину за спину, а вторую, наоборот, вперёд, убрав волосы за ушко и прикрывая не слишком откровенное декольте. Длинные рукава удлиняли её стройные руки. Которые, даже совершая такие простые движения, казались прекрасными крыльями лебедя. — Красивая. — Правда? — он не думал, что может стать лучше, но когда в её глазах засверкало понимание собственной красоты и чувство, что кто-то рассмотрел её, Хината превратилась в кого-то выше его понимания. В чистую, ничем не разбавленную красоту. И он тонул в ней, погружаясь на дно, где был готов отдать последний вздох, лишь бы смотреть. — Ты тоже, — сбивая его с мыслей, произнесла Хината. Наруто готовился презрительно фыркнуть и доказывать, что ему никогда не приблизиться к истинной красоте, но она не позволила и рта открыть, когда подошла так близко. Когда взяла его руку в свою и медленно застегнула каждую пуговку на рукавах белой рубашки. — Красивый, — повторила Хината с вызовом. Наруто смиренно оставил поцелуй на каждой из её нежных ладошек. — Я не собирался спорить, правда, — тут же соврал Наруто. Хината фыркнула, раскусив его ложь. — Мне сложно привыкнуть, что красота в глазах смотрящего, когда смотрит кто-то настолько… как ты. — Настолько? — Любое из слов не достойно, его не хватит, чтобы объяснить, что вижу я, когда смотрю на тебя, — Хината снова смутилась от его слов. Наруто отчаянно покачал головой, вспоминая её слова, что никто не говорил ей о красоте. Как могли все разом ослепнуть? Он не понимал. А может, наоборот, приблизился к пониманию. — Если мы продолжим в том же духе, то никуда не пойдём, — скрывая смущение и ещё тщательнее своё удовольствие от его слов, пожаловалась Хината. Она заботливо пригладила его рубашку, поправляя пуговки. — Начинаю подозревать, что в этом часть твоего плана, как не представлять меня своим друзьям. — Раскусила, — подыграл Наруто. — Думаешь, мне надо, чтобы все эти горячие саксофонисты, сексуальные трубачи и брутальные барабанщики пялились на тебя? Столько конкурентов мне не одолеть, — Хината польщённо захихикала. Оставила быстрый поцелуй на его губах и отошла. — Ты вне конкуренции. Всегда. А теперь помоги мне надеть пальто и пошли. Хочу узнать ещё одну твою сторону. Не знаю, как ты, а я ещё не потеряла надежду, — глядя на него через плечо, заявила Хината, — я верю, что однажды ты сыграешь мне. Наруто проводил её растерянным взглядом. Но внутри что-то опасно шевельнулось. Пальцы дёрнулись, будто под ними оказались струны. Наруто снова услышал в голове мелодию. Она просилась стать реальной. И он сомневался, что сможет долго сопротивляться этому искушению. Всем своим искушениям.

⊱⋅ • ♡ • ⋅⊰

Наруто, не глядя, отдал их вещи парню в гардеробе. Тот всё ещё при шляпе, но на этот раз не такой сонный. Вообще-то, когда начал работать, Наруто понял, что Ли бывает тихим и спокойным только во сне. А сон с ним случается хорошо если раз в неделю. — Добро пожаловать! Добро пожаловать в «Джанго»! Отлично проведите время! Почувствуйте силу настоящей музыки! Добро пожаловать! Мы ждали только вас! — и всё в том же духе, без перерыва на то, чтобы дышать, выкрикивал Ли. Наруто только с усмешкой покачал головой. Хината стояла поблизости и периодически улыбалась ему, когда не разглядывала каждую мелкую деталь интерьера или проходящих мимо людей. Наруто буквально приказал ей не заглядывать в зал и ждать за портьерой. Он хотел видеть, как она увидит «Джанго» в первый раз. — Готова? — А ты? — с хитрой улыбкой бросила ему вызов Хината. Наруто украл быстрый поцелуй, зная, что она закроет глаза, и откинул бордовую портьеру, утягивая смеющуюся Хинату за собой. — Открой глаза, — шепнул Наруто на ушко Хинате, обдавая горячим дыханием тонкую шею, — позволь тебе представить: «Джанго»! Хината открыла глаза. И первым делом потерялась во всём, что было вокруг. Звуки, ароматы, люди. Она крутила головой, пытаясь впитать всё и сразу. А Наруто не мог перестать улыбаться, глядя, как софиты, блеск бутылок с алкоголем и редкие красные неоновые вывески отражаются в её огромных глазах. — Это потрясающе, Наруто! — от переполнявших эмоций у Хинаты выступили слёзы, от которых она просто отмахнулась. И протянула ему свою дрожащую руку. Он крепко переплёл свои пальцы с её. — Теперь я понимаю, — не переставая широко улыбаться, добавила Хината, — откуда в тебе столько этой необычной красоты, которую я каждый раз вижу в твоих глазах. Ты же создан для подобных мест! Наруто заранее понял, что обречён на глупое молчание, да и как можно ответить на нечто подобное? Когда-то он только об этом и мечтал, чтобы кто-то сказал, что его место здесь, жил и дышал этой музыкой и красным неоном, курящими людьми и музыкантами, один страннее другого. Как же вышло, что услышать это от бывшей балерины, которая видела его в этом мире впервые, оказалось значимее всего, что было до этого? — Я начинаю думать, что создан лишь для того, чтобы быть с тобой, — отчаянно и быстро произнёс Наруто, пока не испугался своего порыва. И не позволил Хинате сказать что-то ещё, что могло бы заставить сгореть и тут же восстать из собственного пепла. Их губы сошлись под нестройную импровизацию музыкантов, которые настраивали инструменты. Наруто отчаянно терял свою плотность, осязаемость, он был готов испариться, превратиться в бестелесного духа, но её горячий язык сплёлся с его, её руки накрыли бешено стучащее сердце. И он вернулся реальнее, чем когда-либо в жизни. — Смотрю, времени не теряете, ха-ха-ха, — глубокий голос, заполняющий своей силой всё свободное пространство, и последовавший за ним всеобъемлющий смех заставили Хинату дёрнуться от него, постараться отдалиться. Но Наруто удержал её ещё на мгновение, даже успел углубить поцелуй настолько непристойно, что она прикусила его язык. Узумаки с довольной улыбкой обернулся к Джирайе, по-хозяйски прижимая к боку опасно красную Хинату. — Ты же знаешь, — нахально произнёс Наруто, протягивая руку боссу, — таким старикам, как мы, некогда тратить время на ерунду. — У вашего жениха ужасное чувство юмора и полное отсутствие такта, юная леди, — оставив галантный поцелуй на протянутой ручке Хинаты, заявил Джирайя. Она стушевалась от подобного, но бросила мимолётный взгляд на блондина рядом. И он мог бы поклясться, что в мгновение ока переменилась. Будто он на неё повлиял, зарядил, включил в ней новую, бурлящую всеми красками жизнь. — А знаете, — с толикой обвинения в голосе произнесла Хината, — он стал таким несносным после того, как вы сбили его. Подозреваю, что этот удар что-то в нём серьёзно повредил. Выходит, господин Джирайя, что вы мой должник. Старик заливисто рассмеялся, но быстро взял себя в руки и, приложив ладонь к сердцу, низко поклонился. — Просите всё, что пожелаете, дорогая! Хината хитро взглянула на Наруто. Он рассмотрел в этом взгляде нечто подозрительное, но не успел уловить, как она вернула своё внимание бессменному хозяину «Джанго». — О, я попрошу, не сомневайтесь, но чуть позже. Когда придумаю нечто поистине грандиозное. — С нетерпением буду ждать, — музыканты снова нестройно пошумели своими инструментами. — Вот-вот начнётся! Я взял на себя смелость оставить за вами лучший столик. Это ведь ваш первый раз? — Хината смущённо покраснела, её наглой храбрости не вполне хватило на такое двусмысленное заявление, но она всё же кивнула. — Превосходно! Наслаждайтесь! Наруто кивнул подмигнувшему Джирайи. Это было где-то глупо, но он хотел, чтобы босс одобрил их вместе. Рядом с этим харизматичным стариком вообще постоянно накрывало давно забытое чувство, когда хочешь сделать всё, чтобы кто-то тобой гордился. Как было, когда он несколько недель разучивал любимую песню отца на гитаре. А ещё в тот раз, когда старался не провалить ни одного экзамена, чтобы увидеть грубую улыбку Шикаку. Наруто старался не думать о том, что у всех эти событий общего. Он отодвинул для Хинаты стул. Старик не соврал, для них остался свободным столик на двоих, чуть сбоку от сцены, но так близко, что они могли слышать, как тихо переговариваются парни. Мимо проскочила Рин и со словами «за счёт заведения» оставила у них на столе два бокала: один на высокой ножке с вермутом и джином для Хинаты и узорный олд-фэшн с одноимённым коктейлем внутри для него. Хината неуверенно поводила шпажкой с двумя оливками, насаженными на неё, по краям треугольного бокала. — Можешь не пить, если не хочешь, — одобряюще улыбаясь, сказал Наруто. — Опьянеть можно от одной только музыки, — в качестве доказательства он отодвинул и свой стакан. Но Хината только улыбнулась, возвращая ему олд-фэшн. — Я слишком долго во многом себе отказывала. Надоело. И мне очень нравится, — Хината завораживающе медленно облизала губы, — что в твоём стакане долька апельсина. Они должны назвать то, что ты пьёшь: «Наруто Узумаки». Хината улыбнулась своей остроумной ремарке и втянула аромат цитруса. От настоящего фрукта в носу защипало, а вот парфюм Наруто, смесь апельсина с какими-то добавками, уже привычно наполнил её всю до краёв. Она была готова признать, что уже опьянела. От близости к нему. Хината пригубила бледную жидкость из своего бокала, чтобы скрыть смущение и раскрасневшиеся от мыслей щёки. По всему телу мгновенно разлилось приятное тепло, хотя алкоголь показался ей не таким вкусным, как кажется, когда наблюдаешь за пьющими людьми. Но его влияние было чем-то новым и, безусловно, приятным. Дабы вернуть себе хоть немного здравомыслия, или, как Хината называла это про себя: «перестать нарутомыслить», она продолжила рассматривать всё вокруг. Включая методично готовящихся к выступлению музыкантов. Хината нахмурилась, когда поняла, что всё это время звучала музыка, которую она даже не пыталась слушать. Но стоило её заметить, как мелодия будто стала громче и захватила в плен. Хината не заметила, что начала улыбаться. Пока не поймала на себе хитрый взгляд очень растрёпанного парня со сцены, который улыбался ей в ответ, выставляя напоказ слишком длинные клыки. От этого парень с палочками в руках казался похожим на опасного, но притягательного хищника. Алкоголь подстегнул Хинату улыбнуться музыканту ещё шире. Он ответил тем же. И неожиданно приблизился, усаживаясь на край сцены. — Вы только посмотрите, кто у нас тут, — нагло ухмыляясь в сторону Наруто, протянул Киба. Блондин, который забылся, укаченный местной атмосферой, встрепенулся и закатил глаза, зная, что этот точно выдаст что-то порочащее ни в чём не повинного Узумаки. — А «Госпожа Узумаки» знает, с кем ты проводишь вечера? Наруто фыркнул. Наивный Киба, подумал он. Хината, повинуясь новой отчаянной идее, которую подкинул ещё один глоток теперь уже не такого неприятного на вкус алкоголя, обворожительно засмеялась. И наклонилась над столиком, чтобы поделиться секретом с ударником. — Думаю, то, что госпожа Узумаки не знает, ей не навредит. Киба с восторгом во взгляде завис и только через паузу разразился весёлым смехом. На это откровенное веселье быстро слетелись остальные участники бэнда. И вот уже Наруто со спутницей оказались в полукруге любопытных музыкантов. — А я вас всех знаю, — с восторгом объявила Хината. — Наруто много мне о вас рассказывал, — её пальчик указал на Кибу, которого она подумала, что теперь знает чуть больше остальных. А алкоголь вообще уговаривал, что им стоит стать друзьями навек. — Ты Киба, брутальный барабанщик. Ты Гаара, который сексуальный трубач, — Хината указала на хмурого парня, который после её слов стал одного цвета с собственными волосами. — А ты… — А-ха-ха, — силой опуская её руку, прервал Хинату Наруто, пока она не назвала Саске горячим саксофонистом, такое они бы точно припоминали ему до конца дней. — Она у меня такая шутница. Да, моя Хината, — парни переглянулись, когда при слове «моя» голос Наруто стал ниже на пару октав и как будто превратился в его эквивалент вставшей дыбом шерсти. Хината захихикала в кулачок. — Прозвучало, как угроза, — выдала она. Парни снова переглянулись, посмеиваясь над смущённым Наруто, который уже сто раз пожалел, что не настоял на безалкогольной вечеринке. Хината каким-то волшебным образом догадалась, что взболтнула лишнего, выпучила на него глаза не то в испуге, не то в удивлении и медленно провела по губам пальчиками, изображая застёгивание молнии. Ключ она выкидывать не стала, а лёгким движением спрятала в декольте. Наруто не мог определиться, смеяться ему или смущаться, но смотреть на Хинату, которая принялась насвистывать, прикидываясь самой невинностью, спокойно был уже не в состоянии. Хорошо, что ситуацию разрядили парни. — Нам нравится твоя Хината, — вынес вердикт за всех Киба, подмигивая девушке, которая от его слов засверкала, как рождественская ель. — Ты такая же фанатка джаза, как мы все? — ударив по нескольким струнам своего контрабаса, спросил Шино. Его, среди прочего, отличали круглые чёрные очки. Хината открыла рот, чтобы ответить, но тут забавно ударила себя по лбу, будто вспомнила нечто важное. Подняла палец вверх, говоря: секундочку. И… — Святой диксиленд, — прохрипел Наруто, когда она бодро забралась к себе в декольте выискивать невидимый ключ. Хорошо хоть нашла быстро. — Вообще-то, я впервые в подобном заведении, никогда не слушала джаз целенаправленно, так что боюсь, что я ничего о нём не знаю. Я только что бросила балет, которым занималась с пяти лет, а там порой наслушаешься жуткой классической музыки, что всякое желание отбивает вообще что-то слушать после. Но теперь, — Хината широко улыбнулась слушающим её музыкантам и крепко ухватилась за руку Наруто, — собираюсь исправить это досадное упущение. И что-то мне подсказывает, что я вот-вот стану безумной фанаткой джаза. Наруто в ответ сжал её руку чуть крепче. Он почувствовал себя таким же пьяным, как Хината. Только ещё не успел сделать ни одного глотка. — Если вы, конечно, не налажаете, — вдруг неожиданно серьёзно заявила Хината ошарашенным музыкантам. Но когда Киба разразился приступом дикого смеха, остальные быстро подхватили. — Чёрт, Узумаки, аха-ха, счастливый засранец! Ты — это просто что-то с чем-то, Хината. Мы сделаем всё, чтобы не испортить тебе первое впечатление от настоящего джаза. Парни прихватили свои инструменты и вернулись к подготовке, пока не пришёл Джирайя посмотреть, чего это его музыканты веселятся, а не работают. — Ну вот, — обезоруживающе улыбнулась Хината, — а ты переживал. Но, кажется, всё прошло отлично. Думаю, я понравилась твоим друзьям. Наруто нежно заправил прядь тёмных волос за ушко, поцеловал её ладошку, которую всё ещё крепко держал в своей. — Этого я и опасался.

⊱⋅ • ♡ • ⋅⊰

— Рад приветствовать вас в лучшем месте на земле, — вкрадчиво, нежно поглаживая высокую стойку микрофона, произнёс Джирайя. Он возвышался над всеми в своём белоснежном костюме и копной таких же волос, хотя сцена была всего на полметра выше зала. — Готовы прикоснуться к настоящей красоте? — из зала послышался одобрительный свист и выкрики согласия. Наруто присоединился к общему ликованию. Слово «красота» теперь стало для него неким триггером, приобретя совершенно новое значение. — Вы — счастливчики! Запомните это. Ведь только в стенах «Джанго» обитает настоящая магия джаза! Джирайя лёгким грациозным прыжком исчез со сцены, оставляя в свете маленьких прожекторов, кучно развешанных под потолком, только музыкантов. Первым начал Сай, низко склонившись над клавишами. Но не успел он насладиться своим соло, как Шино ударил по струнам. Присоединился Киба. И в центре внимания оказался Гаара со своей трубой. Наруто не удивился, ведь они играли самого Диззи Гиллеспи. — Что это? — наклоняясь так низко, что её волосы защекотали его щёку, с восторженным придыханием спросила Хината. Наруто задержал взгляд на вступившем Саске, на его раздувающихся щеках и перебегающих по кнопкам сакса пальцам. И когда вновь чуть ускорился Киба, повернулся к Хинате. На мгновение вокруг стало тихо. Люди замерли. Какаши только успел подбросить бутылку, Рин зависла со стаканом, который собиралась поставить на столик. Ноги посетителей, отбивающие ритм в такт с музыкантами, остановились. Те, кто так же беседовал, низко наклоняясь друг к другу, застыли, как статуи. Музыка умолкла. Наруто слышал только ускорившееся биение собственного сердца. Хината не смотрела на него, когда задала свой вопрос, поэтому Наруто мог беззастенчиво смотреть на эту новую вселенную, быстро зарождающуюся в её волшебных глазах. Он видел большой взрыв, когда на неё впервые обрушилась живая музыка. И чем больше Хината смотрела, как из нескольких кусков металла с деревом обычные люди, те, с которыми она буквально только что разговаривала, создавали безумную гипнотическую магию. Тем быстрее расширялся этот новый мир, формируясь в планеты, вспениваясь океанами жизни, возвышаясь исполинскими горами и деревьями. Хината превращалась в кого-то нового прямо у него на глазах. А Наруто оставалось лишь цепляться за её руку, чтобы ничего не упустить. Когда она повернулась, почувствовав это касание, горячее и от чего-то сбивающее с ног, всё вокруг исчезло с лица земли. Испарилось, превратившись в кружащий вокруг них самый первый, самый белый снег. Они остались вдвоём в эпицентре этой ледяной бури, которая грозила расплавить их души, впаивая друг в друга. В одном взгляде посреди белого ничего они сказали друг другу всё. И мир поприветствовал их новым взрывом, когда бег времени возобновился. Наруто зажмурился и покачал головой, отгоняя странное наваждение. Музыка вернула его в настоящее, в собственное тело. Он придвинулся ближе к Хинате, тяжело уложил свои руку на спинку её стула, постарался соприкоснуться коленями, переплел их пальцы. И намеренно задевал губами мягкую кожу на шее, когда язык начал слушаться его настолько, чтобы ответить на вопрос. Хината подалась назад, Наруто оказался почти у неё за спиной, они соприкасались едва-едва, в час пик в метро бывает теснее, чем между ними сейчас, но она ещё никогда не чувствовала чьё-то присутствие настолько всеобъемлюще. До того, что казалось, он подавляет её волю. А она не хотела этому сопротивляться. — Это «Токката», — хриплым, перевозбуждённым тоном начал Наруто. — Знаешь, что это означает? — Хината покачала головой, ей не хотелось, чтобы звучал чей-то голос, кроме Наруто. — С итальянского это значит касаться, — он показал наглядно, когда его рука переместилась со спинки стула и провела вверх по её руке, заходя на прямую спину, заползая под распущенные волосы. Пока не оказалась на длинной тонкой шее. Он почувствовал, как от каждого прикосновения по телу Хинаты расходятся мурашки. — Быстрое, чёткое произведение. Их пишут для разных инструментов, но это не какая-то классическая токката. Это токката самого Диззи Гиллеспи. Для трубы. Хината больше не могла смотреть на музыкантов, они были прекрасны, но ей хотелось под эту музыку тонуть в голубых водах его бездонных глаз. И она обернулась, практически сталкиваясь с Наруто нос к носу. — Говори, не останавливайся, — это была не просьба, практически приказ. Наруто с удовольствием подчинился. — Он один из основоположников бибопа, — продолжил Наруто, и чем больше говорил, чем больше привыкал к Хинате в своих руках, тем сильнее погружался в свои слова. — Такой стиль импровизационного джаза. Его часто называют «музыкой для музыкантов», обвиняют в жестокости к слушателям. Но ты только послушай это, посмотри на них. Чувствуешь, как этот бешенный ритм отдаётся во всём теле? Наруто приложил ладонь к её разгорячённому близостью и новым глотком алкоголя телу, чуть пониже груди, в район диафрагмы. Прижал к себе, пытаясь передать собственный ритм, пока ускоренно напевал «боп-боп-боп», торопясь подстроиться под импровизацию музыкантов. Хината глубоко вздохнула, когда его действия отдались слишком глубоко внутри, порождая неожиданные желания, коим она не находила названия. — Гаара хорош, — усмехнулся Наруто, — видишь его трубу, — Хината попыталась сосредоточиться на алой вспышке, которая могла быть только волосами трубача, приложила все усилия, чтобы рассмотреть инструмент. — О-она… кривая, — выдохнула Хината. От этой новости стало немного легче дышать. Мозг сосредоточился на чём-то привычном. На любопытстве. Наруто рассмеялся, передавая её телу новый ритм, и любопытство снова уступило безымянным желаниям, расползающимся слабостью по ногам. — Он испортил не один инструмент, чтобы повторить за Диззи, которому, как говорят, один танцор погнул трубу, когда уронил её на какой-то вечеринке. Ему так понравилось звучание, что с тех пор Гиллеспи играл только на ней. Гаара берёт свою погнутую лишь для того, чтобы играть его музыку и никогда для своей собственной. Хочет, чтобы мы услышали прошлое. — Ах-х, как красиво это звучит, — прикрывая глаза от удовольствия, которое вызывает голос Наруто, вздохнула Хината. Наруто замолчал, позволяя Хинате насладиться моментом с соло ударных. Киба разогнался так, что его палочки были едва заметны. Оставались последние аккорды. Мелодия начала быстро сходить с ума, всё ускоряясь и ускоряясь. Казалось, что вот сейчас она потеряет стройность, но звук оставался истинной поэзией. И закончилась общей громкой нотой. А потом зал зазвенел секундой тишины. Пока на её место не пришёл шквал аплодисментов.

⊱⋅ • ♡ • ⋅⊰

Магия развеивается по воздуху, когда музыканты берут паузу. Наруто и Хината немного отстраняются друг от друга, позволяя воздуху охладиться после невероятного накала. Она оглядывает людей вокруг, силясь понять, все ли испытали нечто необычное. Но люди вокруг выглядят слишком обычно. Новый бокал вермута с джином говорит в ней, что они ничего не поняли. Хината дерзко ухмыляется этой мысли. Будто только её глаза могут видеть волшебство, растекающееся красным неоном по раскалённому джазом воздуху. Наруто ни на секунду не отпускает её от себя, крепко держа за вспотевшую ладошку. Она рядом, дышит в его плечо, и этого довольно, хотя мысли хаотично крутятся вокруг парней, с которыми он общается. Чувствует, что Хината смотрит на него очень внимательно, иногда кидает осторожный взгляд, говорящий, что он знает, как она пялиться. Ритм его момента становится таким же, как бибоп. Он расщепляется на двух разных людей. Один Наруто отгораживается от всех и вся, чтобы смотреть, как Хината смотрит на него, и спрашивать, что за мысли в её захмелевшей голове. Но другой наслаждается давно забытыми эмоциями от этого эпицентра мира джаза. Пальцы снова сходят с ума, будто он тоже был с ними. Отложил гитару лишь на мгновение, чтобы передохнуть. Наруто ловит себя на главной мысли: он стал жадным. Ему нужно всё и сразу. Такой жажды жить у него не было даже в лучшие годы. Как охрененно иронично, что пришлось пожертвовать молодостью, чтобы найти каждую деталь, недостающую его прежней версии. А теперь ему всего мало. Нужно больше! Быстрее! Ярче! — Что скажешь? — Киба беззастенчиво оттесняет Наруто, который слишком увлёкся спором о свинге с Саем. Блондин хмуро смотрит на наглого ударника, особенно на его левую конечность, лежащую на плече Хинаты. Узумаки даже не испытывает стыда за мысль, что Кибе повезло, будь у неё платье с открытыми плечами, в следующий раз у барабанщика была бы только одна палочка. По количеству рук, всё ещё находящихся в тесной связи с телом. — Как тебе первое знакомство с джазом? Мы нигде не налажали? Хината смеётся. В свете последних событий Наруто больше не думает про колокольчики, лишь про бар чаймс всё того же пресловутого Кибы. Но её смех именно такой, как переливы ударов золотых трубочек друг об друга. Даже лучше. — Это было так, — Хината прижимает сложенные руки к груди, Наруто радуется, что близость чужого человека её не смущает. Кажется, что она окончательно выбралась из кокона, в который сама себя заточила. Теперь бывшая балерина будто дышит полной грудью. Она живая, и ради того, чтобы так было впредь, Наруто готов позволить всему бэнду обнимать её. — Чёрт возьми! Да разве можно описать словами нечто столь… поразительное? Это как обнаружить порядок среди беспорядка. Как познать смысл жизни, но тут же очнуться и всё забыть. Забыть знания, но не чувство, что касался чего-то прекрасного. Точнее, что оно касалось тебя. Это же просто… чистейшая… красота! Хината набирает воздух, чтобы отдышаться после такой длинной тирады. И застенчиво прикрывается ладошкой. Её плечи трясутся от лёгкого смеха. Она несмело выглядывает из укрытия и смотрит на Кибу. — Я немного выпила, так что могу нести всякий бред. Всех, включая Наруто, удивляет серьёзное выражение лица ударника. И ещё больше такой заботливый братский поцелуй, который он оставляет на лбу Хинаты. — Я им сразу сказал, что ты из наших. Как нечто… Воздух вокруг тоже замирает, прислушиваясь. Все чуть придвигаются, стремясь первыми услышать, как закончит фразу Киба. — Утраченное, — но ему на помочь приходит Шино. Его рука оказывается на другом плече Хинаты. Наруто ждёт, что его накроет ревность. Парни позволяют себе чуть больше, чем он рассчитывал. Но ничего не происходит. Он уверен, что не имеет права вмешиваться в происходящее между этими тремя. Наверное, размышляет Наруто, это то, что Хината должна была найти среди других девчонок с ногами, перемотанными шёлковыми лентами. Но не нашла. А стоило ему показать ей другой мир, и всё встало на свои места. — Кажется, я скучала по вам, просто не знала об этом. Все слегка посмеиваются. Наруто нравится, что она покорила всех своей непосредственностью и красотой. Но он заглядывает в их глаза и не видит того, чего можно испугаться. Для этих смотрящих Хината как младшая сестра, как нежная невинность. Обретённая ею дружба наполняет Наруто радостью. И приносит толику горечи. Кажется, что кто-то перевернул песочные часы. Когда всё пересыплется, ему придётся отпустить её познавать себя и этот огромный мир вокруг. Она не может принадлежать только ему, жить только им. Наруто понимает, что такой эгоизм убьёт в ней красоту. Но пока что Хината смеётся и выпивает ещё бокал. Сейчас она должна быть с ним. Он ещё не всему её научил. А она не вдохнула в него достаточно жизни, которая ему будет необходима, чтобы не умереть без неё.

⊱⋅ • ♡ • ⋅⊰

Наруто настигает её в несколько рывков. Хината задорно смеётся. Её ноги немного разъезжаются на льду из замёрзших хмурых волн, что поднимаются ветрами с реки. — Далеко собралась? — требовательно спрашивает Наруто, когда её тело, укутанное в тёплое пальто, оказывается крепко сжато его сильными руками. — Неа, — облизывая губы, с улыбкой качает головой Хината, — просто хотела, чтобы ты меня поймал. Она была игривой ещё в «Джанго», но стоило им оказаться на морозном воздухе, как вермут с джином взбунтовались, делая её ещё пьянее. Эта алкогольная смелость вперемешку с дерзостью заставила Наруто побегать за ней по скользким набережным и надышаться холодного воздуха. Тело стало замерзать. Он быстро пожалел, что не проспиртовал его так же сильно, как Хината. — Хмурый, — надувая губки, пожаловалась бывшая балерина и попыталась разгладить ледяным пальчиком складку, залёгшую между бровей у Наруто. — Не хмурься. Улыбайся! — она показывает на примере, как нужно, а следом старается приподнять уголки его губ своими замёрзшими руками. — Бука, — снова жалуется Хината, ведь стоит ей отпустить его губы, и они снова вытягиваются в недовольную линию. — Не нужно было тебя слушать, а вызвать такси. Но ведь кому-то захотелось прогуляться по ночному городу. И видимо замёрзнуть нахрен. — Хи-хи, ты ругаешься, и это так воодушевляет! — Наруто закатывает глаза. Пила-пила, а всё равно может запросто выговорить такое сложное слово. — Не ругайся. Просто во мне столько всего! Думала, что прогулка поможет это как-то утрамбовать. Столько мыслей, чувств, эмоций. А ещё я столько говорила сегодня! За всю жизнь столько не разговаривала, как за эти дни, который провела с тобой. — Почему? — попадается Наруто. Теперь он и сам не торопиться домой, раз может узнать о ней что-то новое. Хината забавно пожимает плечами. — Наверное, думала, что никому всё равно не интересно, что я думаю. — Это невозможно, — Наруто приглаживает её волосы, убирая пряди, которыми ветер закрыл волшебные серые глаза. — Внутри тебя сокрыто столько всего. Целые миры. Как кто-то может этого не видеть? Хината не хочет об этом рассуждать, зато хочет целоваться. Яростно и глубоко. Вжимаясь в его твёрдое тело. Наруто тихо стонет, когда её пальчики оттягивают волосы, принося толику приятной боли. — М-м-м, — Хината отстраняется так же быстро и стихийно, как набросилась на его губы. Снова облизывается, демонстративно показывая кончик языка, — ты на вкус как апельсинка. Наруто посмеивается её пьяным выходкам. — Я всё поняла! — торжественно объявляет Хината. — Про тебя и про джаз! Это было откровение, не меньше. Честно-честно. И это до сих пор не отпускает меня. Понимаешь? — Наруто не понимал. Нихрена не понимал, но слушать её возбуждённый чем-то новым голос было чистым удовольствием. — Как ты можешь этого не понимать? Это вообще должно быть тем, что ты должен точно знать! Ведь речь о твоей душе! Она такая прекрасная, я вижу. Вся сотканная из того же хаоса, что и бибоп. Тут одна мелодия, тут другая. Кажется, что это просто какофония бессмысленных звуков. Но заглянешь чуть дальше и видишь порядок. Да-да, в этом хаосе всё именно так, как должно быть. Наруто! Как же ты красив! Я не могу вобрать в себя всего. Не могу облечь в слова то благоговение, что испытываю рядом с тобой. Это и есть жизнь, да? Здесь и сейчас. Рядом с тобой. Хината резко замолкает. Она выглядит смущённой. — Снова много говорю, — с грустной усмешкой добавляет Хината. — Ещё совсем пьяная. Не слушай меня. Не знаю, что такое нашло. Бессмыслица какая-то. — Спасибо, — это всё на что он способен. Хината вскидывает на него свои расширившиеся от удивления глаза. Быть таким в её глазах переполняет Наруто волнением и радостью. Он знает, что больше никто и никогда не увидит в нём что-то настолько великое. — Ты моё спасение. Он делает свои широкие шаги, а Хината забавно семенит рядом. Наруто любит смотреть, как она ходит, это всегда как шаги танца. Раз-два-три. Раз-два-три. От алкоголя её порой кренит в его сторону, но так, оказывается, даже лучше. Наруто прижимает её к стене рядом с теперь уже их входной дверью. Хината удивлённо охает, но с готовностью закрывает глаза и тянется к нему губами. Он невольно усмехается, ведь сделал это только для того, чтобы придать устойчивости, пока будет искать ключи. Хината приоткрывает один глаз, когда слышит его усмешку. — А? — удивляется она. — Дурочка, просто постарайся не оказаться на своей милой попке, пока я открываю дверь. Хината старается важно сложить руки на груди, отгородиться от такого форменного безобразия, но путается в своём лазурном шарфе. Опасно наклоняется, сползая по холодной стене. — Держу! — а она уже зажмурилась, готовясь приземляться. — Мой герой! — от греха подальше, думает Наруто, когда подсовывает ей руку под коленки и одним резким движением поднимает её. Хината практически визжит от удовольствия, когда он распахивает дверь, ударяя по ней с ноги. Кажется, алкоголь заставляет её буквально от всего получать удовольствие. Наруто берёт эту особенность на заметку, пока скидывает с себя ботинки, которые так и остаются валяться посреди прихожей. Он несёт Хинату на кровать. Она взвизгивает, плюхаясь на мягкое одеяло. И расставляет руки, как будто собирается делать пухового ангела посреди постели. Наруто осторожно снимает с неё сапожки. Чтобы не оставлять её одну надолго, просто выглядывает за штору и швыряет их к своей обуви. Всё это можно прибрать завтра. С шарфом никаких проблем не возникает, но вот снять пальто Хината не помогает. Её тело будто налилось тяжестью. Наруто старается приподнять её, чтобы стащить рукав, но она только хитро улыбается. — Ты не помогаешь, — жалуется Наруто, пока она ведёт себя так бессовестно. — Может, ты не так уж сильно хочешь меня раздеть? — почти с философским спокойствием интересуется Хината. Наруто радуется царящей темноте, потому что отчаянно краснеет. Она весь вечер слишком раскрепощённая. С одной стороны, правильной и очень возвышенной, это хорошо. Хината меняется, начинает познавать себя. Но с другой, очень низменной, это наводит Наруто на определённые мысли, которые неуместны, пока она в таком состоянии. Кое-как он справляется и с пальто. Верхнюю одежду Наруто просто скидывает на диван, точнее, старается, но та валится рядом. На это он тоже плюёт. Всё завтра. На трезвую голову. Вот только когда оборачивается обратно, оказывается, что Хината уже стянула с себя своё красивое платье. И теперь лежит в одном нижнем белье да плотных чёрных чулках. Она с трудом подложила руку себе под голову, чтобы принять не до конца горизонтальное положение. — Сейчас, — голос Наруто напоминает трусливый писк, он откашливается и всеми силами пытается сделать его ниже. Намного ниже. — Найду твою вчерашнюю футболку. — Мне и так хорошо, — нагло выдаёт Хината. — Не сомневаюсь, — себе под нос бубнит Наруто, пока наклонился над кучей одежды, где надеется найти серую футболку. Честно говоря, уже хоть что-то, что поможет прикрыть её тело. А настойчивый внутренний голос интересуется, насколько досконально он успел его изучить. С прискорбием Наруто сообщает самому себе, что ни черта не увидел. — Нашёл! — яростно вскрикивает он, разозлённый собственной правильностью. Это смешно и по-детски, но он просто швыряет в Хинату футболку, не оборачиваясь. — Эй! — недовольно тянет она. — Как не вежливо. — Одевайся, — цедит Наруто сквозь плотно сжатые зубы. — Но я не могу спать в нижнем белье, — жалуется наглая девчонка. — Это неудобно. А ты знаешь, как долго мне было неудобно. Больше не хочется. Наруто оборачивается против воли. Потому что её голос звучит слишком печально. Хинате как-то удалось сесть почти ровно, серая футболка лежит на стройных ногах. — Хорошо, — тихо произносит Наруто. Он подходит ближе, стараясь смотреть только в её полные неясной надежды глаза. Даже когда скатывает первый чулок, а за ним второй. Пока пальцы касаются бархатной кожи, он смотрит в её глаза. И видит каждое мелкое изменение. Там пробивается страх и волнение. Под его пальцами нежная кожа покрывается стаей мурашек. Наруто старается не принимать это на свой счёт, он помогает Хинате повернуться спиной и расправляется с хитрыми крючками. Сам снимает лямки с покатых плеч. И снова эти пресловутые мурашки. — Пожалуйста, — в отчаянии умоляет Наруто, — не бойся меня. Хината опускает голову, вся её поза кажется отражением внутренней вины. Но, будто опровергая эту его мысль, она отчаянно качает головой. — Я не боюсь, — в голосе присутствует сила, которой Наруто хочет поверить. — Просто это всё так ново для меня. Ещё никто, понимаешь, никто и никогда не прикасался ко мне так. Кажется, что всё такое простое. Лишь касание. Но от него во мне всё переворачивается. Я хочу, но сама не знаю чего. Это оседает приятной тяжестью где-то внизу живота. Со мной такое впервые. Сбивает с толку. А не способность облечь своё состояние в слова так злит. Понимаешь? — она немного поворачивает голову в его сторону. — Как будто забыл какое-то слово, оно всё крутится на языке, но никак не ухватить. Наруто с трудом сглатывает, когда понимает, что Хината говорит о возбуждении. Но это не укладывается у него в голове. Как может она не знать, что испытывает? — Со мной что-то не так? — его молчание пугает её. Наруто занимает руки тем, что помогает Хинате натянуть свою футболку. Так думается проще, когда он видит лишь бледную кожу стройных ног. Хината оборачивается всем телом. Она сидит на согнутых коленях, поэтому Наруто возвышается над ней не слишком сильно. — С тобой всё так. Ты идеальна, — выдаёт Наруто. И тут же жалеет. Хината отводит глаза. Она чувствует его неспособность поговорить с ней открыто и считает, что он лжёт. — Неужели ты никогда не чувствовала подобного? Когда смотрела, как другие люди касаются друг друга? Когда видела во сне себя с кем-то? Понимаешь? С человеком, который тебе нравится? — Мне всегда нравился только ты, — ей даже не нужно время, чтобы подумать над ответом. Наруто проводит подушечками пальцев по её щекам, губам, обводит подбородок. Хочется поцеловать её, но их разговор принял опасный вектор движения. Он боится сорваться. — Давай отложим этот разговор, идёт? — Но я хочу понять, — упрямится Хината, испытывая его самообладание на прочность. — Покажи мне, какого это, — она цепляется за его руку, — когда ты с человеком, который тебе нравится. — Хината, чёрт! — Наруто слышит притворство в собственном голосе. Он себя знает хорошо. Это её разрешение было последним, что необходимо, чтобы сломить его волю. Он заставляет её встать на колени, притягивая к себе. Руки отчаянно цепляются за края футболки, натягивая ткань вокруг манящих изгибов. Наруто впивается в её приоткрытые губы и требовательно толкается языком. Он чувствует цитрус, это сносит крышу. Хината на вкус, как он сам. Потому что он так глубоко проник в неё. Наруто присоединяется к ней на кровати. Их бёдра тесно прижимаются друг к другу, и он рад, что от нежной кожи отделён плотной тканью штанов. Его реально пугает перспектива такого тесного контакта, словно это сможет убить его на месте. Наруто отчаянно старается сосредоточиться только на Хинате. Надеется, что ещё не забыл, какого это — доставлять кому-то настоящее удовольствие. Она так наивно доверилась ему. Новая волна страха заставляет руки дрожать, сильнее вжимая ногти в ткань футболки. Но Хината отвечает на поцелуй с таким ответным жаром, что все сомнения превращаются в едва различимую дымку. А когда она довольно стонет в их переплетение губ и языков, Наруто уверенно укладывает Хинату на кровать. Старается не давить своим весом, поэтому ложится рядом, вытягивая свои длинные ноги вдоль её. Окружает полукольцом своих рук, продолжая жадно целовать. У него будто тоже всё впервые. И Наруто боится перейти на следующий уровень. Мозг точно. Хорошо, что на помощь приходят руки, отказывающиеся подчиняться чему-то, кроме первобытных инстинктов. Наруто разрывает поцелуй, с удовольствием отмечая, как Хината приподнимается всем телом, следуя за ним, прося ещё. Он пытается вобрать в себя её всю разом. Припухшие розовые губы, приоткрытые из-за глубокого дыхания. Округлившиеся глаза, в которых ожидание неизведанного и страх перед ним же. Пылающие каким-то новым, особым румянцем щёчки. Она не понимает, насколько красива, насколько желанна. И даже собственной страсти не понимает. Наруто в отчаянии качает головой, хватаясь двумя пальцами за острый подбородок, завершающий прекрасное юное личико в форме сердечка. Он хочет, чтобы Хината смотрела на него. Хочет видеть, как она будет меняться. Пальцы уверенно скользят вниз, останавливаются на середине тонкой шее, чтобы почувствовать, как она нервно сглотнула. И, не задерживаясь более, Наруто ведёт руку к ложбинке между грудей. Крепко хватается за ткань футболки, которая натягивается, вжимаясь в ярко выступающие соски. Наруто стягивает дурацкую тряпку, от которой испугался избавиться. Футболка скользит по плоскому животику, пока не собирается до предела. Наруто глубоко вздыхает для храбрости и впервые отводит взгляд. В тусклом свете уличных фонарей, пробивающемся через небольшое окно спальни, кожа Хинаты кажется покрытой серебристым инеем. Она вся переливается. Манит коснуться. Проверить, холодная или горячая. Наруто медленно скользит рукой, пока пальцы не останавливаются перед кромкой самых обычных хлопковых трусиков. Он медленно обводит эту яркую границу, от мягкости всё внутри него громко стонет, предаваясь такому дикому удовольствию. Но он заставляет себя вести себя тихо, не пугать. По-хозяйски положить раскрытую ладонь на впалый животик настолько приятно, что он ощущает себя новичком, не пробовавшим до этой поры женских тел. А может, так оно и было. Что значила для него каждая любовница, в чьей постели он побывал? Ровным счётом ничего. А Хината? Она целый мир. Его мир. Наруто забирается под сборённую футболку, пальцы обводят полукруг юной упругой груди. Хината конвульсивно дёргается, пугаясь непонятных ощущений, сама подталкивая возбуждённый сосок в плен его длинных пальцев. Наруто наслаждается ощущением грубой поверхности ареолы. Слегка крутит пальцами, словно пытается высечь искру из маленькой горошинки. Хината чуть выгибается, следуя за касаниями. — А-х-х, — вырывается из неё, и Хината мгновенно зажимает рот рукой. — Нет-нет! — умоляет Наруто, отводя её ладошку. — Не сдерживайся, не закрывайся. Всё, что ты почувствуешь — это нормально. Просто отдайся этому. Прошу тебя. Хината так глубоко дышит, что на выдохе Наруто видит чёткий узор её рёбер. Но руку, несмотря на страх и растерянность, убирает, укладывая вдоль тела. Она кивает один чёткий раз. — В этом особая часть жизни, Хината. Я хочу показать тебе, какой яркой она может быть. Наруто садится и переползает к её ногам. Он крепко хватается за лодыжки, не встречая сопротивления, когда приподнимает и разводит в стороны её стройные, крепкие ноги бывшей балерины. Теперь он между её раздвинутых ног, это так сексуально, что Наруто впервые осознаёт своё собственное возбуждение. Только зарождающееся в тягучем, давящем ощущении тяжести внизу живота. Но кровь уже приливает к самому центру его мужественности. Он усмехается. А ведь думал, что стал бесполезен. Хината охотнее помогает ему избавиться от надоевшей футболки, приподнимаясь и вытягивая руки вверх. Наруто старается не касаться её своей начинающейся эрекцией, он нависает над её обнажённым телом на вытянутых руках. Это важный торжественный момент, Наруто кажется, что он слышит в голове нарастающий ритм мелодии. Снова переливы струн. И под них он опускает глаза, впервые рассматривая её всю. — О боги, — практически стонет Наруто, когда его ослепляет блеск её нежной кожи и манящая упругая грудь, тянущаяся к нему стоящими острыми сосками. — Никогда не видел ничего красивее. Ты — само совершенство. И ты — моя, — последнее слово он рычит, как лев на охоте, наклоняясь над её обнажённым телом. Немного колючий от лёгкой щетины подбородок приятно царапает мягкий бархат кожи. Наруто двигается вперёд, его лопатки напоминают хищника, приготовившегося к прыжку. — О-о-о, — поражённо стонет Хината, когда горячий мужской язык обводит вокруг возбуждённого соска. Наруто накручивает круги, стараясь смотреть в её расширенные зрачки. Хината снова так глубоко дышит, что помогает глубже втянуть в себя заветную горошинку. Наруто довольно причмокивает и тянет сосок на себя, с забавным звуком выпуская её из плена своих губ. И повторяет всё с начала. Пока вторая рука подбирается ко второй груди. Палец нажимает на восставший бугорок, сминая его. — М-м-м. За ласками Наруто не забывает следить, как быстро меняется Хината. Её инстинкты подстраиваются под новые желания. Тело получает собственную волю и выгибается, желая быть ближе к умелым рукам, к горячему языку. Наруто теряет счёт времени. Ему кажется, что грудь Хинаты слишком долго была в ловушке, вечно забытая, что заслужила доказательств своего великолепия. — У-у-м, Наруто, — Хината закрывает глаза, отдаваясь новым ощущениям, её пальцы выгибаются вверх, чтобы потом резко схватиться за пуховое одеяло в поисках опоры из чего-то реального. Потому что всё остальное кажется её яркой фантазией. Выдумкой. — Наруто, — она будто чего-то просит, но не знает чего. Зато он знает. И готов дать всё. Даже то, о чём Хината пока не умеет просить. Он чуть сгибает руки, теперь его собственная твёрдая грудь тесно прижимается к её мягкой. Наруто позволяет набухающему достоинству упереться в её хлопковые трусики. И запоминает, как в поражённом звуке «О» приоткрываются её губы. Хината через все слои одежды чувствует что-то горячее и пульсирующее, чем Наруто касается её. Это так таинственно и волнительно, но телу хочется чего-то более конкретного. Поэтому Хината ёрзает с неясным намерением, чтобы то, что скрывает от неё Наруто, оказалось ближе. Глубже. — Чёрт! Тише, малышка, а то это плохо кончится, — Наруто в последний раз вжимается в неё и снова укладывается рядом. Находит сладкие губы для поцелуя, а пальцы отпускает в путь, играя на обнажённом теле Хинаты, как на своём забытом инструменте. Он знает, где хочет оказаться, целует ещё сильнее, толкаясь языком, как хотел бы проникнуть в неё, чтобы связать их навсегда. Но ещё рано. Сегодня всё только для неё. Наруто возбуждается, предвкушая её первый оргазм. Если сделает всё правильно. Хината всеми силами подавляет смущение, когда Наруто заставляет её вытащить язык навстречу его языку, они танцуют странный, почти пошлый танец, сплетаясь, как языки пламени. — Ах! — Хината резко вжимается в подушку, когда крепкая шершавая рука Наруто забирается к ней в трусики и трогает там, где она никогда не представляла. Но его это, кажется, совсем не смущает. Наруто проводит вдоль её закрытого бутона большим пальцем, пока не пытаясь раздвинуть нежные лепестки. Он наслаждается этой нежностью и теплом, таящимся в глубине. И даже тяжёлым напряжением, что сковало всё тело Хинаты. Её вытянутые ноги, словно она снова стоит у станка и нужно удержать свой вес на хрупких пальцах, пытаются сжаться вокруг его руки, пресекая попытку вторжения. Наруто не просит её расслабиться, он хочет, чтобы это чувство пришло само по себе. И просто продолжает медленные движения вдоль её девственной женственности. Хината дышит через нос, плотно сжав губы. Изнутри рвётся нечто громкое и неудержимое. Всё наваливается одновременно, и этого слишком много. Хината не способна ухватиться за чёткую мысль. Они разбегаются перед безумным потоком, накрывающим её глубоко внутри. — Ч-что это… как это, — хнычет Хината, тело будто пробила лихорадка. Она мечется по постели, запутывая распущенные волосы. — Я схожу с ума, — испуганно добавляет Хината, — не понимаю. Так много, много всего! Наруто, что это, что со мной? Он не может и не хочет отвечать, слишком занят очередным набегом на набухшие от его ласк соски. Хината сладкая буквально везде, это рождает уйму вопросов, на которые он планирует постепенно находить ответы. — Всё тело горит, — шепчет Хината. Она всё ещё сжимает одеяло, но теперь до побелевших костяшек. Лишь бы не слушаться рук, которые хотят чего-то другого. Они желают дать телу освобождение, помочь приблизить его. Хината зажимает зубы, но пальцы отпускают мягкую ткань и впиваются ногтями в собственное бедро. Боль не отрезвляет, а только злит. Это не то, для чего нужно использовать лишнюю пару рук. Её сжигает адское пламя. Его нужно погасить. И Хината исступлённо касается себя, пытаясь повторить то, что делал до этого Наруто. Ничего не помогает. Пожар лишь разгорается, он уже плавит кости, выжигает остатки разума. — Пожалуйста, — молит она о милости, не понимая в чём она состоит. Тело выгибается, как одержимое демонами. — Прошу! Н-не могу больше, я больше не выдержу! — Чувствуй меня, — обдавая жарким дыханием, от которого Хината готова воспламениться, будто приказывает Наруто. И этот приказ отдаётся в таких глубинах, о которых Хината никогда не знала. — Откройся мне, — она понимает его на каком-то ментальном уровне. Зажимая перемотанными пальцами ног сбитое одеяло, Хината шире раздвигает ноги. — Умница. Наруто ничего не предпринимает, просто ждёт, когда Хината сама расцветёт ему навстречу. И стоит ей развести чуть согнутые колени ещё немного, он ощущает на кончиках пальцев горячую влагу — доказательство её возбуждения, её удовольствия. — Ещё! — приказывает Наруто. Хината подчиняется. И её разрывает на куски новый большой взрыв, когда часть Наруто оказывается внутри неё. Это странно, а невинная сторона сознания бывшей балерины кричит, что это неправильно. Но Хината больше её не слушает. Она подчиняется голосу Наруто, который просит стать ближе, толкаясь бёдрами навстречу его пальцу. Наруто упирается в преграду, всё ещё стоящую между ними, но в этот раз отступает, сгибая палец так, чтобы касаться чувствительной жемчужинки. Его окрыляет чувство первопроходца. Никто ещё не был так далеко, так глубоко. Никто не заставлял её сходить с ума от страсти. И гореть. — Ах-ах, Наруто! — он смотрит, как Хината закатывает глаза, упираясь затылком в подушку. Её тело снова отчаянно выгибается, моля об избавлении. — Я… я… что-то чувствую, о-о-х, у-у-м… что… что, Наруто! — Давай, Хината! Скажи это! Скажи, что кончаешь! Она может только громко стонать, находясь на грани крика. Хината пугается своей реакции, того, как остро может чувствовать её тело. А Наруто, не жалея её, яростно касается волшебной точки в самом центре естества. Хината разрывается между желанием уйти от этих диких эмоций и поддаться им настолько, чтобы умереть от удовольствия. — Наруто! — накатывает волна, неуправляемая, необъяснимая. Хината ловит ртом воздух, кровать под ней уже должна пылать адским огнём. Она так беспредельно ощущает Наруто внутри себя, будто он всегда был частью её. Потерявшимся осколком, который теперь старается восстановить её целостность. Только путь один — разрушить её. — Наруто! Я… я кончаю! Тело рухнуло с огромной высоты и раскололось на миллиарды крошечных кусочков. Хината покинула эти развалины, как бесплотная душа. И начала возноситься к небывалым высотам. Но такое реальное движение Наруто внутри, задевшее такое разогретое, чувствительное естество, напомнило о том, как было потрясающе в этом бренном мире. В оболочке из костей и тканей. И Хината вернулась обратно. Но сразу ощутила, что стала совсем другой. — Хината? — накрывая её свободным концом одеяла, как-то неуверенно позвал Наруто. Он тоже оказался во власти момента, но теперь неуверенность издевалась, обвиняя в том, что она была не готова к подобному. — Ты как? Хината попыталась что-то ответить, но язык заплетался, веки отяжелели. Навалилась такая усталость и сладкая нега, что говорить расхотелось. Она с большим трудом приоткрыла один глаз, чтобы посмотреть в обеспокоенные глаза Наруто. Остатки сил ушли на широкую довольную улыбку, в которую Хината попыталась вложить все свои разрозненные эмоции. Ей предстоит ещё многое пережить и передумать. А пока она была счастлива как никогда, и, прижавшись к его колотящемуся сердцу, уснула. Во сне Хината снова и снова падала, разбивалась и возрождалась, ощущая себя небывало целой. Она всё ещё чувствовала в себе частицу Наруто, которая зацепилась за край её души, собираясь достать до каждого её уголка. — На-ру-то, — нечленораздельно промямлила Хината, обвивая его своими тонкими ручками. — Да, я здесь.

⊱⋅ ────── ❴ • ♡ • ❵ ────── ⋅⊰ Ты спал, я тобой любовалась украдкой, касалась лица. ⊱⋅ ────── ❴ • ♡ • ❵ ────── ⋅⊰

Яйца аппетитно скворчали. Наруто глуповато улыбался своим мыслям о том, что всё сегодня стало немного лучше. Несмотря на собственные яйца, которые искрились не хуже горячего масла, на котором поджаривалась глазунья. Он раз за разом возвращался в конец вчерашней ночи, вызывая к жизни яркие картины экстаза Хинаты. От этого даже приготовление завтрака превратилось в занятие очень грязное и пошлое. Наруто долго смотрел на инсталляцию из одного огурца и двух томатов, которую случайно состряпал, прежде чем нарезать их дольками. Сливочное масло растаяло на тёплых тостах, как Хината вчера под его горячими руками. Он слишком нежно давил на апельсины, вспоминая то свои игры с её умопомрачительной грудью, то проникновение в жаждущие пульсирующие складочки. Добила его глазунья, когда лопатка случайно задела один из желтков, и он растёкся, как первый оргазм Хинаты, так же пачкая сковороду, как она его жадные пальцы. — Соберись, Узумаки, это всего лишь завтрак. Едва перевалило за полдень. На улице было тихо для выходного дня, но в этом был виноват мороз, ударивший крепким минусом. Наруто старался делать всё качественно, но быстро, хотелось принести ей завтрак в постель. Сделать утро после первой попойки и первого удовлетворения запоминающимся. Правда, не успел немного. — Ох, — раздалось протяжное кряхтение, когда Наруто только успел отключить сковородку. Он резко обернулся и чуть не выронил к чертям жирную лопатку. Пришлось приложить неимоверные усилия, Наруто сам от себя ещё долго пребывал в шоке, что сдержал первый порыв заржать нафиг, распугивая дневную тишину. Хината не удосужилась надеть что-то кроме вчерашней футболки. Даже не озаботилась тем, чтобы открыть глаза. Просто стояла, покачиваясь между диваном и обеденным столом. Половину лица закрывали волосы. Во всяком случае, та их часть, которая не превратилась в гнездо, свалявшись в единый комок. Только сейчас Наруто понял, что вчера Хината была при макияже, просто он весь размазался, создавая из его красотки образ долго и конкретно бухающей панды. — Вот это ты вчера покутила, судя по виду, — насмешливо и громче, чем необходимо, выдал Наруто. Хината опасно накренилась в попытке определить руками, где находится её голова. Вышло не с первой попытки. Но когда она откинула подальше волосы и разлепила пальчиками слипшиеся глаза, то смогла поймать хотя бы равновесие. — Вечеринка не вечеринка, если на утро не стыдно! Хината медленно, помогая себе расставленными в стороны руками, как канатоходец, прошлёпала босыми ногами до стула и рухнула на него, словно подкошенная. Наруто смотрел на неё и откровенно наслаждался. Своей футболкой на её теле, которое теперь знал чуть лучше. Этим милым несовершенством. И тем, как она сложила длинные тонкие руки на коленях, при этом вытянув ноги под столом и сгорбившись над столешницей. Так Хината казалась ему не такой недосягаемой, а настоящей, живой девушкой. Которая может стонать и кричать, смеяться до слёз и много говорить глупости. Наконец-то она стала действительно идеальной. Наруто разложил яичницу по плоским тарелкам, правда, только одна была плоская, а другая глубокая, но это были единственные его тарелки. Откопал две чистые вилки. Всё красиво сервировал, и пусть Хината всё ещё не планировала открывать глаза. Она вообще, казалось, снова уснула. Пока Наруто не поводил перед её милым вздёрнутым носиком ароматными прожаренными яйцами. Хината громко втянула воздух. И с большим трудом открыла глаза. Перед ней стояли три Наруто с тарелками, от которых шёл божественный аромат. Живот, предатель, громко заурчал, жалуясь, что вчера никто не додумался его накормить, а только вливали всякую гадость, приправленную несколькими оливками. Хината бы покраснела, но ещё не пришла в себя, чтобы переживать о такой ерунде. — Поешь. Тебе сразу станет легче, — сказал Наруто, запихивая в рот огромный кусок яичницы. Горячий желток стёк с уголка губ, так что Хината, когда открыла глаза, первым делом увидела, как Наруто с аппетитом облизывается. Его трудолюбивый язык и длинные пальцы, крепко сжимающие вилку, ярко напомнили о вчерашней ночи. Хината остро ощутила, в каком виде находится. Она нервно взялась расправлять волосы, одновременно стараясь натянуть футболку Наруто чуть ли не до пяток. Её сковала нерешительность и стыд за своё поведение. Наруто без труда заметил резкую перемену в Хинате. Отложил вилку, прислонив её к краю тарелки. И сложил руки в замок, готовясь к долгому разговору. Он не понимал этого вчера, что придётся иметь дело с последствиями, которые станут такими сложными при свете дня. Совсем другая Хината сбила с толку. И он с радостью забылся в объятиях этой смелой, раскрепощённой девчонки. Когда-нибудь это будет единственная настоящая Хината, но не сегодня. — Должен признаться, что мне будет немного не хватать пьяной Хинаты. Мы с ней быстро нашли общий язык. Но я рад, что ты вернулась. Такая, какая есть. Полная скромности и смущения. Думаю, я и сам не готов расстаться с твоей детской непосредственностью. Мне нравится твоя наивность. И то, что ты совершенно не понимаешь, насколько потрясающая. Нам необязательно говорить о вчерашнем. Если ты считаешь, что совершила ошибку, то просто знай — это моя вина. Это мне следовало проявить благоразумие и остановиться. Но я, — Наруто замолчал, что заставило Хинату поднять на него глаза. Она чувствовала, как разогналось сердце, предвкушая его следующие слова. — Так сильно этого хотел. Тебя. Я потерял контроль, когда понял, что могу быть первым, кто покажет тебе, какой ещё бывает близость между мужчиной и женщиной. Повёл себя эгоистично, знаю, и прошу за это прощение. Чем больше он говорил, тем мрачнее становилось выражение сонного личика Хинаты. Ничего из сказанного Наруто ей категорически не нравилось. А когда он закончил, Хината поняла, что чертовски зла. — Ты всё испортил, — тихо, убийственным тоном заявила Хината, вовремя вооружившись острой вилкой, потому что посчитала, что с оружием будет смотреться внушительнее. Наруто такого совсем не ожидал. Всё внутри него покрылось толстым слоем льда. Он верил, что Хината лишь немного смущена, но быстро его простит. А теперь всё грозило катастрофой. Наруто не был готов потерять её сейчас, едва прикоснувшись к этой красоте. — Я должна была смущаться и переживать из-за того, как вела себя вчера. Пригрозить, что уеду из страны, чтобы никогда больше не смотреть в глаза людям, перед которыми опозорилась. Словом, вести себя, как мне и положено. Но ты! Да-да, ты всё испортил! Наговорил так много ужасных слов о самой потрясающей ночи в моей жизни. Из-за тебя мне придётся опозориться ещё больше и вслух говорить вещи вроде той, что в «Джанго» я чувствовала себя как дома. А твои друзья за один вечер так крепко обосновались в моём сердце, что я даже не знаю, как буду жить дальше скажи ты мне, что мы больше не увидимся. Но это ещё полбеды! Теперь мне придётся сказать о том, что произошло между нами потом. Об этих смущающих, сбивающих меня с толку эмоциях. Как ты себе представляешь, чтобы я говорила тебе, что мне было хорошо. Что я испытала нечто столь прекрасное. Не поддающееся описанию. И всю ночь, я помню, мне снился только ты. Что мы снова и снова… и ты был так близко, так глубоко… как мне сказать тебе про всё это? Наруто смотрел на неё во все глаза. Он не мог поверить, что слышит всё это. Такое счастье вообще возможно? Его сердце уже задыхалось от скорости, с которой ускорило бег, а теперь ему грозил разрыв от нахлынувших чувств. Наруто не знал, можно ли умереть от разбитого сердца, но собирался доказать, что можно расстаться с жизнью от силы любви. — Что? — нахально спросила Хината. — Нечего сказать в своё оправдание? Вот и не смей тогда что-то там говорить о том, чего знать не знаешь. Виноват он, эгоист и ещё куча всякой хрени, — Наруто не удержался от нервного смешка. И всерьёз начал думать, что планирует разреветься от переполняющего счастья. — Не смейся! Это серьёзно! Иногда лучше обойтись совсем без слов. Наруто понял это на своём опыте, поэтому вскочил на ноги, опрокидывая стул, упёрся руками в столешницу и жадно поцеловал Хинату, нависнув над её остывающей яичницей. Она с готовностью ответила и тоже приподнялась со стула, чтобы Наруто мог выпрямиться и коснуться её своими крепкими, такими родными руками. — Арх! — прорычал Наруто, оттягивая зубами её припухшую нижнюю губу. — Я бы с радостью съел тебя вместо завтрака, разложив прямо на столе. — М-м-м, — звучало как согласие. Но Наруто вовремя одумался, решив не спешить. Он с трудом оторвался от неё и вернулся на место. Отделённый столешницей, Наруто смог думать. Почти. В общей массе разумных правильных мыслей всё ещё витали картинки того, как он пробует её на вкус, уложив на столе. Как её ноги обхватывают его голову, сильно сжимая от невыразимого удовольствия. Всё, что оставалось самой Хинате — стоять босыми ногами на прохладном полу, напрочь забыв, что футболка едва ли скрывает стройные ноги, краснеть и недоумевать, почему он, чёрт возьми, остановился. — Садись, давай. Пока не остыло. Завтрак — всё же самая важная часть дня, — Хината глуповато похлопала глазками. Наруто выглядел таким спокойным, будто это кто-то другой предлагал ей новую порцию удовольствия. Вот только что. Она, конечно, была смущена, а ещё немного напугана своими пробудившимися потребностями, но куда сильнее ощущалось предательство. Так что Хината надулась и за весь завтрак больше не проронила ни слова. А Наруто тихо над ней посмеивался.

⊱⋅ • ♡ • ⋅⊰

Наруто заметил, что уже привык к мелочам, которые они с Хинатой стали делать вместе. Как мытьё посуды. И пусть она всё ещё дулась, но было нечто сакральное в том, чтобы принимать из её рук мокрую тарелку и вытирать вафельным полотенцем. Наруто всё ждал, когда придёт страх от того, что Хината теперь живёт с ним, но боялся он только необходимости отпустить её от себя дальше периметра квартиры. Или самому уйти. Он проводил её жадным взглядом, когда, виляя аппетитной попкой, Хината скрылась за дверью ванной. Наруто, кстати, не сомневался, что она сделала это специально. До этого он не замечал, чтобы она так ходила. — Капризная искусительница, — усмехнулся Узумаки, плюхаясь на диван. Шум воды успокаивал его, доказывая, что Хината совсем близко. Наруто бездумно рассматривал свою тесную квартирку, которая каким-то волшебным образом преобразилась от её присутствия. Взгляд неожиданно зацепился за чемодан. Он всё ещё стоял в коридоре, где его оставили в последний раз. Наруто встал, осмотрелся. Походил из угла в угол. Ему хотелось и не хотелось обнаружить чехол, но он не остановился, пока не нашёл его в глубине встроенного шкафа в прихожей. Наруто просто достал его на свет. Прислонил к стене рядом с чемоданом и вернулся на своё прежнее место, откуда мог за всем наблюдать. Шум воды всё ещё приносил что-то приятнее покоя. Умиротворение. Чехол не пугал, как было в первый раз. Разве что немного. Но это был не ужас от столкновения с прошлым. Такой же, как когда Наруто впервые осознал, что видит Хинату. Тогда ещё девчонку, которая разрушила его жизнь, а не вернула к ней. Наруто приложил крепко сжатый кулак к сердцу. Туда, где ныло от стыда. Он считал, что недостоин той красотки из клёна, которая пряталась за стареньким чехлом. Хината помогла ему сильно продвинуться в построении чего-то нового, что можно принять за жизнь. Но это всё ещё было чем-то неустойчивым. Наруто чувствовал каждую острую развалину от руин, на которых он возводил нового себя. И боялся, что если возьмёт в руки свою гитару, то просто не сможет сделать так, чтобы она запела красиво. — Всё хорошо? — Наруто вздрогнул. Он не услышал, как вода перестала течь, а теперь Хината стояла рядом с полотенцем, обмотанным вокруг мокрых волос. Она осталась в его футболке, но надела свои короткие домашние шорты и пару толстых носков. — Я не знала, куда её деть. Думала, ты не будешь искать. То есть, — Хината потупила взор, — думала, но торопить не хотела. — Я в порядке. Не переживай. И я нашёл её специально, хотел посмотреть. Проверить себя. Хината наклонила голову, быстро ероша волосы, чтобы подсушить. Наруто засмотрелся, ожидая, когда она встряхнёт их, словно героиня какого-то фильма. И это было прекрасно. Даже те несколько холодных капель, что угодили ему на лицо. Она ещё потёрла кончики между ладоней и отложила махровое полотенце. Только потом присоединившись к Наруто. Так близко, что он сразу оказался окружён ароматом собственного шампуня. — И что выяснил? — Наруто был так взволнован её близостью, что забыл, о чём они говорили. — Что немного боюсь, — честно ответил он. Хината нежным движением откинула волосы ему со лба. Они ещё больше успели отрасти, Наруто всё чаще видел в зеркале того, кем был когда-то. — Чего? — Наверное, того, что мне не удастся сыграть так же, как раньше. — Разве ты забыл, как это делается? — непонимающе нахмурилась Хината. Наруто грустно усмехнулся. — Просто раньше у меня была другая душа, — начал Наруто, прикрыв глаза от удовольствия чувствовать её пальчики в своих волосах. — Я не пачкал её гневом, не знал всей той грязи, в которой провёл последние шесть лет жизни. Тогда я точно знал, что создаю красоту каждым извлечённым из гитары звуком. А теперь? Что, если я прикоснусь к ней, а она… не отзовётся? — Говоришь о своей гитаре, как о девушке, — Наруто распахнул глаза, чтобы встретиться с хитринками, плещущимися в её волшебных серых. Теперь он усмехнулся по-настоящему. Печаль отступила. Наруто кивнул, соглашаясь с таким определением. Именно своей гитаре он всегда оставался верен. — В таком случае, я бы не стала так переживать, — добавила Хината, отчаянно краснея. Наруто озадаченно заглянул ей в лицо, силясь понять, что это означает. Хинате пришлось набраться смелости для следующих слов: — Я в полной мере ощутила красоту, когда ты играл на мне. Так что твоей гитаре повезёт, если ты, наконец, приласкаешь её. Боюсь, после этого я даже буду ревновать. — Дурочка, — Наруто подался вперёд, укладывая Хинату на диван. Она подстроилась, обхватывая его торс ногами. Наруто нежно коснулся губами её горячей щеки и опустился ниже, оставляя поцелуи на шее и спускаясь к выпирающим ключицам. На языке оставался вкус самой Хинаты, приправленный его гелем для душа. Она тихо постанывала от распаляющих поцелуев. Тянулась руками к нему, чтобы чувствовать окрепшие плечи и широкую спину. Хината спускалась ниже, шевеля пальчиками, так, что Наруто сам почувствовал себя её инструментом. Он ответил её рукам, забравшимся под футболку, собственными хриплыми стонами. Мягкие подушечки пальцев сменялись ноготками, играясь с его позвонками, как саксофонист. Хината усилила давление, и его пах крепко прижался к её центру. Наруто начинал ненавидеть всё больше вещей из её гардероба. Воздуха уже не хватало, но она не отпускала его губы, словно он её погнутая, но любимая труба. Наруто даже не знал, что в его теле столько музыки, пока Хината не заставила её выйти наружу. Он позволил себе вдавить её сильнее в диван, её грудь тёрлась об него, возбуждая. Наруто пробежался пальцами по изгибам талии, возвращая себе звание музыканта. Только Хината была в сто раз лучше любой подружки из клёна. Стоило её упругой груди показаться из-под серой ткани, как Наруто мгновенно сдавил соски между пальцами, ощущая, как они возбуждаются и твердеют под его руками. Он зажимал лишь ему одному известные лады, вырисовывая узоры языком по ложбинке, которую сам же сделал чёткой. Дразнил языком всё, чего касались его виртуозные пальцы. Хината быстро потерялась в этих ощущениях, которые стали ярче. Алкоголь не туманил её восприятие. Наруто был таким реальным, что от возрастающего возбуждения становилось больно. Хината думала, что знала, чего ожидать. Но желание, распалённое губами, руками и языком Наруто, показалось в разы сильнее вчерашнего. Она могла только безвольно поднять руки над головой и вцепиться в подлокотник, чтобы удержаться от слишком быстрого падения. Её невинное тело прошиб удар током, когда Наруто сильнее прижался к ней, не стараясь скрыть своего возбуждения. Хината задохнулась от понимания, что была единственной причиной, почему он стал таким твёрдым. Голова шла кругом каждый раз, стоило ему резко двинуть бёдрами навстречу ей. Хината боялась двинуться навстречу. Тонкая ткань её шорт и его штанов будто вообще исчезла. Хината пронзительно ощущала, как нечто горячее и живое старалось проникнуть глубоко в неё. Она жаждала этого вторжения, но одновременно с этим боялась силы своего желания. Наруто был так сильно возбуждён, что едва отдавал отчёт тому, что делал. Он хотел быть ближе к Хинате. И откровенно тёрся о её возбуждение своей твёрдостью. Ему начало казаться, что член вот-вот прорвётся через все слои одежды, лишь бы оказаться там, где ему самое место. Наруто так этого хотел, что движения становились резче, сильнее. Вопреки домашним штанам, он чувствовал жар и влагу между ног Хинаты. Она была готова для него. Наруто просунул руку ей под спину, прижимая ближе к себе, наваливаясь приятной тяжестью. А второй спустился в трусики, одновременно лаская её и помогая себе приблизиться к краю. Наруто громко стонал, не сдерживаясь, и это подстёгивало Хинату отвечать ему. Их громкие, наполненные страстью голоса сливались в одну мелодия удовольствия. Пока не достигли наивысшей точки. Наруто ощутил, как обмякло тело Хинаты в его руках, когда её накрыл оргазм. Но ему требовался ещё один толчок, чтобы рухнуть за край. Наруто толкнулся в неё, упираясь членом в свою руку. Его тело будто одеревенело, вытягиваясь в струну, готовую лопнуть. И, с лишённым поэтичности кряхтением, Наруто отдался собственной маленькой смерти, бурно кончая.

⊱⋅ • ♡ • ⋅⊰

Хината сидела с прямой спиной на краю дивана, когда Наруто вышел из душа. Она лишь слегка дёрнула головой в его сторону, но не повернулась, смущаясь смотреть в глаза. Наруто взлохматил волосы на затылке. Он и сам понимал, что мог перейти границу, к которой Хината не была готова. Но прожди он ещё хоть день, и испепеляющее желание оставило бы его кричать в агонии, сгорая. Наруто отдавал себе отчёт в том, что никогда и никого так не хотел, как эту юную неопытную балерину. Он мечтал развратить её настолько, чтобы подчинить своей сексуальной власти. Так она никогда бы не смогла покинуть его. Но пока всё выходило ровно наоборот. Секс никогда не являлся для Наруто чем-то необходимым. Был — хорошо, а нет, ну, значит, в следующий раз. Для смазливого молодого гитариста снять кого-то на ночь было делом нехитрым. Но только посмотрите на него теперь. Ведёт себя как гормонально нестабильный школьник. Только что получил разрядку, а уже чувствует новую потребность прижаться к Хинате, услышать её стоны. Почувствовать её возбуждение между своих жадных пальцев. — Извини, если напугал тебя, — всё же говорит Наруто, чтобы отвлечься от пошлых мыслей. Хината коситься на него огромными глазищами. У неё даже кончики ушей цвета острого перца. — Я, правда, — с придыханием начинает она, — кажусь тебе такой? — Какой? — недоумевает Наруто. — Т-такой возбу… сексу… ну, такой, чтобы ты был таким… Наруто прикусывает внутреннюю часть щеки, чтобы не засмеяться. Но её невинный вид после того, что между ними произошло, кажется таким нелепым. Особенно в сочетании с этой умилительной невинностью, сквозящей в каждом её жесте, в каждом слове. Он присаживается перед ней на корточки, упираясь руками в коленки. Хината краснеет ещё сильнее, хотя Наруто полагал, что это физически невозможно. Но глаз не отводит, а ищет ответ на свой вопрос в голубых бездонных озёрах. — Если бы ты могла взглянуть на мою пирамиду потребностей, то увидела бы, что находишься на первом месте, — с улыбкой заявил Наруто. — Сон, еда, где-то здесь, — он указал рукой на уровне пола, — а ты вот тут, — теперь рука Наруто взлетела так высоко, как могла. Хината захихикала. — Кажется, ты совершенно не умеешь расставлять приоритеты. — А вот тут ты совершенно не права, — уверил её Наруто, не к месту понимая, что его руки лежат на её обнажённых коленках. — Знаешь, что я думаю, — быстро соображая, где найти силы оторваться от неё, добавляет Наруто, — меня очень раздражает этот чемодан, который стоит в прихожей. Его явно пора разобрать. Если ты не передумала оставаться? — ляпнул Узумаки, тут же жалея, что предоставил Хинате право выбора. Нет, никуда она не пойдёт. Если придётся, он пристегнёт её к батарее. — Не передумала, — громко и чётко отвечает Хината. Наруто выдыхает. — Ещё, наверное, — снова озадаченно лохматя волосы, произносит Наруто, — тебе не помешали бы всякие штуки. Вроде своего шампуня. — Мне нравится твой, — улыбается ему бывшая балерина. — Я не против, но вторая чашка нам точно нужна. Не против набега на магазины? — Уверен, что готов к этому? — с нескрываемой наглостью спрашивает Хината. — В прошлый раз ты едва пережил покупку попкорна. — Что ж, в этот раз я знаю, с чем имею дело, так что просто буду игнорировать твои капризы, — Наруто смеётся над её надутыми щёчками и, пользуясь разницей в росте, треплет по макушке, как маленькую. Хината провожает наглого блондина недобрым прищуром. Ничего, она умеет ждать. Возможность отомстить ещё найдётся. — Ты теперь у меня в руках, — шепчет Хината. Если бы кто-то её сейчас видел, то сразу распознал истинного злобного гения. — Ты что-то сказала? — спрашивает Наруто, выглядывая из прихожей с чемоданом в руках. Хината невинно улыбается и отрицательно качает головой.

⊱⋅ • ♡ • ⋅⊰

— Может, эта? — Наруто, уже не глядя, хватает с полки очередную чашку и показывает Хинате. Она кривится так, словно выпила залпом стакан лимонного сока, даже демонстрирует ему язык. Наруто поворачивает пузатую белую кружку к себе. — Ладно, тут мой косяк, — вынужден признать блондин, возвращая вещицу на место. Это оказалось нечто кривое, ужасного коричневого цвета, с рисунком, который, может и подразумевал деревья с шишками, но смахивал на что-то совсем другое. — Прежде чем ты предложишь мне следующую страшную чашку, — говорит Хината, обнимая его. Её шарф перемешивается с его, Наруто чувствует её руки, сцепленные в замок за спиной. Ощущать её рядом так приятно, что он забывает о своём зарождающемся недовольстве от бесцельного брожения в отделе посуды. Хината мастерски встаёт на носочки, так, что легко находит его губы для мимолётного поцелуя. — Просто хочется, чтобы она была идеальная. Увидеть и сразу понять: да, это моё. Как было с тобой. — Это запрещённый приём, — усмехается Наруто, пока Хината отходит от него, а он всё ещё держит крепко её ладошку, отказываясь отпускать. Она улыбается. Наруто летит на свет от этой нежной улыбки, как мотылёк на огонь, готовый позволить ей опалить свои крылья. Без неё он всё равно никогда не взлетит. И становится совершенно без разницы, что делать. Лишь бы с ней. — Почему все думают, что людям нужно так много кружек с котами. По-моему, это явное неуважение к собакам. Не говоря уже о других животных. — Вроде выдр? — со смешком уточняет Наруто. Хината только строит ему недовольную рожицу. — А эта забавная, — Хината поворачивает к нему простую белую кружку с надписью «прикидывается умником». Наруто открывает рот, чтобы пошутить, но неожиданно это оказывается одной из лучших находок. Он забирает кружку из рук Хинаты, пока она не убрала её на место. И кладёт в их пустую тележку. — Оставлю для Шикамару, — уже предвкушая, как он взбесится, поясняет Наруто. — Кстати, ты в курсе, что он тра-а-а… что они с Темари встречаются? — Ага, она мне говорила. Когда расспрашивала про мой переезд, — Наруто приготовился слушать, что ещё могла разболтать эта матершинница. — Посоветовала ничего не бояться, потому что все мужчины, цитата: «пугливые задротики». Чтобы это не значило. Но Темари сказала, что мне не о чем волноваться. А потом ты вернулся домой. Получается, что, несмотря на количество бранных слов, которыми всегда полна её речь, под ними скрывается истина, в которую можно верить. Я это к тому, что, кажется, Темари — моя подруга. Для меня такое в новинку. — Это же замечательно. Всем нужны друзья, — Наруто не смог удержать улыбку, когда вспомнил, что завтра снова увидит Итачи и Яхико. Для него это стало показателем серьёзности собственных намерений по отношению к Хинате. Если готов позволять другому человеку иметь часть жизни, в которой нет тебя. — Может быть, стоит пригласить их куда-нибудь? — размышляя, спросила Хината. — К нам на ужин, например? — Отличная идея, — сдавленно ответил Наруто, готовый прыгать от счастья только от того, как она сказала «к нам». Сердце наполнялось огромной радостью, выстукивая дикий ритм о бедные рёбра. — Тогда работы у нас больше, чем мы думали, — по-деловому заявила Хината, — приборы, посуда, — начала она загибать по очереди тонкие пальчики. — А кастрюль и прочего у тебя достаточно? О, я могла бы приготовить для Темари каштаны! Тогда нам нужно всё для запекания, и сами каштаны, и… Для Наруто будто кто-то отключил звук. Он просто смотрел, как Хината о чём-то серьёзно размышляет, готовый сделать для неё всё, что угодно. Она иногда смеялась, а потом снова становилась серьёзной, забавно морща носик. Наруто догадывался, что не может быть достоин такой красоты, но собирался до последнего быть эгоистичной сволочью. Если она захочет уйти, то придётся перешагнуть через его хладный труп. В ином случае Наруто сделает всё, лишь бы это помогло удержать её. Он сделал шаг за Хинатой, которая так загорелась идеей, сотней идей, что забыла, зачем они провели в этом отделе последние полчаса. Но резко остановился. Взгляд зацепился за что-то красное. Наруто слегка отодвинул пёструю жёлтую кружку, чтобы обнаружить за ней пузатую чашку из стекла. По всему объёму располагался рисунок города, выполненный акварелью. Высокие старинные здания, башня с часами и полукруглый мост через тёмно-синюю зимнюю реку. А на мосту влюблённая парочка, что стоит спиной к Наруто, смотря на воду. Они держатся за руки, но не это привлекло его внимание, а ярко-красный шарф, один на двоих, который связал этих двоих, как нерушимая нить судьбы. Наруто схватил кружку, будто её кто-то мог увести прямо из-под носа в пустом отделе. Он всё смотрел на акварельную парочку, пока искал Хинату и тележку, которую она умудрилась забрать с собой. — Вот ты где, а я тебя уже потеряла, — Наруто, ничего не говоря, протянул находку Хинате. — Что это? — в её изящных руках крупная стеклянная чашка смотрелась такой хрупкой, словно может легко развалиться на части. — Ох, Наруто, она прекрасна. Спасибо! — Хината обхватила его шею рукой, чтобы поцеловать. Кружка оказалась зажата между их объёмными телами в верхней одежде. Наруто ощущал её нежное прикосновение и переплетение их пальцев, сомкнувшихся на одном хрупком предмете. Душа наполнялась надеждой, что они смогут сохранить его на всю жизни, не позволят покрыться трещинками или потемнеть. И, конечно, эти мысли Наруто относились вовсе не к расписному куску стекла.

⊱⋅ • ♡ • ⋅⊰

— Уверена, что нам это нужно? — Что? Рис? — выгибая бровь, уточнила Хината. — Конечно, почему нет? Имеешь что-то против риса? Наруто ничего не имел против риса. Просто у него произошёл лёгкий перелом, когда он увидел такую идеальную, красивую Хинату между бесконечных полок… самых обычных продуктов. — Можно поискать киноа или что-то в этом роде, — изображая небрежную расслабленность, пожал плечом Наруто. — А ты её любишь? — с подозрением спросила Хината. — Просто подумал, что, — сказать правду Наруто не мог, поэтому как-то неловко взмахнул рукой, — рис — это слишком просто. Хината ничего на это не ответила, а просто пошла дальше. Она заставляла Наруто смотреть, как складывает в тележку дешёвые крупы, дурацкое тофу и рыбу по скидке. Для Хинаты это словно было каким-то приключением, а Наруто мог только мрачнеть, всё больше осознавая, в какой мир предлагает ей перебраться из своего большого дома. И шёлковых пуантов. — Ну, — Хината аккуратно положила сверху десяток яиц, сложила руки на бёдрах, осматривая содержимое придирчивым взглядом. И осталась довольна. — Думаю, это всё. Наруто, сгорбившись над тележкой, толкает её к кассе. Хината, как казалось, ничего не замечает, увлечённо выкладывая покупки, что они набрали. Они заняли почти всё место на ленте, но Хината нашла возможность отделить их покупки от следующего покупателя. Наруто мог только поражаться тому, как сильно ей это понравилось. Он пытался забрать себе и третий пакет, но Хината настояла. Да, ей достался самый лёгкий, с её новой кружкой наверху, но Наруто всё равно периодически смотрел на свои покрасневшие от ручек пальцы и на ходу сравнивал их с нежными пальчиками Хинаты. Она уже второй раз поменяла руку, Наруто считал. И его всё сильнее грызла злость на себя, свою жизнь, свою никчёмность. — Ну мы и разошлись, да? — улыбнулась бывшая балерина. Она опустила пакет на свои меховые сапожки, зажав его между ног, чтобы открыть дверь. Ключом, который взяла у Наруто. Это напоминает ему о том, что теперь оттягивает карман куртки, как камень на шее утопленника. Узумаки пытается поймать настроение сегодняшнего утра, когда управляющий принёс маленький кусочек металла с нарезанной резьбой. Наруто тогда удивился, как такая безделица может сделать кого-то таким счастливым. А теперь совершенно не был готов к тому, чтобы отдать его Хинате. — Заходим! Наруто закинул пакеты на кухонный стол и смог размять ладони. На них отпечатался глубокий красный след. И поспешил отобрать у Хинаты её пакет. Она не возражала. Прежде чем скрыться за поворотом, где располагалась кухня, Наруто успел заметить, как Хината ровно ставит их обувь на специальную подставку. Что-то настолько простое заставляет что-то в его душе тянуть и ныть, как старую рану. Она собирает его куртку и красный шарф с дивана, вешает на вешалку. Приподнимается на пальцах, чтобы уложить собственный шарф рядом с его. От Наруто не скрывается её довольная от этого вида улыбка. Сердце, надрываясь, орёт, что её место здесь, рядом с ним, но разум отказывается это принять. Хочется убежать. Снова оказаться в любом баре и пить, пока не забудет всего, что мешает вернуться в сегодняшнее утро, а лучше во вчерашнюю ночь. Наруто заранее может предсказать, что если останется, то всё испортит. Но он обещал больше не убегать. В этой ловушке тяжело дышать. Наруто отвлекается тем, что раскладывает купленные продукты. Так хотя бы можно не смотреть на Хинату. Он слышит, как она двигается за его спиной. — Идеально, — Наруто вздрагивает, чуть не роняя морковку, когда Хината оказывается сбоку. Так близко, что не выходит не смотреть. Душа рвётся на части. А Хината смотрит на свою новую кружку, которую только намыла. С неё медленно стекают капли, оседая на специальной решётке-сушилке, стоящей рядом с раковиной. Она её перевернула так, что парочка на мосту зависает вниз головой. Но Наруто забывает, как дышать от того, что её чашка стоит, тесно прижавшись к его собственной. — Займёмся ужином, когда я переоденусь? — Конечно, — делая вид, что ему необходимо зарыться с головой в холодильник, отвечает Наруто. Потребность в бегстве всё возрастает. Но он не успевает обдумать это до возвращения Хинаты. — Как тебе? — весело спрашивает она. Наруто оборачивается. Хината в ярко-красном фартуке, на котором разноцветные поцелуи и сердечки, обрамляющие слова «не забудь в конце поцеловать повара». — Когда успела? — натянуто улыбаясь, интересуется Наруто. Хината любовно разглаживает руками складочки на фартуке. — Ты был немного рассеянным к концу, так что было не сложно подсунуть в тележку фартук, — по спине пробегает холодок. Он не думал, что Хината может быть настолько проницательной, тем более, она казалась полностью погружённой в свои дела. — Я думаю о лёгком супе, рыбе, рисе и овощах на пару. Что скажешь? — Наруто только открывает рот. Не ждал, что Хината так легко отпустит предыдущую тему. Он внимательно к ней присматривается, пока её серые глаза изучают пачку риса. Это Наруто только кажется, или Хината изменилась за эти пару дней? Была ли в ней эта спокойная мудрость? Ему бы дóлжно в паре быть гарантом стабильности, но только посмотрите на него. Испуганный, как мальчишка, а всё из-за каких-то условностей. Хината выглядит такой счастливой на его тесной кухне, что поверить в правдивость происходящего не составляет труда. Почему же кто-то упрямый всё нудит и нудит, предлагая убежать, не видеть того, как он жалок в сравнении с ней. Пока не поздно, ведь Наруто навсегда застрял здесь. Он никуда не способен привезти Хинату. Разве что на дно. — Очисти голову и просто помоги мне, — она протягивает ему два зонтика свежих брокколи. Наруто на автомате тянется за ними. Когда забирает из её рук, то касается тонких пальчиков. И старается послушаться. Они вместе всего-ничего, а живут и того меньше. Нет смысла посыпать голову пеплом так рано. Хината умная девочка, она может увидеть, куда катиться её жизни, и сама всё решить. Наруто успокаивает эта мысль. Всё, как сказал её брат, пусть уничтожит его. Не наоборот. Узумаки, правда, отвлекается. Пока смотрит, как ловко всё делает Хината. Она использует новую посуду, которую они купили. Скоро вокруг что-то начинает кипеть, что-то шипеть. Наруто сам закладывает овощи в пароварку и очень гордится этим фактом. Хината приносит жизнь даже в этот его серый мир. Шкафы с облупившейся краской, следы ржавчины и грязноватые следы жира уже не кажутся такими убогими, когда она осеняет всё своей красотой. Наруто знает, что надолго никого не хватит: всё время отдавать и не получать подпитку. Но у него нет ни одной красивой вещи, чтобы была достойна Хинаты. — Подожди, слишком мелко, — останавливает она его руку, в которой зажат большой нож. — Вот так, — Хината держит его ладонь и начинает плавно двигаться по кускам рыбьего филе. — Вот так, — он хочет, чтобы она не останавливалась. Держала всю оставшуюся жизнь за руку на этой грёбанной дешёвой кухне. В этом бесконечном счастливом дне. Но её отвлекает сварившийся рис. Наруто теряет ощущение теплоты чужой ладони. Теперь в шкафу с тарелками выбор больше. Хината с нескрываемым детским восторгом расставляет их, сервирует стол по своему вкусу. — Чтобы всё было красиво, — шепчет она, поправляя одну из тарелок, которая оказалась не симметрична соседней. Наруто запрещается что-либо делать, поэтому он с ворчанием усаживается за стол. Наблюдает, как Хината всё накладывает и ставит перед ним. Как грёбаная жена. Это убивает. Желанием привязать её к себе навсегда и одновременным отпустить прямо сейчас. Пока ещё не поздно. Только она садится рядом, сжимает его руку, прежде чем приступить к еде. Даже дурак бы понял, что уже поздно. Хината ловко вылавливает палочками всё, что они совместно накидали в прозрачный ароматный суп. Наруто успел забыть, что она бывшая балерина всего пару дней. А Хината похожа на него, когда оказался на свободе, когда всё снова было впервые, не за решёткой. Если бы не набила полные щёки, то Хината сказала ему, что так и есть. Она ощущает себя вольной. И еда снова имеет вкус, насыщает тело, придавая ему энергию. Наруто провожает взглядом глубокую миску, когда Хината залпом выпивает бульон с приятным причмокивающим звуком, а потом громко ставит тарелку на стол. Только после этого она замечает, что Наруто не приступал к еде. — Тебе не нравится? — её глаза такие огромные и в них столько паники. Наруто даже подумывал пошутить, но пришёл к выводу, что за такое может оказаться с палочками в неподобающих местах. — Просто горячее, — находит он оправдание. И только после того, как активно дует на кубик мисо и несколько ярко-зелёных стручков фасоли. Хината следит за ним, как коршун. Почти заглядывает в рот, ожидая вердикта. Кажется, она даже не дышит. Наруто принимается жевать быстрее, чтобы можно было говорить, но вкусовые рецепторы впервые сталкиваются с чем-то настолько нежным и умопомрачительным на вкус. Узумаки даже не знал, каким голодным был всё это время, а теперь набрасывается на еду, как дикарь. Хината задорно смеётся, похлопывая в ладошки от удовольствия. Наруто, правда, старается сказать что-то комплементарное её кулинарным умениям, но рука без остановки закидывает в рот всё новые ингредиенты, сочащиеся ароматным бульоном. Его чуть отпускает только к десерту. Пока Хината заваривает маленький чайничек с зелёным чаем, Наруто силится придумать, что сказать. — Всё было… вкусно, — произносит он, мгновенно об этом пожалев. — Нет! Очень вкусно! В смысле, так вкусно, что я мог бы есть и есть, а потом меня прикончил бы кулинарный экстаз. Ты добавила в еду какие-то наркотики? Потому что я подсел. Хината скрывает довольную улыбку, которая ей самой кажется излишне самодовольной, когда складывает посуду в раковину. Но не может удержаться, хочется отблагодарить Наруто за то, что даже не думал принимать её старания как должное. Она обнимает его за плечи, укладывая голову на плечо. И оставляет быстрый, с громким чмоком, поцелуй на его щеке. Наруто в этот момент улыбался так, что она попала как раз в ямочку, ощутив его радость. Когда она снова сидит рядом и разливает чай, в свою новую кружку и в его старую, Наруто, прищурившись, рассматривает туманную улыбку со странной печальной дымкой в изгибах губ. Он не держит свой разочарованный стон при себе. — Прошу, не говори, что и за это тебя никогда никто не хвалил, — Хината смущается, краснея. Наруто понятия не имеет, что там за отец года такой. Ради неё он старался не думать о нём плохо. Но теперь ярость чётко ассоциируется с бесформенным образом неизвестного мужика. — Это неправильно и невозможно. — Просто, — Наруто готовится к тому, что она будет защищать двух взрослых мужиков, третирующих бедную девочку, — мне это нравилось, вот я и готовила. Но отец редко ел это. У него всегда какие-то встречи, званные обеды. Но прислуга и моя няня всегда меня хвалили! Наруто недовольно качает головой. У него снова появляется нихрена не смутное желание кое-кого убить. Для успокоения совести он уговаривает себя, что такой акт восстановления детской справедливости одобрил бы даже Итачи. Хинате он, разумеется, ничего такого не говорит. — Тебе будет странно завтра не ходить на балет? — Наруто выбирает, как ему кажется, безобидную, но важную тему. Вопрос хороший, наводит его на новые мысли, которые не возникали, пока он во всю развлекался. От этого Наруто хмурится. — У меня ранняя смена в «Джанго», как всегда, а вечером работа на складе. Во сколько у тебя закончатся занятия? Хината мнётся, но Наруто не видит в этом ничего странного. Списывает всё на то, что она просто пытается вспомнить. — Знаешь, — не давая ей возможности сказать то, что нужно, вставляет своё Наруто. Он снова думает, что его посетила гениальная мысль. Если бы он знал, сколько судьбоносных ошибок совершил за этим ужином, ел бы молча и вообще не открывал рот. — Думаю, мне нужно подыскать себе что-то другое. Более… престижное, что ли. Не батрачить же до старости на складе. А если пока не удастся, то можно просто найти что-то третье. У меня весь день свободен. — Тебе не нравится твоя работа? — тихо спросила Хината, складывая ладошки вместе и до боли выпрямляя спину. Наруто продолжает есть, не обращая внимания на изменения в девушке рядом. Он не знает, как долго она сдерживалась, лишь сохраняя каждую деталь в нём, не готовая начать сложный разговор. — Да дело не в этом, — легкомысленно пожимает плечами Наруто, — всю жизнь грузить продукты не будешь. Тем более за гроши. — Значит, тебе нравится твоя работа? — не успокаивается Хината. Наруто откладывает тарелку. Девушка рядом кажется ему странной. До разъедающей пустоты, которая похожа на вечный неутолимый голод. Не привычно странная, а плохо странная. Ради неё и требовательности во взгляде, с которой она ждёт ответа, Наруто задумывается над вопросом. Воспоминание о рыжем улыбчивом парне и философе с хитрыми глазами щемит, всерьёз так. Эта парочка убийц, единственные, кто может понять его до конца, засели очень глубоко. Не выкорчевать просто так. Наруто хмурится, Хината его путает неуместными вопросами. Друзьям не обязательно работать вместе. Или ужинать халявным заварным раменом. Или шутить о том, кто они. Будто кровь на их руках не видна в наступающих сумерках. Наруто отталкивает от себя это приятное чувство безопасности, которое ощущает за складом, сидя на мебели из поддонов. — Я не ребёнок, — грубее, чем хотел, произносит Наруто, — у меня нет права думать такими категориями. Кроме нравится — не нравится, есть ещё надо, есть ответственность, которую я взял на себя вместе с тобой. Когда предложил жить вместе, — Хината поднимается из-за стола и подходит к дивану. Теперь она стоит к Наруто спиной. Он видит только, как она обнимает себя тонкими руками, словно старается согреться. — Это нормально, что я думаю о подобных переменах. Мне ведь досталась… Хината так резко оборачивается, и в её глазах столько боли, перемешанной со злостью, что Наруто давится концовкой своего предложения. — Избалованная принцесса с непомерными запросами? До её хлёстких, бьющих, как кнут, слов, Узумаки даже не думал посмотреть на свои мысли с точки зрения Хинаты. Выглядит и правда так, точно он считает её слишком требовательной. Откровенно признаёт, что не вытянет такую девушку. В Наруто бушует потребность объяснить, чтобы Хината поняла. Он поднимается, но она снова неприятно удивляет, выставляя вперёд руку. Твёрдо, уверено. — Нет! Не подходи, — в серых глазах Наруто видит обвинение в предательстве. Для него это словно удар под дых. Крепкий пол под ногами превращается в зыбучий песок. Наруто нервозно качает головой, он не должен, а просто обязан подойти к Хинате, ощутить её в своих руках. Тогда всё наладится. — Рассказать тебе, как чудесно жить в большом богатом доме? Где можно часами блуждать в надежде наткнуться хоть на одну живую душу. Да только нет там никого, вся жизнь куда-то ушла. А ты превращаешься в мебель. О, нет! Это оскорбление для мебели, её используют по назначению. А у тебя нет никакого назначения. Всем вокруг вообще плевать: есть ты, можешь ещё дышать или нет. О чём, по-твоему, должны думать такие девушки, как я? Может, о парнях? Косметике, новых платьях, завистливых подружках? Я хотела так же, но в звенящей тишине могла думать лишь о том, как много времени пройдёт, когда они найдут мой труп, если я удавлюсь шнуром от лампы. Счастливая принцесса! — Хината улыбнулась, но в этом не было и намёка на счастье. Одно лишь безумие. Ноги его не слушаются. Всё тело одолела дикая слабость. Хината пугает его, и мозг не помогает, подкидывая картинки её с синей кожей, распухшей шеей и высунутым чёрным языком. Наруто чувствует, как подступает тошнота. — Должно быть, это было нормально, всех посещают такие мысли. Я бы не стала, наверное, просто думала. Больше в моей башне нечем было заняться. Так ужасно, — Хината снова себя обнимает, — с момента, как ты меня спас, тогда, давно, я могла думать только о тебе. Что ты вот-вот появишься, а как иначе? Разве кто-то кроме рыцаря, может спасти принцессу? И ты появился. Это же было грёбанное чудо! Но я теперь думаю, а что собиралась делать со своей жизнью, когда поняла бы, что ты не придёшь? Неужели, спрашиваю я себя, ты, Хината, даже не попыталась бы его отыскать? Конечно, нет! Всё начинается просто — стараешься быть послушной, потому что тебе не сложно. Молчишь, потому что тебе всё равно. Привыкаешь. А после этого у тебя уже нет шансов. Наруто всё ещё сидит на своём месте, стараясь справиться с тошнотой. Хината сама к нему подходит. Лишь подушечкой указательного пальца проводит по его щеке, ведёт вниз по точёной скуле. Обводит нижнюю губу. — Ответь мне теперь, Наруто, — грубым шёпотом произносит Хината, — ты всё ещё хочешь дать мне всё, к чему я привыкла? Вернуть в мою башню, из которой только один путь — вниз, до самой земли. — Н-но, — Наруто вспоминает, как ненавидел её, девочку в пуантах, которая разрушила его жизнь. Как сам себя убивал. Планомерно, добросовестно. Прикрывался жалостью к себе, отказываясь бороться, начинать с начала. А тем временем она, эта хрупкая веточка, столько всего держала на себе и не ломалась. — Мне не нужно много, — наконец голос Хинаты становится прежним. Наруто накрывает волна нежности от её близости. Она медленно усаживается к нему на колени, обхватывая рукой за шею. Играется пальчиками в отросших волосах, массируя кожу головы. Наруто готов заурчать от удовольствия. — Посмотри на меня. Я ношу пальто, из которого не выросла ещё со школы. Все мои шарфы, шапки и рукавицы я вязала сама. На мне нет украшений. Я не меняю технику, которая всё ещё может делать то, для чего была создана. У меня уже есть всё, что нужно. Ведь это — ты. Наруто вздыхает. Сколько раз он успел сдаться ей? Наплевать! Он прижимается к её груди ухом, слушает, как девичье сердечко пропускает удар, а потом несётся галопом. Всё из-за него. И это так приятно. — За годы молчания я научилась видеть больше, чем другие, — всё также тихо продолжает Хината. — А с тех пор, как ты вернулся в мою жизнь, я смотрю только на тебя. Уже научилась читать твои мысли. Знаю, что ты думал об этом весь день, но я надеялась, что справишься сам. А ещё знаю, что ты не хочешь бросать ни одну из своих работ. Как и брать новую, ведь тогда у тебя не останется времени на меня, — они одновременно усмехаются такому самонадеянному, но, чёрт возьми, правдивому заявлению. — Я вижу, как тебе важны твои парни со склада. Они ведь единственные, с кем ты можешь обсудить то, что я не смогу понять до конца. Чего уж говорить про время в «Джанго» с твоей «Госпожой Узумаки». Наруто отчаянно стонет. Всё совсем не так, как он представлял. — Правда хочешь быть девушкой уборщика? — утыкаясь в её плечо, приглушённо спрашивает Наруто. По его мнению, это даже звучит убого. — Нет, — без раздумий отвечает Хината. Наруто, нахмурившись, смотрит на неё. Эта девчонка подаёт слишком путанные сигналы. Тем более, что на её щеках распускаются бутоны алого, и она активно отводит глаза, стараясь смотреть куда угодно, но только не на него. Пока не находит достаточно сил для следующих слов. Они кажутся Хинате грубыми, а она не хочет давить, но промолчать кажется ещё большим предательством: — Хочу быть девушкой музыканта. Тяга непреодолимой силы заставила Наруто приклеится взглядом к старому чехлу, стоящему у стены. Рука, обнимающая Хинату за спину, сжалась в кулак, только чтобы не позволить пальцам самовольно начать наигрывать неведомую мелодию. — Извини, я не хотела давить. Ты спросил, глупо было упускать возможность. — Нормально, — невпопад ответил Наруто, глаза отказывались терять из поля зрения грубые изгибы чехла, за которыми скрывалась его красавица из клёна. Хината коснулась ладошками его лица, поворачивая на себя. — Эгоистично с моей стороны просить об этом, но я так хочу, чтобы ты снова играл. Хочешь окружить меня красивыми вещами, как принцессу? Хорошо, я согласна, но только если это будет твоя музыка. Хочу увидеть тебя на сцене «Джанго». — Я так уже не смогу, — как будто извиняясь, произнёс Наруто. — Взять её в руки — возможно. Но выйти на сцену? Эти времена позади. Мне жаль, — Хината закусила губу, между бровей залегла складочка напряжённого обдумывания. — Парни из бэнда получают больше тебя? — по-деловому спросила Хината. Это выбивалось из настроения их разговора, так что Наруто смог только кивнуть. — Хорошо. Значит, если ты начнёшь играть и попросишь господина Джирайю взять тебя в группу, то это поможет решить твой внутренний спор о деньгах? Узумаки открыл было рот, но, когда смысл её слов обосновался в той части мозга, которая отвечает за анализ, быстро закрыл. Он с подозрением прищурился на счастливо улыбающуюся Хинату. Вот так просто? Верилось с трудом, однако, капризная девчонка была права. Будь он музыкантом, как раньше, то это решило бы его внутренние противоречия. Со временем они могли бы снять квартиру побольше или накопить денег на дом. Поехать куда-нибудь отдохнуть. Купить Хинате что-то красивое. Просто так, чтобы видеть эти вещи на ней и знать, что он смог. Наруто снова взглянул на чехол. Сможет ли он договориться со своей подружкой из клёна? Не проявит ли она строптивость после стольких лет? Перспектива пугала до потери пульса, не смотря на все возможности, которые открывались перед ним. — У тебя всё получится, — прошептала ему на ухо Хината. — Ты ведь создан для нас обеих. Наруто уже ничему не удивляется. Хината проникла в него так глубоко. Он цепляется за её тело сильнее, находит губами вздымающуюся грудь. Ему так отчаянно хочется подарить ей ещё немного удовольствия. Чтобы выгнать воспоминания о прошлом. Чтобы отвлечься от собственных тяжёлых дум. Он заползает под футболку, ласкает нежную кожу, одновременно прикусывая через ткань. — Т-ты… м-м-м… сбиваешь меня с м-мыслей, — Хината пытается возмущаться, но тело знает лучше, оно безоговорочно подчиняется его нежности, тянется за ней, требуя большего. — М-мне… у-м-м… п-правда нужен мой разум. Мы ещё не договорили, — Наруто тяжело и разочарованно вздыхает, но смиренно возвращает руки на безопасную территорию. — Хорошо, извини. Что ещё ты хотела бы обсудить? — Ну-у, — Хината не может сфокусировать взгляд на голубых глазах, опаляющих её еле сдерживаемой страстью. Какой-то частью себя она рассчитывала, что Наруто не послушается. Прочистив горло и встряхнув головой, Хината кое как вспоминает, о чём собиралась сказать. — Д-да, точно, балет. — Что балет? — напрягается Наруто, невольно снова касаясь её груди, где недавно было одно из средневековых орудий пыток. — Ещё в школе я для практики и ради того, чтобы помочь, подрабатывала в городской детской студии. Тогда, правда, на добровольных началах, чтобы не отбирать у школы ещё больше денег, но Куренай-сан тогда говорила, что если мне когда-нибудь понадобится полноценное место, там мне всегда рады. — Хочешь вернуться в балет? — Это будет не так, — заверила его Хината. — Эта школа отличается. Там девочки из разных семей, они ходят туда, потому, что любят танцевать, а не для того, чтобы стать совершенными. Нет, разумеется, учат их так же хорошо, а Куренай-сан возможно даже талантливее многих учителей, которые у меня были. Но всё же… как же это объяснить. — Те, кто с талантом, верят, что у них всё получится, а кто без — наслаждаются весельем? — Хината обворожительно улыбнулась. — Точнее и не скажешь! Выходит, ты тоже читаешь мои мысли? — Ну ещё бы, — самодовольно заявил Наруто, проводя рукой по оголённой коленке и легко просовывая её Хинате между ног. Она попыталась сжать ноги плотнее. — Как сейчас, например, — ухмыльнулся Узумаки, хотя зажатые пальцы теряли чувствительность, — я точно знаю, чего ты хочешь… Хината расширенными глазами смотрела прямо в его глаза, погружаясь в этот бушующий океан. Волны накатывали, скрывая её с головой, дышать становилось всё труднее. Она нервно облизала губы. А Наруто ждал, позволяя моменту истины замереть, растекаясь сладкой патокой. Хината крепче вцепилась в волосы Наруто. И медленно раздвинула ножки. — Вот видишь, — нагло произносит Наруто, прикусывая мочку уха. Он пользуется тем, что она как глина в его руках — лепи, что хочешь. И усаживает её удобнее к себе на колени, поворачивая спиной. Хинате приходится широко расставить ноги, цепляясь изгибом коленей за его крепкие бёдра. — Теперь идеально, — подводит итог Наруто. Хината откидывается назад себя в поисках опоры. Отводит руки за голову, исступлённо ищет контакта с его волосами, чтобы зарыться в них пальцами, побитыми дрожью от неудержимой страсти и дикого предвкушения. Наруто утыкается в изгиб длинной шеи, ласкает языком бьющийся пульс. Пока одна рука оказывается под футболкой и ощутимо сминает упругую грудь, большим и указательным пальцами заставляя чувствительный сосок стать крепким. Его острота так приятно впивается в ладонь, что Наруто даже не пытается сдержать стон удовольствия. Уже пробираясь свободной рукой в трусики Хинаты. — Чёрт, детка, ты уже такая мокрая, — в нём просыпается что-то звериное, желающее обладать ею целиком. Наруто отрывается от шеи и смотрит, как Хината краснеет от его пошлых слов. Даёт себе странный зарок, что не испортит её настолько, чтобы эта милая привычка прошла. Он уже видит, как спустя десятки лет вместе, она всё ещё смущается таких вещей. — О-о-х, — Хината выгибается, упираясь попкой в его возбуждённый член, когда Наруто беспрепятственно проникает в её горячее лоно двумя пальцами. Он отчаянно терзает заветную горошинку, доводя Хинату до безумия. Она громко стонет, стараясь раздвинуть ноги пошире, показывая, что ей этого мало. Какой-то инстинкт подсказывает невинной балерине ёрзать на коленях измученного страстью парня активнее. — Ах! Т-так хорошо! Не останавливайся! — будто он смог бы. Наруто не ускоряет темп, но проникает чуть глубже. Хината затягивает его пальцы в свою мягкость. Ей хочется больше, сильнее, она подхватывает свой собственный рваный ритм. Но Наруто это не устраивает. — Нет, не так быстро, — скорее сам себе говорит Узумаки. Он крепче обхватывает Хинату рукой, стараясь не сделать больно груди, чтобы она не могла беспрепятственно двигаться. И ещё сильнее замедляет темп. Хината вырывается, её тащит в бездну агония, а Наруто только усугубляет её. Волшебные пальцы гитариста давят на одну точку. Грубо, глубоко, но без ритма. Хината стонет так громко, что должны слышать соседи. Но ей плевать. Она отбрасывает к чертям стеснение, желая лишь получить удовольствие. Новый крик-стон возбуждает Наруто до боли в паху. Он крепко хватает Хинату за лицо, поворачивает к себе, тянется языком. Она охотно отвечает, но злодей-искуситель не позволяет произойти контакту. Он издевается, показывая, как они близко. Хината плаксиво стонет. И Наруто даёт ей желаемое, нападая на сладкие губы. В этом поцелуе — одна страсть. Опаляющая, неудержимая, как лесной пожар. Поцелуй и невероятнейшее сплетение языков становятся стартовым выстрелом. Наруто больше не сдерживается. Он даёт ей высочайший ритм, измываясь над волшебной горошинкой, приближая очередной оргазм. Пальцы теряются в её липком возбуждении. Её голос становится выше, пронзительнее. Пока через всё тело не проходит электричество, передавая импульсы в Наруто. Хината достигает наивысшей ноты звука. И точки удовольствия. А потом затихает, отдаваясь его крепости, позволяя телу полностью расслабиться. — У меня есть кое-что для тебя, — несмело произносит Наруто, когда Хината немного приходит в себя, и они просто продолжают сидеть, крепко обнявшись. Она смеётся, нервно и смущённо. — Подожди, я ещё от первого «кое-чего» не отошла. Наруто улыбается, радуясь, что она не видит. Вид у него явно наиглупейший. — Это другое, — заверяет он, — но ты придержи свою мысль. Наруто осторожно, чтобы не уронить Хинату, шарит рукой в кармане брюк. Нагретый кусок металла с зубчиками легко падает в ладонь. — Вот, — Наруто зажимает ключ между пальцами и показывает Хинате. Она несмело забирает вещицу себе. — У тебя ведь должен быть свой. Его рука лежит у неё на животе, поэтому он ощущает, как глубоко Хината вздыхает. А потом тихо всхлипывает. Наруто нежно гладит свою сентиментальную дурочку по волосам. Он учится читать её, чтобы больше не приходилось видеть в серых глазах обвинение в предательстве. Так что не сложно догадаться — это слёзы счастья. В голову приходит только идея немного разрядить обстановку в попытке вернуть игривое настроение: — Ещё он от моего сердца, кстати.