***
— Антош, ну что опять? — вздыхает Ирина Николаевна, отвлекаясь от работы за компьютером. — Это не я… — виновато опускает голову подросток. — А кто же? — Алла Ивановна это всё. Сама виновата, — он поднимает максимально грустный взгляд на женщину, — она меня выпускать в туалет не хотела. — Шастун, — Ирина тяжело вздыхает, складывая руки в замок и опуская их на стол, она немного подаётся корпусом вперёд, — ну ты же понимаешь, что Алла Ивановна на данный момент единственная информатичка на весь универ. Если придут хотя бы двое новых информатиков, вопрос о её увольнении будет решён, — Антон повторяет тяжёлый вздох декана, добавляя как можно больше грусти. — Надеюсь, Антон, — женщина слегка улыбается, заглядывая в глаза студента, — что больше я тебя здесь не увижу. Хотя я рада тебя видеть, но не при таких обстоятельствах, — Антон ответно улыбается одним уголком губ, на что женщина согласно кивает и возвращается к работе за компьтером. Ирина Николаевна была классной. Особо не ругала студентов, в особенности Антона. С первого визита у них заладились довольно хорошие дружеские отношения. Антон нечасто бывал в кабинете декана, но имя его упоминалось больше трёх раз на каждом педсовете в этом кабинете.***
Антон решает испытать судьбу. Именно поэтому сейчас он сидит в переполненной маршрутке, направляясь на окраину Воронежа. Поднявшись на нужный этаж, парень выбрасывает докуренный бычок вниз между перил. Он выдыхает и дёргает ручку двери. Открыто. Юноша быстро проникает в свою комнату, дабы переложить книги и тетради и взять деньги. Надоело голодать всё-таки. Шастун слышит скрип пола и пытается спрятать деньги, но слишком поздно. — Отдай, — с ножом в руке проговаривает еле стоящий на ногах отчим. — Нет, — слегка дрожащим голосом возражает Шастун, крепче сжимая купюры. — Ты. Украл. Мои. Деньги, — на скулах виднеются желваки, пока пальцы сильнее сжимают холодное оружие. — Это мои честно заработанные деньги… — Шастун начинает мелко дрожать, чувствуя приближающуюся опасность. — Ах ты щенок! — мужчина бросается с острым ножом на пасынка, пока у того на секунду немеют конечности. Мужчина стремительно приближается, а сознание Антона улетает всё дальше. Когда холодный кончик ножа касается запястья парня, Антон, как будто бы возвращается в реальность и резко отскакивает. Он хватает свою коробочку со сбережениями, рюкзак и зачем-то хватает не своё одеяло и выбегает из квартиры. Он бежит так быстро, как не бежал ещё никогда. Морозный воздух странно действует на юношу: кожа на правой руке всё сильнее стягивается, придавая неприятные ощущения. Антон, запрыгнув, на удивление, в нужную маршрутку, осматривает руку. Толстая полоска вдоль вены наполнилась алой жидкостью, запачкав единственную на этот момент и любимую толстовку Антона. — Сука, — парень встаёт на конечной остановке. Ноги абсолютно не в силах доползти до кофейни, а слёзы наворачиваются на зелёные глаза. Антон давно не плакал. Год, может, больше. Для него было в новинку падать на землю и задыхаться в собственных слезах. Нет, он плакал не от горящей боли в руке, нет. Ему было обидно. Ему было до боли обидно, ведь он не понимал, почему именно он поймал эту ужасную судьбу. Чем он заслужил такое отношение к себе? Почему всё именно так? Когда всё это закончится и закончится ли оно вообще? Никто не мог найти ответы на поставленные вопросы. Никто. Даже сам Антон не понимал такого исхода.***
— Можно эспрессо? — Антон замечает фигуру человека, но лишь молча наблюдает за его дальнейшими действиями. — Молодой человек! — на плече чувствуется тяжёлая рука, слегка сжимающая плечо спящего баристы. Антон просыпается, осознавая собственную оплошность. Сука. — Простите… Прошу прощения, — пытается привести себя в чувства Антон. — Вы слышали мой заказ? — мужчина выглядит добрым, но тон его голоса говорил о обратном. — Да… Да, конечно, — юноша приступает к работе, пока клиент занимает столик у окна. Через пару минут перед мужчиной появляется стакан ароматного кофе. — Это что? — осмотрев содержимое чашки, вопрошает мужчина, подняв глаза на пришедшего юношу. — За счёт заведения, — если что-то идёт не так, лучше сказать выученную фразу, чем утопать в объяснениях. Глаза подростка бегают по лицу мужчины, останавливаясь на глазах. Две голубые радужки затягивают, подобно океану. Кажется, в них хлюпочется недовольство, которое отвлекает юношу от изучения удивительных глубин. — Я просил эспрессо, — мужчина выплёвывает фразу настолько холодно, что океан сразу же покрывается грубым толстым слоем льда, — я оповещу об этом администрацию. До свидания, — мужчина забирает свой портфель и направляется к выходу. Антон падает на стул, на котором минуту назад сидел недовольный клиент, и зарывается руками в русые волосы, закрывая лицо. — Да сука! — хмыкает юноша.***
— Шаст, тебя админ вызывает, — Эд — офицант, работающий только в дневную смену, не был приятелем Шастуна, именно поэтому на его лице не было ни толики грусти, в отличие от разочарованного лица Антона. — Да, Андрей Сергеевич, — закрыв за собой дверь, опускает голову Шастун, разглядывая яркий ламинат в просторном кабинете администратора. — Шастун, — сжимает губы Бебуришвили, перебирая какие-то бумажки, — жалобы частенько на тебя поступают, — отложив в виде аккуратной стопочки все бумаги, мужчина устремляет взгляд на рабочего, складывая перед собой руки в замок. — Ну, Андрей Сергеевич, ну я же не специально… — с жалостливым видом смотрит в ответ Антон. — Ещё не хватало, чтобы специально, — с только что сложенной стопки бумаг администратор вытягивает одну единственную, — вот тебе образец, садись пиши, — он кладёт перед юношей чистый лист, лист со стопки и ручку, когда Антон полностью поникает.Заявление о увольнении по собственному желанию
— Ну, Андрей Сергеевич! — прочитав содержимое листа, Антон пытается выпросить «билет» на дальнейшое сотрудничество с мужчиной. — Пиши-пиши, — он кивает на лист, слегка поникнув, — хорошую характеристику тебе напишу, примут куда захочешь, — Бебур — так его называли работники кафе — не был человеком-юмором. Серьёзное отношение к своей работе и должности. К сотрудникам был в меру строг, но подчинённые его любили. Скандалов не было, премии выдавал, зарплату не задерживал, просто так не вызывал. К Антону относился довольно неплохо. Трудолюбивость юноши значительно выделялась среди остальных, которые приходили сугубо на работу, когда Антон приходил на… отдых, что ли? Большинство клиентов предпочитали быть обслуженными именно этим и официантом, и баристой в одном. Напишет приятное слово на стаканчике, лишний раз проронит комплимент, устало улыбнувшись, либо сделает позволенный админом подарок от заведения. В общем, сотрудник хороший, и Андрей Сергеевич это видел, правда в последнее время жалобы зачастились именно на него, да и выглядел он не особо. Именно поэтому Андрей в трудовой книжке студента не упомянул о жалобе.***
— Шаст, — спустя неделю после ссоры между друзьями Дима всё же подходит к Антону, — слышал, у нас новый физрук? — Угу… — переодеваясь, кивает Шастун. — Сколько там осталось? — кивнув на карман друга, вопрошает Антон, натягивая футболку. — Не знаю… — двигает плечами Дима. — У меня же телефон в ремонте, забыл? — А бля… Точно, — вздыхает высокий, — идём? — Дима кивает и направляется с приятелем в спортзал. Сколько бы они ни ссорились, он всегда простит и примет тебя, обсудив все пробелы. За это Дима и ценил друга. — Стройся! — свистит с раздевалки мужчина, приказывая занять свои места в строю. Антон дёргается от неприятного голоса. Когда преподаватель выходит из своего кабинета, Антон впадает в ступор. — Ах ты сука, — громким шёпотом офигевает Антон, смотря прямо в глаза нового физрука.