***
— Бля… Ещё три пары… — скулит Антон, откидывая голову назад. — Тох, ты только пришёл, — вздыхает Дима. — И что? — Антон садится на окно, задирая длинные ноги и обхватывая их руками. Проходящий мимо Арсений не может упустить из виду наглого студента. — Шастун, слезь, — Антон, закатив глаза, спрыгивает с подоконника, — и не залезай больше, — студент не успевает возмущённо кивнуть, как замечает знакомую белую нашивку на объёмной толстовке. — «не знал, что ты куришь…» А ведь в тот вечер Антон абсолютно не придал значения этой фразе, а зря. Тот самый подошедший незнакомец в парке в объёмной толстовке с нашивкой это был… Арсений Сергеевич?! — «чего домой не идёшь?» — «всё намного проще…» Получается, что он высказался не неизвестному, а своему преподу, который его валит? Что за бред? — Шаст?! — толкает в плечо замершего друга Дима. — Ай, блин… — Шастун трёт место удара. — Чё такое? — Тебя обычные замечания никогда так из жизни не выбивали, — Дима провожает взглядом уходящего физрука. — Ты чё завис? — А… Да фигня. Ничего в общем, — Дима, взглянув на лицо одногруппника, двигает плечами, опираясь на подоконник. да ну нет. мало ли в городе таких толстовок? просто одежда похожая. я ведь даже не знаю, что там на той нашивке было написано.***
Под вечер ветер очень сильно усилился, из-за чего возможность прогуляться по парку сразу же отметалась. Надев тёплый шарф в клеточку, грубые осенние ботинки и тёплый пуховик Кузнецова отправилась на охоту в то самое кафе, намазав губы перед выходом упоротой дешманской помадой. Спустя час сидения, девушка замечает силуэт мужчины в худи и тёплой куртке, направляющегося ко входу в кафе. — Арсюш! Приветик, — Арсений не успевает возразить, как с ним здороваются греческим поцелуем, — я тут уже столик заняла… — схватив мужчину под руку, девушка тянет к самому отдалённому столику, опять о чём-то торохтя.***
— Бля ну, Арс, ты заебал. Где так долго? — возмущается Сергей с порога. — С Ирой гулял, — вздыхает мужчина. — Я очень рад. Почему я так же не могу пойти гулять? — Сергей продолжает выбирать одежду из шкафа со сложным лицом. — Потому что ты ключи потерял, — устало проговаривает Арсений, снимая верхнюю, слегка мокрую одежду. — Открытой квартиру бросать нельзя. — О боже… — вздыхает Сергей, закатывая глаза.***
Пары закончились, теперь можно и по городу пошляться. Антон морщится, выйдя на улицу и замечая такие омерзительные погодные условия. — И чем мне теперь заниматься? — понятное дело, что прогулка отменялась, и студент грустно смотрит на время. — Серёжа, точно! — он выбегает с универа, на ходу набирая друга. Договорившись о встрече, Антон ждёт пару минут у подъезда, докуривая сигарету. Когда на девайсе высвечивается 17:30, подросток проходит в дом. — Шаст, сорян. Сильно очень тороплюсь, — проговаривал быстро Сергей, попутно одеваясь, — там в шкафу порядок навести и пыль везде на верхах протереть. Плата двойная, спасибо тебе, — он жмёт руку и быстро покидает квартиру, прощаясь. Антон не успевает возразить и лишь молча открывает рот: — Пока, — вздыхает в пустоту юноша. Проверив квартиру на наличие посторонних лиц, парень, удостоверившись в своём одиночестве, громко включает плейлист «Ludovico Einaudi», открывая шкаф в какой-то спальне. С огромной кучи вещей выпадает довольно знакомая толстовка. Изначально студент не придаёт ей особого значения, но взяв её в руки узнаёт. — Опять?! — он откидывает её на борт двухспальной кровати, тяжко вздыхая. — Серж, я дома, — слышится открытие входной двери и до боли знакомый голос. «Кого там ещё принесло?» — Антон сводит брови к переносице ни черта не понимая и выходит к пришедшему. — Вы?! — Арсений резко поднимает взгляд на кричащего и, закрыв глаза, опускает взгляд в пол. — Шастун, — на выдохе проговаривает преподаватель, ставя пакеты с продуктами. — Подождите… — парень выставляет вперёд правую руку о чём-то задумавшись. — То есть эта толстовка, — он кивает в сторону спальни, не отводя глаз от провинившегося взгляда мужчины, — эта квартира… — Это не моя толстовка, — возражает Арсений. — Это не Серёжина комната, — приводит весомый аргумент юноша. Арсений поджимает губы и замолкает, осознавая, что дальше спорить бесполезно. — То есть… — Антон поджимает губы. — Тот тип в парке, в универе и сейчас… — подросток на секунду замолкает, опуская взгляд, терзая нижнюю губу зубами. — Зачем? — он поднимает на него глаза полные чувств. — Зачем весь этот спектакль? — он вскидывает руки, оставаясь в недоумении. Арсений молча огибает мальчишку, направляясь в ванную. — Нет уж, подождите! — идёт следом юноша. — Вы даже дома у Серёжи не появлялись, потому что не хотели, чтобы я вас видел? — он выдерживает паузу, заглядывая в глаза собеседника. — Я ничего не понимаю, — он отстраняется и слегка машет головой, — утрудитесь объяснить. Что же вы молчите, Арсений Сергеевич?! — Антон складывает руки на груди, немного наклоняя голову влево, чувствуя холод стиральной машинки на правом бедре. Глаза опускаются на руки мужчины под струями воды. Торчащие из-за опущеного положения вены слишком красиво охватывали слегка бледные руки. Тонкие запястья красиво гармонировали с грубыми, но одновременно хрупкими фалангами пальцев с аккуратными ногтевыми пластинами, которые были без единого белого пятнышка, которыми всегда были покрыты руки юноши (появляющиеся из-за недостатка кальция). — Потому что, — Антон легко встряхивает головой, возвращаясь обратно из своих наблюдений. — Что? — Антон вопрошает у замолкнувшего мужчины. Арсений кивает и, вытерев руки махровым голубым полотенцем, разворачивается к студенту, осматривая его. Антон замирает не в силах пошевелиться под пристальным взглядом ярких, как океан, голубых глаз. Преподаватель поднимает один уголок губ слегка, ухмыляясь, и обходит загородившего выход из ванной комнаты мальчишку. — А.? — Антон поджимает губы, задавая вопрос уже в пустоту. Почему Арсений не ответил? Если честно, он и сам не в курсе, зачем это всё сделано. Он сам твердит, что субординация очень важна, ворчит на Шастуна из-за этого, занижает оценки, но желание помочь этому парнишке было сильнее. Он чувствовал угрызения совести из-за лишения работы подростка и старался это исправить. В универе?.. Каждому студенту не помешает такая встряска, а в парке… Проще ведь высказаться неизвестному и облегчить себе жизнь, чем попросту грузить себя бессмысленными проблемами. Арсений надеялся, что его рассуждения приведут в правильное русло. — Шастун, чай будешь? — доносится голос мужчины с самой дальней комнаты квартиры. Антон, закончив уборку, направляется на источник звука, на кухню. — А знаете что? — он плюхается на стул, стоящий ближе остальных к преподавателю. — Буду. — Какой? — мужчина слегка усмехается и поднимается со стула в поисках ароматного чая. — Зелёный, — Антон достаёт телефон, начиная листать ленту твиттера. — Сколько сахара? — отыскав нужные картонные коробочки с разными чаями, Арсений принимается за поиски какого-нибудь десерта. — Нисколько, — мужчина удивляется, ставя чайник закипать. В две кружки приземляются два разных пакетика чая: первый — чёрный с ароматом малины, а второй — летний зелёный. Арсений подходит к откинувшемуся на спинку стула юноше и опирается на ту же чёрную мебель руками. Антон чувствует тепло чужого тела, но откланятся не собирается. Никто из них двоих не желает прерывать такой тонкий контакт, по неизвестной им причине. Им нравилось чувствовать вот это тепло друг друга, лёгкие ароматы одеколонов и ощущать трение собственной кожи с другой, более нежной. Антон слегка сглатывает, но полностью расслабляется, слыша размеренной дыхание над головой. Когда чай уже был готов к потреблению, Арсений тянется к самой высокой полке за так и не нашедшимися сладостями. Антон откладывает телефон, разворачиваясь на стуле к молчаливому преподавателю. На глаза попадается оголённый кусочек кожи на тазовой косточке. Острая кость слегка выпирала, а футболка со штанами не в силах были закрыть участок из-за положения мужчины. Арсений стоял на носочках с вытянутыми вверх руками, стараясь достать что-то сверху, что Антона особо-то не интересовало. Взгляд юноши скользит по талии мужчины, упругим ягодицам, худым бёдрам, подтянутым икрам и останавливается на тоненьких щиколотках, которые, казалось, можно было обхватить указательным и мизинцем, настолько они казались маленькими. — Зефир любишь? — Арсений выдыхает, наконец, дотянувшись к заветной упаковке. Он подходит к Антону, замечая его тормознутость. — Зефир?.. — отмирает юноша, осматривая пачку в руках преподавателя. — Терпеть ненавижу. — он поднимает взгляд на усмехающегося мужчину и видит, как тот, окончательно теряя контоль над собой, заливается смехом. Антон неловко опускает голову, осознав свою идеальную формулировку предложения. Мужчина усаживается напротив парня, ставя перед гостем чашку с его зелёным чаем и нераспакованную коробку с воздушным белым, как облако, зефиром. Оба принимаются пить чай, скорее отводя глаза. — Может, чё покрепче? — допив последние капли чая и доев остатки лакомства, которое понравилось Антону, но юноша всеми силами старался это не показывать, вопрошает старший. — Вы меня споить решили? — хмыкает Шастун, ставя опустевшую чашку на стол, несильно улыбаясь. — Почему бы и нет? — Арсений направляется к холодильнику, откуда позже достаёт бутылку красного вина. — Это срок, Арсений Сергеевич, — в предвкушении улыбается юноша, переводя взгляд с бутылки на лицо мужчины. — Раз ты у нас такой умник, — останавливается резко преподаватель недалеко от Антона, сдвигая плечами. — Тогда пить нельзя. Такой ведь разум пропадает, — наигранно расстраивается преподаватель, наблюдая за сменой эмоций студента. — Ну Арсений… — вздыхает парень, сменяя расслабленное выражение лица слегка взволнованным, неловко улыбаясь. — Сергеевич, — спешно добавляет Антон, заметив вытянутое в удивлении лицо мужчины. — Вот алкашня растёт. Ужас какой, — хмыкает мужчина, нарочно задевая лежащий на спинке стула локоть юноши, на что тот цокает. Алкоголь разливается по чашкам, где минутой ранее находился чай. Антон бессовестно залипает на руки мужчины, которые слишком уж хорошо орудовались с бутылкой. Пальцы крепко охватили длинное горлышко, пока вторая рука слегка придерживала тыл бутылки, чтобы та не выскользнула. — Что ты так смотришь? — резко задает вопрос Арсений, заметив прикованный к чему-то взгляд парня. Старший закрывает бутылку, ставя аккуратно её на стол. — А… Вы зачем бутылку закрываете? — вопрошает быстро Шастун, переводя взгляд с рук на лицо, откидываясь на спинку стула. — Чтобы не выветривалось, — он плюхается на стул ровно напротив студента, прокручивая чашку в руках. Антон прожигает взглядом мужчину, пока второй крутит в руках посудину. — Давай сыг… — Если в «я не», то я против, — перебивает мужчину подросток. Старший лишь бросает удивлённый взгляд из-под густых длинных ресниц. — А во что тогда? — он зеркалит позу юноши, хитро ухмыляясь. — Давайте в треш-истории? — Это что за название такое дурацкое? — хмурит брови старший. — Только что придумал? — Ну что же вы так, Арсений Сергеевич? — Антон подаётся корпусом вперёд, складывая руки на столе перед собой в замок. Арсений прижмуривается, окидывая взглядом ждущего ответа, парня. — Ну давай попробуем, — со вздохом смиряется мужчина, так же наклоняясь вперёд. — Вы начинаете, — ухмыляется юноша, задирая ногу на стул. — Я целовался с парнем, — преподаватель внимательно следит за реакцией подростка в ожидании, что он осушит кружку, наполненную вином наполовину. Он не пьёт. — Если я правильно понял правила игры, то пить нужно, когда тебя удивила история. Не так ли? — он вопросительно поднимает взгляд на спокойного юношу. — Правильно поняли. Но история меня не удивила, — легонько улыбаясь одним уголком губ, парировал Шастун. Арсений молча выпивает содержание чашки. — Чё вы пьёте? — хмыкает удивлённо Шастун. — Потому что я в удивлении с твоей реакции, — Антон заливается смехом, откидывая голову назад. Выпив вино, Арсений поднимает глаза на смеющегося юношу. Глазам преподавателя попадается длинная шея, с как будто бы молочной кожей. Сразу же появилось неизвестное желание прикоснуться, оставить след, поцеловать. Передвигающийся под тонкой кожей маленький кадык сильнее приковывал взгляд. Глаза скользили выше, рассматривая подбородок юноши, широкую улыбку, пухлые, казалось, сладкие, как конфета, губы и ровный ряд зубов. — Теперь я, — немного успокоившись, Шастун возвращается в прежнюю позу, укладывая руку на собственное колено. Игра продолжается ровно до опустошения бутылки. — Мне… В туалет нужно, — Антон поднимает расслабленое тело, держась неприкрытыми руками, ранее скинув свитер, за стол. Подойдя к раковине парень опирается руками о белоснежный умывальник, включая подсветку над зеркалом, вместо полноценного света. — Блять, — он хмыкает, пьяно улыбаясь самому себе в зеркало. Внутри творилось что-то непонятное: внизу живота приятно стягивался узел, когда Антон чувствовал хоть какие-то касания от преподавателя; было приятное щекотание в лёгких, когда в глазах напротив виднелся интерес к истории; хотелось смотреть на его умиротворённое выражение лица, останавливаясь на небольших россыпях родинок на щеке или шее; хотелось какой-то неизведанной нежности рядом с ним; много хотелось… — Да бля… — вздыхает подросток, обливая лицо прохладной водой, дабы хоть немного отрезвиться. Антон подозревал, что его заинтересованность в раннем подростковом возрасте красивыми фигурами мужчин, а не красивыми девочками с ярко накрашенными губами, не пройдёт бесследно. Да и дрочить, представляя перед собой какого-то смазливого парня, тоже казалось странным, но все мысли отбрасывались на потом. Получается, это потом уже настало? Или он просто поддаётся действию алкоголя? блять, ну вот почему он такой… такой красивый. такой сильный. такой… родной какой-то, я не знаю. безопасный, что ли. почему именно он? блять, неужели я всё-таки… — Антош… — юноша поднимает голову в отражение в зеркале, услышав странную форму имени. Арсений стоит позади, разглядывая лицо студента в том же зеркале. — Всё хорошо? — в глазах, почти трезвых, не то что у Шастуна, виднелась лёгкая взволнованность. — Арсений Сергеевич, — Антон резко разворачивается, оказываясь в нескольких сантиметрах от лица мужчины, — вот вы про поцелуй серьёзно говорили? — Арсений, хитро ухмыляется, делая шаг навстречу к младшему. — А ты сомневаешься? — он скорачивает расстояние между ними, расставляя руки по обе стороны бедёр Шастуна, опираясь на раковину. Дыхание младшего перехватывает, а глаза скользят по расслабленному лицу преподавателя с лёгкой ухмылкой. Хочется ещё ближе. Арсений трётся собственным носом-кнопкой о нос парня и отстраняется, обводя обеими руками талию подростка. Он нежно улыбается, направляясь к выходу с ванной. если не сейчас, то когда? Шастун немедля хватает уже уходящего мужчину за запястье, притягивая к себе. — Анто… — Арсению не дают договорить, внаглую затыкая. Антон накрывает губы мужчины своими, сразу же проникая собственным языком в чужой рот. Парень неумело выводит странные узоры, когда на плечах чувствуются чужие руки. Арсений отталкивает студента, ухмыляясь. — Простите… Я… — Антон опускает голову, невозможно краснея. — Давай я, — подросток поднимает испуганные глаза на старшего и эта ухмылка уже не кажется такой противной. Арсений отстраняется, заглядывая в зелёный лес напротив. Он затягивал. Затягивал похлеще болота, и обоим это нравилось. Оба тонули в моменте, растворялись, касались, целовали. Арсений видел преданность и доверие в этих глазах. От мальчишки исходили тёплые лучи, хотя сам он был холодным айсбергом. Хотелось прижать и растопить, хотелось стать для него кем-то родным, хотелось близости. Мужчина нежно улыбается, опуская руки на талию парня. Глаза Антона всё так же со страхом заглядывают в голубые океаны напротив, ища в них что-то неизведанное. Антон не знал, чего хотел от жизни, но он знал, чего хотел сейчас. Прижаться, забыться и отпустить. Арсений нежно целует юношу, как бы пробуя, какие они, эти потрескавшиеся, пухлые, сладкие губы этого студента. Руки крепче сжимали юношескую талию, пока мужчина удивлялся худощавости парня. Антон оглаживал тело мужчины, поднимаясь руками всё выше и выше. Слегка ощущаемые касания оставляли за собой кучу мурашек, даже сквозь одежду. В груди чувствовалось тепло от прижимающегося всё ближе и ближе костлявого тела. Нежные руки аккуратно проводят по лопаткам, затем слегка касаются позвонков, оглаживают широкие плечи, затрагивая острые ключицы, и останавливаются на оголённом участке тела — шее. Руки ложатся на ключицы, а длинные пальцы охлаждают горячую кожу своим металлом. Когда Арсений углубляет поцелуй, внутри юноши что-то взрывается. В животе начинает затягиваться узел, дыхание учащается, а ладони потеют. Юноша сильнее обхватывает шею старшего, наклоняя того ближе к себе. Горячий язык мужчины умело оглаживал ровный ряд острых зубов, задевал нёбо и сплетался с другим. Руки уже не держали, а обнимали тонкую юношескую талию, пока руки Антона спустились на щёки старшего, невесомо их поглаживая. Арсений, уже согнувшись впополам, слегка усмехается в поцелуй: — Ну Антош… — он отстраняется, заглядывая в глаза напротив. Руки мужчины остаются на талии парня, пока второй очень быстро убирает собственные руки с лица преподавателя, опуская голову. — Простите, — Антон тихо бормочет себе под нос извинения, очень сильно смущаясь. На подбородке ощущается тепло чужих рук, и Антон послушно поднимает голову. Арсений нежно улыбается, всё так же осматривая уже залившееся краской лицо младшего. Он молча целует Антона в щеку и, улыбнувшись, покидает ванную комнату.что я натворил?