***
Антон мчится к двери, уже в предвкушении реакции Пётра Владимировича на своё новое жильё. Чёрная дубовая дверь открывается, пропуская мужчину с улицы в тёплую квартиру. Антон помогает ему снять куртку, пока тот осматривает коридор. Пётр Владимирович медленно проходит в сторону кухни, пока Антон вешает чужую куртку и ставит ботинки на полку. Парень подходит к старшему и улыбается, осматривая широко раскрытые карие глаза мужчины: — Антон, у тебя тут конечно, ещё та эстетика… — он разворачивается, складывая руки ладошкой к ладошке и прикладывая их к подбородку. — Я тут даже дышать боюсь, — Антон смеётся и уводит мужчину в ванную, чтобы помыть руки после улицы. Позже они возвращаются на кухню, и Антон готовит яичницу. — Бля-я… — скорлупа попала на слишком сильно разогретую сковородку, из-за чего посудина начала шипеть и стреляться горячим подсолнечным маслом. Половина яйца вылилась на столешницу из-за неудачного удара, а рука слегка покраснела из-за короткого контакта с раскалённой сковородкой. — Антош, давай я, — Пётр Владимирович появляется рядом, не в силах больше наблюдать за мучениями парня. Мужчина становится готовить яичницу на принесённой из собственного дома сковородке, пока юноша под холодной водой «обрабатывает» ожог. Спустя десять минут на тарелках появляются две яичницы с плавленным сыром. Антон довольно усмехается, пока Пётр Владимирович достаёт принесённые столовые приборы. Заняв свои места за барной стойкой, старший всё же решается спросить: — Антон, а ты уже виделся с Аркадием? — мужчина слегка морщится, пытаясь вспомнить правильное имя преподавателя. — С каким Аркадием? — хмурит брови Антон. — Ну с этим… Твоим. Я опять забыл… — вздыхает мужчина, что заставляет Антона усмехнуться. — Подожди, тихо, — он выставляет вперёд указательный палец, не давая юноше даже открыть рот, — я сам вспомню, — Пётр Владимирович откладывает приборы, прикладывая обе руки к вискам. — Ар… А… Артём? Нет. Интеллигентное было же… Артур. Арнольд… Не то, всё не то, — вздыхает Пётр Владимирович, замолкая. Антон за это время доедает свою порцию, наблюдая за сидящим напротив собеседником. — Арсений! Я вспомнил! — указательный палец правой руки вздымается вверх, а на лице появляется едва заметная улыбка. — Не говорил ещё. Да у меня и возможности с ним поговорить нет, — пожимает плечами Антон. — Почему это? — Телефон я у него забыл, где я живу он не знает, а я к нему не готов пока идти. — Ладно, — Пётр Владимирович поджимает губы. — Отдохни от него пока что, — мужчина смотрит на кухню и, заметив чайник, усмехается. — Чаю хочешь? — увидев кивок, старший, как всегда, наливает воды в электро-посудину до пометки 1,2 литра, зная как Антон может выпить три чашки кипятка за один присест. Где-то в три часа дня Пётр Владимирович прощается с юношей и отправляется к себе домой. Антон принимается перемывать посуду, а затем включает какой-то сериал на телевизор. Он заваривает чай и распаковывает сладкий новогодний подарок от Пётра Владимировича. Шоколад Милка с целым орео заставляет улыбнуться, ведь именно он являлся самым обожаемым шоколадом из всей продукции Милка для Антона, не учитывая белый Миллениум.***
— Ты уверена? — закусывая губу, вопрошает Арсений. — А, нет. Наверное, ошиблась. Я же тут только один раз была… — саркастическим тоном произносит Оксана, вскидывая руки и вставая перед поднимающимся по лестнице братом. Арсений вздыхает и, обойдя девушку, поднимается дальше. — Ты чего не идёшь? — он оборачивается на замершую сестру. — Нет уж, дорогой, — двигает плечами девушка. — Это твоя Антонина, ты сам с ней и должен говорить. Без посторонних глаз и ушей, — она поднимает руки в капитулирующем жесте, опираясь спиной о стену. — Согласен, — он подходит к уже знакомой двери. Мнётся. Мужчина топчется с одной ноги на другую, ведь волнение зашкаливало. Он смотрит на наручные часы, кусает губу, выравнивается и резко стучит. Стук выходит громким, неожиданным и коротким. Преподаватель бегает глазами по дубовой тёмной двери, сделав шаг назад. Когда он вздымает руку вверх, дабы повторно постучать дверь открывается. Из внутренней стороны квартиры выглядывают сначала волосы, а затем показываются испуганные глаза юноши. — А… Это вы… — Антон бесшумно облегчённо выдыхает, но дверь не открывает. — Вы… Что-то хотели? — Антон… — мужчина хватается рукою за край двери. — Давай поговорим? Шастун замечает разбитый взгляд двух бушующих океанов. Парень молча широко открывает дверь, рассматривая пол в подъезде. Он закрывает дверь на ключ изнутри и опирается на неё, скрестив руки на груди. Арсений садится на стоящий у входа пуфик, вздыхая: — Антон… — Что? — голос младшего звучал жёстко, холодно и безразлично. — Послушай, — Арсений отводит взгляд, стараясь сформулировать предложения в правильной форме. — Я знаю, что я виноват, но ты пойми… — Я устал вас понимать, — прерывает мужчину парень. — Каждый раз, когда вы оступаетесь, вы прибегаете ко мне извиняться. Я устал вас прощать, — юноша устало вскидывает руками. — Вы знаете, что вы не пустой звук для меня. Вы знаете, что я что-то чувствую, но каждый раз, когда вы говорите колкие слова в мою сторону, я готов от всего этого отказаться, лишь бы вы оставили меня в покое, — Арсений поднимается, разглядывая лицо разбитого юноши. — Антон, я не умею выражать то, что чувствую в правильной форме. Я не умею говорить о своих чувствах, — мужчина делает несколько шагов в направлении парня. — Я тоже не умею, Арсений Сергеевич. Вы даже не представляете с какой трудностью мне даётся каждый диалог с вами. Но я хоть раз вас оскорбил? Я хоть раз задел вас своими словами? Скажите мне, я хоть раз сделал вам больно? — Арсений опускает голову, осознавая что, все негативные действия студента возникали только в последствии необдуманных действий старшего. — Я не умею выражать и говорить о своих чувствах, но я уже не первый раз переступаю через себя и даю вам понять, хотя бы немного, что я чувствую, — парень резко опускает голову, заводя руки за спину. — Я не могу так больше, Арсений Сергеевич, — голос дрожит, когда мужчина быстро подходит к юноше. — Антош, я прошу извини меня. Я правда стараюсь ввести изменения в своё поведение, но это не делается за час или два. Ты очень важен для меня, именно поэтому и происходят изменения, — Арсений смотрит на опущенную голову младшего, из-за чего внутри что-то больно сжимается. — Ну что мне сделать, чтобы ты поверил мне? — Бросьте меня, — тихий шёпот заставляет тёмные брови мужчины в испуге подняться. — Ты что… — он сглатывает, а дыхание учащается. — Антон, я не могу так… — Можете, — юноша поднимает заплаканные глаза, отчего радужка становится ещё более яркой. Он разворачивает замок и тянет на себя дверь, переводя взгляд в пол. — Уходите, — слёзы всё быстрее стекают по щекам, а Арсений медленно подходит к двери. Он поворачивает голову в сторону плачущего парня: — Ты же не хочешь этого, — и Антона срывает. Руки ложатся на лицо, а губы беспомощно хватают воздух. Арсений подлетает к младшему, заключая того в объятия. — Я не могу так. Я не могу забыть вас после всего, что вы сделали. Почему?! — русая макушка ложится на плечо мужчины, пока слёзы увлажняли так и не снятую куртку. — Почему я не могу перестать любить вас, когда вы в который раз делаете мне больно?! — он ударяет в левое плечо преподавателя, когда Арсений крепче обнимает парня поперёк спины. — Я люблю вас сильно, но хотел бы ненавидеть, — удары прекращаются, когда Арсений кладёт свою голову на голову младшего. Мужчина подхватывает юношу на руки и уносит в комнату рядом, укладывая его на кровать. Он укрывает младшего лежащим рядом серым мягким пледом, поглаживая по спине. — Вы… Даже сейчас убегаете, оставляя меня одного, — хриплым голосом, ядовито усмехается лежащий. — Я постараюсь построить всё то, что так долго разрушал,— сняв куртку, Арсений садится рядом с дрожащим телом, продолжая поглаживать его спину через одеяло. Парня долго трясёт, пока преподаватель носит ему горячий чай с лимоном, постоянно нежно касаясь в разных местах. Ближе к девяти Антон начинает тихо сопеть, причмокивая покусанными губами. Арсений приносит стул с кухни и садится напротив лица спящего, поудобнее устраиваясь на деревянной мебели. Он скрещивает руки на груди и почти сразу же засыпает. — Арсений… Арс… — Антон шарит руками по кровати, пытаясь что-то отыскать. — Тебя опять нету… — тихий шёпот заставляет сидящего рядом мужчину окончательно проснуться. — Я тут. Я рядом, — протирая глаза, Арсений садится напротив парня, слегка касаясь собственной рукой чужой тонкой кисти, — Антон, ты спишь? — он рассматривает лицо младшего, стараясь понять, открыты ли глаза у парня либо он снова лунатит. Почувствовав чьё-то присутствие рядом, юноша бросается на шею старшему, обвивая её руками. Он утыкается носом куда-то в плечо, что-то тихо нашёптывая: — Пожалуйста… Не оставляй меня. Если до этого Арсений и боялся касаться юноши, когда тот лунатит, то сейчас он смело обнимает его в ответ, слегка сжимая талию подростка. Слова ночью полностью противоречили сказанным при сознании парнем. Арсений помнит с каких-то уроков психологии, что «всё тайное становится явным, особенно ночью», и, зная о лунатизме Антона, Арсений полностью в этом убедился.***
Проснувшись, Антон ощущает тяжесть век, шум в голове и пересохшее горло. Юноша припоминает события вчерашнего дня и проверяет кровать на наличие мужчины. Он разбито усмехается, заметив пустоту рядом. — Ненавижу свои сны, — он зло отбрасывает одеяло, на котором, кажется, совсем недавно сидел Арсений… во сне. Парень делает утренние процедуры, заваривает крепкий кофе и возвращается в спальню. Он ставит чашку на тумбочку и обходит кровать, дабы открыть окно. Юноша неожиданно о что-то спотыкается, едва удерживаясь на ногах. Он разворачивается, осматривая место «стычки», отчего брови резко вздымаются в удивлении: — Вы почему на полу? — мужчина протирает глаза, поднимаясь с подушки. Он неспешно осматривает юношу, медленно моргая. — Ну а что мне, сразу с тобой спать нужно было? — зевая, вопрошает старший. — Ну спали же уже… — Антон сглатывает, ярко краснея. Парень удаляется с комнаты, пока Арсений умилённо усмехается, заметив такое смущение младшего. Мужчина поднимается со своего спального места, направляясь в ванную. — А мне хозяин щётку предоставит? — выглядывая из-за двери ванной, громко вопрошает Арсений. — Там в ящике должна быть, — заваривая чай себе и мужчине, отвечает также громко Шастун. Арсений, умывшись, возвращается в большую комнату, присаживаясь за барную стойку напротив стоящего парня. — Ваш чай, — Антон пододвигает к мужчине чёрную чашку с нарисованным на ней белым пушистым котиком. Арсений делает первый глоток, блаженно закатывая глаза и откидывая голову назад: — Ты такой вкусный чай делаешь… — с удовольствием мычит мужчина. Антон случайно замечает слегка движущийся под кожей кадык, лёгкую щетину, длинную шею… Он видит, как старший облизывает губы, собирая на них оставшуюся влагу с лимонным вкусом. Парень даже не осознаёт, насколько сильно залипает на обычные вещи в необычном преподавателе. — Садись, чего ты над душой стоишь? — старший отодвигает стоящий напротив стул ближе к юноше, приглашая его присесть. Антон закусывает губу и, слегка встряхнув головой, садится напротив, опустив голову. Арсений внимательно осматривает лицо парня и едва ощутимо касается чужой ладони: — Ты ночью опять лунатил… — тихо проговаривает старший, сталкиваясь с взволнованным взглядом глаз цвета весеннего хвойного леса. — Я что-то говорил? — Арсений молча осматривает разнервничашегося парня напротив. Антон закусывает губу; мнёт пальцы, ведь бижутерии на них не было, а руки чем-то занять просто жизненно необходимо; начинает дёргать ногой под столом, отбивая пяткой никому неизвестный ритм. — Я не разобрал, — врёт старший, замечая как юноша облегчённо выдыхает через нос. Арсений всё ещё не отводит взгляд от лица Антона, что явно было демонстрацией волнения и неловкости. Неизвестное чувство внутри Антона давило. Совесть сжирала, ведь казалось, что сон был не таким и таинственным, как хотелось бы. Смелости у Антона не хватало, чтобы задать вопрос напрямую. — Антон, — слышится голос мужчины и парень незамедлительно поднимает голову, — тебя что-то тревожит? — Нет, о чём вы… То есть да… А… — юноша потирает затылок, опуская взгляд. — Знаете… У вас было такое чувство, что вроде то, что вы видите во сне… Оказывается не сновидением, а действительностью? — Да было, конечно. — Нет, вы не поняли… — машет в отрицательном жесте головой младший. — Не тогда, когда в жизни у вас случается ситуация из сна, нет. Речь идёт о том, что когда я вижу будто бы сон, но на самом деле это всё происходит наяву. Понимаете? — он поднимает глаза, замечая подозрительное спокойствие в голубых бриллиантах напротив. — Понимаю, — мужчина поднимается со своего места, подходя к парню. — Если тебя что-то тревожит — скажи мне прямо и не бойся, — он нежно берёт руки Антона в свои, поглаживая большим пальцем тыльную сторону ладони. — Тебе же так будет легче. Антон сглатывает, невольно расслабляясь. Тепло чужих рук успокаивало, и юноша опускает плечи, выдыхая. — Да… Наверное, вы правы, — он переводит взгляд с глаз мужчины на руки, слегка усмехаясь лишь одним уголком губ. Арсений по-хозяйски усаживается на диван, пока Антон перемывает только что использованные чашки. Старший берёт пульт с журнального столика, включая телевизор, пока Антон удивляется такому глубокому знанию в расположении квартиры. — Хочешь фильм глянуть? — открывая ютуб на большом экране, интересуется Арсений. — Арсений Серегеевич, — юноша поворачивается лицом к сидящему, вытирая руки вафельным полотенцем, — актуальный вопрос… — он бросает тряпочку на чистую поверхность столешницы, уложив левую руку на собственное бедро, а правой, оперевшись о стол. — Вы почему так хорошо ориентируетесь в квартире? — Арсений облегчённо вздыхает, поворачивая голову обратно к экрану, с лёгкой усмешкой. — Тебе Оксана так и не сказала, да? — рядом с преподавателем прогибается диван, и ощущается тепло чужого тела. — Что она должна была сказать? — Как ты думаешь я тебя нашёл? — Арсений откладывает пульт, поворачивая голову, а затем и туловище к Антону. — Оксана сдала тебе квартиру и приехала ко мне на выходные, — заметив непонимающий взгляд напротив и чужие светлые нахмуренные брови, старший почти незаметно усмехается со смешного выражения лица сидящего рядом парня. — Оксана — моя родная сестра. И нашёл я тебя только благодаря ей. Лицо Антона тут же искажается ещё больше, но уже в понятливых эмоциях, когда корпусом он отклоняется назад. Парень поудобнее усаживается на диване, устремляя взгляд на телевизор. — А что ты уселся? — находя любимый сериал, поворачивает голову влево Арсений. — А чё… — удобно расположившись на диване, Антон непонятливо сводит брови к переносице, переводя взгляд с экрана на мужчину. — Может, поедим чего-то во время просмотра? — улыбается одним уголком губ мужчина, пока правая бровь вздымается в заигрывающем жесте. — Да я только за, — усмехается юноша, двигая плечами. — Но у меня нет ничего, кроме каши и котлеток. Арсений тихо смеётся, не замечая выступившего румянца на щеках сидящего рядом парня. — Хозяюшка моя… — сквозь уже уходящий смех тихо проговаривает Арсений. — Давай доставку тогда закажем? — старший тянется за телефоном, пока Антон негромко что-то бубнит, уткнувшись лицом в колени: — Это не я готовил… — заметив неспрятанными глазами изменения в весёлом лице мужчины, Антон окончательно опускает голову, укладывая лоб на коленные чашечки. — А кто? — держа в правой руке телефон, Арсений поворачивается к юноше, смеряя того непонимающим взглядом, который больше смахивал на возмущённый. — Пётр Владимирович, — негромко проговариват младший, заглушая свой и без того тихий голос в согнутых ногах. — Это кто? — преподаватель уже полностью разворачивает корпус к собеседнику, откладывая своё устройство. — Когда я ушёл от вас, мне негде было жить. Так вот Пётр Владимирович меня и приютил, пока я квартиру не нашёл, — поднимая голову, чуть громче говорит Антон, будто боясь спугнуть мужчину такой информацией. — Он нормальный? — кладя руку на плечо парня, вопрошает мужчина. — Ну… В смысле он ничего с тобой не делал? — Нет. Он хороший, — Антон слабо усмехается, выравниваясь. — Вы вроде хотели доставку заказать? — кивает на лежащий за спиной телефон младший, ощущая, как чужая рука тут же исчезает с собственного плеча. Такой простой жест приводит к потери едва заметной усмешки и тяжкому вздоху со стороны Антона. Было странно наблюдать тяжёлый вздох старшего, поджатые губы и какое-то волнение. Антон внимательно осматривает чужой профиль, пока левая рука мужчины взволнованно зарылась в свои же смолянистые волосы, слегка взъерошивая их из-за волнения. Арсений открывает нужное приложение, сразу же закидывая в корзину солёные орешки и очищенные семечки. Он поворачивает голову на сидящего на противоположном краю дивана Антона, подзывая его к себе: — Чего ты обиделся? — он легко тянет его за голую стопу. — Иди выбирай что хочешь. — Да ну… Я ничего не буду, — поджимает губы студент. — Давай-давай, — слегка ударяя парня по ноге, переходит на шёпот старший. Антон послушно подползает, соприкасаясь плечами с Арсением, заглядывая в чужой телефон. Просмотрев список предложенных товаров, юноша добавляет в корзину чипсы, липтон и две пачки мармелада. — А сколько тебе лет, дитя? — с лёгкой усмешкой вопрошает мужчина, соглашаясь с выбранными товарами и вписывая новый адрес. — Семнадцать. А что такое? — слегка отклонившись, с серьёзным выражением лица вопрошает Шастун. — Ты больше смахиваешь на первоклассника, который впервые пошёл в магазин сам, — мужчина убирает спавшую на лицо чёлку младшего и разворачивается к экрану телевизора, включая первую серию «Друзей». Антон от такого жеста совсем слабо усмехается, краснея кончиками ушей. В парне резко просыпается уже давно забытая тактильность и хочется крепко заобнимать сидящего рядом красивого человека. Подросток привычно подавляет в себе на этот раз непривычно сильное чувство, обхватывая себя своими же длиннющими тонкими руками. Незаметно для обоих четыре серии пролетели с молниеносной скоростью. Оба втянулись в сюжет, рассевшись по обе стороны небольшого дивана. На начальных титрах пятой серии в двери раздаётся звонок. Услышав недовольное мычание Шастуна, Арсений поднимается с дивана, стараясь как можно быстрее открыть двери пришедшему. — Простите, что так долго. Пробки и всё такое, — тараторит молодой курьер, стараясь предотвратить плохой отзыв от заказчика. — Да нет, всё нормально. Спасибо, — Арсений получает заказ и только после закрытия входной двери смотрит на наручные часы. Брови мужчины в удивлении вздымаются до уровня лба, замечая довольно-таки приличную разницу во времени с начала просмотра сериала. — Два часа. Ого… — он поджимает губы, и слегка усмехнувшись, возвращается обратно к дивану. — Танцуй! Мы не умрём от голода, — ставит на журнальный столик пакеты с едой старший, плюхаясь на диван. — Не умерли бы, — бубнит юноша, осматривая принесённые продукты. — каша и котлеты в холодильнике стоят, — он пододвигается ближе к столику, заглядываясь на профиль сосредоточенного мужчины. — Ну такое не едят во время просмотра, ты же в курсе? — резко поворачивает голову в сторону Антона старший, одаривая того улыбкой. По нюховым рецепторам ударяет приятный аромат мужчины. Парень бесшумно втягивает воздух, отчего грудная клетка слегка вздымается, а глаза чуть ли не закатываются от прекрасного сочетания кокосового геля для душа с ебейшим мужским одеколоном. Антон старается максимально естественно сглотнуть и также бесшумно выдохнуть, пока голубые глаза с некой усмешкой зацикливаются на удивительной реакции парня. — Я приду сейчас, — поднимаясь с дивана, быстро проговаривает Антон, удаляясь из виду. Арсений издаёт слабый смешок, кликая на плеер сериала, дабы приостановить просмотр уже начавшейся серии. — Ёб твою мать… — закрыв на щеколду дверь туалета, Антон спускается по ней, прикрыв руками лицо. — Господи, ну так же нельзя. Он же препод… — перед глазами появлялись картинки случайных и не совсем случайных касаний, пока внутренний голос непрерывно гласил: «чувства гораздо важнее повешенных ярлыков». Антон вспоминал те самые трешовые шоу на «Россия 1», где 50-летний мужик вступил в сексуальные отношения с только недавно достигнувшей 18-летия студенткой. «ярлыки ведь тоже бывают полезны?». Гнусные мысли сжирали, не давая шанса на малейшее просветление. Серьёзных отношений у парня не было никогда. Первый опыт поцелуя случился как раз с Арсением, что было для протрезвевшего наутро парня концом света. я полез целоваться к преподу… Слишком долгое время Антон пытался переубедить и принять себя. Арсений маячил перед глазами, делал попытки, старался заработать внимание Антона, пока подростку было стыдно попросту смотреть ему в глаза. Слишком долго Шастун мотал преподавателю нервы, постоянно убегая от него так же, как и от себя. Но от себя не убежишь. Никто и никогда не рассказывал Антону, как понять свои чувства, как правильно общаться, чтобы не задеть близкого человека, как научиться любить? Самостоятельно он пытался помочь себе, самостоятельно пытался решить проблему, которую решают специально обученные для этого люди в психологической области медицины. Если в голове Антона всё понемногу стало налаживаться, то в голове Арсения всё ещё стоял туман, прояснить который могли только они вместе с Антоном. Здравая часть рассудка всё-таки должна была когда-то проснуться и дать пинка под зад засидевшемуся в ванной парню: «какие в жопу ярлыки? ничего незаконного здесь нет — мне совсем скоро будет 18, он обычный преподаватель, старше меня на 7 лет. ничего критического… вроде как», — просидев с зарытыми в отросшую чёлку руками ещё несколько минут, Антон спускает воду в унитазе для поддержки легенды и возвращается в гостиную. — Руки помыл? — раскладывая вкусняхи по тарелкам, вопрошает Арсений, не поднимая глаз. — Нет… — замерев у дивана, в непонимании хмурит брови подросток. — Ну иди мой. Я тебя к еде не подпущу, — выравнивается старший, кивая в сторону ванной. Тяжко вздохнув, Антон всё-таки возвращается в комнату, из которой вышел минуту назад, дабы помыть руки после «похода в туалет». Вернувшись, он наблюдает как голубоглазый дьявол развалился на полдивана. Футболка была преподавателю явно великовата и сползла, оголяя левую ключицу. Живот втянулся сам по себе из-за выгодной позы, и казалось, что Арсений просто вылез из какого-то журнала плейбоя, пока Антон мыл руки. Из-за жары в комнате щёки мужчины порозовели, губы были слегка приоткрыты, хватая дополнительный воздух. Когда Арсений, наконец, замечает пришедшего, он просит его приоткрыть дверцу балкона, пока Антон несколько минут пялит на расслабленное тело старшего и, сглотнув, отходит к балконной двери. — Садись уже. Сколько тебя ждать можно? — сидящий на диване стучит по месту рядом, давая невербальное приглашение на удобное место у левого бока мужчины. Парень возвращается с балкона, оставив открытым окно и полураскрытой дверью. Он садится слишком близко, чувствуя, как в собственное бедро упирается чужое колено. Антону всё-таки удаётся немного расслабиться под пристальным взглядом голубых глаз и внутреннем мозговом штормом. — А вы чё, брезгуете? — внезапно для обоих вопрошает младший, услышав запах морского бриза, исходящий от собственных рук. — Нет, просто соблюдаю гигиену, — серьёзно отвечает Арсений, возобновляя просмотр серила одним нажатием на центральную кнопку пульта, не отводя взгляда от хитро усмехающегося парня. Оба смотрят сериал, не спеша поедая снеки с тарелок. Их руки несколько раз случайно сталкиваются в тарелке, и ни один не испытывал смущения или хотя бы каплю неловкости. В какой-то момент Антон осознаёт, что просто так смотреть сериал неинтересно, особенно в неплохой компании. Ему резко надоедает его нынешнее положение, из-за чего приходится подняться, подгребая под себя ноги и плюхнуться обратно, ещё ближе к полулежащему мужчине. Примерно две серии они сидят неподвижно в одних лишь футболках, когда дверь балкона уже давно была открыта нараспашку и холодный ветер неторопливо проникал в комнату, поглощая всё тепло. Руки начинают мёрзнуть, ноги под жопой хочется ещё больше спрятать, пока нос начинает краснеть. Антон лишь закусывает губу, не желая прерывать атмосферу своими разговорами. Когда руки снова сталкиваются в небольшой тарелке, Арсений устремляет суровый взгляд на парня: — Почему не говоришь, что тебе холодно? — Антон лишь кладёт чипсинку в рот, по-детски двигая плечами. Арсений разъярённо втягивает носом морозный воздух, вставая с дивана, пока юноша продолжает наслаждаться просмотром сериала, поедая оставшиеся чипсы одну за другой. Мужчина удаляется в спальню и возвращается уже с мягким серым пледом. Он ложится на своё прежнее место, оставляя чуть больше места перед собою, как можно сильнее прижимаясь к спинке дивана. — Иди сюда, — он в привычном жесте хлопает по свободному месту рядом, привлекая внимание парня, на что Антон вопросительно поднимает правую бровь. — Давай-давай. Льдом сейчас покроешься. Юноша послушно подползает к Арсению и усаживается на свободное место, опираясь спиной о торс старшего. Арсений в свою очередь накрывает парня принесённым одеялом, оставляя свою руку на чужом впалом животе. Антон, неожиданно для себя, плавится подобно сыру, немного сползая вниз. Голова по-свойски укладывается на плечо Арсения, когда обе руки обвивают со спины, соединяясь где-то на животе Антона. — А как вы есть будете? — негромко вопрошает подросток, откинув голову и смотря снизу вверх на расслабленное лицо преподавателя. — Подай мне две конфетки эти твои. Вкусные они просто… — Антон аккуратно вытаскивает собственные руки из-под одеяла, переставляя тарелку со сладостями себе на колени. — Это не конфетки, а мармеладки. Какую вам? — А есть разница? — шёпотом вопрошает Арсений, пока на его лице расцветает умилённая улыбка. — Ну, конечно! — Антон приподнимается, разворачиваясь к мужчине. — Каждый цвет символизирует определённый фрукт и имеет его запах и вкус, — Антон опускает голову, выискивая определённого цвета мармеладку. — Вот вишня — моя любимая. Попробуйте, — он протягивает собственную руку с лакомством, дабы отдать сладость мужчине. Арсений не достаёт рук, а лишь коротко отвечает, приоткрывая рот: — Давай. — Не брезгуете? — слегка усмехается Антон, возвращая мармеладку к себе. — Ну так вкуснее просто. Антон подносит мишку к приоткрытым губам старшего, соприкасаясь с ними длинными пальцами. Лакомство благополучно попадает в чужую ротовую полость, когда руки мужчины резко хватают за талию сквозь одеяло. Арсений наклоняется к уху, и на коже тут же появляется лёгкий румянец от ощущения опаляющего дыхания рядом: — А теперь сядь так, как ты сидел минуту назад… Пожалуйста, — губы слегка касаются чужой мочки, будто бы случайно задевая. Антон отклоняется и слегка усмехается, занимая прежнюю позицию на плече преподавателя. Арсений наклоняет голову, касаясь носом мягких каштановых волос на макушке парня, втягивая приятный аромат волос, смешанный с обычным шампунем, пока Антон даже не догадывается о таком трепетном жесте. Арсений шепчет короткое «умница», возвращая собственные руки на талию подростка. Ближе к девяти часам вечера Антона привычно начинает клонить в сон, и юноша, не сопротивляясь своим желаниям, быстро засыпает на чужом плече в тёплых объятиях. Серия подходит к концу, когда Арсений, не размыкая рук наклоняется к чужому уху: — Может, уже спать пойдём? — Антон морщится от горячего дыхания над ухом и разворачивается на бок, перемещая голову с плеча на грудь мужчины, потираясь щекой о мягкую футболку и поджимая под себя ноги. — Так ты уже… — Арсений мягко усмехается, поправляя собственную чёлку, спавшую на лоб. Он подхватывает спящего под колени, не меняя его положения тела и отправляется в спальню. Мужчина укрывает Антона тёплым одеялом, не забыв снять ненавистные для парня носки. Он садится на корточки перед парнем, беря его руку в свою. — Всё будет хорошо. Обещаю, — он касается губами юношеской кисти, ощущая тонкую мягкую кожу. Антон морщит нос и быстро прячет руку под одеяло, когда Арсений умилённо усмехается. Мужчина покидает спальню, возвращаясь в гостиную. Убрав всю посуду со столика и закрыв окно и двери балкона, он укладывается на неразложенный диван, где ещё остался запах Антона. На дисплее телефона светилось достаточно раннее время, но поспать лишние три-четыре часа никто не был против. Арсений просыпается от грохота посудой на кухне. Мужчина разлепляет глаза, устремляя свой взгляд на парня, шаманящего у столешницы. Антон аккуратно старался достать белую кастрюлю с холодильника, дабы погреть завтрак к пробуждению мужчины. Никто и не смел сомневаться, что первопричиной пробуждения мужчины станет зацепившаяся о верхнюю полку холодильника и приземлившаяся на пол с грохотом крышка. Шипя, Антон, не шевелясь, поднимает взгляд на спящего мужчину в надежде на его крепкий сон. — Разбудил? — жалостно сдвигая брови к переносице, тихо вопрошает Антон, продолжая стоять с кастрюлей в руках. — За тобой интересно наблюдать, — подложив под голову руки, негромко проговаривает Арсений. Антон в недоумении вздымает вверх правую бровь, слегка усмехнувшись. Парень ставит, наконец, кастрюлю на стол, опускаясь на пол, дабы подобрать упавшую крышку. Затем он достаёт две тарелки, накладывая в каждую с них по 2 котлеты и, сменив кастрюлю с котлетами на кастрюлю с кашей, досыпает ещё несколько ложек гречки. — Идите завтракать, — он ставит одну порцию в микроволновку, поворачиваясь к уже вставшему с дивана преподавателю. Мужчина лишь кивает и направляясь в ванную, намереваясь сделать все утренние процедуры. Спустя пятнадцать минут оба усаживаются за стол, принимаясь за тёплую еду. — Антон… — подозрительно тихо проговаривает Арсений. Младший поднимает на сидящего напротив зелёные глаза в ожидании какой-то важной информации. — Меня в универ вызывают. Я съезжу быстро, — заметив поникший взгляд чужих глаз, мужчина слегка касается чужой руки. — Это ненадолго. Два часа и я вернусь. — Поезжайте, конечно. Я-то что? — Антон старается показать полное безразличие, что получается довольно неплохо. Но, если бы Арсений не был знаком с этим хитрым лисом на протяжении определённого времени, он бы действительно поверил и в лживые слова юноши, и в поддельные движения тела. — Слушай, — Арсений неожиданно охватывает одно из запястий младшего, — не нужно играть это безразличие. Я вернусь к тебе, постараюсь как можно скорее, — он замечает, как младший неспешно поднимает глаза. — А ты пока подумай о том, что мне расскажешь о своём состоянии, — мужчина поднимается со стола, складывая всю пустую посуду в мойку, под удивлённым взглядом парня. Он осматривает количество грязной посуды и поджимает губы, разворачиваясь к подростку. — Я посуду сам помою, ты кровать застели и диван в порядок приведи, — Арсений снова берёт уже обе юношеские руки, заставляя подняться со стула и посмотреть в глаза. — Я приеду и мы поговорим о тебе. Пожалуйста, не бойся меня. Я очень стараюсь, — последняя фраза выходит полушёпотом, а взгляд голубых глаз одаривает теплом, смотря сверху вниз. — Я вижу и верю вам, — опустив голову, так же тихо проговаривает студент. Антон не замечает умиротворённой улыбки мужчины, чувствуя чужие руки, заключающие в объятия. Парень утыкается лбом в мужскую грудь, чувствуя как волосы приятно сожмакивают, слегка массируя кожу головы. Антон обхватывает чужую талию своими руками, ещё сильнее вжимаясь в тело рядом, не желая его отпускать, пока Арсений оставляет невесомый поцелуй на пшеничных прядках. «Я скоро». Хлопок двери. Холод. Тишина. Одиночество. И вера.***
Коридоры университета были непривычно тихими и как никогда пустыми. Было слышно каждый выдох мужчины и тихий говор у кабинета декана где-то в конце длинного коридора. — Ирина Николаевна, вызывали? — мужчина слегка стучится в приоткрытую дверь, выглядывая с коридора, тем самым прерывая увлечённый рассказ информатички. — Да, проходи, Арсюш, — она указывает на место слева, напротив Аллы Ивановны. — Спасибо, Аллочка, можешь быть свободной, — Михеева выходит с кабинета, слишком сильно прижимаясь к стоящему в дверном проёме мужчине, вызывая у того дискомфорт. — Там что-то важное? — присаживаясь, поправляет сложенную на коленях куртку Арсений, устремляя заинтересованный взгляд на декана. — Арсений, Арсений, Арсений… — Мягкова листает свой толстый ежедневник в поисках записанной недавно информации по поводу физрука. — Ага, вот, — Мужчина складывает руки на колени, в ожидании ответа. — Мне звонили со спортивной школы. Там требуется преподаватель с уклоном на баскетбол, — она с лёгкой улыбкой осматривает брюнета, сложив перед собою руки в замок и немного подавшись корпусом вперёд. — Я поговорила, и тебя готовы взять с недельным испытательным сроком. — Отлично, — кивает мужчина. — А это где? — Арсений, обрадовавшись действительно хорошей работе, даже не сильно волнуется о его месте нахождения. В Воронеже, конечно, как и в любом городе полно пробок, но ради такого можно и пораньше встать. — В Питере, — усмехается Ирина. Лицо Арсения на секунду замирает, а мозг отказывается переваривать услышанную информацию. — Где, простите? — мужчина переспрашивает в надежде на ухудшение собственного слуха, глупо усмехаясь. — В Санкт-Петербурге, — кивает женщина откидываясь на стуле. — Только тебе нужно выезжать уже сегодня ночью. Завтра после обеда у тебя собеседование. — В Питере… — преподаватель сглатывает, бегая глазами по рабочему столу дакана. Улыбка тут же исчезает с лица, а глаза теряют прежний отблеск позитива. В голове набатом стучали собственные слова, когда он покидал квартиру Антона, уверяя его, что вернётся максимум через два часа, а грудь заполняло удушающее чувство тревоги. — Я… — Ты хочешь отказаться? — Ирина устремляет расстроенный взгляд на мужчину, прерывая его. — Неужели мои старания и попытки договориться были зря? — женщина вскидывает руки, демонстрируя вселенскую грусть на лице. — Арсений, не режь меня без ножа, я тебя прошу. Где же я ещё такого преподавателя найду для директора? — Нет-нет, — Арсений слегка машет в отрицательном жесте головой, разбито усмехаясь, — я хотел спросить, могу ли я утренним рейсом на самолёте? — Нет, Арсюш. Тебе предоставят билеты на поезд, оплаченные школой, — взгляд собеседницы тут же меняется, когда она вытирает так и не выступившие слёзы. Арсений молча поднимается со стула, чуть не выронив собственную куртку из рук. Преподаватель направляется к двери, будто в прострации, бросая тихое «до свидания». — Спасибо тебе, Арсюш! — благодарит уходящего мужчину Ирина Николаевна. Сил написать кому-либо не было, когда Арсений садится за руль, сглатывая. Пятка ладони с силой стыкается с рулём. Мужчина начинает бить руль обеими руками, выплёскивая гнев. Справедливости в мире нет — это уже было давно всем известно. Но почему именно в тот момент, когда он дал обещание что изменится, клялся, что не бросит, извинялся — его отправляют в другой город без возможности отказаться. Он падает головой на руки, схватившись ими за верхушку руля, и салон наполняется тихим шёпотом: — Прости, Антон…