Если ты будешь рядом, я загадаю крылья

Теплые летние сумерки опустились на столицу. В темной густой синеве неба над сорокапятиэтажным строящимся зданием, развернув свои прекрасные бело-золотые крылья, парил Арсений. Он осторожно поворачивал, приноравливаясь управлять полетом, менял положение тела и скорость, медленно взмахивая крыльями и зависая в воздухе на огромной высоте. Арсений посмотрел вниз и увидел малюсенькие букашки машин, которые ползли по дорогам, сливаясь в единый светящийся поток фар. Под его ногами была пропасть, а страх смешивался с радостью от полета — сознание Арсения все еще было затуманено выпитым алкоголем, и он не отдавал себе отчет в полной мере, насколько высоко он парил над землей, лишенный всякой опоры под ногами. Его переживания об Антоне, о невзаимности его собственных чувств, о невозможности воплотить все свои мечты, связанные с главным архитектором, отошли в сторону, уступая ощущению полета и распахнутых крыльев, которые подарили ему свободу.   Арсений сделал еще один круг в воздухе, не улетая далеко от крыши, с которой взлетел, опасаясь, что вдруг что-то пойдет не так, и не заметил вибрацию телефона, который так и остался в кармане. Попов облетал здание, наслаждаясь ощущением ветра в крыльях, и начал снижение на крышу, когда телефон в кармане перестал вибрировать. Наклоняясь телом вперед и помогая себе принять правильное положение для приземления, он медленно опустился вниз и мягко коснулся подошвами кроссовок крыши. Когда Арсений уже твердо стоял на ногах, он сложил крылья и пожелал, чтобы они стали как обычно невидимыми и незаметными.     Попов оглядывал крышу, когда наконец почувствовал вибрацию телефона. Достав гаджет, он увидел имя контакта, которому он срочно понадобился в половину двенадцатого ночи.    Антон Шастун.    Арсений рассеяно уставился в экран, не понимая, что могло произойти, чтобы Шастун позвонил так поздно. И снова на него нахлынули все те чувства, что пригнали его сюда ночью, но теперь к ним еще и примешался страх — вдруг что-то случилось с Антоном, ведь он бы не стал звонить просто так без дела.    Он принял звонок, и из динамика разнесся встревоженный голос Шастуна. Поговорив с ним минуту и договорившись дождаться его возле отеля, Арсений сбросил вызов и пошел к выходу с крыши, все еще недоумевая, что означал этот звонок.    «Сережа ему сказал, что я напился, а он решил проявить внимание и приехать? Пусть я покажусь ему слабым и жалким, но я так хочу увидеть его», — Арсений вздохнул, заходя в лифт, который увез его вниз.   Он вышел на улицу и закурил, минуты ожидания тянулись долго, и Попов снова погрузился в свои мысли.    «Антон едет сюда, едет ко мне, чтобы убедиться, что я в порядке. И пусть он ничего мне не должен, пусть он занят и не питает ко мне никаких чувств, кроме дружеских, он все равно оказывается лучше, чем все люди, которых я встречал», — Арсений вздохнул и снова затянулся дымом. — «В таком случае неудивительно, как я умудрился в него влюбиться».    Через несколько минут и неспешно выкуренных сигарет Арсений наконец рассмотрел в приближающейся фигуре того, кого он так сильно ждал, кого так хотел и так боялся увидеть, словно все его чувства были написаны на лбу, и Антон их обязательно прочитал бы, все понял и перестал общаться с Поповым из-за них.   Арсений в попытке успокоиться и вернуть себе ощущение полета, которое ему так понравилось, так захватило дух и помогло переключиться, счастливо улыбнулся и раскинул руки, на что внезапно оказавшийся рядом Антон отреагировал, обняв Арсения.    Попов почувствовал горячие ладони на своей спине, которые размеренно гладили его по лопаткам и, отдаваясь этой расслабляющей и утешающей ласке, сам обхватил руками парня, прижимая его ближе. Пьяный мозг Арсения воспринял этот жест со стороны Шастуна, как приветствие, в которое сам Попов позволил себе вложить свои потаенные чувства к коллеге, прикрываясь дружескими объятиями.   — Ты в порядке? — спросил Антон, все же отрываясь от груди Арсения и заглядывая тому в глаза. — Что ты вообще тут делал? Сережа сказал, что ты остался в клубе и хотел продолжить пить, — продолжал выпытывать Шастун, заметив слегка покрасневшие щеки и пьяный, слегка косящий в сторону, взгляд голубых глаз.    — Да, я в порядке, — выдохнул наконец Арсений, который задержал дыхание, рассматривая вблизи лицо своего коллеги. — Я не остался там надолго после ухода Сережи и захотел проветриться. Вот и приехал сюда.   Арсений стоял напротив Антона, продолжая непроизвольно покачиваться из стороны в сторону, будто он был на корабле с небольшой качкой. Очки на его лице так и норовили слететь с переносицы, поэтому Антон потянулся к его лицу и аккуратно снял их.   — Давай это снимем, чтобы не потерять и не сломать, — Шастун положил очки в свой нагрудный карман рубашки и внимательно заглянул ему в глаза. — Ты меня хорошо видишь?   Арсений моргнул чуть заторможено и взглянул в ответ на Антона. Без очков он снова смог увидеть то туманное свечение, которое таилось в душе Шастуна, только сейчас оно перемещалось хаотично, выдавая тревожность своего обладателя.   — Я вижу тебя, — ответил Арсений, расплываясь в глупой улыбке. — Поехали отсюда?   Антон достал телефон и вбил туда адрес Арсения, который запомнил еще с прошлой поездки к тому в гости. Подождав несколько секунд, пока приложение не показало ему, что к ним через 3 минуты приедет Виталий на черной BMW 5er (потому что Антон вызвал бизнес), он убрал телефон в карман и, прикоснувшись к плечу Попова, чтобы привлечь к себе внимание, произнес:   — Сейчас поедем домой.   Арсений удивленно вскинул брови. Слова Антона прозвучали так, будто они едут в их общий дом, где они живут вместе. Недостижимая, но такая привлекательная мечта.   Такси затормозило рядом с ними, и водитель вышел из машины, чтобы открыть дверь Арсению. Антон же самостоятельно уселся с другой стороны, и парни разместились вместе на заднем сидении. Ехали в тишине, лишь Антон периодически кидал встревоженные взгляды на Арсения, опасаясь, что ему может внезапно стать хуже.     Попов смотрел в окно, наблюдая кружение ночных видов Москвы перед глазами и полностью погрузившись в собственные мысли.   Ему было приятно, что Антон приехал к нему, что сейчас они ехали в сторону его собственного дома, но вместе с этим в голове кружилась одна мысль:    «А что дальше?»    Ему хотелось бы, чтобы Антон остался у него и никуда не уезжал хотя бы сегодня, на один вечер. Арсений не задумывался, как бы правильнее попросить об этом, что может подумать о нем коллега, и как он будет выглядеть в его глазах, он готов был найти хоть самый глупый предлог.   — Зайдешь на чай? — спросил Арсений, когда они уже стояли возле его подъезда. И снова схожесть ситуации, в которой они оказались, со свиданием удивила его. Даже формулировка, которая сама сорвалась с языка, напоминала об этом.  — Просто хочу тебя хоть как-то отблагодарить за то, что потратил время и довез меня до дома, — Арсений опустил взгляд вниз, не в силах смотреть в глаза в ожидании ответа — это было слишком волнительно, и он понимал, что мог выдать себя одним взглядом.    

***

  Антон слишком переживал, пока они вместе ехали на такси к дому Арсения. Казалось бы, тот взрослый человек и может о себе позаботиться, но Шастун не хотел оставлять его вот так одного. В конце концов, на прошлой неделе, когда они оба ввязались в драку после корпоратива, Арсений его не бросил, и теперь Антон хотел со своей стороны позаботиться о друге, который по какой-то причине решил напиться.    Антон достаточно прожил среди людей, чтобы знать, что те пьют так резко и много только по двум причинам: от большой радости или от навалившихся проблем. И что-то подсказывало Антону, что никакой радостью тут и не пахло. На вопрос, захочет ли Арсений поделиться своими проблемами или решит оставить их при себе, Антон ответа не знал, но хотел остаться рядом, чтобы, если Арсений все же решит рассказать все, что его тревожит, выслушать его и помочь. В том, что Антон мог бы помочь почти в любой ситуации, в какой бы не оказался сейчас Попов, он был уверен. Вот только захочет ли тот довериться ему, чтобы эту помощь получить?   Они вышли из машины и постояли так несколько секунд, пока она отъезжала, а Арсений копошился в кармане рюкзака в поисках ключей.   Внезапный вопрос о чае, прозвучавший неожиданно, стал для Антона спасительной соломинкой, за которую он ухватился, только бы не уходить сейчас домой и не оставлять Арсения в таком состоянии одного. Шастун активно закивал и улыбнулся, глядя на потупившего взгляд Арсения, а потом, придержав его за локоть и забрав ключи из не слушавшихся хозяина пальцев, открыл подъездную дверь.    Они поднялись на лифте на 10 этаж и уже через пару мгновений ввалились в квартиру Арсения. Антон разулся и, пока хозяин квартиры стягивал с ног свою обувь, снял с него рюкзак и поставил на банкетку в прихожей.   Арсений постарался придать себе непринужденный вид и отправился в ванную вымыть руки, за ним последовал и Антон.    — Здесь мыло, там полотенца, — указал рукой Арсений на все необходимые предметы, когда заметил в зеркале у себя за спиной Шастуна. — Для рук возьми вот это, зеленое, — он уступил место перед раковиной Антону и, улыбнувшись ему немного смущенно, отправился на кухню.   Антон вышел на кухню, когда там уже вовсю грелся электрический чайник, а Попов сосредоточенно рылся на полке с чаем и кофе.   — Ты какой чай будешь? — спросил он, обернувшись и увидев Антона, который стоял, прислонившись к дверному косяку, и с интересом наблюдал за действиями Арсения.    — Арс, ты лучше присядь, я сам заварю, — мягко произнес Шастун, подойдя к нему со спины, и положил руку Арсению на плечо. Попов вздрогнул от неожиданного прикосновения, но затем заметно успокоился и опустил руки. — Ты только скажи мне, где что искать, и я сам все сделаю, — Антон убрал руку, мысленно отругав себя за то, что вообще забылся и позволил себе неуместные касания.    Арсений отошел от шкафчика и сел на кухонный диван. Антон тем временем достал чай с бергамотом и, насыпав в уже подготовленный Поповым заварочный чайник сухие скрученные листочки, залил их кипятком. Он выставил чайник на стол перед Арсением и, уточнив у него, где искать чашки, поставил две чайные пары из белого тонкого фарфора к чайнику.   — Мне больше всего нравятся именно эти чашки, — тихо произнес Арсений после того, как Антон сел сбоку от него на стул. — Спасибо тебе, — на Шастуна взглянули два чистых голубых океана, и он снова невольно подумал о том, что холода в его взгляде он не видел никогда.   Антон улыбнулся на эту тихую благодарность и разлил чай по чашкам, осторожно пододвинув чашку Арсения к нему поближе.   — Тебе нужен сахар? Или может разбавить водой? — спросил он, продолжая разглядывать лицо Арсения.    — Ничего не нужно, спасибо. Но если тебе нужен сахар, то он в том же шкафчике. Кажется, там еще было печенье, — неуверенно произнес главный дизайнер, отпивая горячий ароматный напиток.   Антон заглянул снова в шкафчик и, достав оттуда все необходимое, уселся на место, перебирая в голове все возможные темы для разговора. Но, бросив очередной осторожный взгляд на Арсения, подумал, что вероятно тот не нуждался сейчас ни в каком разговоре. Им было комфортно и в тишине. Так они и просидели рядом, на расстоянии вытянутой руки, молча.    — Не уезжай, останься на ночь, — сказал Арсений после того, как чай был допит, и Антон уже вымыл чашки. — Уже поздно. Я могу постелить тебе на диване в гостиной.   Антона не столько удивила, сколько обрадовала эта просьба Арсения. Он снова не хотел уходить из этого дома и оставлять своего ангела одного в таком состоянии. Поэтому, благодарно кивнув, он улыбнулся и направился вслед за Арсением к бельевому шкафу.   — Арс, давай, я сам постелю, — он принял из рук Попова стопку чистого белья, полотенец и одеяло с подушкой. — Тебя все еще немного шатает, — он положил стопку на диван и повернулся обратно к Арсению.  — Где у тебя аптечка?   — На кухне, в нижнем ящике, — Арсений направился в спальню и вернулся оттуда с домашними футболкой и шортами для Антона. — Вот, возьми переодеться.   Пока Арсений отправился в душ, Антон порылся в аптечке в поисках энтеросгеля и, отыскав его, развел для Арсения лекарство в стакане.  Попов вышел из душа в еще более разморенном состоянии. Видимо, горячая вода сыграла с ним злую шутку, и Шастун, подхватив его под локоть, довел до кровати, где уже рядом стоял стакан с лекарством. Он присел рядом с ним на кровать и заставил парня выпить все содержимое стакана. Арсений послушно выпил мерзкую на вкус субстанцию, не поморщившись, и, отставив стакан обратно на тумбочку, повернулся к Антону.   — Обними меня, пожалуйста, — услышал Шастун тихую просьбу. Он посмотрел на лицо Арсения, но оно было опущено, взгляд упирался куда-то в колени, а все его тело застыло в ожидании.    Антон аккуратно обнял его и прижался поближе, чувствуя, как на его спине сомкнулись руки Арсения. Те же самые руки, которые выдернули его из ужасных воспоминаний, которые дали ему тепло и защиту. А сейчас его ангел сам нуждался в поддержке, он так ничего и не сказал о причинах своего пьянства сегодня, но Антон и не собирался выпытывать. Если он не готов был говорить об этом, и ему было достаточно только объятий, он готов был остаться тут навсегда и обнимать-обнимать своего ангела.  Только бы ему стало лучше.   Антон поглаживал руками по спине Арсения, слегка укачивая и успокаивая его, он снова ощутил знакомый запах и пытался надышаться им. Арсений прижимался к нему всем телом, также легко поглаживая пальцами по спине и вырисовывая на ней только ему понятные узоры.    Они просидели так несколько минут, потерявшись во времени — они нашли тихую гавань в объятиях друг друга. Наконец, отлипнув от Арсения, Антон встал с кровати и укрыл улегшегося парня тонким одеялом. Не поддавшись внезапно нахлынувшему безрассудному желанию его поцеловать, он наклонился над Поповым и погладил его по голове, нежно зарываясь в волосы.   — Спокойной ночи, — прошептал Антон. Он улыбнулся на прощание и вышел из спальни, убедившись, что его поглаживания успокоили Арсения, и он тихо уснул.   Утро наступило для Шастуна слишком рано, и он еще несколько минут пролежал, не в силах больше уснуть. Антон поднялся с дивана, аккуратно сложил постельные принадлежности и отправился умываться. С прошлой недели в стаканчике стояла та самая щетка, которую Арсений выдал ему в прошлый раз. Антон умылся и почистил зубы, но Попов все еще спал, и поэтому Шастун решил скоротать время за приготовлением завтрака.    Он отыскал в холодильнике творог и яйца, а в ящиках — муку и сахар, и приступил к приготовлению сырников. Когда готовые творожные кружочки уже подрумянивались на сковороде, внезапно у Антона завибрировал телефон. Порадовавшись, что у него был выключен звук, который мог бы разбудить Арсения, Антон принял звонок, удивившись, что Позов звонит ему в субботу утром.   — Здорово, Антоха, — Дима на том конце провода был очень энергичным для утра выходного дня. — Слушай, у меня есть срочное дело, и нужна твоя помощь. Сможешь подъехать на склад и помочь с подбором материалов? Нужен твой профессиональный взгляд. Андрея я не стал просить, подумал, что с тобой у нас больше шансов сработаться, — Дима затих в ожидании ответа.   — Привет, Дим! — Антон с сожалением взглянул на дверь, которая вела в спальню Арсения, на сырники, жарящиеся на сковороде, и принял решение. — Конечно, помогу. Скинь адрес, я смогу там быть через час, идет?   — Антоха, спасибо большое! Ты меня прям выручишь! Конечно, пойдет, я может сам минут на десять только раньше смогу приехать. С меня пиво! — протараторил Позов в трубку. — До встречи, адрес кину в телеге.   Антон отключил вызов и со вздохом посмотрел на приготовленный завтрак. Он выложил сырники на тарелку и, накрыв их, чтобы они не зачерствели и не успели сильно остыть, написал записку Арсению на листке, вырванном из ежедневника. Оставив бумагу на виду недалеко от тарелки с завтраком, он бесшумно вошел в спальню Арсения, где поставил стакан воды и положил таблетку от головной боли на тумбочке рядом с кроватью, убедившись, что парень все еще спал. Антон быстро переоделся обратно в свою одежду и, захватив свой рюкзак с вещами, вышел из квартиры, тихо закрыв за собой дверь.  

***

  Арсений проснулся от луча солнца, упавшего ему на лицо, и ощутил болезненную тяжесть головы, пересохшее горло и подозрительную тишину в квартире. Повернувшись на бок, он уткнулся взглядом в стакан с водой, оставленный на тумбочке, а поднявшись на локте, заметил рядом с ним и таблетку от головы.    «Святой человек», — подумал про Антона Арсений, запивая таблетку водой и откидываясь обратно на подушку. Так он пролежал еще минут десять, невольно прислушиваясь к звукам в квартире, но на его удивление не услышал ничего, кроме тишины.   «Может, Антон еще спит?» — Арсений заставил себя сползти с кровати, чувствуя, что головная боль уже почти прошла, и только легкая слабость и медлительность остались во всем теле.    Он вышел из спальни и заглянул в гостиную, где на диване обнаружил только аккуратно сложенную стопку белья и одежды, которую он давал Антону на ночь. Но самого Шастуна нигде не было видно. Арсений вышел в коридор, желая удостовериться на месте ли были кроссовки и рюкзак Антона, но не нашел там ничего, убедившись, что его гость покинул квартиру. Арсений на пробу толкнул входную дверь и высунулся головой на площадку, убедившись, что Антон действительно ушел, и дверь осталась прикрытой, но не запертой.    Пытаясь вспомнить подробности вчерашнего вечера, Арсений поплелся на кухню, чтобы поставить готовиться кофе.    «Я вчера неожиданно напился в клубе с Сережей, которому рассказал про свои чувства к Антону. Он меня вроде не осуждал, а наоборот поддержал. Потом Сережа умотал к Насте, а я остался один и, кажется, танцевал и познакомился с каким-то парнем, который чуть не засосал меня в туалете», — Арсений поморщился от этих воспоминаний. — «Меня расстроило то, что я пытаюсь так заглушить свои чувства к Антону и предаю самого себя, и я сбежал. Потом оказался на крыше и шагнул за край, но у меня получилось взлететь», — Арсений счастливо улыбнулся. — «Я летал над городом! Какое же это непередаваемое ощущение! А потом зазвонил телефон, и это оказался Антон. Он приехал и обнял меня», — здесь мысль Арсений оборвалась, ведь он вспомнил, что потом позже в квартире…    «Так, по порядку, потом Антон отвез меня на такси домой, и я позвал его на чай? Я что, совсем рехнулся? Ну точно идиот, просто влюбленный, отчаянный идиот. А он еще и согласился. Потом мы вроде бы пили чай, и я попросил его остаться на ночь», — Арсений звонко ударил себя ладонью по лбу, поражаясь тому, как он вел себя пьяным. — «Удивительно еще, что я к нему не полез целоваться, смог сдержать себя, пьяный придурок. Так, что было дальше? Антон согласился, напоил меня мерзким энтеросгелем, а потом…» — дыхание Арсения перехватило. — «А потом я попросил его обнять меня, и он обнял и прижал к себе так, как будто я для него важен!» — лицо Арсения густо покраснело, и он закрыл его руками, воскрешая в памяти каждое прикосновение, каждый момент в этом объятии.    Это было совсем не так, как тогда, после драки, и не так, как вчера возле отеля. Это объятие перед сном было другим, более интимным и долгим, таким, словно для них это был привычный жест поддержки и заботы, выражение близости и любви.    «А теперь он просто сбежал. Молодец, Попов! Таких идиотов, как ты, еще надо поискать! Как теперь Антону в глаза смотреть?» — Арсений уселся на кухонный диван и обнаружил на столе закрытую тарелку, а рядом с ней — исписанный лист бумаги.   Доброе утро, соня) Надеюсь, тебе сегодня получше.  Мне позвонил Дима Позов и срочно попросил помочь с материалами, поэтому мне пришлось уйти раньше, чем ты проснулся.  Надеюсь, то, что я просто прикрыл дверь, не стало проблемой, и тебя не ограбили, пока ты спал:)   На тумбочке возле кровати таблетка от головы, а на столе завтрак, надеюсь, ты любишь сырники:)    И, Арс, я не знаю, что у тебя вчера произошло, и не стал выпытывать, но знай, что, если захочешь, ты всегда можешь мне рассказать.  Не бывает безвыходных ситуаций, и ты не обязан все решать в одиночку.  Я хочу тебе помочь.   Антон.   Арсений снова и снова перечитывал записку от Антона и ощущал, как сильно бьется его сердце. Никто раньше не пытался так заботиться о нем, не переживал, все ли с ним в порядке, не утешал в его переживаниях и не дарил столько света и спокойствия одним своим присутствием. Никогда раньше его сердце не замирало от ласки другого человека, самого нужного и драгоценного, самого любимого и при этом недоступного.    «Да что же ты за чудо такое! Ты столько сделал для меня, еще и беспокоишься, что у меня проблемы! Единственная моя проблема — это неуместные чувства к тебе, мое солнце. И то, что ответить на них ты не сможешь, а только почувствуешь себя виноватым. А я не хочу, чтобы было так, поэтому буду молчать. Только чтобы ты продолжал светить, а мне достаточно и тех крох, что иногда мне перепадают», — Арсений бережно сложил записку и убрал в ящик стола в спальне, где хранил важные документы. Затем он отправился в ванную умыться, чтобы потом приступить к завтраку, который приготовил его любимый человек.    

***

  Выходные пролетели, как всегда, незаметно быстро, и снова наступила рабочая неделя. Антон, держа в руках подставку с двумя стаканчиками кофе, торопился к их с Арсением кабинету утром в понедельник, ведь через 20 минут им нужно было представлять их концепцию проекта на еженедельном совещании.   Он зашел в кабинет, наспех бросив вещи в кресло и поставив кофе на стол, и протянул руку Арсению. С субботнего утра они не виделись, хоть Попов и написал ему в телеге спасибо за завтрак и за поддержку, но развивать эту тему тактично отказался. Антон не настаивал, но мысленно отметил для себя, что нужно внимательнее следить за состоянием Арсения на работе, чтобы в случае чего помочь.    Арсений выглядел как обычно: собранно и слишком красиво, на взгляд Антона. Ничего в нем не выдавало никаких переживаний, а, наоборот, его спокойствие было видно невооруженным взглядом, и оно распространялось по всему кабинету, заставляя и самого Антона успокоиться.    — Привет! — Арсений пожал протянутую руку и слегка встряхнул ее. — Хорошо отдохнул, или Позов заставил тебя все выходные работать? — произнес он с улыбкой, смотря поверх своих стильных очков в новой оправе. Таких Антон у него еще не видел, и тут случайная мысль кольнула ему в голову: он-то забрал в пятницу у Арсения очки и так и не отдал их.   — Привет, да нет, мы только в субботу почти весь день просидели на складе, но отобрали лучшие варианты. Я так понял, Серега навел Диму на каких-то своих знакомых, и через них удалось привезти то, что сейчас ни в одном шоуруме не отыщешь, — Антон подошел к стене, снимая приколотые чертежи планов музея, которые они собирались показывать на собрании. — Кстати, я тут вспомнил, что забрал твои очки, чтобы они не потерялись, и они так у меня где-то и остались, я чуть позже их верну, — Антон виновато посмотрел на Арсения. — Рад, что у тебя все же были другие на смену. Они тебе очень идут.    Антон заметил, как Арсений чуть смущенно улыбнулся и, сложив листы в стопку у себя на столе, подошел к нему ближе, внимательно заглядывая в глаза:   — Как ты себя чувствуешь? Ты в порядке? — спросил Антон, отмечая, что Арсений силой заставляет себя посмотреть прямо, не утаивая взгляда.    — Да, сейчас все хорошо, спасибо, — откликнулся он и улыбнулся. Антон не до конца поверил в это, но если Арсений хотел, чтобы он верил, то он покивал в согласии и улыбнулся в ответ.    — Хорошо. А сейчас нам нужно собраться и выдать все в лучшем виде на совещании, — он легонько похлопал Арсения по плечу, мысленно желая (хоть это и было бесполезно), чтобы тот загадал желание, а он, Антон, даже не зная его, смог бы его исполнить.  Все, что угодно, только бы его ангел был счастлив.     Они зашли в переговорку вместе с Сережей, который нагнал их в коридоре и быстро поздоровался с каждым, и расселись по своим обычным местам. Когда пришли все остальные, Паша начал совещание.   — Всем доброе утро! — Добровольский окинул взглядом сидящих за столом сотрудников. — Сегодня у нас на повестке дня концепция проекта музея, задержки с поставками и новые тендеры. Потом обсудим проблемы по проектам, если такие накопились, с каждым индивидуально, — Паша хлопнул в ладоши. — Так, давайте сначала послушаем Арсения и Антона.   Арсений поднялся с кресла, чтобы разложить в центре стола чертежи с планами музея, пока Антон, прочистив горло, начал рассказывать:   — Перед началом совместной работы, мы с Арсением поездили по его готовым проектам, чтобы понять, насколько сильно мы совпадаем по взглядам на архитектуру в целом.    Коллеги с интересом слушали основной концепт их проекта, который Антон описал, опустив слишком личные подробности и тот факт, что выбранный ими обоими проект музея стал воплощением всех черт Арсения, которые увидел в нем Антон, что Арсений буквально стал его музой.    Закончив с описанием основных архитектурных решений, Антон передал слово Арсению, который дополнил его рассказ своими комментариями по планируемому дизайну и по тем приёмам, которые они уже применили в зонировании залов и расположении утвержденных экспонатов.   Паша смотрел на план и черновой дизайн-проект холла, Андрей  — на расчеты конструкций и общие планы всех этажей, Дима — на доработанную с его участием на прошлой неделе спецификацию, Сережа заглядывал через плечо Насте, которая любовалась набросками авторских элементов декора, которые концептуально оформляли все здание.    Архитекторы Илья, Леша и Нурлан рассматривали планы помещений отдельных залов, отмечая между собой шепотом отличную работу главного архитектора. Дизайнеры Катя, Леля и Айдар разобрали оставшиеся листы с черновыми дизайн-проектами, разработанными Арсением, и рассматривали очередную великолепную работу своего руководителя. Остальные коллеги слушали концепцию, не пытаясь слишком сильно вникнуть в представленные чертежи.   Наконец, когда Арсений закончил с описанием своих основных решений, все успели просмотреть интересующие их листы, и теперь они все стопкой лежали перед Пашей.   — Что ж, это прекрасная работа, но она еще не завершена. Осталось 3 недели до подачи конкурса, нужно доработать оставшиеся дизайн-проекты помещений, вписать вашу концепцию в ландшафт с учетом района застройки и сделать макет. Если так подумать, времени очень мало, а работы еще очень много, — Паша передал стопку обратно в руки Антону. — Но я вижу, что вы хорошо сработались, и верю в вашу команду, — подбодрил их гендиректор. — Дим, прошу тебя подключиться и максимально помочь ребятам по оставшимся материалам. Кстати, раз уж про них зашел разговор, давайте обсудим сложившуюся ситуацию с поставками, — Паша плавно перешел к следующей теме.    Антон бросил довольный взгляд на Арсения и чуть заметно кивнул ему и улыбнулся.   «Ты молодец! Мы справились!»   Арсений ответил ему так же кивком и улыбкой, после переводя свое внимание на Диму, который начал рассказывать о ситуации с поставками.    

***

  После совещания в понедельник рабочие дни потекли своим чередом. Арсений разрабатывал оставшиеся дизайн-проекты помещений, Антон помогал ему с расчетами сложных конструкций и элементов, делал чертежи в Автокаде, помогая главному дизайнеру и разгружая его для того, чтобы он мог творить. Арсений благодарно улыбался, замечая неоценимую помощь и поддержку со стороны коллеги, и придумывал новые и новые идеи, которые вписывал в общий концепт.   Позов частенько теперь зависал в их кабинете, ходил вместе с ребятами на обед, делился новостями по поставкам, и все самое лучшее, что только удавалось найти, резервировал под их проект.    В среду утром все трое, как обычно, собрались уже в кабинете Арсения и Антона, как к ним без стука ворвался Матвиенко, чуть не снеся Позова на своем пути.   — Пацаны, здорово! — он быстро пожал всем руки, и решив не тянуть, быстро перешел к сути дела. — Я вчера был на встрече с градостроительной комиссией, там намечается несколько интересных проектов, но сейчас не об этом. Я там пообщался с одним человечком, который вхож в круги инвестора вашего музея и выяснил, что там назревает неприятная ситуация, — Сережа пытаясь отдышаться, плюхнулся в свободное кресло за длинным столом. — Говорят, что у инвестора проблемы с землей для строительства и что будущий музей нужно будет уместить на меньшей площади. Это не афишируется, потому что у инвестора внутри тоже ведутся какие-то непонятные политические игры, но сами понимаете, если у них поменяется главный акционер, мы об этом последними узнаем.    — Насколько меньше площадь? И что будет с той землей, которая сейчас официально входит в участок? — задал вопросы Антон, серьезно нахмурив брови.    Арсений перевел взгляд с него на Сережу и в ожидании ответа чуть спустил очки с переносицы, смотря исключительно на друга. Арсений не мог объяснить себе, почему он не верил этой информации и решил проверить Матвиенко, который ни разу им не был замечен на лжи. Но он увидел обычную картину души Сережи: свет и тьма в привычных соотношениях — ничего из них не выдавало его лжи.  А значит он говорил правду.   — Не знаю. Понимаю, что ты подумал, — Сережа кивнул Антону, поддерживая его мысль. — На этой земле будет проблематично построить что-либо коммерческое, что приносило бы прибыль, и чтобы вся эта история имела хоть какую-то выгоду для того, кто ее затеял. Но я всего лишь передаю то, что узнал. Официально об этом никто не объявлял и вряд ли будет, но, если это окажется правдой, вы же понимаете, что преимущество будет иметь тот проект, который впишется в этот участок, — Сережа достал телефон и порылся в галерее. — Вот, у меня есть фотка примерного урезания участка. Мой знакомый скинул мне ее по дружбе, — Сережа показал генеральный план застройки, на котором был заштрихован кусок земли, остающейся под строительство по новой информации.    — Да здесь же трети площади не хватает! — эмоционально воскликнул Антон, поворачивая телефон Сережи Арсению, чтобы тот тоже мог в этом убедиться. — Это слишком узкий участок, по нашим текущим планам мы не впишемся сюда!   — Мы не можем просто взять и отрезать часть здания, тогда не хватит места для всех экспонатов, — медленно ответил Арсений, пытаясь уложить в своей голове такую оглушающую новость. — Нам придется полностью переделать архитектурное решение и концепт внутреннего устройства.   Все четверо застыли в напряженном молчании. Почти вся работа, которая уже была проделана, оказалась в один момент ненужной. Им могли пригодиться только дизайн-проекты некоторых помещений. Но катастрофа была в том, что их просто негде было размещать. Самого здания, подходящего под новые требования, у них просто не было.     — Нам надо переделывать весь проект, — пробормотал Антон, снова открывая листы с общими планами их варианта музея. — Или надеяться, что эта информация окажется ложной. В любом случае, придется рисковать, — он уронил голову на поставленные на стол руки.    Арсений посмотрел на него поверх очков — душу Антона заволокло какое-то неприятное чувство. Оно словно пожирало его, захватывало в свои тиски.    «Отчаяние. Так выглядит отчаяние», — пронеслась мысль в голове Арсения. — «Я не дам ему тебя захватить!»   — Мы можем попробовать, — произнес Арсений и заметил, как Антон тут же бросил на него заинтересованный взгляд. — Мне очень нравится наш проект, и я не хочу от него отказываться или проигрывать. Если мы поменяем форму вот этих фасадов, так можно будет увеличить площадь здания и при этом вписаться в участок.   Арсений взял карандаш и поверх плана здания нарисовал форму своего крыла — почему-то именно оно пришло ему в голову. Антон посмотрел на рисунок завороженно.   — Если я правильно понимаю, мы перераспределим площадь на участке и там, где мы не проходили по длине, мы теперь должны уложиться, — он посмотрел на лист под рукой Попова. — Получается, нужно будет заменить вот эти фасады на изогнутые, — он указал ручкой на нужную часть плана. — И пересчитать свайный план. И изменить зонирование и дизайн-проекты всех помещений с новыми фасадами.   Дима подошел к ним ближе и тоже склонился над листом:   — Вот здесь нужно будет заменить элементы конструкции, для крепления стекла под углом, и возможно вот эти острые углы, — он указал на «начало» и «конец» крыла. —  Как-то обыграть, чтобы здесь был не просто стык стекла. Так и крепить будет удобнее.   — Я пока пересчитаю, а Арс может подумать, как нам оформить эти места, чтобы они сочетались с внутренним концептом, — он взглянул вопросительно на Арсения, который не ожидал такого предложения.    — Ты хочешь, чтобы я внес изменения в экстерьер? — неверяще спросил он. — Андрей мне никогда не позволял лезть в его работу, — прошептал он уже чуть слышно, однако Антон, видимо, его расслышал и улыбнулся.   — Арс, это же твоя идея, и мне кажется, что показать кусочек того, что посетителей будет ожидать внутри, хорошая мысль, — ответил он легко. — Но если это излишне нагрузит тебя, то, конечно, не надо, я могу и сам все сделать, — опасливо уточнил Шастун.   — Мне будет только в радость вложить свой концепт и во внешний вид тоже, — Арсений замотал головой. — Даже не думай, я не откажусь от такой возможности.    — Хорошо, — Антон кивнул Попову и встал из-за стола. —  Давайте быстро набросаем план работ и приступим к корректировкам, — он подошел к маркерной доске на стене кабинета и быстро накидал список дел для присутствующих.    Каждый из ребят взялся за свою часть работы, и дело сдвинулось с мертвой точки. Они смогли найти общий слаженный рабочий темп и не отвлекать друг друга по пустякам, но, когда возникали серьезные вопросы, коллеги обсуждали их вместе, быстро находя подходящий путь решения проблемы. Удивительно, но даже для Матвиенко нашли чем заняться, и он с воодушевлением начал выискивать нужные контакты, чтобы помочь Диме найти все необходимые материалы.    Арсений прикидывал варианты оформления фасада, который ему предложил сделать Антон, и не мог перестать удивляться слаженности их команды — на его памяти еще ни разу при таких сложностях команда не работала так плодотворно. Это не могло не радовать и наводило Попова на мысль, что именно Антон, этот солнечный человек, смог сплотить всех вокруг себя, и именно он светил теперь, так ярко освещая их на мгновение помрачневший путь.    

***

 

Утром в четверг все снова собрались в кабинете, чтобы продолжить начатую работу.  Арсений, который временно переложил все текущие дела по отелю на своих дизайнеров, тоже приехал в офис, хотя обычно его по четвергам не было. Вся команда была погружена в свои дела, и только к обеду Дима смог дозваться до каждого и повести всех на обед.    — Минуту, — бросил Сережа, закрывая ноутбук и вскакивая с кресла. — Я только к Насте зайду и предупрежу.    — Позови ее с нами, — ответил Позов. — Тем более, что я всех вас, и Настю тоже, хотел позвать на свой день рождения.   — Ну, получается, уже позвал? — прыснул Антон, и вслед за ним рассмеялись все остальные. — Но если серьезно, то спасибо, твое приглашение очень приятно, — ответил он с благодарной улыбкой, когда все уже отсмеялись. — Когда ДР и где собираешься праздновать?   — Ну да, — Дима пожал плечами. — За обедом как раз давайте обсудим.   Они все вышли к лифтам и подождали, когда к ним присоединились Сережа с Настей, вышедшие из кабинета Закоркиной вместе с Пашей.   — О, мои любимые коллеги! — Паша приблизился к компании последним. — Не на обед ли собрались?   — Ага, Паш, давай с нами, — ответил Позов за всех.   — Ну с вами, конечно, с удовольствием! — Паша перестал улыбаться и уже более серьезно обратился к Антону и Арсению. — Ну, а если серьезно, как у вас продвигается?   Вчера ребята засиделись допоздна, и Паша, уходя из офиса, заметил свет, горящий у них в кабинете. И так, слово за слово, он зашел попрощаться, а ему рассказали о новой свалившейся на них проблеме. Паша в задумчивости посмотрел на новый вариант плана музея, над которым команда трудилась почти целый день, и одобрил их решение, предупредив только, чтобы за стенами этого кабинета они никому ни о каких корректировках не рассказывали. Антон тогда еще подумал, что Паша осторожничает, но он слишком хорошо знал своего друга, чтобы быть уверенным — просто так бы он этого делать не стал, поэтому согласился со всеми в этом решении.   — Все в порядке, — уверил его Антон. — Мы все успеваем сделать по плану, — и Арсений утвердительно кивнул рядом с ним, подтверждая его слова.   Антон бросил на Попова быстрый взгляд и улыбнулся по привычке — с таким человеком рядом ему были не страшны любые изменения и трудности. Он неосознанно придвинулся к нему ближе, когда лифт открылся на их этаже и из него вышли люди. Антон коснулся как будто случайно пальцами свободно висящей кисти Арсения, но себе он признался, что он хотел этого и нуждался в этом прикосновении. С момента прошлых выходных, когда Арсений был таким непривычно грустным, они больше не затрагивали тему, волнующую главного дизайнера, а Антон не предлагал свою помощь. Он временами бросал на Арсения долгие взгляды, словно ждал, что тот почувствует их и расскажет о том, что его так тревожит. Но этого не происходило. Хотя, видимо, взгляды он все-таки ощущал и поднимал на Антона свои невозможно голубые глаза за линзами стекол, из-за чего сердце Шастуна сбивалось с ритма, и он смущенно опускал взгляд в документы.   Вся компания зашла в привычную кафешку, расположилась за столом, и когда все сделали свои заказы, Дима начал рассказывать:   — В общем, как вы знаете, завтра у меня день рождения, и я приглашаю всех вас отметить его вечером в загородном доме. Можем выехать завтра после работы часов в 6, и до 8 вечера точно доедем, даже по пробкам. Пожарим шашлыки, выпьем и отпразднуем, а в воскресенье днем разъедемся. Можно и на своих машинах ехать в принципе, успеем проспаться, — Дима счастливо улыбнулся. — Паш, ты, как обычно, приезжай с Лясей. Если хотите, можете и детей с собой взять, я позову еще несколько своих друзей и кое-кого из коллег. Ну как, все согласны? Все сможете поехать?   — Я только за, — ответил Паша первым. — И Ляся, я уверен, тоже согласится. Насчет детей я у нее уточню и скажу тебе позже, идет? Может удастся их оставить с ее мамой.   Остальные, тоже подумав, с радостью согласились, отблагодарив Позова за приглашение. Антон сидел рядом с Добровольским абсолютно довольный: его приняли в коллектив, он обзавелся здесь друзьями, а самое главное — у него появилась возможность на этих выходных еще увидеть Арсения и пообщаться с ним не в рабочей обстановке. Для радости божеству Надежды оказалось так мало нужно.  Вернувшись после обеда в кабинет, остаток дня ребята снова провели за работой, обсуждая завтрашний день и эту приятную незапланированную вылазку на природу.   В пятницу в офисе, как обычно, стоял довольно шумный рабочий процесс, и Антон, зайдя в кабинет, обнаружил спасительную тишину, стаканчик своего любимого кофе на столе и теплый взгляд таких знакомых голубых глаз.    — Привет, — Арсений первым протянул руку, пожимая ладонь Антона, как обычно увешенную кольцами и браслетами. — Собрал вещи для поездки?   — Привет, ага, — Антон кивнул на свой рюкзак, который сегодня выглядел набитым под завязку. — А ты?    — У меня вещи в машине остались, — Арсений подъехал ближе на кресле к своему столу. — Кстати, твой кофе, — он улыбнулся глазами, указывая на стаканчик. — Сегодня моя очередь угощать, как помнишь.    Антон отпил из своего стакана, наслаждаясь любимым вкусом, и скинув рюкзак на пол, сел в кресло и вытащил ноутбук.    — Ты тоже можешь вещи ко мне в машину закинуть, когда будет удобно. Мы же вместе поедем? — спросил Попов. — Извини, я тебя даже не спросил, а сразу сам решил.    — Да не, ничего, спасибо. Можно, когда на обед пойдем, закинуть, — он тоже придвинул к себе ближе бумаги, над которыми работал, и погрузился в чертежи.   Так и прошел весь день: в бесконечных пересчетах, корректировке чертежей и совместных правках планов помещений, подвергнувшихся изменениям фасадов. Вырисовывающаяся картина новых общих планов здания все больше и больше нравилась главному архитектору. Его приятно удивило предложение преобразовать форму здания из буквы Г с прямым углом в распахнутое крыло, более узкое и изящное, но при этом достаточное по площади, чтобы вместить все необходимые помещения. Теперь весь проект был не только воплощением представления главного архитектора о его ангеле, теперь у него буквально были крылья.    «Совсем как у божества Справедливости», — грустно подумал Антон, который скучал по своему божеству.    Антону так не хватало его, так давно в последний раз он касался и слышал его. Больше никакие воспоминания, кроме тех, что вернулись к божеству Надежды, ему не удавалось воскресить в памяти. Антон все еще не помнил ни его лица, ни голоса, а его сердце все еще болезненно сжималось по ночам, когда сквозь сон, он пытался дотянуться рукой до любимого, но каждый раз обнаруживал на его месте только пустоту.    

***

  Вечером в пятницу все коллеги, что были приглашены на день рождения Димы, шумной компанией спустились на парковку с вещами, собранными для выходных.   Антон с Арсением задержались со своими корректировками и вышли из кабинета, когда в офисе уже стихли голоса. Они прошли до лифта, столкнувшись в коридоре только с Андреем, который выходил из своей двери, и тоже направился следом за ними к лифтам. Арсений отметил, что Кирстин был налегке, без вещей. Они молча зашли все вместе в лифт, и Арсений встал чуть спереди Антона, словно собираясь закрывать его собой. Попов чувствовал напряжение, повисшее в воздухе, и непроизвольно готовился к защите.    Но ничего не произошло.    Дверь лифта открылась, и Андрей первым вышел в холл паркинга, кинув на прощание коллегам «Удачи!», ухмыляясь при этом так, что Арсений ощутил, как Антон за его спиной поежился. Он сдержанно кивнул на прощание, и тут же повернулся к Шастуну, что так и не проронил ни слова.    — Неприятный человек, — пробормотал Антон, поднимая взгляд на Арсения. — Прости, я похоже втягиваю тебя в свой конфликт с ним.   — Нет, — Арсений мягко улыбнулся в ответ. — Ничего ты не втягиваешь. Мы с ним и до этого конфликтовали порой, — Арсений вздохнул, и они оба направились к машине Попова. — Когда у нас были совместные проекты, Андрей ни в какую не хотел идти на уступки, мы тратили очень много времени, пытаясь найти компромисс, а потом все расчеты декоративных конструкций я делал сам. Из-за этого приходилось днями и ночами сидеть с работой для того, чтобы результат был идеальным.    Они подошли к машине, и Арсений, сняв блокировку, открыл водительскую дверь.   — Арс… — мягко окликнул его Антон, садясь на пассажирское сидение и пристегиваясь. — Ты не обязан все делать в одиночку и требовать от себя идеальности. Всем свойственно ошибаться, и всегда можно попросить помощи, когда тебе тяжело.    — Я понимаю, и сейчас очень рад, что работаю над новым проектом с тобой, — Попов тронулся с места, смотря по зеркалам на дорогу, пока они выезжали с парковочного места. — Ты себе представить не можешь, насколько мне с тобой легко: у нас общие идеи, мы не спорим, доказывая свою правоту, у нас с тобой реально получается понимать друг друга. Для меня до сих пор это так удивительно, так воодушевляет, что меня не пугают ни срочные изменения, ни куча дополнительной работы. Я верю, что у нас получится и мы справимся, — Арсений выехал с парковки и повернул на дорогу.    Антон выслушал его, улыбнулся и положил руку на плечо Арсения, чуть сжимая его в поддержке.    — Я очень хорошо могу себе представить и тоже рад, что у нас с тобой получается, — он отпустил плечо, вернув свой взгляд на дорогу.    Парни доехали до места назначения за час с небольшим, постояв в пробках, потому что вечером в пятницу от этого никуда было не деться. Вся Москва выезжала на выходные на дачи, и пробки были приличные. Они коротали время, слушая плейлист Антона, и Арсений даже подпевал вместе с Шастуном на знакомых ему песнях, не смущаясь того, что они оба не попадали в ноты. Им было легко и весело вдвоем, работа осталась в суматошной, слишком деловой Москве, а перед ними была почти свободная дорога, которая вела их к загородному дому, где уже собрались их друзья и коллеги.   Парни забрали вещи из машины и зашли в дом, в котором Дима вместе с Сережей уже развели активную деятельность: носили продукты и вещи из коридора на кухню и в гостиную, где девчонки уже помогали расставлять и раскладывать все по нужным местам.   — О, Арс, Тоха, вы почти последние, — воскликнул Дима, заметив их и опуская обратно на пол пакет с посудой, которая тихонько звякнула. — Остались только Паша с Лясей, но шеф предупреждал, что они будут чуть позже, потому что он сначала поехал домой и они выехали уже оттуда, — Дима посмотрел вслед Матвиенко, который потащил мешок с углем на улицу, и махнул рукой парням, зовя их за собой. — Пойдемте посмотрим, что за комнаты остались.   Они поднялись наверх, и Дима показал по очереди три спальни, каждая из которых была с большой двуспальной кроватью и необходимыми тумбочками шкафами и зеркалами.    — Оставьте одну комнату для Паши с Лясей и располагайтесь в остальных двух, — распорядился Дима, быстро спускаясь обратно, чтобы помочь друзьям с приготовлениями.   Антон зашел в первую попавшуюся комнату, и бросил там рюкзак. Арсений проследил взглядом за ним, а сам отправился в дальнюю часть коридора, где были свободны еще две комнаты, и оставил свои вещи в одной из них. Арсений был слегка расстроен, что Антон выбрал себе комнату, не рядом с ним, а почти в другой стороне дома. Непонятно, что бы дало Арсению это соседство, но он надеялся хоть так быть немного ближе к человеку, с которым он хотел бы быть всегда рядом, хоть это и было для него несбыточной мечтой.   Переодевшись в более подходящую для природы одежду и слегка освежившись, Арсений спустился вниз, как раз вовремя, чтобы помочь Сереже перенести стол и несколько стульев.    Спустя некоторое время, которое вся компания потратила на подготовку к празднику, все приглашенные гости во главе с именинником уже сели за стол и начали праздновать день рождения Димы, который так здорово придумал собрать всех летом на природе.    Что могло быть лучше, чем в теплый июньский вечер сидеть на веранде под открытым небом, наслаждаться приятной компанией и вкусной едой, пить легкие летние коктейли или пиво, обсуждая все на свете?    «Наверное, только сидеть здесь с любимым человеком», — подумал Арсений, который уже чуть захмелел от Короны. — Но он же даже здесь, просто не вместе со мной», — он грустно улыбнулся в свою бутылку, поглядывая со стороны, как заливисто смеется Антон над какой-то шуткой Макара, которую он сам не расслышал, и как они после вместе с Димой отправляются к мангалу, чтобы начать жарить шашлык.   Арсений встал из-за стола, чтобы выйти покурить и не мешать своим дымом остальным наслаждаться едой и разговорами. Он отошел в сторону леса и, щелкнув зажигалкой, закурил, рассматривая тропинки, что пересекали не очень густую растительность и вели куда-то вглубь. Затянувшись, Арсений принял довольно внезапное решение — пока он курит пройтись по лесу.    Летнее небо стало понемногу приобретать все более и более темные краски, и ночь тихо опускалась на землю, окутывая все вокруг таинственным полумраком, только на западе еще догорал яркий красочный закат.    Арсений и не заметил, как скурил сигарету до фильтра и, затушив окурок, оглянулся, обнаружив себя на опушке леса. Вокруг него не было ни души, только деревья, ветви которых раскачивались на легком ветру, и тишина леса, на самом деле состоящая из множества разнообразных звуков. Арсений вдохнул полной грудью. Его состояние влюбленности изматывало его всю неделю, его мысли и взгляды все время сходились на одном таком близком и одновременно таком недоступном для него Антоне, и он просто устал бороться с собой, со своими чувствами, искать каждый раз его взгляд и в смущении отводить глаза, потому что неприлично так долго смотреть в глаза человеку, который не может ответить тебе взаимностью. Арсений знал об этом, и от этого все слова Антона о помощи, вся поддержка, которую он ему оказывал, становились еще более болезненными для сердца Арсения. Он просто больше не выдерживал этого и был близок к тому, чтобы сказать Антону правду о своих чувствах. Но в то же время он знал, что просто не имеет права так поступить — переложить груз со своих плеч на чужие. Поэтому он будет терпеть сам. Немножко только отдохнет и снова будет улыбаться, и снова будет сильным.    Арсений оглянулся еще раз вокруг себя. Он снял очки, положил их в нагрудный карман рубашки и, убедившись, что никого все так же не было, подумал о своих крыльях, пожелал, чтобы они появились за его спиной.   Он раскрыл крылья и взмахнул ими, одним резким движением отрываясь от земли и поднимаясь достаточно высоко, чтобы увидеть вдалеке освещенный дом и маленьких людей рядом. Арсений спустился чуть ниже, чтобы верхушки деревьев, что росли вокруг опушки, закрывали его, и сделал большой круг. Он наслаждался ощущением полета, ветра в лицо, свежего воздуха, который был наполнен ароматами леса, и не сразу заметил внизу какое-то движение.    На опушку, с которой он взлетел, вышел Паша, и у Арсения сердце замерло от мысли, что сейчас будет, когда Добровольский увидит у него за спиной крылья. Но Паша обошел опушку, оглядывая все дорожки, которые вели дальше в лес, и вернулся в ту сторону, откуда пришел, не заметив Арсения, хотя тот был уверен, что Паша смотрел вверх и просто не мог его не заметить.   «Только если крылья не делают меня невидимым!» — с удивлением обнаружил Попов. — «Действительно, как я буду летать, если все смогут меня видеть?» — и он, обрадованный этой мыслью, взлетел выше верхушек деревьев, высматривая что происходило сейчас возле дома. Он подлетел поближе к людям, все так же не поднимаясь слишком высоко над деревьями и, увидев опушку, подходящую для приземления, только размером поменьше, начал снижаться, закладывая широкие виражи, пробуя разную технику полета.      

***

  Антон вместе с Макаром выкладывали тяжелые шампуры на мангал, а Дима методично раздувал угли, чтобы их жара хватило на прожарку мяса. Пока Макар рассказывал забавную историю о том, как один его мирный поход в магазин закончился дракой с пьяными придурками, которые пристали к девушке, и как потом он с этой девушкой познакомился и теперь ходит на свидания, Антон слушал его внимательно, ухахатываясь с шуток товарища, но через некоторое время заметил, что Арсений, вышедший уже давно из-за стола, так и не вернулся. Он извинился перед парнями, сказав, что ему нужно срочно в дом, и поднялся на второй этаж. Он подошел к двери в спальню Попова, но постучав туда и, не услышав ничего в ответ, заглянул и никого не обнаружил. В комнате по соседству раздался голос Паши, а после сам Добровольский вышел в коридор, буквально натыкаясь на застывшего Антона.    — О здорово, Тох, еще раз! Не в курсе, есть ли еще в доме свободные комнаты? — спросил Паша, и в него со всего размаха влетел Роберт, чуть не сбив его с ног. — В последний момент поменялись планы и пришлось детей взять с собой, а разместить их негде, — продолжил он, разворачивая сына лицом в комнату и чуть похлопывая по спинке, отпустил обратно.    — Паш, не переживай, рядом с вами комната, ее занял Арс. Давай, вы заберете его комнату для детей, а мы с ним переночуем в одной. Думаю, он пойдет на встречу. В крайнем случае, я посплю на полу.   — Да ну, как-то неудобно, — замялся Паша.    — Давай тогда я сначала с ним поговорю, и уже точно тебе тогда скажу, ладно?   — Хорошо. Кстати, я его и сам искал, мне сказала Катя, что он ушел в сторону леса, но я так его и не нашел. Не заблудился бы ночью, — Паша поджал губы.   — Ну вот, тем более есть повод его отыскать, — улыбнулся Антон, но внутренне слегка напрягся от этой новости. — Ладно, я пошел, позже тебя найду.   Антон торопливо спустился и вышел из дома, направляясь в сторону леса. Он шел по тропинке, прислушиваясь к каждому шороху и не решаясь позвать Арсения в голос, чтобы не переполошить всех собравшихся.    «Возможно, он вовсе не потерялся, а пошел прогуляться, чтобы побыть в тишине и одиночестве», — пытался найти хоть какое-то объяснение поведению Арсения Антон. Но сердце все равно тревожно билось от неизвестности.  Вдруг что-то случилось с его ангелом?    Он увидел просвет между деревьями, которые окружали небольшую полянку, залитую светом. Он лился откуда-то сверху и был чуть золотистым. Антон замедлил шаг, продолжая двигаться в направлении этого света, и увидел, как с неба спускался Арсений, а за спиной у него были бело-золотые крылья, которые и издавали это невероятное свечение.     Антон как завороженный замер на краю опушки и проследил, как ноги Арсения коснулись земли.    Это не могло быть совпадением.  Даже если это было так, даже если это была самая жестокая насмешка судьбы, Антону было все равно — он должен был проверить еще раз. В этот момент ему было совершенно наплевать, что касание не подтвердило, что Арсений — божество, что он мог снова ошибиться. У него была надежда на то, что Арсений тот, кто ему нужен, что только он ему и был нужен, и он не собирался сдаваться просто так.  Не думая о том, что его отвергнут, что он потеряет уважение и дружбу коллеги, он сорвался с места и побежал. К нему, к его ангелу, у которого есть крылья.   Арсений, не успевший еще убрать свои крылья, обернулся на звук, и его зрачки в ужасе расширились, когда Антон на скорости впечатался в него и, не давая себе времени передумать, приблизился к его губам.    Касание губ, сначала робкое и легкое, но затем переросшее в такое чувственное и глубокое, что Антон набрался еще большей смелости и облизнул нижнюю губу Арсения, чувствуя, как тот ему отвечает.   Через несколько самых драгоценных, самых невероятных мгновений, во время которых божество Надежды почувствовал взрыв фейерверков прямо под закрытыми веками, он отстранился от самого любимого лица. Лица, которое он теперь вспомнил, которое неизменно, из жизни в жизнь, чуть насмешливо, но по-прежнему безумно влюбленно смотрело на него в ответ, в глазах которого сейчас уместился весь космос, а в их глубине плескалось осознание.    Он начал вспоминать.