Если ты будешь рядом, я загадаю крылья

— Почапали! — воскликнул Антон, подбегая к стоящему возле входной двери Арсению, держа в руках стопку торчащих в разные стороны листочков с чертежами и расчетами.    — Что? — удивление и умиление отразилось в изогнутых бровях и легкой улыбке, когда Арсений выходил вслед за Шастуном на площадку, закрывая на ключ входную дверь их квартиры.   — Услышал от Макара на выходных, — пояснил Антон, забавно передернув плечами. — Мы с ним даже выяснили, что оба жили в Воронеже в детстве не так далеко друг от друга, так что я тоже имею право так говорить, — Антон лучился светлой улыбкой с игривым огоньком в глазах — Арсений улыбнулся в ответ, и они вместе вошли в лифт, дружелюбно открывший свои двери на их этаже.   Сегодняшнее праздничное, но для них рабочее, утро началось для Арсения с легкого страха, когда он проснулся один в своей постели, не обнаружив рядом сопящего в его шею Антона. Но пропажа нашлась очень скоро — Шастун увлеченно чертил что-то за столом на кухне на листах, которые вчера привез из своей квартиры, при помощи черногрифельного карандаша и не сразу заметил появление Арсения в дверях. На столе лежали в беспорядке несколько чертежей, испещренных вычислениями, записанными ровным почерком с легким наклоном, и стояла кружка с кофе, наполовину пустая и уже, вероятно, забытая.   — Доброе утро, солнце мое, — улыбка сама по себе растянулась на лице Арсения, и он подошел ближе, чтобы чмокнуть Антона в русую немного растрепанную макушку. — Ты еще не завтракал?   Шастун поднял на него немного расфокусированный взгляд зеленых глаз и улыбнулся в ответ:   — Еще нет. Блин, надо было что-то приготовить, раз я раньше встал, но ко мне пришло озарение, как можно сделать конструкции для подвесных садов более легкими и устойчивыми, поэтому я совсем забыл про завтрак, — Антон выгнул брови в виноватом выражении. — Прости.   — Ничего страшного, тебе не за что просить прощения, — ответил Арсений, погладив его костяшками пальцев по щеке. — Я сейчас что-нибудь приготовлю, а ты пока продолжай свои расчеты.   Антон благодарно кивнул и снова погрузился в свои бумажки, периодически шепча себе под нос какие-то цифры. Арсений еще раз окинул его взглядом и принялся за приготовление завтрака.   После того, как тарелки, нагруженные омлетом, свежими овощами и сыром, были опустошены, и оба парня допивали кофе, Антон подал голос:   — Может поедем в офис поработать? — предложил он, заглядывая в лицо Арсению. — Тут, конечно, очень уютно, но нам будет мало места, чтобы расположить все наши материалы, — привел он весомый довод.   — Ты прав, — Арсений легко согласился. — Давай поедем в офис, тем более, нам нужно начать уже думать о макете, а у нас еще не вся концепция готова.    Антон встал со своего места и, подойдя к Попову, продолжающему сидеть на стуле, обнял его со спины, положив свой подбородок ему на плечо:   — Обожаю тебя, слышишь? — он легко чмокнул Арсения в висок, прислоняясь вплотную своей грудью к его спине. — Мы ведь даже ни разу не усомнились с тобой, что то, что мы делаем в этом мире, правильно и нужно, что это нравится и приносит радость нам обоим. И я так рад, что наши интересы и работа здесь совпадают, и мы можем заниматься этим вместе, посвящать друг другу идеи. Ты мое вдохновение, — Антон выдохнул Арсению в макушку, и Попов почувствовал прилив радости, волнами разошедшейся по всему его телу.    Он повернул голову и поймал губы Антона своими, нежно проходясь то по верхней, то по нижней, затягивая того в поцелуй.   — Хорошо, — выдохнул Арсений. — Мне с тобой так хорошо, так легко, но если мы сейчас не остановимся, то никуда уже не поедем, — он заметил, как Антон нехотя отодвинулся от его лица и сосредоточенно кивнул, соглашаясь. — Я пока приберу здесь, а ты иди собираться, ладно? — он украл последний, совсем целомудренный поцелуй с губ своего божества и встал со стула, чтобы заняться грязной посудой.   И вот спустя всего полчаса времени и метаний Антона по квартире, где он сначала потерял свои кольца, потом рубашку, которую хотел надеть, и чуть не забыл листы с расчетами, они наконец сидели в салоне BMW, готовые тронуться в путь.    Антон с восторгом осматривал светло-бежевый салон машины, пока Арсений, проверяя дорогу по зеркалам, трогался с парковки, выезжая из двора.    — Арс, помнишь, я рассказывал тебе, про свое вождение, когда вернулся из Британии? — Арсений кивнул, на мгновение отрывая свой взгляд от дороги. — Я подумал, что, наверное, мне бы стоило немного попрактиковаться, чтобы снова начать ездить в России, — Арсений заметил, что Антон крутит кольцо на левой руке, да и в его голосе ощущалась небольшая нервозность.    Он оторвал одну руку от руля и накрыл ею руку Антона:   — Я могу поездить с тобой, если ты хочешь потренироваться, и мы можем поездить на моей машине, — Арсений бросил быстрый взгляд на Антона, который в удивлении распахнул свои ярко-зеленые глаза. — Чего ты удивляешься? — с мягкой улыбкой спросил Попов. — Думал, я тебя в этом брошу? — Антон протестующе замотал головой. — Вот именно, — Арсений легко сжал в поддержке руку Антона и после сразу же отпустил её, возвращая вторую руку на руль. — Я не брошу тебя даже в таком, казалось бы, пустяковом деле, — он улыбнулся и почувствовал, как рука Антона легла на его колено и слегка погладила его.   — Спасибо, мой ангел, — улыбку в голосе Шастуна невозможно было не почувствовать. — Спасибо, за то, что ты такой чуткий, даже когда я не могу как следует выразить свои мысли.   В приятном расположении духа они доехали до офиса и поднялись на нужный этаж. Пройдя по пустым коридорам, в которых совсем не было гула чужих голосов, они вместе зашли в свой кабинет и начали раскладывать необходимые для работы вещи.    Через несколько мгновений оба погрузились в свои неоконченные дела, и работа потекла своим чередом: Антон переносил свои расчеты и элементы конструкций на 3d проект, крутя его мышью во все стороны модель и рассматривая особо интересующие его узлы; Арсений просматривал готовые развертки и те, которые требовали правок, накидывая в ежедневник идеи по их модернизации — словом, каждый из них полностью отдался бурному течению мыслей, генерируя идеи, способные преобразовать и улучшить их общее детище. Время за интересным делом пролетало незаметно, и, в очередной раз оторвавшись от своей работы, Арсений вдруг заметил, что часы уже приближались к 17:00, а они так и просидели несколько часов, погруженные в дела и совсем забывшие об обеде и отдыхе.   — Шаст, — тихо позвал Арсений, боясь слишком резко отрывать Антона от его мыслительной деятельности, но он быстро поднял глаза от монитора и взглянул на Арсения. — Ты не хочешь немного отдохнуть и, может, кофе выпить и перекусить? — спросил Попов, чувствуя в душе сидящего напротив него божества огромную благодарность за это предложение.   — Хочу, конечно, — улыбка не заставила себя ждать, озаряя своим присутствием не только лицо Шастуна, но и сердце Арсения. — Может, закончим с работой на сегодня и прогуляемся по набережной, отдохнем и кофе выпьем?   — Конечно, пошли. Только оставим вещи в машине, — Арсений поднялся со своего кресла, быстро складывая вещи в рюкзак и закидывая его на одно плечо. — Кофейня внизу сегодня не работает, но чуть дальше по улице есть неплохой ресторанчик.   — Ты и для него делал дизайн? — с улыбкой поинтересовался Антон.   — Нет, это просто приятное местечко. Мы туда иногда с Сережей ходили обедать, когда было не очень много дел, а это, как сам понимаешь, бывало очень редко, — Арсений вышел за Антоном из кабинета и закрыл дверь на ключ.   Они покинули бизнес-центр, предварительно заглянув на парковку и закинув свои рюкзаки в машину, и направились по переулку в сторону Остоженки, где и располагалось нужное им место. Арсений повел Шастуна в Grande Friends Forever.   После обеда они взяли по стакану холодного кофе и направились обратно, намереваясь прогуляться по набережной. Арсений шел рядом с Антоном, который периодически хлюпал своим кофе в стакане из-за большого количества льда, и задумался о том, как им хорошо вместе, словно это была для них своеобразная награда.    И снова это слово проскочило в мыслях Попова — он тут же вспомнил странный сон, который приснился ему сегодня и который он очень хотел рассказать Антону.    — Антош, слушай, как ты относишься ко снам? — начал он издалека, не желая вываливать все свои переживания сразу на Антона.    — Вообще не особо их запоминаю, но иногда мне снится что-то интересное, и даже жаль бывает, что нельзя записать это на пленку и потом пересмотреть как фильм, — пожал плечами Антон. — Но сегодня мне приснился довольно странный сон.   — Мне тоже, — тихо проговорил Арсений.    — Расскажешь о своем? — Антон умилительно сложил брови. — А потом я тебе свой расскажу.   — Хорошо, — согласился он и начал свой рассказ. — Сегодня мне приснился странный сон, там были мы с тобой, но место, в котором мы были, мне совершенно не знакомо — я там никогда не был. Во сне мы стояли с тобой посреди комнаты: она была отделана деревом, напротив большого окна стоял широкий стол, а за ним сидела фигура в капюшоне. Я не знаю, кто это был, не помню черт ее лица или цвета волос, но уверен, что это была она. Она сидела к нам спиной и писала пером в огромной книге с пустыми страницами, а затем повернулась к нам лицом, и из капюшона сверкнули глаза. Она сказала, что она со своей стороны сделала все, чтобы мы встретились, а дальше все в наших руках, — Арсений перевел дыхание, собираясь продолжить, но вдруг Антон дополнил именно то, что он хотел сказать.   — И еще добавила, что эта жизнь — наша награда и предостерегла, чтобы мы берегли ее и друг друга, — Антон вскинул свой взгляд на удивившегося Арсения. — Да, мне приснился тот же самый сон. И, сказать по правде, я думаю, что это был не совсем сон, — он сделал паузу, но Попов в легком недоумении жестом попросил его продолжить. — Я думаю, что то, что мы видели и что нам показалось сном, и вправду было.   — Но как такое возможно, и кто нас предостерегал? — Арсений вопросительно поднял брови.   — Не знаю, как это возможно, но ведь и мы с тобой необычные люди, поэтому знаем, что возможно практически все. А вот насчет того, кто это был, у меня есть предположение, — Антон остановился, чтобы выбросить пустой стакан, а затем потянул Арсения за руку, усаживаясь рядом с ним на лавочку, обращенную к Москве-реке. — В одной из прошлых жизней, несколько жизней назад, мы с тобой попали в магический мир, в котором шла война, — Арсений прикрыл глаза, стараясь найти воспоминания о той жизни, тем временем Антон продолжал. — В том мире было много нечисти, а маги и обычные люди сражались с ней. Везде было небезопасно, и о том, чтобы самостоятельно отправиться в путешествие и найти друг друга, можно было забыть. Я оказался в какой-то момент в городе оборотней, и мне на помощь пришла хранительница магии, совсем еще тогда девчонка, она же со своими друзьями помогла нам встретиться в том мире, помнишь?   Воспоминания прошли пестрой чередой перед внутренним взором Арсения, он помнил и тех ребят, которые помогали им, и свою радость от долгожданной встречи со своим божеством, и свою смерть в том мире.    — Она тогда рассказала мне немного о своей магии — она была очень редкой, и знания о ней передавались от хранителя к хранителю. В древнейших трудах по этой магии было указано, что в мире существует три легендарных сущности, действительного существования которых люди не могли доказать, и эти сущности являются божествами, а хранители той магии могут их распознать, если встретят. Я думаю, она тогда признала во мне божество Надежды, но никаким образом не выдала этого никому, — Антон светло усмехнулся, вспоминая друзей из той жизни. — Но меня тогда удивило, что божеств не двое, а трое.    — И кто же третье божество? — спросил Арсений, увлеченный этим рассказом.   — Судьба, — ответил Антон. — Тогда же я узнал от хранительницы магии, что если Справедливость и Надежда могут жить среди людей, которым они призваны помогать, то Судьба жить в том же мире, на который она влияет, не может — она всегда остается за пределами этого мира, но знает о нем все. В том мире был довольно популярный миф, что она может направлять людей по жизни или мешать им, но единственное, ей была неподвластна свободная воля людей.   — Я примерно помню ту жизнь, — отозвался Арсений. — И помню, что там было очень много поверий и обрядов, связанных с Судьбой, но мне всегда казалось, что это просто легенда, в которую верят люди, и она не имеет под собой никаких реальных обоснований. Было же много других жизней, где люди верили во что угодно, но это же не оказывалось истиной.   — Да, я тоже в той жизни не придал этому рассказу особого значения, а потом было как-то не до этого — мы ведь никогда не жили спокойно, каждый раз проводя друг с другом все меньше времени в очередной жизни, — Антон печально усмехнулся.   — Я надеюсь, что в этой жизни мы это исправим, и будем вместе очень долго и будем очень счастливы, — Арсений наклонился ближе к лицу Антона и потерся своим носом о его, замечая как в зеленой радужке снопом рассыпались золотистые искры, претворяя его желание в жизнь.   — Если это действительно была Судьба, то почему она никогда раньше не приходила к нам и никак не связывалась? То, что она объявилась сейчас, еще больше настораживает, — продолжил свою мысль Антон. — Но мы будем осторожны, ведь правда? — его ласковый взгляд встретился со взглядом Арсения, и он прошептал ему в самые губы:   — Да, мое солнце, будем.   

***

  Выходные закончились, и рабочие будни потекли своим чередом: каждый день для Антона был наполнен большим количеством работы, расчетами, чертежами, а еще перерывами вместе с Арсением, их общими шутками, уроками вождения, совместной готовкой, поцелуями перед сном и обнимашками по утрам.    После проведенных вместе в квартире Арсения двух дней выходных, они съездили в квартиру Антона — сам Шастун был за рулем, под чутким присмотром Арсения не выезжающий больше на встречку — и собрали чемодан вещей, которые могли понадобиться Антону, чтобы не слишком часто заезжать в пустующую квартиру. Вопрос о совместном проживании больше не поднимался, и они продолжали возвращаться после работы в теперь уже их общий дом в квартире Арсения.    Практика вождения тоже стала одним из их общих ритуалов: после прогулки в понедельник они вернулись на парковку, и Арсений, предварительно поинтересовавшись есть ли у Шастуна права с собой, предложил Антону сесть за руль, чтобы доехать до дома.   Антон, немного нервничая, согласился, усаживаясь в водительское кресло, и Попов тут же положил ему руку на плечо, ободряюще поглаживая.    — Если что, я рядом и помогу, не переживай, — прошептал Арсений ему на ухо и пристегнулся на пассажирском кресле.   Антон успокоился и привычными движениями завел машину, проверил по зеркалам выезд с парковки и плавно тронулся с места. Они выехали с подземного паркинга бизнес-центра, и Шастун направил машину в сторону дома. Он действовал максимально собранно, каждый момент помня, что ехать надо по правой стороне, что рядом сидит Арсений, и он действительно поможет. Постепенно скованность движений ушла, оставляя только радость от вождения и кайф от быстрой и маневренной машинки Попова.    С того раза Антон каждый день вел машину от офиса до дома, периодически заезжая по дороге в супермаркет, чтобы купить продуктов. Шастун чувствовал себя таким счастливым, несмотря на бешеную загрузку по проекту и сильного напряжения из-за подгорающих дедлайнов.   На следующей неделе в пятницу команда S&K должна была представить свою концепцию со всеми чертежами и 3d макетом перед инвестором на конкурсе — этого события вся фирма ждала уже 4 недели. Антон помнил о том, что Паша просил не особо распространяться об изменении концепции, поэтому все материалы их проекта они теперь забирали с собой, неизменно закрывая кабинет на ключ, когда там не было ни одного из них.   Посвященными в эти изменения, помимо главного архитектора и главного дизайнера, остались лишь трое: Дима, Сережа и Паша.   Вечером в четверг, когда все коллеги уже разошлись, Антон с Арсением продолжали сидеть со своим проектом, доделывая последние вычисления и доводя необходимые элементы конструкций до совершенства. Арсений поделился с Антоном своим странным чувством по поводу изменения земельного участка.    Шастун выслушал его доводы и неясные предчувствия, но не знал толком, что на это сказать.   — Арс, ты ведь сам говоришь, что проверил Сережу, и он точно говорит правду. Но ведь ему могли слить заведомо ложную информацию, и этого ты никак проверить не можешь, — Антон вздохнул и подошел к Арсению, задумчиво крутившему ручку в руках. — Если участок действительно стал меньше, то наше изменение проекта теперь в него вписывается.   — А если все же нет? — спросил Арсений.    — То наш проект впишется все равно, будет небольшая нестыковка с ландшафтом, но это ничего, можно будет поправить уже на этапе строительства, — Антон взял в ладони лицо Попова и улыбнулся, заражая своей улыбкой уже задерганного за эту неделю Арсения. — Мне наш проект нравится еще больше таким, какой он сейчас, в нем больше твоей индивидуальности, мы не зря столько старались — теперь он настоящее воплощение искусства, — Арсений кивнул и медленно выдохнул.   — Ты прав, в любом случае наш проект только стал лучше, а ты самый талантливый архитектор, которого я встречал, — улыбнулся Арсений. — А я, между прочим, работал с Пашей, — он подмигнул Антону, от чего Шастун внутри распался на множество маленьких Шастунов, которые одновременно взвыли от умиления. — Поехали домой, солнце мое, уже поздно, и завтра еще рабочий день.   — Поехали, — Антон отошел от Арсения и начал собирать свои вещи. — Я поведу, — он подхватил ключи со стола Попова и теперь ждал, пока тот соберется.   В пятницу они приехали вместе в офис, но буквально через час Арсению пришлось уехать на совещание по проекту отеля, и Антон остался один в кабинете.   Он внес последние изменения в 3d модель в Revit и решил пройтись во время обеда, прежде чем браться за бумажные развертки для макетирования.    Антон вышел из бизнес-центра и пошел по теневой стороне улицы, бездумно разглядывая витрины. Остановившись около ювелирного салона, он решил зайти посмотреть на выставленные кольца, ведь они и браслеты были его маленькой страстью.    Шастун был довольно частым посетителем различных ювелирных салонов, знал нескольких дизайнеров, которые выпускали авторские коллекции, и в целом следил за модой в этой области. Он давно заприметил этот небольшой ювелирный салон недалеко от офиса, но времени зайти и как следует изучить весь ассортимент у него обычно не было.    Он зашел в прохладное помещение и начал ходить вдоль подсвеченных витрин, рассматривая интересные дизайны колец, но вдруг его взгляд остановился на кольце-печатке с простым крестом посередине и надписью Remember, и он сразу подумал об Арсении. Антон вспомнил его тонкие аристократичные пальцы без колец, и ему в голову пришла мысль, что это кольцо несомненно было словно для него создано.   Ближе к вечеру Антон сидел на своем месте, допивая кофе, когда в кабинет вернулся уставший Арсений. Шастун вскочил с кресла и сразу заулыбался, наблюдая, как складка на лбу Попова постепенно разглаживалась. Арсений подошел ближе к Антону и уперся лбом ему в грудь, медленно выдыхая.   — Очень устал? — поинтересовался Антон сочувственно, обнимая Арсения за плечи и поглаживая по лопаткам.    Попов закивал, не отрывая головы от Антона, и прижался к нему ближе:   — Сейчас постою с тобой и станет легче, — глухо проговорил он куда-то в грудь Шастуна, сердце которого участило свой ритм.    Его ангел вымотался, и Антону уже не казалось такой хорошей идеей устроить ему сюрприз.     — Хочешь поехать домой или у тебя еще есть силы на небольшую прогулку? — все-таки поинтересовался он, не смея решать все за своего возлюбленного.    — Ты что-то приготовил? — Арсений оторвался от груди Антона и заглянул ему в глаза, внимательно рассматривая его душу.    — Вообще-то да, но если ты хочешь просто весь вечер лежать на кровати, то я тоже не против, — ответил Антон.    Он переместил руки на плечи Арсению, легко разминая затекшие мышцы, на что тот медленно закрыл глаза, наслаждаясь приятными и заботливыми прикосновениями. Через пару минут неспешного массажа Попов снова открыл глаза, в которых теперь читалась не усталость, а спокойствие:   — Теперь мне стало хорошо, — Арсений мягко улыбнулся, и Антон закончил массаж, погладив его по плечам. — И я готов к любым твоим предложениям.    — Хорошо. Я забронировал столик в одном приятном местечке и хочу пригласить тебя сегодня на романтический ужин. Что скажешь?   — Скажу, что мне безумно приятно, и я согласен пойти куда угодно с самым красивым лучиком — с тобой, — Арсений нежно вплел свои пальцы в волосы Антона, проходясь подушечками по коже головы. — Люблю тебя, — Антон увидел синие глаза близко-близко, в их глубине светилась нежность и искренность, и он потянулся за поцелуем, который немедленно получил, ощущая приятное волнение в груди, даже после стольких лет.   — Столик забронирован на 8, ехать не очень далеко, но будут пробки, поэтому давай выедем за полчаса? — Антон выпустил Арсения из объятий, позволяя ему подойти к своему столу.   — Хорошо, солнце мое. Хочешь сам повести или оставим машину здесь? — спросил Попов, усаживаясь в свое кресло и доставая ноутбук из рюкзака.    — Давай оставим, чтобы можно было выпить и расслабиться, — улыбнулся Антон. — Мы это заслужили.   Время до конца дня пролетело незаметно: они начали раскладывать на бумаге развертки, чтобы позже сделать вырезки и склеить из них макет.    Коллеги один за другим уходили из офиса, отправляясь на выходные, но к ним в кабинет зашли попрощаться только Сережа и Паша, чтобы справиться о состоянии проекта и пожелать хороших выходных.   Так они и просидели за работой, пока не остались последними в офисе. Солнце начало опускаться, окрашивая оранжевым цветом многочисленные стеклянные фасады зданий, когда Антон и Арсений вышли на улицу и уселись в уже ожидающее их такси. Как Антон и думал, их дорога не обошлась без пробок, но в салоне было комфортно из-за работающего кондиционера, а рядом сидел Арсений, переплетя свои пальцы с пальцами Антона. Они как обычно ехали в бизнесе, где водители умели закрывать глаза на подобные вещи, получая неплохие чаевые. Остановившись у высокого здания, они покинули автомобиль, направляясь к входу в ресторан.   Ресторан One Love располагался на верхнем этаже здания новой постройки, удачно вписавшегося в архитектуру старого района Москвы. Парни зашли в просторный холл и поднялись на лифте на верхний этаж, где их встретил улыбчивый администратор.    — Господин Шастун? — вежливо поинтересовался парень,    — Верно, — Антон кивнул, и администратор сопроводил обоих парней на крышу в отдельно выделенную зону.    Антон бросил взгляд на Арсения, который с удивлением рассматривал окружающую их обстановку. В ресторане было несколько зон на крыше, никак друг с другом не связанных, и одну из таких зон полностью забронировал Антон для их сегодняшнего вечера. Веранда была огорожена стеклом по пояс, которое никак не закрывало прекрасного обзора на панораму города.   С площадки ресторана были видны здания Университета, МИДа, гостиницы Украина и жилые здания на Краснопресненской набережной и Кудринской площади — выстроенные в одном архитектурном стиле знаменитые московские высотки , высокие башни Москвы-сити, изгиб реки, шпиль Останкинской башни на севере и сотни домов, которые раскинулись перед ними — а над всем этим заходящее оранжево-розовое закатное солнце, окрашивающее западный край неба своими красками.   Арсений с неверящим взглядом осмотрелся и, прочистив горло, спросил:   — И ты был согласен вместо того, чтобы смотреть на это великолепие, лежать в кровати, если бы я не согласился куда-то идти?   — Да, — просто ответил Антон. — А что бы мне здесь было без тебя делать? — он подошел ближе к Арсению и, взяв его за руку, провел к столику, который стоял в отдалении от входа на крышу. — Я забронировал всю эту веранду, официант приходит только по звонку, — он кивнул на кнопку на столике, — нам никто не будет мешать.   — Ого, да у тебя все схвачено, — рассмеялся Арсений и положил ладонь на щеку Антону, отчего у того расползлось теплое ощущение по всему телу.    — Конечно, ведь это наше первое официальное свидание, — Антон потерся щекой о ладонь, глядя прямо в такие невероятно теплые голубые глаза Арсения, затапливающие всей нежностью, что в них таилась.   Они уселись в удобные плетеные кресла и, нажав кнопку, вызвали официанта, который явился через несколько мгновений с бутылкой просекко и бокалами.   Антон заранее выбрал и оплатил напитки и блюда, которые им приготовят, и теперь официант только появлялся по звонку, принося тарелки с салатами и закусками и подливая в бокалы игристое вино.   Вечер постепенно опускался на город, и воздух становился таким приятным, по-летнему особенно уютным, а присутствие любимого божества делало этот вечер одним из самых запоминающихся в жизни для Антона. Они сидели в удобных креслах рядом друг с другом, и Арсений, положив руку на колено Антона, ласково гладил его, не отрываясь от ужина. Антон разомлел от этих прикосновений и решил, что, пока он не полностью не превратился в счастливую жижу, нужно преподнести, наконец, свой подарок Попову.    — Арс, я хочу кое-что подарить тебе. Когда я увидел его, то сразу подумал, что это кольцо создано для тебя. Пусть оно станет напоминанием о нас с тобой, — Антон достал из кармана брюк небольшую коробочку с кольцом, открывая ее и протягивая Арсению, на лице которого застыло выражение счастливого удивления. — И ты всегда будешь помнить.   — Remember — помни, — прошептал Арсений, рассматривая вблизи кольцо, на котором играли блики света. — Антош, оно прекрасно, спасибо тебе. Я всегда буду помнить, — он поднял на Шастуна пронзительный взгляд голубых глаз. — Наденешь? — спросил он, чуть вздернув брови.   — Конечно, мой ангел, — Антон вытащил украшение из коробочки и надел на безымянный палец правой руки, а после, не отпуская, поцеловал эту самую руку. — Выражаю тебе этим поцелуем свою бесконечную преданность, как и ты мне в прошлой жизни, — прошептал Антон.    Арсений притянул его лицо за подбородок к себе и поцеловал таким долгим томительным поцелуем, передавая Антону всю полноту своих чувств, всю их значительность и грандиозность, которая перестала умещаться в одной груди, но, разделенная на двоих, становилась благословением. Антон оторвался от таких любимых губ, только когда легкие стало обжигать нехваткой кислорода.    — Ты сделал для меня так много: этот чудесный вечер, подарок, невероятной красоты вид, — Арсений смотрел в глаза Антона слишком близко, отчего Шастуну казалось, что он видит в них не привычное небо, а целый космос, который это небо за собой скрывает. — Я хочу сделать и для тебя что-то такое же романтичное и значительное, — продолжил тем временем Арсений, вставая на ноги и утягивая с собой за руку и Антона.   Арсений подвел их к краю балкона и обернул сильными руками тело Шастуна, прижимая его к себе крепко, хоть и бережно. Антон тут же понял, к чему ведет его возлюбленный, обнимая его в ответ.    Мгновение… и огромные бело-золотые крылья мелькнули в лучах закатного солнца, бросая отблики от светящихся перьев. Арсений мягко оттолкнулся ногами от пола и крыльями о воздух, заставляя Антона механически сцепить лодыжки и оплести все тело длинными конечностями, прижимаясь еще сильнее. Крепко держа друг друга, они воспарили над крышей здания, поднимаясь все выше и выше и рассматривая город, который раскинулся в летнем вечернем сумраке под ними.    Ветер дул в лицо Антона, но он не мог перестать смотреть на прекрасные виды, которые открывались его взору, которые дарил ему его ангел. Он перевел взгляд на лицо Арсения и увидел в его глазах такой же восторг, вдруг понимая, что это самый идеальный момент для особенного поцелуя.    Антон накрыл губы Арсения сначала в нежном и чувственном касании, которое с каждым мгновением превращалось во все более откровенный поцелуй, заставляющий Шастуна тихонько простонать в рот Попову, чувствуя накатывающее на него волнами возбуждение, и дать ему однозначный сигнал о том, что Антон наконец готов.    Никакие страхи и сомнения, никакие плохие воспоминания больше не могли затмить его желание быть ближе с Арсением, прервать их поцелуй, распаляющий обоих, ведь тот, кто был важнее всех, был рядом, поддерживая и бесконечно отдавая всего себя, только чтобы Антон был счастлив. В этот момент его догнало осознание, как много всего делает Арсений для него и каких усилий стоит тому каждый раз останавливать себя, чтобы только не навредить ему.   Арсений управлял полетом, мерно взмахивая крыльями и в какой-то момент, сделав сложное движение в воздухе, развернул их обоих, в горизонтальное положение. Антон обнаружил себя полностью лежащим на своем ангеле, который парил по воздуху, расправив крылья под ними обоими.    Плотно прижатый всем телом к телу Арсения Антон почувствовал через слои одежды, что Арсений начинает возбуждаться, как и он сам. Но сегодня Антон готов был пойти дальше, чем обычная дрочка или минет — сегодня Антон готов пойти до конца, конечно, только если Арсений готов тоже.   Антон оторвался от раскрасневшихся губ Попова и прошептал ему на ухо:   — Арс, я… я готов к большему, и если ты тоже хочешь, то давай…    — Хочу, — Арсений с жаром откликнулся на скомканное предложение Антона. — Но я хочу, чтобы тебе было комфортно. Как ты хочешь, чтобы все было?   — Я чувствую себя в безопасности с тобой и полностью тебе доверяю, — он нежно притерся своей щекой к щеке Арсения. — Поэтому хочу сегодня побыть снизу, вновь ощутить твою нежность и заботу, вновь ощутить, что я могу дышать тобой, мой воздух, отдавая всего себя, — Антон не удержался и лизнул мочку уха Арсения.    Это незатейливое признание и действие стали спусковым крючком для Арсения, который тут же начал покрывать все лицо Антона поцелуями, переходя на шею.   — Нам нужно вернуться и оплатить счет? — задал вопрос Попов, видимо, пытаясь сохранить хоть последние крохи здравомыслия.    — Нет, все было предоплачено на три часа, когда время выйдет, персонал все уберет, — ответил Антон, чувствуя жар в каждом месте, где его коснулись губы Арсения.   — В таком случае летим домой, мое солнце, — прошептал Арсений и, накрыв губы Антона в очередном поцелуе, сбивающем дыхание обоих, плавно развернулся в воздухе, направляя их обоих по направлению к их общему дому.     

***

  Они вернулись домой не совсем обычным способом — ввалившись через открытое окно на балконе, благо, что никто из людей не мог видеть, как два почти двухметровых парня, сцепившись друг с другом, влетели на 10 этаж.    Оказавшись в квартире, они еще долго не могли отлипнуть друг от друга, не переставая зацеловывать друг другу лица.    Тяжело дыша, Антон все же отодвинулся от Арсения, заявив, что ему срочно нужно в душ. Воспользовавшись этой вынужденной паузой, Попов постарался взять себя в руки, чтобы не нервничать в такой ответственный момент.    Он пошел в спальню и открыл ящик в тумбочке возле кровати, доставая необходимые атрибуты сегодняшнего вечера, которые он предусмотрительно заказал заранее. И если смазкой они уже успели воспользоваться, предпочитая дрочить друг другу не на сухую, то вот для пачки презервативов сегодня настал дебют.    Конечно, они успели обсудить необходимость некоторых анализов и даже сдать их, но пока результатов не было, спокойнее и безопаснее все-таки было с защитой.   Арсений готовился к тому, что однажды у них случится секс с проникновением и, не тратя времени впустую, перечитал кучу статей и просмотрел обучающие видео, чтобы быть готовым ко всему, а также быть уверенным, что он не навредит и сможет принести удовольствие Антону.    Они обсуждали позиции, да и память прошлых жизней тоже была кстати, и Арсений вполне осознавал, что на него ляжет ответственность быть «верхним», даря необходимую любовь и удовольствие своему возлюбленному. Но его не оставляло любопытство и стремление к экспериментам: он хотел попробовать себя и в роли «нижнего», прекрасно зная, что Антон сможет так же залюбить его полностью.   Но для их первого раза они оба выбрали для себя самые комфортные роли — сейчас было не до экспериментов, в конце концов, у них была впереди еще вся жизнь, чтобы пробовать новое, а сейчас, в момент их первого ответственного раза в этой жизни, все должно было пройти идеально. Именно в этом убеждал себя Арсений, порою пугаясь той ответственности, которая перед ним маячила.   Попов услышал шаги в коридоре, и через несколько мгновений в спальню зашёл Антон в повязанном на бедрах полотенце, с капельками воды, стекающими по его груди. Мокрые волосы завились в маленькие колечки, и Шастун неосознанно тряхнул головой, заставляя мельчайшие капельки влаги разлететься по округе и осесть повсюду, в том числе и на коже залипшего на это зрелище Попова.   Арсений сбросил с себя наваждение и улыбнулся Антону, тут же скрываясь за дверью освободившейся ванной комнаты, чтобы принять душ в рекордно короткие сроки и вернуться к этому невероятно эстетичному зрелищу. Быстро ополоснувшись, он вышел из ванны, не утруждая себя надеванием какой-либо одежды, лишь небрежно повязав полотенце на бедрах.   Когда он вошел в спальню, то его взору предстала картина, от которой немного схлынувшее на время вынужденной паузы возбуждение новой волной прилило к паху, заставляя его член быстро наливаться кровью.    На кровати по центру лежал Антон, раскинув свои длинные руки по обе стороны, чуть раздвинув ноги с по-прежнему лежащим на бедрах полотенцем, под которым четко вырисовывался контур напряженного члена. Его голова была запрокинута, веки опущены, и на обозрение Арсения предстала бледная длинная шея, выглядящая такой изящной и хрупкой, словно в этом положении Антон полностью растворялся в доверии к своему партнеру, позволяя видеть его уязвимым и таким открытым. Но вместе с этим он был невероятно сильным и таким очаровательным: его грудь быстро вздымалась, волоски на груди, на животе слегка колыхались в такт его дыханию. Арсений подошел ближе, усаживаясь на край постели, медленно провел ладонью по ноге Антона от голеностопа, пробираясь касанием все выше и выше, достиг края полотенца и наклонился ближе к шее, чтобы оставить на ней первый нежный поцелуй, который быстро перерос в череду все более откровенных и чувственных.   Антон лежал под склонившимся над ним Арсением часто дыша, подавляя звуки, рвущиеся наружу при каждом наполненном страстью касании к длинной шее, а Арсений, замечая это, только слегка ухмылялся у себя в голове, продолжая зацеловывать уже раскрасневшуюся кожу.    Рука, остановленная на кромке полотенца, двинулась дальше, и Арсений оторвался от шеи, поднимая несчастный кусочек ткани, который отделял взор Попова от возбуждения Антона.    Если бы Арсений мог писать стихи или песни, он бы обязательно воспел красоту своего божества. Глазами, полными любви, он видел Антона исключительно идеальным, а особенной жемчужиной в его словесном выражении стало бы описание красивого члена. Крупный, увитый венами, слегка кренящийся влево, с аккуратной розовой головкой член лежал перед ним возбужденный, прижатый к животу, слегка поблескивающий в рассеянном свете спальни естественной смазкой. Арсений облизнул в миг пересохшие губы и склонился, чтобы нежно поцеловать головку.   Нетерпеливый вздох донесся до Арсения откуда-то сверху, и внезапно более хриплым, чем обычно, голосом Антон прошептал:   — А-а-арс, — от этого звука словно множество электрических зарядов пробежало по коже Арсения, а когда он оторвался от выцеловывания ствола и увидел этот темный, слегка поплывший от предвкушения долгожданной близости взгляд Антона, то он, механически сбросив с себя полотенце, потянулся к губам своего божества, который нуждался сейчас в его поцелуе, как в глотке воздуха.    Антон жадно ответил на первое касание губ, размыкая челюсти и позволяя языку Арсения проникнуть в горячий рот, где его нетерпеливо ждал язык Антона. Их поцелуй очень быстро перешел все пределы приличия, и через несколько мгновений Попов уже откровенно посасывал язык Шастуна, не желая отрываться от него ни на секунду. Сбившееся дыхание под ним и начавшие прорываться несдержанные стоны прямо в рот говорили ему о том, что Антон полностью поддерживает разворачивающиеся события — он обнял Арсения одной рукой, второй забираясь в его волосы, закинул за поясницу ногу, притягивая ближе к себе, и Арсений ни за что в жизни не хотел отрываться от такого открытого и жаждущего его Антона.    Попов опустил руку на его член и, не сжимая его, начал ласковые движения ладонью вниз по стволу, он спустился до яичек, слегка помассировав их, переместил два пальца ниже, поглаживая местечко между яичками и анальным отверстием. Мягко подушечками пальцев опустился ниже, ощущая некоторую податливость кольцевой мышцы, закрывающей вход.   — Я готовился, — прошептал Антон, разрывая поцелуй. — Ты можешь не так сильно осторожничать.    — Я не хочу, чтобы тебе было больно, поэтому нужно подготовиться как следует, — ответил Арсений. — И я уже не так боюсь сделать что-то неправильно, я ознакомился с теорией, — улыбнулся Арсений, чмокнув Антона в подбородок и переходя поцелуями на шею.    — Не переживай, я с тобой, и мы вместе со всем справимся, — Антон, слегка потянул Арсения за волосы, отрывая от собственной шеи и заставляя посмотреть ему в глаза. — Арс, ты не обязан быть идеальным во всем, я тебя люблю, и поэтому у нас все получится, хорошо? — Антон так ласково разговаривал с ним, вселяя уверенность, что последние крохи переживаний, которые еще оставались у Попова, испарились от этих слов, от этого голоса, от этого влюбленного, бесконечно доверяющего взгляда его солнца.   — Да, ты прав, — Арсений поцеловал его губы. — Потому что мы любим друг друга и иначе быть не может.   Его рука оглаживала внутреннюю часть бедер, всю промежность, иногда задерживаясь и оглаживая кончиками пальцев анальное отверстие, губы гуляли по всему торсу, заставляя бледную кожу расцветать красными отметинами, а вторая рука нашарила флакон смазки рядом с подушкой.   — Перевернись, — прошептал мягко Арсений, открывая бутылочку и щедро выливая смазку себе на пальцы.   Антон завозился рядом с ним, переворачиваясь и подкладывая под бедра подушку, чтобы было удобнее, и взору Арсения открылся вид на бледную ровную спину, из которой трогательно торчали лопатки, на округлость ягодиц и чуть разведенные ноги в довольно обильно растущем пушке.    Он провел ладонью по расселине, распределяя смазку по всей длине, и уперся указательным пальцем во вход, очень медленно, практически не надавливая, погружая его внутрь на одну фалангу. Он замер на пару секунд, ощущая тепло и податливость тела, а затем вновь продолжил движение, легко поворачивая палец и проходясь подушечкой по внутренним стенкам.   — Не больно? — поинтересовался Арсений у уткнувшегося носом в подушку Антона.    — Нет, продолжай, пожалуйста, — донесся до него заглушенный голос.    Арсений поступательно задвигал пальцем вперед-назад, и, ощущая, что постепенно давление на его палец ослабевает, решился добавить второй. Вся его рука была покрыта смазкой и не было необходимости добавлять еще, поэтому, вытащив палец полностью, он почти сразу же ввел уже два. И снова сначала медленные круговые движения, затем, погружая пальцы все глубже, он начал потихоньку пытаться развести их, чтобы помочь мышцам входа побыстрее расслабиться и позволить добавить третий палец.   Он сгибал их в разных положениях, проводя костяшками по внутренним стенкам, пока от касания в одной определенной точке, Антона не подбросило на кровати.   — Сделай так еще раз, — шепотом попросил он, и Арсений снова и снова проводил костяшками в том же положении, каждый раз вырывая из своего возлюбленного судорожные всхлипы. — Так хорошо, — простонал Антон. — Хочу уже почувствовать тебя внутри себя, пожалуйста, — слова с трудом давались ему, пока Арсений, выяснив положение простаты, все продолжал ее массировать.    Наконец он, ощущая собственное уже болезненное возбуждение, вытащил пальцы, небрежно вытерев их о край простыни, раскрыл квадратик фольги и в одно движение раскатал презерватив по собственному члену.    — Подожди, — голова Антона оторвалась от подушки, и он обернулся. — Я хочу видеть тебя. Давай лицом к лицу? — он умилительно сложил брови, и, если бы Арсений сейчас не был так сильно возбужден, он издал бы звуки умиления. Но сейчас его хватило только на то, чтобы бережно помочь Антону перевернуться, разместив его бедра повыше на подушке, и взглядом удостовериться, что тот все еще готов и не передумал.    Арсений приблизился к его лицу и притянул к себе, обвивая его шею ладонью, мягко поцеловал, одновременно проникая головкой своего члена в приятную тесноту подготовленного его ласками Антона. Постепенно он погружался все глубже, пока не уперся яичками в бледные ягодицы под ними, зацеловывая такие любимые губы в попытке отвлечь от возможных неприятных ощущений. Так они и замерли — один полностью погруженный во второго, не прерывая своего чувственного поцелуя.    — Все хорошо, двигайся, Арс, — прошептал Антон в поцелуй, и Арсений начал медленно скользить наружу и снова внутрь. Он не торопился, несмотря на кричащее желание пуститься с места в галоп, ставил на первое место комфорт и удовольствие партнера.    Член Арсения, введенный под правильно выбранным углом, упирался в самое чувствительное место, и Антон каждый раз непроизвольно напрягался, когда головка проезжалась по комку нервов.   Движения, сначала медленные и размеренные, постепенно набирали скорость, совсем как и танец языков в их ртах, который перешел от тягучих медленных действий к все более распаляющим, обжигающим неутомимым огнем страсти. Арсений просунул свою руку между их разгоряченными телами и обвил пальцами член Антона, вторя рукой такту движений. Через несколько мгновений поцелуй пришлось разорвать, чтобы не сталкиваться зубами от набранной скорости. Рука на члене повторяла четко заданный ритм, выбивая из Антона скулящие стоны на каждом выдохе. Сам Арсений уже тоже не мог сдерживать себя и на особо сильных толчках, хрипло вскрикивал, ощущая, что все ближе и ближе подходит к грани.    Тело Антона, истязаемое сладкой пыткой и внутри, и снаружи, вздрогнуло в продолжительном импульсе и, издав громкий вскрик, он с трясущимися ногами за спиной Арсения выгнулся дугой в спине до хруста и кончил, залив спермой свой живот, грудь Арсения и его руку, продолжающую массировать член и выжимающую из него все до последней капли.    Арсений впечатал себе эту невероятную картину кончающего Антона где-то прямо на подкорке, выжег на сетчатке глаза, чтобы снова и снова прокручивать момент величайшего наслаждения его самого любимого божества, и через несколько мгновений догнал его, изливаясь в презерватив глубоко в Антоне.    Он вышел из горячего тела и, стянув резинку, завязал ее и бросил на тумбочку рядом с кроватью, сразу же валясь на Антона под ним, упираясь лбом в его плечо и тяжело дыша.    Антон положил ладони ему на спину и обнял, не отрывая от себя. Между их животами разлилась лужа уже подсыхающей спермы, но они обнимали друг друга так нежно, словно пробыли много лет в разлуке. Собственно, так оно и было.    — Я так люблю тебя, — выдохнул наконец Арсений, отрываясь от плеча Антона и заглядывая в его темные глаза. — Мне и всех жизней не хватит, чтобы выразить это.    — Я тоже люблю тебя, мой ангел, — Антон ответил ему. — И всегда буду.   Арсений поцеловал его, но теперь этот поцелуй нес в себе не страсть или желание, он был самым возвышенным, самым трогательным и ценным, обещающим всегда заботиться и оберегать, всегда дорожить и быть благодарным. Всегда быть вместе.   — Пойдем, нам надо в душ, — прошептал Арсений, поднимаясь с кровати и помогая сползти с нее своему солнцу.   — Нам, — совершенно счастливо улыбнулся Шастун. — Пойдем, — согласился он и с помощью Попова поковылял в ванную на абсолютно негнущихся ногах, но с выражением бесконечной любви в глазах к тому, кто был его воздухом, к тому, с кем он мог летать, к тому, кто в очередной раз убедил его не бояться ничего и любить.