Клетка

Алые брызги крови окропили снег. Кто-то из молодых солдат Фатуи вскрикнул, когда мимо стремительно пронеслась голубая вспышка и из нее, в потоках и брызгах воды, появился Предвестник Тарталья. Его опасные клинки разлетелись, сделали круг и вернулись в умелые руки воина, а наземь упали мёртвые хиличурлы. Тарталья приземлился прямо в центр бойни, окинул трупы холодным взглядом и стёр с лица брызги крови. Испачкался... он так устал, что уже не беспокоился о собственном виде. За несколько дней Тарталья зачистил весь перевал и добрался до верхнего этажа заброшенного завода Дотторе. Только он остался не завален снегом, остальные же ярусы надёжно покоились под толстым белым слоем, и хиличурлов там, слава Царице, не было. Его работа здесь вот-вот должна была закончиться. Метель застилала перевал и снег настойчиво летел прямо в глаза. Холод был такой, что не спасали тёплые одежды. Даже на рыжих волосах появилась тонкая наледь. Тарталья прищурился, всматриваясь вдаль и ища огни лагерей хиличурлов. Хотелось уже побыстрее закончить, вернуться домой, отогреться в горячей ванне и рухнуть на кровать. Оставалось ещё несколько атак и всё, миссия будет закончена. Скорее бы. За спиной послышались многочисленные шаги: его люди шли следом, проверяя местность, чтобы убедиться, что никто не смог избежать смертоносных ударов клинков Тартальи. На их лицах, даже скрытых масками, читались восторг и ужас: кто-то восхищался выносливостью, силой и скоростью их Предвестника, а кто-то искренне его боялся. Его водная стихия здесь, в царстве льда и снега, становилась ещё более опасной. Тарталья — Чайльд — уже вскинул клинки, собираясь продолжить, как его окликнули: — Господин Чайльд! Чайльд обернулся и дождался, пока до него добежит Степан, его молодой, но надёжный и верный капитан. Отдышавшись и закашлявшись от холода, он распрямился и сообщил: — Господин Чайльд! В столицу вернулся господин Пьеро и требует вас, срочно. Говорит, что зачистку закончит отряд. Чайльд напряжённо поджал губы. Да уж, ничего хорошего это ему не предвещало. Мысленно пришлось проститься и с ванной, и с кроватью. Хотелось закончить зачистку самостоятельно, и всё же, заставлять Пьеро ждать он тоже не мог. — Тогда дальше сами, — распорядился Чайльд. — Осталось немного, основную массу я вынес сам. Так что справитесь. — Да, сэр! — отсалютовал Степан. — И ещё, господин Пьеро просил передать, чтобы вы не переодевались и явились к нему как есть, главное, сразу. — Понял, понял, — тяжко вздохнул Чайльд. — За работу! Посмотрев, как его солдаты бросились вперёд, в сторону горящих вдалеке костров, Чайльд обратился яркой голубой волной и бросился с завода прочь. Уже на улице, под сильной снежной метелью, он накинул тёплый плащ, оседлал лошадь и поспешил к столице. На улице начало темнеть, когда Чайльд достиг города. Уже там он снова обратился волной и перенёсся к резиденции Пьеро в центре столицы. Материлизовавшись на ступенях, Чайльд распрямился и бросил холодный взгляд на перепуганную охрану. А им было чего пугаться: перед ними внезапно возник молодой Предвестник с головы до ног перемазанный кровью. Тёмные пятна пропитали светлую ткань, алые капли стекали по его щеке. Не говоря ни слова, Чайльд прошёл мимо охраны и вошёл внутрь, прекрасно помня дорогу. Он поднялся на второй этаж, миновал длинный коридор и прошёл к знакомой двери, откуда буквально за секунду перед его появлнием вышел молодой солдат. Отлично, о нём всё же доложили. — Вас ждут, господин, — сообщил солдат, поклонившись. — Отлично, — холодно ответил Чайльд, обошёл его и без стука вошёл в просторный мрачный кабинет. Встретил его не менее мрачный и холодный взгляд Пьеро. Он выглядел грозно, даже несмотря на то, что половину его лица скрывала маска. — Проходи, — велел он и отошёл от книжного шкафа, где стоял до этого. — И плотно закрой дверь, нас ждёт очень серьёзный разговор. Или серьёзная выволочка — мрачно подумал Чайльд. Он молча закрыл дверь и замер у неё, не зная, что сказать. Тёмные стены просторного кабинета давили, будто бы сжимаясь. Тишину нарушали лишь треск свечи и завывание вьюги на улице. Пьеро стоял у окна, смотря на белые просторы столицы Снежной и тоже молчал. — Пьеро... — позвал Чайльд. — Я всё объясню. Пьеро вскинул руку, прося его помолчать. Выждав паузу, он обернулся и наградил его всё тем же холодным взглядом. В отсвете свечей его маска зловеще блеснула, не педвещая ничего хорошего. — У меня нет претензий по поводу того, что ты сделал на Солохе, — сказал он. — У меня нет претензий к тому, что всё это было целиком спланированной акцией от и до... Я же прав? — Да, — тихо ответил Чайльд, не смотря в его лицо. Он знал, что врать бесполезно и даже глупо. — Я всё спланировал и реализовал. — Кто ещё знает об этом? — Панталоне догадался. Пульчинелла, вроде, не понял. Капитано тоже. — Капитано точно нет, иначе у нас уже была бы драка между Предвестниками. И всё же, повторюсь, твой обман меня не волнует. Однако, припоминаю, что полгода назад мы с тобой уже обсуждали Солох и другие перевалы вокруг Снежной. Помнишь, что я тебе тогда сказал? — Помню... — мрачно ответил Чайльд. — Я велел тебе не трогать их. — Голос Пьеро стал нарочито мягким. — Скажи, Тарталья, нуждаюсь ли я в Предвестнике, который не подчиняется моим приказам? Чайльд промолчал. Отвернувшись, он поджал губы, но так и не нашёл, что ответить. — Могу ли я воздействовать или как-то наказать того, кто в одиночку несколько дней зачищал огромную территорию и не получил ни единого ранения? — продолжил Пьеро. — Вряд ли. Хочу ли я искать другого Предвестника на твоё место? Если честно, то нет, но ты не оставляешь мне выбора. Итак, что же мы будем делать? Риторический вопрос. Чайльд понимал, что он всё уже решил, но вот в какую сторону склонилась чаша весов?.. — Пьеро, позволь объясниться... — произнёс Чайльд. — Я читал твою докладную, — перебил Пьеро и подошёл к столу. Он постучал по светлой папке и поднял взгляд. — Что ещё, помимо уже сказанного там, ты хочешь и можешь добавить?.. Чайльд помолчал, нервно облизнул губы и, склонив голову, сказал тихое: — Прости меня. Снова воцарилась тягучая тишина. — Простить... — повторил Пьеро и вздохнул. — Садись. Разговор будет долгий и очень неприятный. На Снежную уже опустился поздний вечер, когда Панталоне, отмахнувшись от охраны, нетерпеливо распахнул двери в кабинет Пьеро. Тот поднял изумлённый взгляд и нахмурился, увидев его, а сидящий напротив Чайльд глянул и тут же отвернулся, пряча бледное лицо. Панталоне сразу понял, что разговор у них не задался. — Не помню, чтобы приглашал тебя, Панталоне, — сказал Пьеро. — А я помню, что просил об аудиенции еще две недели назад, — ответил Панталоне. — Есть дела, которые я не могу закончить без тебя. Как и бумаги, которые я не могу подписать. И более ждать нет возможности, каждая минута промедления это... — Это мора, — закончил за него Пьеро. — Я помню. Панталоне бросил внимательный взгляд на бледного, как снег на улицах столицы, Чайльда. — Простите, что помешал сложному разговору, — добавил Панталоне. — Но это в наших же интересах. Ты потом сам с меня же и спросишь за промедление. — Хорошо, — выдержав паузу, ответил Пьеро. — В принципе, мы уже закончили. Да, Тарталья? Мы услышали друг друга? — Да, Пьеро, — тихо ответил тот, не подняв головы. — Иди. Надеюсь, в следующий раз мы встретимся по более приятному поводу. Чайльд встал и хотел быстрее прошмыгнуть мимо Панталоне, но тот придержал его за локоть и шепнул: — Дождись меня. Чайльд хотел бы поспорить и сказать, что он устал, что от него пахнет кровью и потом, но устраивать спор при Пьеро не хотелось. Поэтому он только кивнул и вышел. Как только захлопнулась дверь, Панталоне, хитро улыбнувшись, глянул на Пьеро. — Тяжёлый выдался разговор? — спросил он. — Не переборщил? Тарталья бледнее снега. — Ему полезно, — ответил Пьеро и указал на стул напротив. — Я уже не представляю, как держать этого щенка в узде. — Он тебя не устраивает? — Панталоне сел, изящно закинул ногу на ногу и достал из чемоданчика папки с бумагами. — Устраивает во всем, кроме своего упрямого неподчинения, — пояснил Пьеро. — Его пороли что ли мало во время службы? — Если хочешь моё мнение, то да, мало, — спокойно ответил Панталоне. — Но возможно ли болью или силой сломить это гордое горящее пламя? — Нет. Поэтому, надеюсь достучался до него словом. Я и не хочу его ломать, Панталоне, — сказал Пьеро, принимая бумаги и кладя их перед собой. — Никого из вас не хочу. — Знаю. Иначе Глаз Порчи нашей Синьоры действовал бы иначе. — Именно. Вы близки с ней? — Немного. — Как и с Тартальей? Панталоне задумчиво качнул головой, спокойно принимая такой внезапный вопрос. — Я тоже когда-то был последним, — пояснил он. — Понимаю его. — Не прибедняйся. — Пьеро впервые за вечер усмехнулся. — Ты себя даже вторым не считаешь и никогда не считал. Для себя ты первый. — Возможно, — невозмутимо ответил Панталоне. — И все же. Если ты позволишь, я поговорю с Тарталье тоже. Дам, так сказать, совет от старшего товарища. — Совет не нарушать мои прямые приказы? — Пьеро заметно повеселел. Панталоне удивлённо вскинул брови. Он-то думал, что дело только в перевале и методах Тартальи. — Даже так? — спросил он. — Вот же глупый мальчишка. — Амбиции Тартальи велики, — ответил Пьеро. — Возможно, он достоин этого. Но слушаться меня ему придётся или... или он не оставит мне выбора. Да, полгода назад я приказывал ему не лезть. Хочешь — говори с ним, разрешаю. Я не очень-то хочу терять Предвестника. Особенно сейчас. Да и... Тарталья нам нужен. Его таланты неоспоримы. Панталоне кивнул. Чайльд терпеливо ждал в коридоре, пока не услышал, как открылась и закрылась дверь кабинета. Он так и не поднял взгляд, когда Панталоне поравнялся с ним и замер напротив. — Пойдём со мной, — мягко позвал он. В его голосе прозвучали незнакомые нежные нотки. — Посмотри на меня, — вздохнул Чайльд и развёл руками. — Куда я с тобой пойду? Я в крови, воняю... — Ванная комната в моём доме пока ещё есть, — улыбнулся Панталоне. — Пошли. Не спорь, пожалуйста. Сил на споры и не было. Чайльд побрел следом за Панталоне, вышел за ним на улицу под мощные порывы разбушевавшейся метели и сел в крытые сани. Они с Панталоне не виделись с той самой ночи, когда впервые поцеловались. Чайльд не знал, как себя вести, но Панталоне привычно сам всё взял в свои руки. Когда сани тронулись, он задернул шторы и обернулся к Чайльду. — Сильно он тебя? — спросил он тихо. — На тебе лица нет. Или устал после Солоха? — Не спрашивай, — вздохнул Чайльд и устал потёр лоб. — Хорошо, не буду. Иди сюда. Панталоне мягко притянул его за плечо и уронил на свою грудь. Чайльд сделал попытку отстраниться, чтобы не испачкать его, но в сильных надёжных руках было слишком хорошо. Никто и никогда не пытался просто по-человечески его утешить. Чайльд не сдержался и прижался к широкой груди, обнял Панталоне сам и прикрыл глаза, успокаиваясь. А тот, скользнув пальцами по его спине, до мурашек, приобнял сильнее и прижался губами к макушке, шепнув: «мальчик мой». Чайльд почувствовал, как краснеют щёки. Оказалось, что такая обычная ласка может быть приятной. Сейчас ему и правда хотелось побыть просто его мальчиком. Позволить себе маленькую слабость, хотя бы ненадолго, да и Панталоне был как никогда щедр на ласку. Когда они уже подъезжали к дому, Панталоне поднял лицо Чайльда за подбородок, нежно накрыл его губы своими, коротко поцеловал, и прошептал: — Я соскучился. — Я тоже, — тихо ответил Чайльд, чувствуя, как внутри всё затрепетало. Смотря в чёрные, как ночь, глаза, он невольно плавился и терял самообладание. Подумать только, их первая встреча, тогда ещё Предвестника и простого солдата, спустя года привела к таким странным отношениям. Уже в доме Панталоне провёл Чайльда в комнату, похожую на жилую (возможно, это была его спальня), а оттуда — в ванную. Служанка отрегулировала напор и температуру воды и удалилась. Зашумел бойлер, ванную наполнил пар. Оставшись в одиночестве среди светлых кафельных стен, Чайльд убедился, что это точно комната и ванна самого Панталоне, а не гостевая. Слишком много было тут разных баночек и даже наполовину использованных свечей. Понятно, как он развлекался вечерами в одиночестве. Впрочем, после разговора с Пьеро (после которого все ещё болезненно тошнило), Чайльду было все равно, куда его привели. Он разделся, скинул грязную одежду на пол и шагнул к ванне, как внезапно услышал за спиной: — Шрамы на твоём теле — чистое искусство. Чайльд резко обернулся, подхватил с пола одежду и прикрылся. Абсолютно невозмутимый Панталоне подошёл ближе и аккуратно положил на тумбочку чистые вещи. — Абсолютно новые, — сказал он, с любопытством смотря на Чайльда. — Не ожидал, что ты так быстро разденешься. Извини. Чайльд смотрел на него во все глаза и не понимал, почему в этом человеке нет и капельки смущения или стеснения. Напротив, он буквально пожирал глазами. Что-то странное отозвалось внутри и, поддавшись порыву, Чайльд разжал пальцы, роняя одежду обратно на пол. Теперь он стоял перед Панталоне обнажённым. Тот осмотрел его с ног до головы, улыбнулся и указал в сторону ванны. — Залезай в воду, — сказал он и снял свой камзол, оставшись в тёмной блузке с прозрачными рукавами. — Если позволишь, я тебя расслаблю. Чайльд вздрогнул, но кивнул. Что уж скрывать, ему было интересно. Смотря на Панталоне, Чайльд чувствовал растущее возбуждение и был готов довериться его рукам. Он отступил, развернулся и перелез через бортик. Опустившись в воду, Чайльд задрожал от расслабляющего ощущения воды и тепла. Он прикрыл глаза и тут же почувствовал, как пальцы Панталоне зарылись в волосы, приятно массируя кожу головы. Чайльд застонал, нежась и тая от такой ласки. Чужие прикосновения что-то будоражили в нём, что-то глубоко затаённое. Чайльд приподнял голову, потираясь о его руки, и получил в ответ нежный поцелуй в висок. — Позволишь поухаживать? — мурчаще спросил Панталоне. — В смысле, довести до изнеможения? — усмехнулся Чайльд. — У тебя получается. — Расслабься, — попросил Панталоне. — Просто наслаждайся. — Но... — Без «но». Или я ухожу, или ты расслабляешься. Чайльд напряжённо выдохнул и всё же кивнул. Он не мог сейчас отпустить Панталоне, просто не хотел. А тот взял одну из многочисленных баночек, в которых явно разбирался, и вылил ароматную жидкость на ладонь. Чайльд едва не замурчал, когда сильные пальцы заботливо растёли кожу его головы, а воздух вокруг наполнил нежный медовый запах. Панталоне медленно намылил его волосы, а затем надавил на плечи, заставляя опуститься в воду. Как только он это сделал, Панталоне смыл пену и скользнул ладонями к его плечам, царапнул грудь и приблизился, кусая ухо. По спине побежали мурашки. Чайльд подтянул к себе ногу, стараясь прикрыться, но тут же услышал тихий смех. — Не скрывай своё возбуждение, — попросил Панталоне. — Оно мне льстит. — А какое тебе от этого удовольствие? — спросил Чайльд и, сев, обернулся. — Возиться со мной? — Мне нравится тебя ласкать и видеть, как ты хочешь большего, — улыбнулся Панталоне. Он устроил руки на бортике и положил на них подбородок. — Я раскрывают тебя медленно, неспешно, и ты даже не представляешь, как это приятно. Намного интереснее так, чем сразу тянуть в постель. Если захочешь, вымою тебя всего. Но тогда мне лучше раздеться тоже. Чайльд прищурился, испытующе смотря в его хитрые глаза. Как он мог это понимать?.. Проявление заботы? Симпатии? Влечения? Чайльд боялся ответить «да», понимая, что не готов к большему, но ведь было интересно, что ещё предложит или сделает Панталоне. — Что ж... — в итоге сказал он. — Иди ко мне. Панталоне торжествующе улыбнулся. Он подбирался к нему медленно, но верно. Своей лаской, заботой, нежностью он каждый раз заходил всё дальше, приближаясь к желанной цели. И Чайльд охотно его пускал. Возможно, для Панталоне это была лишь охота, но процесс явно доставлял удовольствие им обоим. Чайльд наблюдал, как Панталоне стянул блузку и бросил её прямо на пол. Как расстегнул и спустил брюки, прежде распустив ремень, плотно обхватывающий бедро. Когда он стянул бельё, Чайльд вспыхнул краской. У Панталоне было крупное красивое телосложение, и его мышцы воина словно были вытесаны из камня. И его член оказался вполне внушительных размеров. — Ты отвёл взгляд, — заметил Панталоне. — Никогда не смотрел на обнажённых мужчин так? Как смотрят на любовника? — Это банальные правила приличия, — ответил Чайльд, пряча румянец за рукой. — Не пялиться. — Ничего, привыкнешь. Панталоне переступил бортик и Чайльд встал ему навстречу. Вода с его тела брызнула и потекла на пол, но никто из них не обратил внимания. Пара от вроде бы тонкой струйки, текущей из крана, становилось больше; он окутывал их, как надёжное тёплое одеяло. Панталоне решительно притянул Чайльда к себе, крепко обнял и прижался требовательным поцелуем к нежным губам. От такого напора Чайльд сдался почти сразу и покорно открыл рот, принимая его горячий язык. Сердце замерло в груди — они впервые трогали друг друга без одежды. Разорвав поцелуй, Панталоне подхватил ещё одну баночку, открыл крышку и подцепил полупрозрачный гель пальцами. Запах, окутавший их, был нежным и приятным, словно смесь хвои и ментола. Сильная ладонь махнула по бледной груди с росчерками шрамов, и по коже разлилась приятная прохлада. Чайльд прикрыл глаза и застонал от удовольствия. — Повернись, — шепнул Панталоне. — Смелее. Чайльд послушно повернулся к нему спиной и вжался грудью в холодную стену. Он таких контрастов чувства только обострялись. Сильная рука скользнула по его спине, вызывая мурашки, а нежные губы прижались к плечу. Панталоне целовал его так нежно, что сжималось сердце. Чайльд и не представлял, что он, обычно холодный и отстранённый, вообще способен на такие поцелуи. Горячий язык лизнул шею, а ладонь огладила худые ягодицы. Чайльд затрепетал в его руках и прогнулся в спине, напрашиваясь на ласку. Но вместо неё получил обжигающий звонкий шлепок. — Эй! — вскрикнул Чайльд, а Панталоне удержал его на месте. — Не дразни меня, — строго приказал тот. —Я тоже не железный. Секса у нас пока нет, так что веди себя прилично. — А то что? — выдохнул Чайльд, повернув к нему лицо и посмотрел затуманенным от растущего желания взглядом. — Накажу, — мурлыкнул Панталоне и прикусил мочку его уха. — А если мне понравится? — голос предательски сорвался, а слова переросли в стон удовольствия. — Тебе понравится. Поверь, очень понравится. Я возьму тебя, но одними пальцами, чтобы ты кончил, сидя на них, и почувствовал, что такое настоящая сила. От этих обещаний закружилась голова. Чайльд никогда не слышал ничего подобного, и раньше он, скорее всего, оскорбился бы. Но сейчас, стоя так близко к обнажённому Панталоне, чувствуя жар его тела, тая от ласки его рук, Чайльд лишь сильнее заводился от таких обещаний и уже мечтал прочувствовать Панталоне. — В чём же тогда наказание? — тихо спросил он. — Если это приятно? — А ты морально продержись и на утро встань, — усмехнулся Панталоне. — Удивлюсь, если не заплачешь или не сорвёшь голос в процессе, одновременно умоляя и прекратить, и не останавливаться. Уверяю, после ты поймёшь, что я имел ввиду. — Как самонадеянно, Панталоне, — хмыкнул Чайльд, откровенно его дразня. — У меня, в отличие от тебя, есть опыт. — Панталоне игриво щёлкнул Чайльда по носу. — Богатый опыт. И богатая практика. Почему-то от этих слов стало неприятно. Что-то кольнуло в груди, Чайльд отвёл взгляд и недовольно поджал губы. — Что за взгляд? — вкрадчиво спросил Панталоне. — Чайльд, ты же не ревнуешь? Нет ничего удивительного в том, что у меня были партнёры. — И многому тебя научили. — Чайльд. — В его голосе прозвучали стальные нотки. Панталоне замер, перестав гладить его тело. Чайльд выдержал паузу, не желая проигрывать эту дуэль, потом выдохнул и сказал: — Извини. Может, тогда мы с тобой тоже займёмся... — О, нет. — Панталоне, оттаяв, улыбнулся и поцеловал его между лопаток. — Я хочу раскрывать тебя постепенно, не спеша. — Или ты просто меня не хочешь? — с подозрением спросил Чайльд. — Просто играешь со мной, как кошка с мышкой. — Юноша, что за тон? — тихо засмеялся Панталоне. — Будете капризничать, и я не сделаю вам хорошо. Чайльд фыркнул. Панталоне снова замер, терпеливо выжидая и не трогая его. Вот ведь... быстро нашёл способ его угомонить. Сдавшись, Чайльд развернулся и сам легко поцеловал его в губы. Его пальцы скользнули в тёмные мягкие волосы и игриво поймали белоснежную прядь. — Больше не буду, — пообещал Чайльд, смотря самыми искренними глазами. — Умница. — Панталоне улыбнулся, но было видно, что в искренность этого обещания он не поверил. — Доверишься мне? — Да, Панталоне. Доверюсь. И снова полные нежности поцелуи захватили его, а руки скользнули по спине. Пар от воды застилал все, и Чайльд сквозь него любовался красивым лицом и тонул в черноте хитрых глаз. Панталоне гладил его, вызывая мурашки, царапал соски, легко щекотал, а Чайльд обнимал в ответ и притирался к нему всем телом. Бедром он почувствовал чужое возбуждение и покраснел. Всё же было немного страшно шагать в неизвестность. Когда чужая рука обхватила его член, Чайльд едва не задохнулся. Он закусил собственную руку, чтобы не застонать в голос, а его ноги подкосились. Панталоне удержал его и прижался снова, приник губами к шее и протяжно лизнул влажную кожу. Чайльд словно окаменел. Он мог только стонать и вздрагивать, болезненно жмурится, пока любовник ласкал его рукой. Дыхание сбилось, Чайльд весь дрожал — он не знал, что надо делать, а удовольствие застлало разум. По наитию обхватив лицо Панталоне ладонями, Чайльд заглянул в его невозможно красивые глаза и прижался к губам страстным поцелуем. Их языки переплелись, пока ладонь и пальцы Панталоне вытворяли с ним что-то невероятное. И Чайльд, к своему стыду, кончил почти сразу. Содрогнувшись всем телом и застонав уже в голос, он излился в чужую ладонь и чуть не рухнул в воду. Панталоне помог ему опуститься, сел в воду сам и уложил Чайльда на грудь. Тот ткнулся носом в его шею, отдышался и почувствовал, как любовник уютно обнял его ногами. Горячая вода согревала и укрывала словно одеялом. Чайльд, немного отдышавшись, приоткрыл глаза и признался: — Я предупреждал. — М-м? — лениво протянул Панталоне, водя пальцами по его плечу. — Ну... Я так быстро... — Ничего, научишься сдерживаться. Всё нормально. Полегчало немного? — Да. Очень. Но я хотел бы ответить тебе тем же. Чайльд прикоснулся к его груди, погладил горячую влажную кожу и скользнул ниже, по крепкому животу, к паху. Пока любовник не перехватил его руку за запястье. — Не торопись, — попросил Панталоне. — Хочешь сделать мне приятно? Хорошо, я даже помогу, но только не спеши. Панталоне сам направил его руку. Чайльд робко тронул чужой член, привыкая к незнакомым прежде ощущениям. Он подрагивал, изучая его прикосновениями, пока Панталоне неспешно водил его рукой вверх-вниз. — А я думал, ты привёл меня к себе, чтобы обсудить разговор с Пьеро, — сказал Чайльд. — Обязательно обсудим, но позже. — Панталоне поцеловал его макушку. — Сейчас тебе надо отдохнуть. Хватит с тебя на сегодня. Поэтому, если ты не против, приглашаю провести ночь в моей постели. Полежим, поговорим. — Я согласен. — Чайльд потёрся щекой о его плечо. — А я могу рассчитывать на ужин? — Уже готовят. Я так и думал, что ты голоден после Солоха, поэтому отдал распоряжение. — Какой внимательный. — Рот закрой, а рукой работай быстрее. Чайльд тихо засмеялся, а Панталоне приподнял его лицо, чтоб поцеловать тёплые губы.