За рамками канона

До «Дня любителей тошнотворно-розового цвета», как когда-то метко окрестил этот праздник Александр, оставалось всего пара дней. И скажи ему несколько лет назад та же Рэйчел, что Нильсен будет ждать этого праздника едва ли не больше собственного дня Рождения, он бы определенно покрутил у виска. Все эти букеты, обилие сердечек и надписей «любимый» и «любимая» в прошлом вызывали у него острое желание проблеваться в уголке и только. Чему, кстати, немало способствовали процентов восемьдесят тогдашних пассий, свято верящих, что без букета, не пролезающего в дверной проем или сотни воздушных шариков всё того же приторно-розового цвета не обойтись. Но с появлением в его жизни Сэма все изменилось настолько, что в эту самую минуту Нильсен буквально изнывал от желания узнать, что именно готовит ему очаровательный частный детектив японской наружности. В прошлом году это была крышесносная ночь любви где-то в бескрайних полях Северной Англии, которой предшествовала долгая поездка по сельским дорогам в компании Сэма, романтичной музыки и сорванных украдкой поцелуев. Едва не приведших к тому, что новенький ниссан едва не улетел в кювет под аккомпанемент японских ругательств Макото и сдавленного хихиканья Александра. Так что ожидания по поводу подарка Сэма определенно были высокими. Макото умел удивлять и беззастенчиво пользовался этим, с каждым новым днем открывая Нильсену ещё одну из граней своего «я», надёжно спрятанного от других за фасадом строгого и хладнокровного детектива. — Сэм, ну, может, хотя бы намекнешь, а? — умильно улыбнулся Александр, заглядывая через плечо. Сэм, на мгновение оторвавшись от очередного психологического триллера в яркой обложке, лишь вздохнул, заложив недочитанную страницу изящной металлической закладкой. — Алекс, я ценю твоё любопытство, но нет, — мягко шепнул он, заметив, как по-ребячьи обиженно надул губы швед. — Осталось потерпеть всего два дня. — Два дня и четыре часа, вообще-то, — хмуро пробормотал Александр, начиная мерить шагами комнату. — И это я еще минуты и секунды не считал. — Досадное упущение с твоей стороны, — хмыкнул Сэм, возвращаясь к книге. — Если тебя это хоть чуть-чуть успокоит, то мой сюрприз будет связан с тем, о чём ты просил меня очень настойчиво, — с этими словами он погрузился в поиски серийного убийцы, чьи преступления взбудоражили сонный городок. И не видел как Нильсен, задумчиво прикусив нижнюю губу, пытается вспомнить, о чём это он просил Сэма. А главное, насколько давно? Ну, то есть, он естественно о чем-то просит своего парня время от времени. От безобидного: «Сэмми, приготовь, пожалуйста, на ужин то невероятное мясо по рецепту твоей мамы», до дерзко-провокационного: «А давай купим вон те розовые наручники и флоггер в форме бабочки!». Но как вычленить из сотни просьб и желаний именно то, что Сэм вознамерился воплотить в жизнь?! Четырнадцатого утром Александр проснулся первым. Осторожно выбрался из одеяльного кокона и крепкого кольца рук Сэма, едва удержавшись от желания впиться поцелуем в приоткрытые губы последнего. Сэм едва слышно вздохнул, дрогнуло тёмное кружево ресниц. После чего Макото повернулся на бок и тонко засопел, уткнувшись носом в подушку. Стараясь не шуметь, Александр спустил ноги на пол, недовольно цокнул, ощущая, как пятки щекочет холод, тянущийся из-за неплотно прикрытого окна. Шагнул к письменному столу, аккуратно выдвигая один из ящиков. Кроме пары блокнотов с заметками да потускневших серебряных запонок, ничего там не обнаружил. Едва слышно пробормотал что-то не слишком лестное и задвинул обратно. Во втором тоже ничего, намекающего или похожего на подарок, не было. Запустив пятерню в и без того растрепанную со сна челку, Александр на мгновение задумался, где ещё может скрываться «сюрприз». Точно! Платяной шкаф. Помнится, изящный кляп черной кожи он обнаружил именно там. Но стоило Нильсену только приоткрыть дверцу, как со стороны кровати раздалось сонное, но при этом удивительно отчетливое: — Алекс, там тоже ничего нет. И во всём доме тоже. Обернувшись, он встретился взглядом с Сэмом, что сладко потягивался в одеяльном плену. — Ты серьёзно? — швед сделал пару шагов вперед и замер, скрестив руки на груди. — Как никогда, — одними лишь кончиками губ улыбнулся Макото. — Зная тебя, было вполне логичным спрятать малейшие намеки подальше от твоих ловких пальцев и чрезмерного любопытства. Я прав? — Сэм подпер щеку рукой и с неприкрытым весельем уставился на Александра, на лице которого за пару десятков секунд мелькнуло порядка десяти эмоций разом. — Ну… да, — с неохотой признал тот, получив в ответ короткий смешок Сэма и тот самый «коронный» взгляд из-под полуопущенных ресниц, явно намекавший на что-то такое, от чего Александр будет в восторге. Но чуть позже, ближе к вечеру. — Ну, раз так, может, поспим ещё немного? — предложил Макото, похлопав по пустующему месту на кровати. Александр попыхтел немного для порядка, но потом всё же лег рядом, утыкаясь носом в ложбинку ключицы Сэма. — Ты ужасно противный, знаешь? — шепнул он, приобнимая японца чуть пониже спины. — От противного слышу, — не остался в долгу Сэм, ловко сцапав Александра за аппетитную пятую точку. Они подремали вместе ещё с час или около того, после чего Сэм, привычно позавтракав тостами с яичницей, отправился по делам, о чём и объявил Нильсену, шнуруя ботинки. Щелкнул замок на двери, и Александр, опрокинув в себя две порции крепкого кофе, остался дома в томительном ожидании вечера, до которого, по его скромному мнению, было ой как далеко. И даже не догадывался, что дела Сэма были напрямую связаны с сегодняшним сюрпризом. — Спасибо, что придержала мой заказ, — Сэм мягко улыбнулся продавщице, забирая подозрительно тяжелый пакет, по внешнему виду которого никто и никогда бы не догадался о его содержимом. — Всегда пожалуйста, Сэм, — ответно улыбнулась ему из-за прилавка продавщица. — Завидую твоей девушке. Всегда балуешь её чем-то пикантным. — Ты мне льстишь, Мэл, — хмыкнул Сэм, заглядывая в пакет. «Знала бы она, что девушка — это совершенно невозможный парень-скандинав ростом под сто восемьдесят сантиметров и размахом плеч, как у профессионального пловца, вот бы смеху было». — Ты делаешь нам четверть недельной выручки. Так что даже если это лесть, то она оправдана, — хихикнула девушка, кокетливо поправляя бейджик на блузке. — Жду тебя через неделю, — она перегнулась через прилавок и, понизив тон голоса, томно шепнула: — Как раз ожидается новая поставка. — Звучит заманчиво. Обязательно загляну. Хорошего дня, — с этими словами он покинул магазин, на прощание звякнув дверным колокольчиком. — Ты что-то долго, — раздался из ванной приглушенный шумом воды голос Александра, когда Сэм вернулся домой. — Не хочешь присоединиться? — Увы, но нет, — отозвался из спальни Макото. — Но я надеюсь, что ты присоединишься ко мне после водных процедур. Желательно без одежды. В ответ в ванной что-то упало, и Сэм очень надеялся, что это не Александр. Усмехнувшись своим мыслям, он ослабил узел галстука и расстегнул пару пуговиц на рубашке, после чего принялся выкладывать на кровать мотки веревки. Все, как один, бледно-синего цвета в тон глаз шведа, что было чрезвычайно важно. Бережно коснулся их, баюкая каждый в ладонях так, словно это величайшее на свете сокровище. — Чего это тут у тебя? — Сэм вздрогнул, почувствовав на плечах крепкие ладони Александра, но даже не обернулся. Лишь шепнул с проступившей в тоне голоса хрипотцой: — Вообще-то подарок, Алекс. — Твою мать! — не сдержал эмоций Нильсен, выглянув из-за плеча Сэма. — Я ждал этого несколько месяцев, несносный ты человек, — голос шведа дрогнул, а взгляд был прикован к мотку веревки в руках Сэма — он, как говорится, поедал тот взглядом. — И наконец дождался, — Макото закусил нижнюю губу, чувствуя как прижимается к нему сзади обнаженное тело Александра, дразня всем тем, чем шведа явно не обделила природа-матушка. — Давай, располагайся на кровати, и начнём. — А ты? — успел спросить Александр перед тем, как плюхнуться на кровать всем своим весом, а после встать в их излюбленную с Сэмом позу, разведя ноги для удобства. — Я разденусь в процессе, если ты не против, — улыбнулся Сэм, да так, что у Нильсена разом засосало под ложечкой и не только там. Тонкие пальцы коснулись кожи, оглаживая и дразня. Затем в дело вступила веревка. Выбрав моток покороче, японец принялся вязать первый узел, обматывая в двое сложенной веревкой обе щиколотки шведа, одну за другой, медленно, но верно начиная набрасывать первые мазки будущей картины под названием «шибари». — Не слишком туго? — Сэм склонил голову, оценивая крепость узла, на что Александр лишь покачал головой, шумно вздохнув. — Если я скажу, что у меня давно встал, ты расценишь это как одобрение всех твоих действий? — прикусив губу от разом накатившего возбуждения, шепнул он. Млея от каждого из прикосновений Макото, что увлеченно опутывал лодыжки своего парня новыми витками, отзывавшимися внутри всполохами раскаленных комет с каждой секундой этой сладостной пытки сгорающих за костяной клеткой рёбер. — Определенно да, — выдохнул тот, чувствуя, как течет по виску струйка пота. Стерев её кончиками пальцев, Сэм принялся оплетать главную гордость Алекса Нильсена, тревожа сотни нервных окончаний и то и дело задевая головку ладонью. — Ч-черт, Сэмми! Такими темпами я финиширую раньше, чем это запланировано, — сквозь зубы выдохнул Александр, не в силах сдержать рвущийся изнутри протяжный стон. Ибо Макото вытворял с ним такое, чего никогда и никто не смог бы, сколько бы ни пытался. Убивал и возрождал к жизни касаниями своих смуглых пальцев, разыгрывающих на коже отрывистое стаккато, полное чувственности и страсти. — Намек понял, — оставив в покое самые чувствительные части, Сэм протянул руку за вторым мотком. И принялся обвязывать верхнюю часть Александра, едва удерживаясь от того, чтобы не коснуться напряженно ноющими губами каждого сантиметра такого желанного сейчас, невероятно завораживающего одним своим существованием тела. Кончики пальцев скользнули вдоль лопаток, заставляя шведа податливо прогнуться в спине, срывая ещё один приглушенный стон. Провели ломаную линию вниз, к груди, а затем ещё ниже, обводя рельефные мышцы живота. — Я не выдержу, Сэмми, — голос Александра дрогнул, в нём можно было четко уловить молящие нотки. — Если бы ты только знал, как я хочу трахнуть тебя! — Прости, Алекс, но ты немного не в том положении, чтобы сделать это, — сипло хохотнул Сэм, дав Нильсену короткую передышку для того, чтобы стянуть со своих плеч влажную от пота рубашку вместе с петлей галстука и расстегнуть ремень на брюках. — На этот раз преимущество у меня, — собственное либидо рвалось с поводка голодным зверем, и Макото с трудом сдерживал его. Хотя ему ой как хотелось развести бедра Александра и вставить ему, да так, чтобы соседи сверху ещё долго шептались при встрече с ними, чопорно поджимая губы. — Чертов доминатор, — издал что-то среднее между стоном и ругательством Нильсен, когда Сэм вернулся к обвязке. Прикосновения шероховатых волокон к коже дарили ни с чем не сравнимое чувство хмельной эйфории, заставляли хватать воздух пересохшими губами в заранее обреченной на провал попытке хоть как-то справиться с тем сумасшествием, которому они оба сейчас отдавались без остатка. — Ещё скажи, что тебе не нравится, — парировал Сэм, выводя конец веревки так, что тот задел затвердевший сосок цвета гречишного меда. Задержал на нём на мгновение пальцы, одновременно лаская и терзая нежную кожу. С каким-то садистским удовлетворением слушая участившееся дыхание Александра. — Ещё чего, — даже в таком положении, буквально связанный по рукам и ногам, Нильсен умудрялся язвить, чтоб его. Ещё два узла, и вот Сэм отступил в сторону, восстанавливая сбившееся дыхание. Взгляд его скользнул по хитросплетениям узлов на коже Александра. Он ощущал себя художником, любующимся лучшим из своих творений. Хотя, наверное, так оно и было. Ибо шибари это и есть в своем роде картина. Из тела, веревок и чего-то ещё, не сразу уловимого. — Ну и долго ты собираешься там стоять? — Александр повел бедрами и плечами, явно провоцируя Макото. — Я ведь могу решить, что ты не для меня подарок приготовил, а для себя. — Дай мне пять минут на то, чтобы принять душ и я продемонстрирую тебе самый главный подарок, — многообещающе шепнул Сэм, подходя ближе и скользя пальцами по спине шведа, так, что тот мгновенно отозвался на это прикосновение, протяжно выдохнув воздух сквозь плотно сжатые губы. — Ловлю на слове, Сэмми. Одна нога здесь, другая там, — Нильсен хрипло, пьяняще засмеялся, поддразнивая Сэма. — А потом ты сделаешь со мной такое, от чего я два дня сидеть не смогу. Договорились? Сэм кивнул, скидывая с себя сначала брюки, затем боксеры. Хлопнула дверь ванной, оставляя Александра наедине с собственными желаниями и нетерпением. «Вот такой день Святого Валентина мне по душе», — думал тот в ожидании Сэма, его поцелуев и кое-чего другого ниже пояса.