Свойство памяти

Венти перечитал письмо на тот случай, если он что-то перепутал, и ему придётся искать постоялый двор на время проведения Священного Призыва. Благо, он всё верно прочитал в первый раз, и дворец Гуйли готов предоставить гостевые комнаты для всех Архонтов, по тем или иным причинам не желающим остановиться в постоялых дворах. Причина у Венти была довольно весомая — тех серебряников, что ему дала Чэн Яньцзы, едва ли должно было хватить на хороший обед, особенно в столице Ассамблеи. Дворец Гуйли был просто огромен. Ярко-жёлтая крыша казалась золотой, окрашенное в красный дерево стен и опорных балок создавало впечатление изящной неприступности. Хотя, может, всему виной высокие каменные стены. Ещё на Каменных вратах Венти заметил обилие этих жёлтых крыш, но тогда скинул это на общую инфраструктуру всей столицы. Как оказалось, все эти крыши находились за стенами дворца и наверняка являлись многочисленными залами для музицирования и прочих возвышенных занятий и домами для прислуги. На входе у него попросили показать письмо в качестве доказательства своей причастности к Священному Призыву, и что-то в этом письме явно было такое, что отличало оригинал от подделки — точно такое же, казалось бы, письмо перед Венти протянул какой-то мужчина, и его пинками выгнали прочь. Впрочем, в подлинности своего письма Венти не сомневался, а потому стойко выдержал проверку, кратко кивнул стражнику вместо поклона и внимательно выслушал все наставления, мол, поднимитесь по лестнице главного дворца, и там вас встретят. И хотя до лестницы вполне можно было добраться за две минуты, Венти шёл явно дольше. Посмотреть было на что. По левую сторону от главной дороги высился небольшой сад с прудом в центре, через который пролегал дугой такой же красный, как стены каждого здания, мост. Из воды торчали раскрывшиеся бутоны лотоса. По правую же сторону Венти только и смог увидеть, что длинное, но невысокое строение с позолоченной табличкой «Зал Верховной гармонии». Тут и там сновали слуги и служанки при дворце, и все были заняты подготовкой к предстоящему Священному Призыву: здания украшались, кусты и деревья сада подрезались, дорожки чистились, стены перекрашивались. Пахло краской, пылью, цветами и чем-то сладким. От одного вида ступенек Венти поплохело, но он упорно продолжал по ним подниматься до тех пор, пока не остановился на вершине перед одетой в золотые одежды девушкой. Должно быть, служанкой, если судить по тому, как она старательно прятала взгляд, но с аккуратным интересом рассматривала его самого. — Молодой господин Барбатос, — поздоровалась с ним служанка и учтиво поклонилась. Венти повторил её жест с недоумённой улыбкой. Он не видел, как кто-то из стражников отходил, чтобы предупредить о его приходе. — Эта ничтожная Тяньхэн приветствует Анемо Архонта во дворце Гуйли. Прошу следовать за мной. — Вы знаете меня? — не мог не спросить Венти, и Тяньхэн всё же подняла на него взгляд и осторожно улыбнулась. На щеках появились очаровательные ямочки. И всё-таки что на Тростниковых лугах, что в Ассамблее Гуйли традиции были совсем странными. Как местным хватает смелости прятать такие восхитительные тёмные глаза!.. — Конечно, знаю, — отозвалась мягко Тяньхэн и сделала приглашающий жест рукой в сторону главного входа во дворец. Венти медленно шагнул первым, давая служанке идти вровень с ним, и опустил голову, чтобы видеть её лицо. — Анемо Архонт, молодой господин Барбатос. Мы с вами не встречались, но слухи о вашей победе долго не покидали этих земель. С первой новости о ваших успехах эта ничтожная Тяньхэн всё думала: столь великий молодой господин — как жаль, если он не посетит дворец Гуйли во время Священного Призыва. И сегодня вы прибыли. Я очень рада! Венти заставил себя улыбнуться. — Не думал, что обо мне говорят за пределами Мондштадта, — признался он, всеми силами стараясь не позволить горечи несправедливости коснуться голоса. У самого порога они остановились. — Молодой господин Барбатос — первый Архонт, занявший один из семи небесных престолов, — не стирая подобострастной улыбки, произнесла Тяньхэн. — Будет странно, если весь Тейват не будет об этом говорить. Прошу, сюда. Она вновь указала на вход и первой пересекла порог, тут же по стенке отправившись куда-то вбок и вглубь зала, словно ей было не положено ходить по одной земле с Архонтами. Венти постарался слишком сильно не раздумывать об этом, решив изучить зал, в котором он оказался. Полы из тёмного дерева сверкали чистотой. Такие же тёмные столбы подпирали золотой потолок — теперь Венти был уверен, что вся позолота, что он видел на своём пути, была подлинной драгоценностью, — а в конце зала возвышался помост, к которому вели несколько низких, похожих на мосты лестниц, на котором стояли одинаковые два трона. Позади них высилась золотая стена с причудливой гравировкой, какую Венти пока ещё не разглядел, а на самих тронах восседали двое. Венти их прежде никогда не видел. Мужчина и женщина — должно быть, те самые Моракс и Гуй Чжун, имена которых находились в нижней части пригласительного письма. И один, и вторая были одеты в белоснежные одеяния, как будто собрались на церемонию погребения, а не на Священный Призыв. На лице Моракса из-за отстранённости и невозмутимости ничего нельзя было прочесть, а вот Гуй Чжун рассматривала Венти с неприкрытым любопытством. Хоть кто-то в этом месте не боялся сразу смотреть в глаза при встрече. Это осознание подстегнуло Венти приблизиться. — Молодой господин Барбатос, — произнёс Моракс, поднимаясь, и кратко поклонился. Почему-то его голос Венти не понравился от слова совсем — если служанка Тяньхэн произносила это обращение крайне уважительно, то в словах Моракса явно скрывалось что-то скептичное, как будто он не мог поверить, что этот мальчишка в одеждах цвета цин перед ним — тот самый Барбатос, который первым занял один из семи небесных престолов. Венти поклонился тоже. — Рад увидеть вас в Ассамблее Гуйли. Меня зовут Моракс, Бог Камня. Эта женщина рядом со мной — Гуй Чжун, Богиня Пыли. Как только её начали представлять, Гуй Чжун поднялась и точно так же кратко поклонилась. Венти устал кланяться, но сделал то же самое. — Благодарю вас за ваше гостеприимство, — сказал он, не зная, чего ещё добавить, а потому замолк. Благо, Гуй Чжун поняла это раньше, чем молчание сделалось неловким: — Признаться, я не ожидала, что молодой господин Барбатос прибудет во дворец Гуйли так рано. Пускай она и улыбнулась в конце речи, голос её так и источал прохладу. Не холод, но что-то к нему близкое, как будто Гуй Чжун была не слишком рада видеть гостей у себя дома, но положение обязывало. Венти предпочёл поверить своим догадкам, а потому не стал принимать этот холод, как оскорбление. В конце концов, он здесь впервые, да ещё и чужеземец, и никто не был обязан обходиться с ним приветливо. Хотя мимолётная мысль, что в Мондштадте незнакомцев приняли бы куда теплее, всё же промелькнула у него в голове. Хотя, может, то была ещё одна традиционная особенность местных, о какой Венти раньше не слышал. Чэн Яньцзы, вон, тоже к нему не слишком тепло отнеслась, хотя он привёл её мужа домой раньше, чем тот добрался бы сам. — И то верно, — подхватил Моракс. Теперь в его голосе промелькнула озадаченность. — Я предполагал, что молодой господин Барбатос будет занят проведением изменений и множества реформ в Мондштадте. Вот они и подобрались к причине, почему Венти покинул Мондштадт в первую очередь. Нет, он не собирался бросать свой народ на произвол судьбы, вовсе нет — просто он понятия не имел, каких изменений ждёт, какие реформы ему проводить, и каким он должен быть правителем вообще. Слухи не врали — ему посчастливилось стать первым Архонтом, занявшим один из семи небесных престолов, и с того момента минуло чуть больше двух лет, но за всё это время он так и не понял, каким должен быть хороший правитель, за каким были бы рады следовать его люди. Перед его глазами был плохой пример — Декарабиан, — но поступать ровно противоположным счётом тому, как поступил бы на его месте бывший Бог Бурь, каждый раз, когда ему было бы необходимо принимать решение… Венти просто надеялся, что во время своих странствий по другим регионам и во время Священного Призыва найдёт того, на кого сможет равняться. Именно поэтому он и согласился посетить это странное собрание Богов. — К счастью, мой народ вполне способен какое-то время справляться без моего непосредственного участия, — сухо отозвался, наконец, он. Должно быть, его слова прозвучали несколько грубо — Моракс и Гуй Чжун нисколько не изменили лиц, но стоящая в углу служанка Тяньхэн распахнула широко глаза. Осознав это, Венти поклонился снова. — Прошу прощения. Мои слова могли прозвучать резко. Я не имел цели оскорбить вас. — Всё хорошо, — вернув вежливую улыбку, отозвалась Гуй Чжун. — Случилось небольшое недопонимание. Мы ожидали, что вы прибудете в Ассамблею Гуйли в день Священного Призыва. Впрочем, теперь вы здесь, и наши ожидания больше не имеют значения. Тяньхэн Хуалань проводит вас в ваши комнаты. Вы свободны в своих перемещениях по дворцу Гуйли и за его пределами, а эта служанка будет вас предупреждать каждое утро о важных событиях, если вы не против. Венти дёрнул уголками губ в слабой улыбке, когда Тяньхэн оторвалась от дальней стены зала и подошла к нему. — Не против, — ответил он и в последний раз поклонился. Из дворца они вышли в полном молчании. Тяньхэн Хуалань провела его во внутренний двор — вокруг небольшой площади смыкали круг канавы с лотосами, а в самом центре каменной платформы вился крошечный сад с глазурными лилиями. Домов с золотыми крышами стало только больше, и почти на каждом висела табличка-указатель с названиями разных залов. В принципе, Венти был прав, когда думал о предназначении этих домиков — слева от него сияла на солнце табличка «Зал Духовного развития». Наверное, здесь Моракс и Гуй Чжун занимались игрой в го или каллиграфией — Венти не слишком хорошо разбирался в местных возвышенных занятиях. Тяньхэн Хуалань провела его дальше, и дорога её вилась и петляла между садами и залами, пока не оборвалась у небольшого домика без золотой таблички вовсе. Дом этот никак не отличался от множества других, какие они миновали за всё время пути, и Венти уже начинал чувствовать, как долго будет петлять по внутреннему двору, если решит прогуляться и окончательно потеряется. По крайней мере, крыша главного дворца едва не заслоняла небосвод — вполне можно вернуться к нему и начать сначала. — Здесь молодой господин может остановиться на время проведения Священного Призыва, — заговорила вдруг Тяньхэн Хуалань и поклонилась. — Если молодой господин хочет спросить эту ничтожную, то она ждёт указаний. О бедро Венти бился холщовый мешок, который оказался не таким уж и крошечным, чтобы растянуться вокруг глиняного кувшина с вином. Не слишком уж разглядывая собственные покои, Венти оставил мешок на ближайшем столике и повернулся к служанке. — Во дворце Гуйли есть библиотека? — спросил он. — Кажется, мои знания о местном этикете оставляют желать лучшего. Хочу изучить всё, что можно, чтобы не ударить в грязь лицом. Тяньхэн Хуалань едва заметно улыбнулась, в глазах её промелькнуло одобрение. Она кивнула и вновь сделала приглашающий жест следовать за ней. — Библиотека дворца Гуйли — настоящая сокровищница Ассамблеи, — произнесла она, едва дверь его покоев закрылась за Венти. — Эта ничтожная не обучена читать, но ей кажется, что молодому господину местные знания будут интересны. Венти изумлённо вскинул бровями. Ему казалось до жути странным, что служанка дворца Гуйли не умела читать — наверное, чтение было бы первым, чем основательно занялся бы Венти, попади он на службу при дворе. Впрочем, это не его дело. Не нужно Мораксу и Гуй Чжун, чтобы их слуги умели читать — значит, есть причина. Здание библиотеки находилось во всё том же внутреннем дворе, но в противоположном направлении от сада с лотосами и глазурными лилиями, который они проходили. Над главным входом висела табличка «Зал Умственного наследия». Венти начинало казаться, что все залы здесь называли по принципу «чем вычурнее, тем лучше». В библиотеке он завис чуть ли не до самого ужина. Тяньхэн Хуалань проведала его за несколько минут до того, как он захлопнул очередную книгу по истории и устало протёр глаза, чувствуя, как голова пухнет от полученной информации. Мир сильно изменился за то время, что он провёл под куполом Декарабиана и два года после. По крайней мере, в его голове осталось достаточно правил хорошего тона, когда он присоединился к ужину. Помимо Моракса и Гуй Чжун, за столом сидели ещё две девушки, похожие как две капли воды, и с ними он прежде не встречался. Одеты они были в одежды чем-то похожие на те, какие носила Гуй Чжун, но в то же время совсем другие. — Молодой господин Барбатос, — улыбнулась ему Гуй Чжун и ладонью указала на свободное место за столом напротив Моракса. Приглашение было настолько непрозрачным, что Венти тут же сел, куда его попросили. Служанка поставила перед ним глубокую тарелку и положила рядом палочки для еды. Проблема. — Позвольте представить вам госпожу Баал и госпожу Вельзевул. Наши гости из Инадзумы прибыли чуть больше часа назад. Обе кратко поклонились ему, не вставая, когда Венти сделал то же самое. Если он правильно помнил, Баал заняла второй из семи небесных престолов годом позднее Венти. О подробностях он не знал, но одним пересечением взглядов почувствовал некую духовную близость. — Полагаю, в узком кругу будет уместно, если вы станете обращаться ко мне, как к Райдэн Макото, — улыбнулась слабо Баал. — Мою сестру зовут Райдэн Эи. Эи молча кивнула. Похоже, она не славилась любовью к светским разговорам. Венти, конечно, мог попытаться вытянуть из неё хоть слово, но был слишком занят проблемой, которая возникла у него в тот же момент, что незнакомая ему служанка положила по правую сторону от тарелки тканевую салфетку с палочками для еды. Венти и с вилкой-то едва научился управляться, когда обрёл человеческую форму. — Боюсь, мои навыки пользования палочками оставляют желать лучшего, — выдавил неловкую улыбку Венти, когда понял, что за всем столом он один всё ещё не приступил к еде. — Здесь не найдётся вилки? — Мы могли бы послать одного из наших слуг в город, если кто-нибудь из купцов торгует утварью из вашей Родины, — отозвался Моракс, не поднимая глаз от своей тарелки с каким-то мясом в кисло-сладком соусе. — Правда, не могу быть уверенным, что его поиски увенчаются успехом. Все нелестные слова Венти решил оставить невысказанными. — Будет ли совсем безнадёжно, если я поднесу к лицу тарелку и буду просто запихивать еду в рот? — вместо этого спросил он, едва сдерживаясь, чтобы не засмеяться от воображённой картины. — Безусловно, — ответил Моракс и поднял голову. Они пересеклись взглядами. Пускай лицо его не выражало ничего, глаза сияли так, что Венти стало сразу понятно — будет ржать, как лошадь, как только закроется в своих покоях. Он положил палочки поперёк тарелки и поднял одну. Моракс размеренным и спокойным голосом принялся обучать его держать палочки и подхватывать ими еду, и уже через несколько минут Венти смог подобрать комочек клейкого риса и, что самое главное, не уронить, пока подносил его ко рту. Возможно, первое впечатление Венти о Мораксе было довольно далеко от истины. Может, им даже удастся подружиться. Правда, это не отменяло, что его новый возможный друг был ужасным занудой. К уединённости Венти был равнодушен, а потому совершил тактическое отступление в город, как только ужин подошёл к концу. У него промелькнула мысль вернуться в свои покои за кувшином с вином и деньгами, а потом отмахнулся. Наелся он так, что в сторону еды до завтрашнего утра смотреть не посмеет, а больше ему покупать было как-то нечего. Потом он понял, что кровь из носу нуждается в веере. Он увидел несколько девушек, неспешно прогуливающихся вдоль торговых лавок, что прятали смешки за веерами и тихонечко переговаривались, прикрываясь ими, и подумал, что будет здорово, если на Священном Призыве устроит всё так, что сядет рядом с Эи и будет вставлять уморительные комментарии при любом удобном случае, дожидаясь, пока та не засмеётся. Ну, хотя бы фыркнет. Венти слышал от своего народа, что смех продлевает жизнь. Не то чтобы ему когда-либо приходилось задумываться над быстротечностью собственной жизни — напугали ежа голым задом, — но всё же. Идея ему настолько понравилась, что он всё же вернулся во дворец за деньгами. Ему вполне хватило на простенький белый бумажный веер, и ещё два серебряника осталось. Раскрывая и закрывая веер, чтобы тот стал податливым настолько, чтобы у Венти получалось ловко управляться с ним, как делали те девушки, он вдруг остановился и заинтересованно склонился. У торговца редькой стоял юноша, словно выбравшийся из местных лёгких романов — одетый в фиолетовые одежды, с наполовину собранными в пучок на макушке волосами, открывающими вид на острый профиль, с мечом в крепких ножнах на бедре. В руках незнакомец держал кожаный кошель, из которого старательно вытаскивал медяки за мешок редьки, а спину держал так ровно, словно палку проглотил. Было в нём что-то необычное, притягивающее взгляд. Такие, как он, не выбирались самостоятельно в город за мешком редьки — тем более не с мечом на бедре. Венти подошёл ближе. При виде этого незнакомца ему вспомнилось кое-что, что он слышал многие годы тому назад: — А живёт человек между небом и этой землёй так непрочно, как будто он странник и в дальнем пути, — вздохнув, зачитал он с таким видом, будто прямо сейчас стоял на сцене, и посмотрел на незнакомца. Тот метнул в его сторону краткий взгляд и рассчитался с торговцем редькой. Тот рассыпался в глубоких поклонах, благодаря молодого господина за то, что не дал ему и его семье умереть с голода. Откровенно говоря, Венти примерно такой реакции и ожидал. Не то чтобы он отнёсся бы к незнакомцу, внезапно решившему прочитать отрывок старого стихотворения, с таким же холодом, но он уже успел усвоить, что все местные так относились к чужакам. — Молодой господин разбирается в поэзии склона Уван, — пробормотал незнакомец и взвалил мешок редьки на плечо. Лицо его искривилось, а спина сгорбилась, как будто это действие причинило ему вспышку боли. — Никогда там не был, — не моргнув глазом, соврал Венти. Впрочем, ложью его слова можно было назвать лишь с натяжкой — в конце концов, в человеческой форме ему, действительно, не приходилось посещать эти земли. — Может, вам нужна помощь? Вы поранились? Незнакомец коснулся одной рукой левого бока и опустил низко голову, прежде чем ею же помотать. — Я справлюсь, — буркнул он и продолжил идти вниз по улице. Должно быть, он действительно странствовал, раз двигался в сторону выхода из города, да и состояние его обуви оставляло желать лучшего. Неудивительно, что Венти им заинтересовался. Странники всегда привлекали его внимание, от них можно было услышать много историй. Именно поэтому он пошёл следом, не переставая говорить: — Вы уверены? Раны могут сыграть злую шутку, если не обращать на них внимание, а вы уж поверьте, в ранах я, к сожалению, знаю толк. Учитывая, как много было жертв после восстания в старом Мондштадте, Венти пришлось научиться их лечить. Из мёртвых никого вернуть не умел — пробовал, — но с порезами, ушибами и переломами справиться мог. Незнакомец перед ним на мёртвого походил мало — разве что лицо исхудало, а в глазах и следа от живого блеска не было. Должно быть, не так давно он пережил что-то по-настоящему страшное. Венти не стоит пока в это лезть. — Я справлюсь, — с чуть большим раздражением повторил незнакомец, и Венти вздохнул, прежде чем осторожно положить руку на мешок с редькой. — И всё же, — с нажимом протянул он, — я не могу смотреть, как молодой господин передо мной мучается от боли. Незнакомец свёл брови к переносице. — Значит, пусть молодой господин не смотрит. Венти до того обомлел от такого ответа, что не заметил даже, как незнакомец дёрнулся, сбрасывая чужую руку с мешка редьки, и поспешил к выходу из города. — Вот наглец, — пробормотал Венти, и на него мельком взглянула проходящая мимо девушка. — Я тут, значит, помочь ему предлагаю, а он… Надменно хмыкнув, он направился ко дворцу Гуйли. О наглом незнакомце он больше не вспоминал.