***
Ужаснувшее чувство обожествления Жнецов притупилось, пожалуй, даже растворилось после вонзания горящего резотрона в первого хаска. Она снова была в своей стихии, снова контролировала ситуацию… И это она несла смерть, а не пехота Жнецов. ⠀ Адреналин, разлившийся по венам, немного приглушил даже ужас мысли: «какого черта они выглядят совсем как люди?!». Хаски накидывались бешеными псами, они шли волнами. Идущие в авангарде наёмники только и успевали сдерживать их натиск, давая возможность людям позади отстрелять более крупную добычу. Громыхнула винтовка, и впереди Ксавии разметало кровь, ошметки серой плоти и тонкие нити проводов. Пропал один — и на неё уже кидался другой, разинув провал рта и тупо, хищно сверкая диодами глаз. Наёмница едва успела выкинуть вперёд руку, посылая в хаска трещащий усиленный ЭМИ-заряд, и вскинуть винтовку. Когда-то он был человеком… Но теперь ему выжгло синтетическую начинку. А очередь зажигательных патронов завершила дело. — Они закончатся когда-нибудь?! — вскрикнул рядом наёмник, перекрикивая грохот едущего в конце процессии «Молота» и орудий 35-го, и выкинул вперёд сразу связку гранат. Взрыв, заставивший многих пригнуться, не только разметал сразу десяток-другой хасков, но и задел многих других. Вместе с механизированным предсмертным рычанием воздух прорезали человеческие вопли боли. «И это мы всего лишь обороняемся» — мелькнула мысль, заставившая тут же подумать о мужчине где-то сзади. «Не идём в лобовую атаку, а просто… Перемещаемся от точки до точки». Ебаное чудо, если он ещё жив. Она видела его с оружием наперевес, и растерзает её сейчас же эта тварь, налетевшая и пытающаяся разбить ей шлем, если он растерял свои навыки.***
В этот раз все было чуть иначе. С неистовством, свойственным поддавшимся лихорадке боя, Рэдмонд продвигался вперед. Земля рядом то и дело взрывалась комьями, изредка перемешанными с человеческой плотью. Медленно, но отряд двигался вперед. Целью же Джозефа сейчас было не хранилище, а одна из десятка. Синие глаза. Глаза человекоподобных чудовищ, глаза «Светил», глаза де Гиш. То и дело вокруг возникали синие глаза, но ни одни из них не принадлежали тому, кого мужчина искал. Что если она умрет сейчас? Что если он не успеет сказать ей и слова? Джозеф даже не осознавал того, что хотел спросить или сделать. Но когда рядом оказалась раненая женщина, облаченная в броню наемников — он сорвал с нее шлем, едва ли достаточно наклонившись к земле и рискуя оторвать ее голову. Шлем, что удачно, лишил равновесия одну из тварей, приближающихся к мужчине. Собеседница из бункера, похожая на смерть, не менее удачно прострелила существу голову. А наемница, под чьим шлемом Рэдмонд ожидал вновь увидеть знакомое лицо, оказалась незнакомкой. С ужасом и удивлением она посмотрела на оскал, в котором обнажились зубы мужчины. Она даже не успела открыть рот для того, чтобы попросить о помощи. Когда впереди замаячили расплавленные от чудовищных температур вышки связи, они потеряли треть людей. В конце концов их стали давить не только количеством, но и разумной частью армии противника: коллекционеры, месяц назад бывшие мифом для большинства обитателей разумной вселенной, начали отстрел прибывших. Именно отстрел, который длился до того момента, как люди наконец добрались до первых укрытий. Над головой пролетело нечто, издавшее чудовищный крик. Оно имело крылья, что про себя наверняка отметили все, кто сохранил здравый рассудок в ужасе происходящего. Точно овцы, солдаты собирались в кучу, стремясь крыться за ящиками и бетонными блоками. Они делали это вместо того, чтобы разбежаться в разные стороны, и многих отстреливали словно… «…Зайцев». Невовремя, Джозеф вспомнил фразу, которую узнал на Земле. И все же десятки проявляли щемящую храбрость, шли в атаку. Отважные бедолаги — вот новое название разумной жизни. Разорванные животы, руки, ноги, и лишь тихонький зов медика или матери. Все что оставалось от тех, кто ринулся слишком рано или поздно, кому не повезло, или кто проиграл схватку, ценой которой была жизнь. Рэдмонд и сам чуть было не оказался среди таких. Выведенный из равновесия, одержимый жаждой найти старую знакомую, он чуть было не потерялся среди волны смертей. Обычная война требовала знаний и опыта, чувства местности, распознавания орудий в распоряжении врага по звуку, и осознание их тактики по одному направлению выстрелов. Нужно было предвидеть удары, знать, как от них защититься. Но с врагом, который не чувствует ничего, и чья цель — уничтожить, и не добиться ничего большего, преимущества опыта и знания могли так же затеряться. В один момент Джозеф попросту свалился в воронку от взрыва, спасаясь от выстрела, который должен был снести ему голову. Слишком далеко, слишком сильно он вырвался вперед, и теперь лежал в земле, рискуя остаться тут навсегда. Что-то, похожее на встреченных ранее хасков, но отличавшееся багряным цветом и жаром, который мужчина ощутил даже отсюда, пронеслось прямо над головой. Взрыв, раздавшийся после этого, повредил щит и чуть было не оторвал Рэдмонда от земли. Почва моментально набилась в сгибы и щели брони. Что это было? Он не знал. В ушах загудело, а сердце выпрыгивало из груди. Немалых сил стоило подняться на ноги и пойти вперед, и в этот же момент раздался голос их лидера и командующего. Сквозь сдавленный хрип, который издают люди с пробитым легким, тот приказал занять вышку. Нечто, имеющее крылья, вновь пронеслось над головами, направившись как раз в сторону стальных сооружений. Рядом с ними, словно пародии, торчали подобия кольев. Белесые, похожие на части скелета огромного существа, но в то же время горящие синим огнем. Синий. Синий. Синий. Словно одурманенный, Рэдмонд пошел туда, куда ему приказали, и где было это свечение. Он не имел представления о назначении этих «кольев», но шел к ним с той же охотой, с которой мотылек летит на яркий свет фонаря. Ноги заплелись, встретив неожиданную преграду внизу. «Тень», облаченная в «Оникс», сгорбилась на земле и прижала руки к голове. — Вперед! — Джозеф прокричал это, наклонившись и схватив солдата за руку в стремлении рывком поставить того на ноги. — Вперед! Даже в шуме бойни он слышал, как солдат взвизгнул. Подняв голову, незнакомец оскалил зубы словно варрен или, что за десятилетие стало Рэдмонду ближе, собака. — Ну и черт с тобой! С такими ничего не сделаешь. В тщетных попытках быстрее обретешь смерть, чем нового союзника. В глаза вновь бросились синие отсветы, в этот раз принадлежащие наемникам «Светил». Те продолжали двигаться к показавшимся воротам хранилища, которое плотным кольцом окружили коллекционеры. На глаза вновь попался женский силуэт. В этот раз наёмница была жива и даже, во всяком случае на первый взгляд, цела. В то же время щит Рэдмонда рисковал вот-вот приказать долго жить, и терять время было непозволительной роскошью. Перед мужчиной встал выбор: воспользоваться моментом и добраться до вышки, либо же добраться до той, кто вполне мог быть Эрикой. Он застыл. Всего мгновение промедления, но этого было достаточно. Нечто сверху, что показывалось вновь и вновь, нанесло удар. Земля перед Рэдмондом распахнулась, сделав выбор за него, и швырнув «фермера» в сторону вышек и устрашающих монументов возле нее.***
Ксавия пригнулась, пропуская очередь над головой. Пищание перегревшейся винтовки и сигнал об оставшихся десятках процентов щита ввинчивались в уши. Она спряталась за обломок, раньше, наверное, бывший стеной, и выбила очередной термозаряд. Секунда — смена нового — и кинувшемуся на неё в желании разорвать голыми руками Коллекционеру размозжило голову выстрелом из снайперской винтовки. Она зло усмехнулась и сделала мысленную пометку — очевидно, работа Батлер. Значит, снайперы добрались до своих позиций, но легче не становилось. Она успела заметить, как с возвышения из обломков стен и торчащих штырьев арматуры схватило и выкинуло в воздух человека в синем огромное летающее нечто. Скрип кожистых крыльев затих за торжествующим криком стервятника. «Мако» разродился сразу очередью оглушающих ударов по воротам. Коллекционеры скрылись за дымом и огнём, но их хотя бы осталось столько, чтобы пробежка к пульту управления коммуникациями, их победа не стала пирровой. Двое, а то и трое их людей за одну опутанную проводами тварь, за инопланетянина в хитиновом покрове, за синтетического мутанта. Земля за ними была усыпана трупами с обеих сторон, и «Молот» ехал по ним. Жестокие вычисления, когда большая часть из убитых — партизаны. Их вели как пушечное мясо на убой, сделали отвлекающим маневром. Немногие успевали убить хоть кого-то, прежде чем упасть и больше не встать. Одного она ещё успевала спасти. — Джозеф, вставай! — искаженный воксом шлема крик прогремел совсем рядом с ухом мужчины, когда земля задрожала от выстрелов 35-го. Так было нужно: она знала его, и он чуть не погиб. Ксавии было плевать, как он смотрит, какое у него выражение лица. Главным было прикрыть его. Мать божья, он в «Фениксе» лез на амбразуры! Рука в бронированной перчатке дёрнула мужчину вперёд за секунду до того, как землю рядом с ними вспахало взрывом. Не оборачиваясь, наёмница открыла подавляющий огонь. Звук голоса донесся глухо вовсе не из-за шлема, служившего ему преградой, а из-за звона, стоящего в ушах после того, как ударная волна окончательно угробила щиты и подняла тело мужчины в воздух. В голове всплыли смутные воспоминания, дежавю одолело Джозефа. Стоило ему упасть — она пришла, нашла его, лишив необходимости делать это самостоятельно. Как Уильямс вцепилась в его руку, так и Рэдмонд вначале вцепился в нее взглядом широко раскрытых глаз. Нижняя половина лица не исказилась, не продемонстрировала и единой эмоции. Только глаза кричали «нашел» даже не смотря на то, что все было ровно наоборот. Некоторое время они провели вдвоем. Маячили друг у друга перед глазами ровно до того момента, как ворота, покрытые толстым слоем стали не закрылись, отрезав их от бойни. Джозеф запомнил ее. Детали брони, грязь и кровь, оставшиеся на ней. Каждое пятнышко стало для него картой, которая не изменится до того момента, как они не выйдут наружу. Шлем больше не был преградой для того, чтобы узнать Эрику. А вокруг, на некоторое время, не было того ада, что мог их разделить снова. Только собственное желание, которого у Рэдмонда не было. Он так и не сказал своего слова. Она расцепила мёртвую хватку пальцев на плече Рэдмонда лишь тогда, когда они пробрались через ворота, и тогда резко развернулась и снова исчезла среди бегущих. Отвратительная тварь с отвисшим бледно-розовым животом сбоку от них взорвалась мириадами насекомых. Скрежеща жвалами и истошно пища, они подлетали под ноги бегущим к укрытию людям, заставляя тех спотыкаться. Они потеряли ещё одного, когда наконец оказались в относительной безопасности за воротами— наёмник попросту исчез под роем налетевших на него роевиков, а через минуту от него осталось лишь остро пахнущее кислотой мокрое место. Немногочисленных раненых отбросили назад к остановившимся машинам, чтобы сгрудиться перед ними изрядно поредевшей толпой и продолжать стрелять, стрелять, стрелять, пока так страшно медленно закрывались ворота. Последней в щель полетела связка гранат, и тогда, наконец, бронированные двери сомкнулись с пронизывающим до ребёр гулом. Она старалась не думать, скольких не могущих встать на ноги бойцов они оставили за дверьми. Ответ обещал появиться очень скоро на шпилях «зубов дракона». «Отряд, сгруппироваться и зачистить территорию склада!» — раздалось в наушнике. Все «Светила» около неё разошлись веером, осматривая открывшуюся территорию через прицелы и тепловизоры. «Ксавия, Тарк, Т’Акши — найдите комнату управления. Снайперы — убейте уже этого «Летучего голландца»!». Наёмница нашла взглядом батарианца и азари, знакомых ей по знаку на плечах — ведущие инженеры отряда. Обменявшись кивками, наёмники подбежали друг к другу. Ополчение позади них осталось держать двери. Мако поднял башню, прицеливаясь в мысленно названного ею Стервятника. Она только сейчас вдруг осознала, что осталась в живых, со всем набором конечностей. Ксавия вдохом расправила слипшиеся легкие. Последние пару лет она активно принимала участие в «полевых» заказах наёмников, и те теперь казались детским лепетом. Потряхивало, но наёмница не обращала внимания — скоро должен быть подействовать панацеллин на ободранной ноге и принести привычное притупление чувств. На проходном пункте попросту выломали стеклянные двери, схватили с поста охраны пропускные карты, стрельнули в завопившую сирену и побежали дальше. Дорогу вниз отметили хлебными крошками из парочки хасков, ещё даже сохранивших на себе обрывки рабочих комбинезонов. Комната управления оказалась разгромленной, точно после драки. Шурша рассыпавшимися по полу документами, они вошли и заняли оборонительную позицию. Пока Т’Акши занималась реактивацией блокировки и попытками восстановить связь с коммуникационным буем, они с Тарком смотрели в коридор и переводили дыхание. — Как думаешь, скольких мы оставили за воротами? Они долго протянут? — Нам возвращаться тем же путем. Тогда и подсчитаешь. — ответил чуть погодя батарианец. — Я бы не ставил на это. Видел, как с запада подходили… Ч-чёрт. — Тарк прервался. — Наверное, это была… Азари. Ксавия покосилась на Т’Акши, но та и не вздрогнула. — Готово. — Вместе со словами инженера голоэкран засветился зеленым. Двое поднялись с колена и повели головами, разминая шею. — Давайте обратно. Я хочу вернуться за крепкие стены как можно быстрее.***
В зачищенном коридоре послышались быстрые и тяжелые шаги. В один момент из него так же раздался хруст, характерный для связки плоти и кабелей, в которые угодила чья-то нога. Вместо ожидаемого врага из-за одного из многочисленных поворотов появился мужчина, которого совсем недавно «Ксавия» притащила с собой. Его взгляд столкнулся сначала со взглядом батарианца, а затем уткнулся в спрятанное за шлемом лицо наемницы. Не сбавляя шага, он приближался, возможно вызвав недоумение из-за того, что покинул позицию и за каким-то чертом ринулся сюда. «Сабля» висела на ремне, перекинутая через плечо назад и теперь торчащая из-за спины. Ее место занял «Хищник» — более удобный в обстоятельствах, когда кругом замкнутое пространство и может возникнуть необходимость быстро применить резотрон. Если бы в коридорах все еще оставались хаски — оба средства нападения/защиты ему бы пригодились. Но их истребили «Светила», отправившиеся сюда перед ним. «Знакомый» едва ли замедлился, когда до дверного проема оставалось полтора метра. Могло показаться, что он пройдет мимо «сторожей» в лице парочки, достигнув затем панели управления. Но до техники Джозефу дела не было. Стоило поравняться с Ксавией, как Рэдмонд резко сменил направление, рывком приблизившись к ней. Стальная рука оказалась у женщины под подбородком, а ствол «Хищника» уткнулся в грудину. Тело наемницы ударилось о стену, к которой ее прижал ополченец. Для ее знакомых или друзей, или кем они были — это стало неожиданностью, благодаря чему никто не смог остановить мужчину вовремя. В здравом уме подобным никто бы не стал заниматься, не тогда, когда над ними всеми нависла огромная опасность, и время сильно поджимало. В здравом уме — конечно. Никакой щит не защитит от выстрела, произведенного в упор. Скоро они вновь окажутся в напряженном оцепенении праздного ожидания, сразу перед тем, как откроются стальные двери. Кто знает, доберутся ли оба — Эрика и Джозеф — до убежища, или разделят судьбу разорванных, раздавленных, стертых с лица земли солдат, которым не повезло проиграть в этой битве. Рэдмонд не готов был делать такую ставку. Он оставил напарников де Гиш беспомощными. Если они попробуют застрелить его — палец соскользнёт со спускового крючка, и «знакомые» отправятся к черту вместе. Может быть наемники что-то и говорили, но Джозеф остался глух к их словам. — Скажи кто ты. Скажи, чтобы я был уверен. Скажи, чтобы я тебе поверил. Последние слова мужчина практически прорычал, не отводя взгляда со светящихся огней шлема в том месте, где должны были быть глаза Уильямс. Сейчас она наверняка могла заметить, что в нем что-то ломалось, хрустело как сухостой, и щепки вот-вот готовы были полететь во все стороны. — Я видел, как другие сходят с ума… — внезапно, Рэдмонд перешел на шепот. В его голосе было столько искренности, что если бы он сказал о том, что через 15 минут Жнецы превратятся в пар — ему бы поверили. Продолжения фраза не требовала. Все и так было ясно. Ожидаемо, наёмники не стояли столбом и вскинули пистолеты. Но ситуация быстро оказалась даже не патом, а цугвангом. Следующий ход был только за ней. Она чувствовала, как его трясёт, видела скривившиеся в оскале губы-лезвия, почти чувствовала кислый запах безумия вперемешку с горечью. Эрика подумала о резотроне в бок, но то была мысль сугубо профессиональная. Если бы она не думала об этом, то бесславно скончалась бы очень, очень давно. А Ксавия не хотела бессмысленной смерти только что спасенного человека. Женщина медленно, чтобы он видел, подняла руки с раскрытыми ладонями вверх и положила их на обе стороны шлема. Зашипела разгерметизация и умерло сияние «глаз». Шлем остался в одной руке, открывая Рэдмонду поглощающее и отражающее тусклый свет бледное лицо. Темные волосы были коротко острижены, отдельные прядки налипли на лоб. Секунду они дышали одним воздухом. Не смотря, а сканируя, изучая, запоминая, сравнивая. Её глаза чуть сощурились, а с губ сорвался тихий выдох. Пальцы свободной руки внизу сложились в жест напарникам: «отставить, уходите». — И всё равно совершил ту же ошибку? — тихо, устало. Без намека на издёвку. — Привет, Джозеф. Ничего лучше она не могла придумать, и не потому что сквозь броню явственно ощущалось давление пистолета. Слишком много лиц Рэдмонда она помнила, и всё равно сейчас видела новое. Этот взгляд… Ожидание, готовое моментально переродиться в любую другую эмоцию. Даже ненависти было не так много, как ожидания. Мельком пронесшиеся воспоминания не дали объяснения, отчего он ринулся за ней, почему сейчас не даёт уйти от ответа пистолетом. Ответа на какой вопрос? — Прежде чем ты спустишь курок, я хочу знать, за что. — Чуть сипло из-за давления на горло произнесла Эрика. — Мы давно не виделись. Она повела головой, чувствуя, что не слишком твёрдо стоит на ногах из-за запрокинутой головы, а дышать становится всё труднее. Но вдруг не обнаружила по этому поводу раздражения или страха. Действительно не почувствовала, а не усмирила примитивные реакции «бей или беги», чтобы четче видеть ситуацию и в нужный момент высвободиться из захвата. Неужели знакомое лицо обещало меньшую опасность? Нет, просто это в ней было слишком давно. Но Ксавия надеялась выкроить себе ещё хотя бы секунду. Пока что-то в Джозефе не надломится окончательно. А может, даже хотела задержать падение.***
Джозеф даже не перевел взгляда на поднявшиеся перед ним ладони. Он, словно завороженный, не отрывал глаз сначала от синего свечения на шлеме, а затем от ярких голубых глаз, чей взгляд когда-то был ему знаком. О натуре его обладательницы он долгое время ничего не знал, да что уж — мало мог сказать и сейчас. Но глаза были ему знакомы. Позади раздался звук шагов. Медленных, осторожных. Даже неуверенных. Напарники, очевидно, не знали как поступить — уйти или остаться, послушаться или сделать все по-своему. Наверняка такое поведение по отношению к одному из «Светил» расценивалось как отношение к ним всем. Да и плевать. Даже если наемники решат пустить пулю ему в затылок… со смертью они вновь были на короткой ноге, и это не худший способ умереть. Единственным желанием, которое Рэдмонд мог найти в недрах своей оболочки, было увидеть родных. Элейн, Леона. Камиллу и Эмили. Но встреча была невозможна, и разуму пока что хватало сил это признать. За размышлениями Джозеф даже не заметил, что шаги стихли слишком рано. Парочка не собиралась уходить далеко, наблюдая за разворачивающимися событиями. А затем Эрика заговорила, и все остальные мысли улетели прочь. «Привет, Джозеф». Стальные пальцы сжались в кулак, а из груди вырвался сдавленный вздох. Спустя десяток лет он вновь услышал этот голос, не искаженный шлемом или помехами. Услышал свое имя, произнесенное ей. Это было чуждо и естественно одновременно, вызывая очередной раскол где-то там, внутри. Непостижимо, что над их годами надрываемыми сознаниями и телами все еще были человеческие лица. — За что? — брови сместились к переносице, рот приоткрылся, будто какой-то вопрос так же повис в воздухе. На лице Джозефа было написано непонимание, будто он вовсе не держал пистолет прижатым к груди Уильямс. — Я не собираюсь тебя убивать. Глазам своим доверять не могу, а ты… ты полжизни лжешь себе так профессионально, что даже стала верить в собственное представление об Эрике де Гиш/Уильямс. Поэтому тебе ничего не стоит очень легко обмануть окружающих. Для тебя это так же естественно, как для змеи ядовитые железы. В произнесенных словах не было злости или обвинения. Они сорвались с языка тихо, почти примирительно. Дуло пистолета заметно меньше теперь давило на грудь, как и рука теперь едва ли прижималась к горлу наемницы. Скорее касалась его, не более. Хватка ослабевала, но наёмница не двигалась с места. Теперь её удерживали слова, что он произносил. Имя, не слышанное так давно, облило ушатом ледяной воды, пусть даже она тут же сказала самой себе: «это в прошлом». Она врала? Нет. После пережитого… Она действительно перестала быть Эрикой с любой фамилией. Матерью Лие. Женой Мэлу. О беременности не напоминал ни единый след на теле, а кольцо потерялось вместе с личными вещами в 2076-м. В ней поменялось столь многое, что новое имя было не причиной, а следствием. Не ложью, а новой правдой. — Какую ложь в свое оправдание ты придумала в тот момент, когда оставила мужа и дочь? Оставила всех, и… присоединилась к наемникам? Рэдмонд убрал оружие и руку так же резко, как пару минут назад их приставил. Он отошел сначала на шаг, потом на два, и тонкие губы неожиданно разрезала улыбка. Затем с них сорвался смешок. — Ты не умерла… и правда здесь. — Улыбка сошла так же быстро, как и появилась. Джозеф убрал упавшие на лицо волосы. Выглядело так, будто он хватается за голову в попытках осмыслить десятилетний панчлайн, который судьба наконец соизволила продемонстрировать. Если бы не глухой взрыв, раздавшийся где-то над головами и с трудом пробившийся через бетон — быть может ополченец успел бы сказать что-то еще. Но вновь раздались голоса командования, с треском и помехами пробивающиеся сквозь передатчики. Слова о семье отразились на её лице болью. С таким отчаянием не смотрят, когда бросают мужей из-за любовников или охладевания чувств, а про детей стараются забыть. Плечи женщины опустились, она показалась даже меньше, чем была рядом с мужчиной на добрых 20 сантиметров выше. У Ксавии не было слабых мест на виду, а потому она могла позволить себе немного искренности. Ведь на самом деле, немного искренности — это очень много. Немного её лишь для тех, в чьих глазах её правда стала дешевле мусора под ногами. Для Рэдмонда. Видят боги, она была уверена, что Рэдмонд ни во что её не ставил. Так есть ли смысл сожалеть, что открылась перед ним? Гордость потерялась где-то по дороге из Нью-Кантона в это помещение, наполненное треском трудно различимой радиопередачи. Радиопередачи от кого-то сверху, где должны были уже быть и они. Не мёртвые и вправду здесь. Приказ был простой: немедленно уходить. Что-то в голосе человека на той стороне передачи говорило о том, что слово «немедленно» нужно воспринимать крайне серьезно. Затем в этой же передаче на заднем фоне раздался крик, пробирающий до мозга костей, и окутавший внутренности холодом. — Нам… —…Пора. — Фразу закончили за Рэдмонда. Теперь Т’Акши и Тарк держали мужчину на мушке, и слово произнес как раз последний. Конечно, у них могли возникнуть вопросы о том, к чему вообще был этот странный разговор. Но даже если так — они могли подождать. Если она что-то и ценила, наверное, вообще в идее наёмничества — это то, что почти каждый встречный придерживался двух принципов. Первым из них был «меньше знаешь — крепче спишь», а второй — «если уж что-то и узнал, то не забывай». С Т’Акши они были знакомы второй год, а Ксавия до сих пор не знала даже, где та живёт. Азари прибывала для выполнения заказа и уходила сразу после. Неудивительно, что и Тарк, и Т’Акши будто мимо ушей пропустили все слова Джозефа. Но именно, что «будто». Держа Рэдмонда на мушке, они ждали свою коллегу. А та, не поднимая взгляда от пола, надевала шлем обратно. Плечи Ксавии всё ещё оставались ссутуленными, когда система костюма включила в себя шлем и засветила «глаза». Даже когда из-за спины она вытащила оружие и сухо из-за искажения голоса воксом бросила ополченцу: — Иди сзади.***
Ещё в коридорах они услышали его снова. Вспыхнула мысль: не нашлось бы здесь того, кто не был бы рад скорее услышать человеческий предсмертный вопль, чем пронзающую холодным ножом звуковую волну… Быть может, живой и вправду чувствует живого, потому что она была готова поклясться: крик не принадлежал машине, или светошумовой гранате, или ещё чему-то. Наёмники вышли окольным путём прямиком в полупустой ангар. То тут, то там стояли контейнеры с пометками всех мыслимых уровней опасности, еще не вывезенные солдатами. Наёмники и ополченец стояли не на пороховой бочке, о нет. Но подходящего сравнения не находилось. А потом появилось сияние. Баньши вплыла в помещение медленной шаровой молнией. Нелепо согнутый силуэт, заканчивающийся непропорционально узкими костлявыми нечностями, вводил в праведный ужас. Она была слишком медленной, слишком отрешенной. Биотическое поле полыхало вокруг неё синим пламенем, но снова слишком медленно… слишком обманчиво спокойно. С костлявых пальцев-палочек капала кажущаяся чёрной в синих отблесках кровь. Они замерли, потому что, кажется, баньши их не замечала. Дула винтовок следили за азари, наёмники затаили дыхание в едином порыве. Но они все стояли на месте, замерев и лишь провожая тварь взглядом. Уродливое существо, только отдаленно напоминавшее азари, будто носило что-то в своем раздувшемся, трупного оттенка чреве. Не в пример беззащитности обнаженной Каллисто. Ни смерть, ни душевные или физические муки не могут породить такого отчаяния, какое вызывает утрата своего или привычного чужого облика. Мутация, трансформация в подобное — это апофеоз ужаса. Будет ли так с каждым из них? Осталось ли в этой женоподобной твари что-то от себя прошлой? Много лет назад Джозефа научили молиться, и он бы помолился об окончательном забвении, если его постигнет подобная участь. Зачарованные солдаты, присутствующие здесь, будто позабыли как стрелять. Все, как и сам Рэдмонд, наблюдали за существом не в силах пошевелиться. Они словно стали детьми, которые считают, что их не видно до тех пор, пока они не зашевелятся. Ксавия не могла отвести глаз. Баньши не была даже близко уродливо красивой. Но эта плавность невесомого передвижения, это почти изящное сгибание пальцев — перед ними был очевидный хищник среди хасков. Больше никто не ведет себя так, чтобы метнуться к замершей жертве одним неумолимым рывком. «Гранаты?» — жест в сторону батарианца. Отрицательное мотание головой. Ксавия обернулась к Т’Акши, чтобы в следующую же секунду инстинктивно отпрянуть на пару шагов. В кулаках азари наливалась синевой морского дна сырая сила, а сосредоточенное выражение лица не обещало баньши ничего хорошего. — Ложись! — крикнула она уже вслух, прекрасно зная, что случится дальше. Вышедший из себя биотик — угроза не только врагу, но и окружающим. Но для начала, их щитам. Ксавия только и успела отпрыгнуть за несущую колонну, проклиная про себя наёмницу, как Т’Акши странно выгнулась и послала в ящики рядом с баньши сформированный заряд. Ударившись о воина Жнецов, биотика разошлась вкруг искажающими пространство волнами. Миг — и прямо под ногами азари взорвались контейнеры с горючим. — Нам надо бежать! Сейчас пойдет цепная р… — успел выкрикнуть Тарк, когда ударная волна впечатала его в стену, как и всех остальных. Контейнеры были расположены слишком далеко и хаотично друг относительно друга, потому взрывались по очереди, и с каждым в ангаре усиливался острый запах гари. Даже самый бронированный солдат Жнецов не мог выжить в таком пекле.***
Рэдмонду дважды повторять необходимости не было. Он тут же скрылся за ближайшим укрытием, только мельком успев заметить синие вспышки. Сразу за ними последовал оглушительный взрыв, затем другой, третий. Не прошло и десятка секунд — треть ангара была в огне, а солдаты, до того стоящие в подобии строя, разбросаны по периметру помещения. Кто-то успел скрыться, кто-то с трудом пытался подняться. Сам же Джозеф ощутил жанр от эпицентра взрыва даже за колонной, прикрывая голову руками. Там было настоящее пекло. Никто такое не переживет. Они, если останутся тут, не переживут это тоже. Мысль о том, что где-то под ними есть радиоактивные, готовые вступить в реакцию элементы, прибавила резона кинуться прочь. Оставаясь весь путь до ангара позади Эрики, Джозеф был рядом, и оказаться возле женщины достаточно резво смог без особого труда. Они буквально были соседями, только если раньше своему соседу было принято приветливо махать, случайно встретив того на прогулке, то теперь соседство определялось близостью укрытий. — Уходим! Беги! Рэдмонд не тронул Уильямс, не схватил за руку. Может быть, раньше… Теперь он понесся вперед, чувствуя, как от полыхающего огня и горючего краснеет кожа и рискуют загореться волосы. Новая цепочка взрывов началась всего через несколько секунд. Своды над головой задрожали, ноги еле удержали своего хозяина. Тот обернулся только раз, выискивая глазами женщину. Оставшиеся «Светила» снова стали на одно лицо. Старые карты из грязи и крови стерлись, уступив место закипающей броне и коже. Испарились. Рэдмонд просто не мог сказать, бежит ли за ним Эрика или кто-то еще. У него была другая задача. Под грохот и стоны ангара, мужчина добежал до панели управления массивными дверями, отделявшими их от бойни. Если раньше звук их закрытия был спасительным, то теперь задребезжавшая сталь стала вратами в рай. «Впусти нас обратно в бойню, выпусти кислоту, но не дай сгореть заживо» — витало желание в воздухе. Те, кто так же добрался до выхода, готовы были словно птицы, бьющиеся об стекло, биться о двери. Механизм медленно пришел в движение, в щели показался свет от выстрелов и послышался звук бойни. Когда места для того, чтобы протиснуться, стало достаточно, первые счастливчики полезли наружу. Языки пламени практически лизали пятки. Взгляд Джозефа случайно упал на женщину, с которой у них состоялся короткий диалог прямо перед вылазкой. Ее волосы обгорели, кожа на одной стороне лица местами пузырилась. Она, еле волоча ноги, пыталась протиснуться наружу с остальными не обращая внимания на боль. Рэдмонд бросился к ней, помогая выбраться. Вскоре в нос ударил свежий уличный воздух, в котором смешались запахи сырой земли и пожарища. Здание за спиной практически полностью охватило пламя. Началась третья волна взрывов. Уже вырвавшись за пределы ада, чувствуя, как горят лёгкие, Ксавия поймала взглядом Батлер и кровь на её виске. Она была уже без шлема, «Вдова» сложена за спиной, в руках пистолет и активированный резотрон. Наёмница тоже заметила её на бегу, продолжая в буквальном смысле спасать свою шкуру — броня на плече снайпера была раскурочена, а щит облез и едва держался, защищая голову. Они подбежали друг к другу, чтобы синхронно обернуться на щелчок в ушах — говорил, нет, выдыхал их капитан: «Запрыгивайте на Мако и валим отсюда!» — Что с ополченцами? — неестественно спокойно прозвучала симуляция голоса, но ужас в глазах чернокожей воительницы добавлял столь необходимые эмоции. Ксавия тут же обернулась, чтобы увидеть Рэдмонда около «Молота». Машины уже завели моторы, на крыше стояли двое, за ноги и руки загружая мертвого на вид мужчину безо всякой брони. — Мы их бросаем? — Какого дьявола, Тео?! — выкрикнула Ксавия, а в ответ получила безумный в своей злости взгляд. Лидер наёмников стоял на крыше Мако, пригнувшись и выстреливая хаска, решившего броситься прямо на бронированную машину. — Мы не вывезем всех, только если не хотим взорваться к чертовой матери! — заорал мужчина, с нечеловеческой ловкостью перекатываясь и падая на одно колено. Он схватился за бок БМП и сменил винтовку на пистолет. Спереди и сзади от Ксавии на бок «Мако» запрыгнули ещё двое наёмников. Она поняла тактику — «зайцами» выехать подальше от здания. Ворота открылись. Машины поехали вперёд с бешеной скоростью, вздрагивая колесами на трупах. Ксавии то и дело казалось, что вот-вот её запястье попросту оторвётся, и она останется держаться за счёт крепления перчатки к броне. Позади бежали, всё равно не догоняя машины, обожжённые, насмерть перепуганные люди. Время замедлилось. Она увидела, как на землю падает человек с разбитой коленкой. Как переворачивается на спину и вставляет себе в рот пистолет. Мозги разлетелись за миг до того, как уже на труп налетел хаск и вцепился зубами ему в шею. «Он хотя бы умер по своей воле». Она отвернулась, начиная стрельбу в пытающихся сорвать их с машины солдат Жнецов. Путь до бомбоубежища показался раза в два меньше, чем было. Ксавия внезапно осознала, что само оно было для дальних сотрудников склада в случае взрыва ядерного оружия. Здесь всё было настолько чужеродно, странно и размётано в клочья, что целостная картина попросту не успела сложиться. Земля уже не дрожала от взрывов. Здание склада полыхало на горизонте. «Видишь самое яркое пятно? Это Европа…» Все, у кого ещё были целы руки, соскакивали, чтобы снова встать веером и защищать теперь уже не склад, но убежище. Короткой, слишком короткой вереницей люди бежали, чтобы зарыться в землю раньше положенного им срока.***
— Вы убили их! Вы их бросили! — Потери неизбежны, Артур! — чуть ли не орал командир наёмников. Он с клацаньем зубов закрыл рот и шумно втянул воздух носом. — Пересчитывайте своих. Мне нужно проверить свой отряд. Её лицо всё ещё, кажется, горело, а нога не чувствовалась. Она уверенно стояла на своих двоих, но ощущение было странное. Точно такое же возникает, когда держа что-то в руках поднимаешься по лестнице и смотришь под ноги, но стоит поднять взгляд — споткнешься и точно уронишь груз. Ксавия приложила к щеке предплечье, но и материал брони был перегрет и не давал охлаждения. Подбитые, с полностью разряженными щитами… Двое убитых, четверо серьезно раненных и абсолютно все — с несерьезными травмами. Они сгрудились в прокаженную толпу, на которую обитатели бункера — неважно, вернувшиеся или только что вылезшие встречать их люди — смотрели с большей ненавистью, чем к хаскам. Ксавия спиной чувствовала страх, обернулась через плечо и увидела отшатнувшуюся в толпу женщину. — Мы и вправду их бросили… — предпринял попытку достучаться до командира один из «Светил» с кровью во рту, последствием рассеченной губы. Сплюнув кровь на пол, он сурово посмотрел на молчащего мужчину. Ксавия подумала, как они выглядят для ополчения. Предатели. Они пришли помочь, но не им самим, а с выполнением их задачи. Ободряющие слова Тео про родину перед началом вылазки оказались пластырем на рану, и сорвав её, ополченцы сорвали и едва образовавшуюся корку. — Альянс обрёл контроль над складом, теперь никакая тварь не сможет уничтожить остатки человечества ядерным взрывом. Ничего личного. Нам заплатили за это, а не за подтягивание штанишек партизанам в «Фениксах». Теперь он говорил то, что не скажешь на публику. Наёмница вдруг почувствовала жуткую усталость, глядя на мёртвые глаза своего командира. В его словах была своя суровая правда. — Ты, кажется, знаешь кого-то здесь, Ксавия? — вдруг обратился к ней мужчина. — Советую держаться от него подальше. Мне не нужны потери в личном составе теперь ещё и потому, что кто-то захочет отомстить. — Не лезьте не в своё дело, кэп, — не ожидая от себя самой такого, устало выдохнула женщина. И тут же оказалась мышкой перед гипнотизирующим взглядом змея, размышляющего, сожрать её сразу или повременить? Тео сделал к ней один внушительный шаг. Всего один, но наёмники расступились. Словно зрители за кулачным боем. Даже Батлер отступила, хотя от неё Ксавия и не ждала поддержки. — Пока мы не закончили контракт, все твои дела — это мои дела. — Хрипло произнёс мужчина. Без угрозы, он просто действительно это знал. — Твои знакомые, твое оружие, ты сама — в моём распоряжении, мать твою за ногу. Если решишь высунуться из штаба, то на следующей вылазке ты отправишься топтать тех хуев, что решили сунуться нам под ноги, в гавайской рубашке и с одним пистолетом. Тео никогда не врал. Вообще никогда. У него и гавайская рубашка могла найтись, и пистолет без блока металла на пули внутри. Он единственный знал, что близкие Ксавии люди находятся не здесь. — Мы с тобой не в Альянсе, Тео, чтобы ты приказывал мне вне миссии. А если бы и были, то ты бы уже жрал землю по одному моему слову, потому что я была коммандером, а не ручным песиком сержанта. — Сухо, холодно ответила коммандер Уильямс. — Моя винтовка — твоя. Ничего личного. Мне заплатили за э т о. Женщина развернулась и как могла ровно зашагала вглубь бункера, не слушая, что он отвечает. Тео видел потери, да и вообще не имел привычки стрелять в бешеных псов, пока ещё имел на них поводки. Она ощущала не злость, а досаду — снова выдала, теперь уже по своей воле, бит информации о себе, ещё и всему отряду. Она шла, пока не нашла помеченные синей краской двери. Штаб, склад, общежитие, склад… Она нашла пустующую комнату, закрыла за собой дверь, добавила в замок пару своих модификаций и рухнула на кровать, взметнув в воздух облако пыли. Ксавия закрыла глаза. На обратной стороне век вспыхнул образ: засунувший в рот пистолет боец. И мысли заплясали мечущимся мотыльком. Что только что она видела на поверхности? В образах хасков угадывались бывшие органические формы. На подлёте их ввели в курс дела: Жнецы одурманивали и порабощали другие формы жизни, чтобы сделать их своими рабами и солдатами. Они использовали потрясающую в своей изящности технику проникновения изнутри, заставляя людей бороться против людей же, а не против их самих. В полной темноте и тишине Ксавия думала о том, как оказалась в эпицентре раскола. Точно воронка, она засасывала и извращала все события. Она боролась сама с собой, не промолчав на слова Тео; наёмникам доверять было нельзя с самого начала; они находились в бункере, коренные обитатели которого теперь тоже могли хотеть пустить пулю им в спину; все вместе они боролись против себе подобных; только Жнецы возвышались над всем этим молчаливыми фигурами, сотканными из чёрного тумана, оккупировали планету, города и их самих. Единые. Ксавия медленно поднялась, слушая скрип брони. С первым шагом ощутила, что за время передышки нога снова начала давать о себе знать не болью, но сопротивлением мышц. Заблокировав за собой дверь, она отправилась спрашивать и смотреть. На поиски единственного здесь лица, неприязнь которого к ней была хотя бы искренней и точной.