The Last Legacy

Элизиум встречал их, ощерившись орбитальными орудиями. Пролетаюшие неподалёку легковооруженные корабли словно проводили хмурым взглядом, оценивая, запоминая, беря на мушку. — Что, много там Жнецов? — Пока ни одного не вижу, — не отлипая от иллюминатора, бросила в ответ Лия. Она сидела уже в броне, вцепившись одной рукой в лямку такого нелепого на фоне чёрного «Оникса» рюкзака лимонного цвета. Джозеф присел рядом с лёгким скрипом сервомоторов. Девочка чуть отодвинулась, давая ему самому оценить, если можно было так сказать, картину. Едва ли из маленького иллюминатора можно было получить столько информации, сколько хотелось, но это было лучше, чем немое ожидание. Тихо гудели стены. Шуршал передатчик со стороны кокпита. — Думаешь, они действительно там? Джозеф не сразу понял, что она обращается к нему. Слишком уж тихо был задан вопрос. Словно ему лучше было повиснуть в тишине, остаться неотвеченным. Он сначала повернул голову в сторону собеседницы, а потом и перевёл взгляд. Почему-то сейчас он отметил, что эта девчонка сильно отличается от перепуганного ребёнка в подвалах. Может, влияла бледность на фоне сумрачной брони. Может, удивительное спокойствие в худых чертах лица. — Им лучше быть там. Джозеф чуть нахмурился, словно ответ причинил ему колкую боль, и эту боль он предпочёл скрыть. Не может такого быть, чтобы… «Может» — истерично шепнул Нюквест. «Может» — сухо согласился Рэдмонд, но увидел в этом лишь необходимость продолжить путь. Рюкзаки были забиты пайками и термозарядами, фляга наполнена чистой водой, оружие осмотрено, броня защелкнута. Их провожали так, словно они были на этом корабле не пару дней, а несколько месяцев. С другой стороны, и покидали они на его куда больший срок, чем были здесь. Держа шлем подмышкой, Джозеф крепко пожал руку пастору и стыдливо порадовался тому, что пилот остался в рубке — самый немногословный и, пожалуй, оставшийся для них незнакомцем член экипажа. Зоуи, пастор и Кейли уже получили свою порцию благодарностей и ответили на них с разной степенью душевности. Капитан, естественно, стоял поодаль. Но мужчины успели обменяться многозначащими взглядами, которым не требовалось общественное подтверждение в виде прощаний. Единственная же, с кем Джозеф был бы не против попрощаться, улетела ещё до приземления «Серенити». Может, оно было и к лучшему. К новой порции выворачивающей наизнанку правды Рэдмонд был не готов. Только не тогда, когда ступил в высокую влажную траву планеты, на которой могла скрываться от войны его семья. — Береги себя. Кейли крепко обняла её, но глядя за плечо механику, Лия не чувствовала ничего. Ни горечи, ни сожаления, что она и вправду не может остаться на «Серенити» и когда-нибудь стать Кейли помощницей. А потом и подругой. Вместе шушукаться у двигателя, дразнить капитана, перебрасываться колкостями с Джейном, иногда заходить к Инаре. Всё это было слишком… Нормальным. — И ты тоже, — собравшись, тихо ответила подросток и отстранилась, отходя к Джозефу. Внутри слегка зазудело чувство несправедливости. Прощание получилось каким-то формальным. Она убеждала сама себя, что лучше будет забыть о Кейли и её доброте побыстрее. Да и о «Серенити» тоже… Элизиум сильно отличался от Терра Новы. Спускаясь с трапа, Лия набрала полную грудь прохладного, вкусного воздуха, словно спустившегося с заснеженных вершин туманных гор. Они с Джозефом прошли не так много, прежде чем сзади загудели двигатели, и корабль взмыл, теряясь в молочном тумане. Только теперь Лия позволила себе осмотреться. Куда ни падал взгляд, он останавливался на горах и лесах, загадочных в наступающих сумерках. — «Альпийский рай»… — протянула Уильямс, продолжая шагать за Джозефом. Кажется, он знал, куда идти. По крайней мере, он сверялся с инструментроном. — Тебе не нравится? — рассеянно ответил Джозеф, сверяясь с инструментроном. Контакт Рейнольдса поджидал их неподалёку. — Что? Нет, совсем наоборот. Я же выросла в пустыне. И пустыню озеленяли мы сами. Здесь все такое живое само по себе. Только и ставь контейнерные жилища. А знаешь, тут ведь Джон Гриссом жил. Джозеф хмыкнул в ответ не слишком заинтересованно. Если бы эта маленькая колонистка из пустыни знала хоть что-нибудь действительно полезное! Но она не в первый раз рассказывала ему что-то о временах столь далёких, что это не имело никакого значения. По крайней мере, прямо сейчас, когда Джозеф уже заприметил поодаль человеческую фигуру и двух оседланных лошадей рядом. Ещё дальше, у подножия горы, мерцали огоньки поселения. Контакт капитана оказался немолодой женщиной, восседающей верхом. Она была одета в лёгкую броню и не скрывала пистолета на бедре. Но несмотря на это, не выглядела солдатом. — Смоль, Хантер — ваши новые хозяева, — вместо приветствия людям женщина обратилась к лошадям. Потом перевела цепкий взгляд на пришельцев. — Как только закончите свой путь — просто отпустите их. Они поумнее людей будут, дорогу домой найдут сами. И… Эй, осторожнее с ней! Лия, которую незнакомка и окрикнула, бесстрашно сделала шаг вперёд к вороной тонконогой кобыле. Та нервно прицокивала на месте и раздувала ноздри. Никто не успел сказать и слова, как девочка протянула вперёд руку, окутанную голубым полем биотики, и положила около головы лошади. Нервное фырканье стало тише. — Что это ты сделала? — чуть не возмутилась женщина, убирая уже дёрнувшуюся руку от пистолета. Интересно, что она бы сделала? Пристрелила первым ребёнка или взбесившееся животное? — Просто небольшой трюк. Я ему научилась ещё в детстве, — уже активно поглаживая лошадь по шее, Лия повернула голову. — Это не опасно для лошади! Она сразу успокаивается… Женщина многозначительно хмыкнула, когда Лия не слишком изящно, но умело вскарабкалась на лошадь, и перевела взгляд на оставшегося на земле на Джозефа. Тот тяжело вздохнул, только сейчас осознавая, что оказался в паршивом положении. Он не любил лошадей, а те не любили его, несмотря на годы на ферме. Там-то хозяйство было роботизированным. На Нью-Кантоне, конечно, дело обстояло иначе… Возможно, стоило попросить Лию успокоить и второго жеребца, чтобы тот не скинул всадника в первую же секунду. Прочистив горло, мужчина подошёл к оставшемуся животному. Серый жеребец с умными глазами покосился на него, фыркнул, но не двинулся с места. Мужчина всунул ногу в стремя, приготовившись, чтобы смягчить удар от падения — это его худощавой подопечной были простительны несколько лишних килограммов брони, а вот его «Оникс» ремень мог и не выдержать. Да и лошадь, наверное, тоже. Но после того как он напрягся, перекинул ногу и уселся поудобнее, жеребец не выказал никакого неудовольствия. — Стремена подогнать? — получив отрицательные мотания головой, женщина кивнула сама себе и посмотрела по очереди на собеседников. — Удачи. Бесстрашные вы, конечно… Последние слова она скорее проворчала себе под нос, после чего пришпорила скакуна и отправилась в сторону поселения. Только и было слышно металлическое бряцание оружия в кобуре. Джозеф покосился на Лию, но та, кажется, не обиделась. — Порядок? — для проформы осведомился мужчина. — Ага, — отозвалась Уильямс, сосредоточенная на попытках поудобнее усесться в седле. Броня вжималась там, где не следовало. — Слушай, эм… Можно я проскачу немного вперёд? Просто так давно в седле не была, а эта… Ну, ты видел. Смоль нервничает. С языка едва автоматически не сорвалось «нет», но Джозеф прикусил его и задумчиво взглянул на всадницу. Может, ему только казалось в сырых сумерках, но девочка показала ему новую эмоцию. Не страх, не усталость. Предвкушение? Конечно, она ведь села на лошадь раньше, чем смогла назвать своё имя… И называет лошадь по имени так, словно уже знакома с ней. Предвкушение вперемешку со стыдом, ведь знает, что развлечение ещё ненадолго оттянет их отправление в путь. Но всего лишь на пару минут. — Валяй, — спокойно произнёс мужчина. И тут же понял, что сделал правильно: Уильямс неверяще улыбнулась, а в груди кольнуло теплом. Ему оставалось только смотреть, как девочка пришпоривает лошадь, наклоняется вперёд и растворяется в сырых сумерках лугов чернильным пятном. Только замерцали белые волосы в темноте. Мощная, гладкая сила у неё под ногами, управляемая скорее её намерением и взглядом, чем натяжением поводьев. Ей вдруг стало легко, так легко, что даже броня перестала мешаться. Все мышцы в теле напряглись вместе с тем, как её верная — а так и было, Смоль уже стала Лие верной, как только незнакомка передала поводья, — кобыла стремительно пересекала мокрый луг навстречу зашедшему солнцу. Напряглись — и расслабились, ведь они стали единым целом. Не стало ничего, кроме движения и скорости, и биотик упивалась этим ощущением. Порыв ветра в лицо, свист в ушах, выступившие на прищуренных глазах слёзы. Такие простые ощущения, такое оглушительное чувство свободы. Она забыла, что и как может чувствовать… И вспомнила сейчас, здесь. Не вспомнила, что скачет по лугам оккупированной планеты. Что откуда-то сверху взирают молчаливые захватчики. Не сдержавшись, Лия рассмеялась. Порыв ветра принёс его тихое эхо до мужчины, смотрящего вниз с холма с мягкой улыбкой, которую сам он не заметил.

***

Первым напоминанием о том, что им не стоит расслабляться, стал сбитый аэрокар. Машина пропахала глубокую борозду, в земле, и наполовину зарылась в неё же. Джозеф поднял руку, заставляя их остановиться, и внимательно присмотрелся к останкам транспорта. От последнего все ещё исходил дым. На Элизиум опустилась ночь, и в воздухе ощущался приближающийся дождь. Если бы не мигающая внутри салона лампочка, он бы и не заметил место аварии. — Подожди тут, — мужчина соскочил с лошади, тут же по колено скрывшись в густой траве. Они ехали уже несколько часов, и он не заметил, как успели заболеть спина и ноги. Пережидая приступ лёгкой дрожи в натруженных бедрах, мужчина снял со спины винтовку. — Проверю, может, если там есть что полезное. — Кроме мёртвого пилота? — Лия, ожидаемо, тоже опустилась и с наслаждением потянулась. — Панацеллин. Может, карта. Нам до города ещё полчаса верхом, — пожал плечами Джозеф, недовольно покосившись на подопечную. Конечно, взгляд она проигнорировала, но хотя бы не пошла вперёд него. Мужчина приблизился к аэрокару. Дверь в салон отогнулась под странным углом, позволяя заглянуть внутрь. Как и предполагала Лия, в кресле пилота лежал труп со свернутой шеей. Ремни, внахлест перетянувшие грудь, не позволяли телу упасть. С разбитого лица на безнадежно разбитый экран уже накапало прилично крови. Джозеф бегло осмотрел салон, но не нашёл ничего полезного. Даже пилот был одет в слишком лёгкую одежду, напоминающую домашнюю. Словно выскочил из дома, желая только улететь подальше. — Наверное, хотел улететь из Элиды, — вслух подумал Джозеф. Плохой знак. В эту маленькую колонию они сейчас и держали путь. Лия это тоже поняла, судя по нахмурившемуся лицу. — Проверь багажник, — вместе с этими словами мужчина перегнулся через вывернутую дверь, чтобы подцепить рычажок открытия грузового отсека. Потом проверил отсек с первой помощью и удовлетворенно мыкнул. Десяток капсул панацеллина, бинты, шприц с заморозкой, ещё пара бутыльков — стандарт для транспортной аптечки. Находки отправились в рюкзак. Чтобы дотянуться до содержимого, Лие пришлось подскочить и уцепиться за торчащий из земли «хвост» аэрокара. Она болтала ногами, пытаясь удержаться и рассмотреть, что было внутри. Увидев это, Джозеф усмехнулся и снял девочку, чтобы опустить ту на землю. С высоты своего роста он смог увидеть, что в багажнике не было ничего полезного. Чемодан растрясло, являя миру содержимое в виде одежды и пакета каких-то документов. — Бедняга… — тихо произнесла Лия. Джозеф понял, что она увидела труп. Но, кажется, не собиралась пугаться или застывать. — Поехали. Ночь только сгущалась. Вокруг стало совсем тихо. Шелестела мокрая трава под копытами неустанных животных да время от времени вздыхал Джозеф, терпя усиливающуюся от скачки боль в бедре. Последняя могла подождать, пока они не доберутся до Элиды. А пока что она здорово отвлекала от мыслей. Они не несли с собой ничего полезного. Страх, нетерпение, мрачное настроение… Всё то же, но уже в другом порядке. От разглядывания гор его отвлёк странный звук. Обернувшись, он понял, что Лия успела незаметно расстёгнуть рюкзак и вытащить очередной энергетический коктейль. Сейчас же она пыталась втыкнуть в шуршащий пакет трубочку, но на ходу никак не получалось. — Проголодалась? — спросил он. Вопрос сам по себе был выражением заботы, но в случае с биотиком мог и не быть. Сам он ещё и не думал о еде — на «Серенити» их здорово накормили. — Немного, — призналась Уильямс. Больше не сдерживаемая необходимостью прятать своё занятие, она на секунду отпустила поводья и всунула многострадальную трубочку на полагающееся место. — Сколько их ещё у тебя осталось? — Двадцать… Нет, теперь девятнадцать. — И как часто ты их расходуешь? Лия одарила его почему-то хмурым взглядом, ухватилась за поводья одной рукой и другой поднесла ко рту пакет. — По одному в день. А что? — Я же не знаю даже, зачем ты их пьёшь. — Биотикам полагается суточный рацион в 4500 калорий, — по тону сразу стало понятно, что подобные тонкости Лие приходилось объяснять не в первый раз, и подобные повторения ей успели здорово надоесть. — По крайней мере, так у тех, кто на военной службе. Иначе мы просто, ну, не можем жить. И биотику создавать. Если обычный человек без еды потерпит, то мне очень скоро станет плохо, заболит голова и всё такое. Коктейли поддерживают уровень сахара и электролитов. В общем-то, можно было бы просто обильно солить всю еду и питаться разнообразно… Но так намного удобнее. Могу съесть, например, пару килограмм арахисовой пасты, и запить коктейлем. — Нет уж, пару килограмм арахисовой пасты ты есть не будешь, — Джозеф сам не заметил, как ответил тоном сурового, но заботливого отца. Как если бы ответил Леону. — Потерпи до города, ладно? Найдём что-нибудь в магазине. — Но это будет воровством! — автоматически отозвалась Уильямс. Джозеф на секунду даже растерялся от такой искренности, после чего усмехнулся. — Если хочешь, оставь пару кредитов в кассе. Если она работает. И если кассир будет жив и ждать тебя, чтобы ты расплатилась за еду. Не дай бог, конечно, он будет жив и будет требовать от хасков, чтобы те не брали ничего с прилавков… — Я поняла! — вспылила подросток и поспешила заткнуться очередной порцией коктейля. Ещё раз усмехнувшись, Джозеф посмотрел вдаль. В темноте смутно вырисовывались очертания колонии. Стоило бы пришпорить лошадей и поскорее добраться до мест, где были люди, но такого желания не появилось ни у кого. Ни единого огонька в домах, ни одного горящего фонаря или рекламного билборда. Совсем не то, что ожидал мужчина. В его представлении «колония, которая хорошо держится и ещё посылает сообщения» должна была быть потрёпанной, но живой. Их встречали бы дула винтовок, но в руках живых людей. Грохот артиллерийских орудий и суета ушедшей в оборону колонии — как давно это было, вызывая укол боли под сердцем. — Как думаешь, там ещё кто-то есть? — Лия не заметила, как понизила голос. Зрелище заброшенного поселения тоже ей здорово не нравилось. Куда-то делось всё шутливое настроение. — Точно кто-то есть. Другой вопрос, кто… — в тон ей негромко произнёс Джозеф. Боковым зрением уловил встревоженный взгляд девочки, но пояснений не дал. Да они и не требовались. Не после того, как оба видели, кем могут стать раньше приветливые горожане. Ещё один красноречивый ответ давал совсем размытый вытянутый силуэт Жнеца, молчаливо наблюдающего за разрушенной колонией с неба. Почти незаметный, но от того не менее опасный. Они спустились к Элиде по главной дороге, держа руку у оружия и прислушиваясь к каждому шороху. Где-то потрескивал оборванный провод. Одно из самых высоких «контейнерных» зданий было наискось разрезано, и края этого шрама на лице Элиды были оплавлены — явная работа смертоносного красного луча. Лошади недовольно фыркали, чувствуя гарь в воздухе. — Ты точно думаешь, нам стоит здесь переночевать? — совсем тихо спросила Лия, то и дело переводя взгляд на горизонт, за которым скрылся Жнец. Джозеф не ответил. Вместо этого он спустился с лошади и подошёл к разбитому фонтану. Всё ещё текущая оттуда вода образовала лужу. Лия последовала примеру мужчины. Пока лошади пили, она подошла поближе к Джозефу, нервно перебирая лямку рюкзака. — Лучшего варианта у нас нет. Вдруг ещё нарвёмся на что-нибудь в темноте, — выдержав паузу, ответил Джозеф. Ему самому не нравилась эта идея. — А завтра поедем к Киносу. Столица, отсюда пара дней пути, если поспешить. Ты сможешь сделать так, чтобы они были тихими? — он посмотрел на биотика и кивнул в сторону животных. — Только не хватало, чтобы посреди ночи привлекли кого-нибудь ржанием… Уильямс молча кивнула. Они привязали лошадей к дереву, он подождал, пока Лия окутает морды животных полем. И они вступили под сень покореженной крыши здания, раньше бывшего чьим-то домом. Осколки выбитых взрывом стекол скрипели под ногами. С мясом вырванная мебель заграждала путь. Труп азари за стойкой проводил их невидящим взглядом. Ещё один на лестнице с торчащей из груди крупной деревянной щепкой застыл в неестественной позе. — Дай пистолет. Девочка отцепила «Судью» с бедра и передала его Джозефу. А потом дёрнулась от неожиданности — мужчина прострелил голову трупу, который только что перешагнул. Выстрел был не таким уж и громким, но по привыкшим к тишине ушам ударил громом. — Ты чего?! Зачем?! — Я не знаю, как появляются хаски, — сухо ответил Джозеф. — Может, и мёртвое тело можно насадить на «зуб дракона»… Но вряд ли получится что-то сделать, если половины головы не будет. Довод был логичным, глаза Джозефа — мрачными. Лия молчала, пока они не оказались в чьей-то бывшей квартире, где ещё была цела кровать, и для надёжности приперли запертую дверь тяжелым ящиком. — Будем спать по очереди. Два часа я, два часа ты. На рассвете отправимся в путь. Так что можешь снимать броню, спать в ней неудобно, поверь. А пока… — Джозеф скинул на пол рюкзак, потянулся до хруста и извлёк на свет серебристую упаковку пайка. Потом взял из выдернутого тряской ящика пару столовых приборов для себя и подопечной. Парой движений расчистив стол, он с опаской посмотрел на стул, но тот не развалился под мужчиной в броне. Заметив, что девочка всё ещё стоит в дверном проёме, бросил: — Что? — Ты себя ведёшь здесь, как хозяин, — буркнула Лия и подошла к столу. На противоположную от Джозефа сторону она тоже положила свой паёк, но не притронулась к вилке и ножу, положенным для неё Джозефом. Оба понимали, что лучше не включать свет и вообще лишний раз не показывать, что в колонии есть кто-то живой. Холодное, и без того на вид неаппетитное содержимое в полумраке казалось серой кашей. Если Джозеф ещё покосился с сомнением, то девочка тут же начала разделывать белковой блок до смешного неудобной вложенной пластиковой вилкой. — Ты серьёзно? Брошенный на него исподлобья взгляд служил более чем красноречивым ответом. Впрочем, Лия словно потеряла от этого вопроса последний аппетит, вздохнула и свела плечи. — Хозяева этого дома, скорее всего, мертвы. Это в лучшем случае. Джозеф сам удивился тому, как сухо прозвучали его слова. Возможно, таковыми их сделал мрачный ответный взгляд. — Не надо меня утешать, ладно? — чуть не огрызнулась подросток. — Тогда почему ты так старательно пытаешься испортить мне настроение тем, с чем я ничего не могу сделать? Да и ты тоже. — Потому что это неправильно. Это просто чувствуется неправильно. — Привыкай, — меланхолично отозвался Джозеф, разделывая собственный паёк. Почему-то ему уже надоело вести этот диалог. Он объяснял, на его вкус, прописные истины. — Тут никого не осталось, кого бы впечатлило твоё благородство и уважение к личной собственности. — Не хочу я к такому привыкать. Девочка вдруг поднялась, обхватив себя руками. Мужчина наблюдал, отправляя в рот приличный кусок пресного протеина. Лия заозиралась по сторонам, рассматривая внутренности выдернутых из своих мест ящиков, покосившиеся полки и уныло повисшие на проводах разбитые лампочки. Типичная разруха обстрелянного здания, которую Джозеф уже рассматривал только с одной целью: не задеть что-то, что обрушится на его и без того изрядно побитую спину. Лия же осматривалась в поисках чего-то, что указало бы на обжитость помещения. И нашла достаточно быстро. Фото, на котором улыбалась пара азари, она подержала в руках и с удивительной осторожностью отставила на уцелевшую полку. Джозеф молчал и жевал, думая: зачем она только бередит себе рану? Он посмотрел прямо на фото, но не почувствовал, что счастливая парочка укоряет его в том, что сейчас он пользовался их вилками на их кухне. — Хотя… Знаешь, здесь лучше, чем в подвалах, пусть там и безопаснее, — вдруг произнесла биотик, всё ещё смотря на фотографию. Признание далось ей не слишком легко. — Я рада, что ты решил не спускаться туда. Извини. «Ну конечно» — мысль столь яркая и очевидная, что впору удивиться, что он не подумал об этом раньше. Она провела месяц под землёй, не зная, что происходит наверху. Не зная, выберется ли оттуда живой, выберутся ли оттуда её друзья. Кто бы на её месте захотел возвращаться туда? — Тем не менее, тебе не нравится, что приходится пользоваться тем, что осталось на поверхности… — протянул Джозеф. Лия глянула на него и мотнула головой. — Да. Я не привыкла ни к тому, ни к этому. — Заключила девочка с убийственным принятием. Наконец она села за стол и вернулась к… Ужину? Пожалуй, его можно было так назвать, учитывая ночь за окном. Спустя некоторое время, когда Джозеф уже было решил, что им удастся закончить день в тишине и перейти к дежурству, подросток снова подала голос: — А когда ты воевал на Шаньси, то ты… Ну, там было так же? Джозеф поднял на неё глаза. Усталости в них не было и в помине, только сосредоточенность. Словно спрашивал безмолвно: «ты точно хочешь знать»? — Да. Мой дом превратился в кучу мусора. От него не осталось даже чего-то такого, — мужчина указал на окружающее их помещение вилкой, как бы обозначая целостность дома, в котором ещё можно было считать этажи. — Я видел, как по нему попадают снаряды, и ничего не мог сделать. Когда всё закончилось, я отправился туда, чтобы достать хотя бы семейные фотографии. Но чтобы это сделать, нужен был трактор. — Извини, — в который раз произнесла девочка. — Это всего лишь здание, Лия. Его можно было бы построить заново. После Шаньси у меня было немало мест, которые я мог бы назвать домом. Ферма в Лионе, например. Но со временем понимаешь, что дело не в крыше, а в людях, которые живут под ней вместе с тобой. Произнеся это, Джозеф едва не поморщился от того, насколько заезженно прозвучал. Тем не менее, это была простая правда, и Лия оказалась ею впечатлена настолько, что продолжила есть молча. Ещё спустя десяток минут она уже снимала броню и ложилась спать. Ожидаемо, не залезла под одеяло, а просто улеглась сверху. Даже подушку не подбила поудобнее. Джозеф посматривал на девочку время от времени, но та отвернулась и лежала так тихо, казалось, заснула быстро. Он тоже снял броню, оставшись в комбинезоне, и уселся в мягкое кресло, обращенное к разбитому окну, из которого колония была как на ладони, а его самого трудно было заметить. Внизу было тихо, ни в каких домах не загорелся свет, поэтому мужчина тихо достал из рюкзака пачку сигарет. Огонёк с инструментрона поджёг одну из раковых палочек, и Джозеф впервые за долгое время с глубокой затяжкой почувствовал приятное онемение в ногах и легкое головокружение. Облегчение было столь сильным, что на некоторое время он даже расслабился. Настроение было более чем умиротворенным на фоне последних месяцев. Два часа приближались к концу, когда зашуршало одеяло. Джозеф обернулся и тут же напрягся. Тонкие пальцы Лии сжимали ткань, её дыхание участилось. Он тут же поднялся, приблизился, чуть прихрамывая, и замер в нерешительности. Её пора было будить, но он не был готов к… Подросток распахнула глаза и судорожно вдохнула ртом. Повинуясь какому-то инстинкту, Джозеф положил руку ей на плечо и вздрогнул от моментального прикосновения. Уильямс с трудом осознавала реальность, а потому цеплялась за его руку как утопающий за соломинку. — Эй. Эй, тише, kiddo, — негромко забормотал мужчина, не отстраняясь, лишь выжидая. Он присел на край кровати. И это принесло свои плоды: понемногу она успокаивалась, осязая знакомого человека рядом. — Плохой сон? — Да. Да… — прошептала Лия. — Я кричала? — Нет. — Хорошо, — обессиленно выдохнула она и отвалилась обратно на подушку. Снова стало тихо. Только теперь девочка заметила и смущённо разжала пальцы, стиснувшие руку Джозефа. Она закрыла глаза и почувствовала прикосновение к голове. Замерла, понимая — человеческая рука не может быть такой холодной. Джозеф не снял перчаток, мембранная материя чуть шуршала при соприкосновении с волосами. Но это было… Нежно. В сердце кольнуло и чуть заныло. Непривычно. Даже не то, что это делал Джозеф, а не папа (если уж сравнивать с хоть какими-то значимыми взрослыми мужчинами в её короткой жизни). Она понимала, что он всего лишь пытается успокоить её после кошмара, но почему-то было эта маленькая забота теперь была приятна, а не назойлива. — Всё в порядке. Всё тихо, — чуть громче шёпота произнес Рэдмонд. — Твоя очередь. Извини. Я бы дал еще времени… — Нет, нет, я готова, — упрямо, с напускной бодростью возразила девочка и приподнялась. Джозеф не успел подняться, как она уже перелезла через всю кровать и уселась в то же кресло, из которого он только что поднялся. Подумав, мужчина решил не тратить и без того ограниченное время его сна. Они сменились так ещё два раза. На третий, просыпаясь уже спустя полтора часа, а не два, Джозеф уже чувствовал себя достаточно отдохнувшим, чтобы продолжать путь. Он позволил себе ещё немного просто поваляться, предательски дожидаясь, пока Лия сама заметит и поднимет его. Но девочка всё не подходила. Он покосился на кресло и с удивлением понял, что та забралась туда с ногами, а в руках дрожал огонек сигареты. Сигареты из его пачки. — Эй, маленький человек! Уильямс чуть не подпрыгнула в кресле и безуспешно попыталась спрятать улики своего маленького преступления: выкинула ещё не потушенную сигарету в окно, но от неожиданности поперхнулась и выдохнула целое облако дыма. Джозеф помотал головой, собирая мысли в кучу после увиденного. — Я думала, ты спишь! — Лия его точно обвиняла. Было бы убедительнее, если перед этим она не откашлялась. — Извини, что помешал, — улыбка расползалась сама собой. — Но ты ничего не хочешь… объяснить? Она раскрывала и закрывала рот, точно выброшенная на берег рыба. Мужчина не сдержался и беззвучно рассмеялся, сам удивляясь своей реакции. Ему бы уже за шиворот её таскать, а он ничего не мог с собой поделать. — И давно ты куришь? — отсмеявшись, уже более серьёзно спросил. Пожалуй, даже с интересом. Должно быть, она хорошо пряталась. Джозеф не мог представить, чтобы Малкольм одобрял такую привычку. С женой-то он ничего не мог сделать, но вот с дочерью… — Я не курю, — подросток ушла в оборону. — А, точно. Это ведь тут так холодно, поэтому ты выдохнула пар. Летом. На Элизиуме. Его снова пробило на смех, на этот раз от того, как смущенно выглядела застигнутая врасплох девчонка. Вокруг неё даже на секунду мигнуло биотическое поле. Не иначе, неосознанная попытка защититься в самом прямом смысле. — Я просто попробовать захотела, — сдалась биотик и вжала голову в плечи. — Попробовала? — с иронией произнёс Джозеф, усмехнулся ещё раз и поднялся. Приблизившись, он сцапал пачку с подлокотника, вытащил сигарету и затянулся уже сам. Непроглядная темнота стала почему-то оранжевыми дрожащими сумерками — верный признак подступающего рассвета. Цвет его не удивлял — на том же Саньяне они были голубыми. На Земле самыми нормальными — серыми… — Мне понравилось. Лучше, чем алкоголь, — убито сообщила Лия, сжимаясь в кресле. — Дай ещё одну, а? Она смотрела взглядом человека, которому нечего терять. — Да тебе наверняка было столько же, сколько и мне, когда ты сам начал, — упрямо добавила Уильямс, разрушая затянувшееся молчание. — Нет. Я был на год младше. — Ну так тем более! — Ты серьёзно думаешь, что я позволю тебе курить? — Ну, ты же меня ещё не отругал, папочка. В последнем слове было столько сарказма, но Джозеф с удивлением понял, что даже не раздражен. Всего пару дней назад она пила при нём. Всего стакан, но всё-таки. И теперь решила, что ей ничего не будет, ведь и тогда он промолчал? Нет, нужно было всё-таки возразить. Но что было, то было. — Что-то мне подсказывает, что ты и так найдешь, если я тебе не дам, да? — Ага. И оставлю пару кредитов в кассе. Тем более, это вообще мамины сигареты! Ты их с моей кухни взял, — выложила последнюю карту Лия и замерла, ожидая то ли смерти, то ли ответа. — Туше. Он медленно вытащил сигарету, повертел меж пальцев и передал биотику. Теперь они курили вместе. Наблюдали за подступающим рассветом и слушали обманчиво безопасную тишину опустевшего поселения. Джозеф косился было пару раз в молчаливом укоре, но Лия упрямо делала вид, что не замечала, и явно старалась не закашляться. — Знаешь, мир всё-таки рушится, но это не значит, что нужно разрушаться вместе с ним, — бросил он уже без слышимого упрёка. Так, чтобы оставить последнее слово за собой. Довольно глупое слово. Сравнивать войну и воспитание, лучше придумать не мог? И, конечно, Лия ответила ему насмешливым взглядом. Он понял, что уже никакие попытки контроля не возымеют успеха. Да и видеть её, ведущую себя как обычный упрямый подросток, было лучше, чем перепуганного кошмаром ребёнка. Пусть и целой вредной привычки. Он начал понимать, о чём просила Эрика в предсмертном письме. Джозеф тихо вздохнул и сделал последнюю затяжку. Снова пора было в дорогу. В долгую дорогу до Киноса. Последнее из известных ему мест, где ещё был шанс найти кого-то живого.