Rolling in the Deep

Март 2008 года. Первые дни весны прошли в четырех стенах. Пережитое потрясение отразилось не только на внешнем виде, но и на внутренностях. Очень страшно, когда надуманные воздушные замки с грохотом обваливаются, и реально приходит к тебе сотрясением и сломанной правой рукой. Когда Сора только доковыляла к больнице, будучи выброшенной прямо на дороге, она еще не ощущала всей полноты нанесенных травм. Адреналин всё ещё заставлял держаться на ногах. Мысль о предательстве давала лучший стимул за всю гребанную жизнь. Он её предал. Тетсуо её продал. «… Отработанный материал…» Каждый раз, стоит только вспомнить эти слова, голова начинала невыносимо болеть, словно вновь получает по ней этой чертовой дубинкой. Сора ничего не понимает. Она пытается проложить все возможные пусти развития событий, но всё сводится к непониманию причин. Почему Тетсуо так поступил? Были ли все слова — ложью? Зачем он притащил её к себе, если по итогу продал двум больным на голову бандитам? Она разрывает нервы сама себе. Родители забрали домой через два дня. Врачебное заключение: перелом средний трети лучевой кости, благо без смещения — лечение около четырех недель в гипсе. Легкое сотрясение мозга, из-за которого, собственно, и пришлось лежать в больнице несколько дней. Про ушибы и ссадины речи не говорилось, оно само собой разумеющееся. Честно, Сора ожидала, что её будут ругать. Но мама была непривычно тиха, и это навело её на воспоминания, когда отец впервые пришел без пальца. Мама была тогда такой же… Отец говорил с дочерью наедине. — Почему ты вновь связалась с Тетсуо? Сора не знает. Губу прикусывать больно, на ней запекшаяся кровь. Оставалось только кривиться, сдерживая подступающие слезы. — И что ты плачешь? Это был твой выбор. Тебя разве заставляли? Нет. Её не заставляли. Её оставили одну. — Ты его любишь? Сора не знает. — Ты должна разобраться с тем, во что влипла, самостоятельно. Так я рос, и ты, по-видимому, будешь, — вздыхает печально отец. У Соры началась горячка. Иммунитет не справлялся. Всё из-за травм и комфортного лежания в талых лужах. Это чувство было максимально отвратительным. Ватанабе никогда еще не была настолько беспомощной, что в ванную приходилось идти по стеночке. Обезболивающие едва ли помогали. От температуры и головной боли невозможно было уснуть. Почему они не дарили её по голове чуточку сильней? Желательно, чтобы совсем глаза не открывала. Одеяло плохо помогало от озноба. И только мама, неспособная ничем помочь, мягко гладила по голове и поила теплой водой. — Любишь же ты искать проблемы на свою голову, — сетовала привычно госпожа Ватанабе, да только не осуждала она свою дочь, — Плохие мы родители, раз воспитали так. Сора ничего не отвечала, только кряхтя переворачивалась на другой бок, надеясь на нем суметь заснуть. А в голове на пограничье она продолжает бежать на красный свет. Как её машины только не сбили? На четвертый день постельного режима ей только чуть-чуть стало становиться лучше. Родители ушли на работы, оставив Сору наедине со своими мыслями. Принять таблетки по расписанию, подогреть еду. Прием пищи стал так вообще полосой препятствий. Есть левой рукой то еще удовольствие. Отек с лица стал постепенно проходить, да только синяки не сходили. Стали желтеть. Жуткое зрелище. Словно она уже разлагающийся труп. За что с ней так поступили? Ей хотелось разбить лицо этим придуркам. Хотелось огреть по голове чем-то крепче, чем билборд. Сора хотела наслаждаться мягкостью брюха под своими ногами, когда будет бить. Ей хочется вонзить когти и зубы в их кожу и содрать, как шкуру с дичи. Сору пугают эти мысли. Она не должна о таком думать. Ей больно даже есть из-за разбитой щеки. Потому легкие супы стали её рационом на период поправки. Интересно, если она и дальше так будет сидеть на жидкой диете, сможет ли сбросить пару лишних килограмм? Ложка с трудом лежит в левой руке. Сора не успевает поднять прибор к губам, как раздался звонок в дверь. Ещё. Ещё. И ещё. Отец бы так не ломился в дверь. С грохотом удара Сора приходит в себя. Медленно, стараясь не издавать лишнего звука, Ватанабе идет к двери. Пытается прислушаться. — Я знаю, что ты там! Открывай. Вновь реальность разбивается на куски. По осколкам каждый шаг. Сердце вновь набирает обороты, словно опять бежит по ночным улицам Роппонги. Сора судорожно оглядывается, пытается найти пути отступления, но даже если в окно вновь попытается выпрыгнуть, она не приземлится живой. Нож? Да кому она врет, в таком состоянии точно отпор дать не сможет. Ей хочется повеситься от безысходности прямо на люстре. — Сучка, если ты сейчас не откроешь, я выбью эту чертову дверь. Давай быстрее! Сора подходит ближе. Ноги холодит плитка у входа. — Что вам нужно? — Открой и узнаешь. Когда припадаешь к глазку, это сразу видно. Риндо это замечает. Свет в крохотном стеклышке померк, и он чувствует её взгляд. Два шага назад. Парень демонстративно поднимает на уровень её взгляда пакетик из «Ханами». Он знал, что она сразу его узнает. Больше при нем ничего не было. Как и дьявола с косичками. Голова вновь разболелась. Ладонь, которой сжимала дверной замок, похолодела. Была не была. Сора открывает дверь. Ожидает внезапного удара со слепой зоны. Ожидает выстрел прямо в грудь. Ожидает всего, чего угодно. Да только её нервозность разбивается о холодное равнодушие. Никто не сомневался, что Риндо любил насилие. Хруст ломающихся костей был ему лучшей музыкой, а крики ласкали слух. Он любил бить людей, но брезговал избитыми. Потому что он знает, как выглядят конечности, если вовремя не вправить сустав. Знает, как жутко распухают гематомы, если не оказать лечение сразу. И Риндо обычно это доставляет извращенное наслаждение, наблюдать за сломленными людьми. Но та, кто перед ним, была не сломленной. Напуганной? Да. Болезненной? Да. Беспомощной? Разумеется. Эта наглость во взгляде вызывала желание добить. Они с братом явно не закончили дело. Но это не был целью Риндо на сегодня. Хайтани проходит в квартиру. — Эй, я не разрешала!.. — Не ори. Дверь захлопнулась за ним, словно крышка гроба. Вот и смерть пришла. Вот он разувается так спокойно в прихожей. Вот бросает куртку на тумбочку, игнорируя крючки на стене. Вот проходит в гостиную, при всём спокойствии падая на диван. Пакетик падает в угол. Хайтани, кажется, и вовсе забыл о нем. — И что он в тебе нашел?.. — скучающим тоном произносит Риндо. Его фиолетовый взгляд блуждает по квартире. Обычная, но видно давно обжитая. Легкий бардак. Фотографии на полках. На них он задерживает взгляд. Трое. Отец, мать и дочь. Никого больше. Журналы целой стопкой лежат под телевизором. Риндо пытается уцепиться за что-то необычное. Любая подозрительная вещь. Но всё, что ему удается поймать, так это внезапно появившегося кота, который прямо по дороге тянется да зевает. Тот любопытно посмотрел на Риндо, но достаточно скоро потерял интерес и пошлепал к своей хозяйке, высокого поднимая хвост. И действительно, что Тетсуо нашел в ней? Пусть хотя бы пистолет вытащит из кармана. Или там ножом кинет в него. Но вместо этого девчонка продолжала делать вид, будто ничего интересного не происходило. Если игнорировать проблему, может она сама решится… И Сора просто садится обратно за стол. Кот трется об ноги, выпрашивая поесть. Ложка трясётся в руке. Суп, как назло, остыл. Это раздражало. Риндо резко поднимается с дивана, вынимая на ходу из гребанного пакетика телефон-раскладушку. Его шаги бьют по нервам. Ватанабе невольно сжимается, ощущая его присутствие спиной. Но вместо удара на стол прилетает её телефон. Хайтани раздраженно начал: — Что, блять, не понятного было в словах «завтра быть на месте»? — Всё понятно. Только я была в это время в больнице по вашей милости, — пытается сохранять спокойствие Сора, но поддаваться на такое отношение к себе не будет ни в коем случае. Да пускай он утопит её в этом остывшем супе, чем Ватанабе будет пресмыкаться перед этим очкастым чмом. Стоп… Очки?.. В груди мелькает знакомое чувство невесомости и пустоты. Вся её фигура напрягается, шея вытягивается, продолжая вглядываться в эти круглые очки. Как у гребанного Гарри Поттера… Риндо игнорирует странное поведение девчонки. Недовольно складывает руки на груди, а сам облокачивается поясницей на столешницу. — Тебя спасает только то, что телефон забыли сразу вернуть. Черт… Она точно помнит эти очки. Но раздраженный взгляд фиолетовых глаз заставляет спуститься с небес на землю. Сора тут же опускает ложку в суп и берет телефон. Открывает, а там куча пропущенных звонков. — Только не говорите, что вы всё это время названивали мне, при этом держа мой телефон у себя… — Заткнись, мы вообще не обязаны с тобой возиться. — А кто додумался назвать так контакты? Подожди, дай угадаю, тот, что с косичками? Веселый тон Ватанабе был уже больше интересным. Она определенно не вывозила в своем больном состоянии присутствия в своей жизни таких кадров. Риндо даже самому стало интересно. Телефон отдал Ран, и собственно отправил по душу беглянки тоже он, однако вдаваться в детали младший Хайтани не стал. А тут… — Это в духе Рана, — заключил Риндо, бросая обратно в руку Ватанабе телефон. — Не слишком ли заносчиво? — Уверяю, никакого преувеличения здесь нет. Все в Роппонги нас знаю как «Королей». — Кроме меня, разумеется… — протянула в сторону Сора. Тяжело ей будет с ними… «Его Высочество №1» — 14 пропущенных звонков. «Его Высочество №2» — 5 пропущенных звонков. «Хост» — 43 пропущенных звонков. И дальше по мелочи. Но ни одного. Ни одного… От Тетсуо. — Вы не нашли Тетсуо? — немного нерешительно прощупывает почву. Риндо хмыкнул. — Нет. А что, к тебе на связь не выходил? — с насмешкой. Конечно, он знает, что не выходил. — Он ведь вам нужен, а не я? — делает новую догадку Ватанабе. — Верно, но мы очень надеемся, что ты выведешь нас на него. — Глупо так полагать. Мы давно с ним не встречаемся, — хмурится, слова горькие, — Месяца полтора назад появился и сразу отправил работать на него. Но… Между нами, видимо правда всё закончено. Раз уж он меня отдал вам. — Именно, что отдал. Но это не покроет его долг. Поэтому, советую выйти на работу как можно скорее, и желательно всё же привести Тетсуо к нам. Иначе, мы найдем способ, как повысить твою цену в уплату долга. Сора ожидала, что её мозги будут по всей стене. Она была готова к новым переломам, а может и вовсе к смерти. Но её несостоявшаяся кончина только спокойно стоит за её спиной, всё флегматично разглядывая скромное жилище. Всё это… Словно не в реальности. В голове не укладывалось в одну общую картину. Долги… Почему она вновь вынуждена выплачивать чужие долги? Сора просто хотела жить спокойно, однако эта мысль разу же перекрывается осознанием. Как шаги нежданного гостя. — Какая гадость, — брезгливо морщится Риндо, когда проходя мимо замершей Ватанабе, замечает содержимое миски, — Что это? Болотное варево? Сора даже растерялась: — Суп мамин. — Мать у тебя совсем не умеет готовить. Ей очень хочется опрокинуть всю кастрюлю на голову этому паршивому, наглому, совершенно невыносимому… Да только Риндо уже ретировался из её дома, как весенний ветер. Ватанабе остается одна, не считая напуганного кота и тарелки недоеденного супа. Не такой уж он и был мерзким… Просто остыл. Почему-то постоянная боль в теле не делали ей такой живой, как подобные встречи. Да. Наверное, правда пора браться за работу. Созванивается со старостой, узнает нужные задания и куда отнести справку по поводу её травмы. Сора звонит тренеру, выслушивая возмущения по поводу сломанной конечности — для их спорта это было критично. Но Ватанабе относится к этому со странным спокойствием. Ей бы правда переживать, но смотря на гипс, она не ощущает ровным счетом ничего. Потому что не будь его, Сора бы всё равно нашла бы другую отмазку. Вдох. Выдох. Увидеть цель. Запах косметики. Вкус помады на губах. Скрывает тональник синяки, тени меняют черты лица. Мама помогает подвести глаза, руки у нее не дрожали, как у дочери. Белые волосы затягиваются в высокий хвост. — Ты настроена решительно, — подмечает госпожа Ватанабе. — Хочу показать им, что я из себя представляю на самом деле. Своей решимость Сора часто пугала своих родителей. Ей бы еще полежать в кровати, рука всё ещё болит, но Ватанабе упорно поднимается и наводит былой лоск. Начищенные ботинки. Черные брюки. Отстиранная черная жилетка и совершенно новая белая рубашка. Сломанную руку кладет на поддержку, перекинутую через шею. Поверх плеч мама вынудила накинуть кардиган. Даже специально для удобства приколола его булавками к жилетке, чтобы не спадал. — Я всё понимаю, но ты не до конца выздоровела. Надеюсь, не своим ходом поедешь? — Раскошелюсь на такси. — Ну и отлично. На самом деле Сора понимала, что маме страшно её отпускать. Кто знает, что на этот раз произойдет ночью. Соре хочется верить, что всё будет тихо. Хотя бы относительно. Время почти пять часов. Дверь ей открывает хост. Это была не высокая девушка, намного ниже её, но за счет высоких каблуков чувствовали себя на равных. — Госпожа Ватанабе! — воскликнула брюнетка, выпрыгивая из дверей и бросаясь к ней на шею, — Ками! Какое счастье что вы живы. Это они сделали с вами, да? Ох, бедный господин Директор… — Спокойно. Их же ещё нет? — осаждает девушку Сора. Дверь она предпочитает поскорее за собой закрыть. — Нет. Никто ещё не пришел. — Отлично. Фронт работ Сора очерчивает для себя сразу. Царапины на входной двери надо закрасить. Эти двое, когда врывались, не церемонились. Нужно разобраться с охраной, прошлая помахала вывернутыми ручками. Половина работников сбежало, отказываются в таких условиях работать, а те, кто после нападения всё же отражался появиться… — Он жуткий, — без капли преувеличения сказала хост. Оказывается, из этого дуэта, именно что высокий с косичками больше всего времени проводил в «Ханами». — Он максимально жестокий. Он бутылку шампанского разбил о голову официанта, когда тот слишком поздно принес заказ. Когда начальство распускает руки в сторону своих подчиненных, это сразу снижает работоспособность коллектива. — Не волнуйся. Я вернулась. Предупреди об этом остальных. Не будут дальше приходить, уволю. «Ханами» за эти пять дней словно потерял лоск. Работники убрали погром, но всё же царапины на мебели остались. Сакура под потолком цела, хоть это успокаивало Ватанабе. Поднимаясь по лестнице на второй этаж, Сора заглядывает в ту самую vip-зону, через которую бежала. Штору новую не повесили. Телефон загремел. «Его Высочество №1» Удивительно, как быстро Ватанабе Сора свыклась с новой реальностью. Телефон привычно прикладывают к уху. — Надеюсь, братишка толково тебе всё разъяснил? Не хочу сегодня пачкать телескопку. — Нет нужды. Я уже на месте. Изучаю фронт работ. И черт бы её побрал, как же она чувствует себя довольной, когда слышит это слегка раздраженное: — Молодец. Кажется, у него было пока хорошее настроение. — Вопрос рабочего характера. Как я могу к вам обращаться? — Ты же знаешь. Не разочаровывай в себе. У Ватанабе лицо перекосилось. — Ваше Высочество, мне вас так и представлять коллективу, или можно простое человеческое «Директор»? — А я уже подумал, где зубы… Не надо нас представлять пока. Приеду, обговорим формальности. — Пока открываю «Ханами» по расписанию? — Да. Работай в штатном режиме. Ждать. Последнее прозвучало точно, как команда сторожевой псине. Гудки. Звонок сбросили. На самом деле такие короткие беседы для Соры стали привычными. С Тетсуо они вели дела точно так же, но с ним она не испытывала такого жуткого напряжения. Как по минному полю, каждый шаг — непредсказуемость. Непредсказуемость — враг их работы. Но кто, как не она, должна справляться с этим. Сора проводит перед открытием собрание с пришедшими сотрудниками. Поначалу они были готовы обвинить её в побеге, но как только заметили гипс, тут же языки прикусили. Выслушала основные жалобы коллектива: недовольство обращением, небезопасность, вопрос зарплат. Ей пришлось заранее пообещать, что больше никто из персонала не пострадает, хотя за собственную жизнь не была уверена. Рабочая ночь начинается. Маска кролика. «Ханами» открывает свои двери. Ватанабе так и знала, что подобный инцидент не пройдет бесследно. Она не видит постоянных клиентов. Ну конечно, кто после облавы захочет здесь появляться. Плохо… Из-за поредевших рядов персонала, Сора вместе со всеми работает в общем зале. Это помогает ей подслушать мнения и новости. Её даже пару раз останавливали клиенты, расспрашивая о слухах странных… Но Ватанабе приходилось задабривать гостей — бесплатные напитки и закуски. По голове за такое её не погладят, но это хоть как-то остановит падение репутации. Чертовы сволочи… Одной своей выходкой похоронили все её труды. Но ничего. Она справится. К двенадцати часам вновь «Ханами» наполнили люди. Свет и музыка слились с фигурами на танцполе. Рука стала ныть сильнее обычного. Плохое предчувствие заставило её обернуться. Вновь эта улыбка и равнодушный взгляд. — Подозрительно всё это, — буркнул Риндо, продолжая украдкой поглядывать вниз, — Либо он хочет отвлечь наше внимание ею, либо план сменил. Ран только усмехается, продолжая неотрывно, как хищник за своей добычей, наблюдать за напуганной Ватанабе. — Эх, Риндо, не умеешь ты разбираться в женщинах. — Ой, сам-то великий знаток. — У нее точно не может быть обычной семьи. Домашние девочки не водятся в таких местах. Тем более в таком положении… Честно, Риндо не понимает, почему брат так возится с этой девчонкой. Да, она им досталась в довесок к «Ханами» и им не придется много времени убивать в это место, однако, интерес именно что к персоне этой беловолосой крольчихе… В их мире женщины делились на два типа — обертки и бешеные суки. Просто красивые девочки, ищущие за кого зацепиться, и боевые единицы, которые отпиздить могут не хуже взрослых мужиков. И Сора Ватанабе казалось больше вторым типом… — Она точно приведет нас к нему. Нужно только обеспечить нужную мотивацию. Риндо только хмурится. Он побаивался такого Рана. Для младшего Хайтани было бы проще и куда интереснее просто отпиздить придурка до инвалидной коляски, да только вот у Рана было желание куда более жестокое. Старший брат поманил её пальчиком, и та послушно направилась к ним. — Пора приниматься за воспитание. А она строптивая, с показным характером стоит неподвижно, гордо поднимая голову. Сломанная рука сразу попадает в поле зрения, Сора даже не пытается скрыть её. Черные глаза блестят в прорезях маски. Странно, чутье Риндо ему твердит, что от нее можно ожидать и ножа в печень, и вилки в глаз. Но девчонка послушно стоит и выполняет почти все поручения без возражений. — Будешь пить? — предлагает Ран, вальяжно опускаясь рядом с младшим братом на диван. Они перекрыли ей путь к окну. Теперь точно не сбежит тем же путем. — Я на работе. Не могу пить, — отвечает Ватанабе спокойно. — Ты хорошо выдрессирована, хотя это твоя первая работа, судя по документам. Тетсуо так постарался? — Я учусь на эту специальность в университете. Нас обучают деловой этике. — Студентка, значит… Он тебя именно там нашел? Сора хмурится. Ей не нравится эта формулировка, но всё же выдавливает: — Да. В одной группе учимся. — Отлично. Можем через университет дернуть ниточку, — улыбается Ран. — Сомневаюсь. Тетсуо давно не ходит на занятия, только если на экзамены… Её реакцию Хайтани тут же прочитывает: — Ага. Значит достаточно хороший вариант. Я так и думал. Ватанабе поджимает губы. Каждое слово здесь будет использовано против нее. Сора чувствует себя на мушке от не сводящего взгляда Риндо. На этот раз на нем не было круглых очков, а поза была обманчиво открытой. Шея напряжена. Пальцы постукивают по спинке стола, когда вот старший Хайтани был напротив, расслаблен. Ран чувствовал свою ведущую позицию, или же это алкоголь так его расслаблял? Спокойно, Сора. Вдох. Выдох. Увидеть цель. А собственно, какая у нее цель? — Твой ненаглядный решил этот район подмять под себя. Мы этого, разумеется, не допустим, но для этого нам необходима твоя помощь. От тебя ничего сверх меры не требуется. Просто выполнять свои собачьи обязанности. Почему Тетсуо продал её им? Сора чувствует, как ошейник на шее затягивается подобно виселице.