Rolling in the Deep

Апрель 2008 года. У братьев Хайтани никогда не было домашних животных. По многим причинам они не обременяли себя маленькой беспомощной жизнью, которая будет полностью зависима от тебя. Потому, братья любили больше дворовых. В школьные годы в их сумках обязательно был припрятан маленький пакетик с кормом. Не сказать, что Хайтани большие борцы за братьев меньших, но испытывали сострадание явно больше, чем людям. Ран любил кошек. Они мягкие, пушистые, теплые и так забавно тарахтят, прямо как байк. На редкие свидания, еще до того, как отточил мастерство обольщения, он водил девчонок в кафе с кошками. Почесывание мягкого пузика скрашивало бессмысленное время с одной из многих. Наверное, именно из-за этого небезразличия Рану стало так обидно. Жестокая смерть. Кот такой судьбы не заслужил. Ран вообразить себе не может, что испытывала сейчас Сора. А всё было достаточно прозаично. Испытывала она ненависть. Желание уничтожить врага, а еще обиду. Сора не понимает, чем заслужила к себе такое отношение. Нет, в голове всё логично — сама напросилась. В сердце скоропостижно скончалась надежда на те свои чувства. Что можно было еще все поменять. — Нужно убедить родителей не возвращаться, — с хрипотцой сказала Сора, всё палочками продолжая мучить холодную собу. Аппетита совсем не было. Как и лица. Вместо глаз — черные провалы, в которых терялся свет. Губы обкусаны в мясо. Бледная — как труп. И всё равно держалась молодцом. Себя из стальных тисков не выпускала. Ран удивился, когда впервые не увидел, чтобы Сора не плакала. Сидела в углу, неотрывно запоминая кровавую надпись. Слезы не было. Только эти черные провалы. Даже вещи послушно собрала самостоятельно. Быстро и незамедлительно. И вот Ватанабе здесь. Вновь. На их кухне. На привычном ей месте. Привел её Ран. Не сказать, что полностью по своей воле, но предложил первым. Нельзя было оставлять Ватанабе в квартире. Замок выломан. Караульные оглушены шокером. Трупешник кота. Весь ужас Хайтани убрали вместе, даже не обговаривая. Ран смотрел на то, как кровавя вода убегала из раковины, отмечая, что до этого так отмывал одну только телескопку. — Надо доложить о том, что Тетсуо возвращается в Киото. Перехватить… «Свастонам-канто» это вполне под силу. И больше никакой «Брахман» не нужен. Только бы его поймать… — У меня большие сомнения, что он пойдет на такое. Когда тебя родоки зовут домой, тоже по первому зову домой прибегаешь? И тем более, он знает, что это сделала ты и твоя семья. Теперь они следующие мишени, — только и сказал Риндо, продолжая облокачиваться на столешницу поясницей. — Я не знаю, что делать, — честно ответила Сора, — Они моя основная слабость, и Тетсуо знает об этом. Сейчас они в Киото в шаге от того, чтобы стать заложниками. Вдруг Тетсуо найдет вариант их поймать… Начнет манипулировать мною через них. Нет… И в Киото нельзя им оставаться. А здесь… Ситуация выходит из-под контроля. В лоб прилетает щелбан от Рана. Ватанабе вздрагивает, выронив из руки палочки, и большие-большие глаза уставила на Хайтани. Словно смерть увидела. — За что?! — За то, что не вывозишь уже, а продолжаешь. Риндо прыснул в стороне. Что за чертовщина?! Сора тут старается, держится, из кожи вон лезет, а они!.. — Тебе нужен отдых. Отвлекись. Фильм посмотри или книжку почитай, но выкинь мысли о деле на сегодня. Мы займемся всем, — произнес Ран, легко воруя из тарелки Ватанабе маленькую помидорку. Внезапный комментарий Риндо прилетает щелбаном на этот раз самому Рану: — Я разберусь со всем. А ты лежи. Забыл о своей дырке в животе? — Я в полном порядке!.. — Ага. Вчера упал с дивана, и весь кривой стал, как после кислого лимона, — язвит Сора без улыбки. А Ран в полном шоке. Вот так быстро ситуация вырулила против него. Возмутительно! И только старший Хайтани захотел обрушиться тирадой, как замечает встревоженного Риндо. — Эй, — осторожно позвал младший, — Ты живая, Сора? Девушка сидела как трупешник. Белое лицо и руки, лоб покрылся испариной, а взгляд потупился. Сглотнув через силу набежавшую слюну, Сора поднимается со словами: — Я сейчас, — только и получается из себя выдавить. Хайтани наблюдают за тем, как девушка на своих ногах бредет в сторону ванны, хватаясь за стену. Риндо был готов уже бросить в спину комментарий, но Ран наконец понимает, что с ней. И ловит как раз в тот момент, когда она начала падать по стеночке вниз. — Так, так, спокойно, Сора! — нервно начинает тараторить Хайтани, возвращая девушку в вертикально положение. Обхватывает её со спины, — Риндо! Дверь открой, быстрее. — Что с ней? — Блевать сейчас будет. Давай! Не тупи. И унитаз подними. В руках послышался хриплый шёпот: — Да не буду я… Будет. И еще как. Бедный Риндо, сам побледневший, стоял осторожно рядом, выполняя поручения Рана, пока тот держал Ватанабе головой в унитаз. Звуки были жуткими. Её буквально выворачивало наизнанку. Все кишки, мясо, желудок и саму душу. Ран только держал волосы, продолжая всё говорить: — Давай. Ещё разочек. Полегчает. Её колотит. Пот градом стекает по вискам и спине, а его всё Ран утирает. Как и слезы. Вот они, родимые. Снимая резинку с одной из косичек, он завязывает белые волосы сзади. Осторожно, чтобы не сделать больнее. А Сора всё оставляет в своем новом друге остатки своей желчи, ненависти и боли. — Может, ей таблетку какую-нибудь дать? — тихонько спросил Риндо у брата. — Нет. Выблюет. Лучше принеси водички теплой. Сора, давай. Ещё разок. В ответ послышался только плачь и всхлипы. Не может. Ран закатил глаза. — Только пальцы не откуси, ладно? — с лёгким смешком произнес парень, легко всовывает два пальца в её распахнуты рот. Даже давить на корень языка не потребовалось, — Давай, — гладит по спине второй рукой, — Всё до последней капли. Сама потом спасибо скажешь. Вошедший в ванную Риндо со стаканом воды вновь застонал, не в силах наблюдать за этими мучениями. А Ран сидел. Обтирал её лицо салфетками, давал воду полоскать рот, держал, когда подступал очередной спазм. Удивительную особенность Ран заметил за Ватанабе. У нее действительно сильный характер, она готова выдержать многое. Её убеждения логичные, честные и преданные. Ей очень хочется быть сильной. Держит спину всегда прямо, гордо задрав подбородок. Гордая, но не горделивая. Сора умела признавать ошибки и просить за них прощения, а главное, готова работать над ними. Сора была сильной. Но не всегда. Сейчас в ней не осталось сил. Все остались в канализации. В его руках она стала такой маленькой, сжавшийся комочек. Ей холодно. Её колотит. Ран хочет помочь. Но не может. — У нас даже грелок нету, — Риндо тоже беспокоился. — Не поможет. У нее просто давление упало. Нужно ждать, когда выровняется. Есть у нас чай черный? Заваришь покрепче? И сахар добавь. Тебе такое помогает обычно. — Извините… — шепчет устало Сора. Она вновь на сером диване. Одеяло теплое, мягкое, большое-большое. Как облако. И всё равно было холодно. Тело потряхивает, голова гудит. — В следующий раз лучше плачь, чем вот так… — послышалось недовольное ворчание Риндо. Но это больше напускное. Они даже не отрицали, что будет еще. Ей ещё придется принимать потери. Должна поблагодарить, что это был только кот. Объективно, будет хуже, когда родителей не станет. Но сейчас, ей совсем не хотелось об этом думать. На лбу лежало влажное полотенце. Хотелось спать. Сора переворачивается со спины на бок, подкладывая руки под голову. И всё смотрит на Рана. Как тот расплетает вторую косу. Резинку оставляет на запястье, когда вторая была сейчас на волосах Ватанабе. Сора всё смотрит стеклянным взором, скользя по изящным изгибам и невольно улыбается. Усталость накатывает новой волной. — Тебе идет. Парень, в отличие от нее, не выглядел уставшим. Его моральное состояние не пошатнул окровавленный пол, ни уборка кота, ни блюющая как не в себя Сора. Его поведение можно было спутать с равнодушием, но это было точно не оно. Просто Ран и не такие ужасы видел. Такие мерзкие дела творил, так что подержать волосы девушке, было даже немного приятным. Поэтому он улыбается. Легко. Снисходительно. Как улыбался младшему брату. — Мне многие об этом говорят, — и затем тихо добавляет, — Но спасибо. В их доме вновь повисла тишина. Только звуки тарелок в раковине напоминали о том, что здесь всё еще были люди. Ран ждал, пока Сора уснет достаточно глубоко, без новых спазмов. Сам легко расчесывал пальцами кончики распущенных волос, вспоминая, что так и не появился на процедуре у её матери в обговоренную пятницу. Не желая больше мешать, старший Хайтани поднимается с дивана. Риндо стоял к нему спиной. Всё продолжал наводить порядок на и так убранной кухне. На плечо привычно падает рука. — Рин-Рин, ты только не блюй как она от нервов. Испугался больше самой Ватанабе, — усмехнулся Ран, ероша волосы младшего. А тот даже не отворачивается. — Сам побежал первый. Что? Язык общий вчера нашли? — Не дави лыбу. Она вчера тебя спалила. Пока вровень идем. 2:2. — Вот значит как, — с угрожающий ноткой произнёс Риндо, — Ты же говорил, что она не в твоем вкусе. Мне кажется, или запахло пиздежом? — Моё мнение остается прежним. — Так чего внезапно полез? Ран умолк. Ни одно слово, пришедшее в голову, не могло описать его чувств. Поэтому, чтобы хоть как-то смирить гнев брата на милость, Ран его обнимает. Для них это было обычной практикой. Никому, кроме друг друга, братья Хайтани не доверяли. Но сейчас что-то начало меняться. На горизонте замелькала звездочка. Тусклая, однако продолжавшая отчаянно бросаться в глаза. Каждый раз вызывала бурю неприятных эмоций. Внутри них такое страшно сопротивление изменениям. Риндо посчитал, что, поддавшись течению, оно само вынесет его на другой берег. Нет нужды сопротивляться, просто вовремя сойти с поезда. Ран наконец ответил: — Она меня смогла заинтересовать. Риндо усмехнулся. — Давай на чистоту. Это ты её заинтересовал. Она тебя тоже спалила. Что ты там говорил мне про порно в живую? — Сучка… — рыкнул недовольно Ран, отстраняясь от брата. К большому сожалению, Риндо был прав. Не имей Ватанабе желания наладить контакт, она бы не старалась так сильно, даже торт принесла. А не было бы у нее влечения, не стала бы так глупо ревновать. По коже пробежали мурашки от воспоминаний. Какой Сора может быть, когда захочет, — Предлагаю сыграть в игру. Кто быстрее её приручит. — Ран, нам же не по шестнадцать, чтобы опять играть в эти игры. Старший только улыбается, наклоняясь ближе в уху брата. — Ты не видел её вчера… Такого зверя ещё попробуй укроти. Это достойная дуэль. В любом случае, она остается нашей. — Тогда, какой приз? — Хм… — Ран крепче обнимает брата, положив подбородок на его плечо, — Хорошего секса не достаточно? Несмотря на свой безобидный вид, именно Риндо был любителем своим жертвам приносит боль. Разумеется, бить брата он не собирался, но появилась отличная идея. — Придумал, — протянул младший с улыбкой чеширского кота, — Проигравший будет сидеть и смотреть за триумфом победителя без права присоединиться. — Да ты у меня садист настоящий. Хорошо. Я согласен. А Сора тем временем мирно посапывала, совсем не подозревая, что происходило за её спиной. Расстроилась ли бы, услышав этот диалог? Наверное, нет. Ну… Только если совсем чуть-чуть. Потому что когда просыпается, солнце только узкой полоской освещало пространство. Шторы прикрыты, давая ей шанс отоспаться. На столике стоял крепкий чай, уже давно остывший, и таблетки на салфетке. Одеяло теплым облаком наконец согрело уставшее тело. Во рту неприятно. Преодолевая себя, Сора расстается с теплом, направляясь в ванную. На этот раз не падая по дороге в обморок. Вода смоет все горечи и печали. Сора чувствует, как начала ломаться. Это плохо. Рано. Ещё не нашла место в жизни. После возвращения своему лицу божеского вида, шел телефон. Как и подозревала Ватанабе, на нем было бесконечное множество пропущенных. Становится стыдно, но не она заставила своё тело сделать экстренную перезагрузку. Живот неприятно тянет, но это лучше, чем вновь обниматься с белым троном. В гостиной был выход на балкон. Проскочив между занавесок и штор, Сора оказывается на свежем воздухе. Было ещё холодно, да и контраст температур разыгрался на коже мурашками. Глубокий вдох. Медленный выдох. Пахло сакурой. Скоро Ханами в полной силе. Отец, на удивление, не ругался. Мамы не было слышно, и по его словам было тяжело сказать, где она была. Мужчина не мог не сказать о том, как переживал, но теперь, когда Сора вышла на связь, был спокойней. Насколько это было возможным. — Я переживаю за вашу безопасность, — отрыто призналась Сора, — Из-за меня вы можете пострадать. Он точно захочет вам навредить. Я не знаю, как быть, пап. — Ты знаешь, что именно поэтому высокие чины Якудза не заводят семьи. А если и есть такие, то не привязываются к ним. Через привязанность легко манипулировать людьми. — Да, — сипло ответила Сора, — Знаю. Понимаю. Нужно убрать эту привязанность? — Не дать себе ослепнуть из-за нее. Делай то, что считаешь нужным, а за других не переживай. Точнее, дай им самим решать, как быть. — А если я не знаю, как мне быть? — голос готов сорваться, — Я знаю, что ты хочешь, чтобы я сама справилась с этим. Я тоже! Но… Мне теперь страшно сделать неверный шаг. Он ждет моей ошибки. Что мне делать, папа? Мужчина вздохнул тяжело. — У меня есть дело для тебя, — наконец решил господин Ватанабе, — Из сервиса сегодня звонили. Машину починили. Деньги я еще в первый день отдал, так что нужно только забрать и отогнать к дому. Но у тебя прав нету… — Братьев попрошу. Справлюсь. Скинешь адрес? — Не всё так просто, — остановил её отец. — За помощь такую я должен пареньку одному детали. Заскочишь в магазин? В кабинете пакет лежит. Парни мои помогут тебе. Отдашь эти детали блондину с косичкой. Вот зараза… Имя забыл… — У нас мода пошла на блондинов с косичками? — посмеялась Сора добродушно, — Хорошо, отдам. Друзей у тебя, конечно, столько… — Да я бы мог и сам отдать, когда вернусь, но тебе работенка нужна. За одно пройдешься. Сакура уже зацвела? — Скоро. Уже совсем скоро… Под балконом как раз одна из таких. Цветы постепенно раскрываются, нежные-нежные. Позади слышится шум балконной двери и шорох штор. Сора побыстрее сбрасывает звонок, оборачиваясь. А там сонный Ран. — Что ты там про блондинов с косичками говорила? — с хрипотцой спросил Хайтани, проходя к Ватанабе на балкон, — Есть только один такой. Я. — Ох, какое самомнение, — тихо бросает свой комментарий Сора. Хайтани был в домашнем. Волосы всё так же распущенные, легким беспорядком спадали на плечи. Из штанов достает пачку сигарет и чиркнув зажигалкой, затянулся. Благо, ветер дул в другую сторону, и дым Соре дискомфорт не приносил. — Как много ты встречала настоящих блондинов? — Это ты на себя намекаешь? — И на Риндо в том числе, — новая затяжка. — Неужели? Хочешь сказать, что у вас волосы везде белые? Не в полосочку? — Не веришь мне? Можешь проверить. А Сора смеется. Облокачивается на перила балкона, едва не вываливаясь с него, и всё смеется. Уж больно красочная картина появилась в голове. — Полегчало, да? — слышит тихий вопрос Сора. Приходится поднять на него взгляд. Вид у него был потрясающий. Длинные пальцы были явно созданы не для музыки, а вот так держать сигарету. Ну, или пихать их в рот ей. От воспоминаний девушка неловко отвернулась, почесывая затылок, и натыкается на растрепавшийся хвостик. — Резинку вернешь? Сора без лишних слов снимает. Фиолетовый успел смыться, оставаясь лишь легким бликом на ветру. — Спасибо, — протягивая резинку, говорит Ватанабе, — Мне очень неловко, правда. Со мной такое бывает. Когда сильно перенервничаю. Ран забирает свою вещь из руки, на мгновение коснувшись кожи. Холодна. Но ничего по этому поводу Хайтани не скажет. Не маленькая девочка. Если замерзнет, вернётся домой. — И часто ты так обнимаешься с унитазом? — пытается подшутить Ран. Только ответ приносит больше горечи: — В последний раз после того, как вы меня избили, — и было это сказано так легко, просто, словно ничего в этом не видела. Ран изогнул бровь, затягивая дым, — Риндо нет дома? — Соскучилась по ненаглядному? — Помощь нужна, — уклонилась от провокации Ватанабе, — Папа попросил машину забрать из сервиса. Нужен человек с правами водительскими. — То есть, для тебя я пустое место? — Тебе постельный режим нужен. Вдруг швы разойдутся. — А ты меня не опрокидывай так больше, и ничего не разойдется. Хайтани определённо задела та выходка. Конечно, вот позорище! Такая жалкая девчонка мало того, что помешала, так еще и помотала. Физически и морально. Некоторое удовольствие Ватанабе ощущала от мысли, что смогла дать отпор Хайтани. Это заставляет её думать, что сможет стать им равной. Ран тушит сигарету в пепельнице: — Собирайся. Пойдем куда тебе там надо. На сегодня я твой благодетель. Уходя за ним с балкона, Сора все смеется: — Спасибо Его Высочеству №1 за такую доброту! Ватанабе успешно увернулась от полетевшей в её сторону затрещины. Сколько девушек не спроси, каждая скажет, что Хайтани Ран — романтик, не умеющий получать удовольствие от этой самой романтики. Старший из братьев умел обаять любого человека, если захочет. Умел делать красивые комплементы, дарить подарки и водить по самым красивым местам Токио. Но получал ли он когда-нибудь от этого удовольствие? Рану привычно видеть рядом с собой восхищенную красотой момента девушку. Но ни одна из них не наслаждалась так, как Ватанабе Сора. Тихо. Не обременяя своей радостью других. Она не кричала на каждом повороте, какое красивое дерево, а тихо проходила мимо, прищуривая глаза. Довольная морда, как наевшегося сметаны кота, вызывало чувство покоя у Рана. Хотя тот и старательно скрывал. Пришлось добираться на своих двоих. Сора постаралась сильно не задерживаться в магазине отца, хотя работники были очень заинтересованы во внезапной пропаже начальства. Благо, Ран не был обременен правилами приличия, потому просто утащил Ватанабе дальше. Весь путь они в основном провели в молчании. Сора не искала беседы, а Ран и не настаивал. В метро было как всегда многолюдно. Их почти разделила толпа, но Хайтани вовремя ухватил Ватанабе за руку. В гипсе. Думал, уже взвоет от боли. К удивлению, нет. Сора только ближе прижалась, ухватившись для удобства за плечо Хайтани. — Как твоя рука? — Завтра идти снимать гипс. Поэтому уже хорошо. — Отвезу завтра тебя. Сора усмехнулась: — Теперь под вашим присмотром? — Да. Кто знает, что он опять выкинет. И к тому же, мы отвечаем за твою безопасность. Думаешь, нам от твоего бати не влетит? — Сама забота. А так и не скажешь, кто мне все увечья нанес. — Твоя вина, — тут же отрезал Хайтани, — Сама нарывалась. — Конечно, — уклончиво ответила Сора. До самого выхода на улицу они молчали. Появилось напряжение. Ватанабе очень хотелось ответить подобающе, показать зубы, но вместо этого с легкой печалью произносит, — Можно просто извиниться. Ха! Извиниться?! Просто извиниться?! К сожалению, Сора не знала, что подобных слов от старшего Хайтани никто не дождется. Такой же эгоист, как и она сама. Никогда не признает своей неправоты. Поступил так в ситуации, как считал нужным. И вину за это не испытывает. Только если чуть-чуть. И не вина это, а жалость. Ран сомневался, что Ватанабе бы оценила к себе такое отношение. Потому находит силы промолчать. В таком напряженно состоянии парочка добирается до нужного места. Как оказалось, это была целая улица с магазинчиками техники, сервисами и прочими сопутствующими товарами. Одно Хайтани не нравилось. Словно за ними кто-то очень плохо следил. Обычно слежка сделана для того, чтобы жертва не поняла. Но здесь был кто-то очень непрофессиональный. Ран то и дело натыкался на один и тот же силуэт. Решил пока понаблюдать. Тревожнее всего был факт, что это территория «Брахман». Сора еще раз сверила адрес, и убедившись, что не ошиблась местом, немного сконфужено поглядела на Рана. А тот тоже немного не понимал. Это точно не была автомастерская. Судя по витринам и вывеске, это сервис мотоциклов. «D&D Motor Cycle shop» — Добрый день, это Ватанабе Сора. Да, дочь Ватанабе Мурата. Да-да, на счет машины. Отец дал адрес и мы стоим перед «D&D»… А… Всё, поняла. Хорошо, мы подождем. Я детали принесла, которые отец хотел передать вам. Может, занесу сразу?.. Отлично! Сбоку здания, говорите? Словно позабыв о существование Хайтани рядом, Ватанабе поспешила к боковой части здания. Отец во многом помог в правильном знакомстве. 1. Будучи знакомым с отцом, у него было уже хорошее представление о ней. 2. Принеся «подарок», Сора показала свою услужливость отцу и связала свое появление с хорошим откликом. 3. Ватанабе была одета очень прилично. Достаточно нежный образ, несмотря на то, что пришлось утром пережить. 4. Сора не перегибала палку с вежливостью. Уроки в университете давали свои плоды. Хайтани даже приятно удивился её профессионализму. Прямо-таки как во время собрания Трёх Небожителей. И всё было бы хорошо. Если бы Ран не зашел следом в мастерскую. Из коробочек легко достаются блестящие детали. Их сверяют придирчивым взглядом, но убедившись, что это было именно оно, серьезное выражение лица смягчается. — Всё подошло, Рюгуджи-сан? — А твой батя не врал. Нашел-таки. — Мы люди слова, — улыбается приветливо Сора, не совсем сразу почувствовав опасность позади, — Сейчас пойдем в соседнюю мастерскую. Там машина, — пояснила тише, без опаски подставляя ему спину. А Хайтани подошел настолько близко, что уперся грудью в плечо. Ладонь опустилась между лопаток вниз, остановилась на талии и прижала ближе. Ватанабе похлопала глазами от такой неведомой наглости. Только одним этим жестом Ран показал, какой нужно быть сейчас послушной. Подбородок взметнулся в надменном жесте. Попытка показать себя сильнее. — Какая встреча. — Век бы тебя еще не встречал. Чего надо, Хайтани? — недобро отозвался Дракен. Хайтани только равнодушно пожал плечами: — Мы вообще за машиной пришли, а не к тебе. — Так он с тобой? — обратился Рюгуджи к Ватанабе. Девушка вся сжалась. Хайтани словно натянул поводок, перекрывая кислород. Сердце недобро забилось и желудок пустой присосался к спине. — Да? — неловко ответила Сора, — Предполагаю, вы тоже пострадавшие от него? — пытается пошутить, но тут же получает щипок за талию, — Ай! Ладно-ладно, только прекрати, — руку Рана поскорее отряхивают от себя, — Эта вредная Рапунцель мне сегодня помогает. Поэтому, если у вас есть какие-то разногласия, мы поскорее уйдем. Не будем мешать. У парня с косичкой был грозный вид. Особенно, когда поднялся с ящика. Он был даже выше Рана, который встал за ней стеной, не отпуская от себя. Темным взглядом Рюгуджи окинул фигуру Ватанабе, пытаясь найти в ней признаки мольбы о помощи. Но к удивлению, больше находит страх перед самим собой. Хайтани оставался спокоен, и ничего бы не показало его нервозности, если бы не руки, что так и норовили поймать девушку. Интересно как… — Вы не мои клиенты. Мне просто нужно проводить в нужную мастерскую. Просто следи, чтобы этот ничего не натворил, — не смог удержаться парень от ухмылки. Ран улыбнулся по лисьи, прямо как во время своей «работы». Ответ его был удивительно доброжелательным: — Я и не собирался ничего делать. Сора была удивлена. Хайтани уважают только тех, кто сильнее их или хотя бы на одном уровне. Парень перед ней был достаточно грозным, но внутри была уверена, что на самом деле был настоящий душкой. Всё желание с ней говорить было потеряно, хотя любопытство узнать подноготную зудело по всему телу. Шли они не очень долго, на соседнюю улицу. Рюгуджи шел впереди, пока Ватанабе рядом с Хайтани. — Вы знакомы? — не выдержала Сора и задала глупый вопрос. — Есть такое, — не меняясь в лице ответил Ран. — Но не в хорошем ключе. Он был в другой банде. — Был? — Её больше нет. Той банды. — Как «Поднебесья»? — Типа того. Вновь настоящее отсылает к прошлому. Нужно было узнать полную картину. Ватанабе чувствует, что сможет там найти зацепку к будущему. Как ей быть. Как всё сложилось тогда, во времена существования «Поднебесья». Только вот Хайтани совсем не хотят посвящать Сору в тайну прошлого. И не имей братья желания, Ватанабе не сможет вытянуть и крупицу информации. — Мы на месте. — Спасибо, Рюгуджи-сан, — благодарит его Ватанабе в поклоне. А Дракен щурится. Вновь глядит на спокойного Хайтани, не поменявшегося в лице за всё время. Ватанабе проскакивает внутрь гаража, тут же натыкаясь на отцовскую машину, и весело начала щебетать, пока Рана ловит Дракен. — За вами следят, — тихо, чтобы девчонка не услышала. — Заметил. Может еще скажешь, кто? На молчание в ответ Ран только усмехнулся. Не любил Хайтани, когда над душой стоят как коршуны, но ничего сказать против не мог. Бывший зам Токийской Свастики не проявлял агрессии, только наблюдал за непрошеным гостем. Рану лишних проблем не нужно, потому пошёл следом за Ватанабе, разбираясь с машиной. Обо всём договорившись, Хайтани ловит ключи и садится за руль. Нужно было выкатить машину из гаража, поэтому, не желая мешать, Сора вышла на улицу. — А твой отец знает, с каким людьми ты дружбу водишь? — Разумеется. Не волнуйтесь, всё хорошо. А Дракен знает, что нет. По-хорошему, ему совсем не надо лезть в это дело. Он неофициальный член «Брахман», он не должен никак пачкаться о «Рокухара тандай». А тут они сами к нему пришли, и по стечению обстоятельств, оказываются заочно знакомы через отца. Наверное, именно из-за отца Ватанабе, Кен не забил болт сразу. Девушка производила вид вполне приличной, даже доброй особы, которой совсем не место рядом с Хайтани. В голове не укладывался образ девушки-кролика и Ватанабе Соры. Погрузившись в размышления, Дракен не сразу заметил, как эта самая Ватанабе Сора отошла в сторону. Машина тихонько выкатывает на дорогу, еще раз проверяют ход и залезают под капот. Mood: стасиес - куски Ран теряет из виду Сору. — Риндо? Телефон едва не разорвался из-за криков младшего Хайтани. — Вы какого черта делаете у «Брахман»? Ран совсем голову потерял?! — Спокойно Рин, меня отец послал сюда. Мы быстро заберем машину и уедем… — Ты была права. В наших рядах была крыса! В отряде, который отвечал за слежку за тобой. Мы с Какучо собрали всех в срочном порядке, и только один не отозвался. Не берет трубку. Уходите оттуда! Где Ран? — Спокойно, всё нормально. Он в машине… — Быстро к нему! Ноги в руки и вперед! Что за чертовщина! Сора судорожно оборачивается, пытаясь найти источник опасности, но ничего особенного не замечает. Обычная улица с потоком машин. Страх Риндо словно по связи передался ей самой. Откуда ждать подвоха? Двухполюсная дорога. Неплотное движение. Ран слишком далеко позади. Мотоциклетный рев. В голове отпечатывается черный плащ с цветами сакуры и белыми линиями. Лицо скрыто медицинской маской. «Брахман». Что-то заставило Сору остаться на месте. Сжать телефон в руке до скрипа пластика. В груди вновь растекается печаль. Сожаление и не понимание. Она знает, что это по её душу. Знает, кто её смерть. Сора не убежит. Только сделает шаг навстречу. Черное-черное нечто растекается в сознании смолой. Взгляд прикован только к куску железной трубы в руках байкера. Брахманский плащ развивается на ветру. — Ну давай, — бросает вызов Сора пустоте внутри. Черно-белый мир обретает краски с болью. Её успевают утянуть на землю. Падает. Слышит, как ей кричат, пытаются вразумить. Сора ничего не понимает за стуком собственного сердца в висках. В черно-белом мире появился красный. Кровь заливает глаз, Сора утирает её, как воду. Поднимается сквозь сопротивление чужих рук. Пытаются вернуть на землю. А Сора стоит. Взгляд черный-черный. Лицо в крови. Но она отчаянно держится на ногах, прожигая взглядом остановившегося байкера. Тот разворачивается с визгом шин и вновь направляется к ней. Сквозь преграду черных пут пробивается только крик Рана. Кричит, сдирая глотку, выбегая из машины. В черно-белом мире появилась искра фиолетового. В этот момент она перестала чувствовать боль. Перестала чувствовать тело. Мозг отключился, отдавая бразды правления черному нечту. Разрыв. Путы разорвались с хлопком. Сора срывается с места. Не прочь, а прямо на врага. Уничтожить. Сломать. Растерзать! Бросок. Остановить коня на скаку? Сбить всадника! И у нее это получается. Мотоцикл со скрежетом боком падает на асфальт. Сора кубарем с ношей катится по земле, не ощущая боли. Красный в черно-белом. Враг пытается вырваться. Дотянуться до куска железа, но Сора с размаху бьет гипсом по лицу. И ещё-ещё-ещё. Красный в черно-белом. Сора не слышит собственного крика. Разорвать своего врага! За всю причиненную ей боль. Какая жалость, что её удары, просто ничто. Слабые руки. Слабое тело. И даже чернота внутри не способна дать достаточно сил убить. Сознание разрывает на куски, всё клацая зубами, прожигая изнутри. — Сора! — слышит своё имя сквозь преграду, — Остановись! Всё. Врагу не дают сбежать. Тяжелый кулак одним ударом вернул байкера на землю. Там он и остается. Сора только сейчас понимает, что её держат по руки и ноги. Ран. Реальности возвращаются краски. Сигналы машин. Крики. Городской шум. И только голос Рана позади возвращает сознание своей хозяйке. Его руки сжимают её кулаки. Он сзади, обнимает, держит ноги своими ногами, обездвиживая. — Черт, — ругается Ватанабе. Постепенно приходит в себя. Вырывается, а её уже толком не держат. Ран обессиленно падает на асфальт, тяжело дыша. А Сора рядом. Переворачивается на колени и видит, как капли собственной крови падают вниз. Сора ещё раз проводит по лицу. — Черт… — Когда на тебя несутся с арматурой, нужно бежать, дура! Безмозглая! Бешеная дура! Тебя убить могли! — Черт… — Приди в себя! Ран грубо берет её лицо в ладони, но видит вместо ненависти лишь страх. Перед самой собой. Она могла умереть. Даже не поняла этого. Кровь стекает по лицу, крупными каплями. Рассекли лоб и ушли к волосам. Сора не падает в обморок. Сора держится из последних сил. — Ран… — Странная ты, конечно, — не выдержал Рюгуджи, отпуская избитого нападавшего и проводит руками по волосам, — Пиздец. Ран только прижимал Сору к себе, всё продолжая оставаться в том моменте. Он испугался. Пиздец как испугался. Особенно когда увидел кровь. Если бы Рюгуджи вовремя не одернул Ватанабе, ей бы пробили череп. Она бы умерла сразу. Ей просто бы не стало! А она еще продолжает держаться на ногах. Шутить пытается, поскуливая из-за легкой царапины и ушибов. Эта чертова истеричка умудрилась сбить на ходу мотоциклиста одним своим прыжком на него! Словно зверь. Конечно, благодаря этому Ран смог отпиздить этого уёбка сразу, на пару с Дракеном, но облегчение это не принесло. Зам «Токийской свастики» был тоже бледен. Мрачен, как сама смерть, потому быстро удалось выбить нужную информацию. Его связали, заткнули кляпом и положили в большой деревянный ящик. — Он не из «Брахман», — заявил Дракен по итогу. — Да. Он из наших. Из «Рокухары». — Блять… Я узнаю этот почерк. Но этот ублюдок давно сдох. Ран бросил осторожный взгляд на парня: — Ты про очкастого? Который Изану застрелил. — Да. Его почерк, — желваки нервно бегали по скулам. Когда парни возвращаются к Ватанабе, она сидела и улыбалась. Взъерошенная, уставшая, но живая. Обработать рану помогал ещё один знакомый парнишка. Со шрамом на лице. Вот ведь… Занесло их конечно. — Откуда у тебя «черный импульс»? — решает сходу задать интересующий вопрос Дракен. Но увидя лишь замешательство в глазах Ватанабе, поясняет, — Что это сейчас было? Это ведь не ты? Никому здоровому в голову не придет бросаться на несущийся байк. Так еще и лицом ловить арматуру. И этот взгляд… — Эй, — подал голос Ран, подходя к Ватанабе с другой стороны. — Отстань от нее. Она и так устала. — От её ответа зависит, помогу ли я вам или нет, — выдал внезапно Рюгуджи. Растерянная Сора всё бегала взглядом от Хайтани к мрачному Дракену, совсем не понимая, — Я ни с чем это не спутаю. Ты должен помнить это, Хайтани. Кровавый Хэллоуин. — А… — многозначительно протянул Ран в ответ, — На что ты намекаешь? Что она такая же, как этот псих Майки? Не смеши меня. Да, Ватанабе немного припизженная на голову, но она не он. — Я хочу поговорить с ней, а не с тобой, — давит Дракен. А Ран не поддается. — Со мной, — жестко произносит, без сомнений, — Потому что она мой человек, и каждое слово, связанное с бандами и нашим делом, касается меня. Ты же отошел. Чего опять полез? — хитрит. — Хайтани, свали по-хорошему, и дай поговорить. — Нет. Но за него все решает Ватанабе. — Я не знаю, что вы подразумеваете под «Черным импульсом». Поясните. — благополучно игнорируя запрет Хайтани, вмешалась Сора. В ней больше не было напускной радости. Она не смеялась, не улыбалась, но взгляд уставший уставила на Рюгуджи. Чтобы предотвратить очередной приступ возмущения, Сора просто тянет Рана на себя. Тот падает рядом на диван, а в довесок его ладонь берут в свою и просто прижимают к колену. Не убежать. Руки у нее были холодные. — Всё ты понимаешь. Сора руку Рана сжимает крепче. Тревожно поглаживает пальцем. Под ногтями засохшая кровь. — «Черный импульс»? — нервно смеется, — Что за глупое название. Как из дешевой манги, — губы криво усмехаются, а глаза вновь становятся пустыми. Под ними залегли темные мешки, — Это простое желание выжить. Ничего сверхъестественного. — Ты так думаешь? Ладно, а как ты справляешься с этим? — Обычно, оно появляется только в критические для жизни моменты. Поэтому, на обычную жизнь это никак не влияет. Психолог говорил, что это защитная реакция в следствии детской травмы. Для того, чтобы справляться с приступами, нужна большая работа над собой. Но я забросила давно. Да и это действительно спасает мне жизнь. — А если нет возможности обратиться к мозгоправу? — Без собственного желание сделать что-то с этим, ничего не получится. Знаете, спасение утопающего, дело самого утопающего. — Я хочу помочь ему. Но не знаю как. Нельзя оставлять человека. Сора задумалась. — Тогда как при панических атаках — искать якорь. Человек, предмет, звук — что угодно, что способно пробиться через стену психики. Ран мне сегодня так же помог. Хайтани нервно дернул рукой, но его так и не отпустили. — Если я правильно понимаю, что вы подразумеваете под «Черным импульсом», то этому человеку действительно нужна помощь. Но он не примет её, пока сам не поймет. Психика у таких людей, как я, строится на «якорях». Что-то очень близкое. Чем меньше их остается, тем будет хуже. Вот мой ответ, Рюгуджи-сан. Он вас удовлетворил? — Почти. Расскажешь, как он появился у тебя? Побледневшая девушка замерла. — Получила психологическую травму в детстве. Вот и всё. Ран никогда раньше не видел Ватанабе… Такой. Он видел её приторно-доброй, горяче-дерзкой, но такой пустой… Настоящей. Вот почему она ему так не нравилась. Теперь Ран понял, почему интуиция била набатом не доверять ей. Он подсознательно чувствовал двойное дно в ней. Сегодня оно открылось. Не до конца. Лишь щелочку приоткрыла. Но может быть, когда-нибудь, Сора откроется ему полностью. А с какой стати ему стало не все равно? Почему так испугался, что потеряет её? — Вы ведь говорите о Манджиро Сано? — Сора впервые улыбнулась. Но не было в этой улыбки ни капли света, — Мы встречались на собрании Трёх Небожителей. Но у меня не всё настолько запущенно, как у него. Хотя, мне показалось, что он добровольно отдался этому «Черному импульсу». Как бы оно не сжигало тело, но оно эффективно. Без него бы я точно не выжила в этом… Кошмаре. Дракену было жалко её. Не судить о человеке по слухам — один из его принципов. Именно поступки покажут, кто кем является на самом деле. Поэтому, он не стал наживать себе врага в её лице. Хотя, Дракен знает, кто она. С самого появления Хайтани понял. Та самая новая ищейка «Рокухара тандай», призванная найти и обезвредить Айдзу Тетсуо. Она хитрая, уже столько палок в колёса поставила ему, Кавараги была в ярости. Вот только Дракен мало верил в слова этого парниши. Внутренне чутье подсказывало, что этому человеку не надо доверять, а с учетом того, что этот лис переключился сразу с него на глав «Брахман», подтвердило опасения. Сейчас же девушку были готовы убить, так же жестоко, как Эмму. Тетсуо просил спасти Сору от лап «Хайтани», но именно он сегодня переживал за её жизнь больше всех. Истинная картина собирается с каждым пазлом. — Не сообщайте пока своим о случившемся, — обратился к обоим Дракен, — Дайте мне немного времени. Я сообщу вам место, и оттуда вы его заберете. Не подставляя меня. И не наводите шуму. Не говорите, что он был одет в одежду «Брахман». Это повлечет открытый конфликт. За покушение можно и целую войну устроить. Сора вся посветлела от этой новости: — Так вы поможете нам?! — Опять на «Вы»? Я же не старик какой-то. Я даже младше тебя самой. — Ну, — тянет подобревшая Ватанабе, — Вы определенно в этих кругах дольше меня, и опыт у вас гигантский. А судя по реакции Рана, вы достаточно авторитетная личность. Поэтому, вы для меня, считай, как сенсей. — Ох ты! А Ран кривится, дёргая на себя. Руки всё не разжимает. — Подлиза, — шипит Хайтани на ухо. Сора лишь улыбается шире, вся такая хорошенькая, едва не светилась от счастья. Но Ран понимает — это насильно. На самом деле внутри остается пустота, как в желудке. Наконец эта встреча заканчивается. Сев в отремонтированную машину, пара какое-то время еще молчала. Сора проверяла контакты Рюгуджи, периодически поправляя повязку на лбу. Там правда ничего особенного. Просто царапина. Больше болели синяки на теле. А Ран сидел тихо, сжимая в руках руль. Незнакомая машина вызывала дискомфорт, но рядом с Сорой почему-то всё становилось знакомым. Подобное ощущение появлялось только рядом с Риндо. Слова застыли кислотой на языке. Вот-вот и стошнит так же, как Ватанабе утром. Перед тем, как завести движок, Хайтани всё же тихо произносит: — Не делай так больше. Ему так сильно хочется верить, что не придется объяснять. Что Сора всё поймет без лишних слов. Что сохранит ему часть своей гордости. Улыбка. Словно утренние солнечные зайчики. Сакура цветет. Сквозь нее проглядывается голубое небо. Скоро станет уже совсем тепло. Так же тепло, как её губы на коже. Настолько странных девушек Ран никогда не встречал. По всем канонам она вообще не должна была существовать. Не должна была становиться опорой. Не должна была подставлять свои хрупкие плечи. Не должна кидаться на врагов и бить им морды. Не должна выставлять в лучшем свете своих насильников. Не должна доверять им. И тем более, не должна целовать им руки. Но делает. Всё это делает. Ран будет самым страшным лжецом, если скажет, что ему не понравилось держать её ладонь. Мягкая кожа, маленькая ладонь, короткие ногти. Ничего особенного, порой холодные, порой горячие. Но мертвое сердце предательски подает признаки жизни. А может, это играют так эмоциональные качели, на которых Ватанабе его катает? Не знает. — Дура, — вновь повторяет Ран за сегодняшний день. Сора улыбается ему в ладонь. — Я сегодня тебя совсем разозлила, раз ты только и зовешь меня дурой… Хайтани ловит её пальцы между своих, едва переплетая. Тянет на себя, а сам подается ближе. Каждый раз, касаясь её губ своими, Ран словно делает глоток темной воды. И сам тонет-тонет-тонет в этой черной бездне. Думает, что умеет плавать, сможет выплыть. Не сможет. Его так забавит её наивный испуг. А он не испугался? В отместку Ран целует жестче. Сминает губы, не чувствуя вкуса клубники. На её губах сегодня не было даже бальзама. Вкус крови. Из-за оставленных им же ран. Он по ним проходится языком, чувствуя шероховатости. Это губы не фарфоровой куклы, идеальной до тошноты. Это губы обычного человека. Раньше бы Ран посмеялся над любым смельчаком, кто предъявил бы ему за это. Как Хайтани Ран мог опуститься до просты смертных? Опустился. Его заставили. Этой самой рукой, без его ведома и спроса. Да, он злится, поэтому второй накрывает щеку, спускается чуть к шее и хотел привычно сжать, но осекается. Чувствует быстрый пульс. Отстраняясь, Ран видит подрагивающие ресницы. Как Сора вся сжалась, ожидая новой порции боли от него. Хайтани отстраняется так же резко, как приблизился. Выпускает пальцы из плена, а они легко выскальзывают. Ключи зажигания, движок, старт. Ран слишком резко стартует, пугая своей вспыльчивостью. А он просто злится. На себя и неё. В голове всплывают собственные слова. И он повторяет их, немного меняя формулировку: — Не смей умирать. Это тебе не поможет избавиться от нас. Сора бы поспорила, но не стала. Вновь между ними повисло молчание. Проносятся улицы за стеклом. Сердце усердно толкает кровь по венам. Она как кисель, застывает болотом. Тысяча слов зависли в воздухе падающими лепестками сакуры, но ни одно не прозвучит вслух. Им не о чем было говорить. Тишина прервалась на звонок Риндо. Младший так ругался, когда узнал полную картину происходящего. Сора пыталась убедить его в том, что всё действительно хорошо, но кого она обманывает… Всё плохо. Она вновь сорвалась, на этот раз поддавшись. Каждый такой приступ забирает частичку света из нее. Было страшно стать таким, как Манджиро Сано, но Сора чувствует схожесть своей судьбы с его. Интересно, будет ли хоть единая душа, которая не забудет её. Такой как Дракен. Когда машина была оставлена под окнами отчего дома, живот Ватанабе подал признаки жизни. Хотелось кушать. Неловко прикрывает живот рукой Сора. Румянец появляется на бледном лице, придавая более живой оттенок. Идут они домой уже под аккомпанемент чавканья. Ей пока ничего тяжелого есть нельзя было, но Ран нашел выход. Купил ей стаканчик клубничного желе. А она довольная. Прошла ли тревога старшего Хайтани? Он увидел её настоящую. Но вот в чем проблема, эта светлая часть — тоже настоящая. И столько в ней граней, и все они — часть Ватанабе Соры. Быть может, увидь он все, он перестанет её бояться? Бояться неизвестности. Перестал? Разумеется нет. Всадит ему нож в спину? Эта довольная девчонка, всё посасывающая ложку из набора? Которая руки ему целует? Разумеется нет. Дома никого не было. Полумрак сгустился, вечерело. Небо за окном стало таким нежным. Сора проскальзывает внутрь, словно так всё и должно быть, и включила подсветку на кухне. Хлопочет на кухне, находя аптечку, и ставит перед фактом Хайтани: — Сейчас будем тебя обрабатывать. Садись. Я тебя опять помотала по земле. Не тревожь Риндо лишний раз. А то вместо блондина станет седым. Ран смеется. У него нет желания сопротивляться. Разве что для вида. Больно нравилось раздражать Ватанабе. Сразу походила на зверя, пускай и могла только ругаться да делать маленькие пакости. Например, слишком сильно прижать ватку. Татуировка всегда привлекала внимание. Сейчас стало не исключением. Взгляд Соры задумчиво скользит по её изгибам, а Ран словно специально растекается по дивану, закинув руки на спинку, давая полный обзор и свободу действий. — Так у вас парные… — её голос был тихим и чарующим в этом полумраке. Белые стены окрасились фиолетовым. Совсем скоро закат закончится, погружая город во тьму. — Что, уже доводилось раздевать Риндо? — усмехнулся Ран, а сам смотрит за ней из-под опущенных ресниц. — Ага. Ещё… В первую ночь. Когда поехали на квартиру Тетсуо. — А братец быстрый. Поражаюсь ему. Вместо ответа Ватанабе тыкнула пальцем в живот, но не в ранение. Хайтани дернулся, пока Сора всё никак не могла найти удобное положение. Стоять над ним неудобно, рядом сидеть так же, на коленях… Ни в коме случае! Кое-как справившись с нелегкой задачей, Ватанабе хотела уже убрать аптечку, но беда пришла откуда не ждали. Ран просто сажает её к себе на колени. Сора охает, готовая тут же сбежать, но руки ловят за талию. — Не дергайся. Дай лоб посмотреть. Что там этот шрамированный сделал… Пластырь отходит больно, выдирая прядь волос. Сора шипит, морщится, но старается не двигаться, пока Хайтани делает всё возможное. Ватка прилипла к ранке. Приходится размачивать перекисью. От боли она прикусывает губы, прямо-таки напротив его лица, прикрывая глаза. Подайся чуть ближе и можно поймать сдавленный стон своими губами. Но Ран так не делает. Вместо этого внезапно даже для самого себя спрашивает: — Что тогда случилось? Разве не он больше всех агитировал за то, что знать о прошлом Ватанабе Соры совсем не обязательно? Разве не он так сильно ругался!.. Сейчас Ран себя успокаивает дуэлью с братом. Девочки любят, когда интересуются их проблемами. — Зачем тебе знать? — ловит его Сора, да лукаво улыбается искусанными губами. Нет, на них должна лежать идеальным слоем красная помада. А это что-то не правильное. Они должны быть красными… Пухлыми… Разумеется, она замечает этот внимательный взгляд фиалковых глаз, — Или ты просто сдерживаешься от того, чтобы не поцеловать опять меня? — Мне просто стало интересно! — возмутился Хайтани, быстрее принимаясь за дело. Румянец легкими мазками лег на кончики ушей и скулы. Взгляд так забавно забегал по сторонам, куда угодно, лишь бы не на чертовы губы. А Сора всё улыбается. Может, укусить, чтобы не была такой наглой?! — Меня в детстве пытались похитить прямо с детской площадки у дома, — внезапно произносит Сора тихо-тихо, словно одному ему на этом белом свете, — Я вырывалась. Достаточно хорошо. Помню, выдавила даже глаз одному. Папа успел меня спасти. Убил всех похитителей у меня на глазах. Вот тебе и жизнь с отцом якудза. — Нас никто не похищал. Бедная Ватанабе не сразу поняла смысл слов, но, когда дошло, едва сердце не уронила в пропасть. Ран чувствует, как вся напряглась, в ожидании большего, но продолжения не последовало. Ран только приклеивает пластырем ватку, удивительно нежно разглаживая кожу на лбу. Её никто не просит продолжать… — Я поэтому ненавижу своего отца. И так зациклена на честности. Потому что я знаю, какой он на самом деле, а делает вид, что такой хороший. Я такая же. Я ненавижу себя за эту часть меня. Не могу убить её в себе. — Ты меня тоже ненавидишь. И даже один раз убила. Хочешь, я тебя тоже убью? Слова Хайтани были такими простыми. Предложение «убить» так правильно срывается с его губ, словно был рожден для этого слова. Сора знает, что он не убьет, но точно так же пугается, как и Ран в свое время. Это как падать спиной к человеку. Поймает ли он? Будет ему это под силу или же специально даже рук не выставит? Черные-черные воспоминания давно покрылись пылью. Они остались на её теле шрамами, от которых не избавиться, но они давно уже перестали болеть. Наверное… Сейчас, когда эта самая тьма спасла её сегодня, она должна поблагодарить. Благодарить Дракена за то, что спас. Благодарит Рана за то, что смог вытянуть из этой пучины. — Убей, — уверенно выдыхает Сора. Ран клянется отправить её на небеса и вернуть обратно.