Mood: Puscifer — The Humbling River
Было фатальной ошибкой обманывать Майки. Её жалкая попытка правдой скрыть еще большую правду привели к полному краху. Очередные потуги сквозь воду прокричать «я согласна» заглушаются новым подходом утопления.
Потому что Майки знает, что она не согласна. До сих пор.
Они были ограничены в методах. Портить её красивое личико еще больше не имелось возможности — Сора должна сохранять товарный вид. Бить до разорванных внутренностей нельзя — в больницу никто вести не будет.
В подсобных помещениях туалетов есть железные ванночки, обычно предназначенные для набора воды в ведра или легкой стирке тряпок. Идеально подходящая. В четырёх стенах коморки нет доступа к свету. Общественный туалет на этаже, который снимали «Свастоны-канто», был опечатан, и пускали туда лишь Майки и Санзу.
Из закрытых дверей доносились жуткие вопли. Но никогда мольбы о пощаде.
Каждый раз когда замутненный взгляд мазал по полкам с моющими средствами, всплывали угрозы Санзу напоить её хлоркой. Когда Харучиё пришёл в одиночку, без Майки, он забрал с полки пластиковую тару и налил в колпачок резко-пахнущую жидкость. Отдаленно напоминало воду в бассейне, но из-за обожжённой вмиг носоглотки Сора уже мало ощущала запах. Санзу подставил колпачок к сжатым губам. Благо, концентрат хлора в том растворе был не сильным, иначе бы остались ожоги от подтеков жидкости на подбородке.
— Могла бы выпить и всё закончить. Неблагодарная шавка! Вот так и помогай ей, — сплюнул на кафельный пол зам «Свастонов» перед уходом.
Строительными стяжками были перетянуты запястье и ноги. Руки — после того как расцарапала Санзу ебальник. Ноги — после неудачной попытки зарядить Майки по яйцам, в итоге попав в коленную чашечку.
Но не лишение свободы движения оказалось самым страшным.
А темнота.
Только красный огонек сигнализации в углу под потолком означал её сознание. Что она всё ещё в сознании. Здесь вой вентиляции небоскреба. Стены тонкие шуршат, и вода булькала в трубах. Раньше Сора со скепсисом относилась к словам о том, что, если лишить человека одного из чувств, остальные обостряются. Как оказалось это правда.
Слух улавливал шаги в коридоре. Нос запах хлорки. Язык привкус крови с обкусанной щеки. Кожа……
В темноте обитают демоны.
Они выходят за пределы её сознания и обретают формы. Во мраке силуэты танцуют хороводы вокруг нее. Они поют ей веселые песенки, чем-то напоминания бред Харучиё в наркотическом приходе.
— Буль-буль! Буль-буль! Рыбка делает буль-буль. Уплывешь ты, по трубам вниз-вниз. Вслед за жизнью, вниз-вниз-вниз.
Поначалу, тьма ощущалась сковывающими стенами коморки. Крохотное помещение, в котором не могла даже ноги вытянуть в полной мере. Мрак скользил по границам её физической оболочки. Сора оказалась запертой в собственном теле. И оно начало сдавливать. Как пластиковые стяжки на запястьях.
Но время шло. Демоны продолжают водить вокруг нее хороводы. Чем сужалось это черное пространство, тем страшнее становилось. Сознание подкидывало ощущений прикасновений к коже. Волосы на теле вставали дыбом. Сора понимала — сопротивляться бесполезно — это её воображение.
В темноте обитают демоны. Они водят хороводы и поют жуткие песни.
Взаперти. Так выглядела её душа. Хоровод сужался. Черти стали запрыгивать на её тело, грысть кожу и пытаться пробраться внутрь. Сора заперлась внутри. Сора ничего не говорит, она умолкает, лишь бы демоны не проникли внутрь через рот. Она перестает дышать. Закрывает глаза. Абстрагируется от шума.
Нужно было подождать. Просто потерпеть.
Герой её обязательно спасет.
Сора не знала, сколько эти пытки продолжаются. Не знала, сколько будут продолжаться. И не знала, остановится ли Майки вообще. Для него безумные поступки вполне привычны, только вот короткие белые волосы сейчас у нее, а не у Манджиро Сано. Тогда почему он всё это делает с ней?
— Ну же! Выпусти его, — приказывал Майки, сжимая в кулаке короткие волосы, — Ты же хочешь выбраться, да? Чтобы я прекратил. Тогда отдайся «Черному импульсу»! Сейчас же! — и вновь голову погрузили под воду.
Майки пытался довести Ватанабе до той самой точки, на грани жизни и смерти, но по итогу лишь испытывал на прочность её силу воли. Стоило ей только выблевать всю воду, как на лицо возвращалась эта непокорность. Она знала, что её не убьют. От того в открытую сопротивлялась Майки.
Тогда попробовал Санзу. Сора игнорировала его как пустое место. От того тот злился. Один из вариантов, родившихся в этом мраке, был довести Харучиё до белого каления, чтобы тот наконец её прикончил. Но нет, страх перед хозяином сильнее желания свежей крови.
Когда темнота перестала пугать, пришел Майки. На этот раз угроз не было.
— Ты же понимаешь, что эта сила поможет тебе. Именно из-за твоих чувств тебе так плохо. Вспомни, с каким хладнокровием ты убила Айдзу Тетсуо. Ты закрылась от чувства сострадания к нему! Даже сострадания к покойному отцу. Я хочу уметь так же, как и ты. Абстрагироваться настолько, что смерти всех прошли бы стороной. У тебя есть потенциал, Сора! А ты его так бессмысленно губишь. Пожалуйста, вернись на мою сторону.
— Я никогда не была на твоей стороне, — совершает ошибку, всё же раскрывая рот.
Голова бьется затылком о стену позади. Сора смотрит до боли в зрачках на горящую лампу на потолке. Пытается развеять тьму в голове. Не помогает.
— Я предлагала убить тебя. Потому что это единственны способ освободить всех от этого ада. Уничтожить его источник. Первопричину. Может, тогда сдохнешь, а?
— Только с тобой на пару, — криво усмехается Манджиро.
Его образ в черном лонгсливе, сидящий на маленькой пластиковой табуреточке, вызывал неподдельный смех. Как огромный клоун на детском 3-х колесном велосипеде.
— Проходили уже. Не рабочая схема.
В этот раз он её не бил. Даже топить не пытался. Её скованные ноги касались его ботинок. На светлую голову лился противный свет рабочей лампы. Грязный. Холодный. Как в морге. Хотя Сора никогда еще в морге не была, но почему-то уверена, что именно такой там освещение. С запахом хлорки.
Вся тяжесть мира скопилась на его плечах. Черные глаза бархатным мраком окутывали пошатнувшееся сознание. Соре казалось, что именно в его глазах обитают эти страшные черти, которые будут петь песни об уплывших рыбках.
— Никто не будет свободен, пока в нас остается это дерьмо, — повторяет Манджиро ледяными губами.
Сора хмурится. Почему он повторяет вновь эти слова?
Почему хочет, чтобы Сора выпустила свой «Черный импульс»?
Почему продолжает здесь сидеть? Мог бы отдать на полное попечительство Санзу, а на деле сидит с ней добрую половину времени заточения. И смотрит. Смотрит. Смотрит…. Чего ты пытаешься углядеть в ней? Свою покойную сестру? Нет, Сора была полной противоположности Эммы.
Кого тогда?
— У меня был друг. Самый преданный человек, которого я знал. Он у сердца держал самую дорогую «Тосве» вещь. Баджи мне правду говорил, а я его не послушал. И тогда он пошел в стан врага, чтобы уничтожить их изнутри. Я искреннее поверил, что он предал меня, представляешь? А на самом деле пытался меня спасти. Всю «Тосву» пытался спасти. Так старался, что зарезал себя, лишь бы я не убил из мести.
На языке уже вертелись едкие слова, прямо как хлорка, но вместо этого Сора умолкает. Сквозь гул собственного безумия, она улавливает параллели со своей жизнью. Разумеется, Майки пытался этой речью переманить её на свою сторону. Показать себя еще не полным монстром.
Но у Ватанабе совсем другие мысли.
— И как? Его жертва оказалась не напрасной?
Ответ онемевшими губами:
— Оказалась.
Черные путы нежно оплетают стянутые запястья. Она давно с трудом ощущала руки. Следы надолго останутся, но эта черная сила мягко скользит, словно вкладывая в руки нож. И держа за спиной оружие, Ватанабе ощущала мощь, доселе неизведанную ей.
— А если бы ты убил… Но он бы остался рядом с тобой… Всё было бы по-другому?
Был бы у нее в руках настоящий нож, не галлюцинация, Сора бы нашла способ выбраться и вспороть ему брюхо.
Вместо ножа Майки достает сигареты. Открывает дверь в основное помещение туалета. Огонек зажигалки. Дым выдыхают в сторону.
В образовавшийся тишине отлично слышны китовые завывания. Это живот Соры. С момента заточения она ничего не ела. Благо, воды всегда в достатке. Даже более чем.
— Ты же понимаешь, что нас Герой не спасет.
—
Тебя никто не спасет, — со всей ненавистью.
Майки проводит языком по обветренным губам, собирая ужасный привкус.
— На твою маму напала «Рокухара тандай». Угрожали застрелить. Тебя искали. И знаешь кто их вел? Твои ненаглядные Хайтани.
Новая затяжка.
Слова ощущаются сильной рукой, что, сжимая волосы, опустила голову под воду. Не ожидавшая подвоха Сора делает вдох, но вместо воздуха — черная вода.
Буль-буль. Рыбка доплывет до океана. Буль-буль, а он окажется черным и пустым. Надо было остаться рыбке в аквариуме.
Недокуренную сигарету бросают на пол, даже не притаптывая ногой. Майки поднимается с табуретки, стремительно покидая коморку, по привычке закрывая дверь и выключая свет.
В темноте тлеющая сигарета служила свечой.
Её затухающее свечение становится маяком. Искрой, разжигающее внутри нечто страшное. Это сгорают оковы. Демоны останавливают свой бесконечный хоровод. Оборачивают на нее свои взоры. Испуганно замирают.
Тьма расширяется. Некогда ограниченная лишь телесной оболочкой тьма множится. Заполняет коморку. Заполняет этаж. Заполняет здание. Заполняет весь мир!
Частое поверхностное дыхание. Губы растягиваются в усмешке. Зубы вгрызаются в плоть. Слезы побежали по щекам.
Искра дрогнула и померкла.
— Вернись… Вернись! МАЙКИ!
Ногами удается дотянуться до треклятой табуретки. Бьют в нее от души. Она с грохотом бьется о станы. Что-то падает. Раздаётся шум. А Сора всё кричит-кричит-кричит…
Такие вопли ещё не раздавались в пределах стен. Всё же, у Ватанабе был на редкость сильный голос.
Дверь резко распахивается. Демоны исчезают. Свет заполнил пространство, но ощущение безграничной тьмы не прошло. Сора слишком ярко ощущает чужие руки, что заставляют перевернуться на бок. Слишком четко ощущает, как тонкая пластиковая проволока отлипает от натертой плоти, как веревка от копчёного мяса. Затем освобождают ноги.
Тело словно незнакомое, движется с трудом. Пальцы не слушаются.
— Ватанабе! Ватанабе, давай, вставай. Времени совсем нет. Понимайся!
— Коко?.. — собственный голос кажется чужим.
Да, это Хаджиме. Он самый. Странный. Худшая версия себя. Нет на его лице выражения превосходства и контроля.
— Ты в адекватном состоянии? Сколько пальцев видишь?
— Нахер пошел.
— Отлично. Вот так же пошли Майки.
Сора ничего не понимает, кроме одной единственной цели.
— Где он?
Не дожидаясь, пока новый приступ истерики подкатит к ней, Коко хватает её лицо ладонями и четко проговаривает.
— Майки прошерстил весь твой телефон. Он всё знает. Именно через твой телефон он поймал Хайтани. Их заставили напасть на твою мать. Не позволь ему запудрить твои мозги! Сейчас он в подвале, с остальными ребятами. Он хочет их казнить в качестве мести и объявлении войны. Останови их. Придумай, как ситуацию вырулить. Сейчас!
Санзу, отрубающий голову Риндо.
— Блять, — не сдержанно хрипит Ватанабе.
Её руку перекидывают через шею.
— Вставай. Скорее. Я уже договорился, нужно лишь подождать. Майки отвлечется и вы сможете связаться с Сумиёси-кай. Блядство…
Ватанабе едва держалась на ногах. Они совсем не слушались.
Коконой кто угодно, но не благодетель. Его заботят только деньги. С Майки можно было хорошенько заработать, а после недавней заварушки горизонты расширились до невиданных ранее масштабом. Однако, деньги любят стабильность, которой рядом с Майки не было. Особенно сейчас.
Они с Ватанабе не друзья, но Коко не идиот. Если с Ватанабе так поступил Майки, то почему не мог так же запереть и Хаджиме? Все гарантии на безопасность полетели в топку. Даже протекторат Сумиёси-кай над Ватанабе не спас её от это участи.
Хаджиме слышал все эти крики. Видел, каким злым выходил Майки каждый раз из этого проклятого туалета. Нет так раздражающе была необходимость ходить на другой этаж, сколько эта гнетущая атмосфера надвигающейся войны.
Совершенно глупой. Беспощадной. Кровь будет литься рекой.
Коко было плевать на жертвы, до момента, когда Манджиро Сано сошел с ума. Когда впервые раз задались отчаянные крики. Он оставлял дверь своего кабинета открытой, чтобы слышать шаги. Знать, кто заходит в этот проклятый туалет. Когда в проеме мелькали розовые волосы, Коко бездумно пялился в монитор, вслушиваясь в шум. Майки не осмелится её убить, а вот Санзу…
Полный пиздец. Всё это нужно было остановить.
Майки держал телефон Ватанабе всё время у себя. Санзу всё нашептывал своему хозяину, что вот подтверждение её предательства. Что её нужно уничтожить. Однако Майки молча продолжал читать сообщения и слушать ринктон на её раскладушке.
«Его Высочество №1»
«Его Высочество №2»
«Такемичи»
«Рюгуджи»
«Мама»
«Хост»
«Неизвестный номер»
Для Майки и Санзу этот номер остается неизвестным, только вот Коко помнил его наизусть.
Инуи.
Обливаясь холодным потом, Хаджиме глядел на свою раскладушку с гребанным номером на экране, не зная, как справиться с этим безумием. Это всё хуже войны «Поднебесья», хуже рождественского конфликта.
И вот теперь, рискуя собственной задницей, Коко пытается спасти положение.
— «Брахман» первыми объявят войну. Они нападут на важное для Майки место. Он точно пойдет туда. Главное дождись сигнала. Поняла? Перенаправь весь гнев на «Брахман».
— Рюгуджи… И Такемичи…
— Всё будет хорошо. Только сделай так, как тебя просят. Доверься. Твоя мама в безопасности, здесь, в этом здании.
Лифт стремительно опускается вниз. Редкие офисные работяги, стоило лифту остановится на их этаже, испуганно отходили, не смея войти в кабину к этим двум.
У Ватанабе ужасный вид. Она всё еще с трудом держалась на ногах. Держась за коллегу, она сверлила взглядом яркие лампочки на панели.
— Нож дай.
Хаджиме отдает, с предостережением:
— Нельзя, чтобы заподозрили слишком рано.
Сора прячет оружие под спортивный топ, между грудей.
— Стяжки… С собой забрал?
— Да, по дороге выкину. Скажи, что сама смогла выбраться.
— Хорошо, — усталый ответ.
Вот двери распахнулись на минусовом уровне. Подземная парковка. Запах покрышек и заливного пола.
Яркий свет лифта разрезал полумрак парковки.
— Удачи, — звучит напутствие Коко.
— Ты в удачу не веришь, — всё так же хрипло. Голос всё еще не восстановился, — Если нам удастся справиться со всем этим дерьмом…
— Удастся. Этот плаксивый Герой очень решительно настроен на победу.
Mood: STATE of MINE — The Thunder Rolls
Ей говорят, что Герой спасет их, но времени ждать его у нее нет. В одиночку Герой не справится, потому они все должны взяться заруки и сделать свой шаг. Каждый должен привнести свой вклад в победу, но что делать, если у Соры почти не осталось сил?
В образовавшийся тишине нет демонов. Тьма рассеялась, показывая истинную суть вещей.
Их и не было никогда. Демонов. Всё это лишь её больное воображение.
Сора всегда списывала свой «Черный импульс» на собственные проблемы с головой. Она не верит в мистику, но как быть, если путешествия во времени — реальны? Что, если Майки делает это всё не по собственной воле? Или же просто искренне верит в правильность своих поступков.
Складское помещение. Самый дальний угол подвалов. За большими дверями слышна толпа.
Пальцы белые хватаются за край, как мертвец, хватающийся за крышку гроба. И Сора отодвигает врата в этот склеп надежд, вкладывая всю оставшуюся силу. Колесики тяжело поддаются на манипуляцию, еще немного, и погребут разбитую Ватанабе под собой. Но шаг внутрь всё же делают.
За спиной захлопывается дверь. Как грохочет гром в небе.
Они — её сила. Если позади нее… Если в её руке… Если губы теплые…
Фиолетовый взгляд полный злой непокорности треснул с раскатом грома. Кровь капает из разбитого носа. Ран подается вперед, но эту отчаянную попутку останавливают чужие руки, что больно хватаются за волосы и тянут наверх. Настолько, чтобы в полной красе показать красный ошейник, сдавивший шею.
Толпа затихает, как в первые мгновения небо после звуковой волны.
Риндо хмурится, недоверчиво прищуриваясь. Чувствует — что-то не так. Его за нижнюю часть лица пытаются поднять обратно, заставить смотреть на ту, перед кем в большей части виноват. Половина лица залита кровью. Нос противно щиплет.
У Соры куцо отрезанные волосы. Серое лицо и темные круги под глазами.
Взгляд застывшей вспышкой молнии.
Каждый шаг как грохот разбивающихся штормовых капель.
Толпа расступается. Она слышит перешептывания, удивление и подстрекание. Ожидание шоу. Хотите представление? Сора его предоставит. И смотря в черные омуты Майки, Ватанабе кривится, выдавливая из себя улыбку.
— Кому в голову пришла эта замечательная идея?
Ей хочется знать, кому глотку перекусит за такое богохульство.
Хайтани на коленях. Руки связаны за спиной. А на шее Рана чертов ошейник с поводком.
— Ватанабе-сан?.. — слышится удивленный вздох подчиненного.
В воздухе запахло электричеством. Майки с плащом белым на плечах кривит спину на ящике. Санзу рядом. С катаной в руках.
— Наш Глава сообщил мне, что эти псы посмели напасть на мою мать. Это правда?
Толпа взревела, оглушая волной. Кулаки взметнулись вверх, как и ладонь Ватанабе, требующая тишины.
— Какой отряд участвовал в операции? Покажите рукава, — парни послушно выполнили приказ, — Большое спасибо лично от меня, и премия в качестве награды от верхушки.
Вновь одобрительный гогот. Под аккомпанемент радости и окрыляющей победы, Ватанабе подходит к одному из хиплых пареньков, что держал камеру и снимал всё, что происходит с братьями. Сжимая его кисть до хруста костей, Сора лишь коротко произносит:
— Сотри.
— Но Ватанабе-сан…
— Да, Ватанабе-сан! Пусть эти сволочи увидят, что будет с ними после нашей победы! Нужно их проучить. Как они посмели!.. Да!
Сдавленный стон всё же вырвался их груди, когда дернули за поводок. Во всём виновата эта страшная перемена в лице Ватанабе. Словно девушка стала злой копией себя, злобным отражением. Короткие волосы жили своей жизнью, а с губ пропала кривая усмешка.
Санзу испугался. Дернулся, стоило Соре сделать шаг в его сторону. Оружие звякнуло. Клинок направили в её сторону. Дрогнула ли Ватанабе? Ни в коем случае.
Майки продолжал молчать.
— Они напали на мою семью. «Рокухара» посмела замахнуться на меня. Потеря репутации для них слишком легкая плата.
Толпа одобрительно загудела.
Молнии сверкают в её черных глазах. Они пугающе светлы, точно такие же, как в тот роковой день. Майки с такими же глазами рвал его лицо на куски.
Санзу замирает. Инстинкт подчинения «Черному импульсу» поглотил его, лишая возможности движения. Сора шагает в зону поражения. Проходит мимо лезвия и берется ладонью за место на рукояти между двумя сжатыми кулаками.
— Отдай, — приказывает чудовище, выпущенное на волю.
И Санзу подчиняется.
Едва на колени не падает, прямо как Хайтани сейчас. Несмотря на то, что ростом они были почти одинакового, Ватанабе смотрела на него с высоты сверкающих молний.
Катана тяжелая.
Майки напрягается. Готовый в любой момент разорвать её на части, его руки до скрипа сжимают угол ящика. Но Сора не кинется на него с оружием. Вместо этого катану опускают вниз. В руках внезапно появляется сила. Настолько, что получается красиво её провернуть в кисти. Улыбки на лице нет. Лишь безграничная пустота.
И этот голос:
— Чувствуете то, что испытывала я?
Чувствуют. Горькое унижение от того, что не способны никак помочь.
— И какого стоять на коленях перед нами, а? Короли без короны.
Толпа гудит. Подталкивает в спину. Все здесь хотят, чтобы палачом стала сама Сора.
Страшные кошмары, снящиеся на диване в гостиной Хайтани стали ей пугающим пророчеством. Только вот они точь-в-точь не исполняются, во всех них Сора становится главным героем, беря оружие в свои руки.
Пускай так. Ведь если оружие в твоих рука — ты можешь им управлять. Это лучше, чем Санзу. Лучше, чем настоящая смерть.
Сора лишь внутри умоляет их простить. Но судя по этим фиолетовым глазам, они всё понимают.
Непослушными губами Ран шепчет: «Давай». Смело твори своё представление. Но на то оно и представление, чтобы было не настоящим.
— Хайтани не боятся испорченной репутации. Корону у них не отнять, ведь её и так не существует. А вот гордость… Как с ошейником.
Ей передают поводок. Он ложится в ей ладонь чужеродным предметом. Да, эти оковы были на Ране всю его жизнь. В голове всплывают воспоминания с его отцом в главной роли. У Рана был такой же взгляд, и такой же взгляд у Риндо — невозможность ни на что повлиять.
Разливаются по небу раскаты грома. Молнии в её глазах.
— Я заберу твою гордость, как плату за неслыханную дерзость.
Поводок отпускают. Рука находит волосы. Одна из кос распущена, вторая всё еще держалась. Сора мягко, как можно нежнее собирает волосы позади, не отпуская катаны.
Ран уже всё понял.
И все будут смотреть, как один из Небесных Королей будет терять свою венценосную корону в виде его неизменных кос.
Выражение лица Ватанабе не читаемо. Внутри нее грохочет гром.
Хруст. С таким звуком ломается гордость.
Хруст. С таким звуком исчезает натяжение.
Голова обессилено падает на грудь. Обрубки волосы падают на пол. Короткие локоны скрывают его лицо от ликующий толпы.
— Легендарное событие. Ран Хайтани потерял свои косы, — фальшиво ликует Сора, смотря на оставшиеся волосы в кулаке, — Отправим их нашим врагам. Чтобы знали, что мы не потерпим посягательств на дорогое нам.
Майки поднялся с ящика. Собственный «Черный импульс» ликует, воспевая пришествие своего «брата». Шаг. Сора закрывает собой братьев. Майки останавливается прямо перед ней, яростно дыша в лицо.
В руках Ватанабе катана. Один взмах и всё было бы уже решено. Но она не будет его убивать, потому что он такой же. Она не лучше Майки, так что не ей распоряжаться его жизнью.
Сора смогла сделать свой шаг.
Цепочка понеслась за собой.
— Майки! — кричит Коко, врываясь в подсобное помещение, — «Брахман» подожгли магазин твоего брата! Они требуют тебя на бой. Это объявление войны от них.
Сора впервые искренне улыбается прямо ему в лицо.
— Слышали, парни! «Брахман» объявили нам войну. Что мы им на это ответим? — громогласно произносит Ватанабе.
— Война! Война! Война!
— Война, — повторяет вслед толпе Ватанабе.
— Война, — с улыбкой прохрипел Риндо.
— Война, — шепнул Ран.
Майки убегает, выбирая для себя то — что важно по-настоящему.
Люди уходят вслед за своим лидером. Пустеет стремительно помещение, а Сора всё продолжала стоять на своем месте, защищать собственной грудью близких ей людей. Чужое оружие кажется таким тяжелым. Обессиленное тело едва держалось в вертикальном положении.
Все уходят. Кроме Санзу.
В повисшей тишине сверкает зарево молний. Грома нет, но вспышки опасной стихии напоминают о своей мощи. Глаза всё того же оттенка. Стыдно признаваться, но Харучиё было пиздец страшно подходить к ней. Он знает, на что способен «Черный импульс», и вновь ощутить на себе его жестокость не было никакого желания.
— Как ты выбралась?
Острее катаны звякнуло от соприкосновения с полом.
— Если долго и упорно стараться, пластик не выдержит. В этом плане железные наручники куда надежнее, — Сора пытается пошутить. Пытается улыбнуться своему мучителю, но ничего не появляется на лице.
Отрубленные волосы Рана всё так же лежат в её ладони.
Она видит — Санзу сомневается. Подозревает. Какое прекрасное открытие! Страх перед «Черным импульсом» может быть её оружием против этого бешеного пса.
Одна грустная мысль отозвалась печалью. Если Санзу её боится, значит полностью поглотило это нечто. Но Сора ничего особенного в этой перемене не чувствовала. Только слабость, усталость и типичное для депрессии неспособность ощущать эмоции.
Сора помнит, что такое любовь, но сможет ли вновь испытать её тепло?
А гром грохочет в небе. Искры бросает клинок, скребя бетонный пол.
— Беги за своим хозяином, Санзу. Иначе Такемичи с Дракеном, наконец, выбьют из него все лишнее дерьмо, а тебя оставят одного, — Харучиё не дернулся, — Скорее, Санзу. Время не ждет.
Санзу далеко не дурак. Он понимал, что оставлять Ватанабе на свободе нельзя.
— Катану отдай.
Сора далеко не дура. Отдавать самое опасное оружие самому опасному человеку всё равно что выстрелить себе в весок. Дрогнет ли рука — воля случая. Так и сейчас, лишь воля случая, убьет ли Санзу их прямо сейчас, стоит ему заполучить оружие, или же чуть погодя.
Ватанабе решает довериться удаче.
— Забирай, — произносит холодно, действительно протягивая меч рукоятью вперед.
А Санзу действительно его забирает, тут же пряча клинок в ножны.
Он улыбается.
Потому что Сора не успевает броситься за ним следом. Дверь захлопнулась, как и замок.
— Козёл! — кричит истошно, со всей злостью ударяя по двери ногой. Та едва ли пошатнулась, — Сволочь.
Санзу на той стороне лишь тревожно поглядел на дверь, убедившись, что преграда способна удержать необузданную мощь. Нельзя её оставлять на воле. Только не сейчас, когда Майки в нестабильном состоянии. Санзу выбирает быть рядом со своим господином и богом.
В спину ему будут доноситься проклятия:
— Я убью тебя!
Сора отомстит. Обязательно.
***
Норайо Ватанабе, как любая любящая мать, делает всё ради своей дочери. Окажет поддержку в любом начинании. Постарается правильно натолкнуть дочь на верные размышления и важные вопросы. Не осудит. И будет сражаться за будущее своей дочери.
Сора, будучи уже взрослой, больше не была обязана отчитываться о своём местоположении, однако обычно брала трубки. Сколько раз Ватанабе-младшая не брала трубки, и ничего страшного не случалось. В этот раз материнское чутье трубило во все трубы. Било набатом головной болью по вискам.
Плохое предчувствие оправдалось. Хайтани, которые некогда были в ссоре с дочерью, рассыпались всеми мольбами этого мира, лишь бы Норайо сообщила им о местоположении дочери. К сожалению, сама не знала ответа.
И тогда-то женщина поняла. Особенно поняла, когда в магазине мужа сработала сигнализация. Приехала полиция слишком поздно, однако Ватанабе-старшая всё же позвонила старым друзьям.
— Где моя дочь? — холодящим душу тоном произносит женщина в трубку. Погляди на нее со стороны, не найдешь схожестей с обычной Норайо-сан.
Сумиёси-кай не знали, где её дочь сейчас находилась. Последний раз девушка появлялась в компании этого паршивого мальчишки, «Непобедимого Майки». Братья Хайтани сразу поняли. Шестеренки зашевелились, появились нужные люди рядом, а обстоятельства подталкивали к немедленным действиям.
Если Сора действительно в плену, если её действительно отрезали от мира, то на перехват братьев точно выйдут «Свастоны».
Норайо пораньше отпрашивается с работы. Идет не привычной для себя дорогой, пустыми переулками. Когда замечает мелированные макушки, не делает резких движений. Однако её совсем не предупредили о том, что у молодняка будет оружие. Как оказалось, даже сами Хайтани были не в курсе.
Забрать Ватанабе-старшую «Рокухаре» не дали «Свастоны». Отряд пошел на перехват, точно зная, в каком месте и времени совершится операция мести. Хайтани связывают и увозят в тоже здание, что и саму Норайо. Её не обыскивают, её и пальцем не трогают, лишь по-мальчишески интересуясь, не испугалась ли старушка таких приключений.
Испугалась. Наличие оружие у них.
— Черт! Вот умудрился же Фукуда уехать именно в этот момент… Он совсем не на связи? Он же обожает этих детишек.
— Дамочка, может уже успокоитесь? — раздается в ответ уставший голос.
— Дамочка?! Ты охамел окончательно? Не забывайся, с кем разговариваешь. Я старше тебя, мы с Муратой были лучшими друзьями твоего господина.
В ответ тяжелый вдох.
— Не вздыхай так тяжело, Рэн. Отлепи свою задницу от господского кресла и поезжай сюда.
Норайо улыбается, когда слышит испуганный скрип шарниров и застрявшие поперек горла слова.
— Что, угадала? Не переживай, у меня нет там ни глаз, ни ушей. Просто я хорошо тебя узнала в те времена. Рэн, ты сам должен осознавать, как Фукуда сильно разозлится, если узнает о происходящем. И о том, что ты ничего не предпринял. Что будет, если меня и мою дочку не просто запрут в этой башне, но и убьют? — последний аргумент, — Ты совсем не задумываешься о своих детях, а?
Не задумывается.
Когда Мурата активно работал на Сумиёси-кай, как собственно и сама Норайо, Рэн Хайтани только завоевывал доверие Главы. Мужчина моложе их на десять лет, из-за чего был вынужден терпеть снисходительные взгляды старших на себе. Однако, сама Норайо, как мать, испытывала к нему пренебрежение из-за его отвратительного отношения к своим родным сыновьям. Их словно не существовало. Не желал обрести в их лице слабость.
Однако, Ран вовсе не был слабым. Когда паренек впервые пришел к ней на покраску, судьба сама расставила их на нужные места. Норайо — знала чьим сыном был Ран, от того относилась слишком уж тепло к нему. Ран — нет. Для старшего Хайтани самого стало большим открытием, что Норайо являлась матерью Соры.
Судьба — злодейка. Связала детей невидимой нитью, ведущая ещё к родителям. Удивительно, как карты сложились.
Нити тянется, растягиваются, становятся тоньше паутинки, но Норайо знала, что всё равно её дочь вновь свяжется с братьями. Чувствовала. Не прогадала.
Рэн молчал. Норайо даже перепроверила, сохранился ли звонок.
Рэн молчит, явно просчитывая для себя за и против.
— Почему вы не проконтролировали распространение оружия? Мурата же предупредил, что оно теперь в массах. Ты представляешь, какая сейчас будет перестрелка. Это прямое подтверждение дел Сумиёси-кай. Потом от полиции не отмоетесь. Я тебе настоятельно рекомендую всё это пресечь.
— Я знаю, что будет битва, но про оружие мне ничего не сообщали.
— Приезжай сюда и всё увидишь сам. Твои собственные глаза станут лучшим доказательством.
Безопасность собственных детей не станет поводом сорваться с места. Рэн порядком устал от проделок братьев, и потакать этим безрассудным поступком, своим вниманием, не собирается. Однако, если уж на это обратила внимание эта старая грымза, страшнее всех на свете…
На улице бушует гроза. Поздний вечер, дорожный трафик сходит на нет, кто-то просыпается, кто-то уснул.
Каждый наблюдает за грозой с разных концов этого проклятого города:
Норайо — из кабинета своей дочери, где женщину заперли.
Рэн — из машины, что несла на другой конец Минато, к офису снятому «Свастонами-канто».
Сора — из склепа собственных надежд и мечт, ощущая раскаты грома изнутри, внутри себя.
Майки — на несущемся Бабу по мокрым дорогам.
Вакаса — смотрящий до боли в глазах за сгорающим зданием знакомого магазина, слушая шипение капель дождя.
Кейзо — за протиранием больших ладоней от бензина.
Такеоми — поджигая сигарету той же зажигалкой, что поджог бензин.
— Хорошо горит, — выдыхая горький дым.
Горький дым смешивается с ливневой стеной.
Водитель остановил прямо перед парадным входом. Рэн сам открывает дверь, вырываясь на бушующую стихию. Капли больно бьют по лицу, ветер сбивает идеальную укладку. На ходу мужчина расстегивает пуговицу дорогого пиджака. Под ним скрывается кобура с пистолетом. Его не осматривают на входе, он не обращает на писк рамки.
На этаже почти никого. Редкие парни в серых плащах пытаются прикасаться, не понимая, кто к ним пожаловал. Рэн на них внимания не обращает, только телефон вновь берет в руки, ожидая ответной реакции.
— В каком кабинете помнишь? — спрашивает сразу, стоило только трубку взять.
— Да. От лифта по прямой, мимо туалета и вправо до конца. Слышишь? Я стучу в дверь.
— Отойди подальше, — отвечает всё тем же пустым тоном Хайтани старший. Телефон убирает в нагрудный карман пиджака.
Норайо выполняет указание. Убегает за рабочий стол, в случае чего иметь для себя защиту. И не прогадала. Стоило только шагам затихнуть, как резкий удар выбивает дверь с петель. В кабинет проходит, как ни в чем небывало, Рэн Хайтани, лишь прическу поправляя.
— Пришел всё же, — не верит своим глаза Норайо.
Рэн кривит губы.
— Ещё бы не пришел. Всю плешь бы проела, а я лысеть раньше времени не хочу.
— За то ты представь, какую тебе премию выпишет Фукуда, когда разберемся со всем этим дерьмом, — весело подхватила Норайо.
Хайтани хмуро проводил взглядом женщину.
— Надеюсь.
***
Что-то было не так. Степень безумия происходящего перевалила за все вменяемые рамки. Они, короли Роппонги, связанные стоят на коленях, униженные хуже некуда… И бояться подать звука. Рев всё еще отражается от пустых стен, теряясь где-то между ящиков и собственных костей.
Риндо испугался. Её. Сору. Потому что было что-то не так. В её движениях появились резкие, звериные черты. Голос прыгал от обессиленного шёпота до громового раската. Понимала ли вообще Сора, кто перед ней?
Понимала. От того пытается взять себя в руки. Тяжелое дыхание заставляет шататься плечи. Вконец поняв, что совладать с преградой у нее не выйдет, Ватанабе кладет волосы на один из ящиков. В этом движении была вся печаль и необратимость.
Соре страшно повернуться и увидеть их лица. Потому всё же развернувшись, её светлые глаза направлены сразу на путы. Из потаенного местечка достает ножик отданный Хаджиме. То, что нужно.
— Сора… — зовет её осторожно Риндо, стоит ей оказаться за спиной.
Сора ничего страшного не делает. Только веревки судорожно разрезает. На их кистях тоже остаются красные следы, но не такой степени, как на её собственной коже.
— Коко сказал мне, что вас вынудили это сделать. Мама же не пострадала, да?
— Мы ей ничего не сделали, за «Свастонов» не отвечаем, — хрипит Ран, не поднимая головы.
Риндо с ужасом скачет взглядом между двух самых дорогих людей. Ран лишился кос, Сора лишилась души. От этого собственное сердце обливается кровью, заставляя кривить губы.
Этот порыв полон безумного страха и отчаяния.
Риндо обнимает Сору и брата крепко-крепко. Голова Рана устало падает на крепкое плечо, а макушку Ватанабе насильно прячут в изгиб шеи. Широкие ладони младшего находят белые волосы, такие пугающе-короткие, как у Рана теперь.
Помещение склада погружается в тишину. Лишь стук сердце, быстрый-быстрый, бьется в висках.
— Я так испугался за вас обоих.
Эти убаюкивающие поглаживания, пальцы Риндо что перебирают пряди волос, пробуждают во тьме самые светлые воспоминания. Как после ранение Рана, после кошмара, они лежали вместе. Когда младший Хайтани отогнал кошмар подальше и принес покой.
Ей всё кажется это — кошмаром.
Очень длинным, страшным сном.
— Я ждала вас… — сипит устало Сора.
Слезы набухают на ресницах.
— Не плачь. Ты же сильная. А сильные не плачут.
Гребанный Майки. Пошел бы он к черту, чтоб он сгорел, потонул в этом черном мраке! Слезы капают на голую кожу Хайтани. Риндо не дрогнул, если только внутренее, потому что любому любящему мужчине тяжело видеть слезы любимой. Особенно, когда ты стал их причиной.
— Прости, мы пришли слишком поздно.
— Я боялась, что не придете. Вообще… — шмыг носом, — Сколько времени прошло?
— Два дня, — ответил Риндо.
— Всего?.. — удивляется Ватанабе, — А казалось целая вечность. В темноте ощущение времени, оказывается, искажается.
Ран, постепенно пришедший в себя, дотягивается своей длинной конечностью до головы Соры. Треплет, к боку брата ближе прижимаясь.
— Что случилось? Ты внезапно пропала… Даже «Брахман» тебя потеряли. Все. Только так удалось добраться до тебя.
Но Сора не может им рассказать всего. Всех издевательств, которые пришлось пережить. Нет, не может, потому что тогда Хайтани поглотит та же страшная ненависть, что и её. Холодная голова — вот что ей необходимо взять у братьев. Их холодный расчет и крепкие плечи. Потому что собственные ноги больше не держали. Сора окончательно падает на холодный пол, крадя тепло у Риндо.
Полумрак не так страшен рядом с ними. Они — не иллюзия. Они действительно пришли за ней.
Хайтани её спасли. Сора не одна.
— Майки сошел с ума. И я, похоже, вместе с ним. Но я не дам ему того, чего так страстно желает. Что происходило снаружи?.. Пока была вне доступа.
Сора знает, что братьев этот ответ не устроит, но больше в даваться в подробности просто не может. Сил не осталось ни на что. Хотелось уснуть в тепле и покое, и желательно больше не просыпаться.
— Это моя идея, — отвечает Риндо, — Парни из «Рокухары» и Саус слишком взъелись на тебя и хотели отомстить. Нельзя было пустить это на самотек. Единственная пришедшая идея была возглавить этот… Крестовый поход.
— Крестовый поход? Слова-то какие умные, — усмеется Сора.
— Рюгуджи со мной связался. Он с «Брахман» тоже искали тебя. Вот так и родился этот план, — пояснил Ран, наконец насытившись групповыми обнимашками, — Ну а затем уже мы напрягли связи с Коко, но уговорить помочь удалось только Рюгуджи. Свои там схемы подключил.
— Так что, у нас целая спасательная операция была.
Она не была одна.
За весь этот проделанный путь ей повстречались такие разные люди. Каждые поступки, хорошие и плохие, не забылись. Мир не её враг, а люди в нем не желают ей зла. В большинстве случаев.
— Осталось только выбраться отсюда.
— Боюсь, здесь остается только ждать, — отвечает Риндо с улыбкой нежной-нежной, — Отдохни, пока есть шанс.
Сора улыбается натянуто.
— Нельзя. Расслаблюсь и не соберусь обратно.
Mood: Woodkid — Guns for Hire (from the series Arcane)
Resting on a knife, you heavy souls
With all this weight buckling down on you now
Don't you drown and float away
Not a good time to lose control
Right as your marionettes cut their strings and run away
Ран же поднимается с пыльного пола, нарочито отряхивая черные штаны. Разминает спину, ноги, поясницу, потягиваясь как большой кот. Его короткие волосы не так уж плохо и смотрелись. Необычно, напоминает о том, что назад пути нет. По виду старшего Хайтани нельзя было сказать, о чем думал.
Лишь фиалковый взгляд, потемневший во мраке, тревожно направился к ящикам. Он давно уже их заметил, и в особенности краску на боку у одно.
Пока Риндо разбирался с Ватанабе, Ран подходит к импровизированному трону темного владыки — Непобедимого Майки.
А на нем знакомый символ черной краской.
Форма гарды с крестом на вершине. Символ Айдзу-котецу-кай.
— Так вот куда их увезли…
Точно ведь. Когда была произведена первая облава, когда был убит лучший друг Айдзу, ведь был найден склад с оружием, которое Тетсуо тайно распространял среди янки.
Ран подозревает, что увидит внутри, но всё же подцепляет край. Фиолетовый взгляд темнее на пару тонов.
Теперь всё стало ясно. Почему у «Свастонов» внезапно появилось оружие, из-за которого, собственно, пришлось сдастся.
Ящики оказались пусты.
— Блядство.
— Что такое, Ран? — слышится позади.
А старший просто передвигает ящик другим боком, показывая им на обозрение этот чертов трон Майки. Оба всё сразу понимают. Риндо хмурится, Ватанабе бледнее еще больше.
— Ты не знала? — интересуется Ран. Не в укор, не в подозрение.
— Нет. Этим занимался Санзу до моего перехода ещё. Гадство. Этот ублюдок умудряется мешаться даже после смерти.
Злой комментарий от Соры пугает Хайтани. Она теряла контроль. А сейчас совсем не время его терять.
Нельзя терять контроль, потому что иначе черные воды уничтожат тебя. Перемелют, раздробят и выплюнут как ненужный кусок глины.
— Хреново. Будет перестрелка. И огнестрелу ни одна Кавараги или Саус ровню не составят. Вот ведь… — произносит вслух мысли Риндо, — Дело дрянь.
— Черт… — рычит Ватанабе. В её голове еще был торг: остаться здесь или же выбираться. Теперь вариантов нет. Только один, — Нужно предупредить Такемичи.
Это ощущение слабости и одновременной силы. Сора не контролирует тело, подрывается с пола, отпихивая от себя руки Риндо. Ран даже не останавливает. Лишь прищуривается от громкого звона металла. Девушка вновь начинает колотить по двери, в надежде быть услышанной. Так звучало отчаяние — железом и болью.
Майки однажды уже убил ей и Такемичи. Нет. На этот раз она не позволит никому умереть! Нельзя. Она не может позволить.
ОНА СТРАДАЛА ВО МРАКЕ НЕ РАДИ ЭТОГО!
— Сора… — осторожно подбирается Ран, чтобы угомонить девушку, но сам замирает внезапно.
— Сора!
Дверь отварилась.
— Мама…
Женщина заключает в объятия дочь, так крепко, до хруста костей.
В дверном проёме стоял отец.
Рэн Хайтани зачесывает волосы назад, тяжелым взглядом окидывая сыновей. Подойти к ним он не решится.
You're out of time, make your move
Live or die while the fuse is lit and there's no turning back
***
А вот Майки некому будет спасать. От отвернул от себя всех возможных друзей, всех соратников. Лишь бешеные псы остались у ноги, и то напуганные до чертиков. Потому что так выглядела смерть воплоти.
Эта смерть — Майки.
Пламя пожирает его личный склеп надежд и мечт. Ливень не способен затушить пламя. В здании уже взорвался баллон с газом, уничтожая последние крохи надежды на спасение этого места. Их личный ад. Его личное проклятье.
Отсюда всё началось. Этим всё и заканчивается.
Давно загнившую рану уже не выжечь. Это пламя — лишь повод спустить весь гнев без сожалений. Лишь повторно их всех убить, окончательно и бесповоротно.
И Майки будет продолжать смотреть, как пожарные будут заливать пламя из брандспойта, но не попадая в его очаг. Его очаг — сам Майки. Ливень будет лить, заливать его лицо, но тот даже не моргнет, чувствуя вкус воды на языке. Скоро будет кровь. Он лично все пожрет, уничтожит, разорвет.
Потому что они этого и хотят, раз уничтожили могилу Шиничиро.
Стены небольшого здания рушатся. Стекло лопается. Его мир объят огнем, хотя с неба льет бесконечный дождь.
Где в небе гремит гром.
Kiss your perfect day goodbye
Because the world is on fire
Tuck your innocence goodnight
You sold your friends like guns for hire
Go play with your blocks
And now you'll pay when these walls come tumbling down
Oh, they're tumbling down
Woodkid — Guns for Hire (from the series Arcane)
