Один на один

Успокаивать Алисенту было безнадёжным делом. Она плакала постоянно, ничего не ела и не могла даже заснуть. Истерика прошла только с приездом Рейниры. Эймонд ждал у её покоев, вышагивая вперёд-назад по коридору, пока Деймон стоял на балконе, вернувшись от Визериса. Кристон Коль стоял каменной гаргульей у дверей. — Как долго они там? — напряжённо спросил Деймон, и Эймонд внутренне усмехнулся. — Около часа. В каком состоянии отец? Деймон фыркнул. — Визерис умирает. В каком состоянии он ещё может быть? Они некоторое время пробыли в тишине. Эймонд продолжал безустанно мерить коридор шагами, и в какой-то момент Деймон сорвался с места и остановил Эймонда за локоть. — Хватит, — сказал он. — Ты топаешь как целая похоронная процессия. Кристон Коль запоздало дёрнулся, на что Деймон лишь ухмыльнулся. — Стареешь, Кристон. Он был бы уже мёртв, — весело бросил он. — Может быть, Ваше Высочество, — отозвался Кристон Коль. — Вам не стоит списывать меня со счетов, дядя, — добавил Эймонд, глазами показывая на кинжал, который он успел обнажить. Лицо Деймона выразило нечто среднее между отвращением и уважением. — Всегда начеку, да? — А как может быть иначе? Таргариены нынче мрут как мухи, — холодно произнёс Эймонд. — И правда. Интересно, кто будет следующим? — с напускным равнодушием ответил Деймон, медленно убирая руку. Эймонд также осторожно хотел убрать кинжал в ножны, но Деймон неожиданно им заинтересовался, протягивая руку. — А! — воскликнул он, рассматривая оружие и проверяя баланс. Это был обычный кинжал из хорошей стали, без излишеств. — Это не тот ли, которым тебе чуть не перерезали горло, а Люцерису — отрезали ухо? — Да. Это подарок дедушки Отто. Подарок нам всем. Деймон рассмеялся, уловив иронию, и передал кинжал обратно Эймонду. — Жаль, ты не мой сын, — неожиданно выдал Деймон, заставая Эймонда врасплох, а затем возвращая с небес на землю: — Я бы быстро женил тебя на какой-нибудь девке, чтобы ты охладил свой пыл и не приближался к Люцерису. В следующий раз — а я уверен, что он будет, — Люцерис тебя не спасёт. — Он вам тоже не сын, — осмелился напомнить Эймонд. — Да, а должен был быть, если бы не Алисента. Твой дедушка подарил нам кинжал, а твоя мать — брак Рейниры и Лейнора. Стоило оно того? Вам с Люцерисом никак не удаётся убить друг друга. Мы с Рейнирой всё равно поженились. Может быть, чьи-то усилия только создают помехи на пути к нашим целям? Может быть, кому-то пора на покой? После этих слов Деймон отправился бесцельно бродить вокруг, оставляя Эймонда наедине со своими новыми знаниями. *** Получить задание от Отто было боязно. Он без слов дал Эймонду записку, в которой указывалось место и время встречи. Таргариен сглотнул. — А почему не поручить это Ларису Стронгу? Почему ей? — спросил он. Отто поднял взгляд с кипы бумаг на его столе. Организация похорон, рассылка писем и вся работа королевы-консорт рухнули на Отто вместе с его собственной работой как десницы. Эймонд ещё никогда не видел дедушку таким напряжённым. — Потому что он — человек твоей матери, — устало вздохнул Отто. Кажется, за последние сутки ему очень надоело объяснять людям, почему надо сделать так, как он хочет. — А я больше не хочу видеть людей твоей матери рядом с собой. Понятно? — Да, дедушка. — Ты ведь не человек своей матери? — осведомился Отто. — Нет, дедушка. — Прекрасно. Ступай. Как всё узнаешь, возвращайся. У нас с тобой ещё есть разговор. Эймонд шёл по вечерней Королевской Гавани, предполагая худшее. Он шёл на важную встречу, которую сам же искал и на которую надеялся, но единственный человек, которого он бы по-настоящему хотел увидеть, сидел в своих покоях вместе со своим братом-идиотом. Им так и не выпало шанса столкнуться после их приезда в столицу. Со смертью Эйгона "зелёные" окончательно превратились в обезглавленную змею, судорожно извивающуюся под сапогом "чёрных" свои последние дни. На Отто навалились дела; Алисента была на грани безумия; Хелейна ещё больше замкнулась в себе; а Дейрон и дети Эйгона были слишком малы, чтобы что-то понимать. Оставался только Эймонд, на плечи которого до этого не ложилась такая ответственность. Он желал вернуть своей семье былое могущество, убрав с пути Эйгона, но оказалось, что никто не выстелет перед Эймондом дорожку к Железному Трону и не наденет корону ему на голову. "Впрочем, это лишь вопрос времени," — убеждал себя Эймонд. Придя на указанное в записке место, он увидел босоногую девочку, кидающую камни в фонтан. Когда Эймонд сделал пару шагов к ней, она сорвалась с места и побежала. Он оглянулся в поисках подсказок, но решил довериться интуиции, которая вела его следом за девочкой по бесконечным улочкам города до большой белой двери. Она открылась изнутри, и его вместе с девочкой впустила какая-то старуха в тёмной одежде. Девочка повела его вверх по лестнице и вперёд по разветвлённому коридору к одной единственной двери, за которой горел свет. Указав на неё, она без слов побежала дальше, пока Эймонд находил в себе смелость взяться за ручку. Возможно, пути назад уже не будет. "Если они знают правду, но не рассказали дедушке, им что-то от меня нужно, — успокаивал себя Эймонд. — А когда людям что-то от тебя нужно, это хорошо". — Позвольте мне, — сказал терпкий голос с небольшим акцентом позади Эймонда. Таргариен подскочил, как ужаленный, и обернулся на женщину необычной красоты, явно не из этих земель. Она открыла перед ним дверь с лёгкой улыбкой и пропустила его вперёд. Эймонд как заколдованный зашёл в небольшой каменный кабинет, мельком осматриваясь. Камин, стол, три стула, диван, шкаф, ещё одна дверь. Ничего необычного. — Присаживайтесь, — сказала она, и Эймонд подчинился. Если бы у него не отнялся язык, он бы точно назвал эту женщину ведьмой. Сама она села за стол, и они оказались друг напротив друга. — В-вы?.. — Эймонд прочистил горло, собираясь с духом. Уголки губ женщины поползли вверх. — Да. Я — та, кого называют Бледной Пиявкой. Если вы не против, мой принц, перейдём сразу к делу. — Конечно. Эймонд откинулся на стуле, стараясь сдерживать беснующееся внутри волнение. — Вас послал десница, чтобы узнать о подробностях смерти принца Эйгона. Но дело в том, что мои пташки не смогли раздобыть никакую информацию. Эймонд не позволил себе выдохнуть. Он чувствовал подвох. Конечно, он делал всё аккуратно, но так не бывает, чтобы в сборнике сплетен целого города ничего не было. Бледная Пиявка не просто так высоко ценилась Отто. — Вы в этом уверены? — уточнил Эймонд, незаметно вытирая вспотевшие ладони о брюки. — Зависит от того, что я получу за свою уверенность. "Она пытается поймать меня на крючок," — понял он, чувствуя, как заходится сердце в груди. — Что ж, зависит от того, что вы хотите получить, — парировал Эймонд, на что Бледная Пиявка спокойно улыбнулась. — Думаю, мы сможем с вами найти общий язык. Вам очень повезло, что десница отправил именно вас именно ко мне. — Я бы не выразился "повезло", но да. Я могу гарантировать вам место... Мастерицы над шептунами, если вы заинтересованы, — попытался разыграть беспроигрышную карту Эймонд, перестукивая пальцами по колену. — Не заинтересована. Прошу прощения, возможно, я создала впечатление, что моя конечная цель — власть. Но я не устраняю конкурентов. Я работаю с ними ради общей цели. Послышался скрип, скрежет камня о камень и стук трости. Эймонд обернулся, чтобы увидеть хрупкую хромающую фигуру Лариса Стронга, и рассмеялся то ли от неожиданности, то ли от восторга. — Мой принц, — поклонился Ларис, игнорируя смех Эймонда. — И что же хотите вы оба, в таком случае? — спросил Таргариен, когда Ларис занял место рядом с Бледной Пиявкой. Заворачивающийся клубок событий будоражил кровь, и Эймонд придвинулся к ним ближе. — Союз, — кратко ответила Бледная Пиявка. — Со мной? — вырвалось у Эймонда. Он запоздало понял свой просчёт, хотя неуверенность Эймонда, кажется, никого не смутила. — Приятно работать не с пустословным интриганом, мой принц. Мы верно оцениваем ваши нынешние силы. Однако у вас большой потенциал. Ваша семья не позволит вам сесть на трон. А мы — позволим. "Корона или семья," — зазвенел голос Хелейны в голове, заставляя Эймонда выпрямиться. — Давайте говорить откровенно, — начал Таргариен. — Вас, милорд, хотят сместить. И при Рейнире вам тоже не придётся сладко по понятным причинам. Вашу выгоду я вижу. Но в чём ваша выгода и мотив, леди?.. — Я не леди, — поправила Бледная Пиявка. — Моя выгода — посадить на престол справедливого, разумного короля, который упразднит многие устаревшие обычаи и наведёт в городе порядок. Брови Эймонда сдвинулись к переносице, и он с интересом оглядел Бледную Пиявку снова. — А именно? — Как минимум, упразднение детских бойцовских ям, которые ваш брат щедро осыпал не только золотом. Мой список большой, хватит на всё ваше долгое правление. — В этом я полностью поддерживаю благородные стремления, — не преминул вставить Ларис Стронг. — Хотелось бы видеть на троне сильного и мудрого короля, так будет лучше для державы. А десница, раз уж мы говорим откровенно, коррумпирован и жаден до власти. Его тактика нам очевидна. Он захочет посадить на престол младенца и сделает регентом его безучастную мать. С ним Семь Королевств только больше завязнет в пучине долгов и войны. А война — это всегда несчастья. Эймонд несколько секунд разглядывал их, словно полоумных, а затем расхохотался. — Не понимаю, почему вы держите меня за дурака! Если мой брат — идиот, ещё не значит, что и я. — Мой принц, мы оскорбили вас? — настороженно уточнил Ларис Стронг. Улыбка Эймонда превратилась в оскал, и он ударил по столу так, что на нём задрожали склянки. Ларис вздрогнул, но Бледная Пиявка осталась неподвижной. — Вы пытаетесь водить меня за нос. Я просил вас говорить откровенно, и вот вы лжёте мне в лицо. Я не потерплю такого отношения ко мне, — пригрозил Эймонд, резко вставая из-за стола. Ларис Стронг и Бледная Пиявка встали вслед за ним. — Наши слова не лживы, мой принц, — замельтешил Ларис Стронг. — Вы так считаете? Что ж, тогда позвольте мне доказать обратное. Поддерживая меня, вы подкидываете дров в пламя войны. Вы говорите, что беспокоитесь о детях и порядке в городе, но сами обрекаете на раскол всю державу. Вы не думаете о людях, вы думаете о своём положении. Не знаю, почему вам это выгодно, Бледная Пиявка, но вам я не верю даже больше, чем лорду Стронгу. Что могу сделать я, чего не сможет сделать Рейнира? Если бы вы хотели того, о чём говорите, вы бы уже пели и танцевали на потеху моей сестре и её мужу. — Вы пожалеете, если откажетесь, — огласила Бледная Пиявка, словно прочитав мысли Эймонда. Она не оправдывалась, но и Эймонд не собирался играть в игру, где его держат за пешку, которой можно лить в уши мёд. Эймонд — не его отец. — Если откажусь, я отважу от двора двух пустословных интриганов. Это стоит сожаления. Да что вы вообще сделаете мне? Расскажете моему деду? Матушке? Перережете мне горло на выходе? — увереннее продолжал Эймонд. — Мой дед лично пожмёт мне руку за то, что я избавил его от неуправляемого претендента. Моя мать более не имеет власти. А горло мне сможет перерезать разве что лучший наёмник Эссоса. Вы полагаете, что сможете меня убедить в том, что я нуждаюсь в вас, но правда в том, что это вы пришли ко мне и кроме меня у вас нет кандидатов. Это вы нуждаетесь во мне. У вас нечего мне предложить: два изгоя в опале против принца крови! Я отлично устроюсь и при правлении своего племянника, и при правлении сестры, а вы будете доживать свои последние дни в проклятом Харренхолле. На несколько секунд в кабинете воцарилась тишина. Воздух вокруг словно сжимался, лишившись голоса Эймонда — сдержанного и в то же время грозного. — Вы были правы, лорд Стронг. С этим действительно можно работать, — спокойно улыбнулась Бледная Пиявка, выходя из-за стола. Она взяла из ящика какие-то бумаги. — Король Эймонд Первый — это та тёмная лошадка, на которую стоит поставить, — сострил Ларис Стронг, дружелюбно кивая, словно ничего не произошло. Эймонд не понимал, что происходит. Это была проверка? Бледная Пиявка протянула Эймонду конверт, и он недоверчиво его принял. Она и Ларис встали по обе стороны от Эймонда. — Здесь всё, что надо знать деснице об убийстве принца Эйгона. — Надо? — переспросил Эймонд, осматривая белую блестящую печать сверху. — Только если вы не хотите, чтобы десница пожал вам руку за избавление от неуправляемого претендента, — подтрунил его Ларис Стронг. — Мы не можем гарантировать, что посадим вас на трон надолго, мой принц, — сознался он, вставая с Эймондом плечом к плечу. — Но война будет в любом случае. Вопрос только в том, кто будет её контролировать. — Вам предстоит решить, мой принц, — говорила Бледная Пиявка, кладя руку Эймонду на лопатку, — быть фигуркой короля на игральной доске или быть тем, кто двигает эти фигуры. — Это то, чем вы сейчас занимаетесь? Двигаете фигуры на доске? — поинтересовался Эймонд, стараясь терпеть прикосновения к себе и глушить инстинкт, кричащий бежать домой. — Пока только расставляем. Подумайте, как вы расставите свои, а мы вам поможем, — предложил Ларис Стронг. — Сыграем в небольшую партию, которая будет выгодна всем? — Да, — согласился Эймонд, касаясь повязки на глазу. — Я уже знаю, какую фигуру надо убрать.