Один на один

Брести по Мучной улице обратно домой было бессмысленно, но Эймонд продолжал идти. Ноги сами принесли его в Замок. Кривая фигура Лариса Стронга, караулящая у покоев, застала Эймонда врасплох. Предупреждение пташки совсем вылетело у него из головы. — Мой принц, — поклонился он. — До меня дошли слухи, что... — До вас дошли верные слухи, — прервал его Эймонд, протирая уставший глаз. — Надеюсь, моя сестра примет меры и вас скоро казнят за братоубийство. — Мой принц, чем я заслужил такое недоверие с вашей стороны? — лебезил Ларис Стронг. Эймонд не выдержал, припечатал его к стене. Ларис раскололся почти сразу. — С меня хватит, харренхольская крыса, — прошипел Эймонд. — Я знаю, что это только из-за тебя нас с Люцерисом разлучают. Бледная Пиявка доказала мне свою преданность. Она не выдала меня Деймону. А вот ты всё ещё работаешь на мою мать. Ты можешь играться с ней сколько угодно, но я — не она. — В-ваше Высочество! Как я мог сказать вашей матушке, что вы не сблизились с принцем Люцерисом, если это видит весь двор! Каюсь, я поддержал идею женить вас. Но подумайте сами, вам нужны будут союзники! Разве не брак — самый лучший способ получить себе сторонников? Прошу, у-умоляю, я на вашей стороне! — На моей стороне? Не думаю. Ты пошёл против принца крови и ты за это заплатишь, — медленно произнёс Эймонд и по привычке потянулся к кинжалу, который годами висел на его поясе проклятием. Теперь он стал частью Железного Трона, и Эймонд внезапно почувствовал себя так, словно его лишили руки. Он постарался не показать свою растерянность и обнажил меч. — Что мне стоит перерезать тебе горло прямо здесь? Ты ведь наверняка позаботился о том, чтобы нас никто не заметил. Никто не услышит твоих криков, и никто не станет расследовать твоё убийство. Меня, может быть, наградят за это, оставив при дворе. Так назови же хоть одну причину, по которой ты мне полезен? Что сможешь сделать ты, чего не сделает Пиявка или мой дед? Трость с гулким эхом упала на пол. Ларис старался мужаться, но выходило плохо. Зрачки панически заплясали по ожесточившемуся лицу Эймонда. — Я могу помочь вам вернуть его! — выпалил Ларис. — Как? — рассмеялся Эймонд. Он не был удивлён тем, что Ларис уже знал про его разногласия с Люцерисом. — Разве он сможет вам отказать, когда вы будете сидеть на троне? Когда в заложниках будет вся его семья? Я это обеспечу. Эймонд страшно хохотнул, и лезвие прижалось к кадыку Лариса. Ларис нервным движением облизнул губы, поняв, что это не сработало, и свежие секреты посыпались из его рта, словно жемчужные бусины с порванного ожерелья: — Бледная Пиявка сделала вам подарок? Вот и мой, на вашу будущую коронацию. Ваше Высочество должны знать, что ваша матушка рассматривала варианты... — Эймонд догадывался, что Ларис хотел сказать "избавления от вас". — ...вашего изгнания в качестве мейстера и дозорным на Стену. А ваш дядя был более дерзок в своих намерениях, предлагая яд. Будьте осторожны и доверяйте лишь проверенным слугам. Вот оно. Эймонд пару мгновений с каким-то отупением разглядывал Лариса и старался прислушаться к внутреннему голосу. Но он молчал. Эймонд медленно моргнул, чувствуя, как в противовес что-то очень тёмное и злое пробуждается на дне его живота. — Поклянитесь мне в верности. Сейчас же, — железным тоном приказал Эймонд. Он отпустил Лариса, и тот рухнул на колени. Он судорожно нашёл руку Эймонда, спешно поцеловал и приложил ко лбу. — Клянусь вам в верности, мой принц. Эймонд вложил меч в ножны и помог Ларису встать, позволяя на себя опереться. — Не забывайте об этой клятве, Стронг. Не забывайте, что я унесу вас с собой в могилу, — тихо пригрозил Эймонд, стискивая его слабую руку. — Я не забуду, Ваше Высочество. — Вот ваше первое задание как... моего мастера над шептунами... Раз вам не стоит оставаться в столице, соберите мне сведения обо всех возможных сторонниках. Нам надо заручиться поддержкой моих будущих сюзеренов. Кто-нибудь из Простора, верный Хайтауэрам. Тиреллы будут очень кстати. За ними потянутся и остальные. Отправляйтесь к ним. Пока мой отец дышит, у меня есть время. — Как прикажете, мой принц. После этого Ларис Стронг низко поклонился, кратко улыбнувшись, и скрылся за поворотом. Эймонд зашёл в свою комнату, плотно закрыл дверь и глубоко выдохнул. У сундука стояла остывшая ванна. Пару мгновений Эймонд отрешённо наблюдал за тем, как солнце играет в воде, а затем залез в ванну прямо в одежде, выплёскивая воду на пол. *** Прийти на завтрак в это больное осеннее утро было либо самой большой ошибкой, либо самым большим успехом в его жизни. Эймонд никогда не опаздывал, и когда его встретила полупустая трапезная, невольно опешил. — Ведьма! Она ведьма! Я говорю вам, она его околдовала! — кричала Бейла, стоя посреди зала. Рейнис и Рейна пытались обнять её и успокоить, но Бейла отбивалась. Корлис сочувственно и виновато опускал глаза. Он заметил Эймонда на пороге и быстро предупредил всех: — Доброе утро, принц Эймонд. Это стало для Бейлы решающим ударом. Она обернулась на него, взглянула с ненавистью и, едва сдерживая слёзы, выбежала из комнаты. Эймонд отошёл, чтобы не стоять на её пути, а Рейна бросилась за ней. Корлис тяжело последовал за внучками, на ходу бубня извинения. Рейнис тяжело вздохнула, оценивающе оглядывая Эймонда. Она вернулась на своё место, излучая спящее возмущение. — Принц Эймонд, — наконец сказала она. — Принцесса Рейнис. — Ну что же вы стоите в дверях? Проходите, — медленно велела она, указав на место напротив себя. Эймонд не решился ей не подчиняться и послушно сел. — Сегодня нам будут прислуживать мои слуги. Над Эймондом запорхали люди в синих одеждах с серебряной окантовкой и накрыли стол лёгким завтраком. Он понял, что совершенно не хочет есть, но по привычке приступил к еде, не забывая перед этим помолиться. — Ваши волосы мокрые, — заметила Рейнис, когда капелька воды с его волос попала на стол. — Лето кончилось. Это прямая дорога к болезни, принц. Эймонд молча поднял на неё бесчувственный взгляд и прямо спросил: — Где моя матушка и сёстры? Где их дети и мой дядя? — А разве вы не знаете? — осведомилась Рейнис, и Эймонд мог поклясться, что разглядел в уголке её рта ядовитую усмешку. — Принцесса Рейнира вместе со своими младшими сыновьями отплыла на Драконий Камень сегодня утром. Королева Алисента изволила завтракать в своих покоях. Принц Джекейрис пригласил принцессу Хелейну и её детей устроить пикник вне замка и не удосужился пригласить Бейлу. — А принц Деймон? — Предпочёл провести утро с королём Визерисом. Иногда общество умирающих лучше общества некоторых живых, не так ли? — обронила Рейнис, пригубив вино. — Умирающие хотя бы искренны, — мрачно согласился Эймонд. — К слову, вчера и во все дни до этого я стояла на балконе и наблюдала за весьма милой прогулкой вашей сестры и моего... — Рейнис с отвращением вздохнула, — внука. Как хорошо они смотрятся! Как, должно быть, королевству выгодна их дружба! — А я пару раз замечал, как ваши внучки прекрасно проводят время с бастардами из Халла. Рейнис закивала, открыто насмехаясь. Она хлебнула ещё вина, не прикоснувшись к еде. — Как мило с вашей стороны продолжать защищать свою сестру, когда она вас предала, — ужалила Рейнис, на что Эймонд лишь сильнее сжал вилку в руках. — Хотя что вам ещё остаётся? Когда начинаешь идти против воли семьи, остаётся только продолжать их любить, борясь за собственные интересы. — Ваше Высочество, если вам нужен мальчик для битья, срывайтесь на ком-нибудь из слуг и не портите мне аппетит, — выговорил Эймонд, еле проглотив кусок пирога. Он тоже допил своё вино, рассчитывая подремать после завтрака, и уже собирался встать из-за стола. — Хорошо. Тогда я перейду к сути дела, — сказала она, поджимая губы. Она водила пальцем по краю кубка, и нечитаемое выражение её лица заставило Эймонда остаться на месте. — Я глубоко оскорблена, мой принц. Думаю, вы тоже. Когда забирают то, что по праву твоё, с этим сложно смириться. Но когда забирают и то, что стало утешительным призом, это... — Рейнис замолчала, закрывая глаза. Эймонд её не торопил. — Это как тонуть в жерле вулкана, будучи алмазом. Понимаете? — Да. Более чем мне бы этого хотелось. Он действительно понимал. Это было хуже всего — знать, какой силой ты обладаешь, и не иметь ни единого шанса выбраться на поверхность, чтобы хотя бы глотнуть воздуха. Ты обречён вечно тонуть, вечно гореть и плавиться. — Они погубили моего сына и дочь. — Да. — Они повесили на моего мужа золотую цепь. — Да. — Они осквернили моего сына именем чужих бастардов. Они убили его, чего таить! — Да. — Они лишили короны сначала меня, а затем мою внучку, словно мы какие-то собаки у них на привязи. А теперь предлагают не проклюнувшиеся камни и чужих драконов, как объедки со своего стола. — Да. — И самое ужасное, что чёртов отец Бейлы, этот невыносимый идиот, который умеет только воевать, совсем не заботится о том, что его дочь лишили власти! Он видит только свою королеву и своих новых детей, мальчиков, долгожданных сыновей, наследников, — выплёвывала она на валирийском, словно ругательства. — Вы, мужчины, вы все одинаковы: что "Добрый" Визерис, что "Порочный" Деймон. Какая разница между ними, если они оба убили своих жён бесконечными родами? И всё это ради мальчиков-наследников, будущих мужчин, которые будут делать то же самое со своими жёнами. А сколько женщин вы погубите на своём пути вас не заботит. Эймонд закусил щеку изнутри и ощутил вкус крови. — Что ваш муж Корлис, притащивший своих бастардов от какой-то шлюхи ко двору только потому, что у их детей есть член, — неожиданно продолжил он. — Как это, должно быть, унизительно. — Да, — сузив глаза, сказала Рейнис. Настала её пора соглашаться. — Что мой брат Эйгон, разбросавший драконье семя так, что каждая шлюха на Шёлковой Улице узнавала его по походке... — Да. — Что Джекейрис, бросившийся под каблук моей только овдовевшей сестры... — Да. Всех ли мы перебрали? О, нет, остались вы, мой принц. Что же вы? — Я? О-о, — потянул Эймонд, зачёсывая назад мокрые волосы. — Мне, как и вашему почившему сыну, выпала иная судьба. С одной стороны, она более жестокая. Я никогда не смогу нянчить собственных детей или открыто обвенчаться с тем, кого люблю. С другой... — Что с другой стороны, принц Эймонд? Объясните же мне. Я никогда не могла... постичь Лейнора в этом. И до сих пор об этом жалею, — искренне призналась Рейнис. Впрочем, всё, что она говорила до этого, она тоже говорила искренне. Губы Эймонда дёрнулись. Он отломил ещё кусок пирога и заставил себя прожевать его, выигрывая себе время на размышления. Он никогда не задумывался о преимуществах своих пороков. Переплетя пальцы как перед исповедью, Эймонд шумно уронил их на стол. Искрящееся волнение бурлило на дне его живота. Он перечислил быстро и отрывисто: — Я буду не связан обязательствами перед женой. Мы не будем мучить друг друга, заключив брак по расчёту. Я не буду насиловать её и терпеть её полный ненависти взгляд каждое утро. Мне не надо будет сомневаться в её неверности и кусать локти во время каждой её беременности. Мы будем вольны выбирать и жить так счастливо, насколько нам будет позволено. — Эймонд криво усмехнулся. — Это, конечно, если кто-то согласится выйти за меня замуж. Рейнис встала со своего места, и Эймонд поднялся следом. Кровь стучала в висках то ли от недосыпа, то ли от страха. Слуги замельтешили перед ними, и Рейнис жестом позвала Эймонда на балкон, где они какое-то время смотрели за тем, как медленно поднимается ветер в заливе и волны точат камни. — Боги воистину справедливы. Я была терпелива, и они послали мне вас, Эймонд. — В самом деле? Я полагал, я сущий демон, посланный, чтоб разрушить нашу семью. Рейнис хмыкнула. — Скажите, принц, — она сделала паузу, — если истинные Веларионы поддержат ваши права, вы сделаете мою внучку королевой? Он перевёл взгляд единственного глаза на Рейнис, сияющую в своих украшениях под безжизненными солнечными лучами. Вот Эймонд и выполнил желание матушки как послушный сын — невеста была найдена и поймана в надёжные силки. — Только назовите, какую.