Праймс

      Прямо над входной массивной дверью в административный корпус Университета Ёнсе выбит его девиз: "The truth will set you free". Правда тебя освободит.       Правда — очень забавное понятие. Ну попросту гулящая девка, которой невероятно легко вертеть, и имеют ее все, кому не лень. Потому что правда может быть разной. Смотря с какой стороны на нее посмотреть.              А вот истина — она одна.       Джин хмыкнул и забросил ногу на ногу, проведя кончиками пальцев по острой стрелке своих темных дорогих брюк. Он знал, что этот бой не выиграет. Но попытаться всё же стоило.       У кого больше ресурсов и влияния — правда того и победит. Но, кажется, в этот раз его правда слегка проигрывает свои позиции.       У Сокджина были личные счеты с преподобным Сонгом — как его называли иронично и за глаза. С деканом Сонгом, первым проректором, замещающим ректора Хвана, уехавшего на лечение за границу.       Был бы ректор Хван на месте, всё было бы по-другому. Но приходится иметь дело с его заместителем. Который его, Ким Сокджина, терпеть не может.       Они не раз цапались по самым разным поводам, Джин не единожды предъявлял ему претензии по поводу халтурного управления универом (вроде закупки плохих и неудобных кресел, спустя рукава проведенной последней олимпиады по физике, когда Ёнсе превратился в какой-то наполненный левыми людьми бордель, из-за чего участились кражи, или отказ заменить имеющиеся микроскопы на ультрасовременные, но ультрадорогие). Но больше всего декана Сонга выбесило, что ежегодный грант Кимов, который он планировал отдать своему племяннику, Сокджин в прошлом году выбил совсем для другого, никому не интересного студента.       Так что да, у Джина с преподобным Сонгом были свои счеты. И жаль, что из-за этого пострадает Тэхен-и.       — Радуйтесь, что я полицию не вызвал.       — Ну что вы, декан Сонг, — вальяжно протянул Сокджин. — Какая полиция на территории Ёнсе? Отродясь ее здесь не было, а тут вдруг из-за игр студентов и сразу копов. Как-то... Хм. Предвзято?       — Ударить беззащитного студента головой об стол — по-вашему, это безобидно?? — проректор даже не смотрел на безмятежно развалившегося в кресле визитера, предпочитая возмущенно расхаживать по кабинету ректора Хвана, куда сразу же после отъезда ректора перебрался Сонг. — На глазах у студентов и преподавателей! Это сняли на свои телефоны десятки человек!       Сокджин подумал, что Тэхен-и всё же вырос, как бы он ни хотел, чтобы тот всегда оставался милым ребенком.       — Назвать Кан Юджэ беззащитным — это как назвать беззащитной... хм, гиену. Вам так не кажется, декан Сонг? Вы ведь сами не раз выдвигали его дело на рассмотрение совета. А тут вдруг такая забота.       — Да, — пафосно заявил Сонг, — я на его стороне в ситуации, когда он — пострадавшая сторона. Разве перед законом не все равны?       Джин на это только улыбнулся.       И Сокджин, и декан Сонг прекрасно знали, что в нашем мире все равны, но кто-то всё же равнее, и так будет всегда. Потому что дело не в законе. Дело в людях.       — На один проступок Тэхен-и я найду, даже не напрягаясь, сто проступков Кан Юджэ. Так что если взвесить на весах Фемиды их провинности... Боюсь, Кан Юджэ победит с невероятно большим отрывом. Это первое правонарушение Тэхен-и за всё время, пока он учится в Ёнсе. Не думаю, что оно тянет на что-то большее, чем устное разовое предупреждение.       — А вы не думайте, студент Ким, — декан Сонг с удовольствием сделал акцент на том, что Джин — всего лишь студент, кем бы он там себя здесь не возомнил. — Отстранение на неделю с возможным продлением и вынесение дела на заседание совета попечителей Университета Ёнсе, который и решит дальнейшую судьбу вашего брата.       — Вы ведь знаете, — Сокджин, никак не отреагировав на его слова, улыбнулся, — что через четыре года я возглавлю корпорацию Ким? — он дождался раздраженного утвердительного кивка Сонга, еще раз улыбнулся и только потом продолжил: — И знаете, что я первым делом сделаю на этом посту? Нет? Так и быть, я вам расскажу. Я прекращу любое финансирование Ёнсе, отменю работу нашего фонда и ежегодные гранты и стипендии в университете.       — Вы этого не сделаете! — отрывисто бросил Сонг, с неохотой, но всё же поворачиваясь к студенту лицом.       — О, нет. Сделаю. Первым же своим решением. А знаете почему? Нет?       Он вновь улыбнулся и поднялся на ноги, деланно медленно отряхивая и собирая невидимые пылинки с чистых и идеально выглаженных брюк.       — Мне кажется, к тому времени вы надеетесь уже полноценно заменить ректора Хвана в этом кабинете. Плохое начало карьеры на новом посту, не находите?       Он окинул преподобного Сонга максимально высокомерным взглядом и вышел из кабинета.       Есть истина, и есть правда. Истина — то, как обстоят дела на самом деле. А правда — устраивающая тебя версия.       У каждого из них была своя правда, и каждый выставил на бой свою.       Сегодня ставка Сонга победила. Но это только сегодня.       Тэхен ждал старшего брата в коридоре, сидя в кресле для посетителей и гипнотизируя взглядом большие настенные часы.       Он находился здесь проклятый битый час. Шестьдесят, мать его, минут или сколько-то там, хер знает сколько, секунд безвозвратно вычеркнуты из жизни. Впору нацарапать возле этих часов: "Здесь было безжалостно и абсолютно бездумно убито время".       Сначала минут сорок декан Сонг хуесосил его, орал и визжал во всех известных миру тональностях и требовал полного отчета обо всех его действиях.       Но Тэхен молчал.       Всё, что во время этого бесполезного крика вертелось в его голове — только то, что Кан Юджэ получил слишком мало. И когда он после своего больничного вернется в универ, Тэхен тоже туда после своего отстранения как раз вернется. И Кан Юджэ не жить. Ему и его шавкам.       Юджэ не только как ебаная крыса из грязной подворотни напал на Чонгука сзади (в документах из больницы указана тупая травма затылка). И не только оставил свою жертву валяться без сознания на земле (опять же, в доках написано, что Чонгук был обнаружен случайными прохожими).       Кан Юджэ вдобавок ко всему еще и унизил его, полностью уничтожил его репутацию, выложив то видео в сеть. И теперь любая крыса уверена, что может подобное с Чонгуком повторить.       На весах репутация Чонгука и его нормальная дальнейшая жизнь в стенах Ёнсе.       Так что да, Кан Юджэ не жить.       Потом, в конце концов, разрешили зайти Сокджину, и хенним отправил Тэ за дверь.       И, казалось бы, Тэхену всё же стоило задуматься о том, что с ним будет дальше. Но теперь в мыслях сидело только то, поел ли Чонгук, уснул ли после его ухода, не болит ли у него голова и не забыл ли он выпить после еды таблетки.       На голову Кан Юджэ ему было абсолютно похер.       — Расскажешь?       Сокджин повернулся к младшему брату, разместившемуся на пассажирском сидении его тачки, с твердым намерением вытрясти из того всю правду. Но достаточно Джину было увидеть ТО САМОЕ выражение на лице Тэхен-и, он тут же отвернулся, уже зная, что тот ничего не скажет.       Такое же упрямое и замкнутое выражение, такие же холодные глаза и плотно сжатые губы были у Тэ, когда он кого-то защищал. В основном, Джинки.       Неужели всё дело в нем?       Сокджин, больше ничего не говоря, завел мотор, и вырулил со стоянки кампуса.       Ему пришлось пропустить два своих занятия, чтобы пообщаться с этой ящерицей — преподобным Сонгом, и отвезти брата домой.       Отстранение от занятий... Если отец узнает, им всем пиздец.       А отец ведь узнает. И после той истории, когда Тэхен-и пьяным разбил отцовскую тачку, публичное нападение на другого студента — это ебаная нереальная жесть. И предугадать последствия невозможно — отец всегда действовал так, что хрен поймешь, как он отреагирует и что у него на уме. Так что единственное, чего Джину пока удалось добиться от декана — это не уведомлять о случившемся родителей. Пока.       Если дело в Джинки, если Кан Юджэ тронул его друга (а видимо тронул, судя по поведению Тэхен-и), Тэ не отступится. В личной иерархии младшего брата, если не говорить о семье, сначала идет Джинки, и только потом — всё остальное.       У Тэхена есть этот ген — защищать тех, кто ему дорог. У Джуна это на уровне низменного инстинкта. У Тэ же — на уровне сердца.       Тэхен — открытый, яркий и солнечный человек. В нем живут невероятная внутренняя сила и доброта, которые он маскирует вечными смешками и юмором. Он умеет заботиться о других — но так, чтобы те не ощущали груз ответственности за это. С ним не бывает скучно или грустно — он обязательно поднимет настроение, развеселит, утешит, если надо. В нем действительно очень много света.       Они с Намджуном не такие. Они циничнее, мрачнее, более закрыты, менее доверчивы и поменьше отдают себя.       Отдавать себя — так, чтобы полностью и без остатка, доверяя спину и даже рискуя собственным благополучием — такое можно делать только ради семьи. Остальные должны еще заслужить подобное.       Тэхен же, в отличие от старших братьев, действует сердцем. Наверное, поэтому они с Намджуном настолько трепетно охраняют и защищают его. Чужое сердце поранить очень легко. И чаще всего люди не задумываются об этом, бездумно разбрасывая болезненно жалящие стрелы налево и направо.       А вот разбить сердце может только самый близкий, самый любимый. Кому удалось забраться тебе в душу, найти тот самый ключик в твое сердце.       Вон сам Джин живет с бережно собранными мелкими осколками собственного. Бережно собранное, бережно склеенное и запрятанное для остальных, открытое только для самых близких — мамы, папы, Намджуна и Тэхен-и.       А остальные еще должны заслужить.

***

      Тэхен вернулся домой только по одной причине — чтобы выгулять доберов.              Во время прогулки Бан и Тан постоянно и крайне вопросительно поглядывали на него — типа, ты, конечно, прикольный, но где наш новый любимый выгульщик? Доберманы периодически всё еще иногда подшучивали над Чонгуком, но уже без фанатизма первой недели. А теперь вот вообще соскучились.       Тэ как бы тоже жутко соскучился, поскорей бы в общагу, к теплому и сонному кролику, под его искусно вылепленный бочок. А там можно и руки куда-то засунуть, что-то потрогать, где-то лизнуть, куда-то сладко так поцеловать.       — Ты же планировал собирать легион, — первое, что укоризненно бросил Джинки, как только Тэхен забрался в его машину после того, как выполнил все обязанности выгульщика, и доберманы, отужинав, остались преданно ждать возвращение Джуна после его курсов. — Так какого хера ты натворил?       — Некогда было его собирать, — проворчал Тэ, пристегивая ремень и откидываясь на сиденье. Он любил эту желтую акулу — в ней всегда было уютно. И это хорошо. Потому что, судя по всему, ему еще долго пользоваться услугами извозчика Ли Джинки...       — Я, кстати, погуглил, — проворчал Джинки. — В легионе от двух до десяти тысяч человек. Пехотинцы и всадники. Где ты их всех собирался найти?       — Оу... Серьезно? — Тэхен задумчиво куснул нижнюю губу. — Я вообще-то думал, что нас двоих хватит — ты будешь пехотинцем, а я — всадником.       — А почему это я — пехотинец?? — тут же возмутился Джинки, который не спешил заводить мотор и теперь негодующе пялился на него.       — Потому что я — старше. А старшим надо уступать место в седле.       — Идиот, — буркнул Джинки. — Так мы должны были с Кан Юджэ драться? И его уебанами?       — Получается, что да.       — Так какого лешего ты полез один?       — Это было уже делом чести.       — А в темном переулке нельзя было?       — В темном переулке нельзя было. Он отхлестал Чонгука публично. И въебать ему тоже надо было публично.       Джинки расстроенно покачал головой — уж если Тэ что-то втемяшит в свою башку, хрен это оттуда выковыряешь...       — Надо будет передать запись преподобному Сонгу, — Джинки наконец-то завел мотор, и знакомая каждому обитателю дома Кимов желтая акула мягко тронулась с места.       — Нахрена? — не понял Тэ. — Мы сами этого дятла отпиздим. Его и его шушваль.       — Отпиздить-то мы его отпиздим. Дело в другом. Его надо убрать из Ёнсе — чел реально опасен. Кан Юджэ надо привлечь к ответственности и он должен понести наказание за то, что сделал с Чон Чонгуком.       — Чонгук не согласится быть свидетелем, — сразу же отмел этот вариант Тэхен. — Я бы на его месте тоже не согласился.       — Ты хоть понимаешь, — со вздохом заметил Джинки, уже когда они выехали на прямую дорогу к универу, — что можешь попрощаться с водительским удостоверением? Если запись о нападении всё-таки появится в твоем личном деле?       Тэхен безразлично отмахнулся.       — Пфф... Был без него, еще побуду.       Джинки молчал.       — Надеюсь, твой Чонгук хотя бы наполовину осознает, насколько много он для тебя значит, — проговорил он, не глядя на Тэ. — А как же поехать к морю и встретить там рассвет? — напомнил ему Джинки.       — Ты меня отвезешь, — тут же ответил Тэхен, но в голове почему-то всплыла яркая картинка: он, нет, не с Джинки, а с Чонгуком вдвоем, штанины закатаны, ноги по щиколотки в тихо шуршащей нагретой за день воде, и смотреть, как над водной гладью лениво зарождается бледно-розовый рассвет. А потом до онемевших губ целоваться, сидя на капоте машины.       — Сегодня я ночую у тебя, — бросил Тэ, когда акула привезла его прямиком к общажным зданиям Ёнсе.       — Да я уже понял, — отмахнулся Джинки. — Иди.       Тэхен сразу со своей подушкой (которую захватил у коменданта, как и разрешение на ночевку), явился в комнату Чонгука и сообщил всем троим, что ночевать будет с ними.       В конце концов, нахрена им четвертая пустая кровать, если там не будет Тэхена?       Возражений принимать он не собирался, но в принципе, никто и не возражал им же лучше.       Чонгук, правда, попытался состроить независимую и абсолютно незаинтересованную гримасу, но Тэ его уже раскусил. Кролику нравилось его внимание. Он жаждал его. Но показать это открыто по каким-то причинам не хотел или не мог.       Они все вкусно поели — курочку и пиво, которые заказал Тэхен.       Чонгуку пиво было нельзя, поэтому он в основном обиженно куксился и в итоге рано уснул. А Тэ еще долго, но очень тихо переговаривался с ребятами.       Они оказались очень даже прикольными, так что уложились по постелям, когда было уже далеко за полночь, и когда была съедена вся курочка (плюс две дополнительные доставки) и выпито всё пиво (плюс три доставки).

***

      — Кто он вообще нахер такой?       — И тебе привет, старший братец, — недовольно буркнул Намджун, которого Сокджин отвлек от чтения. Если раньше все вечера (как и ночи) он проводил вне дома, то теперь (опять же по договору с отцом) Джун практически постоянно торчал в родных стенах. Больше всего этому были рады его крошки, которые сейчас сладко спали на своих удобных индивидуальных спальных местах.       Джин с трудом пролез в узкую щель между дверью и Намджуном, так как тот отказывался отступать в сторону.       — Ты там что, дрочил? — раздраженно задал вопрос Сокджин, а когда Джун промолчал, лишь сердито фыркнув, удивленно поднял бровь.       — И на кого? — заинтересовался он.       — Чего приперся? — Намджун угрюмо кивнул на псов, и это было лучшим доказательством, что он ничего такого не делал. Ну не при крошках же!       — Кто он вообще нахер такой? — повторил свой вопрос Джин, зайдя в комнату и плюхнувшись на чужую кровать.       Он пришел к младшему брату, хотя обычно старался не нарушать его уединение. Но в этот раз он опасался, что кто-то может услышать их разговор.       — Хз. Какой-то мусор.       Намджун сложил руки на груди. Но гневался он не на Сокджина — на себя. Что допустил, чтобы вся эта ситуация вообще произошла.       Сокджин стрельнул в Джуна недовольным взглядом.       — Этот мусор обидел моего брата. Вывел настолько, что тот потерял над собой контроль. Я хочу, чтобы он заплатил за это. И мне похер, что именно он натворил. Он должен ответить за то, что сделал Тэхену.       Джину вообще было поебать — прав Тэхен в этой истории или нет. Он будет на его стороне и будет защищать его и рвать всех на куски за него в любом случае. Хотя, конечно же, прекрасно понимал, что если Тэ это сделал — значит, у него были самые веские причины так поступить.       — Я понял, Сокджин. Мне не нужны указки, — отбрыкнулся Намджун. — И без тебя знаю.       Этому Кан Юджэ — пиздец. И так понятно.       Он стал поперек дороги одному из Кимов. Даже сомневаться не приходилось, что студенческая туса уже успела вычеркнуть его из всех анналов истории и отпеть заупокойную мессу.       Но едва Джун выпер за дверь брата, и только вновь засел за книгу, как снова постучали.       — Я же сказал, мне не нужны указки! — рыкнул он, настежь распахивая дверь, чтобы увидеть на пороге застывшего Чимина.       Эти глаза, в которых сейчас плескалась паника и стремление сбежать из-за не самого радушного приветствия, Намджун хотел увидеть весь день.       Он, не медля, тут же втянул Чимина в комнату и запер дверь, разглядывая визитера особо мрачным взглядом и всё еще не отпуская из своей хватки чужую тонкую кисть.       Чимин соврал ему. Сказал, что занят, но уехал с ебаным Ли Джинки. Он врет о том, кто такой и что делает в их доме. Но у него такие честные и порою даже наивные глаза... Так что пока хрен разберешь, какие именно ингредиенты входят в этот долбанный коктейль по имени "Пак Чимин"!              Сейчас бы впиться в эти пухлые, созданные для греха губы самым жестким поцелуем, бросить это тело на кровать и смотреть, как оно будет извиваться и стонать, когда Намджун будет его зацеловывать и брать. Снова и снова.       Всё, о чем Джун мог думать, глядя сейчас на Чимина, в эти его внимательные и задумчивые глаза, как бы красиво их гость смотрелся на его члене. И как бы предельно сладко он стонал своим высоким переливчатым голоском в такт его толчкам.       Намджун вздохнул и бросил быстрый взгляд на собачьи лежаки, в то время как Бан и Тан подняли головы и настороженно наблюдали за ними, почувствовав присутствие чужака. Но увидев, что хозяин не источает флюиды агрессии (разве только возбуждения), тут же снова уложили головы на лапы, чтобы вернуться к своему сну.       — Чё как? — буркнул Джун, отпуская руку Чимина и отходя от визитера на пару шагов, чтобы не сделать чего-то такого, из-за чего ему потом будет стыдно перед своими крошками.       — Извини, что я так поздно и без приглашения... — начал Чимин, пытливо вглядываясь в чужое замкнутое лицо.       — Проходи, — Намджун указал на кресло возле своего рабочего стола, подождал, пока гость послушно усядется в него, и только затем продолжил: — Можешь приходить, когда захочешь. Никаких проблем в этом нет.       Чимин лишь согласно кивнул. Но он бы очень удивился, узнав, что к Джуну в комнату не приходят даже домочадцы, так как знают, что он этого не любит.       — Ты говорил, что поможешь мне с научной... — начал рассказывать Чим, глубоко вздохнув, так как не знал, как всё правильно преподнести, чтобы Намджун точно его понял. — Мне нужны советы. И твой трезвый взгляд на эту ситуацию. Есть один фонд, который я хочу вывести на чистую воду. Буквально — на чистую воду. Потому что главная задача этого фонда — прикрывать то, что некоторые промышленники выбрасывают отходы от своих предприятий в наши водоемы. Вместо того, чтобы утилизировать их по всем правилам. Но это ведь очень затратно. А сбросить в речку — почти что бесплатно.       Намджун молчал. Как только Чимин начал рассказывать, он принялся задумчиво расхаживать по комнате. Но затем остановился возле плотно прикрытого темными жалюзи окна.       Понимая, что Джун ничего не хочет говорить, пока он не расскажет всё, Чим немного поспешно продолжил:       — Один активист вышел на деятельность этого фонда. И они его убили. Сейчас я пишу научную как раз о нем и о том, в какой мере он повлиял на людей как инфлюэнсер нашего времени. Но уже во время работы я неожиданно осознал, насколько она будет пустой и безликой, если я просто расскажу о его деятельности, но закрою глаза на то, что цель, из-за которой он был убит, так и не была им достигнута. Тот фонд продолжает свою работу. Всё неугодное подчищено. А он, получается, умер ни за что.       Некоторое время Намджун задумчиво разглядывал его, переваривая всё то, что услышал.       — Не влезай в это, — достаточно жестко сказал, бросив взгляд на мирно посапывающих доберманов — они могли воспринять его тон как знак агрессии. — Если всё то, что ты рассказал — правда, не влезай в это. И я не думаю, что он умер ни за что. Он отдал жизнь за то, во что верил и что хотел изменить. Мне кажется, тебе, как социологу, важно понимать, что нельзя всё мерить по конечному результату. У моего старшего брата тоже мозги ученого. И я знаю, насколько люди науки нацелены на результат. Но именно он сказал мне фразу, что-то вроде... — Джун свел брови к переносице, пытаясь вспомнить. А Чимин прям залюбовался этим. — "Теперь я знаю столько-то неправильных способов чего-то там..." — крайне неудачно процитировал он и из-за этого еще больше нахмурился.       Чим кивнул, стараясь изгнать со своего лица улыбку умиления — вряд ли этот суровый зверь заценит такое.       — Томас Эдисон. "Я не терпел поражений. Я просто нашел 10 000 способов, которые не работают". Но видишь ли, в конце концов, он нашел тот самый верный способ.       — Если говорить об электричестве, то да. Но я уверен, что он много что изучал и много что пробовал. И безрезультатно. А ученые после него, используя те самые неправильные способы, закончили его дело. Так что говорить что что-то было зря — слишком поверхностно. Если меня чему-то жизнь и научила — так это тому, что ничто не напрасно. Неоспоримый факт в том, что у каждого действия есть последствия. И то, что мы о них не знаем, не говорит о том, что их нет. Я не социолог, я — юрист. И наша братия очень в курсе о последствиях любого, даже самого мелкого действия. То, что ты пишешь о том активисте — это важно. А вот то, что ты пытаешься в это влезть — вот этого делать не нужно. Не забывай о том, что в итоге случилось с тем человеком, о котором ты пишешь свою научную.       Чимин насупился.       — Тебе не кажется, что ты противоречишь сам себе? Ничто не напрасно, но ничего не делай.       — Ничто не напрасно — да. Ничего не делай — тоже да. У каждого в этом мире свое задание. Твое — рассказать. Кого-то другого — что-то сделать. Серьезно, — добавил Джун. — Только научная. Ничего более. Ты хотел мой трезвый взгляд? Вот он. Как называется фонд?       — "Rainforest Nature Fund", — всё еще насуплено сообщил Чим.       — Я помогу тебе с любыми вопросами, которые у тебя будут возникать. Но перед каждым действием обязательно сообщай мне об этом. Договорились?       — Да, — буркнул Чимин.       — Обещаешь? — с нажимом повторил свою просьбу Джун.       — Обещаю, — со вздохом сдался тот.       — Отлично. А теперь...       Намджун быстро подошел к столу, рывком поднял Чимина с кресла и потянул его за шкаф. Это было единственное место, где его крошки не могли их видеть, и Джун тут же притянул к себе своего позднего визитера.       — Я так рад, что ты пришел... — шептал он, целуя покрасневшие щеки и приоткрытые в предвкушении губы.       Он подхватил Чимина на руки, и тот уже привычно сомкнул свои лодыжки вокруг его талии.       Джун приблизил губы к чужому уху, чтобы прошептать:       — Я трахну тебя на весу.       И Чимин только безудержно всхлипнул, но не возразил, вливаясь в жесткий поцелуй и запуская свои пальцы в его волосы. Так что это точно было "да".

***

      Тэхен проснулся от того, что кто-то заслонял ему мягко лившийся солнечный свет сквозь не полностью задернутые шторы. Он поморщился и нехотя открыл веки.       Прямо над ним нависал очень сонный и очень помятый Чонгук.       — Ты чего не ушел? — сразу же произнес, как только увидел, что Тэ проснулся. — Чего спишь?       — Потому что люблю спать... Спать любит меня. У нас это взаимно.       — Они уже ушли на пары. А ты чего нет? — продолжал бубнить Чонгук.       — У меня... — Тэхен широко зевнул. — Лабораторные всякие... Практика. В общем, на пары пока ходить не надо.       — Круто тебе... — Чонгук поджал губы — он бы тоже так хотел, чтобы на пары не надо было ходить.       — Да не то слово. Так все ушли?       Чон кивнул.       — Тогда... — Тэ приглашающе откинул одеяло. И Чонгук (к удивлению Тэ) почти не раздумывал, прежде чем молча забраться в постель, тут же опутав его руками и ногами, и снова спрятал свое лицо на его груди. Видимо, Чонгук нашел свое безопасное место.       Но только в этот раз Тэхен был не в роли большой подушки-обнимашки. А в роли уже полноценного обнимателя в ответ.       Он крепко прижал Чонгука к себе, ощущая, как счастье быстро-быстро разбегается по всему телу, стремительно скользит по всем его кровеносным дорожкам.       — Как ты? — спросил немного погодя Тэ.       — Голова болит, — очень тихо ответил Чонгук. — Всё кружит перед глазами. Будто в каком-то темном зимнем озере тону... Ухожу под черный лед, пытаюсь всплыть, и вроде получается... Но трескается в руках лед и я опять ухожу под воду.       Тэхен едва слышно выдохнул. Чонгук с ним разговаривает, он открыт, не строит из себя кого-то, кто независим, и кто всё решает сам.       — Еще немного, еще несколько дней, и это пройдет, — так же тихо проговорил он в ответ, очень нежно его поглаживая.       — Я знаю, — прошептал Чонгук. — Спасибо... что рядом... — пробормотал Тэхену в грудь. Возможно, он считал что Тэ это его невнятное бормотание не услышит. Но Тэхен услышал.       Они как-то почти одновременно уснули, а потом также почти одновременно спустя часа два проснулись.       Долго нежились в объятиях друг друга, очень мягко и разморено целовались. Если рай есть, то он здесь — в этой небольшой общажной комнате на узкой кровати.       — Надо поесть, — Тэхен, не выпуская Чонгука из объятий, лениво ковырялся в телефоне на сайте доставки еды, когда за дверью послышался грохот и шум.       Тэ настолько запаниковал, что в одно мгновение подорвался на ноги, как раз за секунды две до того, как дверь распахнулась и ворвался один из соседей Чона — тот же, кого Тэхен встретил здесь в первый раз. Он опять что-то забыл, и опять матерился, что ни хера не успевает.       Сосед почти не заметил их, схватил нужную папку и выбежал за дверь.       А застывший Тэхен так и стоял возле кровати в той же позе с задранной футболкой и едва державшимися спортивками на его тазовых косточках (Чонгук как раз перед этим грел свои руки в его штанах), размышляя, что это за странный звук рядом. Он повернулся к Чону и оказалось, что тот... ржет над ним!       Именно так — просто угорает над испуганным ситуацией Кимом. Так Тэхен же не за себя боялся! За репутацию Чонгука переживал!       Он нахмурил брови, раздумывая, обидеться ему на то, что над ним угорают, или радоваться, что едва ли не впервые слышит настоящий и искренний смех Чонгука.       — Не будь ты такой побитой зайкой, я бы тебя... защекотал, — грозно проговорил Ким.       — Только защекотал? — Чонгук всё еще улыбался.       — Вижу, кто-то чувствует себя лучше, — заметил Тэ, ощупывая этого крольчонка своим взглядом, стараясь не думать о том, что хочется очень жарко его целовать, обнимать и брать. Утомленно засыпать на его плече, и просыпаться от того, что целуют уже его, что Чонгук раздвигает его ноги и мягко погружается в него до упора.       Он тряхнул головой. Кажется, его зависимость от кайфовой иглы по имени "Чонгук" увеличивается в геометрической прогрессии. Причем, очень стремительно.       — Ты неплохо справляешься с обязанностями медсестры, — сообщил его "пациент" после того, как они вкусно и с аппетитом позавтракали в постели (только теперь в кровати Чона).       — Только неплохо?? Сейчас такой скандал учиню!.. — пробормотал Тэ, в очередной раз захватывая своими губами его. Так бы и съел эту вкусняшку. — Не хочешь переехать пока на квартиру Сокджина? — предложил он. — Там нам никто не помешает трахаться.       Чонгук в замешательстве уставился на Тэхена, даже перестав жевать свой очень вкусный десерт (творожный тортик с малиной).       — Нахера? Я здесь живу.       — Ну, как тебе сказать... В кубики здесь не поиграешь, в одной кровати ночью не поспишь. А так как ты пока на больничном, а у меня... лабораторные, мы могли бы пару дней провести не здесь. Всё равно на пары ходить нам не надо.       Чонгук ничего не ответил, но Тэ подумал, что его можно будет дожать. Поэтому принялся размышлять, какой еще разврат они могли бы совершать, как только Чонгук придет в норму. В конце концов, нельзя упускать такое, что им обоим не нужно ходить в универ!       — Слушай, — обратился он к Чону, — а как ты относишься к легкому БДСМ? Ну, там наручники, кляп, хлыст, на колени, сука, и соси мой член?       — Никак, — буркнул слегка офигевший Чонгук. — Не пробовал.       Тэ поморщился.       — Я же говорил: натуралы слишком скучные. Хотя, — он ухмыльнулся, — ты, Куки, не натурал. А гей. Ну, в крайнем случае — бисексуальная цыпа.       Чонгук насмешливо фыркнул — давненько он не слышал о бисексуальной цыпе. Даже почти соскучился.       — Ну, а в ролевухи играл? — не отставал от него Ким. — Официантка и байкер? Белоснежка и развратный гном?       — Ну, не то, чтобы…       — Подожди, стоп. Я запутался… А как у тебя секс обычно проходит?       — В смысле как происходит? — Чонгук раздражался. — Ну, берешь и трахаешь.       — Значит, тык-тык… — грустно резюмировал Тэ. — Тебя еще учить и учить. Выгульщик, знаешь, ты такой... предсказуемый.       Чонгук насупился еще больше.       Во второй половине дня вернулись соседи, а Тэ так никуда из комнаты и не выходил — он развлекал Чона своей болтовней, а когда тот засыпал, сторожил его сон, залипая в своем телефоне и переписываясь с Джинки.       Ужинали снова все вместе. Уснул Тэхен быстро и крепко, но проснулся среди ночи потому что явно что-то было не так...       Он нехотя открыл глаза и едва вновь в панике не зажмурился. Прямо над его кроватью нависало нечто!       — Ох ты ж блять!!       Тэхен лучше продрал глаза, чтобы теперь понимать, что перед ним стоял Чонгук. В темноте белела только простынка, в которую он был завернут, и белки его глаз.       Если честно, во тьме всё это выглядело слегка жутковато.       — Помоги мне помыться, — ровно и абсолютно безэмоционально произнес Чонгук.       Тэхен быстро-быстро закивал и очень поспешно вскочил с кровати, едва не навернувшись при этом прямиком лицом в пол. Спасибо вытянутой из-под простынки руке — спасла.       Тэ полуобнял простынку и вывел ее из комнаты.       Они оказались в душевой достаточно быстро — она была на том же этаже, в самом конце коридора. Внутри никого не было (как-никак, полчетвертого утра), и Тэ подумал, что это очень хорошо — он не хотел, чтобы его крольчонка видели в таком далеко не самом лучшем состоянии.       Но когда он повернулся к Чонгуку, чтобы помочь ему раздеться, то эта легкая паника, появившаяся в нем, когда он проснулся, опять вернулась. Глаза Чона, глядевшего прямо на него, сияли каким-то мерцающим загадочным светом, и Тэ подумал, что кто-то явно накидался обезболивающими.       — Впервые я дрочил на тебя именно здесь, — торжественно сообщил Чонгук и обвел рукой помещение.       Тэхен тоже обвел глазами помещение (общий душ на шесть мест с перегородками) и кивнул, чувствуя себя как перед гидом на экскурсии.       А следующее, что Чонгук абсолютно неожиданно сделал — это схватил его за руку и затащил в одну из кабинок, после чего включил на всю мощь воду.       Струя горячей воды брызнула Тэхену прямо в лицо, вода быстро стекала по одежде, но он практически не шевелился. Потому что смотрел на Чона, и его взгляд темнел. Чонгук стянул простынку, под которой ничего, кроме белья, не было. А дальше он прижал Тэхена к стене, увлекая его в очень грязный поцелуй.       — Нельзя... мочить... — бессвязно бормотал между поцелуями Тэ. — Голова... напрягаться... нельзя...       Но Чонгук вообще никак не реагировал на его очень слабые попытки воспротивиться, и Тэхена утягивало в какую-то параллельную Вселенную, где только очень приятная невесомость и пустота.       Последней связной мыслью, как раз перед тем, как Чонгук рывком стянул с него спортивки вместе с трусами, после чего лизнул головку такого же охуевшего, как и Тэхен, члена, было только одно — их точно попалят.