Праймс

      Проблема со штанами была вот в чем: у Чонгука они были без дырок, а вот у Тэхена... Его штаны выглядели так, будто за ним гналась стая диких бульдогов. И догнала.       — Только отвернись! — скомандовал Чон уже в туалетной комнате, которую они нагло закрыли на защелку. — А то снова вцепишься зубами в мой зад!       Тэхен хмыкнул, но сделал так, как сказал кролик. Он стащил свои джинсы и бросил их назад, даже не поворачиваясь. В то время как Чонгук, облизнувшись, смотрел на его стройные голые ноги и соблазнительный зад — ну точно два твердых и лакомых орешка. Он бы и сам вцепился в них зубами. Но нет, Тэхену он в этом не признается.       А еще в голове мелькнула мысль — сколько, интересно, отдал бы Хоши, чтобы узнать любимый цвет трусов Ким Тэхена? Чонгук об этом знает. Но нет, он никому не скажет.       Он снял с себя джинсы и повесил Киму на плечо. Тот молча их взял и принялся надевать. Но не повернулся.       И вновь Чонгук смотрел на свое отражение — в этот раз в небольшой и тесной туалетной комнате с не совсем чистым зеркалом. И не мог не признать — эта черная сетка, конечно, ебать охуенная.       — Ну как, ты всё? — послышалось недовольное, и в тоже время нетерпеливое.       — Еще нет!       Чонгук быстро натянул на себя джинсы Кима. Они с Тэхеном почти одной комплекции, но почти. У Чонгука бедра накачаннее и соответственно, более рельефные, Тэхен немного выше и тоньше. Но в целом, конечно, легли они на фигуру Чона нормально. Только передняя пуговица не сразу застегнулась, и он оставил ее пока расстегнутой.       Тэхен, устав ждать, развернулся и тут же крепко зажмурился. Фак.       Джинсы с низкой посадкой, наполовину расстегнутая ширинка, незастегнутая пуговица, дырки на коленках, на бедрах и под правой ягодицей, ткань плотно облегает крепкие бедра. И через все рваные дыры выглядывают эти блядские колготки.       — Мне на панель пора, — неловко хмыкнул Чонгук, наблюдая за Кимом через зеркало. — Сколько бы ты за меня дал?       — Всё! — не раздумывая, ответил Тэхен. И его член был с ним полностью согласен.       — Мы уходим! — быстро сообщил Чонгук, едва увидел эти горящие голодом глаза Кима, и борясь с тут же подкатившим к паху возбуждением. Валить из студгородка надо. А то будет и секс на улице, и запрет им обоим ступать на территорию Ёнсе.       — Меня либо побьют, либо арестуют, — ворчал Чонгук, когда они вышли из кафе.       Тэ, который шел прямо следом за Чоном (он гипнотизировал взглядом правую ягодичку кролика), попытался его успокоить.       — Думаю, ты переоцениваешь свой внешний вид. Мы в студгородке, здесь и не такое видели. И точно решат, что ты либо проиграл пари, либо это какая-то постановка, либо ты айдол, рокер или же детка с крутым стилем. И ты же слышал своего любимого препода — здесь восемь тысяч студентов. Нас никто и не запомнит. Так что не дрейфь.       Как ни странно, но Тэхен оказался прав — их провожали заинтересованными взглядами, но не более того. Никто в обморок не падал, полицию не вызывал и драться не лез.       — Ты выглядишь охуенно, — шепнул Ким на ухо Чонгуку, едва сдерживаясь, чтобы не шлепнуть по его выпуклой и аппетитной заднице. И тот понемногу расслаблялся.       Да, он выглядел охуенно.       Это было видно и в стеклах окон и витрин, и во взглядах встречающихся им парней и девушек. Судя по восклицаниям, чаще всего их принимали за айдолов, ну или за трейни — слишком красивыми и яркими были оба.       Чонгук вдруг понял, что ничего страшного не случилось — небо на землю не упало, никакой катастрофы не произошло из-за того, что на нем была эта чертова сетка. Зато он чувствовал себя сейчас таким живым, раскованным, уверенным в себе и свободным — впервые за последние месяцы. Как раньше.       Они обошли весь студгородок, посидели немного у озера, съели мороженое на лавочке и много болтали.              — Мы — парочка айдолов, влюбленных друг в друга, — сочинял Тэ, греясь на солнышке.       И обоим было настолько хорошо и легко, будто так и должно было быть. И возвращаться в Сеул с его правилами и установками очень не хотелось. Еще хотя бы эту ночь смотреть на звезды и представлять, что всё намного проще, чем только может быть.       — Столько всего нагнать надо из-за больничного... — проворчал Чонгук.       — Может, репетитора наймешь? — когда тот лишь отрицательно качнул головой, Тэ спросил: — А я чем-то могу помочь?       — Поможешь мне учиться? — Чонгук почти что с мольбой посмотрел на него.       Тэхен едва не рассмеялся.       — Ну... Естественные науки — точно не мое... Но... Какой предмет тебе дается хуже всего?       Чонгук несколько безразлично пожал плечами.       — Да практически все.       Ким нахмурился.       — Куки... Ты уверен, что ты на том факультете, который тебе подходит?       — Уверен, — буркнул Чонгук, закрывая тему.       Они купили еще горячих сладких рисовых пирожков и разместились возле озера, наблюдая за катамаранами и белоснежными моторными катерами, скользящими по аквамариновой глади.       — Ты действительно собираешься сегодня меня поиметь? — спустя какое-то время нарушил тишину Чонгук.       Тэ повернулся к нему всем корпусом, внимательно рассматривая своего кролика.       — Но ведь к этому всё идет, ведь так? Я знаю, что подобное тебя пугает. Но это то, что ты должен попробовать, прежде чем всё для себя понять.       Тэхен о Чонгуке всё и так уже давно понимал, но Чону, конечно, нужно было пройти весь этот путь, чтобы окончательно осознать, что он бисексуальная цыпа ГЕЙ.       — Ты говорил, что гейская жизнь намного разнообразнее, чем жизнь натурала. И в чем же?       — Я не буду долго рассуждать, в конце концов, ты должен всё узнать сам. Но быть с тем, кто одного с тобой пола — и в плане встречаться, и в плане секса — намного проще. Многое не надо объяснять. Особенно, если и не объяснить. И за многое извиняться не надо.       — Типа за утренний стояк и разбросанные по всей квартире носки?       — Типа да. Да и вообще за многое. А еще, знаешь, геи очень внимательно относятся к телам друг друга. Как к драгоценности. И знают много способов доставить удовольствие.       Чонгук хмыкнул.       — Без тык-тык?       — Ага, без тык-тык. На самом деле, не все пары занимаются анальным сексом. Некоторые вообще никогда. Некоторые изредка. Другие — достаточно часто. Вообще всё очень индивидуально.       — А ты часто занимаешься?       — Бывает, — в глазах Тэхена плескалась хитреца. — Вот сегодня планирую заняться. И еще ночью.       — А ты типа... актив или пассив? Или как там у вас говорят? По чесноку, я не совсем понял, что тебе нравится.       С Лиёном Тэхен точно был снизу. Но так, как он ведет себя с Чонгуком — будто помешанный на сексе альфач.       Наверное, он бы очень удивился, если бы узнал, что Тэхен помешан не на сексе.       А на Чонгуке.       — Я типа уни. Честно, немного в своей жизни встречал чистых пассивов. Ну а ты должен попробовать всё сам и понять, что подходит именно тебе. Вот, к примеру, девчачьи трусики тебе понравилось носить?       Чон неопределенно пожал плечами — он не собирался ни в чём признаваться. Хотя уже понимал, что видимо кинк на ношение женского белья у него имеется (кто бы такое вообще мог предположить??).       А Тэхен решил не напирать. Чонгук раскрывался очень неохотно и очень понемногу. Будто постоянно ждал подвоха или предательства, сохраняя возможность сразу же откатить всё назад.       Это понятно — те, кто считают себя натуралами, но не являются ими, очень не хотят сознательно переходить в другой лагерь. А даже если это и делают, то всегда оставляют дверь для бегства открытой.       — Я дам тебе все инструкции о том, как подготовиться. Так что сегодня для тебя великий день. Ты, мой милый выгульщик, качественно расширишь свои границы. Это как с колготками или бельем: попробуешь раз, а дальше сам решишь — нравится тебе это или нет, хочешь еще раз повторить или нет.              Тэхен затребовал, чтобы после душа и всего необходимого, Чонгук снова надел футболку и колготки, но уже без трусов.       "Я хочу тебя нагнуть, разорвать эту крупную сетку на твоей заднице, на этих твоих охуенных круглых и твердых мячиках, а затем... Очень тщательно и со вкусом вылизать тебя..."       Так что в третий раз за день Чон, не мигая, смотрел на свое отражение. На то, как черная сетка эротично обнимала и поддерживала его полувставший хрен. Чонгук повернулся и взглянул через плечо в зеркало на то, как выглядел его зад. После чего вздохнул.       Выебут. Сразу, как только увидят. Как сказал бы Ким Тэхен — такой зад грех не выебать.       С шумом выдохнув, Чонгук вышел из ванной, ожидая всего.       Но только не того, что Тэхен... МАТЬ ЕГО БУДЕТ СПАТЬ!       Глубоко, крепко, безмятежно и сладко.       Обескураженный Чон бросил взгляд на висящие на стене часы — пока он тщательно мылся, делал себе ох блять забыть как страшный сон эти пятьдесят оттенков стыда клизму и даже крайне неумело попытался себя растянуть (всё, что он понял — стенки внутри ануса бархатистые и охренеть насколько нежные, и да, больно), прошло уже больше часа. Значительно больше.       На тумбочке стояла наполовину опустошенная бутылка недорогого красного вина — они вдвоем выпили по бокалу по приезде из студгородка, а на кровати лежал мирно посапывающий Тэхен. В той же одежде и со спутанными после езды в кабриолете волосами.       А Чонгук как бы тщательно помытый, усердно внутри вычищенный, чистенький, гладко причесанный, в шлюшных колготках и без трусов.       Нет, Ким Тэхен, так не пойдет.       Чон уже всё для себя решил — сегодня он конфетка и позволит себя нагнуть. Вот только его нагибатель разве что только не храпит.       Чонгук не поддался первому порыву громко и возмущенно разбудить Кима. Вместо этого он тихонько забрался на кровать, перекинул через спящего Тэхена свою развратную (в таких-то колготках!) ногу и очень легонько проехался членом по его паху. Тэ слегка поморщился, поерзал, но не проснулся.       А у Чонгука ухмылка расцветала на лице — от осознания, что Ким сейчас полностью в его власти. Он наклонился и поцеловал Тэхена в губы — коротко и очень нежно. И снова ноль реакции. Следом Чон тихонечко задрал его футболку и лизнул соленую от пота кожу на животе. Потянул ткань еще выше и поцеловал выглянувший сосок, еще один поцелуй подарил тому розовому цветущему кусту на ребрах, под самым сердцем у Тэ.       Уши — известная эрогенная зона, поэтому Чонгук не отказал себе в удовольствии засосать и слегка куснуть сначала одну мочку, затем — другую.       Прошелся крохотными поцелуями по шее, осторожно лизнул кадык — его бы сейчас укусить, будто сладкое медовое яблочко, но успеется.       Тэхен спит крепко — Чон это уже давно понял, и что-то шкодливое, каверзное и очень азартное проснулось в нем, что-то из его прошлой жизни. Он, всё еще усмехаясь, потянулся к тумбочке, чтобы взять бутылку вина.       В паху становилось горячо и сладко от понимания, сколько же всего пиздецки сексуального ждет их сегодня.       Держись, Ким Тэхен, просыпаться придется быстро.       Чонгук зубами открыл пробку, и абсолютно не церемонясь, плеснул рубиновую жидкость на голый живот своего "нагибатора". Когда Тэ резко дернулся, Чон, по-прежнему плутовато ухмыляясь, наклонился, чтобы слизать с подрагивающего от холода тела терпкое вино.       — Ты вкусный, миллионер, — пробормотал он. — Хватит одного глотка с тебя, чтобы сойти с ума и опьянеть.       Чонгук поднял взгляд на Тэхена, чтобы увидеть, как сонная дымка стремительно исчезает из его глаз, вместо нее заполняясь безудержным пламенем.       Он поставил бутылку на тумбочку и снова потянулся к Тэ, в этот раз припадая к чужим губам не нежным, а раскаленным жестким поцелуем. А проснувшийся Ким так же яростно целовал его в ответ, обеими руками сжимая роскошную задницу.       — Кому-то не терпится, чтобы его трахнули, — прошептал Тэхен, пока его руки усердно мяли ягодицы Чона.       — Кто-то очень оборзел и дрых, пока я там жуткие вещи делал.       — Моя конфетка кончила от своих пальцев в ду́ше? — промурлыкал Ким.       — Твоя конфетка сейчас тебя самого трахнет, — у Чонгука слова не расходились с делом, он отодрал руки Тэхена от своих полупопий и крепко сжал чужие запястья, распиная их по обе стороны кровати.       — В ролевухи потом поиграем, — Тэхен вовсю улыбался. За такого страстного, расслабленного и раскрепощенного Чонгука и жизнь можно отдать.       — Официантка и байкер? — со смешком вспомнил Чон. — Чур, только я — байкер. Передник на голое тело ты будешь надевать. Как там еще было? Ах, да. Белоснежка и развратный гном. Кем будешь — Белоснежкой или гномом?       Тэхен фыркнул. Выбор, конечно, еще тот.       — Наверное, всё же Белоснежкой, — решил он. — Я у хеннима в шкафу видел бантик — прицеплю себе на голову. А ты какие ролевухи знаешь?       Чонгук сделал вид, что задумался.       — Дерзкий миллионер и бисекуальная цыпа. Ну или же — выгульщик с привилегиями и бунтарь в красной куртке.       — Мне кажется, мы в них и так уже играем, — негромко произнес Тэхен, и Чонгук снова наклонился, чтобы в этот раз неторопливо захватить губами приоткрытые в беззвучной просьбе чужие.       — У меня созрел вопрос, — прошептал Чон. — Ты, как главный спец по гейскому сексу, можешь просветить меня — в почете ли у вас поза 69?       — Блин... — Тэхен даже дышать перестал только от одной мысли об этом. — Очень, мой сладкий кролик, очень...       И Чонгук, которого всё еще волновал вкус Тэхена, смешанный с вином, быстро расстегнул свои джинсы, надетые сегодня на Кима, после чего стащил их и отбросил в сторону.       — Хочу твою дырку, — хрипло произнес Тэ, устраиваясь удобнее, и через минуту на его лицо приземлилась голая задница Чона, исчерченная черными ромбиками сетки. — Блять!       Слишком горячо!       Тэхен обеими руками вцепился в такую желанную жопку, поправляя колготки так, чтобы анус был в центре очередного такого ромбика.       — Ебать... — бормотал он, жадно облизывая сфинктер и покусывая его пульсирующие края. — Хочу всегда так просыпаться...       Тело в его руках дрожало, каждый раз, когда кончик языка Кима толкался в дырку, Чонгук дергался, а его дыхание становилось всё тяжелее и возбужденнее.       — Это я тебя еще языком не трахал, — самодовольно протянул Тэхен, наслаждаясь эффектом от его пока еще нехитрых ласк. Осознание того, что Чонгука там еще никто и никогда языком не ласкал, было для Тэхена настоящим кайфом. — Я покажу, насколько это охуенно. Лишу девственности твою дырочку — языком и своим хером. Будешь просить еще.       — Ты поменьше болтай, а больше доказывай, — выдохнул Чонгук, кусая губы, чтобы не стонать, будто какая-то девка в борделе. Но ведь, блин, охуенно!       Надо бы заняться чужим стояком — решил Чон и вылил на него щедрую порцию вина, полностью искупав в нем член.       — Блять! — завыл Тэхен, не зная, от чего его кроет больше — от вина на своем пенисе и яйцах, или горячего языка, похотливо слизывающего напиток.       И, кстати, надо не забыть оставить щедрые чаевые отелю за явно уже испорченное постельное белье.       Пальцы Кима с силой развели в стороны ягодицы, оставляя на гладкой коже следы от ногтей, а язык с удвоенной энергией принялся вылизывать анус, щедро проходясь по расселине и толкаясь языком в еще пока нераскрытый, хотя и натянутый пальцами вход. Тэ смочил слюной поджавшийся сфинктер, дразня его прикосновениями, после чего его язык на полную ввинтился внутрь. Услышав протяжный глухой стон, Тэхен улыбнулся.       Чонгук в это время насаживался на его пенис, и его кидало между ощущениями от ласки в своем заднем проходе до растягивающего его губы члена в своем рту.       Ким же вовсю усердно и старательно засовывал свой язык в его анус, и Чон в какой-то момент осознал, что он сам начал подмахивать задом и насаживаться на язык. Потому что... хотелось глубже. Быстрее. И чтобы его член в это время не забывали ласкать. И, возможно, еще соски́.       "Блять, я такой гей..." — в очередной раз ошалело подумал Чонгук.       В общем, промежуточные результаты.       Поза 69 — 100 баллов из 10.       Римминг — 1000 баллов из 10.       Едем дальше.       — Ну как, выгульщик с привилегиями, тебе нравится? — Чонгук не ответил, занятый посасыванием и облизыванием его хера, и Тэ, хмыкнув, вновь припал ртом к его входу.       Вдоволь нализавшись, он решил, что пора приступать к следующему этапу — жопка кролика сама себя не выебет.       Он еще раз размашисто лизнул по анусу, замер, так как Чонгук в это время особенно удачно насадился на его член, гулко простонал, после чего, затаив дыхание (будто собирался раскрыть подарок от Санта-Клауса, а может, так оно и было), обеими руками разорвал сетку, прямо в том месте, куда он Чону сегодня засадит по самый яйца.       Прикусил кожу на одной полужопке, потом на другой. Затем сделал два симметричных засоса на каждой. И снова пылко присосался к дырке, сыто порыкивая. По-блядски вкусно, отлипать от нее не хочется. В очередной раз толкнулся языком в сфинктер, размашисто шлепнул по упругой ягодице, и пока Чонгук хныкал, посылая приятные вибрации по члену Тэ, засунул в рот свой указательный палец и хорошенько его обслюнявил.       Влажной подушечкой сначала прошелся по входу, поласкал его, а дальше понемногу стал забираться внутрь, заменяя язык и по чуть-чуть раскрывая покрасневшую дырочку. И не останавливался, пока не оказался там по самую костяшку. Чонгук хоть и напрягся, но пенис Кима из своего рта не выплюнул и никак не воспротивился наглому и беспардонному вторжению в свой зад.       Выдержка у кролика хорошая, что не может не радовать.       Тэхен вынул палец, подождал пару секунд, после чего загнал его обратно полностью, и проделал так пару раз. Понемногу расширяя вход, он пытался найти простату, чтобы показать Чону, чего же всем настолько сдалась чужая задница. Пока на своей шкуре не почувствуешь, хер поймешь.       — Как ты там, Куки? — поинтересовался он.       — Нормально, Белоснежка, — сквозь зубы процедил Чон, которому подобные манипуляции особой радости не доставляли.       Но следом послышался резкий всхлип и зад дернулся. Тэхен ухмыльнулся и принялся загонять палец именно под таким углом, по ходу добавляя уже и второй.       — Растяжка — дело не самое простое, — произнес он, стараясь своей болтовней немного упростить Чонгуку этот этап. — В первый раз кажется, чтобы ты еще хоть раз прошел через это — да ни в жисть. Что может быть хорошего, когда тебе пальцы в жопу запихивают? Но потом ты понимаешь, что даже растяжка приносит кайф. Сам ты себя растягиваешь, или партнер — это так же охуенно, как и секс, минет или дрочка.       — А тебе что нравится? Когда сам себя растягиваешь? Или кто-то другой?       Чонгуку вдруг подумалось, что пальцы мерзкого Лиёна могли быть в Тэхене, и ему вместе с хером этого ублюдка захотелось отрубить и его клешни. Ну, или пусть их отгрызут Бан и Тан.       — Люблю растягивать себя сам, — признался Тэхен, а Чон ощутил нереальное облегчение — ок, доберы, отмена, пальцы сегодня не едим. — Всякими игрушками.       И вновь Чонгук дернулся — но не от искр удовольствия в своем заду (хотя там теперь было хорошо, и Ким к уже трем пальцам вновь подключил свой язык), а от яркой картинки перед глазами — Тэхен лежит на своей кровати, закусив губу и широко разведя ноги, засовывает в себя большой фаллоимитатор и тихонечко хнычет, чтобы не услышали домочадцы.       — Я хочу смотреть, — вырвалось из него.       Тэхен хмыкнул и особенно метко ударил по простате, и Чон, всхлипнув, закричал.       По его позвоночнику пробегала приятная дрожь от этих движений внутри него, пальцы на ногах поджимались и покалывали, в голове плескалась приятная пустота. Чон всё больше подавался назад, хотя куда уж более развратно мог выглядеть — с членом во рту и призывно выпяченной задницей. Но в животе скручивалось в тугой узел от желания насаживаться до самых костяшек, чтобы удары по простате были сильнее и жестче.       Тэ, решив, что его кролик уже достаточно растянут, а сам он в шаге от того, чтобы кончить от губ Чонгука на своем стволе, еще раз шлепнул по его ягодице.       Так что они расплелись из своего эротического клубка и, полностью освободившись от одежды (кроме сетки, конечно) долго целовались на залитых красным вином простынях, и Тэхен негромко спросил, глядя своему кролику в затянутые дымкой похоти глаза:       — Доверяешь мне?       — Еще бы не доверял... — выдохнул Чонгук, целуя его в шею и оставляя там внушительный засос.       Если бы не доверял, не сказал бы: "Хочу". Не прятал бы свое лицо, когда Чонгуку было очень, очень плохо на его груди, на том самом кусте с розами, слушая стук чужого сердца и так успокаиваясь. Не украл бы Тэхена от всех и не привез бы в этот городок. Не надел бы розовые женские трусики с бантиком и колготки в сетку. Не поменялся бы джинсами. Не лежал бы сейчас здесь — полностью раскрытый и открытый. Уязвимый.       Тэ кивнул. Ему так много всего хотелось сказать, но он не дал словам выйти, потому что, наверное, еще слишком рано. Хотя для себя он уже и так всё давно понял. После тех слов Джинки в машине, когда они сидели на Мёндоне и ели абсолютно неполезную, но очень вкусную пищу.       Он перевернул Чона, укладывая его на спину, уселся перед ним на колени, широко развел его ноги в стороны, при этом не удержавшись, чтобы каждой щиколотке подарить по нежному поцелую.       Чонгук очень красивый. Не смазливой, а мужской красотой. На него долго хочется смотреть, каждый раз находя что-то новое, чем можно бесконечно восхищаться и лицезрением чего хочется очень долго заниматься. У него красивая фигура, длинные ноги, крепкие бедра, хороший пресс и рельефные грудные мышцы. Гейские ангелы хорошо потрудились над его созданием.       Тэхен распечатал презерватив, зубами разорвав фольгу, и раскатал по своему стояку. Затем выдавил на ладонь смазку из флакончика и провел ею по всей длине своего члена. Чонгук же в это время с какой-то дичайшей смесью ужаса и интереса завороженно за ним наблюдал. Боли он не боялся, но всё равно всё то, что сейчас происходило, было непривычно, из-за чего, конечно и слегка стрёмно.       Тэ посмотрел на него, пеленгуя эту легкую дрожь, улыбнулся и подмигнул.       — Наверное, когда ты сказал "Хочу", то и не думал, что всё закончится тем, что я выебу тебя в мотеле в Вонджу, — он плутовато ухмыльнулся.       — Ты идиот, — фыркнул Чонгук, но всё же расслабился. Тэхен еще раз развязно подмигнул и приподнял его ноги так, что чужой анус теперь был напротив его члена.       Провел своим возбуждением по раскрытой в ожидании траха дырке, пытаясь совладать с тем предвкушением, сжигающего его нахрен до самого основания.       Сейчас он будет в Чонгуке. Войдет в него полностью и сорвет с этих губ громкий и отчаянный стон. Блять.       Тэ пристроил головку у входа, после чего потянулся и впился в чужие губы поцелуем. Провел рукой по лицу своего кролика и немного приподнял его подбородок. Еще раз очень крепко его поцеловал, таким образом скрепляя их единение.       Первый толчок, второй, он двигался по чуть-чуть. Для Чонгука это впервые, и Тэ прекрасно осознавал, что ему сейчас больно и неприятно, но из Чона, тем не менее, не выходило ни звука.       — Как ты? — спросил он, уже наполовину войдя и потихоньку расширяя с неохотой растягивающиеся стенки.       — Жду, когда будет хорошо, — буркнул Чонгук, сцепляя свои лодыжки на спине Кима.       Тэ хмыкнул и продолжил свое вхождение, медленно проталкиваясь на всю длину. Всё быстрее и резче. Войдя полностью, вынул свой пенис и еще раз с тихим стоном вошел. В этот раз было свободнее, анус, наконец, принял его, а значит, пора показать выгульщику небо в алмазах.       — Держись, Куки, — негромко проговорил он, вынимая член и загоняя его по новой. — Я классно трахаюсь.       Ебля в исполнении Ким Тэхена — это что-то сумбурно-неожиданное. Он не придерживался ни одного темпа, но отдавался процессу воодушевленно и на полную. Двигался то бесперебойно, то сбито и неритмично, заставляя Чонгука только всхлипывать и скулить от метких попаданий по простате. Он сжимал свой пенис, но даже дрочить не было сил — потому что он буквально горел с каждым толчком толстого горячего члена в своем уже растраханном заднем проходе, с каждым словом, вылетающим из Кима, у которого абсолютно грязные словечки чередовались с нежным воркованием.       Сочетание несочетаемого — вдруг понял Чонгук. Это и есть Тэхен.       — Мой милый выгульщик, пора становиться на колени.       В коленно-локтевой всё пошло еще веселее, кровать ходила ходуном, стоны никто из них уже не сдерживал, особенно когда Тэхен взял рваный быстрый ритм. Это было громко, влажно, сладко и горячо. Чонгук пылал с каждым движением внутри себя, с каждым прикосновением ловкого языка к своей шее и спине, с каждым засосом и с каждым укусом. Наверное, он потом нереально охуеет, когда посмотрит на себя в зеркало. Придется врать, что на него напала стая вампиров. Вампиров-геев       По коже Тэхена уже стекали капли пота, он смотрел на то, как его пенис входил в Чонгука, и как выходил из него, и жалел, что не заказал тот костюм развратной горничной, который вчера видел на одном сайте.       Выебать жопку Чонгука, выглядывающую из-под короткого платьица — только от одной мысли кроет. Как бы не кончить раньше времени.       Но ничего, еще успеется и платье купить, и в ролевуху поиграть.       Тэ очень быстро облизал свои губы. Вынул член и потерся им по обнаженным и красным от частых шлепков, укусов и засосов ягодицам, пока Чонгук не переставал стонать распахнутыми и искусанными губами. Тэ снова вогнал член в уже конкретно разработанный анус, затем повернул голову Чонгука к себе, чтобы в очередной раз засосать его, пока тот не прекращал хрипло постанывать в поцелуй.       Провел ладонью вверх по позвоночнику Чона, схватил у основания шеи, крепко сжал ее, нагнул Чонгука еще ниже и ускорил темп. Поместив свою руку на руку выгульщика, лежащую на его подрагивающем в такт толчков стволе, стал надрачивать ему. Другой рукой сжал потяжелевшие от возбуждения яички и услышал очередной хриплый от сбитого голоса скулеж.       — Тебе ведь понравилось чувствовать мой член в себе? — прошептал Тэхен, ощутимо кусая Чонгука за загривок, когда тот кончил, всхлипывая после особо глубокого толчка. — Твоя невинность, Чон Чонгук, полностью принадлежит мне, — он поцеловал лопатку своего любовника. — Будешь лежать бессонными ночами в своей постели и вспоминать, как я тебя трахнул, как заставил стонать и похотливо и бесстыдно подмахивать моему стволу.       Ким вставил в ослабевшее тело еще пару раз и осторожно выскользнул, чтобы снять презерватив и спустить на подрагивающие после оргазма грудь и живот своего раскинувшего руки и зажмурившегося от ощущений кролика.       Они спали почти до самой ночи — сплетясь потными и затраханными телами, прикончив перед этим те несколько глотков красного вина, еще оставшегося в бутылке. Проснулись от будильника — у них вообще-то запланирована индивидуальная экскурсия в обсерватории!       Сначала долго плескались в душе, где Тэхен расцеловывал ноющую жопку Чона, с удовольствием про себя отмечая, что вход всё так же покрасневший и разъебанный.       Потом Чонгук пошел одеваться, жалуясь на большой хер Кима и то, насколько ему теперь неудобно, а Тэ, хихикая, еще какое-то время плескался в ду́ше в одиночку.       В машине ерзающий Чонгук не уставал срывать с уст Кима смешки удовольствия — он лишил девственности эту прелесть, дырка этой прелести всё еще растраханная и не дает кролику ни на секунду забыть, кто был его первым и последним любовником.       — Есть какие-то важные правила гейского секса? — спустя какое-то время смешного бурчания спросил Чонгук.       Тэ провел рукой по своим волосам, которые ночной ветер без устали трепал. То, что выгульщик задал такой вопрос, означает одно — он собирается повторить. Значит, ему всё же понравилось.       — На вскидку могу назвать три. Первое — всегда пользуйся презервативом. Дело не в доверии или чувствах, а в том что трахаться без презика опасно для здоровья — туда можно что-то занести или оттуда что-то подхватить. Второе — не злоупотребляй клизмой. Эта хрень точно до добра не доведет. Ну и третье — тот, кто сверху, комфортит того, кто снизу. Это закон.       Чонгук кивнул, и больше ничего не сказал.       В обсерваторию они попали в половине второго ночи. Тот парень, которого Чон Хосок попросил провести им ночную экскурсию, был очень недоволен их достаточно небольшим опозданием.       Он провел их наверх — в помещение с куполом. Именно там находился главный телескоп кампуса Вонджу.       Долго рассказывал об этом крутом оптическом инфракрасном телескопе, а Чонгук даже пытался что-то записывать.       Больше всего Тэхена впечатлил момент, когда купол раскрылся, и прямо над ними, будто из ниоткуда, вынырнуло чернильно-черное небо с миллионами ярких звезд на нем.       Провожатый настроил телескоп, и они с Чонгуком по очереди наблюдали звездные скопления, многочисленные кратеры, расщелины, моря и борозды на Луне, планеты Солнечной системы, небольшие бесцветные пятнышки, которые оказались далекими и пугающими галактиками.       Пока Чонгук рассматривал одну из красивейших двойных звезд — Альбирео в созвездии Лебедя, Тэхен отвел их гида в сторону.       — За сколько свалишь? — без обиняков спросил он. Этот заебанный старшекурсник явно нуждался в отдыхе и деньгах, так что Тэ решил не тратить их общее время.              И когда тот промолчал, он просто сунул студенту в карман рубашки несколько крупных купюр.       — Преподаватель Чон поручился за нас. Нам нужно больше пространства, чтобы изучить Космос и все дела. Будь добр, отключи здесь камеры, иначе тебе первому влетит, что оставил посторонних без присмотра, и дай мне все необходимые инструкции.       Когда задумчивый и восхищенный увиденным Чонгук отлип от огромного телескопа, в здании обсерватории они были уже только вдвоем.       — А где он?..       — Ушел. И доверил нам всё здесь закрыть.       — Почему? — не понял слегка растерянный Чонгук. Они с Чон Хосоком не так договаривались.       — Помнишь, Куки, сегодня нам кубики загадали еще одну задачку. Нежный секс на улице.       — Нет! — сразу же заявил Чон. — Тэхен, ты издеваешься?.. Мой зад только недавно был выебан!       Тэ не сдержал улыбки.       — Я помню. Это я тебя ебал. Но, видишь ли, кубики то задание загадали мне.       — И что? — недовольно переспросил Чонгук, готовый биться за свою ноющую жопку до последнего.       — Это значит, что хм... трахать должен не я. А меня, — и пока до замершего Чона доходила информация, Тэ напомнил: — Не забыл? У нас был уговор: если наденешь сетку, то однажды я очень тщательно растяну себя для твоего большого хера, залью там всё смазкой и закрою себя анальной пробкой, украшенной дорогими камнями. И дам себя выебать там, где ты захочешь, так, как ты этого захочешь. И столько раз, сколько ты этого захочешь. А кубики только приблизили это.       Зрачки Чонгука были темнее ночи над ними, когда он негромко произнес:       — Нежный секс на улице в позе наездника до оргазма.       — Мы почти на улице, — Тэ кивнул на звездное небо. — Там еще что-то было со спиной...       Он не успел договорить, потому что Чонгук уже был возле него и закрывал его рот жадным поцелуем.       — А как же твоя задница? Больше не болит? — поддел его Тэхен, когда выгульщик притащил откуда-то два покрывала и бросил их на пол, прямо под самым куполом.       — Скоро у кого-то тоже задница будет болеть, — невозмутимо парировал тот.       — Так секс же нежный! — напомнил Тэ, в то время как мурашки по его телу бегали туда-сюда от этого абсолютно голодного и похотливого взгляда. Если он сам так смотрел на Чонгука, теперь понятно, отчего тот постоянно настолько робел.       Наверное, если бы они могли, они бы друг друга съели.       Чонгук опустился на покрывало.       — Хочу, чтобы ты разделся, — неторопливо произнес он. — Сам.       Тэхен, кусая губы и отчего-то чувствуя какую-то странную неуверенность, сначала сбросил с себя толстовку, после чего поддел края своей красной футболки и медленно ее снял.       Вжикнул молнией на джинсах (уже своих), стянул и их. Он не отводил своего взгляда от этих темных омутов, завороженно и неотрывно за ним наблюдающих.       Избавился от последней детали — трусов, и вновь закусил губу, когда повернулся задом и, широко расставив ноги, показал кончик пробки с мерцающими камушками в своем заду.       Тэхен не изменял себе — даже камушки в его анальной пробке были красными.       Ким Тэхен — это как всё то яркое, но запретное, на что ты смотришь тайком, в щелочку и даже не представляешь, что однажды это может стать твоим.       Чонгук вжикнул молнией, расстегнул штаны и, не раздеваясь, вытащил наружу свой член.       — Мы на улице, — напомнил он удивленному Киму их "легенду". Тэхен хмыкнул, наблюдая, как Чон несколько раз провел по пенису рукой, бесстыдно при этом глядя на него. "Я хочу смотреть" — вспомнилось ему недавнее. Интересно, если бы Тэ ублажал себя, а Чонгук при этом смотрел на него, насколько быстро он бы кончил? Насколько быстро кончили бы оба?       Чон приглашающе указал на свой член — как бы, присаживайся. И Тэхен, облизав языком сначала верхнюю, затем — нижнюю губу, очень медленно вытащил из себя пробку. Его глаза при этом закрылись, а губы приоткрывались в протяжном и беззвучном стоне.       Чонгук ощущал, что у него рвет крышу от такого нежного Тэхена. Такого же, как на том видео, с которого всё и началось.       Медленно, будто в слоу-мо, Тэ насаживался на его член, и неотрывно смотрел при этом на Чонгука, а Чонгук смотрел на него.       — Тебе снова придется потрудиться, — прошептал Чон, целуя его в лоб, и Тэхен, выдохнув, начал двигаться.       Его ритм был таким же неровным, как и ранее сегодня — то резким и бесперебойным, то неторопливым и мягким, но он так же отдавался процессу на полную. Темные волнистые волосы Тэ беспорядочно прилипли ко лбу и вискам, губы приоткрывались и выпускали густые и насыщенные стоны, когда член Чонгука утыкался в его простату. Он выглядел как самый настоящий грех. Пленительный, роскошный и бесконечно одухотворенный. Эстетика в чистом виде.       — Для меня звезды теперь всегда будут напоминать только тебя, — тихо произнес Чонгук, подняв голову вверх, к усыпанному звездами небу. Ему повезло держать сейчас в руках одну из них. — Я запомню эту поездку навсегда.

***

      Утром выписавшись из гостиницы, немного погуляв по городу и пообедав в пиццерии, беглецы загрузили свои нехитрые пожитки в кабриолет и взяли курс обратно — в Сеул.       Расставаться не хотелось ни на минуту, и по дороге они сделали несколько остановок, чтобы вдоволь нацеловаться.       Их никто не попалил ни когда они заехали на территорию дома Кимов, ни когда припарковали в гараже наконец-то выгулянный кабрио.       Чонгук, подхватив свой рюкзак, выбрался наружу, Тэхен нехотя вышел за ним.       — Я пошел, — прошептал Чон, с нежностью глядя в его глаза. — Надеюсь, тебя не очень будут ругать.       Тэхен сжал его за руку, так как возможности поцеловаться уже не было.       Чонгук по дороге в Ёнсе улыбался, счастье и ощущение полноценной, настоящей свободы от этой поездки всё еще не отпускали его.       — Студент Чон, у вас посетитель. Давно вас уже ждет, — охранник на проходной в общежитии кивнул в ту сторону, где находились кресла для визитеров.       Чонгук тут же посмотрел туда, и улыбка медленно сползла с его лица.              "Мое второе имя — удача", — думал Тэхен, напевая что-то веселенькое себе под нос и раскладывая в шкафу свои вещи. Когда он зашел в дом, его никто не попалил. И он очень надеялся, что Джинки сделал то, о чем он его попросил. И, видимо, у него получилось, потому что на столе лежал возвращенный отцом смартфон!       Это точно лучшие выходные, которые у него только были. Два дня с его строптивым кроликом, много секса, впечатлений и чувств. Тэхену даже казалось, что в какой-то момент его изнутри разорвет от этих чувств. Их было так много, они распирали его, с каждой секундой увеличивались в миллион раз, расцветали яркими красками. Хотелось кричать об этом, хотелось, чтобы все знали, насколько же Ким Тэхен сейчас счастлив. Кончики пальцев рук и ног покалывало, хотелось что-то такое делать... Но что, он не знал. Поэтому просто улыбался, как самый настоящий идиот. Ему даже казалось, что уголки его губ уже практически касаются ушей. Еще чуть-чуть, и лицо точно треснет. От счастья.       Интересно, Чонгук уже добрался до общаги? Что делает? Быстро ли уснет сегодня после всех их приключений? После секса и звездного неба?       Для меня звезды теперь всегда будут напоминать только тебя.       Услышав пиликанье телефона (а у Тэ звуковой сигнал стоял лишь на самых близких — папу, маму, хеннима, хёна, Джинки, а вот теперь и на Чонгука), он не сумел сдержать улыбку, увидев целых три сообщения от своего кролика.       Но оказалось, что хоть сообщений и три, в них было всего одно слово, но целых три раза.       Праймс       Праймс       И как контрольный выстрел, да еще и с закрывающей точкой, уничтожающий всё, что было до этого.       Праймс.