***
Беспокойный вечер принес свои плоды в виде бессонницы. Дети спали, Юнги тоже, а сам Чимин беспрестанно ворочался с боку на бок, прокручивая в голове все события прошедшего дня. Его дурацкий приступ ревности, разговор с отцом, знакомство с Хенджином, слова Юнги. Всё смешалось и не давало расслабиться. Да еще и маленькие вертушки в животе устроили дискотеку. — Я бы тоже потанцевал с вами, ребята, — прошептал омега поглаживая вздымающуюся округлость, — но надо бы поспать. Дадите? Дали. Но не сразу. Но уже через несколько коротких часов, ранним утром внизу начал звонить телефон. Долго и настойчиво. — Я подойду, — вызвался сонный Юнги, вставая с кровати. — Да наверное что-то продают или опрос населения, — пробормотал Чимин, не выпуская ладонь мужа из рук, — не ходи. — Сейчас вернусь. Заодно воды принесу. Когда он подошёл, звонок оборвался. Пожав плечами, альфа налил полный стакан воды из графина и чуть не подпрыгнул, когда телефон вновь разразился громкой трелью. — Слушаю, — быстро ответил он. В трубке были слышны шум, отдаленные голоса и сдавленный плач. — Алло, кто говорит? — переспросил Юнги, ощутив волнение. — Это мама, — голос Лиа было невозможно узнать, — я… я в больнице. С отцом беда. — Что случилось? — сердце пропустило удар, будто с разбегу шагнуло в пустоту. — Сейчас приеду. — Приезжай один, Юнги, — собравшись с силами сказала женщина, — пока ничего не говори Чимину. — Хорошо. — Ни в коем случае! — Я понял, — вызов шумно прервался. Опустив взгляд, Юнги увидел что стакан почти выскользнул из, сильно вспотевшей от волнения, руки. — Кто звонил? — спросил омега приподнимаясь на локтях и откидывая с глаз спутанную челку. — Это с работы, — Юнги поставил стакан возле кровати и стал быстро одеваться, — там какой-то аврал. Мне нужно подойти пораньше. — Всё хорошо? — настороженно спросил Чимин, уловив необычные интонации голоса. — Да, пока точно не знаю, — альфа не умел врать, но сейчас нужно было, — как разберусь-позвоню или приеду, хорошо? — и не дожидаясь ответа, быстро поцеловал тёплые, мягкие со сна губы мужа, — я очень люблю тебя. — И я тебя, Юнги, — ответил Чимин и растерянно посмотрел на выходящего за дверь альфу.***
Несмотря на ранний час в госпитале было шумно и многолюдно. Мин оглядел вестибюль в поисках знакомого лица. Лиа здесь не было. — Простите, — обратился он к чрезвычайно занятому медбрату за стойкой, — где я могу найти… — Сынок, — сзади плеча каснулись холодные пальцы, — спасибо что приехал. Обернувшись, Юнги увидел бледное, уставшее и сильно состарившееся лицо Лиа. Она отвела его в дальний конец коридора, к двери с надписью «операционная». — Что случилось? — он обнял женщину и крепко прижал напряженное, дрожащее тело к себе. — Отец попал в аварию…- ее голос звучал сдавленно, словно сквозь тяжелые заслонки, — вчера, когда возвращался от вас… не понимаю как это случилось. Пока никто ничего не говорит. Его оперируют уже шесть часов. — На сколько всё плохо? — Юнги не верил в реальность происходящего. Казалось, он включил какой-то сериал про врачей, но серия давно началась и зритель не может понять суть сюжета. — Очень, — без слез всхлипнула Лиа и уткнулась лицом в грудь альфы. Тот поглаживал ее по плечам и постарался немного сбавить тревожность с помощью своего запаха. Подействовало не сразу, но через несколько минут женщина немного успокоилась и стала дышать ровнее. — Очень много травм, — наконец стала говорить она. — Сердце дважды останавливалось, но они возвращали его. Потом увезли на операцию и вот уже несколько часов никто ничего не сообщает. — Значит пока нечего сообщать. Они сделают всё возможное, — старался успокоить женщину Юнги, хотя его самого начало трясти, — если бы всё было… плохо, они бы уже вышли и сказали. — Да-да, ты прав. — Лиа опустилась на стул. Мин присел рядом и снова прижал ее к себе. — Почему ты не позвонила нам сразу? — Боялась навредить Чимину… ты бы не смог уйти ночью. Да и что тут сделаешь… — Но ты одна провела здесь всю ночь… мама, не представляю, как ты извелась. — Со мной всё нормально, — зябко сжалась она. — Принести тебе чай или кофе? От этих кондиционеров ты вся замерзла. — Принеси, — женщина сжала руку альфа. — Хорошо, что ты здесь. — А как же иначе? — он погладил ее по волосам, спадающим на спину, — сейчас вернусь. Он быстро сбегал в кафетерий за большим стаканом кофе и свежей выпечкой. Но когда вернулся, застал рядом с Лиа врача. Тот был в маске и шапочке, его белоснежная одежда в нескольких местах была испачкана кровью. — …миновала. — услышал Юнги, подойдя ближе. — Прогнозы делать пока рано, но есть вероятность, что ваш муж почти полностью восстановится. Лиа не могла ничего ответить, а лишь смотрела на медика широко раскрытыми глазами и кивала. — Спасибо! — сказал Юнги, кланяясь доктору, — спасибо большое за вашу работу! Когда мы сможем увидеть его? — Не сейчас, — покачал головой тот, — его перевели в реанимацию под пристальное наблюдение. Возможно вечером, когда он окончательно придет в себя. — Хорошо. Вы сказали «почти полностью восстановится» — что это значит? Юнги было страшно услышать ответ. И еще страшнее от того, что его услышит Лиа. — У вашего отца были сильные повреждения в верхней части груди, области шеи и левого плеча. Мы сделали всё возможное, но разрыв тканей был слишком велик. В дальнейшем это может влиять на его дыхание, осанку и… — он запнулся, чтобы потереть переносицу. Было видно, как устал этот человек, спасая чужую жизнь, — и от повреждений горла пострадали голосовые связки. Если он сможет разговаривать, то только шепотом. — Главное, что он жив! — воскликнула Лиа и кинулась обнимать доктора. Тот похлопал ее по спине и отстранился. — Извините, мне пора. — Пойдем домой, — предложил Юнги, — отдохнешь. А вечером вернёмся. — Я бы не хотела беспокоить Чи… — Он должен знать, — прервал альфа, — всё будет хорошо. Теперь, когда самая большая опасность миновала, мы можем всё ему рассказать. — Он сильно разволнуется, а это вредно для детей. Они уже вышли из больницы и подозвали такси. — А если узнает потом, то разволнуется еще сильнее, — возразил Мин, лучше всех знавший характер мужа.***
— Бабушка! Бабушка плишла! — радостно приветствовал женщину Чонгук. Намджун кинулся следом за братом с широкой четырёхзубой улыбкой и оба повисли на ее ногах, крепко обнимая. — Дайте бабушке присесть, — строго сказал Юнги, закрывая входную дверь. На шум вышел Чимин и, увидев мать, кинулся к ней. — Что с тобой? Тебе плохо, мам? — Всё нормально, Чимини, — слабо улыбнулась Лиа. Потом умоляюще посмотрела на зятя, — вам надо поговорить. Тот кивнул и увлёк мужа с собой наверх. Дети отлипли от бабушки и стали наперебой что-то ей рассказывать, путаясь в показаниях, хронологии событий и согласных. Альфа завел мужа в спальню, прикрыл дверь и усадил на кровать. Он сосредоточился на спокойствии, чтобы распространить соответствующее феромоны. — Что происходит? — нахмурился омега. — Я люблю твой аромат, но зачем так настойчиво сгущать… ты меня расслабляешь? — Сейчас я тебе всё расскажу, но пообещай, что воспримешь это адекватно. Без истерик и обмороков. Сейчас нужно, чтобы ты был максимально собран и спокоен. — Так ты только больше пугаешь. Говори уже. Юнги рассказал всё, что знал сам. Не скрыл и того, что ситуация была тяжёлой и только после долгой операции врачи победили в битве за жизнь отца. Благодаря воздействию запаха и того, что альфа постоянно держал его за руки, Чимин воспринял всё более или менее спокойно. Хотя его пальцы дрожали, губы тряслись и щеки заметно побледнели. — Но как такое могло произойти? — спросил он после тяжелой паузы, — папа же водит очень осторожно. Никогда не превышает скорость… не нарушает ничего. — Пока не знаю, я еще не говорил с полицией. Сейчас поеду туда, если вы с Лиа в порядке. — Боже, мама! — встрепенулся Чимин, — она наверное с ума сходила всю ночь. Пойдем к ней! — Подожди, — Юнги остановил любимого у двери из комнаты. Обнял и посмотрел в глаза, — ты сможешь держать себя в руках? — Конечно, — неуверенно кивнул омега, — я всё понял. И вообще, сейчас главное поддержать маму. — Да, правильно, — похвалил его альфа, — ради нее ты должен быть сильным. Но если вдруг почувствуешь, что вы не справляетесь… — Мы справимся, — уже уверенней заявил Чимин. — Главное, что папа жив и сможет выздоровить. И еще долго-долго будет с нами. Они вышли из комнаты и направились вниз. — Я тут подумал, — заговорил Юнги, спускаясь вслед за супругом, — а что если предложить им переехать к нам, когда Бомсу выпишут? — Тоже сейчас об этом думаю, — обернулся Чимин, — так было бы удобно ухаживать за папой и маме спокойней. Бледное лицо омеги слегка окрасилось маленькой улыбкой. Юнги невольно залюбовался и мысленно поблагодарил небеса за то, что в этот момент мужем не овладели эмоции. Хотя он точно знал: ночью, когда все уснут, Чимин будет долго плакать, выпуская всё напряжение и беспокойство под прикрытием темноты.***
Ближе к вечеру они попросили Эми присмотреть за детьми, разрешив тем посмотреть мультики и строить укрытия из всех одеял и подушек в доме. Сами же, все втроем поехали в госпиталь. Их ждала стерильная крохотная палата, высокая койка, мониторы, пищащие разными лампочками и диаграммами. И отец. Он был весь в бинтах, повязках и лангетках. Голова не пострадала, но на лице множество мелких шрамиков от, брызнувшего осколками, стекла были заклеены пластырями. Шея от самого подбородка, по ключицам и до самого плеча, была обернута толстым слоем повязок. Левая нога загипсована до самого паха, правая-перевязана в месте глубоко пореза. Чимин, увидев Бомсу в таком виде, крепко схватился за руку мужа. Костяшки пальцев побледнели, коленки предательски подгибались, но он постарался улыбнуться, чтобы не расстраивать отца и не пугать мать. Розмариновый аромат насыщенно питал силы внутренней омеги, чтобы та могла позаботиться о малышах. В голове Чимина крутилась только одна мысль: это не может быть правдой! Не мог его отец — самый крепкий, надежный и сильный, стать жертвой такого ужасного и несправедливого происшествия! Его руки, такие сильные и ловкие, сейчас были испещрены мелкими ранками и забинтованы. Не может быть! Широкие мужественные плечи, на которые он еще вчера сажал, пищащих от восторга, внуков и катал, изображая из себя великана — туго стянуты повязками из-под которых видны пятна йода и края швов. Не может быть! А теплый, успокаивающий запах хвои наглухо забит лекарствами и ощущается лишь его слабый, покрытый толстым слоем пыли, отголосок. Нет! Такого быть не должно! Лиа тоже была бледна и напугана, но сразу взялась за дело. Подправила подушки, приподняла раненую руку на возвышение и принялась хлопотать над питьем, стараясь просунуть в стакан трубочку трясущимися руками. — Папа, — тихо позвал Чимин. Отец устало открыл мутные глаза. Он еще не полностью отошел от долгого наркоза. — Папа, мы здесь. Всё хорошо, — говорил омега, поглаживая здоровую часть правого плеча. — Всё обязательно пройдет и ты будешь в порядке. Вместо ответа Пак медленно моргнул и перевел на жену взгляд полный сожаления и чего-то очень личного. Юнги обнял мужа: — Давай оставим их. Тебе нужно присесть. Выйдя из палаты, Чимин прижался к холодному бетону и сполз на пол. Только благодаря Юнги и его запаху он смог постепенно восстановить душевное равновесие и не отправиться в родильное отделение на три недели раньше срока. — Я останусь на всю ночь, — сообщила Лиа, выйдя к ним через несколько минут. Она тепло обняла сына, — ты прекрасно держался, родной. Я очень горжусь тобой! Но сейчас езжайте домой и отдохните. Юнги, без тебя я бы не справилась, — альфе тоже достались объятия и улыбка. Женщина приходила в себя и теперь не страшно было оставить её без присмотра.***
Ночью, после того как дети уснули и в доме воцарилась полная тишина, Чимин прижался к мужу и уткнулся лицом в его плечо. — Мне так страшно, — признался он. — За отца? Не переживай, он у нас сильный и обязательно поправится. — За него и вообще, — отозвался омега, пыхтя теплым носом куда-то в подмышку альфы. — Когда я увидел папу таким… то понял, что всё вокруг очень хрупкое. Непостоянное, ненадежное. Нет ничего, что существует навсегда. — Ну что за мысли, Чимини? — заволновался Юнги. Он боялся, что омега сейчас опять накрутит себя. — С Бомсу случилось ужасное, но это не значит, что весь мир рушится. У тебя есть мама, мальчишки и я. А еще важная миссия, ты ведь знаешь? — Да, — сквозь улыбку всхлипнул тот, — родить этих непосед. Я знаю. — И не только этих, — Юнги пустил в ход весь свой арсенал по отвлечению любимого, — мы ведь договаривались о том, что детей будет много-много. Или ты передумал? — Их и так уже без пяти минут четверо, Юнги-я! — взмолился Чимин. — Сжалься! — По-твоему четверо — это много? — хмыкнув, уточнил альфа. — Почему-то во время нашего первого разговора мне показалось, что речь идет как минимум о футбольной команде. — Хорошо, я не против, — кивнул омега, кладя теплую руку на пресс мужа и начиная плавно его поглаживать. — Только если остальных ты выносишь сам. — Ха, да я бы с радостью, — не растерялся тот, — вот только не справлюсь. Я ведь не такой сильный, как ты. — Не правда, — с грустью в голосе возразил Чимин, — теперь ты самый сильный на свете. Пока папа не восстановится и снова не станет прежним собой. Не получилось отвлечь. Даже разговорами о детях. Юнги повернулся на бок и стал ласково водить ладонью по его груди, бокам, драгоценному животу. — С отцом всё будет хорошо, — приговаривал он, — и с тобой всё будет прекрасно. И с этими креветочками тоже. — Я ни в чем не уверен, — слёзы тихонько текли по щекам, ныряя в подушку. — И сильно боюсь. — Ну поплачь, если нужно, — альфа продолжал нежить касаниями. — Я рядом. Можешь использовать меня как жилетку или грушу для битья, если надо. Даже, как носовой платок, — добавил он после того, как Чимин мокро шмыгнул текущим носом. В ответ не раздалось ожидаемого смешка, только тихий шелест дыхания и капающих на подушку слёз. Чимин плакал тихо, просто выпуская из себя все переживания, что накопились в нем за этот день. Юнги немного помогал ему сохранять спокойствие, распространяя аромат розмарина. Но рука, плавно блуждающая по любимому телу, придавала этому запаху особый окрас. Как бы Юнги не старался отключиться от своих физических ощущений, возбуждение подступало всё ближе и ближе. «Это не уместно? — думал он, едва сдерживаясь, чтобы не опустить руку между ног мужа. — Или наоборот правильно? Чимин любит ласки и любит, когда его любят. Возможно именно это его успокоит.» Омега уже почти перестал плакать и плавно погружался в сон под целебным действием ласковых рук любимого. Но постепенно эти ласки перешли ко внутренней стороне бедра. Никакого сопротивления. Чимин даже не насторожился, а лишь податливо чуть раздвинул ноги, впуская сильные, но нежные пальцы. Юнги был осторожен. Действовал мягко и чутко, прислушиваясь к каждому вдоху мужа, к каждому его движению. Он не думал о себе в тот момент, а просто наслаждался тихими, еле различимыми стонами, которые пробирались наружу выгоняя остатки страха и печали. Медленно набирая обороты, омегу захватило сладкое ощущение, которое затягивало в жаркую невесомость. Он невольно стал двигаться навстречу любящим пальцам и вот уже в голове ни единой мысли, ни малейшего страха, ни крупицы сомнений. Само приближение к развязке было непередаваемо приятным, но когда всё те же нежные проникновения и поглаживания перенесли его в пучину оргазма, Чимина просто затопило наслаждением. Долгим, сладко-терпким и трепещущим на оголенных нервных окончаниях. И никакого страха. Никаких сомнений. Конечно же всё будет хорошо! — Спасибо, — прошептал омега, расслабляя шею и проваливаясь в мягкость подушки. — Отдыхай, — Юнги поцеловал его в горячую солёную щеку. — Я люблю тебя. Всего и всегда. У альфы было ощущение, что не Чимин, а он сам сейчас так идеально кончил. Да, налитая кровью плоть всё еще требовала справедливости, но удовольствие, которое Юнги испытал во время оргазма мужа, покрыло большую часть её морального ущерба. Но, пожалуй не весь. Надо довести дело до конца, иначе заснуть удастся не скоро. Он приподнялся с кровати, намереваясь пойти в ванную. — Останься, — послышался голос Чимина, — используй и ты меня. Притянув мужа к себе, он проделал с ним то же самое, через что прошел сам пару минут назад. — Всего и всегда, — засыпая, повторил омега, когда Юнги приходил в сознание после пережитого. В ванную ему, конечно, всё равно пришлось сходить, но только для устранения последствий.***
Ранее, тем же днем Юнги побывал в полицейском участке, который занимался делом Бомсу. — Машина на стоянке, — быстро ответил ему дежурный, — обойдите здание и увидите. Сейчас к вам подойдёт инспектор и всё разъяснит на месте. Оказавшись около груды металла, которая еще вчера была опрятным автомобилем его тестя, Юнги содрогнулся. Вся левая передняя часть была искорёжена, стекло и стойки пробиты чем-то крупным, крыша вогнулась внутрь. — Он налетел на ограждение, — раздался басовитый голос подошедшего инспектора, — такое бывает когда на высокой скорости теряешь управление. Водитель… — мужчина заглянул в бланк, — Пак Бомсу, не был вчера пьян? — Нет, — покачал головой озадаченный Мин, — он уехал от нас около одиннадцати. Совершенно трезвым. — Значит заснул за рулем или отказали тормоза, — почти безразлично сказал инспектор, — такое бывает со старыми машинами. — А это что? — обойдя автомобиль, Юнги увидел вмятину на правом заднем крыле. — Почему здесь тоже повреждение, если он въехал левой стороной? Его раньше точно не было. — Хмм, — мужчина почесал давно не бритый подбородок, — похоже его кто-то столкнул. Мы разберемся. — Тут даже краска другого цвета осталась. Синяя, смотрите! — Да, вижу. Я приглашу эксперта, чтобы взять образцы и передам дело в уголовный отдел. Так дело Бомсу из рядовой аварии подпало под тщательное расследование. Несколько последующих дней полиция опрашивала семью, коллег, соседей и просто знакомых на предмет того, не было ли у Пака недоброжелателей и не видели они поблизости кого-то на синем авто. Нашлось очень много тех, кто мог бы желать адвокату зла. За свои двадцать пять лет службы он посадил за решётку сотни преступников, раскрыл неприятную правду о деятельности многих высокопоставленных лиц. Так что список был длинным, хотя никто конкретно из него пока не выделялся. Помощь пришла с неожиданной стороны. — Я видел, — сказал Хёнджин, когда через пару дней Юнги обмолвился на работе о происшедшем. — Когда уезжал от вас в тот вечер. Уже почти подъехал к перекрестку в конце улицы и чуть не наткнулся на синий седан, Тойоту вроде бы. Он так криво припарковался, что половина корпуса торчала на проезжей части. Помню еще бородатый мужик рядом с водителем мне погрозил кулаком. Жуткий такой. Я объехал их по встречке, ладно хоть дорога была пустая, а то тоже впечатался бы куда-нибудь. — А ты можешь рассказать это полиции? — с надеждой в голосе попросил Юнги. — Конечно, — пожал плечами омега, — даже смогу опознать мужика, если фотки покажут. Но и помимо показаний Хёнджина у следователя уже было достаточно информации. Благодаря записям с камер и сведениям от коллег Бомсу, выяснилось, что преследования начались сразу после заключения главаря одной небольшой, но очень жестокой группировки. Бомсу получил несколько угроз, но так как для его работы это было обычным делом, не придал им особого значения. — Они оставят папу в покое? Теперь. Когда уже натворили такое? — испуганно спросил Чимин, после того как Юнги передал ему всё, что узнал от следователя. — Их надо посадить. Только тогда он будет в безопасности, — со злостью ответил тот. Его раздражало собственное бессилие. Юнги знал все эти бандитские дела. Еще в детском доме он сталкивался с группами парней, которые были друг за друга горой и ради шутки или мести совершали ужасные вещи. Но то были дети. А здесь всё куда серьезней. — Думаешь их всех поймают? — Обязаны поймать, — ответил альфа, глядя в полные надежды глаза любимого. — У отца есть семья… Если не переловить сейчас всех этих гадов, то в любой момент они могут добраться до Бомсу через кого-то из нас. — Что за ужасные вещи ты говоришь?! — строго одернула его Лиа, входя в кухню с Намджуном на руках. — Не видишь, что ему страшно?! — Ничего, мам, — отозвался Чимин, — хоть мне и страшно, но Юнги прав. Нужно уговорить папу, чтобы он рассказал следователю всё, что знает об этих парнях. Я сейчас как раз собираюсь к нему, — омега глянул на часы, — покормлю его обедом а потом поговорим об этом. — Поговорите? — мать болезненно сжалась и крепче обняла ребенка. — Как поговорите? Он не может ничего сказать. И дышит то с большим трудом… — Я знаю, — Чимин подошел к ней, придерживая свой большой живот, — но ведь и ты меня знаешь, да, мам? Неужели я заставлю папу сильно беспокоиться или напрягаться? — Будь очень деликатен, — чуть расслабившись попросила Лиа. — Иикатен, — смешно кривя губки повторил за бабушкой Намджун. Мальчику нравились длинные, сложные слова и он не упускал возможности повторять их все. Чимин погладил щечку сына в знак одобрения, но продолжил серьезно смотреть на мать. — Мы просто поговорим. Он даже одним взглядом умеет изъясняться лучше, чем многие люди — словами. А я умею слушать. Не беспокойся. После нескольких дней регулярных посещений омега мог почти спокойно ухаживать за родителем. Узнал где и как ему больно, что можно, а что опасно. Чимин предпочитал ходить туда один, чтобы полностью сосредоточиться на нуждах папы и не отвлекаться на разговоры с мамой или мужем. Он чувствовал, что Бомсу рад ему и весело болтал обо всех домашних делах, о детях и планах, которые они с Юнги обдумывали. — Мы подумали, что после выздоровления, вы с мамой должны пожить у нас, — щебетал Чимин, осторожно поправляя подушечку под раненым плечом подопечного. Альфа вопросительно скосил глаза на сына. Тот всё понял и ответил: — Мама с того самого дня живет с нами, да. Не волнуйся, мы присматриваем за ней. Особенно Гуки-просто глаз с нее не сводит. — Как ты себя чувствуешь? — спросил взгляд, тепло моргнувший в сторону необъятной талии сына. — Ох, прекрасно, — расцвел омега, — помнишь, когда мы узнали, что ждем двойню, ты волновался, да и Юнги тоже, что это будет тяжело и они там не поместятся, — Чимин заливисто засмеялся, обтирая свободную от бинтов кожу торса отца теплой влажной тряпочкой, — так вот, ночами мне кажется, что вы были правы. Эти двое устроили там апартаменты-люкс с джакузи, лоджией и прочими прелестями вип жилья. Интересно, когда придет пора освобождать номер, не захотят ли они продлить аренду? Бомсу беззвучно засмеялся. Глаза, так похожие во время смеха на глаза сына, превратились в тонкие полумесяцы. В такие моменты казалось, что он вовсе не испытывает постоянную жуткую боль. И ради именно этих секунд его сын старался быть самым милым и забавным. — Ладно-ладно, — убирая со лба челку отца, сказал Чимин, — если серьезно, то уже тяжеловато. Но ничего страшного, я справляюсь. Мама помогает, Юнги старается как может, а дети просто солнышки-не дают скучать. Очередной многозначительный взгляд. — Да, они тоже очень скучают по тебе, — омега погладил отца по щеке, — поправляйся скорее и вы будете видеться круглые сутки. Покормив Бомсу обедом, жидким супом-пюре через трубочку, Чимин аккуратно завел разговор о расследовании. Альфа сразу напрягся, но прислушался к сыну и после его слов о том, что его показания помогут защитить семью, отец сдался и указал взглядом на тумбу рядом с кроватью. — Тебе подать что-то? Блокнот? — догадался Чимин. Он подложил записную книжку под здоровую руку адвоката и вложил в нее карандаш. На бумаге стали появляться имена, номера дел и какие-то адреса. — Я должен передать это следователю? — спросил Чимин, глядя на исписаный листок. Отец утвердительно моргнул и губами беззвучно сказал: — Охрану. — Какую охрану? Для нас? — Да. — Думаешь всё настолько серьезно, что нам понадобится охрана? — вот теперь Чимину становилось по-настоящему страшно. Бомсу вновь покрепче взял карандаш и написал: «Если следствие разворошит это осиное гнездо, вам нужно быть очень осторожными. Охрана не помешает». Ниже он приписал номер телефона и имя: «Гон Ю. Ему можно доверять». — Хорошо. Я всё понял. Легкая ободряющая улыбка. — Хочешь сказать, ты уверен, что всё обойдется? — догадался Чимин. — Да, — моргнул альфа. — Надеюсь всё будет хорошо. А, кстати, — вспомнил омега, убирая оба листка к себе в карман, — вчера нашлись покупатели на наш старый дом. Мама встречалась с ними, всё показала. Говорит, это хорошая семейная пара. Решили, что будем оформлять. Бомсу раскрыл ладонь здоровой руки, как бы предлагая пожать ее. — Да, грустно немного, — отозвался его сын, верно истолковав поддерживающее рукопожатие, — но всё правильно.***
Несколько последующих дней были полны забот. Продажа дома повлекла за собой необходимость перевезти некоторые вещи, которые до сих пор хранились там. В том числе и несколько картин, которые прежде украшали детскую комнату. — Джуни-Джуни! — кричал на радостях Чонгук. Он недавно научился произносить имя брата правильно и теперь козырял этим умением день и ночь. — Твои люди плиехали, смотли! — он дотянулся ладошкой до картины на стене и погладил нижние крапинки. Младший достать еще не мог. Он деловито упёр руки в бока, как иногда делала бабушка, и внимательно смотрел на полотно снизу вверх, стараясь найти его в своей короткой детской памяти. Постепенно на личике расцвела улыбка, милая и широкая до озорных ямочек на щеках. Увидев ее, Чонгук обхватил ладошками лицо братишки, уткнулся челкой в его лобик и весело засмеялся. Очень уж он любил эти ямочки и смешинки, как он называл глаза улыбающегося Намджуна. Чимин, наблюдавший за взаимодействием сыновей, их реакцией на картину и вообще всей ситуацией, поймал себя на мысли, что вот это и есть настоящее чудо. Эти два маленьких человечка действительно существуют. Отдельные, полноценные личности, каждый со своими вкусами и характером. Гуки бойкий, добрый и талантливый. Намджун глубокий, внимательный и милый. А скоро к ним примкнут еще двое. Интересно, какими они будут?***
Оформление продажи дома заняло половину дня. Чимин ужасно устал, но не подавал виду до тех пор, пока они с Юнги не покинули кабинет нотариуса. — И почему всё происходит именно сейчас? — пожаловался он, садясь в такси. — Как будто мало папиной аварии, скорых родов и этой жары! Тут еще и дом, и расследование это ужасное, и этот охранник у нашей двери. Хорошо хоть основной ремонт закончили. — С домом всё сделано, — стал перечислять Юнги, тоже устало откинувшись на спинку сиденья, — отец идет на поправку. Пусть до полного выздоровления еще далеко, но он чувствует себя гораздо лучше. А расследование, как я понял из вчерашнего разговора со следователем, уже дало хорошие результаты. Трое из пяти главных членов группировки уже за решеткой. А на оставшихся уже взяли след. Если Хёнджин опознает в них преследователей Бомсу, — альфа осторожно покосился на мужа, — их тоже упекут. Через неделю-другую всё будет позади. Что ж, вот только с жарой ничего не поделаешь. Скоро середина лета. Надо потерпеть. — А охранник? Ты уверен что он необходим? Он практически живет с нами… хотя, — омега кое-что припомнил и улыбнулся, — знаешь, я сейчас понял, что как только этот мрачный тип стал обитать у нас, Эми зачастила по поводу и без. — Думаешь это из-за Гон Ю? Мне казалось, она просто любит возиться с детьми и болтать с тобой. — Да, но раньше она забегала гораздо реже и в чем попало, как-то раз даже в пижаме и бигудях пришла, чтобы попросить корицы для выпечки. А теперь, — Чимин хитро прищурился, сложив в уме два и два, — то в платьице, то в короткой юбке. И глаза стала подкрашивать. — Но я всё же не уверен… — с сомнением покачал головой Юнги, — Гон Ю старше ее лет на пятнадцать, спокойный, молчаливый и даже опасный, учитывая его профессию. А Эми всего девятнадцать, она рыжая, громкая, темпераментная уроженка Шотландии… — А по-моему они были бы интересной парой, — мечтательно пожал плечами Чимин. — Может будешь подрабатывать сводником, м? — хохотнул альфа и поцеловал тыльную сторону ладони мужа. — А что, я могу. Только вот прохладный душ приму и сразу за дело. Но Эми сводник не требовался. Она и сама прекрасно справлялась, стараясь частенько заглядывать в дом друзей. И каждый раз, будто случайно, натыкаясь на красивого, но сурового мужчину в строгом костюме. Когда Чимин с Юнги приехали домой, девушка как раз помогала Лиа накрывать стол к ужину. Мальчишки разыгрались и бегали по всему первому этажу, видимо решив, что раз тут из мебели только этот малоподвижный дяденька, то просторное помещение можно превратить в спортивный зал. — Это что за легкая атлетика? — смеясь спросил Чимин, закрывая входную дверь. — Ваши дети устраивают ураган, — быстро откликнулась Эми, убирая за ушко длинную рыжую прядь, — увидели по телевизору кусочек фильма про торнадо и теперь хотят себе такое же. — Лучше бы им находиться наверху, — подал голос Гон Ю. Он делал вид, что не замечает гостью и обращался только к Юнги. — Думаете есть реальная опасность? — осведомился Мин в полголоса. — Возможно. Мне звонили по поводу подозреваемых. Не из полиции… свои люди с улиц. Говорят, что оба волнуются и готовы действовать, — при этих словах он бросил взгляд в сторону приоткрытой кухни, где Чимин с мамой и Эми что-то бурно обсуждали, а мальчики всё еще висели на коленях папы, как маленькие коалы на любимом эвкалипте. — Хорошо, — кивнул Юнги, — после ужина все переместятся наверх. Вы останетесь тут? — Да. В доме единственный вход, — это было достаточным объяснением. Гон Ю был выше Юнги на полголовы, шире в плечах и одним своим видом вызывал уважение и трепет. Но его мягкий запах клевера говорил об альфе куда красноречивее, чем строгое, настороженное лицо. — Ну ладно, ужинайте, а я пойду, — громко, на свой манер сказала Эми, выходя из кухни, — пока, Джуни, — она присела на корточки в своей короткой юбке-клёш и поцеловала малыша в ямочку на щеке. Тот довольный, убежал, освобождая место брату, — пока, мой любимый Гуки! — старший тоже получил поцелуйчик, радостно разрумянился и поскакал за стол, — и Вам пока, мистер… — девушка подошла к охраннику и быстро поцеловала его, еще не зная, что и на этой щеке во время широкой улыбки появляется ямочка. Но эта маленькая тайна открылась ей гораздо позже, потому что реакцию мужчины на скромный девичий поцелуй прервал громкий звон разбиваемых окон. В помещение с грохотом влетело что-то большое и дымящееся. Оно бы зацепило девушку, если бы не отточенная реакция охранника. Он быстрым движением потянул ее на себя и крутнув на месте, прикрыл собой на полу. Тут же в комнату полетели крупные камни. Дети, в относительной безопасности на кухне, громко заплакали от испуга. Юнги бросился в их сторону и захлопнул дверь, чтобы едкий дым не попадал внутрь. — Не вставай, — резко скомандовал Гон Ю девушке, а сам вскочил и, выхватив из-за пояса оружие и рацию, выскользнул на улицу и захлопнул за собой дверь. Раздался визг шин и гул мотора. Видимо преступники попытались унести ноги, но прозвучало два хлопка выстрелов, а затем почти сразу же два колеса лопнули с громким шумным эхом. Машина врезалась в пожарный гидрант и заглохла. Пешеходы, заполнявшие улицу в этот летний вечер, с криками бросились врассыпную. — Срочно, сюда, — скомандовал охранник в рацию и тут же из-за угла квартала появилось два полицейских автомобиля.***
— Вы спасли меня, мистер, — лепетала Эми, четверть часа спустя, когда преступников повязали и увезли, а в доме друзей воцарилось относительное спокойствие. Гон Ю заклеивал пластырем порез на ее плече и, наконец-то, слегка улыбнулся. — Это моя работа, — сказал он сухо. — И она уже закончена? — грустно уточнила девушка, — раз их поймали, Чимин с семьей теперь в безопасности? — Не совсем, — охранник закончил обработку последнего пореза и поднял взгляд, встретившись с карими глазами Эми, — мне придется еще долго присутствовать здесь, чтобы убедиться, что это были последние члены группировки. Широкая улыбка рыжей красавицы заставила мужчину открыть ей тайну своих ямочек на щеках. Тем временем, на втором этаже Юнги успокаивал мужа, а Лиа наконец-то смогла утихомирить мальчиков. Те сначала испугались шума, но потом не могли унять своего любопытства и протерли все окна детской комнаты своими носами, чтобы посмотреть, как арестовывают плохих парней. — Мам, — позвал Чимин тяжело восстанавливая дыхание, — ты сама-то как? Нормально? — Да-да, — женщина махнула рукой, — вот только нам так и не дали перекусить, а вы должно быть голодные. — Обломали нам весь ужин, — поддакнул омега. А потом нахмурился, схватился за низ живота и жалобно простонал: — Юнги-яя! Кажется, тут это… нам пора. Тонкая, как стальная проволока, боль потянула вниз всё его существо. Чимин нагнулся, хватаясь за стену. — Я поеду с ним, — вызвалась мать, округлив глаза. — Нет, — отозвался альфа, уводя любимого к выходу, — я сам. Вы все оставайтесь дома под присмотром Гон Ю. Чонгук испуганно смотрел на родителей, один из которых скривился от боли, а второй — строго разговаривал с бабушкой. Юнги заметил огромные глазищи сына и постарался смягчить тон: — Всё нормально, малыш. Мы с папой должны срочно съездить за вашими братиками. Ты понимаешь? Тот подумал пару секунд и, видимо что-то поняв, ответил: — Пливизите того, моего! — Обязательно, сынок, — отозвался Чимин, чуть выпрямившись, когда схватка немного отпустила. А потом сжал локоть мужа, — пошли скорее, пока снова не накатило. Так и получилось, что два новых члена семьи вознамерились появиться на свет в разгар самого насыщенного и тяжелого дня своих родителей. Но их можно понять. Они просто решили пораньше съехать из президентского люкса, поняв что их номер трясет от волнения и шума за стеной. — Считаю, что нам пора выбираться отсюда, — мысленно сказал один брат другому. — Совершенно согласен с вами, коллега, — на той же частоте, ответил второй, пакуя чемоданы. — Куда? Рано еще! — хватаясь за уже седую голову, взмолилась внутренняя омега Чимина. Она была по горло сыта этим днём, этой должностью и требовала отпуска. Но в отделе кадров, как обычно, все вышли на пятнадцать минут попить чаю.