***
По приезде в больницу мальчику ввели успокоительное и осмотрели. На теле обнаружились множественные ушибы, вывих плеча и перелом берцовых костей. После рентгена выяснили, что кости не смещены и не раздроблены, поэтому оперировать не пришлось. — Это самая легкая форма перелома конечностей, — врач успокаивал бледного от волнения Чимина. — При правильном поведении, кости срастутся уже через шесть-семь недель. — А плечо, доктор? — пальцы омеги предательски дрожали, как и голос. — А синяки на рёбрах? Это просто ушибы? Они быстро пройдут? Не повлияют на его здоровье в будущем? — Ушибы на ребрах видимо смягчил пуховик, иначе переломов было бы не избежать, — строго ответил тот, — но вам повезло. Органы не пострадали. Всё пройдет довольно быстро. Плечо мы вправили, пока он под обезболивающим. Прикладывайте холод ближайшие несколько часов. А потом пусть воздерживается от нагрузок и активностей. Примерно неделю будет побаливать. — Понял, — закивал Чимин, порываясь пойти к сыну. — Мы вызвали представителя органов опеки, — жестом остановил омегу врач. Чимин не мог сообразить зачем тот говорит ему это и непонятливо моргал. — Этот ребенок — приемный, — пояснил медик, — в таких случаях не редко можно встретить домашнее насилие над детьми. — Что?! — возмущенно воскликнул Чимин и стал из бледного превращаться в грозовую тучу. — Хотите сказать, что я специально уронил своего сына с лестницы?! Да как вам такое в голову могло прийти? — Таков порядок, — невозмутимо ответил врач, — ребенок пострадал-проводится допрос и расследование. — Идиотизм какой-то! — в сердцах выпалил Чимин. Но потом собрался, понимая, что доктор тут правда не при чем и выдохнув, спросил: — но пока он не приехал, могу я пойти к сыну? Гуки может начать плакать от боли или страха. И поверьте, Вы бы не хотели слышать, как он плачет. — Идите конечно. Мальчик лежал на жесткой кушетке и ждал когда же наложат этот любопытный гипс. Скорее бы уже, чтоб можно было самому потрогать. — Мы почти закончили, — сказала медсестра, помогавшая доктору. — Папа, — тихо позвал Чонгук, увидев Чимина в дверях. — Привет малыш, — улыбнулся тот. — Как себя чувствуешь? — Укольтики были болютии, — при воспоминании об иглах, губы ребенка дрогнули. — Ух, эти укольчики! — нарочито сурово проговорил Чимин. — хулиганы такие! — А-та-та им? — с надеждой в глазах спросил маленький альфа. — Еще какое а-та-та! Самое большое! — подойдя и взяв сына за руку, отозвался Чимин. Медики удивленно переглянулись, видимо не привыкшие, чтобы омеги паясничали вместо того, чтобы жалобно плакать около своего ребенка. — Местная анестезия была просто необходима при… — начал было пояснять врач, но наткнувшись на благодарный взгляд родителя, который мелко понимающе кивал, решил, что продолжать не стоит. Омега просто поддерживает ребёнка, а не осуждает персонал за причинение тому боли. — Мы перевезем его в палату на каталке. Можете идти рядом, — сказала медсестра, сматывая остатки бинтов. — Хорошо. Мне ведь можно будет остаться? Ему всего четыре… — Да, для Вас тоже найдется место, — кивнул врач. Представитель опекунства прибывший через пару часов, по началу был настроен совершенно недружелюбно. Он откопал информацию, что Гуки был усыновлен до обязательной психологической проверки будущих родителей. Та договоренность Бомсу со знакомым теперь выходила Минам боком, но Чимин не собирался мямлить и трусливо защищаться. — Мы прошли все необходимые проверки сразу после свадьбы. Об этом есть записи в документах, — твердо сказал он. Чонгук лежал на кровати и переводил огромные глаза с папы на незнакомого дядю высокого роста. — Уже получив ребенка на руки, — сказал тот листая свою папку. — Мой муж растил его с рождения в стенах детского дома. Он имел право забрать Чонгуки с собой. — Юридически не имел. — покачал головой мужчина. — Но сейчас речь не об этом, верно? — сузив глаза, спросил Чимин. — Малыш упал с горки, помогая братишке. Я виноват в том, что не успел его поймать. Что Вы собираетесь делать с нами? Сердце в груди омеги нервно билось о ребра. Его раздражало то, что приходится выяснять всё это перед сыном. И еще ему было страшно, что этот человек может отнять их мальчика. — У меня есть записи скорой помощи и двух свидетелей, — опять полистав в папке, сказал представитель, — они подтверждают, что вы говорите правду о… — Конешна павду! — встрял в разговор старших Гуки, сердито нахмурив бровки. Мужчина повернулся к нему и, подумав немного, сказал Чимину, даже не оглядываясь: — Выйдите, я должен поговорить с ребёнком. Как психолог я уполномочен опрашивать детей без присутствия родителей. — Я буду за дверью, сынок, — проглотив сердитые возражения, натянуто сказал Чимин — Лана, пинесёшь водитьки? — Чонгук слабо улыбнулся. Пластыри на щеке взбугрились даже от такого маленько движения. — Хорошо. Будет сделано, шеф, — отозвался Чимин, в любимой игровой манере Гука. Вернувшись через пять минут с водой к палате сына, омега застал представителя опекунства уже в коридоре. — Всё, ваше дело закрыто, — посмеиваясь, сказал тот и сложил папку в портфель. — Вы выяснили всё что нужно? — уточнил Чимин, удивленный таким быстрым отступлением. — Да. Впредь будьте более бдительны. Всего хорошего. — кратко ответил мужчина и удалился, чеканя строгие шаги по кафелю больницы. — Вот твоя водичка, родной, — войдя, омега подал сыну стакан. — Как быстро ушел этот дядя, да? — Ага, он бытро сё понял, — скучающим тоном отозвался мальчик и сделал несколько глотков. — А что ты ему сказал? — Нуу, про всех братов рассказал, — он задумался, — про отца потом, как мы на рождитво вкусняшки матикам возили. — Про приют? Ты рассказал дяде, что отец с господином Ли Ёном делали подарки детям? — Ага, моим дайним братикам, — поправил Чонгук. — Про Тэтэ тожже ужж сказал. — А что про него? — не понял омега. — Что он тетеря, а Намджуни его спасал. А потом я спаснул Джуни. Тё-то такое расказал ужж, — он замолк, глядя на родителя невинными глазами в длинных ресницах. И вдруг вспомнив, добавил, — а, и есё, что он мой истиновый омежжик. — Прямо так и сказал: мой истинный? — ошарашенно уставился на мужа Юнги, когда вечером привез в больницу все необходимые вещи. — Да, представляешь?! Хёнджин что ли научил? Или от нас услышал? — Мне кажется, он и без нас всё знает. Молодчина Гуки, за пять минут отвадил чужака. — кивнул альфа. — Как он вообще? — Сейчас спит. В целом, конечно, терпимо, но ничего хорошего. Говорит, что болят и личико и рёбра. — Хорошо, хоть ничего опасного для жизни… — Вся ситуация была очень опасной для жизни, — не в состоянии больше держать накопившееся нервное напряжение, выпалил Чимин. Комнатка для встреч, где они находились была пуста и никто не слышал отчаяния, с которым он произнёс эти слова. — Если бы ты всё это видел, Юнги-я… Сначала Тэхёни чуть не упал, потом Джуни… меня будто парализовало. Успел только подумать, что ему не выжить… это было ужасно… — омега уткнулся лицом в свитер на груди мужа. Их обоих насквозь проколачивала крупная дрожь. — Они дети, — через некоторое время тихо проговорил Юнги, пытаясь хоть немного успокоить любимого, — я верю, что у каждого ребенка есть защита. Ее можно назвать Ангелом-хранителем, если хочешь. Для Тэтэ сегодня таким ангелом стал брат, а для того-его брат. — Но Гуки… Его-то никто не спас. Ты бы видел его сейчас. Он весь в бинтах и пластырях. А как он морщится от боли во сне… — Наберись сил, милый, — взяв лицо мужа ладонями, сказал Юнги. — Если бы я мог быть с вами… но я нужен детям дома. Поэтому только ты, слышишь?! Только ты сейчас для Чонгука источник всего. — Чего? — шмыгнув, спросил Чимин, часто моргая мокрыми глазами. — Сил, радости, хорошего настроения и сказок. — А? — приподняв брови домиком, переспросил омега. — Да-да, самое время завалить ребенка своими сказками. Считай, что пришел твой звёздный час. — Но я… может привезешь книжку хотя бы? — Нет, ты сам придумаешь ему прекрасные истории, — уверенно сказал альфа и, выдохнув, сгреб супруга в охапку. — Всё будет хорошо. Ты самый сильный из всех, кого я знаю. А Гуки еще сильнее тебя, — Чимин уловил шутку и нервно хихикнул где-то под подбородком альфы. — Вы справитесь. А потом вернётесь домой и близнецы не слезут с тебя, а Момо с Чонгука. — А Джуни? — отстраняясь, спросил Чимин. — он расстроился, а я даже не успел с ним поговорить. Ты сможешь… сможешь успокоить его? Скажи, что он не виноват. И вообще большой молодец. — Всё нормально, — Юнги снова притянул мужа к себе и погладил по волосам на затылке. — Мы уже поговорили. Мама с Саран приехала и тоже много с ним беседовала. Уходя, я видел, как Намджуни и Хо весело играют с Момо. — Тэхен тоже? — Нет, — заметно изменившимся голосом ответил Юнги. — Тэтэ скучает по своему альфе и держится за ножку. За то же самое место, где у Гуки перелом. — Он ударился?! Я не заметил. — Нет, медики осмотрели его. Всё в порядке. — Значит это… — Похоже на то, да. — В таком возрасте уже так явно проявляется истинность? — Ничего удивительного, наш альфа заприметил его уже в твоем животе. А может и того раньше. — Да уж, а мама до сих пор не верит в реальность этой силы. — Ну и ладно, — Юнги поднял лицо мужа за подбородок и нежно поцеловал в соленые губы, — для кого-то это магия из сказок, а для нас обычная жизнь. Кивнув, Чимин прижался к сильной груди любимого и глубоко вздохнув, почувствовал, как его наполняет спокойствие. То самое, которого так не хватало. Прежде дрожащие пальцы наливались теплом, мысли в голове упорядочивались. — А, чуть не забыл, — сказал Юнги, — звонил твой преподаватель. Я объяснил ситуацию. — Хорошо, — Омега покачал головой, — только восстановился и опять пропускаю. Хотя, если честно, мне сейчас нет никакого дела до учёбы. — Ничего, всё наладится и ты снова загоришься своими домишками, крышами и трубопроводами, — попытался подбодрить мужа Юнги. — Ага, — отозвался Чимин. — Я пойду, а то Гуки часто просыпается. — Завтра приеду с Тэхёном. — Как раз хотел попросить об этом. Первая ночь была ужасной. Маленький альфа хныкал во сне и часто просыпался. Чимин уложил его на правый бок, чтобы раненые конечности лежали без давления, а сам прилёг за спиной сына. Ему очень хотелось обнимать мальчика, держать в руках его маленькое тельце, но любое неосторожное прикосновение могло причинить ребенку боль. Поэтому омега просто лежал рядом, слушал сбивчивое дыхание малыша и иногда замерял температуру. — Папа-а, — проснувшись в очередной раз, позвал Чонгук. В палате было темно, слабый свет проникал только из приоткрытой двери. — Да, сынок. — Я хочу… — мальчик повернул голову на родителя и даже в темноте было видно, что он хитренько улыбается. От этой улыбки Чимин чуть не разрыдался, почувствовав небывалое облегчение. — И чего же ты хочешь? Не стесняйся, можешь попросить всё, что угодно. — Хочу макаошки с пожжаристым сыром. — Как Хамсу делает, да? — уточнил омега, прикидывая, где можно раздобыть это лакомство в три часа ночи посреди детской больницы. — Да, с тягууучками, — смачно растягивая слово, сказал Чонгук. — Хорошо, давай утром попросим отца привезти нам макарошек. — И Тэтэ, — добавил альфа, снова отворачиваясь на безболезненный бок. — Конечно, и Тэхёна, — целуя сына в волосы на затылке, подтвердил омега. — А сейчас засыпай. Хочешь расскажу тебе сказку? — Ага, про Момо и синих драконов, — попросил Чонгук. — Хорошо, закрой глаза и представь себе маленькую, скромную деревушку у подножья великой горы. В той горе была древняя пещера… Эту историю Чимин рассказывал уже несколько раз, но то и дело забывал какие-то детали и пришлось выдумывать новые. Но Чонгуку нравилась любая версия сказки о маленьком пёсике, спасающем деревню от огнедышащих тиранов. Проснувшись утром после недолгого сна, Чимин позвонил мужу и передал просьбу сына. Потом были неприятные процедуры: перевязка ссадин на лице, уколы обезболивающего, витаминов и общий осмотр. — Молодец, — похвалил маленького пациента врач, — вижу, что твои синяки пошли на поправку. — Зеёные краишки-это поправка? — серьезно глядя на свои боевые раны, спросил Чонгук. — Да, меняет цвет-значит улучшение пошло, — улыбаясь смелости подопечного, доктор поправил на нём майку и отвел Чимина к двери. — Завтра обезбаливающее делать уже не будем. Он у вас сильный, потерпит. — Но… боль всё еще сильная. — Это правда, что у Чонгука есть истинный омега? — неожиданно спросил врач. Чимин округлил глаза от удивления. Вроде перед ним медик, человек науки, а спрашивает такое. — Да. Наш младший сын, — тем не менее ответил он. — Угу, — в глазах доктора мелькнул интерес, — хорошо. У меня есть теория и надеюсь проверить ее с помощью ваших детей. — Они не подопытные кролики, — резко сказал Чимин, — никаких опытов или испытаний на моих детях! — Вы не поняли, — замахал руками врач, — я просто хочу узнать, правда ли то, что находясь рядом с истинным, человек почти перестаёт чувствовать боль. — Правда! — уверенно ответил омега. Он вкратце рассказал, как Юнги практически не ощущал сильный ожог. — Зато мне передавалась часть его боли. И Тэхён, наш младший, сейчас дома тоже держится за ножку, как будто она у него болит. — Потрясающе! — радостно воскликнул врач. Но потом опомнился и сделал скорбное лицо. — Очень жаль, очень жаль. — Отец приведет его сегодня. Можно им пройти в палату? — решил воспользоваться случаем Чимин. — Да-да, конечно. Позовите меня, когда они придут. Появление Тэхёна в отделении было столь эффектным, что звать доктора не пришлось. Он и так прекрасно расслышал топот омеги, бегущего по коридору с громкими «Гук-аа!» Всё таки природа наделила мальчика не только симпатичным личиком, но и очень сильным голосом. — Гук-а! — позвал он, влетая в палату и скидывая на ходу свой красный пуховичок. — Осторо… — Юнги, едва поспевая за сыном, хотел предупредить, чтобы он не налетел на загипсованную ногу или поврежденное плечо брата. Но тот, не слыша отца, запрыгнул на койку и, аккуратно пристроившись с правого боку, так обнял своего альфу, что не задел ни единого больного участка его тела. — Тэтэ! — Чонгук прижал младшего к себе здоровой рукой и уткнулся носиком в его пушистые волосы, прямо в корни на макушке. Несколько раз глубоко вдохнул и тихонько сказал: — пивет! Родители, решив какое-то время не вмешиваться, стояли у двери. — Хамсу приготовил вам макароны с сыром, — сказал Юнги, доставая коробочки с едой, — а еще тут десерт и леденцы от Пондов. Эми родила. — Сегодня?! — выпалил Чимин, улыбаясь до ушей. — Да, рано утром. Здоровенького альфу с рыжеватыми волосами. Так сказал ее папа, когда принёс угощения, — Юнги добродушно посмеивался над реакцией любимого. — Как же здорово! — омега кинулся на шею к мужу. В этот момент вошел врач. Он тоже остановился у двери и стал молча наблюдать за мальчиками. А тем вовсе не было дела до взрослых. Они уже сидели посреди кровати и о чем-то толковали по-своему. Гуки активно жестикулировал здоровой рукой, а иногда использовал и левую. Тэхён улыбался во весь рот и не отрываясь смотрел в лицо альфы. — Очень интересно, очень, — пробормотал доктор. — Что? — Юнги был не в курсе исследования медика. — Младшему сейчас сколько? — спросил врач, не обратив внимания на вопрос. — Полтора года, — отозвался Чимин, всё еще держа мужа в объятиях. — Он неосознанно лечит своего истинного, смотрите, — исследователь указал на то, как Тэхён бережно поглаживает ладошкой поврежденную ногу Чонгука, хотя сам даже не замечает этого действия. — Дело не в этом, — сказал Юнги, — просто они оба очень тактильные. Для них это, — он тоже кивнул на ласковые поглаживания детской руки, — обычное дело. — Но сейчас, видите, он потянулся к его боку, именно тому где самый большой синяк, — не сдавался доктор, всё больше загораясь энтузиазмом. — Уверен, что будет так же гладить это место. Да. Вот. Я же говорил! Последние восторженные фразы привлекли внимание Гуки и он только сейчас заметил, что тут еще кто-то есть. — Оте-ец! — он потянул руки к Юнги. Причем обе руки поднялись почти одинаково высоко. Доктор радостно кивал еще раз убеждаясь в верности своей теории. Юнги подошел, обнял сына и, присев рядом на корточки, поцеловал в здоровую щеку. — Не волновайся, — прикоснувшись к лицу старшего альфы, проговорил Чонгук. — У меня нитё потьти не болит ужже. — Ну я всё-таки поволнуюсь еще немного, ладно? — крепче прижимая ладонь сына к своей щеке, улыбнулся Юнги. — Но вот когда ты съешь все макароны, точно перестану. — Макаошки! Ты пирнёс! — радостно воскликнул Гуки и перевел на Чимина взгляд огромных счастливых глаз.***
Дома выздоровление пошло веселее. Несмотря на то, что Чонгуку приходилось большую часть времени проводить в постели, он был окружен любовью, заботой и активной поддержкой младших братьев. Даже Саран, которая частенько гостила у них, старалась побольше времени проводить под боком своего самого старшего племянника. А Момо ночевал в его кровати каждую ночь. Правда иногда ему приходилось тесниться между ногами Гуки и Тэхёна, но пёс был совершенно не против, так было даже теплее. Перерыв на спокойствие приходился на время прогулок или дневного сна малышей. Гуки уже не спал днём и на это время иногда его спускали в кафе, где он сидел за специальным детским столиком, рисуя в альбомах. В свободные минуты к нему подсаживались Феликс или Чимин. А иногда приезжал Бомсу и брал внука в кабинет на третьем этаже, где тот помогал деду работать его адвокатскую работу. В обязанности Чонгука входило с важным видом листать старые, без картинок, дела дедушки и искать буквы, которые тот ему предварительно писал на листочке. Потом они перешли к слогам и даже некоторым целым словам. Так в течении нескольких недель маленький альфа научился читать и даже немного писать. И когда Мины узнали радостную новость, Гуки сам записал ее в своем альбоме. На листе было нарисовано двое парней, один из которых держал на руках большой розовый сверток с бантом. На свёрток указывала стрелка и кривенькая, но очень яркая надпись гласила: «Лили. Хён жина дочка. ура.» Как Хёджин и мечтал, у них родилась дочь. Несмотря на то, что она появилась на свет на неделю позднее срока, девочка была маленькой, худенькой, но вполне бойкой. Первый раз новоиспеченные родители принесли свою куколку в гости к друзьям в начале марта, когда Мины устраивали небольшой ужин в честь дня рождения Юнги. Гуки на днях сняли гипс и он еще с опаской передвигался по дому, поэтому детской беготни было не больше обычного. — Может мы заберем ребят к себе? А вы празднуйте спокойно, — предложила Лиа, приехав с дочерью тем утром. Та уже стремилась ходить и мать с радостью передавала роль ходунков Чимину хотя бы на пару часов. — Нет, лучше сами останьтесь, — попросил омега, придерживая сестрёнку за ручки. — Не зря же моя любовь, — добавил Чимин, имея ввиду Саран, — такая нарядная сегодня. Платье с оборками, бантики в волосах… Мам, ты что, наконец-то прочувствовала, что у тебя девочка? — Да, на днях меня как озарило, — засмеялась женщина, — что ей можно уже косички заплетать, а я всё вижу в ней младенца. — Через полтора месяца малышке уже год, какой же это младенец? — омега присел на пол и привлёк сестру на колени. — Да ведь, дорогая, ты уже большая совсем? Вместо ответа девочка привстала и обняла омегу за шею. Платьишко смешно топорщилось на ее попе, а один из бантиков щекотал брату ухо. Тот крепко обнял ее и сказал матери: — Оставайтесь. Скоро придут Эми и Хёнджин с семьями, вот тогда ты и увидишь насколько выросла наша девочка. Столько детей, как в тот день, под этой крышей еще не бывало. Четверо Минов, Саран, Лили и Джон-сын Эми и Гон Ю. Ну и само собой весёлый бонус в виде, хоть и причёсанного, но весьма лохматого Момо, который в неистовом восторге от происходящего даже не мог бегать. Он просто переползал от одной группки играющих к другой, иногда принюхиваясь к совсем крошечным гостям. К ним ему подходить было не велено, но за пару шагов носом повертеть-то никто не запретит. — С днём рождения, сынок! — поздравил Мина Бомсу, пришедший позже всех. Сегодня он впервые выступал в суде. До этого вся его работа сводилась к консультированию, но последнее дело имело большую важность и его попросили лично участвовать в процессе. — Это тебе, — тесть протянул имениннику темную коробочку с логотипом известной фирмы, — я знаю, что ты постоянно пользуешься часами, надеюсь эти придутся по руке. А это маме. — Пак придерживал большой букет белых цветов. — Она наверху, да? — Спасибо, — Юнги обнял отца и кивнул, — да мама с Эми и Феликсом в детской. Пойдем вместе. Оставив Чимина в компании друзей, альфы поднялись наверх. Уже на лестнице были слышны шум и разговоры разной степени разборчивости. — Постой, — Бомсу придержал Юнги за локоть у двери. — Послушай. Мин прислушался. Обычная возня в детской, словно рой пчёлок за повседневными трудами. В внизу смех и разговоры пчел постарше. — Что? — всё же спросил он, желая понять, что именно отец имеет ввиду. — Ты слышишь какой живой у тебя дом? — своим серьезным шепотом спросил Пак, глядя сыну в глаза. — Понимаешь какое это счастье? — Куча друзей, родных и целая орава ребят? — уточнил Юнги, невольно улыбаясь. — О да, пап, я понимаю! И очень ценю каждый миг с ними. С вами. Он и правда понимал. И дело было не в том, что Юнги вырос в приюте, не зная любви и заботы. И даже не в том, что он пообещал себе тогда в роддоме, что будет ценить каждый день жизни. Он понимал насколько счастлив просто потому что и правда это ощущал. Он всей душой любил своего мужа, его родителей и сестру. А каждого из своих детей любил так сильно, что даже удивительно, как сердце не выпирает из груди. По ощущениям оно казалось огромным, как планета и вмещало в себя еще несколько планет, по одной на каждого из сыновей. Недавно, во время происшествия с Чонгуком, Юнги много раз прокручивал в голове всю ситуацию. Чимин был в больнице и не видел сколько альфа проплакал, осознавая насколько хрупки жизни их детей. Да и их собственные, что уж там. Пару ночей подряд, уложив мальчиков, альфа спускался вниз, садился на нижнюю ступеньку, надеясь что там его никто не услышит, и просто не мог сдерживать слёз. Страх за каждого из любимых накрывал его целиком, заставляя панически скрести ногтями древесину ступеней. Боль и отчаяние, к которым прибавлялись еще эмоции Чимина, давили на плечи альфы, провоцируя на новые приступы рыданий. Но в то же время он испытывал огромную благодарность за то, что с Чонгуком в целом всё хорошо. Что обошлось. Пронесло… А ведь могло случиться всякое. Поэтому, отвечая Бомсу, Юнги не был голословен. Он понимал… какое это счастье. Пока они были наверху, в «Мини» пришли неожиданные гости. Чимин открыл дверь и встретился взглядом с большими серыми глазами. Отдаленно знакомыми, будто из прошлой жизни. — Здравствуйте, — сказал мальчик лет двенадцати-тринадцати. Достаточно высокий, веснушчатый, красивый. — Вы наверное меня не помните… — Помню, конечно, — узнав молодого альфу, Чимин расплылся в улыбке, — ты тогда накормил меня в приюте. И еще потрогал мой живот. Ты всё еще хочешь много-много детей? Мальчик залился румянцем и кивнул. — Меня зовут… — Мингу, — позади на крыльцо поднимался Ли Ён, — я же просил подождать. Добрый вечер! — последние слова с поклоном предназначались Чимину. — Здравствуйте! Вы к Юнги? — омега не мог сообразить в чем дело, они не приглашали рестратора, так как считали его просто партнером по бизнесу. Но тем не менее Чимин распахнул дверь и пригласил гостей внутрь. — Да, я узнал, что у Мин Юнги день рождения и решил — это хороший повод познакомиться поближе в неформальной обстановке. После всего, что он для нас сделал, — Ли Ён глянул на мальчика, тот улыбнулся. — Что сделал? — переспросил Чимин. Друзья, собравшиеся в кафе тоже прислушались. Многие знали Ли Ёна, как строгого, немного высокомерного и исключительно делового человека. И подобное проявление эмоциональности казалось чем-то инопланетным. — А он Вам не рассказывал? — удивился ресторатор. — После рождественского посещения приюта, я пересмотрел свою холостяцкую позицию. — Вы женились? — еще больше недоумевая, спросил Чимин. — А причем тут Мингу? — О боже, нет конечно, — отмахнулся Ли Ён, — жениться я не собираюсь. Но я понял, что мне нужен ребенок, наследник, если угодно. У меня столько опыта, знаний и своё дело. Не хотелось бы, чтобы всё это пропало вместе со мной. — Но вы еще молоды, — заметил Бан Чан, стоявший ближе всех. Он не был лично знаком с ресторатором, но много слышал о нем от мужа. — Успеете завести семью. — Так получилось, что уже завёл, — Ли Ён положил руку на плечо Мингу и широко улыбнулся. Чимин с Хёнджином переглянулись с выражением: «Оно умеет улыбаться?!» — Вы всё же усыновили мальчика? — спросил Юнги, который как раз спустился с Хосочком на руках. — Всё таки решились? Я думал, что это были просто разговоры. — Нет, «просто разговоры» — это не про нас, — возразил гость. — Мне пришлось почти два месяца разбираться с разрешением и документами. Но теперь всё позади и вот: мой сын. — Ли Ён снова гордо посмотрел на подростка и улыбнулся. Мингу потупил было взгляд, он не привык к такому вниманию. Он вообще был скромным ребенком и даже в кругу сверстников всегда держался в стороне. Но сейчас под ободряющей рукой отца Мингу поднял голову и посмотрел на присутствующих. И именно в этот миг его мир перевернулся, обретая новый источник гравитации, потому что он увидел счастливо улыбающегося Хосока.***
— Чё, блин, как так? — громким шепотом спросил Чимин мужа, едва они закрыли дверь за последними гостями. — Не может такого быть! Это вообще уже ни в какие ворота! Ну чё ты молчишь?! — Так, дорогой, вдох-выдох, — Юнги не мог серьезно смотреть в эти выпученные от возмущенного удивления глаза. Его разбирали смех и умиление. — Какой ещё выдох? Ты хоть понял, что произошло? Это ведь оно самое?! Да? Хо весь вечер не выпускал мальчишку из объятий. А как он к его шее принюхивался, мне аж не по себе стало. А Мингу вообще никого не замечал, даже есть не стал, а только Хосочка кормил. — Ничего особенного. Я уже привык, если честно. — К чему привык? — нахмурился омега. Они прошли в кухню, чтобы своими разговорами случайно не разбудить детей. Хотя те так устали, что скорее всего проспят до завтрашнего обеда. — Ну что вокруг происходит много необычного. Всякие выходки истинности уже в порядке вещей. — Бред какой-то! Хосочку чуть больше полутора лет. Как у него может быть такой альфа? — Какой «такой»? — приподнял бровь Юнги. — Детдомовский? — Ой, нет конечно, причем тут это? Я про возраст. Мингу скоро тринадцать. Тринадцать, Юнги-я! Это нечестно! — Погоди, так ты переживаешь не о том, что Хо предназначен абы кому, а то, что у них большая разница в возрасте? — Конечно, — Чимин сокрушенно покачал головой. — Мингу мечтает о большой семье. А Хосок достигнет возраста для ее создания только лет через семнадцать… ладно шестнадцать, учитывая прецеденты в нашей семье. — Чимини, хватит меня смешить, — смеясь, альфа обнял мужа и поволок к своему рабочему столу. — Я ведь серьезно, — возмутился тот, семеня на носочках чтобы поспевать за супругом. — Если у Гуки с Тэхёном всё более или менее понятно, они растут вместе с пеленок, то как быть тут? — Никак не быть, — хрипловато возразил Юнги, усаживая омегу на стол и устраиваясь между его ногами. — Всё будет идти своим ходом. Да, парню придется долго ждать, но в этом есть и свои плюсы. — Ну? — нетерпеливо растопырив пальцы и готовый их загибать, поторопил мужа Чимин. — Они смогут хорошо узнать друг друга, — проговорил альфа. Решив самостоятельно вести счёт, он приподнял омежью руку и нежно обхватил маленький мизинец губами и плавно облизал его внутри рта. Чимин судорожно выдохнул, но так просто его с темы не сбить. — Ла-адно, это плюс. А еще? — упрямо спросил он. Высвободив пальчик с легким причмокиванием, альфа приблизил губы к безымянному: — Пока Хо растёт, Мингу успеет добиться каких-то профессиональных успехов. Заработать на их независимую жизнь. Это был довод, который заслуживал закрепления тем же способом. Юнги, очевидно окончательно потерявший совесть, блаженно прикрыл глаза и окольцевал безымянный палец мужа влажными губами. Буквально соскальзывая со столешницы, Чимин вцепился в ее край свободной рукой и жалобно, почти умоляюще спросил: — А ещё? Есть еще что сказать? — Угу, — промычал альфа, с набитым ртом. Потом медленно выводя палец наружу, он прошелся по нему языком и, звонко поцеловав подушечку, задумчиво сказал: — Есть еще кое-что и с этим ты не поспоришь. — Мм? — для связных слов у Чимина слишком пересохло в горле и намокло в штанах. — Не нам решать, — коротко выдал альфа. — А кому? — Это их судьба. Наша задача только проследить, чтобы они ничего не натворили раньше времени. — И никуда не деться? — омега не мог оторвать взгляда от губ мужа. Красивые, влажные и немного покрасневшие они так и манили к себе. А еще эта коварная полуулыбка и кончик языка, едва заметный между приоткрытыми зубами. Чимин представил как впивается глубоким поцелуем в эти бесстыжие губы, а этот язык ныряет к нему в рот, так напористо и глубоко… — Ты ведь понимаешь, что я ощущаю твоё возбуждение? — хитро прищурившись, спросил Юнги. Всё это время он наблюдал за тем, как омега, облизываясь, жадно пялится на его губы, распространяя восхитительно сладкий медовый аромат. — Ага, и что ты мне сделаешь? — наконец-то поднимая взгляд к глазам мужа, съехидничал Чимин. — Для начала досчитаю, а потом займусь готовкой, — кивнув на столешницу, ответил альфа. Только сейчас до Чимина дошло, что он сидит на рабочем месте мужа. Да, прямо своей пятой точкой и прямо на святая святых этой кухни. Это было, пожалуй, единственное место в доме, которого они еще не касались своими телами во время секса. — До…досчитаешь? — сглотнув, взволновано спросил он. — Ну да, помнишь, мы искали плюсы, — и чтобы освежить память, Юнги вновь приподнял руку мужа и нежно поцеловав его средний палец, стал совершенно похотливо его облизывать и посасывать. При этом он хрипловато-сладко постанывал, будто получил самое аппетитное лакомство. — Вот гад, за что ты так со мной?! — расплываясь в счастливой улыбке и по столу, спросил Чимин прежде чем сгрести любимого в крепкие объятия. Что ж, в ту ночь последний невинный кусочек дома лишился своего особого статуса. Он был дважды опорочен парой истинных, один из которых только что вступил в свой двадцать третий год, а второй смирился с фактом, что муж может довести его оргазма лишь облизывая ему пальцы.