У меня к тебе предложение века

У Айдана была очень интересная и хорошо характеризующая его привычка. Во время личной беседы он всегда неотрывно смотрел в глаза того, с кем говорил. Он вообще очень внимательно рассматривал всех встречных ему жителей Тедаса, будто пытался впитать весь окружающий его мир через свои кристально чистые голубые глаза.       Они были столь яркими, что иногда казались и вовсе не естественными, а плескающиеся в них серьёзность и внимательность пробирали до самого нутра. Возможно, такой острый взгляд больше подошёл бы стрелку, но висящий за спиной тяжёлый меч, красноречиво намекал всем окружающим о скрытой под доспехами силе.       У Кусланда было красивое, аристократическое лицо с мягкими чертами, но никто в здравом уме не сказал бы, что за этой маской не скрывается сильная, уверенная в себе и своих действиях личность. О, он абсолютно не выглядел и не поступал как избалованный дворянин. Напротив, стремился помогать окружающим, не чурался крестьян и грязных таверн, а заходам в города предпочитал привалы под открытым небом. На них он чаще всего сидел у костра и, либо гипнотизировал пляшущие языки пламени, либо запрокидывал голову к небу и считал звёзды, отражающиеся в его темнеющих в это время радужках.       Лёжа с другой стороны костра, Алистер мог часами наблюдать за Кусландом, за его расплывающимся в отсветах огня силуэтом. В конечном итоге усталость всегда побеждала, и Тейрин погружался в сон, пока Айдан охранял покой товарищей.       Больше чем ночью, Алистер любил наблюдать за другом во время затяжных боёв. Тот всегда бросался в гущу сражения, нанося резкие рубящие удары, и не давал противникам и шанса подобраться к прикрывающим их издали Винн и Лелиане. В такие моменты от прилива адреналина яркую небесную радужку затапливали зрачки, дыхание учащалось, и Кусланд становился настоящим олицетворением хаоса и ярости. Разносящийся по полю, боевой клич Стража заставлял многих врагов отступать.       Но это касалось лишь врагов. С товарищами Айдан был не менее стойким и уверенным. Он яростно отстаивал свою позицию в спорах и разговорах, и не менее яростно поддерживал в отряде боевой дух. Несмотря на твёрдость характера, он был отличным другом: верным, бескорыстным, честным.       Разговаривая с ним, Алистер всегда ловил себя на двух вещах: Кусланда невозможно слушать невнимательно, и во время диалога ему невозможно соврать. И не потому, что он сразу тебя раскусит (хотя так оно и есть), а потому, что, глядя в эти кристально чистые, искренние голубые глаза для того, чтобы соврать, даже язык не поворачивается.       Тейрин во время разговора и вовсе не мог оторваться от разглядывания завораживающей радужки, отчего временами нёс настоящую околёсицу. Он просто терял нить собственной мысли и с трудом отвечал на задаваемые вопросы. Благо, Айдан ни разу не пожурил его за это, хоть и, очевидно, замечал все странности.       Но один из их разговоров по вине исключительно Алистера и абсолютно для него неожиданно ушёл в совсем непредсказуемое русло. Он в очередной раз увлёкся разглядыванием глаз товарища, а когда тот задал ему вопрос, по чистой инерции ответил единственную вертевшуюся в его голове мысль.       — У тебя самые красивые в мире глаза.       Что что-то пошло не так, Тейрин понял, только когда эти самые глаза удивлённо округлились, а их обладатель потрясённо замолчал.       — Э… Я это вслух сказал? То есть… Какой был вопрос? — паника поднималась в нём словно неизбежный прилив, от того, слова лились взбалмошным нестройным потоком. — Знаешь, давай поговорим позже. Мне надо… Наточить меч? Покормить пса? Уже моя очередь проверять дышит ли Огрен?       В раздрае чувств Алистер даже стал размахивать руками, пока внезапно их не поймали твёрдые, но бережные ладони Кусланда.       — Алистер, всё в порядке. Я… — Тейрин бы протёр глаза, если бы его руки не были заняты. Он был готов поклясться, что бледные щёки Айдана окрасил румянец. — Мне приятно твоё внимание.       Ему понадобилось некоторое время, чтобы на самом деле осознать сказанные товарищем слова, но, когда до него наконец-то дошло, Алистер почувствовал, как его собственное лицо буквально вспыхивает жаром.       — О… Это здорово… В смысле… Я не думал об… Ты? Я? — с каждым словом голубые глаза Айдана потухали, и вот это совершенно точно не входило в планы Тейрина. — Что я несу? — шикнул он себе под нос и нахмурил брови, пытаясь собрать мысли в кучу.       — О, прости. Кажется, я не так понял… — Кусланд отпустил чужие руки. — Мне жаль. Ты, очевидно, имел в виду другое, — он собрался сделать неуверенный шаг в сторону.       — Что? Нет! В смысле — да! Я имел в виду именно то, что сказал, просто я не думал, что могу заинтересовать, и ты так много общаешься с Морриган, так что я… — Алистер едва успевал шевелить губами, чтобы успеть сказать всё правильно. Для верности он осторожно схватил Кусланда за руку, не давая ему уйти. Его поражала собственная смелость, но сейчас было не до того. Он боялся, что всё испортит. — Э… Это всё не важно. Главное, что твои глаза — это действительно самая красивая вещь, которую я когда-либо видел.       Высказавшись, он чуть сильнее сжал руку товарища и преданно и неуверенно заглянул в так полюбившиеся ему яркие радужки.       — Оу, что ж… — теперь румянец залил всё лицо Айдана, а глаза его засияли будто бы с удвоенной силой. — Раз мы друг друга поняли, то, наверное, стоит обсудить наши отношения чуть позже, — он неуверенно махнул головой в сторону.       Алистер только сейчас вспомнил, что они, чтоб его порождения тьмы разорвали, стоят посреди остывающего поля боя, а в нескольких метрах от них, чуть не задыхаясь и вытирая слёзы, сдерживает смех Морриган.       — Наши отношения? То есть мы можем?.. — дождавшись быстрого, но уверенного кивка от Айдана, он продолжил: — Да, отличная идея. Так будет лучше. Поговорить наедине. Обсудить… наши отношения, — произнеся это, Алистер не смог сдержать сладкой улыбки.       Если бы он мог видеть себя глазами Кусланда, то тоже удивился бы тому, какой завораживающий, почти золотистый цвет, приняли его карие глаза, и как удивительно ярко они засияли после произнесённых слов. Айдан был готов поклясться, что эти глаза — самая красивая вещь, которую он когда-либо видел.