Девы и Любовь

Пусть странная ссора с Медб и оставалась неприятным осадком на душе, всё же нужно было как-то жить дальше. Тем более, что Ренни сама эту ссору начала, отчасти — так что теперь нужно было держаться до конца со всей стойкостью. А пока что, как советовала Эдна, стоило заняться собственными делами. Однако, хотя Ренни и приняла твёрдое решение набраться смелости и пригласить Маллеуса на свидание, претворить этот план в жизнь оказалось не так-то просто. Старосту было просто невозможно найти. Ни в школьных коридорах, ни в классах, ни в столовой, ни в гостиной, ни в собственной комнате его никогда не было. Лилия, Сильвер и Себек также разводили руками, а остальные студенты Диасомнии попросту презрительно сторонились Ренни, не собираясь помогать ей ни с какими делами. Вся эта беготня начинала утомлять. Если раньше она сталкивалась с Маллеусом едва ли не на каждом шагу, то теперь он будто намеренно скрывался от неё. Настолько обиделся и оскорбился? Или напротив — понимая, что был не прав, стыдился взглянуть в глаза? Королям ведь не пристало приносить извинения… Но Ренни от него этого и не ждала. «Почему я всё время должна бегать, искать кого-то?» — думала она, направляясь в библиотеку, чтобы наконец заняться хоть чем-то умным. Пускай настроение было только валяться и играть в телефон, всё-таки домашние задания сами себя делать отказывались. А задавали их тут исправно и в немалом количестве, в особенности Трейн и Круэл. Оправдывали какое-никакое звание престижной школы. Получив нужные для реферата книги, Ренни в не самом лучшем расположении духа отправилась искать свободное местечко, да желательно в самом дальнем углу. Где никто не будет мельтешить и раздражать её, уже без того измученную. В школьной библиотеке было, в общем-то, довольно уютно. Макинтош вообще нравился дух этих старинных величественных библиотек — возвышающиеся до потолка лакированные шкафы, мягкие узорчатые ковры под ногами, журнальные столики, резные стулья и мягкие кресла. Пространство украшали волшебные картины и гобелены, что причудливо переливались золотыми нитями, статуэтки, вазы и изящные светильники. Это место, пожалуй, было одним из немногих в колледже, где Ренни могла чувствовать себя как дома. С учетом, конечно, того, что ей удавалось занять какой-нибудь тихий уголок. Всё же, как ни странно, библиотека была довольно популярным местом у студентов. Найти здесь свободное место иногда могло стать проблемой. Вернее, не так — места в читальном зале были всегда. Но помимо читального зала, существовали и иные закутки в библиотеке, где заниматься было, может, и не удобнее, но однозначно гораздо приятнее. Одно такое местечко Ренни уже облюбовала. Конечно, она не была столь наивна, чтобы верить, что она одна во всём колледже знала об этом сокровище, но все-таки явно была одной из немногих. Шкафы вокруг того уголка стояли таким причудливым и удобным образом, что образовывали как бы две дополнительные стены, из-за чего диванчик, кресло и столик оказывались словно в отдельной комнатке. Нужно было быть либо очень любопытным, либо очень внимательным, чтобы добраться до этого дальнего края библиотеки, где стояли шкафы с древними, пыльными, никому почти и не нужными фолиантами. Затаив дыхание, Ренни с надеждой заглянула в облюбованный ею закуток… Только чтобы обнаружить, что он занят. Да еще и кем! Леоной Кингсколаром собственной персоной. Вздохнув и разочарованно цокнув языком, Макинтош развернулась и собралась уходить. — Можешь остаться, если не будешь шуметь, — сказал вдруг Леона, не поднимая взгляда от книги. Он вальяжно возлежал на диване, подложив одну руку под голову, и занимал своей тушей львиную долю пространства в этом и без того небольшом уголочке. Для Ренни оставалось только кресло, которого ей, может, и было вполне достаточно, но… Даже молчащий, Леона был слишком заметным. Отвлекал и нарушал все планы на одиночество. Впрочем, какая у Ренни альтернатива? Читальный зал, огромный, холодный, зудящий настольными лампами и шелестом страниц… Или призрачная надежда найти еще один свободный угол вне зала. Маловероятное развитие событий. «Ладно. Я просто надену наушники», — решила Макинтош, безмолвно принимая приглашение. Немного задевало, конечно, что Леона принялся командовать, будто не только эти кресла, но и вся библиотека, и даже колледж принадлежали ему. Но что взять с королевского отпрыска? Медб была абсолютно такой же. В полном соответствии со своими планами Ренни уютно устроилась в кресле, включила музыку и погрузилась во внимательное чтение. Пусть ей и хотелось поскорее закончить с этим докладом, делать его как попало она не могла себе позволить. Некоторое время действительно прошло в спокойном молчании. Макинтош так сосредоточилась на выполнении задания, что почти забыла, что рядом есть кто-то ещё. Она спокойно заканчивала чтение нужных параграфов, занося пометки в блокнот, когда почувствовала на себе внимательный взгляд. Леона, отложив книгу, лежал на боку и рассматривал свою спутницу. Как хищник в засаде, который ждёт удачного момента, чтобы напасть. — Что? — вынимая один наушник, спросила Ренни. От чужих вертикальных зрачков становилось немного не по себе. — Ты еще не закончила? — спросил Кингсколар. Его хвост слегка подрагивал, как у недовольного кота. — Нет. Так что тебе надо? — Да ничего особенного. Мы, кажется, не закончили наш разговор в прошлый раз. — Просил меня не шуметь, а сам теперь поболтать хочешь? — устало вздохнула Ренни. — Я не обязана тебя развлекать, у меня домашка. — Могла бы в три раза быстрее сделать свою домашку, если бы не использовала такое старьё в качестве литературы, — усмехнулся Леона. — Трейн, конечно, любитель всех этих доисторических исследований, но его библиографический список всё-таки носит рекомендательный характер. Да и потом, более новые исследования в любом случае ссылаются на эти же, просто преподносят информацию в более сжатом и конкретном виде. Кингсколар посмотрел на неё торжествующе, точно ждал похвалы и благодарности за свою «помощь». Но получил только раздраженный, усталый, разочарованный взгляд. Ренни прямо даже не знала, что сказать в такой ситуации. Спросить, чего же он раньше не поделился хитростью, пока она еще не принялась грызть эти старинные энциклопедии? Или поинтересоваться, откуда вообще родился у него такой порыв душевной доброты, если Макинтош и не просила никаких советов? А может, начать выпытывать у него названия этих свежайших изданий со сжатой информацией? На самом деле, все варианты были неплохими, но Ренни лишь хотелось послать львёнка куда подальше. — Понятно, — только и сказала она, снова опуская глаза в книгу и давая этим понять, что не настроена на разговор. Боковым зрением она увидела, как Леона нахмурился, а хвост его начал активнее стучать по диванной обивке, выколачивая из неё пыль. Может, отчасти Леона и был прав, но для Ренни профессор Трейн вовсе не производил впечатления закостенелого, ленивого преподавателя, который тридцать лет назад составил методичку и с тех пор преподавал по ней. Может, его лекции и было скучновато слушать из-за его бесцветного монотонного голоса, но материал в них был структурирован достаточно хорошо. Всё-таки, Ренни верила, что есть какой-то особый смысл в том, чтобы направлять учеников не на сжатую статью, а именно самостоятельно копаться по первоисточникам. Возможно для того, чтобы научить их ориентироваться в подобных работах. А может для того, чтобы подстегнуть к поиску других материалов, и тогда Леона оказывался прав. Но как ни крути, Ренни упрямо не хотела пользоваться чужими подсказками. Джамиль достаточно помог ей в прошлый раз с лабораторной, теперь хотелось уже что-нибудь и самой попытаться сделать, ради разнообразия. — Я почти закончила, так что не отвлекай меня, — сказала она, вынимая и второй наушник. Пристальное внимание Леоны почему-то заставило чувствовать себя неуютно. Не очень-то хотелось добровольно лишать себя возможности услышать момент нападения хищника. Кингсколар ничего не ответил. По скромному мнению Ренни, ему стоило свалить отсюда, если читать он закончил, но не тут-то было. Вместо того, чтобы уйти, Леона снова перевернулся на спину, шумно зевнул, вновь отвлекая Ренни от доклада, и потянулся. Макинтош невольно бросила на него взгляд поверх книги. Ткань рубашки натянулась, очерчивая рельеф натренированных мышц Леоны, а вырез на груди выступил сильнее, заставляя Ренни смущенно отвести глаза. И всё-таки, к своему стыду, она рассматривала Кингсколара достаточно долго и внимательно, чтобы заметить, что одна из пуговиц на его рубашке отличается от других в наборе, словно была оторвана и снова аккуратно пришита. Макинтош прикрыла лицо рукой, будто бы подпирая голову и склоняясь над книгой, а на самом деле пытаясь скрыть свой румянец. Пускай Леона её и раздражал временами, он был привлекательным, этого не отнять. Пожалуй, даже немного во вкусе Ренни. С этими глубокими зелёными глазами и…внушительной фигурой. Куда более внушительной, чем у Маллеуса. «Нет-нет, всё равно Маллеус лучше этого придурка», — одёрнула себя Ренни, а затем вдруг задумалась. А вообще-то, чем лучше? Красивее? Тут можно было долго спорить и сравнивать. Зависело от вкусов — Дракония выглядел более тонким и элегантным, завораживающим, а Леона — более развязным и диковатым, но в этом тоже было что-то притягательное. И хотя все вокруг ужасались одного имени Маллеуса, Ренни скорее находила его очаровательным. Слишком уж много неприкрытой детской игривости было в его взгляде, а речах — напускного высокомерия. Как будто ребенок, который только что узнал, только что смог понять, что он принц, а значит, все должны перед ним склоняться. В Леоне этой игривости не было, и взгляд его вызывал скорее оцепенение. Вот его и в самом деле можно было испугаться, что и произошло с Ренни пару минут назад. Но это то, что касалось внешности. В остальном же… Хотелось бы сказать, что Маллеус лучше воспитан, но как показывали последние события, ничуть. Может быть, лучше образован? Но и это под вопросом. Они оба были горазды выпячивать свои знания. Что ж… Ренни готова была сказать наверняка, что Маллеус более отзывчив. Если бы она обратилась с просьбой к Леоне, наверняка тот послал бы её куда подальше. Да и вообще, Маллеус производил впечатление ребячливого, но доброго юноши. В отличие от Кингсколара, который…впечатление, в общем-то, производил весьма дурное. Но нельзя отрицать и того, что Леону Макинтош почти не знала и не пробовала обращаться к нему ни с какими просьбами. Может, для своих студентов Леона тоже был не прочь покорпеть над чем-то? Тогда несправедливо было бы отдавать ему этот балл. И вот… Как-то так выходило, что Маллеус ничем особо не лучше Леоны, кроме производимого «впечатления». Которое, может статься, было лживым и, кажется, постепенно таковым оказывалось. — Ты уже полминуты в одну точку смотришь. Не уснула часом? — выдернул её из размышлений Кингсколар. И его комментарий Ренни разозлил. — Нечего на людей пялиться. Возьми еще что-нибудь почитай, умник. — Буду делать, что хочу. Нравится на тебя смотреть. — Смотри, ослепнешь от моей красоты, — угрюмо ответила Макинтош, и не думая принимать чужие слова за чистую монету. Она с шумом захлопнула книгу и отложила её на стол. — Всё, не могу из-за тебя сосредоточиться. — Так это ты от моей красоты ослепла, получается? — Ага. К офтальмологу вместе записываться пойдём или по отдельности? Услышав её ответ, Леона довольно рассмеялся и наконец принял сидячее положение. Видимо, настраивался на разговор, которого так дожидался. — Ты обещала рассказать мне что-то про несчастных первенцев, — напомнил он. — Звучит странно, но давай послушаем. — А, вот в чем дело. Ладно, давай поговорим об этом. Она устроилась поудобнее в кресле, расправляя юбку и вытягивая под столом ноги, которые немного затекли после долгого сидения. Ренни была бы, пожалуй, не против поменяться с Леоной местами и полежать немного на диванчике. Но говорить об этом не стала. — Что ж… Предлагаю обратиться к народной мудрости. У нас, в Данброхе, свято верят в то, что легенды многому учат, и в них сокрыты истины, так что не относись к этому как к глупым детским сказкам. — И не думал. — Замечательно. И всё же, я говорю именно о легендах, а не сказках, потому что нужно быть точным в терминологии. Ты же знаешь этимологию слова «легенда»? — улыбнулась Ренни, позволяя Леоне блеснуть интеллектом, пока сама приглушала свет торшера. Что-то вроде привычки из детства, особое отношение к сказаниям родины. Обязательно нужно было создать особую атмосферу. На счастье, за окном уже смеркалось. — Да. «То, что должно быть прочитано», — ответил Леона. — Верно. Та информация, которую необходимо передать потомкам. И заботливые предки народа Данброха предупреждают первенцев о том, как тяжела эта ноша. Обычно именно первенец семейства отвечает за все грехи своего рода. — Это не удивительно. Но вместе с этой ношей первенец получает и власть, так что цена отчасти справедливая. — О, нет, — Ренни снова улыбнулась. — Если мы следуем традиционному праву, первенец ничего не получает. Никакой власти. Зачастую первенцы вообще не выживали — зависит, о каком временном промежутке говорить. И я сейчас не о детской смертности говорю. — О чем же тогда? — О жертвоприношениях. Разбираешься в этом? На лице Леоны на миг мелькнуло выражение отвращения. Всего на секунду уголок рта дернулся, а брови сомкнулись на переносице. — Не особо интересовался… В Закатной Саванне древние верования и табу куда теснее связаны с животными-предками, поэтому человеческих жертвоприношений никогда не было. Рассказывай. Он наклонился вперед и подпер голову кулаком. — Даже если не было человеческих, жертвоприношения все равно были, так? — продолжила Ренни. — Я почти уверена, что паттерны должны быть одни и те же. Это не только жертва лучшей добычи и лучшего урожая, большая важность также в том, чтобы пожертвовать первую добычу, и первый урожай в году, не так ли? — Так, — протянул Леона, явно начиная понимать, к чему она клонит. — То же относилось и к людям. Конечно, абсолютно каждый человек не станет жертвовать богам своего первенца, это уже слишком. Однако почти всегда царь, вождь племени, приносил эту жертву. Что ж, здесь не только это… Также широко распространено поверье, что первый ребенок обязательно прольёт кровь своего отца, особенно если это мальчик. Поэтому своеобразный способ обезопасить себя. — Весьма жестокий способ, — поморщился Кингсколар. Хоть он и выглядел суровым парнем, Ренни заметила, что тема жертвоприношений ему неприятна, но менять ее не собиралась. — Да, но почти у каждого народа на том или ином этапе человеческие жертвоприношения были в ходу, — развела руками Макинтош. — Что ж, на Чёрной земле, не далеко от твоей Саванны, был обряд жертвоприношения царя после, кажется, тридцати лет правления. Везде по-своему. Но на счастье, человечество шло по пути гуманизации. Жертв заменяли на кукол или животных, либо же обряд умерщвления заменяли чем-то другим, символическим. Например, на землях нынешнего Данброха стало принято отдавать старшего ребенка на обучение жрецам. А став жрецом, первенец уже не мог стать царём. — Это уже звучит лучше, чем убивать невинного человека…тем более, ребенка. — В древности были свои представления о гуманности и о «невинности». — Я в курсе. Леона закатил глаза. Странно было слышать что-то о морали из уст предводителя самого, по слухам, аморального общежития, но, видимо, личные убеждения Кингсколара отличались от общепринятых в Саванакло. Он мог бы сколько угодно отнекиваться, но, похоже, в глубине души был мягче, чем хотел казаться. Во всяком случае, у Ренни сложилось сейчас такое впечатление. — В любом случае, это не всё. Если мы говорим о наследственности, то в Данброхе долгое время не было майората ни в какой форме. До прихода южных захватчиков в средние века, так и вообще никто слыхом не слыхивал о праве первородства и о том, что имущество или власть должны переходить от старшего сына к старшему сыну. По факту, глава семейства сам выбирал, кому из детей….а может, своих братьев и сестер, или еще каких-то дальних родственников передать управление кланом. — И старшинство не давало никаких преимуществ? — Леона недоверчиво изогнул бровь. — Ну прямо-таки никаких, — хмыкнула Ренни. — Чем ты старше, тем больше ты умеешь и знаешь. Тем больше у тебя поддержки клана, сторонников. Когда речь идёт именно о клане, на передний план выходят именно личные качества, среди которых опыт занимает не последнее место. Поэтому обычно после кончины главы клана, его место занимал брат или зять… Впрочем, зависит от конкретных обстоятельств. В эту историю можно долго углубляться. В любом случае, так всё и было, пока четыре клана Данброха не образовали союз, чтобы дать отпор захватчикам. Это положило начало становлению государства, и именно с этого момента принято отсчитывать историю Данброха, но… — Но что? — На самом деле, почти сразу после победы над захватчиками наступило довольно смутное время междоусобиц. Общего врага не было, а как известно, прежде кланы воевали друг с другом. Несмотря на то, что они избрали клан Дейрдре в качестве «первого среди равных», после гибели вождя в последнем сражении, вновь началась свалка… Каждый из оставшихся в живых действующих вождей кланов мог претендовать на верховенство. И спорить, воевать они могли бесконечно, да еще каждый раз по новой. Все-таки, выяснить, кто главный в клане — пол беды, но кто главный среди других кланов? Это уже вопрос серьёзный. И тогда-то было решено позаимствовать право первородства у других народов и отдавать предпочтение именно по этому признаку, чтобы в стране не началась новая междоусобица. Таким образом, дочь почившего вождя Дейрдре стала, пожалуй, первой настоящей королевой Данброха и установила этот закон. Да еще много всяких. Например, о запрете принудительных династических браков. У нас каждый второй король женат на кухарке или служанке. — Какая сумасшедшая страна, — хмыкнул Леона. — Но получается, что сейчас у вас действует то же правило майората, что и везде? — Да, но на самом деле не совсем. По сути, если нынешнему королю вдруг стукнет в голову, он может назначить наследником престола, например, меня, а не Медб. Но в таком случае клан Макинтош встанет во главе государства и править им будут уже мои потомки, пока еще какой-нибудь будущий король или королева не ударятся головой и не назначит наследником еще какой-нибудь клан. — Ну правда, бред какой-то. — Может быть, — пожала плечами Ренни. — Но это Данброх. Леона снова закатил глаза, хотя весь рассказ ему явно дал пищу для размышлений. Макинтош не знала, что там за пунктик у Леоны, и почему он хотел поговорить именно на эту тему, но…не могла бы сказать, что ей это не интересно. Может, Кингсколар и выглядел как праздный идиот, но за его хмурым взглядом всё же что-то скрывалось. Как будто бы болезненно-печальное. Знать бы, что — но вряд ли расскажет. — Есть еще, что рассказать? — Да. Самое главное. То, на чём попадаются и по сей день, — Макинтош горько хмыкнула, вспоминая что-то. — Помимо жертвы… Первенцы остаются чем-то вроде разменной монеты. — То есть? — Ну, они становились ценой исполнения услуги. Обычно такую цену назначали фейри из народа ши или…просто могущественные волшебники. И тех, и других у нас принято считать «нечистой силой». Тут уж насколько честный попадется… Либо прямо попросит отдать своего первенца, либо говорит «отдай то, чего дома не знаешь». В такие моменты надо не расслабляться, — усмехнулась Ренни. — Обычно этим «чем-то» оказывается беременность жены, вот и приходится отдавать ребенка ведьме. Ну, а еще добрые родители на первенцев переносят проклятия с себя-любимых, бывает же такое. Так что, вот. В наших землях родиться старшим — не обязательно значит выиграть. Да и вообще… — Ренни закатила глаза. — Я, например, не хочу быть лордом. Та еще морока. — И в чем проблема? Пусть выберут кого-то другого вместо тебя, раз так можно. И к тому же, отречение от трона сделать куда легче, чем получить право на него взойти, — отмахнулся Кингсколар. — Ну да. А у тебя, получается, обратная проблема? Хочешь быть королем, но старший брат мешает? Леона нахмурился, скрестил руки на груди и откинулся на спинку дивана. Ренни закончила свой рассказ, а собственный начинать Кингсколар, похоже, не собирался. — Не важно. — У вас что, плохие отношения? — осторожно предположила Ренни. Леона бросил на неё раздраженный взгляд, а затем выдохнул, немного успокаиваясь. — Я не против тебе рассказать, но только не пока нас подслушивает ящерица-переросток. — Чего?.. Ренни сперва не поняла, о чем речь, и озадаченно оглянулась. Сперва всё было тихо, как и прежде, но потом в зазоре между шкафами, который служил входом в этот небольшой закуток, появилась высокая тёмная фигура. Сверкнули жёлто-зеленые глаза, вызывая у Ренни нервное желание прибавить свет, что она и сделала. Возле шкафов стоял Маллеус. — Так ты знал? — обратился он к Леоне. — С самого начала, как только ты тут появился. От кого еще будет так вонять плесенью? — вызывающе сказал Кингсколар и снова разлёгся на диване, не оставляя Маллеусу места, куда он мог бы присесть. Ренни поняла, что снова вот-вот очутится в эпицентре их перепалки. Возникло желание тут же встать и уйти, но сделать этого она не решалась. Так долго искать Маллеуса, а потом самой от него сбежать? Но с другой стороны, приглашать его на свидание…ну или пусть даже на прогулку при Леоне — ужасно неловко. Прямо как-то даже неправильно. Подумав, Ренни решила просто подождать, как будут развиваться события. — Разве что от тебя самого, — парировал Маллеус колкость Леоны. — Такой лентяй, как ты, что целыми днями лежит на кровати, того и гляди покроется плесенью. И… — он повернулся к Макинтош. — Здравствуй… Ренни. Прошу прощения за то, что невольно подслушал вашу беседу. К сожалению, интимная обстановка вашего разговора помешала мне найти удачный момент, чтобы объявить о себе. — Здравствуй, — озадаченно поздоровалась Ренни. Речь Драконии вызывала столько вопросов. Во-первых, как давно он решил обращаться к ней по имени? Во-вторых, какая еще интимная обстановка? В-третьих, обычно люди нарочно шумят и дают о себе знать в таких ситуациях. Ну, стоило радоваться, что Маллеус хотя бы поздоровался с ней, а не упал без памяти в склоку со своим любимым Леоной. — Ну, ты правильно заметил, что обстановка интимная, — довольно ухмыльнулся Кингсколар. — Так что проваливай отсюда. Рожки еще не доросли до таких взаимоотношений с девушкой. — «Таких» — это каких? — возмущенно спросила Ренни, а Леона только цыкнул и закатил глаза. — Не надо меня приплетать в свои извращенные фантазии, пожалуйста. Почему-то каждый раз, когда Леона и Маллеус оказывались в одной комнате, то немедленно прекращали замечать всё вокруг и принимались нести какой-то бред. Вот уж в самом деле, два петуха. Ни силы, ни особого интеллекта не показывали, только соревновались, кто громче прокричит «ку-ка-ре-ку». — О? Подумать только, Леона Кингсколар опускается до того, что врёт о своих отношениях с девушками? Да еще прямо перед их лицом? Как жалко, — довольно улыбнулся Маллеус. — Так, мальчики, если сейчас же не прекратите петушиться, я вас двоих в интимной обстановке оставлю, а сама уйду. Юноши замолчали. Леона то ли прикинулся спящим, то ли в самом деле уснул, а Маллеус так и остался стоять в проходе, и теперь делал вид, что невероятно заинтересован пыльными книгами на полках. Ренни же тяжело вздохнула. Снова она была как воспитательница в детском саду. — Ну ладно, — сказала она, поднимаясь с кресла и собирая свои вещи. — Если разговор окончен, то мы пойдём. Мне нужно кое-что сказать Маллеусу наедине. Леона приоткрыл глаза, и Дракония адресовал ему довольную победную улыбку. Но и Кингсколар в долгу не остался: — Хочешь наконец рассказать о том, что произошло тем утром? Когда остальные диасомнийцы угрожали тебе из-за безответственности Маллеуса? Верно, ему пора бы об этом узнать. Они же до сих пор достают тебя, я прав? Ренни злобно оглянулась на старосту Саванакло. Ну что за человек! Знал ведь, что сама Ренни не станет жаловаться и просить защиты, а пресечь чужие мелкие проказы никак не может. Вот ведь как получается — и помог, и нагадил одновременно. Еще и внимательный, гадёныш — похоже, видел, как её толкают без надобности в людных местах, как «случайно» облили пару раз в столовой и прочую ерунду. — О чём речь? — нахмурился Маллеус, переводя взгляд с Леоны на стушевавшуюся Ренни. — Поражаюсь тебе, Дракония. Не знаешь даже о том, что в твоем собственном общежитии делается. А я тебе расскажу: в тот вечер, когда милая леди Макинтош дала нам с тобой урок хороших манер, некоторые твои…скажем помягче, безмозглые фанаты решили «проучить» её. Но запугать не смогли, и вот теперь по мелочи достают. И этого не замечал? А, ну да, ведь дела простых смертных так далеки и непонятны для тебя. Похоже, ты и правда совершенно не подходишь для позиции лидера, если допускаешь, чтобы над твоим «другом» издевались твои же подданные. Эй, Ренни, может, тебе перевестись в Саванакло? Здесь уж будешь под защитой. — Еще что сделать? — фыркнула Макинтош. — Ренни… Это правда? — настороженно спросил Маллеус и, когда она кивнула, продолжил. — Почему ты мне не рассказала сразу? — Во-первых, потому что бежать и жаловаться тебе — это жалко. А во-вторых, — Ренни вздохнула и, бросив взгляд на Леону, сжала руки в замок. Она понимала, что даёт ему новый повод для злорадства, но раз уж сами захотели начать тут этот разговор, то их воля. — Во-вторых, тебя нигде не было. Я искала тебя, хотела поговорить. Но не смогла найти. Думается, что и сегодня бы тебя не встретила, если бы не Леона. Как она и думала, Кингсколар торжествующе рассмеялся. — Сама надёжность, наш великий Маллеус Дракония. — Что ж… Теперь я знаю о происходящем. Прошу прощения за отсутствие, я просто… Впрочем, не важно, — немного сбивчиво объяснился Маллеус. — Пойдём. Нам действительно лучше обговорить всё в деталях наедине, — он бросил презрительный взгляд на Леону. — Позволь понести твои книги, они выглядят тяжёлыми. Я знаю отличное место для вечерней прогулки, так что отправимся туда. До свидания, Кингсколар. — Пока, Леона. — Ага. Прощай, милая леди, — насмешливо попрощался Леона, игнорируя Маллеуса. — Если тебе вдруг понадобится какая-то помощь, то не волнуйся. Меня найти гораздо проще, чем твоего старосту. Не стесняйся. До самого выхода из библиотеки Маллеус и Ренни шли в молчании. Дракония, кажется, обдумывал что-то и выглядел немного печальным, а Ренни просто не знала, что сказать. Все изначальные планы рухнули, как и всегда. Может, стоило просто перестать что-либо планировать, на что-либо надеяться? Тогда и приятного будет больше.