The Blue Whisper / Синий шёпот / Шёпот волн

Крошечный уютный мирок был создан Нефритовым Фениксом с большим мастерством и изяществом. Широкая полянка, покрытая нежной, как бархат, травой расстилалась пред очаровательной маленькой рощей. Неглубокий прозрачный ручей весело играл хрустальными брызгами, перекатывая камешки. У самой рощи, в центре низинки, располагалась уютнейшая деревянная хижина, за которой обнаружился бездонный пруд, сплошь заросший цветущими лотосами. При виде пруда Цзи Юнхэ, уже собравшаяся затащить цзяорена в хижину, была вне себя от радости. — Большехвостая Рыба, будет лучше, если тебя пустить в воду? — Да. Подтащив цзяорена к пруду, Цзи Юнхэ развернулась и отпустила руки, позволяя ему соскользнуть вниз. Огромный демон с шумом плюхнулся в маленьких пруд, подняв тучи брызг, окативших Цзи Юнхэ с головы до ног. Удивительная по красоте радуга вспыхнула в капельках воды. Сквозь радужную дымку Цзи Юнхэ затаив дыхание наблюдала, как, изогнувшись изящной аркой, величаво погрузился под воду длинный русалочий хвост. В воде цзяорен была настолько же грациозен, насколько неуклюж был на суше. Наконец-то он был в своей стихии, и Цзи Юнхэ внезапно ощутила, что какова бы ни была причина, вытаскивать его на сушу было огромным, непростительным злом. Она наблюдала за серебристой тенью, то поднимающейся к поверхность, то снова ныряющей в глубину, а затем спросила: — Ну как вода? — Хорошая. Большое спасибо! Цзяорен поднялся над водой, чтобы ответить, и у Цзи Юнхэ перехватило дыхание, а мысли мгновенно испарились из головы. Пребывание в родной стихии полностью исцелило раны, и демон предстал в своем первозданном великолепии. Ледяные синие глаза теперь сверкали подобно драгоценным сапфирам, а длинные серебряные волосы тяжелой волной лежали на широких плечах. Капельки воды, поблескивая, стекали по его мускулистому торсу. Абсолютно прекрасный, недосягаемый и невероятно желанный. — Недаром Принцесса Шуньдэ так жаждет заполучить тебя, — Цзи Юнхэ наконец-то обрела способность говорить. — Ты просто невероятно хорош! Она обратила внимание, как напряглось лицо цзяорена при этих словах. Тут же вернулось давешнее любопытство: «И как же он угодил под власть Принцессы?» В безбрежной шири океана было невероятно трудно обнаружить хоть одного из них. Люди не были приспособлены к водной стихии, каждая капля которой подчинялась магии рыбохвостых демонов. — И как же тебя угораздило быть пойманным? — прямо спросила она. — В море за тобой не угонится ни один корабль. А даже если догонит — ныряешь на дно, и ищи-свищи! Цзяорен молчал. Его хвост покачивался в воде, образуя рябь на поверхности. — Есть только два способа изловить цзяорена: или найти раненого и выброшенного штормом на берег, или, обманув, выманить на сушу. Так какой же применили к тебе? — Ни один. — Так как же ты попался? Если верить книгам, хвост у цзяоренов символизирует статус и положение. Судя по размерам, ты должен быть из высокопоставленных или из королевской семьи, правильно? Он не отрицал: — Я ее спас. — Кого? — Вашу Принцессу Шуньдэ. Цзи Юнхэ почему-то не очень удивилась. — В тот день был сильный шторм, ветер поднимал огромные волны. Деревянный корабль, на которых вы плаваете, разлетелся на куски, и она упала в воду. Я ее спас и вынес на берег. — И что? Ты не вернулся сразу в море? — Когда мы достигли берега, там уже были сотни людей, разыскивающих Принцессу. Она немедленно приказала им меня поймать. — Но, — Цзи Юнхэ все равно не могла понять, — что мешало тебе просто развернуться и уплыть? Кто мог тебя поймать? Его глаза потемнели: — Магистр. Цзи Юнхэ совсем забыла, что Принцесса Шуньдэ и правящий Император приходились друг другу родными братом и сестрой. Прежний император очень любил и всячески выделял наложницу Дэ. Он специально попросил Магистра обучать обоих рожденных ею детей. Нынешний Император не обладал духовной силой и был учеником Магистра лишь номинально. А вот Принцесса Шуньдэ обладала. Она была единственным членом Императорской семьи, наделенным двойным пульсом, и являлась личной ученицей Магистра. Ее власть при дворе была поистине огромной. На Имперском флаге красовались оба герба: Дракон и Феникс. Естественно, когда Принцесса пропала в море, Магистр был обязан лично отправиться на поиски. Как же не повезло этому цзяорену из всех людей спасти именно ee… Цзи Юнхэ вздохнула и, посмотрев, не могла удержаться и не подразнить: — Видишь, как опасно не глядя спасать утопающих? Небось, сейчас жалеешь? Цзяорен кивнул со всей серьезностью: — Мхм. — В следующий раз не будешь безоглядно спасать опасных людей! Он замолчал, явно серьезно обдумывая ее замечание. После долгих раздумий спросил: — А как, спасая кого-то, понять, что он может оказаться опасным? Этот вопрос застал ее врасплох. В свою очередь надолго задумавшись, Цзи Юнхэ наконец-то ответила: — Понятия не имею. Пожалуй, тут нет определенных правил. Просто поступай по велению сердца, а дальше как уж сложится. Принимай собственные решения и будь готов отвечать за последствия. — И все? — И все. Просто, жестоко, прямо и четко. Цзяорен принял это. — Ты права. С поверхности пруда он внимательно разглядывал стоящую на на берегу фигурку. — Ты мне нравишься! Как тебя зовут? Это был первый раз, когда Цзи Юнхэ услышала от демона что-то подобное. Она прошла сквозь повисшую в воздухе радугу и, приблизившись к самой кромке воды, опустилась на корточки, прямо посмотрев в прекрасные синие глаза. — Мое имя по отцу Цзи, что означает «наказание», а собственное имя Юнхэ. — Красивое имя. Но… Наказание? Цзи Юнхэ склонила голову: — И чем же оно нехорошо? — Абсолютно тебе не подходит, — заявил цзяорен. — Я еще в темнице заметил, что тебя бесят людские методы наказания. Цзи Юнхэ улыбнулась его словам, и нашла рыбодемона еще более привлекательным. — Ты все правильно понял. Меня не только бесят людские методы наказания, меня также бесит очень многое, принятое у нас, людей. Но мы не выбираем собственные имена. Они достаются нам от отцов. Хотя я даже не помню, как выглядел мой… — Имя твоего отца тебе не подходит. Цзи Юнхэ сделалось любопытно: — И какое же, по твоему мнению, подошло бы больше? — Тебе бы подошло имя Ветер. — Фэн Юнхэ? — она насмешливо прищелкнула языком. — Звучит ужасно! Почему? — Ты неукротима и жаждешь свободы как ветер. Насмешливая улыбка медленно сошла у Цзи Юнхэ с лица. Уж чего она никак не ожидала, так того, что знающий ее всего-то пару дней цзяорен моментально распознает сокровенную тайну, скрываемую глубоко в сердце на протяжении многих лет. Немного помолчав, она произнесла: — Ах, ты… — а затем медленно протянула руку с согнутым указательным пальцем. Цзяорен с любопытством смотрел, не пытаясь уклониться. Щелк! Не сдерживаясь, она дала звонкого щелчка прямо в центр прекрасного лба. — Уж не знаю: или ты тщательно замаскированный мудрец, или просто наивный остолоп. Озадаченный цзяорен не моргнув вытерпел щелчок: — Я понял, тебе не нравится это имя. Но почему ты меня ударила? Цзи Юнхэ встала и, лениво потянувшись, пробормотала: — Бить — это любить, ругать — это целовать. Привыкай к людским правилам. — Люди — странные существа, — слегка нахмурившись, резюмировал цзяорен. — Отмокни как следует, а я пойду проверю, можно ли отсюда выбраться. Помахав на прощанье, Цзи Юнхэ направилась к хижине. Заклинание Десяти Печатей отнимало ее духовную силу и подавляло демоническую энергию цзяорена, так что логично было предположить, что никакой магии здесь нет. Однако наличие этого миниатюрного райского уголка доказывало, что несмотря на то что Нефритовый Феникс не могла освободиться, у нее была возможность использовать магию, чтобы его смастерить. Ведь именно магия всегда была причиной всех изменений. Скорее всего, минимальное количество просачивалось из наружного мира через этот кратер. А раз так, значит, должен быть выход. Нефритовый Феникс не могла освободиться, пока заклинание было в целости, но, после того, что натворил Ли Шу, заклинательнице демонов и Большехвостой Рыбе вполне было по силам снова его взломать. «Нужно просто найти место протечки магии», — убедила себя Цзи Юнхе. В поисках источника она перевернула каждый камень, заглянула под каждую травинку, но так ничего не нашла. Она ощутила отчаяние. В этом месте не светило солнце, не было дня и ночи, только золотистая дымка, укутывающая все вокруг. Судя по тому, как она вымоталась, Цзи Юнхэ заключила, что копалась тут не меньше двадцати четырех часов, так ничего и не обнаружив. Просто нечего было находить. Кроме того, она не могла избавиться от беспокойства о происходящем снаружи. Продолжалась ли еще битва заклинателей с Нефритовым Фениксом, или та уже улетела, унося Сю Саньюэ в безопасность? Если бой закончен и в Долине восстановился порядок, то у нее и цзяорена могут быть большие проблемы, когда они вырвутся из Заклинания Десяти Печатей. У них не останется шансов на побег. А уж если Лин Цанлань успел обнаружить пропажу противоядия… Для нее это означало смертный приговор. Цзи Юнхэ вернулась к хижине полумертвая от усталости. Она собиралась сообщить цзяорену, что снова рядом, и немножко отдохнуть, однако, когда подошла к пруду, демона там не было. Подойдя к кромке воды и недоумевая куда он мог деться, несколько раз позвала: — Эй, Большехвостая Рыба! Ответом была тишина. Может, он нашел выход и сбежал? Из маленького пруда? Цзи Юнхэ собралась с мыслями и, опустившись на колени, вгляделась в глубину. Пруд был кристально чистым и казался бездонным, она не могла различить ничего кроме черной бездны внизу. Цзи Юнхэ силилась хоть что-нибудь разглядеть, когда заметила серебристый отблеск. В мгновение ока огромный лотосообразный хвост всколыхнул глубину. Тело цзяорена, всплывая стремительно и совершенно бесшумно, пробило толщу воды подобно морскому дракону. Его прекрасное лицо медленно поднялось над водой, оказавшись в нескольких дюймах от Цзи Юнхэ. Завороженная, она уставилась ему в глаза: — Большехвостая Рыба, я до сих пор не знаю твоего имени. Взор цзяорэна был ясным и, как всегда, безмятежным, без всяких признаков волнения от близости ее лица. — На твоем языке мое имя — Чан И. Чан И… Имя было похоже на ощущение того момента, когда Цзи Юнхэ впервые увидела цзяорена в воде. С полной ясностью она осознала, что он должен вольготно крутить своим огромным хвостом в далеко в море, счастливый и беззаботный. В сердце ее укрепилось убеждение, что цзяорен должен обрести свободу. Не из-за сочувствия, а потому что только океан, который мог вместить тысячу гор и рек, был достоин его.