The Blue Whisper / Синий шёпот / Шёпот волн

Сбросив верхнюю накидку, Цзи Юнхэ как могла перебинтовала грудь, стараясь добиться мужского силуэта. Затем, распустив волосы, постаралась уложить их по-мужски, в высокий пучок. Чан И неподвижно сидел на траве спиною кней, не делая ни малейших попыток повернуться и посмотреть, лишь плавники его слегка подергивались, выдавая скуку. — Готово! Цзи Юнхэ нетерпеливо обошла Чан И, не дожидаясь, пока он соблаговолит развернуться: — Ну как? Похоже на мужчину? Чан И внимательно оглядел ее с ног до головы и отрицательно покачал головой: — Нет. Ни лицом, ни фигурой ты не походишь на мужчину. — Тогда ты иди! — Цзи Юнхе послала ему недовольный взгляд. — Нет, — он снова покачал головой. Рыбохвостый обладатель прекрасного лица совершенно не собирался участвовать в авантюре! Цзи Юнхэ хмыкнула: «Интересно, а что же тогда делать? Итак, я собираюсь добить разбитый горшок». Цзи Юнхэ развернулась и, зашагав в сторону пруда будто солдат на битву, не могла отделаться от ощущения, что сейчас ее здорово изобьют. Но, против ожидания, все прошло довольно гладко. Обойдя развалины хижины, Цзи Юнхэ обнаружила черную птицу сидящей посередине пруда. Та была в человеческой форме и, видимо отдыхая от разрушений, обхватила руками колени. Изящная фигура в окружении поникших цветов лотоса как в зеркале отражалась в неподвижной глади пруда. Казалось, два мира разделены хрустальной плоскостью воды. Это было прекрасно, как изображение на старинной картине. Услышав шаги Цзи Юнхэ, птица слегка повернула голову в ее сторону. Идеально гладкая поверхность пруда подернулась рябью, когда, поднявшись на ноги, она спросила: — Кто ты? Она что, уже забыла Цзи Юнхэ? Отлично! Это избавило от необходимости объяснять, почему «он» выглядит точно так же, как заклинательница демонов, явившаяся сюда прежде. — Я странствующий студент, — Цзи Юнхэ подготовилась заранее. Назваться так было проще всего. В примитивных сборниках сказок, имевшихся в Долине, демоницы пачками влюблялись в странствующих студентов. Прочитав бесчисленное множество подобных историй, Цзи Юнхэ точно знала, как себя вести. Если бы маскарад не удался, она спаслась бы бегством и придумала что-то еще. Тщательно изобразив смущение, Цзи Юнхэ продолжила: — Я увидел вас издали и явился, привлеченный. Оболочка демона нахмурилась и, повернув голову, в упор посмотрела на пришельца. Цзи Юнхэ подумала: «Ну все!» Она чувствовала себя исключительно глупо, пытаясь обмануть кого-то такой примитивной маскировкой. Тем временем темная фигура внимательно изучала. Когда Цзи Юнхэ уже решила, что сейчас ее попытаются сожрать, оболочка демоницы вдруг спросила: — Что это — странствующий студент? Что вы здесь делаете? И чем я вас привлекла? Она даже и не подумала спросить: «Как ты смеешь называть себя мужчиной?» Цзи Юнхэ никак не ожидала, что эта курица окажется такой легковерной. В спокойном состоянии эмоциональная оболочка обладала разумом умственно неполноценного ребенка. Осторожно приблизившись, Цзи Юнхэ ответила: — Странствующий студент — это тот, кто путешествует и учится. Случайно оказавшись в этих краях, я увидел вас, грустящую в одиночестве. Скажите мне, о прекрасная, что могло вас так расстроить? Чтобы исцелить разбитое сердце, нужно точно знать все детали. То, что произошло между Нефритовым Фениксом и Святым Ву Чань, свершилось сотню лет назад, подробности давно осыпались прахом. Все, что оставалось Цзи Юнхэ, это попытаться выудить их из демоницы. — Грусть? Что могло меня расстроить? — шепотом произнесла темная фигура. Обхватив голову изящными ладонями, она, казалось, глубоко задумалась, а затем в упор посмотрев на Цзи Юнхэ, заявила: — Меня обманул и предал заклинатель демонов. Цзи Юнхэ молча ожидала продолжения. И тут темную оболочку Нефритового Феникса прорвало. Не сводя с Цзи Юнхэ безжизненных глаз, темный феникс изливала душу, исторгая боль израненного сердца: — Его имя Нин Жеочу, и он был могущественным заклинателем. Люди называли его Святой Ву Чань. Сначала он хотел меня уничтожить. Мы были равными противниками и, сражаясь, ранили друг друга. Не удержавшись, мы вместе упали с высокого пика в долину, очень похожую на эту, — феникс жестом указала на окружающий их пейзаж. — Она вся заросла зеленью и цветами, в ней протекал ручеек, впадающий в маленький пруд, а рядом находилась хижина. «М-хм... — подумала Цзи Юнхэ, оглядывая окрестности. — Бьюсь об заклад, это была не просто похожая долина, а именно эта самая!» — В Долине водились чудовищные звери, а мы оба были ранены. Мои демонические силы истощились, как и его духовная энергия. Чтобы выжить, нам пришлось отложить все дрязги и вместе, полагаясь только на физическую мощь собственных тел,сражаться с чудовищами. И мы полюбили друг друга. Но я демон, а он заклинатель демонов… Все ясно. Цзи Юнхэ отлично знала, что даже сотню лет назад, когда заклинатели демонов повелевали миром, такие отношения были абсолютно неприемлемы. Демоны и заклинатели являлись естественными врагами. — Восстановив силы, мы оставили Долину. Я вернулась домой, и он тоже возвратился к своей жизни. Но несколько лет спустя его люди собрались убить младшего сына Владыки Демонических Котов, маленького котенка Ли Шу. Услыхав знакомое имя, Цзи Юнхэ прислушалась с удвоенным интересом. Сотни лет назад, задолго до Мятежа Зеленых Перьев, Владыка Демонических Котов однозначно являлся самой большой головной болью заклинателей демонов. Больше всего на свете он обожал пожирать еще трепещущие человеческие сердца и убил бесчисленное множество людей, удовлетворяя свои гастрономические пристрастия. Это было воистину темное время, мир чуть не возненавидел всех котов вообще. Понадобились усилия не менее сотни заклинателей, чтобы наконец захватить и пленить этого всемогущего демона. Владыка был казнен у подножия Песчаной Горы вместе со своим выводком. Правда, самого младшего котенка так и не нашли. С тех пор ни в одной летописи не встречалось упоминаний о Владыке Демонических Котов или его потомках. Так, оказывается, Ли Шу был тем самым пропавшим котенком, последним отпрыском Владыки. Неудивительно, что обладая такой родословной, он продемонстрировал столь впечатляющую мощь, в одиночку взломав Заклинание Десяти Печатей. Между тем темная фигура продолжала: — Они хотели убить Ли Шу, но я заступилась за него. Тогда они решили напасть на меня. Нин Жеочу пришел вместе с ними, — глаза ее наполнились слезами. — Я думала, он не такой, как они… Я объяснила ему, что ни я, ни Ли Шу никогда не пожирали людей и убивали только тех, кто первым нападал на нас. Но он не поверил мне… Нет, погоди… он притворился, что поверил. Он заманил меня в долину, где мы впервые встретились и где он начертал Заклинание Десяти Печатей. А потом, объединив силы десяти заклинателей, заточил меня здесь! Слезы, разорванной ниткой жемчуга падавшие вниз, взбаламутили зеркальные воды пруда. Подняв глаза к небу, темный феникс воззвала полным безысходности голосом: — Нин Жеочу! Ты обещал остаться со мной! Где же ты? Где? Цзи Юнхэ внезапно осенило, что гнев Цин Цзи был вызван не фактом ее заключения, а тем, что Святой Ву Чань не присоединился к ней. Конечно он погиб, запирая Заклинание, но ведь Цин Цзи об этом не знала… — Сотня лет заточения, сотня лет одиночества! Почему ты не пришел? Почему ты не пришел? Цзи Юнхэ напряженно думала, решая, сообщать ли безутешной птице о смерти ее возлюбленного. Вероятно, не стоит. Ее целью было растворить эту эмоциональную оболочку, а не усилить ее горе. Темный феникс все больше расходилась, вновь наполняясь гневом. Сообразив, что за этим последует, Цзи Юнхэ поторопилась вернуться к Чан И. В этот раз черная птица не крушила все вокруг. Вытянув шею, она тоскливо взывала к небесам, призывая того, кто уже никогда к ней не придет. — Она тебя раскусила? — спросил Чан И, разглядев напряженное лицо Цзи Юнхэ. — Нет. Но план изменился, — скрестив ноги, Цзи Юнхэ уселась перед ним. — Думаю, я больше не стану изображать странствующего студента. Я притворюсь кое-кем другим. — Кем же? — Святым Ву Чань, Нин Жеочу.