***
Кто-то назвал бы это «зажранностью». Кто-то, кто узнал бы поближе всю её жизнь, услышав от Уиллоу слова: меня ничего не радует. Когда это началось? И должно ли было начаться? У той, которая родилась в богатой семье, чьи предки пустили корни в столицу Америки, утрамбовывая свой юридический бизнес и фамилию семьи в историю страны. Продвигаясь в политику, в самые верхушки власти. Её дед был вице-президентом США и метил выше, пока болезнь сердца не погубила его. Отец успел больше. Как только ему исполнилось пятьдесят, он разбил конкурента выиграв в большем количестве штатов, победив в президентской гонке, пообещав служить стране с честью и достоинством. Его обожали. Его решения, твёрдую руку. Восхищались его большой семьей, красавицей женой и тремя детьми. Оба сына отдали долг стране, отслужив в армии, и теперь двигались по направлению, которое чётко было указано отцом. Политика была в их крови. Уиллоу же… Частная школа с отличием. Уклон в математику и информатику. Гарвард. Перед ней было открыто множество дверей, но для всех стало ясно, что и дочь пойдёт по стопам отца. Уиллоу была закреплена в аппарате президента. Должность её скрывали. Для всех она была девушкой на побегушках, улыбающейся в камеру, стоя позади отца. Когда это ей надоело? Когда с глаз спала пелена? Когда отвратительная правда вскрывалась одна за другой? И что служба своей стране несёт ужасные тайны? И когда её отец стал для неё чужим? Она почти не помнила хорошие моменты, связанные с ним. Только из детства, когда они всей семьей ездили на зимние каникулы в Альпы. Там было тепло, несмотря на снег. Она помнит огромный камин, чашку горячего шоколада, который заваривал отец, и его улыбку. Тогда она была искренней. Тогда он ещё был человеком, а не чудовищем. «Власть даёт больше власти, Уилл», — говорил отец. Теперь она как никто это понимала. Чёртов кусок дерьма… Долгожданная дочь для родителей. Младшенькая. Радость для отца. Как бы не так. Теперь, с возрастом, Уиллоу чётко понимала, что для него она была ещё одним сыном. Он развивал в ней интересы точно такие же, как у братьев. А если быть точнее, как у себя. Бейсбол по средам и пятницам, по воскресеньям дополнительные уроки истории, политики и иностранных языков. Понедельник, вторник и четверг — плавание. И каждый день занятия по информатике. Вся её детская комната была сплошь в медалях и кубках. Она из кожи вон лезла, чтобы угодить ему. Каждый раз, когда отец заходил к ней в комнату, при разговоре он смотрел не на неё, а на всё это блестящее золото в витринах. Осторожно касался пальцами, гордо расправив плечи, при этом стоя к ней спиной. Он ценил в ней больше побед, чем её саму. Жаль, она в детстве этого не понимала. Ей казалось, что так она привлекает его внимание. Так он каждый раз будет заходить к ней в комнату, оценивая новый кубок или медаль, чтобы пожелать спокойной ночи. Так она будет ценной для него. Самый главный приз… Но детство кончилось. И все эти утехи остались позади. На их место пришли серьёзные вещи. Первым ударом для отца стал звонок из управления ФБР. Уиллоу взломала базу полицейского участка, просто ради интереса. Ей хотелось проверить свои навыки. И так ли сильна защита тех, кто её представляет обществу. Ей было тринадцать. Маленький гений. Маленький монстр, которого создал её отец. И самым страшным было то, что наказания за это не последовало. Господи, отец был в полнейшем восторге. Это и стало началом конца…***
— Здесь больно? — Да, чёрт возьми! — она ведёт плечом, когда военный врач надавливает ниже лопатки. Её осматривает женщина, но унизительно стоять перед ней голой. Но, кажется, врач даже не обращает на наготу внимания. Всё, что она видит — это синяки, ссадины и гематомы. — Пожалуйста, мисс Вуд, ложитесь и раздвиньте ноги, — женщина указывает на кушетку за ширмой. Уиллоу мотает головой. — Нет! — Я должна вас осмотреть, — чуть серьёзнее произносит врач. — Меня не трогали… там, — она с отвращением кривит лицо, сжимая плечи руками. Слышится стук в дверь. И, не дождавшись ответа, в проёме появляется светлая макушка. Ухоженная причёска, приглаженная чёлка. Женщина входит, здороваясь с врачом, и кивает на дверь, явно с жирным намёком оставить её и Уиллоу одних. Раздаются шаги. Гостья протягивает ей чистую одежду, которую принесла с собой. Военная форма. Брюки карго зелёного цвета, футболка чуть светлее. Армейские ботинки. Хлопковое белье. Плотные высокие носки. — Прости, здесь на базе только это. Я могу распорядиться, чтобы тебе доставили всё необходимое, — проговаривает женщина, пока Уиллоу шагает за ширму. — Меня зовут Кейт Ласвэлл, я работаю в ЦРУ. На последнем предложении Вуд замирает, сглатывая. — Где мы находимся? — бросает вопрос, натягивая футболку, которая плотно окутывает торс. Размер явно меньше, чем нужно. Соски торчат, выделяясь на светлой ткани. — Это секретная база посреди океана. Без подробностей. — Когда меня отправят обратно в Вашингтон? Молчание. Уиллоу зашнуровывает ботинки, чувствуя неладное. Крепко затянув узелок, она распрямляется, отодвигая ширму. — Брендон и Алекс с отцом? — Ваши братья, как и Президент, в безопасности. На женщине белая рубашка, заправленная в серые брюки. На поясе висит кобура. Ласвэлл опирается бёдрами о стол, пытаясь смягчить лицо дружелюбной улыбкой. — Ты помнишь день похищения? Кивок. — Ты знаешь этих людей? — Они были… — она делает паузу, хмурится и спрашивает: — Были? — Устранены, — быстро, без запинок отвечает Кейт. — Русские. — Они что-то говорили тебе? — Нет, только били, — так же без запинки говорит Уиллоу. — Они хотели выкуп? Женщина молчит. — Как твоё самочувствие? Серьёзные травмы? — Отсутствуют, — как-то по-военному коротко отвечает Вуд. Будто это место накидывает ауру. Будто теперь перед Кейт стоит солдат в военной форме. — Через десять минут с тобой свяжется Господин Президент. В животе болезненно крутит. Тошнота подпирает горло. Когда они выходят из кабинета врача, пройдя множество длинных коридоров, улица кажется спасением. Свежим глотком воздуха. Уиллоу останавливается, засмотревшись на всё вокруг. Такие постройки она видела только на фото или по телевизору. Но никогда в жизни. Никогда так близко. Никогда так масштабно. Буровая платформа оказывается военной базой. Прямо посреди океана. Огромное пространство для взлётной полосы. Справа и слева стоят вертолеты. Серость вокруг. Металл будто сочетается с цветом неба. Вдалеке раскат грома. Пахнет жжёной резиной и морской водой. Ей почему-то хочется ещё сильнее втянуть воздух в грудь. Настолько это сочетание ей нравится. Она движется за Кейт, не отставая ни на шаг, оглядываясь, всматриваясь. Кто-то из военных возится у вертолётов. Слышны разговоры и отдающиеся приказы. Всё стихает, когда они входят в заднюю часть другой высокой постройки в несколько этажей. Здесь повсюду провода, скреплённые жгутами. Они тянутся, как змеи, по углам стен. Спустившись ещё ниже, Ласвэлл открывает перед ней стеклянную дверь, пропуская первой. Разговоры стихают. Первое, что она видит — это улыбка Прайса, который здоровается с ней, поднявшись со стула. Старый джентльмен даже высовывает сигару изо рта. Соуп, Гас, Прайс и Ласвэлл располагаются на местах, пока Уиллоу оглядывается на большие экраны, закреплённые на стене. Переговорная, сразу же думает она. На столе множество рычагов, кнопок. Пульт управления. Компьютеры у дальней стены. Что-то знакомое отдаётся у основания черепа. Окатывает мурашками. Вуд резко оборачивается, застывая на месте. Он был здесь, когда она вошла? При ярком свете он кажется инородным. Гоуст во всём чёрном, теперь в штатском. Джинсы, толстовка и маска, обычная балаклава, но даже на ней был узнаваемый символ черепа. Жутко. Она кривит лицо, он явно это замечает, ведь не сводит с неё глаз. Холодный взгляд, пробирающий до костей. Хочется отвернуться, но, чёрт возьми, вспоминаются слова отца: «Не отводи взгляд первой. Так ты проиграешь». Господи. Да она бы поступила так, вот только они ни за что не соревнуются. Это военный. Один из тех, кто спас ей жизнь. Просто чертовски пугающий. Экраны загораются. Уиллоу сжимает кулаки под столом, пока все мужчины не поднимаются с места, как и Кейт. — Добрый день, — проговаривает Эрик, взглядом оценивая всех присутствующих. — Господин Президент, — Кейт кивает. — Хотел лично поблагодарить вас за оперативную службу. Прайс расправляет плечи. Все замирают в ожидании. На втором экране появляется тот, кого она ожидает увидеть последним. — Хорошо справились, Браво, — Шепард говорит это в своей манере. Остро и хлёстко. Кожу жалит озноб. Уиллоу отворачивается к большому окну, глядя на то, как начинает капать дождь. — Теперь вашей главной задачей будет скрывать объект на базе. Всё, что здесь происходит — засекречено, — продолжает Генерал. — Разрешите вопрос, Генерал, — Прайс отодвигает стул и выходит вперёд, — к чему такая необходимость в моей группе? Уверен, охрана Господина Президента отлично справится с этой задачей. Уиллоу давит улыбку. Ей начинает нравиться этот усатый мужчина, не боявшийся задать вопрос перед своим начальником, пока сам Президент смотрит на него с экрана. Не было произнесено многого. Но становится ясно, что команда возмущена таким приказом — охрана какой-то девушки. Они созданы для более масштабных дел. — Мистер Прайс? — Да, Господин Президент? — Это мой личный приказ. Угроза похищения моей дочери велика, — он делает паузу, но не отводит взгляда от экрана. — Она единственная, кто живёт без личного эскорта телохранителей. Вуд хмыкает. Ещё бы. Ей далось это с трудом, и это самая лучшая победа в её копилке. Над самим отцом, которому пришлось согласиться с её условиями. — Предвосхищаю ваш следующий вопрос, — продолжает Эрик. — Нет, я не могу подставить ей охрану. Пока мы ищем заказчиков похищения, их мотивы, я хочу чтобы она была под вашим контролем. «Контролем». Это слово просто вскрывает вены. Ей хочется выругаться. Контроль. Вот что ему нужно. Во всём. В семье, на работе. В стране. В чувствах. Долбанный робот. Прайс несколько секунд молчит, но затем кивает. — Слушаюсь, Господин Президент. — Чёртов мудак. Она говорит это шёпотом, но микрофоны в переговорной усиливают любой звук голоса для лучшей передачи. Ещё Уиллоу ощущает на себе несколько взглядов. Особенно того, который стоит позади неё. — Здравствуй, Уиллоу, — Эрик пытается изобразить улыбку, проигнорировав её высказывание. Давно привык к таким словам. Она знает, что будет, когда он отключится от связи: он начнёт громить свой кабинет, как дикая обезьяна. Сейчас же, при всех, он как всегда держит лицо. Чем она и пользуется. Просто чтобы отыграться. Просто чтобы сделать ему побольнее. Ведь в глубине души она догадывается, почему её похитили. — Чёрт… Ты всё такой же… Даже не спросишь, как я себя чувствую? Ты ведь даже не позвонил мне. Ричард делает всю работу за тебя. Он беспокоится. Он поздравляет меня с днём рождения. Он приглашает на семейные ужины, когда это должен делать ты. Ей будто срывает крышу. От перенесённого адреналина. От двух дней ада. От страха. От всего, что копилось в голове, пока она сидела в том тёмном сыром подвале. — Решил отослать меня на базу посреди океана? Подальше от себя? — она поднимается с места, оперев кулаки о стол, чуть наклонив голову. — Ведь главная угроза для тебя — это не похитители или террористы. А я. Я права? Молчание. Вся группа Браво отворачивается к окну и делает вид, что их здесь нет. Даже бравым военным становится неловко. Ласвэлл смотрит в пол. — Ты знаешь, что это не так, — наконец отвечает отец. И дьявол, любой бы сказал, что это искренне. Но нет. Она знает его лучше всех. — Пошёл ты! — выкрикивает она и вытягивает указательный палец в экран. — Ты злишься из-за Лоуренса? Всё просто катится в ад. В грёбаное пекло. О чём он, господибожеблять, говорит? Она ненавидит его. Со всей силы. — Серьёзно? — её губы трясутся. Отчасти то, что он сказал, правда. Но это всего лишь единственный кусок пазла из всей картинки, что её беспокоит. — Меня пытали, лезли пальцами туда, куда не следовало. Меня били. И первое, что ты меня спрашиваешь, так это о Лоуренсе? Она делает шаг назад. Её колотит. Знобит от ярости. — Пошёл ты, — ещё раз произносит она и разворачивается, выходя из каюты.***
Ей выделяют комнату на последнем этаже здания. Здесь живут командующие, и теперь, по поручению Генерала, который вежливо попросил позаботиться о её комфорте, живёт и Уиллоу. Небольшая комната, односпальная кровать, плотно заправленная шерстяным одеялом. Стол, шкаф и окно, выходящее прямо на бесконечный океан. Дождь таранит стёкла. Ей всё ещё холодно. Не только потому, что здесь отсутствует отопление, но и от уродливого состояния её души. Вуд забивается в угол кровати, стягивая одеяло и накидывая его на плечи. Она слушает успокаивающий звук дождя, когда внутри неё сердце истошно плачет. Отец ни разу не пытался найти её взглядом во время брифинга. Только когда она дала о себе знать. Сколько они не разговаривали? Месяца два? И первый разговор спустя столько времени закончился как обычно. Обоюдной злостью, которую они понимали друг в друге. Что-то клацает. Взгляд тут же устремляется на дверь рядом с входной. Она кривит лицо. Ну конечно. Следующая комната была ванной и туалетом, а дальше шла другая комната. И кто-то делил с ней смежную уборную. Этот некто щёлкнул замок её двери, чтобы закрыть доступ к ванной. Ей придётся делать то же самое, когда понадобится воспользоваться уборной: сначала закрыть дверь соседа, а потом не забыть открыть. Это последнее, о чём она думает. Во входную дверь стучат. Уиллоу зажмуривает глаза и на выдохе отвечает: — Входите. По панаме она сразу же узнаёт Прайса, он одет в форму, только без тактического жилета. Мужчина прочищает горло, чуть разглаживая усы рукой, когда слышит, как за дверью ванной комнаты включается душ. — Моя команда расположилась на этом этаже, если вам что-то понадобится… — Капитан Прайс? — она успевает его перебить, прежде чем он произнесёт остальное. Она понимает, что это напрягает его не меньше её. — Я благодарна вам и вашей команде за спасение, но, пожалуйста, не беспокойтесь обо мне. Я не хочу вас более тревожить. Он молчит, но всё же кивает. — Столовая находится на первом этаже, завтрак в семь утра, обед в час, ужин в восемь. Но вы можете в любое время, — он делает паузу. — В общем… когда захотите есть. Я предупредил шефа. Она с силой прикусывает язык. В комнате тихо, за исключением звука дождя и шума воды, доносящегося из ванной. — Капитан Прайс? — она задаёт вопрос быстрее, чем успевает подумать. Мужчина был весь внимание. — Кто расположился в той комнате? Она мотает головой на дверь ванной. И вот тут он уводит взгляд под ноги. Будто ему становится неловко. Он тихо хмыкает, но всё же отвечает: — Об этом вы можете не беспокоиться. Мои ребята хорошие люди. — Это Гоуст? Ответом становится молчание на долгих несколько секунд. О Боже. О Господи Боже… — Вам что-то ещё нужно? — Связь, — быстро говорит она. — Мой ноутбук, телефон… Могу составить список? — Конечно.***
Привыкать к происходящему оказывается тяжелее, чем она думала. Уиллоу всегда полагала, что однажды отец не выдержит и запихнет её в какой-нибудь дом душевнобольных, пичкая лекарствами, чтобы затуманить разум и сделать покорной во многом. Единственный способ сделать её покорной. Другой был проще. Можно её просто убить. Но они оба помнят, что каждый месяц ей необходимо быть у своего ноутбука. Вводить цифры ради своей безопасности. То будущее, что она себе создала. Свободное от оков отца… Оттуда же и её условие жить своей жизнью. Быть от президентской семьи как можно дальше. Никакого контроля. Никакой слежки. Она всё равно бы узнала. И чёрт возьми, не ввела бы цифры в программу, разрушая всё, что строил отец. Он сам её такой создал. Но вот ему в какой-то мере удалось посадить её в клетку. Её сторожевыми псами оказались лучшие бойцы планеты. Как там было? Оперативно-тактическая группа-141? Чёрт, у неё от страха скулы сводит, глядя на этих мужчин. Даже Прайс, с виду старик-добряк, вызывает у неё дрожь по телу. Он в великолепной форме, не говоря уже о её соседе, носящем маску черепа. И, обоже, она прекрасно помнит, как вонзила вилку в его руку. На ночь Уиллоу ставила стул рядом со входом в ванную. Из комнаты её невозможно было закрыть. Только внутри. Каждый раз, когда она слышала звук щелчка, когда этот мужчина закрывал уборную, ей становилось спокойнее. Сколько в нём роста? Метр девяносто пять? Он казался огромным. Мощным во всём своём обмундировании. За два прошедших дня она из группы Браво видела только Соупа, который поздоровался с ней кивком, выходя из столовой. Всё другое время бойцы проводили на тренировках или на площадке, где собирались солдаты, чтобы провести время. На базе для развлечений сделали импровизированную баскетбольную площадку. Вуд, открывая окно в комнате, слышала глухие удары мяча где-то снизу. К вечеру, плетясь обратно в свою комнату, распахнув дверь, она замечает несколько больших пакетов, стоящих на столе. Сердце приятно сжимается. Всё, что она просила, наконец доставили. Вещи, средства гигиены, тёплые кофты… — Какого… Вуд сжимает пальцами основания картонного пакета и резко переворачивает его, выкидывая одежду на пол. Следующий пакет. Ещё один. Громкий звук падающего телефона становится последней точкой. — Где мой ноутбук? — говорит сама с собой, хватая кнопочный телефон. — Какого, мать его, чёрта? Руки дрожат. Она роется в контактах, точно зная, какой там есть телефон, заранее введённый. Гудок раздаётся сразу же. Через секунду слышится шуршащий звук. И голос, который она не может переваривать. — Дьявол, Ричард! Я попросила телефон и мой ноутбук! — тут же пылит она. — Добрый вечер, мисс Вуд, я тоже рад вас слышать. Вуд сжимает шерстяную ткань кофты, будто вместо неё было горло помощника Президента. — Ты же знаешь, что мне нужно быть у него каждый месяц? — это угроза. За ней следует выдох ухмылкой, раздражающий ещё больше. — У вас в запасе целых двадцать два дня, мисс Вуд, — спокойным насмешливым голосом проговаривает Ричард. — Дай угадаю. Вы пытаетесь взломать мой код? — она не замечает, как едкая ухмылка скользит по её лицу. — Как успехи, Ричард? Пауза. Она попала в точку. И тут же этим пользуется: — Ваши прошлые попытки были фатальными. Думаешь, сейчас получится? — У нас лучшие ребята в этой области, — честно отвечает он. И прежде, чем повесить трубку, она злобно проговаривает: — Не забудь получить медаль от отца, он их любит раздавать лучшим. И помни. Двадцать два дня, Ричард. И твоя жизнь на двадцать третий станет самой худшей из всех, если у меня не будет доступа. Хочется кричать. Вуд пинает пакеты, вещи, разбросанные по полу. Всё катится в ад. В грёбаный ад, из которого она, казалось, выбралась. Блядство. Резко распахнув дверь уборной, она отшатывается, но не выпускает ручку. Он стоит, прислонившись к косяку своего дверного проёма. Весь в чёрном. Только тёмно-синие джинсы как дополнение к этой темноте его образа. В балаклаве на лице. Он вообще её снимает? — Подслушиваешь, чтобы отчитаться Президенту? — выплёвывает она и тут же захлопывает рот. Весь его вид внушает страх, даже несмотря на то, что он без оружия и просто стоит в паре метров от неё, скрестив на груди руки. — Мне плевать на твоего Президента. Я из Англии. Первое. Это впервые, когда он заговорил с ней. Второе. У него чертовски низкий голос. Вибрирующий. С акцентом. Грубый бас непроизвольно заставляет её сглотнуть. Ассоциации тут же вонзаются в голову. Лоуренс, его невеста — дочь Кронпринца. Уиллоу сжимает ручку. — Ненавижу англичан, — и захлопывает дверь. Просто кошмар…***
Ночь становится её спутницей, лучшей подругой на этой базе, переполненной мужчинами. У солдат есть строгий распорядок дня. Ночью почти никого нет. Убитые суровыми тренировками и заданиями, они отсыпаются в своих комнатах и казармах. А Уиллоу же предпочитает пользоваться этим одиночеством. Этот план сформировался у неё днём. Пробраться в комнату переговоров, найти ноутбук и попытаться вытащить себя из этой западни, которую она называла клеткой. Отвратительный расклад. Она уверена в своём провале. На базу можно попасть только на вертолете и так же покинуть её. Но всё же… Использовать возможность связаться с миром её привлекала. Залезть в интернет. Узнать новости. В чём она уверена, так это в том, что о её похищении никто не знает, кроме узкого круга лиц. Короткие волосы, которые она отстригла по плечи в том месяце, ужасно пушатся от влажности и близости к океану. Часто здесь она ходила с пучком, но непослушные короткие пряди обрамляли скулы, выбравшись из резинки. Выскользнуть в коридор, укутавшись плотнее в армейскую куртку, обернуться и прислушаться, всё ли тихо. Кажется, все спят. Идти до переговорной по памяти. Через множество коридоров, выходов на улицу, лестниц. Боже, да она чувствует усталость, даже думая об этом. Пыхтит, пока идёт, постоянно оглядываясь. Ей определённо не хватает тренировок. Растеряла хватку. Соскучилась по воде. По занятиям в бассейне. Уиллоу ухмыляется, глядя на ночной океан. Один шаг, и разлуки с водой как не бывало. Последний в её жизни… Её подбадривает то, что на пути никого нет. Почти идеально, почти у цели. Остаётся только войти в переговорную. За стеклянной дверью виднеются яркие огоньки пульта управления и компьютеров у стены в спящем режиме. И как только она тянется, чтобы толкнуть дверь, всё вокруг неё становится темнее. Будто кто-то встал ей за спину, загородив свет и бросив тень вперёд неё. Кто-то большой. Кто-то, кого она не заметила… Вуд выдыхает, чтобы медленно развернуться, чтобы упереться взглядом в грудь. Чтобы чуть повести головой вверх, чтобы встретиться с… — Гоуст? — Вуд? — низким голосом, пробирающим до костей. Его глаза чётко смотрят на неё, раскрашенные чёрной краской. Она даже не слышит, как он дышит. Не слышала его шагов. Он всё это время шёл за ней? — Решил составить мне компанию? — она делает невозмутимое лицо и разворачивается обратно, чтобы войти внутрь. Вот только теперь на её плечо опускается рука в перчатке, крепко сжимая, останавливая. — Мне нужен компьютер, — дёргает плечом. Но бесполезно. — А мне дорогой бурбон, — ударяется в спину. — Как видишь, мы ничего из этого сегодня не получим. Ей удаётся сделать шаг в сторону, изогнуться, чтобы он отпустил. Развернувшись к нему лицом, она чувствует, как её одолевает злость. Который день она преследует её, и Уиллоу не могла её выпустить. И на этом мужчине вымещать свою ярость было бы ошибкой. — Послушай, если ты злишься на меня из-за того, что я ударила тебя вилкой, — она перемещает взгляд на его руку, — тогда я прошу прощения. Сам понимаешь. Я думала, ты один из них. Поэтому просто отойди, пожалуйста… Это звучит жалко. Даже для неё. — Гоуст? — из-за спины раздаются шаги. Первым выходит Прайс, а за ним Соуп и Гас. — Мисс Вуд? Только сейчас Уиллоу замечает, что они в тактических жилетах. На поясах и бёдрах закреплены кобуры. Они явно идут на задание. Позади, в переговорной, загорается свет. На экране появляется Лассвэл. Мужчины проходят внутрь, пока Вуд так и стоит перед Гоустом. Он не сводит с неё взгляда. — Вы идёте на задание? — она делает шаг внутрь переговорной, несмотря на то, что позади слышится глубокий выдох. Он как стена подпирает её спину. — Мисс Вуд, — Лассвэл с удивлением замечает Уиллоу на экране своего ноутбука. — Добрый вечер. Ей даже не дают поздороваться. Гоуст негрубо хватает её за плечо и выводит из переговорной, закрывая дверь, щелкая замком. Тишина. Вуд стоит и пялится в стекло двери на мужчин, разговаривающих с Кейт. Гоуст подпирает собой дверь, будто Уиллоу собирается брать её тараном. Да кто вообще в здравом уме пойдёт против этого ублюдка? Он явно им был. Она чувствует это в нём. Это внутри. Там, под маской. С множеством секретов. Очередной день. Очередная неудача.