Flatline

      Гаиль:       Она смотрит на комплект чёрного кружевного белья, которое ты нашла специально для неё, и выглядит очень, о-о-очень скептично настроенной.       — Тебе не понравилось?.. — ты спрашиваешь боязливо, ловя каждый оттенок её реакции. Гаиль молчит, занимая рот вначале кружкой с чаем, а потом… а потом просто молчит, отходя к раковине, чтобы кружку помыть.       — Ты же знаешь, что я ношу самое простое, — она заправляет падающую на глаза чёлку мокрой рукой. Ты согласно угукаешь: у Гаиль всё её бельё можно разделить на две категории — повседневное чёрное и праздничное белое, — причём ни то, ни другое не блещет декором и имеет максимально простой дизайн без кружев, тесёмок и пушапов. На её фигуру, плосковатую и худую, такого навалом, и ей всегда было просто, потому что другие девушки выбирали комплекты поинтереснее, а она хватала с полок то, что было самым удобным. — И куда мне, старой кошёлке, такая роскошь?       — Ты не старая! — ты кидаешься к ней, обнимаешь, пытаешься целовать в шею и плечи, но её волосы мешают тебе коснуться губами кожи. Ты слышишь, как Гаиль тихо посмеивается, и даёшь ей развернуться в своих объятиях.       — Милая, лучше сама примерь что-то такое. Подари мне удовольствие снять эту красоту с тебя.       — А мне такое удовольствие кто подарит?.. — ты делаешь милые-милые глаза и теребишь воротник её домашней рубашки. Гаиль понемногу сдаётся.       — Ладно, я подумаю. Но поищи подешевле — никуда, кроме постели, я это всё равно не надену.       Чонсу:       Ты любишь свою девушку и считаешь её шикарной, а подчеркнуть все прелести её фигуры предлагаешь бельём с декором из двух ниток жемчужных бусин, которые наверняка будут красиво лежать на пышной груди Чонсу. Сама Чонсу сначала выглядит увлечённой тоже, но потом её энтузиазм гаснет, и ты начинаешь перебирать варианты, почему всё пошло наперекосяк.       — Есть… одна маленькая проблемка.       Чонсу поднимается с постели, на которой вы лежали в обнимку и смотрели ленту маркетплейса, встаёт как раз напротив тебя и красуется. Ты не упускаешь возможности облизать взглядом её крепкие бёдра и округлый зад, над которым она играется с резинкой женских боксеров, а после, пока её ладони поднимаются вверх к налитой груди, едва не давишься слюной, стоит ей начать стягивать с плеч лямки спортивного топа.       — Не вижу никаких проблем, душа моя, — ты ёрзаешь на месте, откладывая телефон в сторону, и смотришь на то, как Чонсу вздыхает.       — Размер, — её ладони ложатся аккурат на грудь, и ты хочешь коснуться поверх них, но ты слишком далеко. — Я слишком большая, такой красоты на мои габариты попросту не шьют.       Шьют! Определённо шьют! Правда, возможно, придётся закзывать с Запада, где девушки как раз такой комплекции, как твоя большая кошка Чонсу, но это совершенно не проблема для тебя, ведь ты хочешь увидеть свою шикарную женщину в роскошном кружевном белье.       Впрочем, всё это умещается в крайне протестующем скрипе, который ты издаёшь, подскакивая на постели. Чонсу еле заметно улыбается, но всё равно стесняется признать, что не отказалась бы носить что-то девочковое — для кореянки она и правда слишком высокая и слишком фигуристая, ещё и занимается спортом, потому ей проще носить спортивные топы, идеально поддерживающие грудь, и трусы-боксеры, не впивающиеся в округлый зад и крепкие бёдра.       — Я всё равно закажу тебе такое, — бурчишь ты, снова укапываясь в ленту маркетплейса. — Я найду твой размер и закажу тебе такое! Пожалуйста, кисонька!       После «кисоньки» Чонсу по-кошачьи мякает, дует щёки и сдаётся — ладно, но только если ты правда найдёшь где-нибудь её размер…       Джису:       — Сладкая, посмотри.       Ты подзываешь её к себе на диван и показываешь комплект белья ядрёно-розового цвета — лифчик, стринги, подтяжки для чулок и сами чулки. По тому, как загораются её глаза и как растягиваются в улыбке губы, ты можешь понять, что ей это очень, очень нравится. Мысленно Джису уже примерила на себя всё это, ещё и боа в тон, и сейчас наверняка думала о том, как будет танцевать перед тобой в этом белье.       — Ну как? — валяешь дурочку, спрашивая, потому что тебе нравится видеть, как она ёрзаёт на месте от нетерпения и как строит милые-милые глазки.       — Ты же знашь, что я до жути обожаю такое! — говорит Джису, теребя на руках браслетики из розовых бусинок и улыбаясь губами, намазанными розовым блеском. — Знаешь ведь и предлагаешь мне! А я вот возьму — и не откажусь!       Ты знаешь, потому в ответ поигрываешь бровями и нажимаешь на кнопку «в корзину». Уже представляешь, как Джису будет улыбаться, глядя на себя в зеркало, как будет вертеть перед тобой задницей, как скинет с плеч лямки лифчика… И не успеваешь заметить, как Джису тоже достаёт телефон, на экране которого показывает тебе уже оплаченный заказ из одного товара.       — Что это? — ты открываешь товар и натыкаешься на… двусторонний фаллоимитатор?.. такого же точно, как и комплект белья, розового цвета.       — Я думаю, эта штучка понравится тебе не меньше, чем кружева, — Джису звонко чмокает тебя в щёку и с гаденькой улыбочкой смотрит на то, как твои щёки тоже розовеют, даже если и на несколько оттенков бледнее того самого цвета.       Соён:       Сильнее всего тебя заводят её руки — крепкие, жилистые, с тонкой, плотно обтянувшей их кожей, из-под которой проступают вены. Это добавляет образу Соён андрогинности, делает её слишком похожей на парня так же, как и низкий голос, как острые черты лица, как стрижка-ёжик и обесцвеченные волосы… но ты-то знаешь, что под спортивным оверсайзом и слоями кожаных шмоток скрывается девушка — тоже иногда хрупкая, тоже иногда нежная и желающая быть любимой.       Потому руки Соён ты всегда, в любую удобную минуту целуешь, ласкаешь губами, тащишь её пальцы в рот, обводишь кончиком языка венки. Закатываешь глаза, вспоминая, как плавишься от одного только взгляда на её крепкую хватку на твоём теле — тебе особенно нравится, когда она сжимает и перекатывает в ладонях твою грудь и когда скользит по бёдрам.       Твой выбор падает не совсем на бельё, но на то, что ты хотела бы снимать с неё с полным от удовольствия ртом слюны — перчатки. Короткие, из мягкой ткани, открывающие внешнюю сторону ладони и её же перекрывающие тонким ремешком застёжки. На Соён они будут смотреться просто бобмбезно, и ты не можешь этого не сказать ей.       — Пожалуйста, — ты едва ли не скулишь от нетерпения, когда она рассматривает фотографию этих перчаток, — надень их для меня?       Соён думает долго, рассматривает свою ладонь, отщёлкивает невидимую грязь с ногтей и, кажется, ловит кайф от того, что ты изнываешь перед ней. А потом ухмылкой соглашается, и ты готова вылизать её всю в знак благодарности.       — Но снимать их будешь сама, — говорит строго. — Зубами.       Ты коротко взвизгиваешь, а она смеётся — вам обеим это понравится.       Хёнджу:       — Э-э-э…       Хёнджу буквально перекашивает от вида девушки-модели, на которую надет белый сетчатый лифчик, расшитый мелкими цветочками. Не потому, что это в принципе выглядит неприятно или противно, а потому, что ты предложила это ей.       — Малышка, нет, — она пытается сдерживать сквозящее в голосе раздражение, но оно не очень-то сдерживается. — Я. Никогда. Ни за что. В этой жизни. Это. Не. Надену.       Хёнджу морщится и едва ли не стряхивает с себя противную дрожь, которая её взяла при мысли о том, чтобы надеть вот это. Она по максимуму старалась на девочку не походить, и плоская костлявая фигура вполне ей это позволяла, а долгие занятия спортом закрепили за фигурой сходство с мужской, но ты отчаянно хотела дать ей почувствовать себя любимой девушкой. Именно девушкой — потому что до тех пор, пока Хёнджу не примет это в себе, она останется зажатой и напряжённой, а это было неправильным.       — Я думаю, тебе очень пойдёт белый цвет, — ты убираешь телефон и просто обнимаешь её, опираясь щекой на острое плечо.       — У меня хренова туча белых футболок, — она всё ещё чувствует неприязнь, но уже меньше, хотя бы не злится. — Ты же знаешь, мы с онни закупаемся трусами с Китая и чувствуем себя прекрасно.       Хёнджу едва улыбается, а ты хочешь сказать, что в гробу видала ты эти трусы, так похожие на мужские, и плотные топы, под которыми контур едва имеющейся груди видно ещё меньше, но… Но это зона комфорта твоей любимой, и ты хочешь мягко выманить её оттуда, а не рывком выдернуть, заставляя ощетиниться.       — Вы с онни можете закупиться белыми трусами, — шутишь и тянешься поцеловать, уже сейчас чувствуя, что Хёнджу над этим подумает.       Джуён:       — Мамочка…       — … а?       Джуён оборачивается, и шёлковый халат малиново-красного цвета соскальзывает с её плеча, обнажая грудь. Джуён не поправит его из принципа — ей нравится, как ты смотришь на её тело, и ей нравится надевать то, что сводит тебя с ума. А у неё есть, что надеть — одна только коллекция халатов чего стоит.       — Я хочу сказать, что в красном ты выглядишь, как богатая мамочка, — ты перекидываешь ноги через подлокотник кресла и смотришь на то, как она копается в бесконечном шкафу. Сравнение с богачкой ей понравилось, и она хотела показать тебе, что не на такие ещё богатства способна — в конце концов, она же не украла, она на всё это заработала.       Тонкий пояс такого же цвета, что и халат, Джуён развязывает лёгким движением руки, сам халат скидывает на пол, давая густым тёмным волосам упасть на плечи и спину. Ты любуешься отражением, в котором отлично видно её налитую грудь с тёмными сосками и чуть заросший лобок, — в низу живота начинает сладко тянуть, и ты добиваешь себя мыслью, что смотришь на свою женщину, прекрасную и изящную.       — Тогда… на кого я похожа в этом? — Джуён закапывается в шкаф и достаёт оттуда другой халат, свой и твой самый любимый — потому, что этот халат ты сама связала крючком. Увидела в сети фотографии похожего и загорелась идеей, но решила, что тот выглядит недостаточно изящным и роскошным для Джуён. Халат, связанный твоими руками, этих недостатков не имел, потому что ты, вплетая посеребрённые нитки в белые, действительно старалась, и это старание с лихвой окупилось, когда Джуён при первой примерке едва не расплакалась от восхищения.       Сейчас этот — самый любимый из всех — халат она не завязывает на себе, а оставляет висеть по бокам от открытого твоему взгляду тела. Ты внимательно наблюдаешь за ней и выглядишь слишком уж распалённой — Джуён тает от этого; перекидывает волосы на одно плечо и идёт навстречу, чтобы дать тебе насладиться собой.       Ты открываешь было рот, чтобы назвать её богиней, императрицей и ангелом, но тебе кажется, что ни одно из этих слов не описывает её в точности, и ты регаешь промолчать, но твой взгляд говорит всё за тебя — да, ты действительно настолько обожаешь Джуён       Вместо слов перекладываешь ноги, чтобы дать ей сесть на тебя и над тобой нависнуть, и никак не можешь отвести взгляда от её смущённой, но довольной улыбки.