Один год после войны

      6 июля 1998 год       Лето в этом году редко радовало тёплыми, как сегодня, днями. Солнце приятно пекло головы и плечи стоящих посреди пустого поля людей. Молодая девушка показывала замысловатые линии на чертежах в руках красивого молодого парня, который, несмотря на припекающее солнце, был одет с иголочки, в чёрный строгий костюм и белую рубашку, стянутую на шее чёрным шёлковым галстуком.       Гермиона подробно описывала инженеру и двум его помощникам все нюансы проекта нового поля для квиддича. Хотя перед тем, как сюда отправиться, они с Драко спорили о том, кто должен представлять проект и объяснять небольшие тонкости рабочим. Она настаивала, что ему проще будет обсуждать точность расстояния между кольцами, их высоту и прочие ей непонятные особенности устройства квиддичного поля. На что он отмахивался и с ухмылкой отвечал:       — Моя невеста должна знать тонкости игры, которую я так люблю. И если Скитер рискнёт всё-таки к нам сунуться за интервью, ты сможешь ей заморочить голову правильным расположением колец на поле, вместо того, чтобы разрешить мне тебя наконец-то поцеловать.       Когда Гермиона запнулась в своих объяснениях на моменте новых трибун разного уровня, Драко плавно увёл обсуждение к разговору о материалах, оглядывая выжженную траву вокруг них.       С момента той злосчастной статьи прошла неделя. Они не стали давать никаких опровержений, решив, что это будет выглядеть подозрительно, словно они оправдываются. Но на их общении статья сильно сказалась. Та дружба, что завязалась между ними за последний месяц, сейчас проходила своего рода испытание. Они словно играли в игру. Малфой подначивал Грейнджер, специально создавая ситуации, чтобы она была вынуждена его коснуться. Замечая её вспыхнувшие от касания к нему щёки, он неизменно шептал ей на ухо, напоминая, что ей стоит его только попросить. Она же в ответ распалялась тирадой праведного возмущения, при этом про себя отмечая каждую его и свою реакцию на их «вынужденные» прикосновения.       Например, девушка видела, как еле дрогнули плечи Малфоя, когда она однажды провела по ним рукой от плеча до плеча. Гермиона не могла не заметить, как её пальцы чуть закололо от желания вновь повторить это движение. Её щёки розовели каждый раз, когда он подавал ей свою руку, чтобы помочь выйти из камина или из министерской машины, ведь после этого он неизменно целовал тыльную сторону её ладони.       — Когда мы сможем ожидать окончания всех работ? — вывел девушку из раздумий вопрос Малфоя, адресованный инженеру по реконструкции Хогвартса.       — Думаю, к первым числам августа абсолютно все строительные и отделочные работы будут завершены. Это с учётом того времени, что уйдёт на обустройство: мебель, статуи, доспехи, гобелены и прочее. Но это мелочи в сравнении с тем, что уже сделано, — сказал невысокий мужчина лет сорока.       Он вел себя спокойно и уверенно, в то время как его помощники заметно нервничали. Драко и Гермиона не так часто появлялись с импровизированной проверкой в Хогвартсе, как правило, к ним приезжал главный инженер, занимающийся всеми объектами Фонда. Приезд же этих двоих для рабочих был волнительным событием. Парень с девушкой задавали много вопросов, интересовались всем: от условий проживания рабочих и уровня их зарплат до качества дерева, выбранного для изготовления насестов в новом здании совятни.       — Хорошо, хотелось бы, чтобы учителя и новый директор уже в августе смогли вернуться в школу для подготовки к новому учебному году, — произнёс Драко, сворачивая и убирая чертежи в небольшой кожаный тубус.       — Замок полностью отреставрирован, не считая астрономической башни. Там ещё ведутся последние внутренние работы, но думаю, к концу недели мы всё закончим, — он принял из рук Драко тубус с документами и продолжил. — Поле для квиддича – единственный объект на территории школы, который пришлось полностью демонтировать. Я в пятницу встречался с мистером Брайсом, новые кольца доставят в среду. Если не будет проблем с поставками древесины и других материалов для трибун, то думаю, что через пару недель поле будет готово.       — Это было бы прекрасно, — сказала Гермиона. — Я утром получила сову из Министерства. Они пришлют на следующей неделе людей, которые помогут с восстановлением магических особенностей замка.       — Они могут не утруждаться. Мы справляемся своими силами. Также профессор Макгонагалл оказывает нам всяческую поддержку.       — Это прекрасные новости. Я сообщу Министерству, что вы не нуждаетесь в их помощи. Можете идти, мистер Грейвс. Вы проделали отличную работу. Мы ещё немного погуляем по территории, — сказала Грейнджер.       Попрощавшись, трое волшебников удалялись от Драко и Гермионы к маленькой серой брезентовой палатке.       — Нам ещё стоит заглянуть в замок, проверить, что там за задержки с астрономической башней, — сказал Драко.       Неожиданно Гермиона прижалась к нему, приобнимая его, и, встав на цыпочки, еле слышно прошептала ему на ухо, так, что со стороны казалось, что она покрывает поцелуями его шею.       — Здесь Скитер. Жук, севший на чертёж, это была она. Я ни с чем не перепутаю её окрас.       — Я тоже заметил, но не был абсолютно уверен, — Драко склонился к её уху, отводя непослушные, выбившиеся из причёски пряди. Осторожно, не касаясь кожи. Он чётко соблюдал своё обещание. — Что ты предлагаешь делать? Судя по тому, как ты ко мне прижимаешься, у тебя есть план, Грейнджер.       — Поцелуй меня. Прикоснись как-то романтично. Не знаю. Не стой столбом, — она шипела на него сквозь улыбку, краешком глаза улавливая яркие крылья анимага, порхающие достаточно далеко, так что она не смогла бы услышать их перешептывание.       — О, так ты просишь? — он чуть отстранился для того, чтобы заглянуть ей в глаза.       — Да, прошу! Делай уже что-нибудь. Или мне всё придётся делать самой? — выпалила Гермиона.       Она выходила из себя от его твёрдолобого упрямства, но продолжала улыбаться. Расстегнув его пиджак, она завела свои руки ему за спину, прижимаясь сильнее. Его руки прошлись вдоль её позвоночника, по тонкому чёрному шёлку рубашки снизу вверх. Лицо Драко склонилось к ней. Она вновь видела грозовую серость в его глазах. И в тот момент, когда Гермиона прикрыла веки, ожидая, что сейчас парень её поцелует, он, едва касаясь губами её уха, прошептал:       — Я же говорил, ты попросишь, — она кожей чувствовала его довольную ухмылку. — Как мне тебя поцеловать?       Он прошёлся невесомыми нежными поцелуями по линии её скул, придерживая лицо Гермионы за подбородок большим и указательным пальцем. Ощущая вкус и нежность её кожи, он увидел, как её губы просительно приоткрылись в ожидании.       — Так? Нежно? — спросил он, в миллиметрах от её губ, так что она чувствовала на них его горячее дыхание.       Почувствовав дрожь хрупкого тела, Драко прижал Гермиону сильнее к себе, запуская длинные пальцы в её причёску, заставляя волосы распасться и кудрявым водопадом упасть на её плечи и спину. Большим пальцем он очертил контур её нижней губы, касаясь самым кончиком верхних резцов. Драко вдруг почувствовал, как мокрый язычок касается его подушечки пальца, а её милый ротик с еле слышным стоном втягивает воздух.       — Или по-настоящему? — Драко склонил голову к изгибу тонкой шеи, и его губы стали жадно ласкать чувствительную кожу, наверняка оставляя ярко-розовые следы.       Рука, оставив её губы, спустилась ниже, расстёгивая одну пуговицу на блузке, открывая доступ к ключицам. Он всё сильнее прижимал Гермиону к себе, почти приподнимая над землёй.       — Скажи… Как… Ты… хочешь. — раздавался его хриплый шёпот между поцелуями.       — Да… Да… — лишь бессвязно смогла выдавить Гермиона.       — Скажи это. Мне нужно твоё разрешение. У нас с тобой договорённость, — его хриплый возбуждающий голос проникал в её мозг.       Драко, зарываясь лицом в её волосы, вдыхал дурманящий аромат. Он заполнял его лёгкие, пьянил сознание, не позволяя мыслить.       — Прошу, Драко… — Гермиона уже сама не понимала, что говорит.       Её разум покинул голову, полностью сдаваясь перед его чувственными прикосновениями. До него никто так к ней не прикасался.       — Драко, пожалуйста.       Лёгкие и нежные прикосновения его губ к её шее сменялись жадными и голодными, граничащими с укусами, поцелуями. Драко ощутил, как её коготки впиваются в кожу на спине, сквозь хлопок рубашки.       — Нет, ты должна сказать мне, каким должен быть наш первый настоящий поцелуй, — он чуть отодвинул ворот её рубашки, спускаясь дорожкой поцелуев к ключице, тем самым заставляя девушку выгнуться навстречу прикосновениям его губ.       Драко понимал, что сам скоро потеряет контроль. Ему уже было плевать на то, что это было показное представление. Малфой лишь хотел вновь ощутить вкус её губ. После того мимолётно украденного скромного поцелуя он не мог спокойно спать. Её розовые щёки… Ток, прошедший по его телу… Буря её гнева после… Эта девушка сводила его с ума. Переворачивала весь его и так катящийся под откос внутренний мир.       — Драко… Я… — это было больше похоже на стоны, чем на слова. — Хочу…       — Скажи мне, я не смогу сделать это, пока ты не скажешь, — хриплый шёпот у впадинки между ключиц девушки ускорял бешено бьющийся пульс.       Вспышка колдокамеры прорезалась через закрытые веки.       — О, наша любимая парочка, — голос Скитер, резкий и противный, прорвался через чувственный кокон, окутавший молодых людей.       Гермиона почувствовала вибрацию его утробного животного рыка, когда он вынужденно отстранился от её шеи. По-прежнему прижимая её к себе за плечи. Драко тихо, но угрожающе сказал:       — Видимо, вам абсолютно не знакомо понятие «личная жизнь». Думаю, юристам нашей семьи придётся вам объяснить, что грозит за столь бесцеремонное вторжение в нашу.       В голосе Малфоя плескалась холодная ярость, а серая ртуть его глаз отравляла одним лишь взглядом подошедшую к ним репортёршу и семенившего за ней фотографа, настолько мелкого и невзрачного, что было жалко на него смотреть. Пляшущее по зависшему в воздухе пергаменту перо он и вовсе хотел сжечь, да так, чтобы не осталось даже пепла.       Реакция Драко и отсутствие его губ в опасной близости от её кожи заставили крупицы затуманенного сознания Гермионы попытаться разбудить остатки своего разума. Но пока её хватало лишь на то, чтобы уткнуться носом в тонкую ткань рубашки на его груди и вдыхать его пьянящий дорогой парфюм, смешанный с ещё более затуманивающим сознание запахом его кожи. Хотя это ни капли не помогало успокоить сбившееся дыхание и бешено стучавшее сердце. Пожалуй, даже усугубляло её состояние. Ощущение его крепкого напряжённого торса, к которому он её прижимал, будило непозволительные образы и заставляло щёки пылать ещё ярче. Ей казалось, что она горит лишь от одной мысли о том, какого было бы прикоснуться к его коже без одежды, являющейся сейчас единственной преградой, разделяющей их пылающие тела. Уже не думая о последствиях, Гермиона сильнее вжалась в его тело и мгновенно устыдилась, почувствовав влагу на своём нижнем белье и жар, пылающий между ног, когда недвусмысленно ощутила его возбуждение, упирающееся ей в живот. Незнакомая, тянущая и скручивающаяся в комок сладкая боль завладела низом живота, посылая импульсы по всему телу, и заставляла девушку прижиматься к парню ещё сильнее. Гермиона не могла думать, а лишь стояла, прикрыв глаза и спрятав лицо за полами пиджака Малфоя. Она даже не представляла, что тем самым творит с ним.       — Мистер Малфой, вы говорите так, как будто вы уже женаты. Это была тайная свадьба? Когда нам с читателями Пророка ожидать пополнения в вашей семье? — слова Скитер не долетали до сознания полностью потерянной девушки.       Однако Драко, за столько лет научившийся безупречно контролировать себя, отвечал чётко, выверенным холодным тоном. При этом внутри он отчаянно пытался заставить мозг работать через силу и просто подавлял в себе непомерное желание убраться куда-нибудь подальше, где были бы только они вдвоём.       — Наша свадьба состоится на Рождество так, как принято в нашей семье. Этой традиции много столетий, и мы не хотим её нарушать. Я нашёл женщину, с которой хочу провести каждую секунду своей жизни. И боги были так милостивы ко мне, что наши чувства взаимны. Возможно, если вы пообещаете не лезть в нашу личную жизнь, мы подумаем о том, чтобы пригласить Пророк на это прекрасное и долгожданное для нас с невестой событие, — он выверял каждое сказанное слово.       — Это так романтично, — притворно и фальшиво умилялась репортёрша. — Неужели у всего волшебного сообщества не будет ни единой возможности за столь долгое до Рождества время радоваться за, как оказалось, самую горячую и загадочную пару? — она смотрела с прищуром, в котором явно читалась угроза новых статей, сеющих сомнения.       Боги, Грейнджер вжимается в его стояк!       Надо что-то ответить этой Скитер и убраться отсюда!!! Если Грейнджер и дальше будет тереться о него – быть беде. И в лучшем случае это будет просто стыд от того, что он кончит прямо в штаны посреди поля перед болтливой репортёршей и её фотографом. В худшем – он уподобится первобытным людям, закинет Грейнджер к себе на плечо, перенесёт их в свою спальню и не выпустит оттуда, пока не исполнит с ней все свои фантазии, а это значит – никогда.       — Мы не можем позволить вам наблюдать за подготовкой к бракосочетанию, потому что некоторые особо трогательные и красивые моменты держатся в строжайшем секрете даже от нас. Моя матушка лично занимается организацией торжества. Так что, думаю, вы в состоянии понять, что это воистину будет самая красивая свадьба тысячелетия, — Драко смерил взглядом Скитер и добавил. — Но мы с вами сможем договориться. Одно короткое интервью в месяц.       — О, неужели вы, открыв Фонд с таким звучным названием, так закрыты миру? Наши читатели будут ждать хотя бы два больших разворота в месяц. Да и, конечно же, головокружительные колдографии, — Мерлин, эта женщина умеет торговаться не хуже самых алчных продавцов в Лютном переулке, точно зная, на какие точки давить.       — Одно большое интервью в месяц – единственное, на что вы можете рассчитывать, — самообладание Драко давало трещины с каждым горячим вздохом прижимающейся к его груди Гермионы.       Грейнджер так и не убрала свои маленькие ладошки с его спины. Сейчас он чувствовал, как они вырисовывают на ней нервные дрожащие узоры. Драко сам не понимал, как ему ещё удаётся сохранять самообладание и не дрожать от этих возбуждающих прикосновений и от всего происходящего.       — С большой колдосессией. Я думаю, мы договорились, мистер Малфой, — быстро выпалила Скитер, широко улыбаясь ярко малиновыми губами.       — Хорошо, — он кивнул отвратительной женщине. — А теперь мы удалимся, у нас с невестой очень много дел. Прощайте. Я пришлю вам сову с датой, временем и местом интервью в следующем месяце, — Драко хмыкнул, увидев в её глазах мгновенное понимание.       — В следующем месяце? — если бы не его возбуждённое до предела состояние, то Драко бы позабавило наблюдать за растерянностью самой беспринципной и надоедливой журналистки.       — Думаю, в этом месяце вы получили достаточно эксклюзивной информации.       Не дожидаясь ответа Скитер, он шепнул девушке: «Малышка, нам пора». Драко сосредоточился на точке трансгрессии – её кабинете и аппарировал, увлекая за собой по-прежнему молчаливую Грейнджер.       Малфой пообещал себе, что обязательно поблагодарит Поттера за то, что тот лично просил Министра магии предоставить им троим неограниченный доступ трансгрессии на все объекты, курируемые Фондом. Ведь святой Поттер, временно пренебрегая карьерой аврора, решил лично представлять интересы Министерства по всем вопросам, связанным с восстановлением магического мира после войны. Это был святой долг избранного мальчика, который выжил и победил: наладить и восстановить то, что было разрушено.

***

      — Что ты ей сделал, Малфой? — разъярённый Поттер стоял в дверях его кабинета и почти высекал искры из глаз.       — Тебя вообще здороваться учили, Поттер? — устало спросил Драко.       — Ты что?! Пьёшь?! В два часа дня?! — Поттер замер, ошарашенно поглядывая на взлохмаченного парня с небрежно развязанным галстуком и на две бутылки огненного виски на столе, одна из которых была уже наполовину пуста. — Да что вообще между вами произошло?       — Выпьешь со мной? — Драко поднял на Гарри уставшие и уже чуть остекленевшие глаза. — Мне не с кем об этом поговорить. Салазар, почему всё так сложно? Настолько, что мне нужен совет великого Гарри Поттера, чтобы разгрести всё то драконье дерьмо, что заваливает мою жизнь, — горько усмехнулся Малфой, в то время как в глазах плескалась уже не скрываемая боль.       — Ну, давай поговорим, — Гарри решил, что это самый простой способ узнать, что произошло между этими двумя.       Когда он сегодня вернулся с совещания в Министерстве и зашёл в кабинет подруги, то просто не узнал девушку, которую знает много лет. Всегда примерная и аккуратная Гермиона с горящими глазами сбрасывала документы со своего стола, с пылающими щеками рвала и разбрасывала несчастные пергаменты. На его расспросы о том, что случилось, она лишь начинала ожесточённее рвать ни в чём не повинные листы и несвязно бормотать:       — Гарри, хочешь знать, что случилось? Спроси у Малфоя, что случилось. Потому что я ни черта не понимаю, что происходит. Почему он сбежал? Что я сделала не так?       — Так ты выпьешь со мной? — спросил Малфой, протягивая стакан с янтарным дымящимся напитком.       Что сказать? Отличный день: подруга крушит свой кабинет, а этот пьёт огненный виски, словно воду. И что, Мерлина раздери, Гарри с этим делать?!       Поттер захлопнул дверь, быстро бросив в неё невербальное «оглохни», подошёл к столу и принял толстый хрусталь из рук блондина.       — Давай, рассказывай, — сказал он и сел на стул напротив врага детства.       — Да нечего рассказывать. Я её не поцеловал, — Малфой запустил обе руки себе в волосы, создавая на своей всегда опрятной голове бушующий платиновый хаос. — Я её не поцеловал, когда она просила! Я идиот! Так мало того, я ещё и сбежал, как последний трус.       Блондин обращался к столешнице, на которую смотрел таким взглядом, как будто на ней вот-вот должны выступить ответы на все его внутренние вопросы.       — Ты что сделал?! — опешил от этих слов Гарри.       Он залпом осушил свой бокал и, протягивая его Малфою, попытался понять:       — Она просила? Погоди. Погоди. Давай как-то по порядку. Пока я не нафантазировал Годрик знает что и не решил тебе врезать.       — Сегодня мы были на стройплощадке в Хогвартсе. Передавали утверждённые чертежи и все необходимые документы для новых поставок стройматериалов. Она увидела Жука-Скитер, а потом прошептала мне на ухо, чтобы я поцеловал её. Видимо хотела, чтобы эта поганая репортёрша получила свою сенсацию и отстала от нас на какое-то время. Мерлин! Надо было начать не с этого, — Драко опрокинул в себя ещё одну, неизвестно какую по счёту порцию огненного виски и продолжил заплетающимся языком. — На нашей первой встрече, после того, как ты придумал этот идиотский план, она заявила мне, что я должен держать долбанный целибат, пока мы не разорвём эту фиктивную помолвку.       — И ты по своей воле согласился на это? Годрик! Я тебе не завидую, — Гарри ухмылялся себе в кулак, потом вновь влил в себя порцию алкоголя, понимая, что на трезвую голову было бы сложно осознавать всю ту кашу, которую заварил своим предложением.       — Не сразу. Это произошло после того, как мы попались Скитер в первый раз. Тогда я лишь коснулся её губ, решив, что так Скитер купится быстрее и отстанет от нас, — Драко уже пьяным взглядом посмотрел на Гарри Поттера. — Гарри, я пропал! Ты думал о том, что нам придётся целоваться, когда предлагал всю эту затею?       — Ну, если честно, то не особо, — пьяно, пожал плечами Поттер.       — Как это по-гриффиндорски. Ты хоть понимаешь, что я чуть не сдох в тот момент? Она… Она невероятная, волшебная, незабываемая. Меня словно ударило током лишь от одного касания к её губам. Потом она, конечно, на меня наорала, и мне ничего не оставалось, как сказать, что я не поцелую её, пока она не попросит. Даже не притронусь к ней без её разрешения. Я не понимаю своих собственных чувств. Такого не было ни с кем. Когда мы ругаемся, я готов её придушить. Но когда она мило морщит носик, когда ей не нравится какая-нибудь мелочь в расчётах или планах, я готов сидеть с идиотской улыбочкой на лице. Между нами всё очень резкое, острое и настолько противоречивое. А ещё всё это обрушивается на меня, словно лавина, вместе с теми чувствами, которые я ощущаю, узнавая себя настоящего. Я с пелёнок пытался заслужить одобрение отца. Ты не поверишь, я даже учился дышать с пренебрежением. Я всю свою грёбаную жизнь жил с оглядкой на его одобрение. Даже несмотря на его отношение ко мне. Когда его не стало, я не почувствовал никакой боли утраты. Лишь одурманивающее чувство свободы. Я отвратителен, раз меня ни капли не печалит смерть родного отца. Но Круцио мне в голову… Я ощутил свободу! Поверь, я знаю, какого это… Словно меня всю жизнь душили, а теперь я наконец-то могу дышать полной грудью. И эти ощущения… Грёбаный дементор… Они пугают, — голос Драко срывался.       Малфой тяжело дышал. Пьяный язык заплетался, пытаясь понятнее выразить пьяные мысли:       — А когда меня что-то пугает, я прячусь за привычным, выработанным годами высокомерием и презрением. А она… Она прощает эти срывы. Говорит, что понимает. Гарри, скажи мне, откуда в этой девчонке столько доброты и всепрощения? Она хоть когда-нибудь испытывала хоть какое-то подобие ненависти? Есть ли хоть один человек на планете, которого она не может простить?       Вопросы сыпались из Малфоя быстрее, чем пьяный мозг Поттера успевал их фиксировать. Но, несмотря на опьянение, Гарри начинал понимать, в каком адском котле варился всю жизнь парень, сейчас сидящий перед ним.       — Рон.       Драко ошеломлённо поднял глаза на избранного, видимо решив, что Поттер с пьяну перепутал его с лучшим другом.       — Рон – единственный человек, которого она не смогла простить. Он слишком сильно ранил её. Да и меня, если честно. Я до сих пор не понимаю своего отношения к нему, после того, как он бросил нас, когда мы охотились за крестражами. Всё не было достаточно времени, чтобы понять… Мне ещё предстоит в этом разобраться. Меня впервые радует отсутствие сейчас его в моей жизни. Радует, что он сейчас уехал в Румынию со своей семьёй. Но ты отвлекаешься. Что произошло, когда она попросила её поцеловать?       — Я дразнил её. Всё пытался заставить сказать, каким должен быть наш первый настоящий поцелуй, — он запнулся, потом неожиданно прямо посмотрел на Поттера и спросил. — Ты знал, что она девственница?       — Ну… Ну мы никогда не говорили об этом, — смутился избранный. — Я лишь знаю, что Рон один раз поцеловал её в тайной комнате. Но после она лишь сказала, что это было ошибкой.       — Мерлин, не говори мне о нём! Мне хочется его убить только за то, что он посмел к ней прикоснуться. А теперь зная, что он её обидел… — сказал Малфой.       Потом стал что-то бормотать уже совсем невнятно. Поттеру показалось, что конца сегодняшней истории он уже не услышит. Но Драко, чуть не опрокинув свой стакан, попытался сесть ровно и, сделав усилие, сказал:       — Она так ко мне прижималась сегодня. Зная, что она нетронутая… Это заводит ещё сильней… Но я не мог так с ней поступить… Поэтому я сбежал… Ты понимаешь, Гарри? Она меня, наверное, возненавидит, — речь Малфоя стала совсем бессвязной.        Гарри был уже достаточно пьян, чтобы хоть как-то понимать сбивчивое бормотание пьяного Малфоя:       — Чёртова Скитер… Грёбаные вопросы. Нас колдографировали… Когда я… Целовал её... Завтра это будет в газетах. Она точно меня возненавидит! И будет права, — он вдруг испуганно посмотрел на Гарри и, почти не заплетаясь сказал. — А потом расскажет всё моей матушке, и они придумают для меня самые ужасные пытки, а потом… Наверное, казнят. Что мне делать?       Он рухнул головой на обтянутую чёрной кожей столешницу и застонал. Поттер сидел и щурил один глаз, стараясь сделать так, чтобы стакан, стоящий перед ним на столе, не двоился. А потом до него начали доходить последние слова Малфоя.       — Ну, для начала нам, наверное, стоит выпить за то, что мы первый раз так долго общаемся с тобой, без взаимных оскорблений, — парни пьяно чокнулись, попав по бокалам друг друга не с первого раза.       Вдруг нервно и пьяно захохотали во весь голос. После нескольких минут безудержного хохота Поттер, пытаясь сделать серьёзное лицо, запинаясь, выдавил из себя:       — Драко, пока я ещё могу соображать, нам надо закончить пить и придумать, как спасти наши задницы от неминуемого гнева Гермионы… И твоей мамы. Мне достанется не меньше тебя. Идея-то была моя, — он помедлил, задумался, а потом спросил. — Мне тогда показалось, что они мыслят как один человек?       — Выпивка закончилась, — Драко пытался вылить последнюю каплю из второй пустой бутылки в свой стакан, в то время как Гарри уже вырвал бутылку из его рук.