***
— Нотт на цепи в собственном доме. Не могу в это поверить, — тихо сказал Гарри. Они сидели в маленьком маггловском баре, чтобы избежать лишних заинтересованных взглядов. Парни облюбовали это место для своих посиделок, когда Гермиона была занята делами Фонда. — Знаешь, наверное, единственное, что во всём этом радует – так это то, что это с ним сделал не его отец, — горько усмехнулся Драко. — Это точно, дружище, — Гарри шутливо толкнул его в плечо и через пару мгновений задумчиво добавил. — Он с Чжоу... А когда-то я был по уши влюблён в эту девушку. — Надо же? Я всегда думал, что рыженькая львица была твоей первой любовью, — подколол блондин. — Джинни – моя настоящая любовь. Я хочу сделать ей предложение, только не могу решить, когда и как. Она хочет закончить последний год обучения в Хогвартсе. — Я думал, она, как участница битвы, освобождена от обязательного окончания обучения? Мы с Гермионой только недавно разговаривали об этом с Макгонагалл, — Драко отхлебнул тёмное нефильтрованное пиво из своего бокала. — Да, но она сама хочет этого, — ответил Поттер. — Тогда я бы на твоём месте, дождался бы для начала выпускного. — Наверное, ты прав. Она возвращается завтра. Хочу сделать для неё какой-нибудь сюрприз. А ещё у неё скоро день рождения. Совсем не представляю, что ей подарить. — Я уже заказал для вас подарки от нас с Гермионой, — хмыкнул Драко. — И даже не пытайся расспрашивать, не признаюсь, что это. А если серьёзно, насчёт дня рождения: у меня есть предложение. Поехали в Париж? Устроим вечеринку прямо на вершине Эйфелевой башни, там есть маленький магический ресторанчик. У неё же день рождения одиннадцатого августа? Я напишу маме, она как раз ещё во Франции. Она забронирует ресторан только для нас на весь вечер. А после можем просто отправиться на прогулку по ночному Парижу куда глаза глядят. Заблудиться в его улочках... Ммм... Всегда мечтал об этом. — Ты грёбанный романтик, Малфой! Ты знаешь об этом? — воскликнул Гарри. — И как Гермиона ещё не сдалась? Просто не представляю. Как у вас дела? — Ты же знаешь, я её не тороплю, — Драко отпил ещё пива. — Когда ты ей признаешься уже? — нетерпеливо спросил Гарри. — Я просто не понимаю, чего ты ждёшь. — Не знаю... Наверное, я хочу, чтобы мои чувства были взаимны, — плечи Малфоя поникли. — Драко, она в тебя влюблена. Просто ей страшно после всей этой истории с Роном. Я думаю, что если она будет знать, что ты её любишь, Гермиона быстрее отпустит все свои сомнения и страхи, — признался Поттер. — Возможно, ты и прав, друг. Я уже долго думаю о том, что стоит ей открыться. Эта недосказанность между нами меня убивает, — сказал Драко с горечью. — Я поговорю с Джинни. Может, она сможет дать тебе дельный совет. Ну, по-женски взглянуть на ситуацию, — предложил Гарри. — Думаешь, мне это поможет? Порой чувства меня настолько переполняют, что я думаю, будто не выдержу, брошусь перед ней на колени и буду умолять её стать моей женой, — признался Драко. — А может, это и сработает, — нервно засмеялся Гарри, всё ещё поражающийся такому откровенному их общению. — Поженитесь, нарожаете с ней кучу блондинистых кучерявых детишек и нарушите всю статистику этих глупых министерских счетоводов. — Я хочу троих. Кастор, Поллукс и Виндемида, — выпалил Драко. — О, ты даже имена уже выбрал? — опешил Гарри. — Тебе смешно? Между нами не было ничего, кроме поцелуев, а я уже знаю имена наших детей. — Прости. Просто после того, что сегодня рассказал Кингсли о всей этой неутешительной статистике и уменьшению магического населения, — Гарри поднял руки, будто сдаётся, в этот момент он хотел ещё что-то сказать, но Драко опередил его. — Да, это всё чушь! Думаю, мы его убедили, что постепенно всё наладится. Война не длилась годы, чтобы нанести численности магического населения такой урон, о котором они говорят. Да, многие умерли, — он скривился от своих же слов, но продолжил. — Но, например, те же Нотт и Чанг – отличное подтверждение тому, что жизнь продолжается. Она ждёт ребёнка, свадьба на днях. Мне кажется, они всё это наговорили, чтобы Кингсли их не распустил. — Я с тобой полностью согласен. О, и я очень рад, что он согласился убрать Скитер из Пророка, — сказал Гарри, делая глоток светлого пива. — Эта тварь буквально шантажировала меня в день того злосчастного интервью, — зло прошептал Драко. — Да, но теперь нам надо найти нового журналиста, да ещё восстановить издание «Спеллы», — задумчиво произнёс Гарри. — Не переживай ты так. У нас полно людей для этого. Фонд постепенно разрастается. Сегодня же передадим всё это в отдел по распределению, они быстро решат эти вопросы. Меня больше волнует, кто мог подсунуть в погреб Мэнора отравленный огневиски и кому он на самом деле предназначался, — сказал Драко, подзывая официанта для того, чтобы заказать себе ещё выпить. — Как ты думаешь, когда могли наложить чары на эти бутылки? — поинтересовался Гарри. — В любой момент в течение последних трёх лет, тогда в поместье ошивалось столько мерзких личностей. Любой из них мог хотеть убрать отца, — Драко задумался и добавил. — Не говори ничего Гермионе об этом. Мы и так изрядно напугали её в тот день. Она целую неделю пичкала меня восстанавливающими зельями и теперь каждый раз, когда мы собираемся с тобой встретиться, она берёт с меня обещание, что мы не будем напиваться до состояния драконьего дерьма. — Обещаю, — они оба засмеялись, и Гарри, подавив новый смешок, добавил. — У меня есть идея насчёт Забини. Напиши ему, правда, пусть возвращается. Ты же скучаешь по нему. Дадим ему большую лабораторию. Пусть обучает зельеваров. В Мунго, наконец, от тебя отстанут. — Салазар, идея хорошая. Только лаборатория должна быть о-о-очень большой, просто огромной. Этот итальянец любит размах, — Драко улыбнулся, а после серьёзно добавил. — А ещё перспектива упечь Амикуса навечно в Азкабан. Не знаешь, как Кингсли удалось вернуть туда дементоров? — Даже не представляю, — Гарри пожал плечами. — Разве что обещанием большего количества заключённых.***
22 июля 1998 год. Гермиона сидела в своём кабинете, пытаясь разобраться в корреспонденции, скопившейся на её столе. Малфой сидел на диване возле камина и просматривал отчёты по результатам реконструкции Хогвартса, отмечая цветными липкими закладками со стола Гермионы интересующие его моменты, которые он хотел после обсудить с ней или с инженером. Вся обстановка была их тихой идиллией. Они делали общее дело, которое им очень нравилось и от которого оба получали удовольствие. — Хочу заметить, мне нравятся эти цветные липкие листочки, — с улыбкой обратился Драко к Гермионе, цепляя ещё один пёстрый листочек на очередную страницу и отмечая палочкой интересующий его фрагмент текста, который позже хотел обсудить с главным инженером. — О, это ты ещё не держал в руках шариковую автоматическую ручку, — хихикнула Грейнджер, отрываясь от очередного письма. — Я надеюсь, ты мне покажешь это маггловское чудо, — он отложил бумаги и встал, потягиваясь. Она нахмурила брови и скомкала прочитанное письмо, бросая шарик в мусорную корзину. — Что там? — спросил Драко, внимательно наблюдая за её выражением лица. — Один напыщенный индюк предлагает мне бросить тебя и отправиться с ним к вершинам блаженства. Ведь он не менее чистокровен, чем ты, по его утверждению, и прочие пошлости, — отмахнулась она. — И часто тебе такое предлагают? — спросил Драко с напускным спокойствием, стараясь не показывать, насколько внутри него начала клокотать ревность. — Несколько писем в неделю с тех пор, как мы объявили о помолвке. Я уже привыкла. Это не самое худшее, что некоторые пишут, — она развернула очередное письмо. — Погоди, тебе несколько раз в неделю… — уже более несдержанно сказал он, пока она его не перебила. — Драко, — она подняла на него свои карие глаза, чуть покрасневшие от долгого чтения. — Я не думала, что ты настолько не уверен в себе, что будешь обращать на эту чепуху внимание? «Моя неуверенность появляется только тогда, когда я пытаюсь признаться тебе в любви». — промелькнуло у него в голове. — Я не… Ты сказала, что это не худшее, — решил перевести тему Драко. Увидев, как порозовели её щеки, он напрягся. — Я получила несколько писем… — она замолчала, но потом продолжила. — В общем, некоторые люди считают меня предательницей, раз я связалась с бывшим Пожирателем Смерти, — она опустила глаза, но потом встала и подошла к нему. Заглянула в светлую радужку и сказала. — Мне всё равно, что они думают. Они не знают тебя, не знают нас. — Салазар, мне так нравится, когда ты говоришь о «нас», — сказал Малфой. Затаив дыхание, он собирал все свои внутренние силы, чтобы наконец-то признаться ей. Может, это была и не самая романтичная обстановка, не самый идеальный момент. Но это были они – вечно в работе, вечно в делах, а он уже не мог себя сдерживать. — С того момента на квиддичном поле есть мы, — тихо призналась Гермиона, не отрывая своего взгляда от его глаз. — Я люблю тебя! — сорвалось с его губ, и ему показалось, что его сердце перестало биться. Они стояли, не двигаясь, смотря друг другу в глаза в абсолютной тишине. Его серые глаза смотрели в её карие, и она видела в их глубине своё отражение. — Я не смею просить тебя о взаимности. Ты можешь ничего не отвечать. Просто я хочу, чтобы ты это знала. Чтобы хотя бы просто позволяла себя любить. Я не прошу от тебя большего. Потому… Потому что просто не заслуживаю тебя. Просто позволь быть рядом, защищать тебя от всего мира, быть тебе опорой. Я целиком и полностью принадлежу тебе. И она ничего не ответила. Просто подошла к нему и обняла, зарываясь пылающим лицом в его широкую грудь. Он нерешительно обнял её, впитывая в самое сердце такую простую и искреннюю ласку. — Я влюбилась в тебя после первого нашего настоящего поцелуя, и пусть я пока не могу сказать тебе… — шептала она ему в грудь, пока он не взял её лицо в свои ладони. Драко накрыл её губы долгим и трепетным поцелуем, вкладывая в него всю свою любовь.***
23 июля 1998 год. На утро Гермиона проснулась от нежного, невесомого прикосновения к своей щеке и, улыбнувшись, открыла глаза. Не увидев Драко рядом, она чуть не застонала от разочарования. Но потом её мозг осознал представшую перед ней картину. Розы. Они были повсюду. Стояли огромными букетами на каждом дюйме свободного пространства. Красные лепестки были рассыпаны по всей кровати. Она поняла, что то нежное прикосновение, которое её разбудило, было алым лепестком, лежащим на её подушке. Она смотрела на это великолепие и глупо улыбалась, ощущая тёплые разливающиеся по венам чувства счастья и влюблённости. Драко умел удивлять, воистину делая её утро самым запоминающимся и счастливым моментом в жизни. Она села, наблюдая за парящими в воздухе лепестками. Всё ещё пребывая в приятном шоке от столь романтичного пробуждения, Грейнджер спустила ноги с кровати и встала. Она направилась к ванной, осторожно ступая среди шарообразных букетов роз по усыпанному лепестками полу. Быстро закончив утренние процедуры, нанеся лёгкий макияж и одевшись, девушка проследовала через гостиную на кухню. Драко стоял возле кофемашины. В руках у него была инструкция, которую он увлечённо читал, тщетно пытаясь пристроить рожок в пазы варочного блока. Эта картина была бы очень комичной и казалась почти нереальной, если бы Гермиона не знала бы все те изменения, которые с ним произошли за последние почти три месяца. Она увидела в его ушах наушники и решила тихонько подойти к нему и обнять. — Доброе утро, — выдохнула она в районе его лопаток, прижимаясь к застывшему от неожиданности Малфою. — Доброе утро, малышка. Я хотел принести тебе завтрак в постель, но никак не могу понять, как работает это чудо маггловской техники, — сказал парень, быстро вынимая наушники. — Ты и так сделал моё утро незабываемым, — смущённо произнесла она. — Ты хочешь просыпаться так каждое утро? — спросил он, улыбаясь и заключая Гермиону в кольцо объятий. — Почему ты воюешь с кофемашиной и не разбудил меня, чтобы я, как обычно, сделала для нас кофе? — спросила Грейнджер, пытаясь ускользнуть от ответа. Она посмотрела на инструкцию и разложенные на столе съёмные части прибора рядом с банкой с кофейными зёрнами. — Ты так сладко спала, что я просто не смог заставить себя тебя разбудить и, как я уже сказал, хотел принести тебе завтрак в постель, — произнёс он, оставляя невесомый поцелуй на её щеке. — Как вообще работает этот агрегат? Неужели все маггловские приборы такие сложные? — Ты ещё не видел телевизор, — она взглянула на наушники в его руках и добавила. — Я думаю, он тебе очень понравится, судя по тому, что ты уже освоил CD-плеер. — Мне очень понравился этот музыкальный прибор. Я надеюсь, ты не против, что я им воспользовался? Я хочу себе вторую пару эти маленьких штуковин, — сказал он смущённо. — Ты забыл заклинание размножения? — шутливо спросила Грейнджер, получая его счастливую улыбку в ответ. — Нет, просто решил для начала спросить твоего разрешения. Я помню твои шокированные глаза, когда вместо пустой кладовки ты обнаружила мой спортзал, — он нежно поцеловал её в лоб. — Я подумывала сделать там библиотеку, а теперь приходится всё больше и больше увеличивать полки на стеллажах в гостиной заклятием незримого расширения. Ты решил перевезти сюда всю библиотеку Мэнора? — решила повозмущаться она. — Наверное, да. Я не хочу, чтобы ты вновь оказалась в том доме, в котором тебя пытала моя тётка Беллатриса. Ещё пару месяцев назад я этого не понимал, когда мы так много времени проводили там, — желваки на его челюсти напряглись от того, как сильно он сжал зубы. — Это всего лишь дом. Каменные стены и крыша. Беллатрисы больше нет, и благодаря тебе больше на моей руке нет напоминания о ней. Во сколько ты встал? — она гладила его голую спину, ещё прохладную после душа. — Наверное, около восьми, — пожал он плечами. Гермиона перевела взгляд на часы на каминной полке и в ужасе воскликнула: — Мерлин, сейчас десять! Сколько же я спала? Мне нужно быть в Уэльсе в одиннадцать. У меня встреча с каменщиком насчет новых статуй для Хогвартса, — её глаза широко распахнулись. — Я сейчас приготовлю для тебя кофе, и мне нужно собираться. Ещё надо заскочить в офис за документами. У тебя какие на сегодня планы? — спросила она, принимаясь делать кофе. — Мы с Гарри договорились сегодня встретиться в офисе и засесть за документы, связанные с продлением аренды маггловских домов, — и после её вопросительного и слегка обеспокоенного взгляда он добавил, закатив глаза. — Обещаю, пить мы с ним не будем. Разве что вечером пропустим по кружке пива. Гарри говорил, ты сегодня встречаешься с Джинни? — Да, я по ней так соскучилась.***
Две девушки, сидящие в одном из стариннейших ресторанов Лондона, почти не привлекали к себе внимания. Разве что, зайдя в Rules, рыжеволосая девушка с большим интересом разглядывала интерьер и посетителей. — Значит, они теперь лучшие друзья? Даже не верится, — не унималась Джинни. — Похоже на то. Но, если честно, я за них рада. — Я тоже. Хотела спросить: это Малфой привил тебе вкус к подобным местам? Здесь шикарно, — хихикнула девушка. — Я ходила сюда с родителями на их пятнадцатую годовщину свадьбы. Мы с Драко в основном ужинаем дома или вместе с Гарри заказываем еду в офис. Он старается вытаскивать Гарри по вечерам куда-нибудь, если я задерживаюсь где-то по делам. Ох, Джинни, я так рада, что ты вернулась. — Он хандрит? — Джинни озабоченно посмотрела на подругу. — Да, ему надо переехать. Дом на Гриммо его угнетает. Драко сказал, что сам найдёт ему квартиру или дом, если Гарри не сделает этого в ближайшее время, — призналась Гермиона. — Спасибо вам за то, что присматривали за ним. Завтра же займусь этим, — сказала Джинни с благодарностью в голосе, но потом прищурилась и внимательно посмотрела на подругу. — А ты похорошела. Рассказывай, что у вас с Малфоем. — Джинни, я словно летаю, будто у меня крылья за спиной расправились, — пролепетала Гермиона. — Сегодня утром я проснулась, а вся спальня была заполнена розами. Лепестки летали в воздухе, на полу стояли огромные букеты. Вчера он сказал, что любит меня... Джинни с восхищением слушала рассказ подруги и наблюдала, как раскраснелись щёки Гермионы, даже не обращая внимания на расставляемые официантом блюда. — О, кажется, я начинаю тебе завидовать. Гарри никогда не был таким романтиком. Вчера его хватило на то, чтобы подарить мне букет роз и сводить в ресторан в Косом переулке. А что ты ему ответила на признание? — Правду… Что я влюблена. Но, Джинни, любовь… После того, что было с Роном, я просто боюсь. Драко никогда не был счастлив. На его жизнь выпало так много боли. Мне даже кажется, что он боится разрешить себе быть счастливым. Он попросил позволить ему просто любить меня, потому что считает, что большего не достоин. Просил дать ему возможность ему просто быть рядом. — Ох, милая. — Джинни, он так целуется! Мне кажется, я схожу с ума. Это… Словно внутри меня пожар адского пламени, а он одновременно и его источник и единственный способ его погасить. — Ну, Гермиона, признайся, ты ни с кем толком и не целовалась. Разве что Крам, — сказала Джинни и отправила себе в рот кусочек сочного стейка. — Мне тогда было пятнадцать, — чуть не поперхнулась Гермиона своей говядиной Веллингтон, быстро запивая водой вставший в горле комок. — В пятнадцать у меня были жаркие поцелуи с Дином Томасом. Гермиона, тебе почти девятнадцать, ты героиня войны, и у тебя очень горячий мужчина спит под боком без дела. Что тебя останавливает? — резко спросила рыжая. — Я не хочу причинить ему боль тем, что не испытываю к нему настолько сильного чувства, как испытывает он. Я всегда хотела, чтобы мой первый раз был по любви. — Это не мешает делать вам много других не менее приятных вещей. — Ты просто змей искуситель, а он дьявол во плоти, особенно когда обещает мне все грани наслаждения… — Так позволь ему сделать то, что он просит. Позволь любить себя. Ты этого заслуживаешь. И он тоже, — перебила её Джинни. — Джинни, я совсем запуталась, — призналась Гермиона. — Представляю. Особенно если учесть то, что Нарцисса сейчас во Франции обсуждает с ведущими дизайнерами обоих миров вид твоего подвенечного платья, — дерзкий нрав и острый язык не позволили младшей Уизли не подколоть подругу. — Ох, замолчи. Ещё слово – и я сгорю со стыда. Только мне могло так повезти, что я попала в настолько запутанную ситуацию. — О, кстати, когда это Малфой успел так вымахать и накачаться? Наши мантии в школе, оказывается, так много скрывают. Я видела его вчера мельком. Они с Гарри встречали меня на месте портала, — не обращая внимания на пунцовые щёки подруги, продолжала Джинни. — Он превратил мою кладовку в грёбанный тренажёрный зал. И теперь, когда он выходит оттуда полуголый и весь блестящий от пота, мне хочется лезть на стенку… — А может, лучше присоединиться к нему, в душе? — рассмеялась рыжая. — Ты беспощадна. Ты знаешь об этом? — сказала вконец смущённая Гермиона. — Всё, я прошу счёт, и мы уходим. Иначе ни одни заглушающие чары не смогут скрыть, как я буду тебя убивать. — Прости. Прости. Язык мой – враг мой. Во всём виноват Гарри. Я так долго стеснялась его, что теперь наконец-то, когда мы вместе, порой не могу заставить себя вовремя заткнуться, — призналась девушка. — Ладно, прощаю. Но давай больше не будем об этом, — сказала Гермиона, не в силах злиться на беззастенчивую подругу больше пары минут. — Пожалуйста, лишь один, последний вопрос! А он знает? — умоляюще выпалила Джинни, зная, что Гермиона поймёт её вопрос. — Да. Всё, и больше не спрашивай ни о чём. Лучше расскажи, что ты думаешь подарить Гарри на день рождения? — заключила Гермиона и перевела тему разговора. — Я не знаю. После всего, что он пережил за прошлый год, я даже не уверена, хочет ли он праздновать, — печально сказала Джинни.