9 августа 1998 год.
Зачарованный лунный свет падал через высокие, узкие окна-бойницы. Хоть Министерство магии и находилось под землёй, наличие магических окон, отражающих происходящее на поверхности, давало уставшему аврору связь с миром. Пусть это и было просто напоминанием о времени суток. Его жёсткие кожаные ботинки глухо стучали по освещённому лунными полосами каменному полу, в то время, как он задумчиво мерил шагами свой кабинет. Лукас махнул рукой в сторону магического зеркала почти во всю стену и спросил, всё ещё полный сомнений после допроса:
— Тео, ты ей веришь? Уверен, что она не причастна к деятельности своего отца, и всё сказанное ею не является частью какого-то хитроумного плана, который мы пока не можем понять? Ведь именно она предложила сдать Поттера Тёмному Лорду в день битвы за Хогвартс.
Молодой начальник оперативного отдела управления магического правопорядка остановился, устремив взгляд ясных голубых глаз на своего юного помощника, в ожидании его ответа.
— Мы все были ужасно напуганы в тот момент. Она никогда не умела держать язык за зубами и не отличалась хоть каплей храбрости. Сегодня же она пришла к нам сама, и ты видел в каком состоянии. Если быть честным, я ей верю. Воспоминания, что мы видели, чёткие и не подправленные. — тихо и устало проговорил, сидящий возле рабочего стола Лукаса, худощавый парень с вьющимися тёмными волосами. — Тем более, ты лучше меня понимаешь, что на её отца у нас нет ничего, кроме наших с тобой подозрений и её слов. Сомневаюсь, что это какой-то очередной замысловатый план Пожирателей.
— Конечно, понимаю. — отозвался Биршек и поморщился, сдерживая зевок.
Стрелки часов давно уже перевалили за полночь, а им ещё предстояло решить, что делать с до смерти перепуганной и рыдающей девушкой, уже несколько часов сидящей в примыкающей к его кабинету допросной. Она свалилась им как ушат ледяной воды на голову в самом конце рабочей смены, и это после целой недели напряжённой, но, к сожалению, особо безрезультатной работы над главным делом Аврората. Тео посмотрел на уставшего начальника и сказал:
— У него репутация уважаемого ювелира, которого даже ни разу не подозревали во время Первой магической войны, а мы с тобой — два выскочки, которые готовы сейчас подозревать всех и каждого.
— Два выскочки, которые разрабатывают самые сложные операции Аврората по поимке сбежавших Пожирателей смерти. — поправил своего помощника аврор суровым, осипшим от долгих разговоров голосом. — Министр доверяет нашим подозрениям на счёт того, что мистер Паркинсон присоединился к Пожирателям только в прошлом году.
— Конечно, он нам доверяет, особенно после того, как я помог поймать собственного отца и засадить его без суда в Азкабан до конца его дней. — грустно и устало признал Теодор.
— Ладно, надо решить что будем делать с юной мисс Паркинсон. — аврор всё-таки зевнул, прикрывая рот рукой, затем потёр слипающиеся глаза и добавил, глядя на наручные часы. — Хотелось бы всё же к рассвету попасть домой. Твоя невеста уже наверняка заждалась тебя и точно не одобряет то, что ты сутками пропадаешь на работе.
— Чжоу, как никто, понимает, насколько важна наша работа, и сегодня она в Мунго. Проведёт там пару дней. — сказал Нотт, тоже потирая покрасневшие от усталости глаза, но поспешил успокоить начальника. — Целители настаивают на более тщательном наблюдении. Они хотят провести ряд поддерживающих и восстановительных процедур, ведь срок ещё очень маленький. Всё-таки, почти месяц заточения в подвале накладывает свои последствия. Мы оба до конца так и не восстановились после этого.
— Твои панические атаки так и не проходят? — тихо и нерешительно спросил Лукас.
Хоть тема не была запретной между ними, но они предпочитали не обсуждать эту проблему Тео. Лукас прекрасно помнил в каком плачевном состоянии он нашёл этих двоих. Хоть их поймали и удерживали мелкие шавки из самых низших приспешников Тёмного Лорда и егерей, но досталось парочке изрядно. От Тео они хотели узнать информацию о том, куда бежал его отец. Идиоты думали, что смогут шантажировать Нотта-старшего жизнью сына, чтобы тот спрятал их. Чжоу Чанг же просто попалась им под руку случайно. Когда большой отряд авроров ворвался в поместье Ноттов, в подземелье они нашли Тео, который заслонял девушку собой. Оба смотрели на своих освободителей с недоверием и опаской, как загнанные в ловушку зверьки. После недели, проведённой в больнице Нотт-младший сам пришёл в Министерство к Лукасу и попросил взять его на работу. Он хотел сделать всё возможное для того, чтобы никто больше не пережил то же, что пришлось испытать ему и его девушке.
— Нет, но новые зелья помогают намного лучше. Спасибо Забини. Не смотря на случившееся, он реально мне помог. — ответил парень и быстро перевёл тему разговора обратно к бывшей сокурснице. — Если всё так, как говорит Пэнси, то мы наконец-то сможем официально открыть против него дело. Кстати, а что нашим удалось узнать о её матери? Она ни разу не говорила о ней в школе, но мы и не были с ней друзьями, чтобы она со мной откровенничала. У нас есть какая-то информация о ней?
Биршек подошёл к своему столу и сел, открывая досье семьи Паркинсон, которое они аккуратно собирали по крупицам уже несколько недель. Он пролистал его, пробегая глазами по строчкам и найдя нужную информацию, произнёс:
— Мисс Паркинсон — единственный ребёнок в семье. Мать умерла при родах. Девочку воспитывали многочисленные няньки и гувернантки. — его лицо слегка вытянулось в удивлении и он присвистнул. — Почти полсотни по нашим данным.
— Это говорит о том, что она точно не причастна к деятельности отца. Он явно ей не интересовался, а просто растил её как удачную партию для союза с каким-нибудь выгодным ему партнёром или семейством. — ничуть не удивившись, заключил Теодор и попытался объяснить. — Это вполне обычно для древних чистокровных семей. Парень наследует фамилию и богатства семьи, а девушка составляет выгодную партию для того, кого выберет её отец, и с кем сможет договориться о брачном союзе.
Магглорожденный Биршек считал все эти тонкости воспитания чистокровных семей сродни средневековью ещё со времён своего собственного поступления в Хогвартс. Он вырос в обычной семье врачей-хирургов. Его в равной степени воспитывали отец и мать, даже несмотря на свою занятость и плотный график операций. Хотя за время общения с Теодором он и заполнил многие пробелы собственных познаний в этом вопросе, но некоторые вещи до сих пор казались ему дикостью.
— Прости, конечно, ты вырос в этих… устоях, но это просто прошлый век. — в очередной раз возмутился Лукас. — Я прекрасно понимаю есть слои и классы населения в соответствии со статусом и финансовым положением…
— Это примерно то же, но в основе лежит чистота крови. — подхватил его мысль Тео, махнув рукой и давая понять что не обижается на слова Лукаса. — Всё это позволяет некоторым наращивать богатства и тот же статус и влияние. Есть также и варианты как у Пэнси. Она чистокровная лишь в нескольких поколениях. Её фамилия не древняя, как Малфой, Гринграсс, Уизли или Аббот, которые входят в священные двадцать восемь. Её отец очень богат, но у него нет такого особого влияния. Вероятно в его планах было выдать дочь замуж и получить за счёт этого часть авторитета фамилии её мужа. А возможно какой-то особый статус в новом режиме, который обещал ему Тёмный Лорд в обмен на его средства.
— Это объясняет его связь с твоим отцом, Малфоем-старшим, отцом Маркуса Флинта и ещё несколькими Пожирателями, у которых есть дети подходящего возраста. — стал рассуждать аврор.
— Но никак не с Яксли, Кэрроу, Лестрейндж и Розье. При этом я думаю, что мы смогли установить не все его связи. — закончил за него Нотт, взяв в руки свою копию собранного ими досье. — А теперь благодаря Пэнси мы знаем ещё об Эйвери. Жаль, она ничего толком не расслышала, когда он говорил с ним по камину.
Тео разочарованно закрыл досье и начал постукивать по ладони сложенной папкой. Лукас встал и продолжил мерить шагами комнату, уже более воодушевлённо рассуждая:
— Но ей удалось остаться незамеченной, чтобы сбежать и рассказать всё нам. Теперь нам наконец-то хватит материалов для начала официального расследования. Установить слежку за его каминами. Провести проверку его поместья и офиса. — он на секунду замер, поморщился и произнёс. — Но у него большой ювелирный бизнес. Он всегда может просто заявить, что общался с ними только в рамках деловых отношений.
— Но не насчёт вчерашнего общения по камину с Эйвери, который объявлен в розыск. — сказал Нотт, положил папку на стол и облокотился на колени, приложив указательный палец к губам.
— Да, это кардинально всё меняет. Надо решить, где спрятать девушку и ждать реакции Паркинсона на пропажу дочери. Все штаб-квартиры сейчас заняты? — повернулся к помощнику аврор.
— Да. Видимо опять придётся обратиться в Фонд, как делали недавно с Барлоу.
— Ладно, утром свяжусь с Поттером. Они с Малфоем просили обращаться с этими вопросами только к ним, напрямую, не посылая официального письма. — задумчиво протянул Лукас.
— Я их понимаю, хотят оградить Джинни и Гермиону. Я сам ничего не рассказываю Чжоу о работе. — понимающе заключил Нотт и спросил. — Известно что-то новое о состоянии Драко?
Лукас в это время подошёл к настенному отрывному календарю и сорвал листок с цифрой 8. Скомкал его и бросил в мусорное ведро в углу кабинета. Ведро, тихо причмокнув, сжевало и проглотило бумажный шарик. Аврор быстро достал из кармана записку когда-то бывшую почтовым самолётиком и, пробежав по строчкам глазами, ответил:
— Как раз хотел тебе рассказать. Получил записку прямо перед приходом мисс Паркинсон. Сегодня в шесть вечера назначено совещание у Министра. Приглашены Малфой, Поттер, Забини, Билл Уизли и я. — зачитал Лукас список приглашённых, потёр колючий подбородок и шумно выдохнул. — Я хочу чтобы ты пошёл со мной. Ты будешь мне нужен. Министр знает, что ты в курсе всех моих дел, и мне не придётся пересказывать тебе всё сказанное там. Так что на совещании и узнаем. А пока давай по домам, может удастся поспать хотя бы часов пять-шесть. Встретимся утром, тогда и подошьём отчёт о допросе в дело Паркинсона. Ох, Мерлин, где бы взять побольше часов в сутках, а ещё пару рук и ног в придачу?
Они оба понимающе и устало усмехнулись друг другу. Это была их дежурная глупая шуточка. Они не считали себя друзьями, но между ними были крепкие, уважительные и даже можно сказать приятельские отношения. Нотт не готов был с кем-то сближаться после пережитого в подвале собственного дома. А сам Биршек был по характеру очень закрытым и замкнутым человеком. Его за это даже в школе прозвали волком-одиночкой. Но при всём при этом они хорошо сработались, отлично понимали друг друга и уважали личные границы.
— Как скажешь. Во сколько встретимся, чтобы подготовиться к совещанию, и, всё-таки, что делать с Пэнси? — спросил Тео.
Лукас вновь посмотрел на часы и его брови взлетели вверх, когда он увидел что они уже показывают почти четыре утра.
— Давай встретимся в одиннадцать. — он вздохнул и добавил. — Видимо придётся мне взять мисс Паркинсон с собой, уступлю ей свою кровать, а сам посплю на диване в гостиной. Всё равно сейчас нет сил искать кого-то путного и вводить его в курс дела, чтобы её охраняли здесь в Министерстве.
— Тогда до одиннадцати. — Тео встал, попрощавшись и пожав начальнику руку, направился к выходу. Уже в дверях парень остановился и спросил. — Ты не думаешь, что сам Паркинсон может быть связан с нападением на Гриммо?
Аврор уже успел подойти к небольшому шкафу, стоящему в дальнем углу и достать свой тёмно-синий форменный сюртук. Тео следил за задумчивым выражением лица своего начальника. Сильно сдвинутые брови и прорезавшие лоб молодого мужчины морщины, говорили о том, чтобы Нотт не торопил его с ответом. Лукас небрежно смахнул с сюртука несколько невидимых пылинок и, продев руки в рукава, надел его одним быстрым и лёгким движением. Только тогда, когда оправлял воротник стойку, глядя в маленькое зеркало на дверце, аврор произнёс:
— Нет, не думаю. Вчера я беседовал с целителями, занимающимися Уизли. Ничего особо путного они сказать нам пока не могут. Даже неизвестно, сможем ли мы его допросить в ближайшее время. Он всё ещё находится в относительной прострации, хоть и начал узнавать старшего брата и сестру. — он мотнул головой и пригладил светлые пшеничные волосы. — С его сознанием явно поработал очень искусный маг. Один из целителей вообще выдвинул теорию о том, что его сознание подвергалось воздействию не один год. Его правда никто не поддерживает в этом. Но, великая Кандида, если это так…
— Если это так, то это ставит крест на всех наших теориях и предположениях насчёт того, кто может за всем этим стоять. — закончил за него Тео, и зрачки его тёмно-голубых глаз расширились.
— Да, мантикора его раздери. Как будто нам и так мало проблем? Это как бесконечный клубок змей, выпутаем одну и засадим, другая уже норовит укусить. — он нахмурился и сжал зубы, так что под кожей заходили желваки. Потом с трудом выдохнул, посмотрел на Тео и произнёс. — Пошли по домам, иначе мы никогда не уйдём. Мы с тобой можем строить теории вечно.
***
Драко провёл лепестком розы по любимому личику от виска к подбородку, а затем коснулся кончика её носа, от чего она забавно его сморщила и вздёрнула руку к лицу. Драко поцеловал её в лоб, как только Гермиона приоткрыла глаза.
— Доброе утро, любимый. — прошептала она и потянулась к его губам, чтобы оставить на них нежный утренний поцелуй.
— Добрый день, любовь моя. — поправил он её, и его губы невольно расплылись в счастливой улыбке от того, как она теперь его называла. — Хорошо спалось?
— Да, ведь ты рядом. Неужели уже день? — выдохнула Гермиона, утыкаясь носом в его грудь и вдыхая любимый аромат его кожи.
— Мы проспали часов пятнадцать, не меньше. Хорошо, что нам это позволительно. От всех этих зелий, что вы даёте мне с Забини, меня постоянно клонит в сон, а ты почти не спала семь суток. — ответил Малфой.
Гермиона слегка покраснела от его слов, пока лежала на его обнажённой груди и наблюдала, как парень сплетает и переплетает их пальцы. Отчего кольцо на её безымянном пальце играло миллионами переливов всех его тонких искусных граней.
— Откуда у тебя этот шрам? — тихо спросил он, гладя большим пальцем маленький еле заметный шрамик на выступающей косточке на её запястье.
— Когда во мне впервые проявилась спонтанная магия, я заставила вилку левитировать в нескольких дюймах от стола, а потом она упала и поцарапала мне запястье. Я уже думала, его и не видно вовсе.
— Сколько тебе было? — спросил он, целуя белую отметину.
— Семь. Я не рассказывала об этом никому, даже родителям. Сказала, что поцарапалась, упав с велика. — призналась Гермиона.
— Девочка моя, представляю, как ты напугалась. — сказал он, целуя её висок и обнимая.
— Если честно, я была в восторге, просто не знала, как это объяснить родным.
— Моя храбрая гриффиндорка. — хохотнул он, опаляя дыханием её висок.
— Когда вспышки спонтанной магии стали происходить чаще, к нам домой пришёл сотрудник из Министерства магии. Он объяснил родителям, что я — волшебница, и дал множество брошюр. — продолжила признаваться девушка, но её последние слова, заставили Драко хмыкнуть от удивления.
— Серьёзно?! Брошюры? Это так они вводят магглорожденных ведьм и волшебников в магический мир? Теперь я ещё больше понимаю, почему тебе так сильно понравилась идея мамы: устроить в поместье дошкольное заведение.
Гермиона было хотела рассказать ему, как сильно помогли те самые несчастные буклеты родителям принять все те странности, творящиеся с их дочерью. А еще вступить с ним в обсуждение всей полезности подобного места, предложенного Нарциссой, но вместо этого она поддалась своему любопытству и спросила:
— А во сколько это первый раз случилось с тобой?
— Мне было три.
— Так рано? — удивилась Грейнджер.
— Да, забавно, но я этого даже не помню. Мама любила рассказывать мне эту историю, когда я был маленьким. — признался он, возвращаясь к поцелуям её запястья, отчего лёгкие мурашки пробежали по её спине.
— И что ты сделал? — не удержалась и спросила она.
— Мама часто брала меня в оранжерею, когда занималась розами. Она говорила, что я очень любил трогать цветы, не понимая почему одни уже распустились красивыми благоухающими цветами, а какие-то стоят плотными бутонами. Я разглядывал один из бутонов алой розы, тыкая в него маленьким пальчиком, и он распустился у меня на глазах, вызвав ликующий детский смех. — он провёл алым лепестком по внутренней стороне её предплечья, сдвигая рукав пижамы до локтя. От этого невинного прикосновения электрические разряды пробежались по всему её телу. — Если ты спросишь маму об этом, она расскажет тебе эту историю в красках.
— Мне нравится твоя версия. — она притянула его лицо для поцелуя.
Когда нежные прикосновения их губ становились более настойчивыми и жаркими, в окно тихонько постучалась почтовая сова. Гермиона разочарованно застонала. Она неохотно оторвалась от Драко для того, чтобы встать и впустить птицу. Взяв письмо из клюва бурой совы, которая тут же расправила крылья и улетела, Гермиона взглянула на конверт и протянула его Драко со словами:
— Это тебе от Гарри.
Малфой пробежался глазами по строчкам и, проведя рукой по своим платиновым волосам, произнёс:
— Они с Забини будут у нас через полчаса. Салазар, как всё это не вовремя. Министр назначил встречу, о которой мы просили, сегодня на шесть. Сможешь встретить мою маму? Портал перенесёт её в мой кабинет как раз около шести. — сказал он и скривился от мысли, что его матушка обрушит на Гермиону все свои переживания за него.
Драко мысленно корил себя за то, что ему пришлось рассказать матери о нападении, когда она вчера связалась с ними по каминной сети. Он прекрасно понимает порыв матушки, так не вовремя появившейся в зелёных языках магического пламени, ведь он не писал ей больше недели. Просто так совпало, что именно в этот момент они с Гермионой пытались добраться до спальни между страстными поцелуями. Грейнджер как раз сидела на спинке дивана, а он стоял между её широко раздвинутых ног, жадно сминая ладонями нежные упругие ягодицы и прижимаясь к её мокрому и горячему лону всё сильнее и настойчивее. Он так опешил, увидев краем глаза зелёный огонь, что на несколько мгновений просто окаменел и, кажется, перестал дышать. Гермиона почти одновременно с ним осознала, что происходит и тут же убежала в спальню с тихим писком, а мама тактично прикрыла глаза и хотела перенести разговор. Но, видимо, весь конфуз ситуации и стыд заставили Драко поговорить с матерью и рассказать ей о причинах его долгого молчания, чтобы она не решила, что они придавались подобным плотским утехам все эти дни.
— Я хотела пойти с тобой и… Ты уверен, что мне стоит с ней встречаться особенно после того, как… — всхлипнула пунцовая Грейнджер, выдохнула и договорила. — Она видела мою голую задницу?
Она застонала от стыда и закрыла лицо руками, присаживаясь на краешек кровати. Он подполз к ней на коленях и убрал руки от её раскрасневшегося лица, целуя лоб и шепча:
— Малышка, мы тебе всё расскажем и не забывай, моя мать очень тактична. Она ничего не видела. А ещё я с ней поговорил. Я больше переживаю за то, что она обрушит на тебя всё своё беспокойство из-за произошедшего на Гриммо.
Драко выводил большими пальцами круги на её маленьких ладошках, отчего постепенно смущение и стыд перед Нарциссой от вчерашнего инцидента уходили, наполняя девушку теплом и спокойствием. Ощущение было схоже с действием парящего рядом патронуса.
— Мне все же так неловко перед ней. — тихо проговорила Гермиона, пока они сидели прикоснувшись друг к другу лбами и держась за руки.
— Поверь мне, всё о чём она сейчас думает это наша с тобой безопасность. Она больше боится за нас двоих, чем думает от том, как мы с тобой целуемся и чем занимаемся после поцелуев. Тем более, теперь она знает, что наша помолвка уже не просто способ нас с ней оправдать. Что теперь ты моя настоящая невеста. — на последней фразе он позволил себе ухмыльнуться.
— Ты ей сказал? — спросила она с широко раскрытыми глазами.
— Конечно. На это известие она ошарашила меня даже, наверное, больше, чем когда появилась в нашем камине. — его ухмылка стала ещё шире, когда у него в голове вспыхнули слова матери. Гермиона не удержалась и поцеловала ямочку на его щеке.
— Чем же? — уже совсем удивлённо произнесла Гермиона.
Малфой прокашлялся и произнёс, всеми силами пытаясь передать интонацию своей матери и не рассмеяться:
— Цитирую: Драко Люциус Малфой, ты думаешь я бы позволила тебе жить с женщиной, которая не станет ближайшее время твоей женой?!
Драко уже широко улыбался, наблюдая за тем, как до девушки доходит смысл, сказанных им слов.
— Она… Но как? — Гермиона не знала, что ей сказать.
— Видимо, она знает нас с тобой лучше, чем мы сами. — усмехнулся он и, поцеловав кончик её носа, произнёс. — А ещё я не могу не сказать: У тебя очаровательная и очень аппетитная задница, Грейнджер.
Она на мгновение застыла, смутившись, но практически сразу опомнилась и спросила:
— Ты вновь называешь меня «Грейнджер»?
— На Рождество ты станешь Малфой, так что пользуюсь моментом. — счастливо улыбаясь произнёс он и добавил. — Нам надо ещё успеть позавтракать перед приходом Гарри и Блейза. Чур я первый в душ.
Он ещё раз чмокнул её вздернутый носик и встал, направляясь в ванную, для того чтобы принять уже такой привычный холодный душ.
Гермиона осталась в спальне одна, размышляя над тем, как избежать неловкости в разговоре с Нарциссой. Она обвела глазами комнату, вновь наполненную прекрасными цветами. Девушка коротко кивнула собственным мыслям и посмотрела на предмет обтянутый чёрной кожей.
Она быстро и решительно направилась к сундуку, стоящему под окном, и впервые открыла отделение магического предмета, которое Нарцисса собрала для неё. Гермиона взмахнула палочкой, освобождая пространство возле сундука от цветочного моря, и присела перед ним, скрестив ноги. Она быстро выуживала оттуда всё: бесчисленные образцы тканей абсолютно разных текстур и цветов от кипельно-белых до кремовых тонов, сверкающие и матовые; множество папок-каталогов в кожаных переплётах с пергаментами и вырезками из газет и журналов; книги в толстых и тонких переплётах; ещё ткани — уже цветные, видимо для подбора акцентов. Она доставала вещи всё медленнее, уже полностью поглощенная и заворожённая процессом. Её всё больше удивляло насколько Нарцисса продумывала всё, с каким трепетом подбирала эти вещи. Тепло и любовь женщины чувствовались в каждой мелочи.
На дне Гермиона обнаружила плоскую квадратную шкатулку, обтянутую красно-коричневой драконьей кожей, с потемневшим серебряным тиснением. По всей видимости шкатулке было несколько столетий, может даже больше тысячи лет. Подрагивающими от трепета руками, девушка достала шкатулку и, положив себе на колени, провела подушечками дрожащих пальцев по тиснению. Герб дома Блэк. Она коснулась замка и шкатулка открылась. Взору Гермионы предстали невероятной красоты колье и серьги. Девушка не смогла сдержать сдавленного вздоха и прикрыла рукой рот, открывшийся от восхищения. Она сидела и разглядывала витиеватые переплетения белого и красного золота и сверкающие переливы камней, меняющих свой цвет от насыщенно-синего до тёмно-красного, стоило ей хоть немного сменить угол обзора. Гермиона не сразу заметила, что к внутренней стороне крышки была прикреплена небольшая записка. Непослушными руками она развернула записку и, чуть шевеля губами, принялась читать:
«Гермиона, моя милая, эти украшения много столетий хранились в моей семье. Редчайшие уральские александриты. Веками волшебники считают эти камни символом чистой души и любящего сердца. Никто из моих предков даже не смел к ним прикоснуться, чтобы не омрачить их цвет и сияние. Ты окажешь мне великую честь, если примешь их от меня в подарок и оденешь на свою свадьбу с моим сыном.
Девочка моя, за это время я полюбила тебя как родную дочь. Я искренне верю, что вы с Драко будете невероятно счастливы.
Нарцисса.»
Растроганная Гермиона смахнула маленькую слезинку и улыбнулась, вновь взглянув на прекрасный подарок. Лишь спустя пару минут она закрыла шкатулку и, взмахнув палочкой, отлевитировала всё разложенное вокруг неё на стол и диван в гостиной. После завтрака она обязательно рассмотрит всё более подробно, чтобы обсудить с Нарциссой. Гермиона решила, что, тем самым, сможет отвлечь женщину и себя от тревожащих их обеих мыслей.
Пока девушка с помощью магии раскладывала вещи, Драко вышел из душа и застал её за этим занятием.
— Предполагаю, ты нашла способ отвлечь матушку от переживаний. — произнёс он чуть дрогнувшим голосом.
Картина того, как любимая засмотрелась на один из эскизов свадебного платья, повергла молодого мужчину в ещё большее трепетное предвкушение. С той секунды, как она вчера произнесла «да» на его предложение, он начал отсчитывать дни, часы и секунды до того, как увидит, что Гермиона идёт к нему, стоящему у алтаря, в свадебном платье, как они произнесут слова свадебных обетов и клятв. Если раньше он переживал, что времени до свадьбы слишком мало, чтобы завоевать сердце Гермионы, то теперь Драко казалось, что до Рождества так далеко.
— Думаю это отвлечёт нас обеих. — сказала Гермиона и добавила с нотками обиды и вызова в голосе. — Я бы очень хотела пойти с тобой. Кто-то явно хочет тебя убить, а я не могу этого позволить. Неужели Кингсли не может перенести встречу?
Драко подошёл к ней и заключил в объятья, встречая её недовольный и упрямый взгляд.
— Ты сама согласилась с тем, чтобы держать всё в секрете от магического сообщества. Брустверу просто каким-то чудом пока удаётся это делать, несмотря на то, что в расследовании задействованы несколько отделов Аврората и целители Мунго. Гермиона, ты сама говорила, что Кингсли можно доверять. Я знаю, что ты рвёшься в бой, как и Гарри. Вы гордые и храбрые гриффиндорцы, готовые в одиночку броситься в неизвестность. Но, согласись, сейчас мы должны быть мудрее и хитрее. Прежде всего, необходимо узнать, с кем мы имеем дело.
— Я понимаю. — нехотя согласилась она, признавая его правоту. — Ладно, я быстро в душ, и будем завтракать. Ребята придут с минуты на минуту.
***
