Один год после войны

      13 августа 1998 год       — Драко, попробуй ещё раз, — продолжал поучать Гарри, но, посмотрев другу в глаза, добавил. — Возможно, следует выбрать другое воспоминание. Когда Люпин учил меня вызывать патронуса, я долго не мог найти в своей памяти чего-то настолько яркого…       — Я пытаюсь, — оборвал его Малфой, уже начиная выходить из себя, отчаянно перебирая в голове самые яркие моменты последних месяцев.       В детские воспоминания он даже и не пытался погружаться, ведь там не было ничего хоть сколько-нибудь приятного и светлого, способного вызвать необходимые для этого колдовства эмоции.       — Если у тебя не получится, Кингсли сказал, что откажется от нашей затеи с балом, — не унимался Поттер.       Дурацкое условие Министра — патронус! Драко необходимо вызывать телесного патронуса, чтобы мог отправить послание в случае нападения. Малфой считал это глупостью, но он мечтал о патронусе с третьего курса, когда увидел, как по большому залу несётся светящийся олень Поттера. Поэтому слизеринец не стал сопротивляться, отмечая, что Гарри был действительно неплохим учителем, когда из его палочки практически сразу стали вылетать серебристые дымчатые всполохи.       Торжественный бал, посвящённый победе над Тёмным Лордом обязан состояться, для того чтобы выманить и поймать всех ублюдков, желающих его смерти. И плевать, что ему предстоит стать приманкой и живой мишенью ради достижения цели. Ведь, если его план сработает, больше ничего не помешает ему быть абсолютно счастливым, а Гермионе не бояться за его жизнь.       — Ты думаешь, я этого не понимаю?! — уже огрызнулся порядком уставший Драко. Вновь выставляя древко перед собой.       В этот момент из спальни показалась Гермиона, одетая в то самое платье комбинацию и летний тонкий льняной свитер. То самое, которое было одето на ней, когда они впервые страстно поцеловались в этой гостиной, когда он чуть было не потерял голову от желания полностью обладать этой ведьмой, и когда она окончательно перевернула этим поцелуем весь его мир. Драко понял, что это именно тот толчок, что был ему необходим. Ему не нужны были воспоминания. Его свет и счастье были перед его глазами. Он мысленно повторил слова заклинания, прежде чем произнести их вслух, но этого уже не потребовалось. Яркий свет начал наполнять комнату и перед четырьмя парами глаз, появилось светящееся существо.       — Серьёзно?! Варан?! — Драко ошеломлённо смотрел на дымчатого светящегося огромного патронуса, неторопливо вылетевшего из его палочки и сейчас горделиво взиравшего на него.       — Я думал, что у принца Слизерина должна была получиться змея. — отозвался Поттер, шокированный размерами гигантской рептилии.       — А я то до последнего надеялся, что это будет хорёк. — съязвил Забини, тоже поражённый представшему перед ними существу, а потом, чуть отойдя от увиденного и получив от Гарри болезненный тычок локтем в рёбра, спросил. — Малфой, а ты что наивно думал, что твоим патронусом будет дракон?       — Я же вам говорил, патронусы очень редко принимают форму магических существ. — сказал Гарри, не отрывая восторженного взгляда от варана и вновь толкая Блейза, чтобы тот заткнулся.       Перед его глазами пронеслись школьные воспоминания о занятиях с членами ОД о том, как он сам первый раз смог вызвать патронуса, даже вспомнил ощущение триумфа на СОВ, когда маленький старенький экзаменатор из Министерства попросил его выполнить это заклинание. В комнате и в душе разливалось тепло и спокойствие от светлой магии, заполняющей всю квартиру, проникая в лёгкие и сердце. Гарри испытывал гордость за успех друга, вспоминая то, каких неимоверных усилий ему самому стоили уроки Люпина.       — Придурки. — с усмешкой сказал Драко, пытаясь сохранять концентрацию и уже с любопытством разглядывая величественное животное, занимавшее добрую половину их просторной гостиной.       Варан сделал несколько шагов по направлению к Гермионе и высунув длинный раздвоенный язык, лизнул своим теплом и светом её босые ноги, заставив её тихонько хихикнуть. Девушка внимательно разглядывала четырёхметровую рептилию, с улыбкой наблюдая за тем, как варан широко зевнул, демонстрируя два ряда острых, как бритвы зубов, и улёгся у её ног.       — Забавно, но это действительно дракон. — Гермиона отвела глаза от светящегося патронуса и посмотрела на не понимающих парней, принялась объяснять. — Драко, это не простой варан, а гигантский индонезийский варан. Их чаще всего называют комодскими драконами. Это самый крупный вид из ныне существующих рептилий, не считая настоящих драконов, а также один из самых совершенных и грозных сверххищников в магловском мире. Правда, и в магическом мире эти животные часто используются и очень ценятся, особенно…       — В зельеварении и колдомедицине. — договорил за неё Блейз. — Их кровь используют для изготовления лучших заживляющих зелий. Недавно отдал за крохотный пузырёк такой крови почти две тысячи галеонов и до сих пор гоняюсь за костным мозгом. Малфой, ты аристократическая задница, должен был выпендриться даже в этом?       Варан рассеялся голубоватым светом, оставляя после себя ощущение спокойствия, защищённости и уверенности. Драко рухнул в кресло, уставший, но счастливый, не обращая внимания на ворчание мулата. Тот сегодня явно был не в духе.       — Да угомонись ты. Что сегодня с тобой такое? — спросил Гарри. — Ты как вернулся из Мунго сам не свой.       Забини рухнул на диван, откинулся на спинку и, запрокинув голову, прикрыл глаза. Тяжело выдохнул и почти беззвучно прошептал:       — Мне не каждый день приходится лечить истерически рыдающих бывших однокурсниц, которых пытается проклясть их собственный отец.       — Кто? — только и смогла выдохнуть Гермиона, устраиваясь на коленях у Драко и, ощущая, как его ладони успокаивающе согревают кожу через шёлк платья, заключая в защитное кольцо объятий.       Неосознанное движение, но такое необходимое им обоим. Гермиона почувствовала как Драко напрягся, дожидаясь ответа и давая другу время собраться. Она поймала хмурый и серьёзный взгляд Гарри, которым он смотрел на мулата, также ожидая дальнейших объяснений.       — Пэнс… — он резко сел, опершись локтями о колени, и закрыл лицо ладонями. — Сегодня поймали её отца при попытке похитить или убить Пэнси за то, что она сдала его Аврорату. Этот урод связался с Пожирателями смерти, задолжал гоблинам, просрал весь свой бизнес. Он хотел продать Пэнси, как какую-то племенную кобылу, Эйвери или ещё какому-то верному псу Тёмного Лорда, который снизойдёт и покроет его долги за возможность трахать, мучить и издеваться над его дочерью.       — Как он её нашёл, и как она? — спросил озадаченный и мрачный Гарри. — Мы же предоставили аврорам квартиру для её защиты. Предполагалось, что её будут круглосуточно охранять…       — Я не знаю, что там случилось… Её не очень сильно задело, но эмоционально она полностью разбита. Porca puttana, как бы мерзко она не поступила, предложив сдать Гарри перед битвой, да и в школе была для вас не сильно приятной личностью, — Блейз взглянул поочерёдно на Гарри и Гермиону. — но она точно всего этого не заслужила. Пэнси не плохая… Она… Просто как и многие чистокровные слизеринцы, заложница протухших устоев старого поколения. А ещё именно ей мы с Драко обязаны своей дружбой, ведь именно она нас свела.       Парень тяжело выдохнул и с силой сжал кулаки, так что на предплечьях, обнажённых закатанными рукавами чёрной рубашки, заходили тугие мышцы и забегали толстые змейки вен под тёмной кожей.       — А теперь из-за своего figlio di puttana del padre, Паркинсон осталась совсем одна, без средств к существованию — никто даже не захочет взять её на работу. Diavolo, у неё даже не осталось собственной крыши над головой. — со злостью выдавил он из себя. — Я забрал Пэнс из Мунго, сейчас она у меня дома. Я дал ей сонное зелье и сильное успокоительное, думаю, она должна проспать до утра. Яйца гиппогрифа, как она будет жить с этим всем дальше, я просто не знаю… Она не позволит мне содержать её, гордая и непокорная куколка…       Мулат вскочил и принялся наворачивать круги по комнате, не контролируя и ругая себя. Ему было просто необходимо выплеснуть все накопившиеся эмоции:       — Sono un idiota. Perché non me ne frega un cazzo на то, как она себя вела? Stronzo. Как же я так вляпался?! Faccia di merda, innamorato come l'ultimo sciocco in questi occhi di cervo… Per tanti anni non le ho prestato attenzione, а тут… Coglione… Нет… Ho solo immaginato tutto… Stronzo. Stronzo. Stronzo.       Забини рухнул на диван и принялся заворожённо смотреть в одну точку абсолютно потерянным взглядом, в то время как друзья безмолвно переглядывались между собой. Плечи его поникли, кадык срывался вниз, когда он тяжело сглатывал. Блейз был опустошён и шокирован собственными накатившими на него эмоциями.       Все настолько привыкли к его горячему и неунывающему нраву, что видеть его таким, казалось чем-то противоестественным. Поэтому все какое-то время сидели в звенящей в ушах тишине.       Драко тихонько шепнул что-то Гермионе на ухо, и она согласно кивнула, посмотрев в серые глаза. Нерешительно поднявшись, она подошла и села рядом с Забини на диван. Взяла его руку в свои ладошки, дожидаясь, когда парень очнётся от своих мыслей. Блейз легонько тряхнул головой и посмотрел на девушку.       — Блейз… — тихонько начала Грейнджер. — Она тебе нравится?       Он несколько раз моргнул, непонимающе глядя в карие глаза. А затем, чуть приподняв уголок губ, выдохнул и попытался объяснить всем и себе хоть что-то:       — Я не знаю… Просто… Когда я увидел как Тео втащил её почти бездыханную в холл Мунго… Во мне что-то оборвалось в это мгновение… Когда она очнулась и так отчаянно вцепилась в мою руку, смотря на меня своими испуганными огромными лазурными глазами… Я лишь чувствую, что хочу её защитить. Чтобы больше она так на меня никогда не смотрела. Чтобы в этих глазах была какая угодно эмоция, но не это бездонное море отчаяния и боли…       — О, Блейз, да ты влюби… — Гарри осёкся, увидев, как осуждающе врезались в него серые и карие глаза.       Мулат неожиданно для всех, включая себя, усмехнулся.       — Влюбился?! Возможно…я не знаю… Знаю лишь, что для меня она… особенная… Значит что-то большее, чем… все другие… — он уронил голову себе на грудь, пряча глаза в ладонях.       — Иди к ней. Будь рядом, когда она проснётся. — Гермиона тихонько погладила его по спине. — Блейз, мы не держим на неё зла и не будем тебя осуждать, за то, что ты хочешь быть с ней. Только порадуемся, если ты будешь счастлив. А насчёт дома, работы, не переживай. Найдём ей квартиру, и, если Пэнси захочет, будет работать корреспондентом в Спелле. Всё обязательно наладится.       — Правда? — он поднял на девушку глаза, а потом посмотрел на парней, те, в свою очередь, одобрительно кивнули.       — Конечно. — Грейнджер тепло улыбнулась.       — Друг, мы рядом и всегда поможем. — отозвался Гарри. — Я буду безмерно рад, если ты будешь счастлив, и мне не придётся работать свахой ещё и для тебя.       Забини облегчённо выдохнул, вновь расправляя плечи. На его губах уже зарождалась такая знакомая легкая полуулыбка. Он быстро приходил в себя, а в глазах вновь колыхались игривые золотистые искорки. Поттер взглянул на часы и присвистнул.       — Блейз, нам пора по домам. Джинни наверное уже вернулась и ждёт меня. Она встречалась сегодня с Полумной и Невиллом, решила подготовить их к встрече с вами на балу в Хогвартсе, а заодно незаметно узнать мнение остальных. Хочет избежать косых взглядов на вашу парочку. — Гарри взглянул на Драко и Гермиону.       — Ох, я даже и не думала над тем, как на нас отреагируют бывшие члены ОД. Полумну ведь долго держали в плену… — голос Гермионы чуть дрогнул.       — На счёт Полумны не переживай, она хоть и не от мира сего, но мы помогли друг другу не свихнуться, в то время пока она была пленницей в Мэноре. Мне, конечно, не удалось оградить её от всего, но большинства пыток нам тайком удалось избежать. — прервал её Драко. — И я не думаю, что кто-нибудь из вашего отряда будет против твоего выбора и счастья.       — Ты не перестаёшь удивлять меня, дружище, и я думаю, ты прав, большинство поймёт и примет вас. — Гарри ещё раз взглянул на часы, поднимаясь с кресла. — Пойдём, Забини. Пока, Джинни сама не пришла за мной и не выволокла за шкирку.       — Подкаблучник, — шутливо сказал Блейз, уже подталкиваемый в спину Поттером по направлению к входной двери. — Да иду я. Пока, coppia Dolce.       Гарри тоже попрощался и захлопнул за ними толстую дубовую дверь.       — Малышка, ты хочешь моей смерти, появляясь передо мной в таком виде? — прошептал Драко в её губы, подхватывая Гермиону на руки и усаживая на кухонный остров, как только они остались наедине. — Ты даже не представляешь, что со мной делаешь…       Гермиона в этот момент зарывалась пальцами в его волосы, оттягивая его голову, прошлась дорожкой влажных поцелуев по шее, прошептала, опаляя горячим дыханием кожу:       — Я хотела вознаградить тебя за старания…       Остаток фразы потонул в тихом протяжном стоне, он стянул её свитер и спустив одну лямку втянул в рот твёрдую вишенку соска. Его сильные руки блуждали по её ногам, сминая длинными пальцами нежные ягодицы, задрав подол платья и прижимая её с каждым мгновением всё сильнее к себе. Гермиона чувствовала его возбуждение, от чего собственные ощущения обострялись до предела. Ей было достаточно предвкушения, чтобы оказаться на грани. Достаточно для того чтобы болезненный узел внизу живота затянулся до предела и запульсировал. Кружевные трусики промокли насквозь, отчего витиеватый узор терзал нежные складки, приближая к точке невозврата.       — Салазар, ты сводишь меня с ума… Ещё хоть слово, и я больше не выдержу… возьму тебя прямо здесь. — Драко очертил языком линию её подбородка. — Не играй со мной так… Я слишком сильно и давно хочу тебя…       — Я не играю… Я готова... Хочу... Тебя... До дрожи… Всего… Внутри… — шептала Гермиона в его губы, непослушными пальцами пытаясь расстегнуть его рубашку.       «Суккуб в ангельском обличии.» — пронеслось у Драко в голове. Она доведёт его до предела перевозбуждения, и он просто не сможет себя контролировать. — «Малфой, соберись, нужно хоть как-то сохранить остатки рассудка, чтобы не превратиться в животное и не причинить ей боль в их первый раз.»       Мелкие пуговицы не поддавались, и она оторвала их, стягивая белоснежную ткань с плеч Драко. Пуговицы стукнулись дробью о паркет, и ткань послушно упала на пол у его ног. Язык Малфоя властвовал у Гермионы во рту, заглушая стоны, оттого что его рука была в её трусиках, а указательный палец уже проник в неё. Гермиона отчаянно подалась ему навстречу. Она пыталась совладать с ремнём на его брюках одной рукой, а второй отчаянно цеплялась за его плечо, оставляя красные отметины от ногтей.       — Совсем забыл вам рассказать, в Мунго хотят, чтобы я обеспечил их волчьим противоядием на полгода вперёд к следующему полнолунию. Видите ли, у них заканчиваются их запасы, ведь Сивый успел поку… — вернувшийся без стука, Забини оторвал взгляд от своих записей и оборвал фразу, так и не договорив, когда увидел грозные, разъярённые глаза Малфоя.       Драко лишь повернул голову, оскалившись на друга и заслоняя своим телом полуобнажённую Гермиону. В это мгновение он ненавидел друга, которому сочувствовал несколько минут назад.       — Проваливай сейчас же, пока я тебя не убил. — Драко раскатисто рычал.       — Испаряюсь. — Блейз поднял руку с пергаментами к глазам, показывая, что он ничего не видит и, хохотнув, добавил. — Противозачаточные зелья я вам поставил в шкафчик над мойкой. Или вы решили зачать Кастора, не дожидаясь свадьбы?       — Забини, ты труп! Я скормлю тебя мантикорам! — голос Малфоя был подобен грому, надвигающейся грозы.       Стоящий на столешнице стакан полетел в мулата и разбился об уже закрывшуюся дверь. Но звон разбитого стекла Драко уже не услышал, потому что Гермиона обхватила его мочку губами и прошептала:       — Запри дверь…       Его палец внутри неё непроизвольно дёрнулся и Гермиона тихонько застонала, прикусив его шею. Он давил на самую чувствительную точку внутри. Самообладание и остатки рассудка Гермионы крошились в пыль. Громкий стон – такой сладкий звук, словно музыка, отозвался в сердце и паху Драко. Он очертил большим пальцем вокруг клитора, не задевая его и ввёл в неё второй палец, подключая к обоюдной сладкой пытке и через несколько мгновений третий, растягивая её, готовя к тому, чтобы принять его. Она была тугой и так сладостно обхватывала его пальцы, что в брюках стало невыносимо и болезненно тесно.       Драко дотянулся до палочки, взмахнул ей в сторону двери, наложив мощнейшие запирающие чары. Ещё один взмах и в его руке, вместе с палочкой, оказалась маленькая склянка с голубовато-белой жидкостью. Гермиона протянула руки и медленно опрокинула в себя содержимое, пронзительно глядя на Малфоя.       Он слизнул маленькую капельку зелья с её нижней губы и, легонько прикусив, заглушил поцелуем очередной полустон — полувсхлип.       Пряжка ремня звякнула, наконец-то поддавшись стараниям, трясущихся от предвкушения близкой разрядки, пальцев Гермионы, и в этот момент она сквозь пелену возбуждения услышала свой собственный жалобный скулёж от внезапной пустоты внутри, там где секунду назад были его пальцы. Девушка ощутила во рту солоноватый железный привкус, прикусив нижнюю губу Драко до крови.       — Драко… — попыталась запротестовать Гермиона, но он в этот момент невесомо прошёлся рукой по её позвоночнику, вызывая волны мурашек по всему телу, и она почти забыла, как дышать.       — Так не терпится? — ухмыльнулся он, облизав кровоточащую губу, уже стоя на коленях и разводя шире её ноги.       Она не ответила, потому что могла лишь безмолвно хватать ртом воздух, цепляясь за край столешницы, и дрожать, когда его язык очертил самым кончиком жемчужину наслаждения над её входом.       — Сладкая… — опалил Драко своим дыханием влажные складки. — Вкусная… — втянул губами клитор и стал ласкать его и посасывать.       — Драко, Драко… Пожалуйста… Пожалуйста…       В глазах плыли искорки, в ушах стучал пульс. Гермиона растворялась в нём, в его ласках, в пульсирующих волнах электрического тока, расходящихся от прикосновений его пальцев, губ, языка. Он пил её, проникал в неё языком, пальцами, ласкал самые чувствительные места. Дарил наслаждение и боготворил, чувствуя удовольствие от каждого её стона и сладких вздохов и выдохов.       Малфой поднял Гермиону на руки, вжимаясь во влажный жар между её ног, сразу же как ощутил последнюю яркую пульсацию её нежных стенок на своих пальцах.       Она не видела ничего кроме ртутного блеска его глаз, на задворках сознания улавливая стук запираемых дверей сначала спальни, а затем и ванной. Гермиона задрожала от удовольствия, ощутив невесомое магическое прикосновение, и уже остро почувствовала его кожу на своём обнажённом теле. Она была готова рассыпаться на атомы, когда спиной коснулась холодного мрамора душевой, почувствовав медленное погружение его члена в истекающее её соком лоно, и тёплые капли воды, падающие на их тела.       Гермиона ощущала внутри себя каждый его миллиметр, растягивающий её, расширяющий грани реальности, делая удовольствие, которое до этого казалось уже непревзойденным, ещё ярче. Она почти заскулила, когда он замер, не полностью погрузившись в неё. Но практически сразу задрожала, почувствовав его палец на подрагивающем пучке сосредоточения нервов.       Драко, ощутив тонкое препятствие, остановился, сердце предательски пропустило несколько ударов, он почти физически ощущал боль, которую может ей сейчас причинить, сдвинься хотя бы на доли сантиметра глубже.       — Драко… Я… Драко… Я с-с-сейчас… — Гермиона сама подалась ему навстречу, сильнее обхватывая его бедрами и оставляя следы от ногтей на его плечах и спине.       В ней было узко, горячо, влажно, нереально, просто непередаваемо прекрасно. Он был готов кончить, даже не войдя в неё на всю длину. Её внутренние стенки запульсировали, ещё более невыносимо восхитительно обхватывая его член. Это стало последней каплей и Драко сорвался в бездну, погружаясь в Гермиону до самого основания.       Девушка вскрикнула и выгнулась дугой вжимаясь в него, оставляя яркие красные полосы на белоснежном шёлке его спины. Она растворялась в нём, рассыпаясь осколками, взрываясь вновь и вновь. По всему телу до самых кончиков пальцев прокатывались волны экстаза. Оргазм смешался с чуть болезненным жжением от его полного проникновения в неё. Но при этом Гермиона чувствовала себя невероятно целой и наполненной.       В её голове дымкой замелькали картинки всех самых важных для Драко моментов: тëплое прикосновение к его руке в их первую встречу наедине, после предложения Гарри… Самый первый невесомый поцелуй, растекающийся пульсацией по венам… Её сверкающие глаза в лунном свете на кухне Мэнора… Случайное столкновение их пальцев, когда они одновременно потянулись к чертежу на столе Гермионы… Пустое квиддичное поле, и жар её кожи под его губами… Её лицо и тепло, сквозь пьяную пелену яда… Маленькая ладонь спящей Гермионы, охватывающая его палец… Её влажное тело в одном лишь полотенце в клубах тёплого пара ванной комнаты… Мурашки, пробегающие от прикосновения нежных пальчиков к его волосам… Шоколадный вкус кожи, и неконтролируемое возбуждение от близости… Отражение в зеркале их спальни глаза в глаза… Признания в любви и то, как он одел ей на палец заветное кольцо… Вспышки, ярчайшие всполохи воспоминаний, ощущений, эмоций. Гермиона видела всё это его глазами, чувствовала его сердцем и душой.       Эта смесь его и её эмоции переполняла, выбивала дух, но нестерпимо хотелось ещё и ещё. Грейнджер была готова заплакать, когда он почти вышел из неё. Она хватала ртом воздух, нуждаясь в этой одуряющей, всепоглощающей наполненности им.       — Я люблю тебя. — прошептала Гермиона в его губы, встречая его медленный толчок.       Его кожа пылала, вода стекающая по спине, казалось, превращалась в пар. Сердце глухо стучало в ушах, сбиваясь при каждом погружении в узкий влажный жар. Тяжёлое дыхание и влажные звуки соприкосновения разгорячённых тел заполняли всё пространство, отдаваясь импульсами в каждой клетке тела. Дурманящая опьяняющая нирвана заполняла головы.       — Ты весь мой мир. — его слова тонули в её вздохах. — Нереальная… Неземная… Любовь моя… Моя… Вся… Моя…       Она обхватила его за шею, упираясь своим лбом в его. Глаза в глаза. Одно дыхание на двоих. Нарастающий темп его толчков в такт ускоряющейся пульсации плотного узла наслаждения внутри неё. Ощущения за гранью возможных… Взрывная волна ярких вспышек в глазах ослепляла.       — Драко… Драко… — Гермиона запрокинула голову и закрыла глаза, шепча его имя. — Драко…       Кожа девушки светилась, веснушки на лице, плечах, груди и всём теле переливались золотистыми искрами. Гермиона кожей ощутила исходящую от него вибрацию неконтролируемых магических потоков, сливающихся с её магией. Они скрепляли между собой не только их тела и души, но и магию. Золотистые искры перетекали из Гермионы в Драко, переплетаясь и сталкиваясь с серебряными лучами, выходящими из его шрамов на груди…       Кончики пальцев покалывало, от чего прикосновения к коже пробивались током по всему телу и отдавались в каждом ударе сердца. Жар, до этого пылающий внутри неё, в самой глубине соприкосновения их тел, растекался, переполняя Гермиону, вырывая из самой глубины души сладостные громкие стоны.       — Гермиона… Я люблю тебя… — глухо, с хрипотцой в голосе шептал Драко, в ямочку над её ключицей, изливаясь в неё, совершая последние мучительно-сладостные высвобождающие толчки. — Моя… Только моя… Восхитительная… Моя малышка… Любимая… Люблю… Люблю… Люблю…       Внутренние стенки женского лона последний раз сжались, восхитительно плотно обхватывая чувствительный подрагивающий член, и Гермиона тихонько обмякла в руках Малфоя.       Драко медленно вышел из неё, опуская дрожащие ножки Гермионы на пол. Она протестующе застонала, ощущая бездну пустоты внутри себя. Несмотря на то, что она была почти обессилена, ей хотелось вновь чувствовать ту неземную целостность и наполненность, которые подарил ей Драко.       Дав несколько минут тёплым успокаивающим каплям струиться по их телам, в то время как парень заключил её лицо в свои ладони, покрывая его нежными невесомыми поцелуями. Гермиона поймала его губы своими, увлекая в долгий глубокий поцелуй. Она вновь и вновь проходилась ладонями по его торсу, плечам, спине, бёдрам, предплечьям… Изучала и впитывала каждый сантиметр литых, словно выбитых из мрамора мышц.       — Ненасытная… — усмехнулся Малфой, отрываясь от распухших от поцелуев губ Гермионы и подхватывая невесомую желанную девушку на руки.       Стекающие с них обоих капли быстро испарялись на разгорячённых, переполненных магией телах, пока он нёс любимую и трепетно укладывал на белоснежные мягкие простыни.       Гермиона льнула к нему всем телом, уже дрожа от предвкушения, когда он нависал над ней, вжимая её в матрас. Слегка приподнявшись он провёл рукой от её плеча до запястья и притянул левую руку Гермионы к своим губам, оставив на внутренней стороне предплечья дорожку поцелуев от локтя до запястья. Он поднял руку Гермионы, прижав к матрасу над её головой, одновременно с этим втягивая розовый сосок в рот. Она громко застонала, пока он проделывал тоже самое с её правой рукой. Жадно целуя сладкие податливые губы, заглушая громкие стоны, он спустился влажной дорожкой к её правой груди, рисуя языком круги вокруг маленькой горошинки соска.       Гермиона судорожно втягивала ртом воздух, кусая пересохшие за секунды губы. Не с силах пошевелить руками, она лишь выгибалась дугой навстречу его поцелуям и рукам, ласкавшим чувствительные соски, спускающимся всё ниже по её животу.       — Любимая, ты невероятная, незабываемая, такая узкая, мокрая, идеальная, и только моя. — он запечатывал каждое слово поцелуем на внутренних сторонах её бёдер, приближаясь всё ближе к её входу.       — Твоя… — прошептала она, чуть подаваясь на встречу его пальцам, уже хозяйничающим на нежных лепестках, дразня и не погружаясь.       Это было сравнимо с пыткой. Она хотела большего, внутри всё переворачивалось от желания. Собственные руки не слушались, но она тянула его на себя. Слов и объяснений не требовалось. Малфой припечатал одной рукой запястья Гермионы над её головой, втянул в рот сосок и, болезненно прикусив, с утробным рычанием проник в неё одним резким толчком, заставив вскрикнуть от удовольствия, пронзившего всё тело.       Драко начал медленные глубокие движения внутри неё, наполняя и почти опустошая. Сознание Гермионы плыло где-то на грани безумия от желания и любви, переполнявших девушку.       Стоны её наслаждения и удовольствия заполняли всё его существо. Внутри неё было невероятно туго, и от этого его ощущения были почти невыносимо яркими и острыми. Идеальными. Драко двигался подобно накатывающим на берег волнам, с каждым толчком грозящим перерасти в цунами. Унести ураганом экстаза в транс исступлённого восторга. Ощущения накрывали с головой. Они оба тонули в этих ласках.       — Нет… — простонала она с отчаянием в голосе, когда его член практически покинул её лоно.       — Ты нереальная… идеальная… словно созданная богом специально для меня. — шептал он, упираясь головкой во влажные складки. — Я не выдержу долго… Любимая, ты волшебная…       — Я… — остальные слова не успели сорваться с губ, он вновь наполнил её и она вскрикнула от наслаждения, выгибая спину навстречу ему. — я… Драко… Драко… Драко… Я… Я сейчас…кон… Драко… — его имя было единственным, что она могла сказать, когда его толчки ускорились, сталкивая за грань реальности.       — Да, любовь моя… Кончи для меня… — он обхватил ладонями её бёдра, всё сильнее и резче погружаясь в пылающий жар.       — Драко, я люблю тебя! — Гермионе казалось, что она взорвалась, рассыпалась на осколки, болезненный огромный комок нервов, всё это время росший внизу её живота, расходился дрожью и импульсами по всему телу. До кончиков пальцев. До каждой пульсирующей клетки. До фейерверков в глазах. Все молекулы эмоций, чувств, ощущений, магии взорвались в ней.       Он почувствовал её пульсацию вокруг своего естества и не выдержал, в два запредельно глубоких толчка ощутил собственную разрядку. С громким стоном наслаждаясь всепоглощающей любовью к своей женщине.       Драко дрожащими руками облокотился на кровать и, запечатлев нежный поцелуй, прошептал возле уголка её губ:       — Ты любовь всей моей жизни. Моя женщина… Только моя…

***