***
После нескольких часов обсуждений Драко стоял, оперевшись на большой стол переговоров, заваленный чертежами, перьями и пергаментами. Он внимательно разглядывал чертёж нового здания для больницы Святого Мунго, которое планировали расположить в проектируемом магическом квартале Лондона. Срок договора аренды с магловским правительством нынешнего здания истекал через два года, и в целях безопасности статута секретности было принято решение о переносе места размещения больницы. Молодой человек внимательно вчитывался в пометку архитектора, пока главный юрист Фонда задумчиво выводил цифры на пергаменте перед собой, периодически показывая свои расчеты Гарри. Трое архитекторов, сидящих в углу оживлённо спорили, параллельно с этим прямо в воздухе делая эскизы, которые вылетали из кончиков их волшебных палочек. А остальные сотрудники копошились на своих местах, обсуждая все возможности столь масштабного строительства. Двенадцать магических кварталов в самых крупных городах Британии: Лондоне, Бристоле, Глазго, Бирмингеме, Лидсе, Шеффилде, Манчестере, Брэдфорде, Эдинбурге, Ливерпуле, Ноттингеме и Ковентри. Здания в этих кварталах будут располагаться в соответствии со звёздными картами зодиакальных созвездий. Это было амбициозно, масштабно, претенциозно и как сказала ему утром Гермиона немного безумно, но так по-малфоевски. Фактически Драко хотел создать магические мини-города, внутри существующих магловских Сити, каждый с полноценной инфраструктурой, уникальной архитектурой, неповторимым ландшафтом и озеленением. Он хотел осуществить нечто похожее на его нынешнюю жизнь: слияние магического и маггловского миров, где нет столь резкой границы. Где не надо больше пользоваться каминной сетью или аппарировать, чтобы сходить в свой любимый волшебный ресторанчик или посетить магазин зелий. Для того, чтобы посетить квиддичную лавку будет достаточно просто выйти на улицу. Где дети не будут расти в одиночестве в уединённых поместьях или домах, смогут играть со сверстниками в парках и скверах. Где маглорожденные дети смогут легче войти в магическое сообщество за счёт того, что смогут посещать магическое дошкольное заведение в переоборудованном под это Мэноре, через созданные отделения и точки сбора в новых магических кварталах. У Малфоя было слишком много идей, переполнявших голову и дающих бесценную и такую искреннюю надежду на то, что его имя больше не будет ассоциироваться с клеймом бывшего Пожирателя и очистит их с матерью. Он хотел сделать что-то настолько необходимое для нового послевоенного мира, чтобы перечеркнуть всю ту грязь, которую натворил его отец. В магическом мире не делали ничего подобного со времён строительства Косого переулка, который устарел и обветшал, не говоря уже о том, как на него повлияла военная разруха за время, пока Пий Толстоватый был Министром магии. Гринготтс, восстановленный гоблинами, после того как Гермиона и Гарри бежали оттуда на драконе, пожалуй был единственным зданием, не требующим капитального ремонта. Если они осуществят задуманное, то смогут оставить после себя огромный вклад в развитие магического мира. — Драко, Руби прислала записку. — услышал он тихий шёпот Гермионы возле уха и ощутил прикосновение её теплой ладони к своей руке. — Ко мне в кабинет пришла Пэнси. Я пойду к ней, тем более, основную часть вопросов мы уже обсудили. — Конечно, малышка. Мы сейчас закончим, и я тоже подойду. — шепнул он ей в ответ и проводил Гермиону взглядом, пока она не покинула переговорную. — Мистер Малфой, строительство двенадцати магических кварталов потребует не только согласования с нашим Министерством, но и с магловским правительством, тем более, вы хотите задействовать самые крупные города… Есть вероятность, что маглы не согласятся на подобное. — отвлёк Драко от задумчивости голос одного из сотрудников. Это был кажется мистер Стюарт, один из авроров, присланных Лукасом и работающих у них под прикрытием. Драко спокойно опустился в кресло и обвёл взглядом всех собравшихся, прежде, чем остановиться на мужчине и произнести: — Перед нами не стоит задача согласования с магловским правительством, этот вопрос находится только в компетенции Министерства магии и Министра. Не забывайте, «Открытое сердце» было создано, как исключительно благотворительная организация, в поддержку и помощь Министерству магии, но никак не берущая на себя его функции и полномочия. — Малфой выдохнул, поймал взглядом одобрительный кивок Поттера и добавил уже менее суровым тоном. — Сейчас я хочу, чтобы Фонд подготовил достойные проекты по всем двенадцати объектам для обсуждения их с Министром Бруствером. На этом, я думаю, наше совещание подошло к концу, и мы можем расходиться. О дате и времени проведения новой встречи вас всех уведомит наш с мисс Грейнджер секретарь. После того как Драко и Гарри попрощались с сотрудниками, они направились в кабинет Гермионы. К тому моменту, как парни постучались и зашли в помещение, девушки сидели на диване перед камином и оживлённо обсуждали новые идеи для первого выпуска «Спеллы», попивая чай и посмеиваясь. Паркинсон на мгновение замерла, увидев в дверях Поттера. Оцепенение, подобное эффекту взгляда Василиска, спало также резко, как и появилось, и Пэнси вскочила и принялась с мольбой в голосе просить у него прощения: — …я знаю, что не достойна твоего прощения, но, пожалуйста, прости…прости меня за всё…за те слова…за все колкости, что я говорила…за… — из её глаз полились слёзы, и она сбивчиво бормотала, стыдливо смотря на Поттера, пока тот её не перебил. — Я рад, что ты жива. — ошарашил он её и крепко обнял, плачущую девушку, успокаивающе поглаживая по голове. Для Гарри была настолько ценна каждая человеческая жизнь, что он искренне прижимал Пэнси к своей груди, давая девушке время успокоиться. Давая своему сердцу надежду на то, что в его жизни больше не будет войны, не будет потерь. Потерь тех, чьи лица запечатлены в его памяти. И не важно, на чьей стороне они были. — Но как? Ты меня прощаешь? — залепетала Пэнси, пытаясь вытереть слёзы тыльной стороной ладони. — Пэнс, привыкай к гриффиндорскому благородству и всепрощению. — ухмыльнулся Драко и протянул ей шёлковый носовой платок с вышитыми серебряной нитью инициалами. — Мы не ждали тебя сегодня. Блейз сказал, что ты вчера пострадала… — Да, но мне хватило сегодня полдня с матушкой-наседкой Забини, чтобы я сбежала при первой же возможности. — выпалила Пэнси, вздёрнув чуть курносый аккуратный носик и вытирая влажные дорожки со щёк. — Я не думал, что мать Блейза похожа на женщину, которая будет… — начал было Малфой, пока Паркинсон не прервала его хмыкнув. — О, я не о миссис Забини. Она великолепна, очень интересная и невероятно умная женщина. Это Блейз кудахтал надо мной с самого утра. — брюнетка возмущённо вскинула руки к потолку и закатила глаза. — Мерлин всемогущий, он собирался меня с ложечки завтраком кормить… Все ещё долго хохотали, пока Пэнси рассказывала про милые и нелепые попытки мулата позаботиться о ней, пока он не получил срочную сову из Мунго, насчёт последней поставки целебных зелий. — Я поняла, что больше не выдержу его гиперактивной и чрезмерной заботы. Что произошло с этим горячим и дерзким итальянским казановой? Его как-будто подменили сегодня утром. Если бы я не видела, как он общается с матерью, я бы подумала, что Забини под оборотным. — недоумённо продолжала возмущаться Пэнси, расхаживая по комнате и эмоционально жестикулируя. Паркинсон грациозно села в кресло и посмотрела на своих всё ещё посмеивающихся и переглядывающихся слушателей. Она поймала взгляд Гермионы и с надеждой и смущением пролепетала: — Блейз сказал, что вы сможете помочь мне с квартирой, поэтому я не раздумывая быстро попрощалась с миссис Забини и влетела в камин, как только за ним захлопнулась дверь. Это правда? — Конечно. Я уже тебе говорила, что завтра познакомлю тебя с новым редактором «Спеллы». Вы сможете договориться насчёт работы. А насчёт квартиры… — быстро заверила девушку Гермиона, после чего обратилась к Поттеру. — Гарри, ты сможешь сегодня подыскать для Пэнси квартиру? Джинни скоро должна вернуться из Мунго, она сможет помочь с размещением… В этот момент часы на каминной полке пробили пять часов вечера и Гермиона резко вскочила. Она принялась судорожно забрасывать вещи в сумочку, быстро тараторя: — Ой, я совсем забылась. Драко, мы уже опаздываем. Нарцисса прислала мне сегодня сову, она ждёт нас в гости к половине шестого. Вчера Андромеда, наконец-то, легла в Мунго на обследование. Тедди теперь у Нарциссы. Нам надо ещё успеть заскочить в детский магазин, я хотела купить ему несколько игрушек. — Великий Салазар, как же я люблю эту женщину. Она так мило тараторит, когда начинает нервничать. — ухмыляясь произнёс Драко, обратившись к Гарри и Пэнси. Молодой мужчина поднялся с кресла и подошёл к суетящейся Гермионе. Он заключил её в кольцо своих объятий и поцеловал в висок. — Малышка, мама нисколько не обидится, если мы немного опоздаем.***
— Драко, милый, подержи Тедди, пожалуйста. Я возьму чистые пелёнки. — сказала Нарцисса, поднимаясь с кресла и, вручив малыша сыну, направилась к комоду, стоящему рядом с пеленальным столиком. — Фу! Пахнет как говно фестрала. — Драко сморщил нос, держа хохочущего изворотливого малыша с ярко зелёными волосами на вытянутых руках. — Как Вы выражаетесь, молодой человек? Твои пелёнки тоже не печеньками пахли. — отозвалась мать, доставая чистую пелёнку и ползунки. Гермиона могла лишь пытаться сдерживать рвущийся наружу смех от вида парня, с живым интересом рассматривавшего пухленького малыша на своих руках. Несмотря на исходящий от Тедди отвратный запах, заполнивший комнату, Малфой не выдержал и принялся корчить забавные рожицы, вызывая заливистый детский смех. Малыш Тедди, хохоча, сменил короткий зелёный ёжик на чуть кучерявые платиновые локоны, чем вызвал ещё большее всеобщее умиление и искреннее недоумение, смешанное с восторгом на лице Драко. Нарцисса подошла к сыну и попыталась забрать кроху, чтобы сменить пеленки, но тот вцепился маленькими ручками в рубашку парня. — Давай я сам. — сказал Малфой, уже направляясь к резному деревянному пеленальному столику, но быстро добавил. — Только говори, что нужно делать. Когда малыш Тедди уже неуклюже ползал рядом с сидящей на полу Гермионой в чистых канареечно-жёлтых ползунках, а Нарцисса с помощью волшебной палочки избавилась от противного запаха, царившего в комнате, с первого этажа послышался звук аппарации, и уже через несколько минут в дверях детской возник Кингсли. — Простите меня за опоздание, слушание в Визенгамоте продлилось дольше, чем я планировал. — сказал он, опираясь плечом о дверной косяк. — Вы лишь пропустили то, как Тедди меня описал, когда я менял ему пеленки. — сказал Драко, подходя к Кингсли и пожимая ему руку. — Он и с тобой это сделал? — хрипло хохотнув, пробасил мужчина, обнимая и целуя в щёку подошедшую к нему Нарциссу. — Кинг, ты теперь будешь и Драко уверять, что так Тедди показывает своё доверие? — искренне засмеялась Нарцисса. Салазар, Малфой так давно не слышал её искреннего смеха. Его начали распирать эмоции, которые он с трудом попытался скрыть. Он был счастлив, видя светящееся лицо матери. Чтобы никто не заметил навернувшуюся на его глаза влагу, парень перевёл взгляд на пятимесячного малыша, сейчас пускающего слюни на плечо Гермионы. От вида любимой, держащей белокурого кудрявого малыша на своих руках, Драко разрывало на части. Грудную клетку распирала всепоглощающая любовь. Каково будет увидеть Гермиону с их ребёнком на руках? Его жизнь никогда не была столь прекрасна. У него было всё, о чем он даже не мог и мечтать. Он был настолько счастлив, что становилось нестерпимо страшно от одной только мысли, что он может всё это потерять из-за какого-то сошедшего с ума урода, желающего его смерти. Руки задрожали, и он быстро убрал их в карманы брюк. Он никому не позволит забрать у него весь его мир и причинить близким ему людям боль. —… но это так. Цисси, просто признай, тебе завидно, что Тедди уважает нас с Драко. — до Малфоя донеслись наигранно возмущенные заверения Кингсли. — И поэтому он вас пометил? — рассмеялась Нарцисса. — Вы оба просто не умеете быстро менять пелёнки. Вот и всё. — Я признаю только то, что не могу делать это также искусно, как это делаешь ты, любимая. — сказал Бруствер, целуя женщину в лоб. Мужчина краем глаза заметил состояние парня и быстро спросил: — Дамы, вы позволите мне украсть у вас Драко? Хочу обсудить с ним новый проект Фонда, о котором мне сегодня рассказали. А вы пока вдоволь сможете понянчиться с малышом и поболтать о своём, о женском. Цисси, ты кажется хотела показать Гермионе присланные тебе из Франции новые эскизы свадебных платьев. Драко был искренне благодарен, когда волшебник увлёк его за собой из детской под воодушевлённое щебетание женских голосов. Он смог, наконец-то, совладать с накатившими на него эмоциями, пока следовал за мужчиной по коридорам поместья. — Спасибо, что делаете мою мать счастливой. — только и смог выдавить из себя Малфой, когда двери кабинета закрылись и они остались наедине. — Это она делает меня счастливым, и давай перейдём на ты, так будет проще. Особенно учитывая сколько нам предстоит обсудить и сделать. — ответил ему Кингсли и после короткого кивка Драко быстро перевёл тему разговора, на ту, что хотел с ним обсудить. — Хоть я и не большой знаток древних рун, но я прочёл книгу, что ты мне передал, и хотел обсудить с тобой некоторые детали. Кстати, откуда она у тебя? Это же подлинник древнейших рукописей Мнемоны Рэдфорд, разработавшей чары стирания памяти. Кингсли, скинув с себя дорожную мантию, под которой были простые черные брюки и графитовая водолазка, расположился в одном из четырёх кресел, стоящих вокруг небольшого журнального столика. Драко же так и остался стоять возле стены книжных полок, блуждая взглядом по корешкам книг, статуэткам и небольшим картинам, причудливо, но гармонично соседствующих на полках. — Вы… Ты слышал об острове Окой на севере Ирландии? Там есть что-то похожее на древнюю магическую деревеньку. Я выкупил эту книгу у старца, проживающего там. — не вдаваясь в особые подробности того своего двухдневного приключения, объяснил он. — Я что-то слышал, но помню смутно. Если не ошибаюсь, то весь остров — это горный пик, теряющийся своей вершиной в облаках. В ответ Драко лишь коротко кивнул, соглашаясь с подобным описанием. Ему тогда пришлось чертовски тяжело, ведь добраться до нужного ему человека, живущего на самой вершине, можно было только пешком. Остров был защищён антиаппарационными чарами и древним колдовством. При этом подъём отягощался ещё и тем, что, когда Драко туда поднимался, у него не было полной уверенности, что нужная ему рукопись находится именно у того старца. Но ему повезло, и он больше не хотел вспоминать о том, что пришлось пережить, ради столь важной для него книги. Поэтому он быстро задал сильно интересовавший его вопрос: — Ты сможешь провести тот ритуал, что описан в книге, чтобы вернуть родителям Гермионы память? — поясняя — Меня учили легилименции, но я не думаю, что настолько хорошо ей владею, чтобы снять обливиэйт, затрагивающий столь глубинные воспоминания. Кингсли призвал из бара графин с тёмной янтарной жидкостью и пару коньячных снифтеров. Он жестом предложил Драко выпивку и, получив согласный кивок, наполнил бокалы на треть. — Я думаю, да. А Забини сможет приготовить необходимое зелье? — поинтересовался Кингсли и, продолжая рассуждать, протянул один из бокалов Драко — Там очень замысловатый рецепт. Можно, конечно, привлечь Горация, но мне бы не хотелось. Я так понял, ты хочешь сделать Гермионе сюрприз, вернув родителей в её жизнь. А Слизнорт не славится тем, что умеет держать язык за зубами, и информация может просочиться в прессу. Хоть Скитер уже и не работает в Пророке, и вообще затаилась. Но это не значит, что кто-нибудь другой из журналистов не захочет снискать подобную ей славу. Пока Кингсли говорил, Драко, оставив отпечаток большого пальца на внешней стороне бокала, посмотрел на него через напиток. Рисунок папиллярных линий был четко виден сквозь жидкий тёмный янтарь. Он принялся подогревать напиток теплом своей ладони, неспешно вращая снифтер вокруг своей оси. Малфой несколько мгновений наблюдал за тем, как коньяк медленно стекает по стенкам. Поднеся бокал к губам, он ощутил сложный букет ароматов благородного и выдержанного напитка. Только после этого Драко сделал маленький глоток, задерживая жидкость во рту и оценивая, как коньяк растекается по языку и глотке, оставляя приятное послевкусие. — У Забини были лучшие учителя. Я не сомневаюсь, что он сможет сварить это зелье. Только… Ему не хватает пары ингредиентов. Мы с парнями их ищем, но торговля очень сильно пострадала за время войны. — отозвался Драко, прохаживаясь вдоль книжных полок, а затем добавил. — Поэтому мы с Гарри даже проникли под мантией-невидимкой в уцелевшую кладовую Северуса и обыскали кабинет Слизнорта в Хогвартсе. Но пока всё безрезультатно. — Как Министр магии я сделаю вид, что не слышал, как вы с Гарри тайно проникли на охраняемый Министерством объект с попыткой ограбления. — Кингсли поймал взгляд потемневших серых глаз. — Каких ингредиентов ему не хватает? У меня есть один знакомый, думаю, он сможет нам помочь. Кингсли тоже пригубил благородный напиток из своего бокала, прикрыв глаза и ожидая ответа. — Роса призрачных орхидей, свежие лепестки нефритовой лозы и костный мозг комодского варана. — ответил Малфой. — Я узнаю, что он сможет сделать. — произнёс Кингсли, не открывая глаз. Драко остановил свой взгляд, заинтересовавшись маленькой колдографией в серебряной рамке, стоящей в дальнем углу одной из полок. Малфой помнил женщину с колдографии. Он не знал её имени, но определённо видел её на колдофото с первым составом Ордена Феникса, висящим в их с Гермионой гостиной. Малфой не представлял, что эта колдография делает здесь в домашнем кабинете Кингсли. Он не раздумывая протянул руку и взял с полки рамку, ощущая на прохладном серебре лёгкий слой пыли. Парень не услышал движения, но почувствовал, как за его спиной встал Бруствер. Драко повернулся к нему, и мужчина молча забрал рамку из его рук, проведя большим пальцем по лицу женщины с колдографии, а та приветливо улыбнулась ему. — Это Марлин Маккиннон. — волшебник тяжело выдохнул, не отводя взгляда от лица женщины. Его всегда низкий и успокаивающий голос дрогнул, когда он продолжил говорить, делая большие паузы между словами: — Она умерла… во время Первой Магической войны… Воландеморт… лично убил её… её мужа… и почти всю её семью… Я любил её со школьной скамьи… Я думал, что боль от смерти Марлин… будет сопровождать меня всю жизнь… до того, как я встретил Нарциссу… Она залатала моё разбитое сердце, и я… Теперь в нём только Цисси… Драко видел тяжесть и боль в его глазах, но так же от него не ускользнуло и то, как яркий золотистый огонёк вспыхнул в тёмно-карих глазах мужчины, когда он произнёс имя его матери. — Прости. — только и смог сказать Драко. — Ничего, ты вправе знать. Тем более, что ты увидел это колдофото. — всё ещё хрипло произнёс Кингсли, возвращая рамку на полку. Они какое-то время молчали, пока темнокожий мужчина не пришёл в себя после столь личного откровения. — Я хотел обсудить с тобой ещё кое-что, пока наши дамы не позвали нас на ужин. — Кингсли нарушил воцарившуюся в кабинете тишину. 17 августа 1998 год. Худые узловатые пальцы отбросили дымящуюся веточку розмарина из гранёного стакана, переливающегося бликами янтаря. Жидкость колыхнулась вместе с кусочком цедры красного апельсина и кубиками льда. Из тёмного угла раздался тихий, протяжный, скулящий стон. Стук и скрежет, крошащихся от адской боли зубов наполнил комнату. Ленивый взмах палочки и вновь наступила тишина, прерываемая лишь потрескиванием льда в стакане. Его жертва умирала медленно и тихо. Мучительно корчась в беззвучных страданиях. Эта тварь слишком близко подобралась к нему, за что и поплатилась. Женщина наивно решила снискать славу и вновь обрести расположение в выстраиваемом новом мире. Мужчина вобрал в рот янтарную жидкость и, прокатив её по нёбу, проглотил. Виски приятно обожгло горло, но при этом защипало мелкие трещинки на пересохших губах. По телу стало распространяться согревающее тепло, но не задерживаясь в холодных, давно уже мёртвых душе и сердце. Синеватый дым сигары окружил мужскую фигуру, наполняя лёгкие и оставляя во рту горьковатый вишнёво-ореховый привкус. Воздух пах таким знакомым запахом смерти. Мутные почти бесцветные зрачки, окруженные сеткой красных капилляров белков, наблюдали, как женская фигура подрагивала, безмолвно захлебываясь собственной кровью. Яркий кричащий макияж растёкся и смешался с кровью, сочащейся из ссадин, порезов и горла. Остатки ярко-розовой мантии свисали грязными, окровавленными лохмотьями, голые участки тела покрывали чёрно-фиолетовые разводы гематом и резаные раны. Рядом валялось и подрагивало переломленное в нескольких местах ядовито-зелёное перо, а также залитые кровью и чернилами листы пергамента. — Ваше любопытство на этот раз сыграло с Вами очень злую шутку, мисс Скитер. — леденящий душу голос разнёсся по комнате тихим раскатистым эхом, словно далёкий гром грозы. Мужчина был спокоен, безмятежно восседая в кресле и потягивая виски. Его высохшая кожа напоминала истлевший серый пергамент, свисая на исхудавшем лице, от чего он больше походил на оживший труп, чем на живого человека. Пламя стоявшей на столе свечи колыхнулось, отражаясь рубиновым блеском в блёклых радужках глаз. Он прокрутил в пальцах стакан с виски, и блик хрусталя упал на металлическую маску с темнеющими похожими на черепные впадины прорезями. — Хоть Ваши воспоминания и оказались для меня весьма интересными, но не открыли ничего нового, — он провернул в пальцах древко волшебной палочки и сделал ещё один глоток виски. — Змеёныш оказался очень живуч, раз смог выжить после подобного, или весьма удачлив. Но это уже не имеет никакого значения. Он всё равно умрёт. Впрочем, как и Вы, мисс Скитер. Полумрак комнаты озарила зелёная вспышка, и корчившееся в углу тело обмякло. Смесь страха и благодарности за прекращение зверских мучений застыла в зелёных глазах и на изуродованном пытками лице бывшей журналистки. Даже Реддл не мог использовать Аваду Кедавру, не произнося слова заклинания вслух — наивный глупец. Но мужчина признавал, что он был очень ему полезен, ведь только Реддл обладал нужной для мужчины информацией. Краешки губ самодовольно приподнялись, не настолько чтобы обнажить кривой звериный оскал, но достаточно для того, чтобы нижняя губа треснула и в свежей ранке выступила кровь. Он слизнул солоноватую каплю собственной крови и вновь взмахнул палочкой. Тело женщины вспыхнуло и за несколько мгновений превратилось в прах. Ещё один взмах древка, и угол комнаты вновь был девственно чист. Идеальное убийство не должно оставлять следов, если того не требует ситуация. Он призвал из бара небольшой пузырёк со свежей кровью единорога и резко опрокинул его, чувствуя, как серебристо-жемчужная исцеляющая жидкость растекается по венам и наполняет силой и энергией каждую клеточку тела. Ещё немного, и он полностью восстановится. Взгляд мужчины упал на выпуск Ежедневного пророка, который Скитер таскала в своей сумочке. «ГРАНДИОЗНЫЙ БАЛ В ЧЕСТЬ ПОБЕДЫ» — кричащий заголовок на первой странице заставил мужчину ухмыльнуться. Эти наивные идиоты решили выманить его показным представлением, уверовали, что он купится на этот трюк. Подобными фокусами они выманят затаившихся идиотов, называвших себя Пожирателями смерти. Но не его! Он будет ждать. Можно даже позволить мелкому Малфою расслабиться. Потерять бдительность. Его не будут охранять вечно. Ждать мужчина умел лучше всего. Месть за Энид того стоила. Стоила всего, что ему пришлось пережить: пресмыкаться, унижаться, убивать, обманывать и предавать. Стоила смерти. Мужчина искусно играл все свои роли. Ведь он жаждал мести так давно — уже целых восемнадцать лет. Он провёл худощавой рукой по шерстяной ткани пиджака, по тому месту, где лежала её колдография. Напитанные кровью и ненавистью глаза неистово пробежались по газетной статье, выхватывая обрывки текста: «…должен состояться в последние выходные августа в школе чародейства и волшебства Хогвартс…» «…совместно с Фондом «Открытое сердце», который возглавляют героиня войны Гермиона Джин Грейнджер и её будущий супруг Драко Люциус Малфой… » «…пройдёт торжественное награждение всех героев Второй Магической войны, а также тех, кто оказывает неоценимую помощь в послевоенном восстановлении магического мира Британии… » «… о новом большом проекте Фонда «Открытое сердце» вы сможете прочесть на странице 6 и 7…» На колдографии, расположенной в центре статьи, змеёныш приобнимал одной рукой за талию поттеровскую грязнокровку, а другой пожимал руку Министра магии. Рукопожатие было крепким и дружеским. Мужчина внимательно всматривался в действия на колдографии, изучал каждую мелкую деталь. С их последней встречи змеёныш возмужал, с колдографии смотрел уже не худощавый, трясущийся от страха и сгорбившийся подросток, а лощёный мужчина. С прямой спиной и широкими плечами, в идеально сидящем чёрном костюме и наброшенной на плечи чёрной мантии, он возвышался над грязнокровкой и смотрел на неё влюблёнными серыми глазами, точно такими же как у своего отца. Весь его облик излучал уверенность и горделивость. Мужчина перевёл взгляд с младшего Малфоя на девушку рядом с ним. Грязнокровка изменилась с тех пор, как он видел её в змеином логове. Грива спутанных кучерявых волос со слипшимися от грязи и крови прядями превратилась гладкие уложенные локоны. Она улыбалась, глядя на Малфоя влюблёнными глазами. Стала ухоженной и изысканной, видимо, сказалось влияние Малфоевской матери-гадюки. Мужчина не сомневался, что именно её край юбки на мгновение выглянул на колдографии за спиной грязнокровки. Тусклые глаза алчно блеснули, когда мужчина присмотрелся. В момент когда Грейнджер дотронулась рукой до предплечья Малфоя на её безымянном пальце блеснули два кольца. Одно — вычурное изумрудное наследие дома Малфой почти полностью скрывало второе, но мужчина его узнал. Обманчиво скромное и простое, но стоившее не меньше, чем годовой бюджет всей магической Европы, если вообще могло иметь цену. Оно казалось серебряной безделушкой, если не знать, что кольцо сделано из редчайшего магического материала. Цельный серебристо-чёрный бриллиант из праха древнейшего дракона. Созданное за сотни, если не тысячи лет до нашей эры, благодаря чему было наделено сильнейшей магической силой. Именно оно было обещано Люциусом Энид. Змеёныш сделал то, чего не сделал его отец — подарил его женщине, которую любит. Если допускать мысль, что Люциус был способен на любовь. Но тем хуже для мелкого Малфоя. Гадёныш любит, а значит боится потерять теперь не только свою жизнь. Этим подарком он приговорил свою девку к смерти. Его игра станет даже интереснее, и не важно, что теперь он не сможет остаться в тени. Теперь, когда Малфоевское сердце полно любви, мужчине хотелось лично убить его. Увидеть, как жизнь погаснет в его глазах. Род Малфоев прервётся, и Нарцисса, к бесплодию которой мужчина приложил руку, сможет в полной мере прочувствовать все последствия того, что восемнадцать лет назад решила разродиться именно в тот день. Он с ненавистью посмотрел на колдографию: на то, с каким трепетом и щенячьей любовью сын ублюдка, погубившего Энид, смотрит на свою невесту. — Змеёныш, совсем скоро ты сдохнешь, но сначала я увижу, как ты будешь смотреть на смерть своей любимой шлюхи. После ты будешь умолять меня убить тебя. Холодный пугающий смех вырвался из глотки мужчины, разрезая воздух тысячами лезвий.