Степь бескрайняя

      Пришла осень-красавица, принесла с собою солнце заливное да листья цветные, одела деревья все в кафтаны ряженые. Кто хвалит её, а кто, напротив, попрекает. Зря ругают хозяйку урожая за дожди проливные и небо тёмное, она много добра людям творит. К примеру, время на думы добавляет.       Вот сидит в своей избе князь Святослав с головой поникшей. Не страшится он никого, за других боязно. Всю жизнь про татар ему свирепых рассказывали, про нравы их жестокие. Кому сказки, а у княжича отца родного потравили в столице ханской. Что делать с гостями? Как встречать? Какой лад вести? Надеялся Святослав на брата Московского, на разум его, да запаздывали они.       Вздохнул князь тяжело, встал, решил по терему пройтись. Шёл незнамо куда, набрёл в девичью. Прошёл неслышно, приоткрыл дверь деревянную.       Сидит там подруга его верная да волосы чешет гребнем резным. Узнал Нижегородний в нём узор Константина Уральского, ободрился. Зашёл в комнату, отвесил поклон земной, приложил руку к сердцу.       — Прости, сестра, что без спросу к тебе явился, что на волосы несобранные посмел смотреть. Совета твоего просить пришёл.       Ксюша-краса улыбнулась светло, убрала быстро волосы под косынку.       — Проходи, княже, садись. Я тебе всегда рада, сам знаешь.       Сел Святослав, рассказал без утайки о трудностях своих. Послушала его она, да и говорит:       — Уверена я, не со злым умыслом они идут. Хотят чего-то, а получат или нет, тебе решать, княже. Главное, не обижай их, не кори. Не Есугей батюшки тебя лишил. Он хоть и сын его, но не зеркало точное. Да и вспомни сам татарку ту, что за Юрой ходила. Любила она его как сына своего, хотя ей самой от народа русского досталось. Моё мнение ты услышал, князь, а далее сам думай.       — Я человек подневольный, сестра, — вторит он, вздохнувши. — Как брат Московский скажет, так и будет. Решит он походом идти на них, мне меч в руки брать. Решит миром с ними ладить, мне на поклон отправляться к хану.       — Он тебе и брат, и товарищ, вы росли вместе. Он выслушает тебя, Святослав Юрьевич.       Завидев грусть старшего, зовёт она его выйти на прогулку, на воздух свежий. Идут они не спеша и молча. Вдруг ветер холодный задул, листья по кругу закрутил.       — Пошли в терем, Ксения Ивановна! — зовёт муж, а та его за руку хвать! и тянет за собой куда-то. Делать нечего: за ветром и дождь пожаловал, следует Нижегородний за девицей.       Привела она его в конюшню, да в самый конец. Там в стойле олень чудесный! Откормленный, ласковый, подошёл он к ним без страха, потёрся о кафтан княжичий. Ксюша ему яблоко протянула, тот и отведал его.       — Откуда зверь такой милый? — спрашивает Свят.       — Из леса вышел. Я ягоды собирала, а он увязался со мной, так и дошли мы вместе. Думаю, пусть останется с нами тут.       Святослав слушает её, а сам шерсть трогает, рога смотрит. Добротный зверь, на таком и выехать нестыдно на охоту. Олень, будто чуя, носом мокрым по щеке мазнул — согласен он на такого хозяина.       — Княже! — кличет Костя со двора. — Княже, гости приехали к нам!       Старший подрывается с места, тихо шепчет молитву. Он велит Ксюше идти на поварню, там готовиться к обедне. Та робко кивает и говорит:       — Не нужно им знать, что я почти сестра тебе. Скажи лучше всем, что крестьянка я твоя.       Не дослушала она слов князя, выбежала из конюшни в избу. Стала Ксюша-краса помогать девушкам готовиться к приёму. Бегала подушки взбивать, тесто месила, дрова носила. Вышла она из бани, и утянул её кто-то за угол.       — Костя, ты чего тут? — шепчет она, а тот тянет вслед за собой куда-то.       — Пойдём, покажу тебе гостей нежданных, хоть посмотришь на них, не всё же время щи тебе варить.       Встала она за богатырём, глядит на подворье. Стоят там татары, разговаривают на языке своём меж собой. Князь Святослав рядом.       Самый видный из них, самый старший — хан. Среднего вида, выше Ксюши, но ниже Кости. Такими татарами пугают детей. Взгляд у него холодный, как у зверя. Возле него стояла, наверное, сестра. Красивая женщина, молодая и весёлая. Такая барыня и мужу услада, и слугам подарок. Но зацепился взор за юношу подле них. Как ястреб хищный глядел на всех из-подо лба.       У троих волосы смольные, глаза тёмные, кожа подобная. Словно отражение в воде похожи.       Заметил их младший хан, крикнул что-то. Взял Костя подругу за руку, заслонил собой, и пошли они. Поклонились гостям, встали оба. Видит Ксюша дрожь княжича Нижегородского.       — Её хочу, — вдруг говорит татарка. — Её хочу в служанки, красавицу русскую.       Раскраснелась Ксюшенька, услышав слова ласковые, и ответила согласием, не заметив, как други старшие переглянулись друг с другом.       Проводила девица ханскую дочь в комнаты её, отправила встретившуюся Анютку, чтоб та баню готовила. Встала смирно, ждёт прихотей господских.       — Я Камалия Казанская, дочь хана Мухаммада, — начала она. — Ты кто и откуда?       Замялась служанка, да отвечает скромно:       — Я Ксюша, Ксения, дочь Ивана с Урала. Давно когда-то неурожай случился, тятенька меня с братом дальним Костей сюда отправил, сам умер по дороге, не дожил немного до моего трёхлетия.       — Матери не помнишь своей?       — Нет, мне про отца-то старшие рассказывали.       — Не похожа ты на народ остальной, — весело смотрится в зеркало татарка. — Волосы не светлые, глаза не голубые, а разные. Много бед тебе пережить пришлось, так?       Не любила жаловаться та, да под смеющимся взглядом пришлось выложить всё:       — Не крестили меня с лицом таким, в церковь не пускают даже. Девушки и парни меж собой говорят, что я кровь в себе смешала разную, оттого и сиротой стала без роду и племени.       Отступилась татарка, извинилась за пытки словесные, приласкала сладостями и спрашивает:       — А тот муж, что рядом стоял, за руку держал? Друг тебе верный. А княже ваш? Как наставник заботливый смотрит. Не скрыть вам от меня, что вы близки. Я братьям не скажу, если ты мне про Святослава поведаешь.       Разговаривали девушки долго, продолжали бы до утра, если б не постучались в дверь. Зашёл в комнаты Юра, поклонился неловко, сказал, что вода для купания готова. Глядит он на Ксюшу, та кивает незаметно, он и уходит облегчённый, мол, всё у неё хорошо, не таскает татарка за косу.       Сопроводила она гостью в баню, помогла омыться, отвела к ханам. Отпустила её Камалия до утра, так Ксюша побежала к князю волнение его развеять. Рассказала, что барыня даже руку на неё не поднимала, да умолчала, что про него она расспрашивала. Успокоился княжич, а тут родичи царские пожаловали во двор.       Вышли они встречать их, те и рады, что не руины увидели на месте городища. Обнял Святослав Михаила как товарищ давний, побратался со Святогором, поклонился Великому князю с Киеву. Объяснил, что волноваться не надо, Бог их хранит. Повеселел князь Дмитрий и княжна Василиса тут же.       Сказала Ксюша, что ужин готов скоро уж будет, с позволения князя Архангельского взяла за руку малолетнего Рому и повела в избу. Ладила она с детьми, вот ей и доверяли их.       — Папа мне на ночь сказки читает, — говорит мальчик, пока они идут по длинному коридору. — Ты почитаешь мне на ночь, Ксюшенька?       — Вечер ещё не наступил, милый, какие сказки? Если пожелаешь, то обязательно расскажу, а пока ужинать надо, так Рафаил Фёдорович приказал.       — Можно мне, сестрица, с тобой на поварню сходить? Не хочу один в покоях сидеть.       Опустилась Ксюша перед ним на колени, поправила волосы чёрные и говорит:       — Пойдём, Рома, пойдём. Только ты ничего не бойся, ты же князь будущий. Бери пример с батюшки своего. Тот ни холода, ни моря, ни леса не страшится, с одним ножом на охоту ходит. Хочешь таким же быть?       Кивает мальчик и, подавшись вперёд, обнимает девушку. Та поднимает его и несёт ужинать.       В темноте коридора шуршит соболиный мех, сияют ханские глаза.