Девять часов до завтра

«Может, я сплю? Может, галлюцинирую от усталости и недосыпа? Или все это правда, и небо наградит меня после стольких лет одиночества?» – мысли Шуги, точно огоньки фейерверка, летящие в разные сторон. Он с трудом концентрируется. – Садитесь, Чимин. Не люблю формальности. Ко мне можно и нужно обращаться Юнги, – указывая на кресло перед своим рабочим столом, произносит он. – Я немного знаю о вас, профессор Со рассказывал. Но охотно послушаю все, чем захотите со мной поделиться. Чимин едва подается вперед – и невидимое облачко его аромата тут же вновь атакует Шугу. Он откидывается в кресле, отодвигая его от стола, но поле для маневров сильно ограничено – позади окно. Омега рассказывает что-то, стараясь вести себя сдержанно и солидно, но при этом немного жестикулируя и смущенно улыбаясь. Забавно, что слух альфы будто вырубили невидимой кнопкой, и он не слышит голоса того, кого уже считает своим. Кажется, Юнги плохо удается скрыть, как он съедает взглядом эти чувственные губы, касается глазами легкого румянца на щеках, ямочки на подбородке. Тонкие ключицы в треугольном вырезе пуловера, крохотная родинка на высокой шее, округлые косточки на хрупких запястьях, – все это так отчаянно хочется ласкать не взглядом, а руками. Ласкать страстно, жестко… Хочется содрать с мальчишки свободный пуловер и узкие джинсы, ощутить языком жемчужины сосков, пах и член, коснуться звездочки между ягодиц, войти в нее резко и глубоко. Там, в низу его живота, уже не бабочки! Там вулкан, пламя похлеще того, что разгорелось пять лет назад в парфюмерной лавке. Юнги одновременно со страхом и ликованием понимает: его физический альфа пробудился от долгого сна. Слух включается – омега все еще говорит. Голос, такой неожиданно высокий и нежный, окончательно взрывает мозг и член. Молния через все тело, дрожь в коленях – и Мин Юнги кончает, испытывая при этом запредельное удовольствие, впервые в жизни. На лбу блестят капельки пота. Закусывая губы, он откидывается в кресле, закрывает глаза и замирает. Сейчас весь его внезапно изменившийся вид – загадка для бедного Чимина. Пак, решив все-таки, что Юнги вдруг стало плохо, подлетает к нему. И тут же сам впадает в какой-то столбняк. Успевает только теплой ладонью провести по шее и плечу сонбэ, спросить: – Юнги, все в порядке? Блядь, это касание! Ожог, взрыв! Альфа – на новом витке страсти. Феромоны, которые он источает сейчас, кажется, вышли далеко за пределы кабинета, наполнили собой отделение. Минуты спустя после дабл-оргазма у Шуги не хватает смелости взглянуть на Чимина. Собирается с силами, поднимает лицо, смотрит. Тот стоит рядом. Глаза – закрыты, губы –приоткрыты, голова – на груди. Юнги опускает взгляд ниже. Джинсы все еще плотно облегают контуры вышедшей из-под контроля страсти. Феромонов Мина хватило на двоих. На черной ткани – влажное пятно. Чимин полуоткрывает глаза – они словно подернуты дымкой. Маленькие пальчики тянутся к шее Юнги, нежно касаются ее. Шуга притягивает к себе Чимина, в три слоя обволакивая его своим запахом. – Юнги-хен, что это было? – Ты не знаешь? – Разве так вообще бывает? – Я не знаю. *** Они стоят молча, тесно соприкасаясь телами. Руки Шуги обвивают торс Чимина, маленькие ладони омеги – на груди у хёна. Это как вспышка молнии, как солнечный удар. Сейчас, кажется, не нужны никакие слова. Шуга ощущает теплое дыхание младшего, мягкость его пепельных волос на своей шее. Счастье переполняет, разрывает изнутри, хочется кричать. Но он молчит: счастье любит тишину. Его обретенное маленькое счастье, отогревающее одинокое сердце Шуги. Юнги вдруг чувствует легкий зуд на внутренней стороне левого предплечья. Забавно, но Чимин тоже трет левую руку, задирая рукав пуловера. Наверное, само небо рисует сейчас тонкие черные контуры на руках альфы и омеги. Спустя минуты линии сливаются в рисунок: цветок пиона на фоне горной вершины. Подлинно истинные. А ведь настоящая близость еще впереди…