Девять часов до завтра

Утро в отделении кардиологии и кардиохирургии началось со звона разбившихся сердец и надежд всех, кто еще имел виды на Юнги. Дежурная медсестра, озадаченная тем, что завотделением, всегда ранняя пташка, в восемь утра и носа из кабинета не кажет, постучала к нему раз и другой. Не дождавшись ответа, заглянула. Картина, которую она увидела, ни на йоту не поменялась с того момента, как Шуга провалился в сон, держа голову Чимина на своих ногах, а Чимин обхватил ладошкой большой палец хена. Беспристрастно, но в мельчайших подробностях, медсестра, сердце которой всегда было устойчиво к обаянию доктора М., описала картину всем, пожелавшим выслушать. Пожелавших было немало. В начале девятого Шуга продрал один глаз, потом второй. Потом подскочил, напугав все еще мирно спящего Чимина. – Мать моя, планерка через пятнадцать минут. Чимина, одевайся скорее. Там в шкафу еще один комплект рабочей одежды. А я свою обычную одену. Ничего другого не остается: твои джинсы, определенно, нуждаются в небольшой стирке. Пока они ополаскивали лица водой из-под крана, пока Чимин пытался привести в порядок свою, всегда идеальную, прическу и запутавшиеся волны черных волос хена, убежало еще несколько ценных утренних минут. Шуга подошел к двери и обмер. Она не была заперта. Вчера он просто забыл это сделать. Точнее, закрывать двери рабочего кабинета на замок у него не было привычки. Потому что нечего было прятать. «Вот идиот, а если кто-то заглядывал. И, наверняка, заглядывал. Я к восьми уже давно в работе. А впрочем, как есть. Ему абсолютно наплевать. Уволят – пожалуйста. Главное, омега с ним». В кабинете словно свое солнце, и Мин греется в его лучиках. – Шуга-хен, ты забыл закрыть двери? – краснеет Чимин, представляя себе, во что это могло вылиться вчера вечером. Да и сегодня утром компромата бы хватило. – Да, Чимин. И мне все равно, если нас видели в моем кабинете. На планерке и так всегда многолюдно, а тут вообще столпотворение. Юнги входит, пропуская вперед Чимина. Тот садится на единственное свободное кресло в небольшом конференц-зале отделения. Обычная рутинная планерка, но в воздухе прям таки льется-разливается любопытство. Кажется, обсудили все. – Коллеги, напоследок позвольте представить нового врача нашего отделения. Господин Пак Чимин. – Который пришел на собеседование еще вчера вечером, – тишайше, но абсолютно бесцеремонно гудит под нос дежурная медсестра. – А сейчас, непонятно почему, сидит на планерке в рабочей одежде заведующего. Тогда как заведующий пришел в своей обычной. Пак поднимается, приветственно кивает. Десятки взглядов с пристрастием изучают тонкую фигуру, симпатичное лицо, смущенную улыбку. Так интересно, что же это за волшебник, предположительно укравший сердце неприступного зава. – Садитесь, пожалуйста, Чимин. Чуть позже в ординаторской мы организуем ваше рабочее место, – говорит Юнги, закипая от злости на тех, кто так бесцеремонно смеет разглядывать его мальчика, и понимая, что место врача, скорее всего, по-прежнему останется вакантным. Это, похоже, чувствует и сам Чимин. После долгого дежурства у Шуги свободны сутки. А там суббота и воскресенье, когда заву вообще не надо быть на работе. Конечно, Юнги приезжает в клинику и в выходные, но теперь, впервые, он не испытывает вообще никакого желания здесь появляться раньше понедельника. Чимину в его лабораторию тоже только в начале недели. У альфы-омеги впереди целых три дня, чтобы узнать друг друга. – Юнги, я все понимаю, – Чимин в кабинете Шуги смущенно опускает глаза в пол. – Я и сам не смогу здесь работать. – Чимина, тебе вообще не надо больше работать! Ты сегодня же переселишься ко мне, и я буду заботиться о тебе, как только смогу. – Ты что, Юнги. Бросить все я точно не могу. Ведь грант нам дали не просто так. И я люблю свою работу. Если у нас получится создать долгоиграющий стимулятор, всем будет легче. – Хорошо, понимаю, как важно это для тебя, мой умница. Да, это важно и для нас, и для пациентов. Сейчас я отвезу тебя домой, ладно. Ты отдохни, выспись, а вечером хочу познакомить тебя со своим лучшим другом. Я знаю, он будет очень рад за меня. За нас. И… Ты ведь не знаешь обо мне главного. Я потом расскажу, – вдруг опускает глаза хен. – Я знаю главное, – обнимая Мин за талию и прижимаясь к нему, шепчет парень, – ты – мой, а я хочу быть твоим. Юнги чувствует, что аромат пиона ощутим значительно сильнее, чем накануне. Мальчик потечет совсем скоро. «Что я буду делать с этим? Я же ничего не знаю. Альфа, не подведи», – мысленно просит Юнги свое внутреннее я. А Чимин ласкает хена невинным, и оттого еще более обжигающим взглядом. *** Юнги дома. Он уже дважды набрал Чимина, чтобы узнать, как дела. – Шуга-хен, ты же сам говорил, что мне и тебе надо выспаться, – смеется омега. Хотя как же ему приятна эта забота! Он привык быть самостоятельным, но по душе ли ему это? За сутки он получил столько нежности, тепла и внимания, сколько не давали ему никогда. Вспоминая и переживая эти часы, омега ощущает легкую дрожь в теле, приятное раздражение в паху и едва ощутимое, такое нежное покалывание между ягодиц, в тесной и узкой звездочке, которая никогда еще не знала близости. Течка вот-вот начнется. Но теперь ему не надо бояться, не надо принимать препараты, можно просто расслабиться и жить. «Хен возьмет меня, поставит свою метку – я буду самым счастливым омегой, самым верным и любящим», – его изящный, как и все тело, член, радостно откликается на мысли хозяина… А Юнги, как и Чимину, невдомек, что его обретенная половинка по какой-то странной прихоти судьбы тоже не знает истинной близости. Пока омега зависает в теплой ванной, Шуга по видеосвязи звонит Намджуну, отрывая его от дел и выкладывая все события этих суток. Забавно наблюдать, как не слишком широкие глаза Кима от удивления становятся с футбольный мяч. Выслушав, он глубоко и тяжело вздыхает, глаза наполняются слезами. Шуга смотрит с недоумением: – Намджуни, ты что, чем я обидел тебя? Ким томно изрекает: – Друг обменял меня на омегу, да еще и проберется раньше меня к райским вратам. А потом хохочет. – Как же я рад за тебя, дружище! Сегодня едем праздновать в совершенно новое место. Ты никогда там не был. Ночной клуб в другой части Сеула. Заедете за мной. Там.. В общем, один парень… Ну, так красиво поет. – Ты себе не изменяешь, RM, – смеется Шуга. – Я себе нет, это мне тут один вредный альфа вознамерился изменить, – дурачится Намджун. Но тут Шуга вспоминает и рассказывает другу о фотографии, много лет назад найденной Чимином. – Попробую что-то узнать, а пока береги своего обретенного, – Намджун говорит спокойно, не хочет, чтобы Юнги увидел: он, как минимум, очень удивлен.