Девять часов до завтра

Намджун около дома только что не подпрыгивает: «Где эта сладкая парочка?» – когда Nissan друга тормозит, наконец, в паре сантиметров от его ботинок. Нами сегодня в голубых джинсах и такого же цвета кашемировом свитере. Только туфли белые. А в руках… У Шуги глаза на лбу. Цветы у него в руках, ирисы. – Без комментариев, хен, – делает страшные глаза Намджун. – Знакомь… Шуга открывает дверь машины. – Чимина, ты же всю дорогу был таким смелым, выходи, не смущайся. Намджун настроен быть доброжелательным, ямочки на щеках уже готовы. – Доброго вечера, Намджун-хен, я - Чимин. Ноздри Нами втягивают воздух, и он мгновенно подбирается всем телом, глаза сужаются: альфа есть альфа! – Привет, Чимин-щи, – бормочет, до невозможного понижая голос. – Очень рад знакомству. – Нами, успокойся, а. Ирисами вот подыши, – резко-ревниво осекает друга Мин. Внутренний альфа скуксился, и Намджун, вернув голосу привычный тембр, протягивает, улыбаясь, руку омеге. Обнимая Шугу, тихонько шепчет: – Не отходи от него ни на шаг, от омеги же запах, как от цветочной плантации. Пометил бы ты его, что ли? – Очень надеюсь, что сегодня ночью сделаю это, – неуверенно говорит альфа. – Не робей, хен. А мальчишка классный, нежный такой. Да, вот еще, – Намджун внезапно становится серьезным,– нам надо встретиться вдвоем и кое-что обсудить. – Так, может, в клубе? – Хен, ты с елки упал? Повторяю, за пареньком глаз да глаз нужен. Ну, и я не просто так туда отправляюсь. Друзья наблюдают, как напрягается Чимин, видя, куда они приехали. – Тебе нездоровится, хубэ? Может, домой вернемся? – Шуга обнимает его. – Нет, хен. Ты давно не виделся с другом, и я совсем не хочу, чтобы из-за меня что-то менялось в ваших отношениях. – Хорошо, просто будь все время рядом. Я тоже не хочу, чтобы этот вечер закончился иначе, чем мы ждем. Чимин поднимает глаза. Во взгляде – одновременно наивность, смущение и желание. – Да, конечно, – шепчет еле слышно. Шуга осторожно прикасается губами к его губам. Намджун уже сидит за столиком, с нетерпением глядя в сторону сцены. Юнги прислушивается: у певца очень знакомый голос. – Что здесь делает Ким, мать его, Сокджин!? – офигевает Шуга. – А вы знакомы? – глаза Нами расширяются. – Он – коллега Юнги, – заключает Чимин. *** Ким так надоело бояться, что кто-то из коллег забредет однажды в клуб и увидит, как док Джин изменяет медицине, что когда это, наконец, происходит, он не чувствует ничего, кроме облегчения. А вот то, что этот высокий парень, похоже, знаком с Мином, очень неожиданно. Джин не первый раз видит его в клубе, не раз ловил его взгляд на себе. Однажды сидели рядом за барной стойкой. Нами потягивал коньяк, Джин – чай. Тогда чутким альфийским обонянием RM и уловил теплый аромат ирИса. Только собрался заговорить – зазвенел телефон. Поговорил, обернулся – парня уже не было. И случаев побыть вдвоем больше не было. И смелости подойти тоже. То есть, не так: смелость была, но некоторый страх, что пошлют, тоже. Выступая, Сокджин смотрит в сторону столика, за которым сидят альфы и омега, слегка кивает им. Юнги отвечает одобрительной улыбкой. Маленькая ладошка с трогательно-коротким мизинчиком лежит в его руке. «Впереди… нет, об этом пока лучше не думать. Просто хочется, чтобы все, кого он знает, тоже были сейчас так же, как он, счастливы». Во время выступления Юнги время от времени бросает взгляды на Намджуна. «Расслабляют ли его песни Ким, не знаю, но то, что сам омега напрягает, – и на эмоциональном уровне чувствуется», – Юнги ощущает RM-аромат свежей кедровой смолы.– Прям ест Джина глазами, на меня гонит, а сам рот приоткрыл, сейчас слюни пустит». – Нами, рот закрой, – подкалывает друга. «А Ирисы! Вот почему именно они. Оригинал какой! Почувствовал аромат Сокджина, сливочный ирИс, вот и принес цветы с таким же названием». Джин заканчивает выступление, идет переодеваться. Через несколько минут присоединяется к друзьям. – Это было очень… – Юнги подбирает слово, – душевно. Намджун, необыкновенно серьезный, молча протягивает Киму букет. – Юнги, может, представишь меня? – Ким Намджун – Ким Сокджин. Знакомьтесь, – с трудом придав лицу мегасерьезное выражение, произносит Юнги, едва сдерживая смех. У обоих Ким поначалу широко раскрываются, а потом улыбаются глаза – и напряжение сразу же спадает. – Спасибо, Намджун. Это очень… элегантно, – смущенно произносит Джин, забирая букет. Он все понял, несомненно. *** Время к полуночи. Чимин почти задремал, прислонившись к теплому боку Юнги. – Вам, наверное, пора, твой хубэ совсем сонный, – полушепотом говорит Нами. – Джин, не возражаешь, я провожу тебя? Джин не возражает. – Чимин, малыш, поедем домой. Он сонно бормочет, не открывая глаза. Крепкие руки Шуги легко поднимают обретенного. Хен несет его в машину под пристально-завистливыми взглядами альф за соседними столиками. Шуга тоже завидует – сам себе. Аромат пиона шлейфом летит за этими двумя...